Бюджетная политика как элемент государственного регулирования

Введение единой европейской валюты с 1 января 1999 г., знаменовавшее собой новый этап развития международной валютной системы, обозначило целый ряд проблем в сфере кредитно-денежной и бюджетной политики, проводимой в рамках ЭВС. Произошедшие на фоне мировых финансовых потрясений стабилизация обменных валютных курсов и политика процентных ставок продемонстрировали высокую степень интеграции европейских стран и их готовность к проведению единой валютной и кредитно-денежной политики. Тем не менее, ЭВС едва ли подходит под определение "оптимальной валютной зоны", не удовлетворяя в полной мере ни одному из традиционных критериев: асимметричное воздействие схожих экономических шоков на различные страны и ограниченная мобильность рабочей силы вследствие сохраняющихся культурных и языковых барьеров являются потенциальными источниками экономических и финансовых проблем в Евроленде.

Фиксирование валютных курсов и создание ЕЦБ позволило застраховать ЭВС от валютных спекуляций, аналогичных тем, которые вызвали кризис механизма обменных курсов в 1992 г., однако фактически лишило страны таких инструментов макроэкономического регулирования, как национальная валютная и денежная политика. Это не имело бы существенного значения при высокой степени корреляции экономических циклов в разных странах и схожем механизме воздействия единой денежной политики на экономику каждой из входящих в ЭВС стран. Однако ни первое, ни второе условия не выполняются: несмотря на высокую степень интегрированности Германии, Франции и стран Бенилюкса, риск асинхронизации экономических циклов в зоне евро в целом достаточно высок, при этом различия в денежных системах, выражающиеся, в частности, в объемах кредитования и степени реакции экономических агентов на изменение процентной ставки, обусловливают специфику воздействия единой денежной политики на экономику отдельных стран.

Отметим потенциальные источники возникновения негативных тенденций в экономической политике. Во-первых, жесткая финансовая политика, проводившаяся накануне введения евро, может смениться ее чрезмерным ослаблением, а это, в свою очередь, может не только оказать инфляционное давление на экономику и привести к росту процентных ставок, но и стать источником экономической и политической напряженности в зоне евро. Во-вторых, благоприятное в целом для европейской экономики смягчение кредитно-денежной политики не учитывает экономической конъюнктуры в таких странах, как Ирландия, Португалия, Испания, что может угрожать синхронизации экономических циклов.

Необходимо отметить, что поворот в бюджетной стратегии в 1998 г. (снижение дефицита без увеличения доходной части) свидетельствует об усилении прагматизма и попытках более активного использования бюджетной политики в условиях замедления темпов экономического роста. Так, в бюджетах на 1999 г., базирующихся в значительной степени на допущении устойчивого экономического роста и низких процентных ставок, в краткосрочной перспективе предусматривались меры, направленные на расширение агрегированного спроса и повышение занятости.

Следует подчеркнуть, что использование кредитно-денежной политики как основного инструмента макроэкономического регулирования в ЭВС осложняется ее циклической асимметрией, которая может быть усилена асимметричной реакцией ЕЦБ на изменение экономической конъюнктуры: можно ожидать более быстрой реакции (повышения ставок) при возникновении инфляционного давления, чем (снижения ставок) при замедлении темпов роста. В связи с этим новый импульс может получить проблема независимости ЕЦБ. Возможны попытки усиления политического давления на банк, появление требований о согласовании денежной политики с задачами обеспечения экономического роста и повышения занятости.

Вопрос о независимости центробанка не сводится к необходимости законодательного изменения его статуса и введению каких-либо форм политического контроля над денежной политикой, а может быть решен путем формирования противовеса ЕЦБ. Таким противовесом может стать группа министров финансов, т.н. Евро-11, в существующем виде неформального совета или в качестве официального органа в случае законодательного подтверждения его статуса.

Снижение процентных ставок и значительное обесценение евро в первой половине 1999 г. можно рассматривать как попытку решения экономических проблем наднациональными методами регулирования. В дальнейшем одним из направлений совершенствования механизма наднационального регулирования может стать развитие системы межгосударственных трансфертов, целью которой будет сглаживание и синхронизация циклических колебаний в странах ЭВС. Другой важной задачей в сфере бюджетной политики останется гармонизация бюджетных систем, в первую очередь - по налогам. Логичным завершением эволюции национальных бюджетных систем в рамках ЭВС станет установления контроля над бюджетной политикой.

Глава 2. Бюджетная политика и российские регионы: экономическая ситуация

2.1 Экономические условия, сложившиеся в России

Советская система централизованного планирования основывалась на физических показателях затрат и выпуска, и деньги играли в этой системе строго ограниченную роль, представляя собой немногим больше, чем простая расчетная единица. Но в любой стране с рыночной экономикой деньги находятся непосредственно в центре как средство, уравновешивающее спрос и предложение, средство сбережения и главный критерий инвестиционных решений. В условиях централизованного планирования серьезное значение имел неформальный обмен товарами по бартеру, роль которого возрастала в восьмидесятые годы в связи с "ослаблением контроля за финансовой политикой и государственного контроля над ценами (подавленная инфляция), подорвавшим использование рубля в качестве средства обмена". В то же время произошло формальное закрепление бартера в качестве встречной (компенсационной) торговли в большом объеме коммерческих операций, что явилось более широким и наглядным отражением физической основы самой плановой системы.

Исторически, таким образом, кажется логичным, что денежное обращение и использование должно возрастать по мере того, как рыночная экономика приходит на смену централизованному планированию, вытесняя постепенно бартер и другие формы неденежного обращения. На деле произошло обратное. Реальное значение широкого показателя денежной массы M2 (наличность в обращении плюс основная часть банковских депозитов) только за 1992 год упало почти на 80 % и, хотя и более медленно, продолжает снижаться. Этот показатель снизился с 47,1 % российского валового внутреннего продукта по оценкам 1991 года до 11,6 % (значительно упавшего) ВВП в 1995 году. Мало есть еще в мире стран, где отношение M2:ВВП давало бы столь низкую цифру, почти все эти государства или сами являются бывшими советскими республиками, подвергавшимися тем же социально-экономическим воздействиям и влияниям, что и Россия, или это наиболее нестабильные и беднейшие страны Третьего мира. Даже отношение M2:ВВП , равное в 1991 году 47,1 % , было ниже, чем обычно бывает в странах с развитой рыночной экономикой.

Одна из самых отрицательных черт российской экономики в конце девяностых годов - это тяжелая нехватка ликвидности на всех уровнях. Бартер перестал быть средством, используемым от случая к случаю, и стал нормальным (а иногда даже и единственным) способом ведения деловых операций, причем многие налоги также выплачиваются в натуральной форме, региональные государственные органы предлагают или принимают векселя (кредитовые авизо) для урегулирования платежей по счетам частного сектора, а пенсии и заработная плата как в государственном, так и частном секторе могут не выплачиваться целыми месяцами.

Еще один парадокс, кроме демонетизации экономики на фоне развития рыночных отношений. Во время развала СССР в 1991 году, важной чертой его экономики был так называемый "избыток денежной массы", связанный с долговременной практикой государственного управления повышать заработную плату в денежном выражении больше, чем планово определяемое предложение потребительских товаров. В то же время цены на большинство товаров административным путем удерживались на постоянном уровне. Это приводило к тому, что в карманах у населения скапливались лишние деньги, что подавляло, а не поглощало инфляционное давление. По утверждению ОЭСР (ОECD) это отсутствие жесткости в финансовой политике дополнительно стимулировало в то время рост бартера. Избыток денежной массы в основном был в форме наличных денег, кредитов по международным стандартам предоставлялось очень мало, по той простой причине, что кредит в нормальном смысле слова практически и не существовал в условиях централизованного планирования. Избыток наличности в то время уже рассматривался как серьезная проблема, чреватая значительным инфляционным риском, и именно по этой причине критики экономических реформ 1992 года были против любой неожиданной либерализации цен. Сам избыток наличности растаял в результате высокой инфляции 1992-93 гг., последовавшей непосредственно за либерализацией цен.[^[8] Россия на пути к 2000 году (Доклад экспертного института) // Вопросы экономики. 1996. № 2.8]

Нехватка денег, сопровождавшая либерализацию цен и инфляцию в середине девяностых годов создала для многих компаний тяжелые проблемы ликвидности и, в конечном счете, привела к их разорению, но очень редко обанкротившиеся компании ликвидировались. Вместо этого кредиторы начали соглашаться на задержки платежей и не настаивали на немедленных расчетах. Это быстро стало распространенным явлением в экономике и распространилось не только на суммы, которые компании задолжали своим поставщикам, но и на неплатежи компаний своим служащим и государству, а также государственных органов всех уровней своим служащим, получателям пенсий и других социальных выплат и пособий и другим уровням государственного управления.

Неплатежи и неплатежеспособные предприятия не были исторгнуты из экономики посредством юридических процедур и ликвидаций. Можно указать две причины подобной терпимости к неплатежам и неплатежеспособности, при которой такая ситуация оказывается предпочтительнее ликвидации:

В стране, только недавно ушедшей от централизованного планирования, не сложилось еще корпоративной культуры, при которой руководители предприятий требуют соблюдения контрактов, а владельцы компаний - прибыли на капитал. Главная цель бизнеса осознается как продолжение производства. Законодательные и судебные органы, ответственные за арбитраж и процедуру банкротства, еще не развиты (и остаются неразвитыми по сей день), так что обращение в подобные организации не только чуждо экономической культуре но и вообще нецелесообразно.

Производственные предприятия имели (и часто имеют и сейчас) гораздо более широкие социальные обязательства, чем это принято в странах, где экономика уже давно основана на частной собственности. Они обеспечивают своих работников жильем, отвечают за образование их детей, за охрану их здоровья и развлечения. Таким образом, банкротство фирмы повлечет за собой больше непосредственных социальных последствий, чем в других странах. Пока нет другой сложившейся системы, предоставляющей все это, у убыточных компаний есть сильный аргумент против ликвидации, а у местных органов власти есть веское основание их субсидировать. Сходная ситуация возникает в сельских районах с крупными хозяйствами и в многочисленных больших и малых городах, построенных вокруг единичных градообразующих предприятий. Вместо того, чтобы выпускать из рук такие субсидии, стоило бы превратить их в стимулы к инвестициям, постепенно ужесточая условия их предоставления. Социальные потребности будут по-прежнему удовлетворяться, а “мягкие” бюджетные ограничения существующей системы субсидирования без всяких условий будут постепенно становиться все более жесткими.

Даже до августовского кризиса 1998 года государственная политика отбивала у предприятий всякую охоту пользоваться банками, строго запрещая развитие финансового посредничества не только в области финансирования капиталовложений и оборотного капитала, но даже для урегулирования обычных платежей. Связано это главным образом с ролью, которую банки вынуждены были играть, помогая правительству в сборе налогов.[^[9] Илларионов А. Эффективность бюджетной политики России в 1994-1997 г.г. // Вопросы экономики, 1998, № 2.9]

Иногда утверждается, что важным стимулом бартера является попытка уклонения от уплаты налогов. Сторонники этой гипотезы говорят, что компании предпочитают использовать бартер, а не деньги, поскольку стоимостью, обозначаемой в бартерной сделке, легче манипулировать в счетах. Это в свою очередь связано с распространенным отрицательным отношением к налогообложению, которое также приводит к ведению двух групп счетов: правильных счетов для конфиденциального использования и официальных для представления в государственные органы, где сводятся к минимуму налоговые и прочие обязательства.

Почти универсальное сокращение российской экономики в 90-е годы привело к созданию особой атмосферы, без учета которой нельзя понять внутренние споры о налогах и бюджетах.

Органы государственной власти, как и коммерческие предприятия, склонны в этой ситуации к оборонительным действиям. Поскольку источники бюджетных доходов сокращаются, а обязательства по бюджетным расходам сохраняются, государственные органы каждого уровня стремятся удержать у себя столько ресурсов, сколько возможно. С этим связаны попытки федерального правительства в начале 90-х годов переложить социальные расходы на региональные и субрегиональные органы власти, не обеспечивая соответствующих (доходных) трансфертов, и требования, предъявляемые с 1993 года региональными органами государственного управления о пересмотре бюджетных отношений с центральной властью, направленные на сокращение исходящих трансфертов и увеличение поступающих. Такой подход определяет политику везде, но при таком быстром сокращении ресурсов борьба становиться особенно острой.

Пытаясь профинансировать свои расходы из сокращающихся (и все более демонетизирующихся) доходов, региональные властные структуры, как и федеральное правительство, стремились сократить недостаток финансовых средств путем заимствований. К 1998 году 71 из 89 субъектов Федерации выпустили облигации, чтобы получить деньги. Но также как финансовый кризис вынудил федеральное правительство заявить о дефолте по своим долговым обязательствам в августе 1998 года, к концу октября того же года поступили сообщения, что 50 регионов не смогли выкупить часть или все свои внутренние облигации.

Экономический спад по-разному повлиял на различные секторы экономики, и регионы страны по-разному почувствовали его на себе, что частично отражает их специализацию по отношению к секторам экономики.

Как и во всех пост-коммунистических государствах, произошел относительный сдвиг от товаров к услугам, причем добавленная стоимость в товарном производстве упала почти на 50 % между 1990 и 1999 годами, а в производстве услуг - лишь на 22 %. За тот же период доля услуг в ВВП возросла с 32,6 % до 48,5 %. Произошел взлет некоторых видов услуг, таких как финансовые. Относительный рост услуг в значительной мере концентрировался в крупных городах, особенно в Москве, что стало одним из факторов растущего неравенства между этими городами и остальной страной.

Одним из наиболее пострадавших секторов стал аграрный, в значительной степени в связи с серьезными неблагоприятными изменениями денежных условий торговли с остальными секторами экономики. В промышленности картина менее однородная, производство продукции военного назначения составляла в 1998 году одну седьмую показателя 1991 года, объем производства обрабатывающей промышленности сократился более чем наполовину, а объем производства добывающей промышленности - на одну треть. Однако, производство природного газа составило 98 % от показателя 1989 года (в то же время, угледобывающая промышленность оказалась в числе наиболее пострадавших секторов). Таким образом, кумулятивный спад по регионам в период с 1990 по 1998 год составил от 15 % до 87 %.[^[10] Пыхова И.А. К решению проблем межбюджетных отношений на территории // Финансы, 1998, № 6.10]

В гражданских отраслях промышленности относительная эффективность в большой степени определялась спросом на выпускаемую продукцию в международной торговле. Производители продукции (в основном углеводородов, но также и металлов, и некоторых минералов, например, алмазов), которые могли экспортировать большую часть произведенного на мировые рынки, оказались в целом наиболее жизнестойкими, хотя положение с цветными металлами и продуктами химической промышленности резко изменилось после того, как резкое реальное повышение курса рубля в 1994-95 годах повлияло на их относительную стоимость. На производство в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности, особенно производство потребительских товаров, оказала разрушительное влияние стремительная либерализация режима импорта в 1992-93 годах и последовавшее за ней повышение стоимости рубля в 1994-95 годах. Это не дало российским производителям достаточно времени для того, чтобы увеличить производительность и повысить качество своей продукции, в то же время лишив их ценовых преимуществ, когда рубль оправился после сильного занижения курса, произошедшего в начале 90-х годов.

Дальнейший и очень наглядный контраст в производственной эффективности наблюдается между более крупными предприятиями, на которых валовой объем продукции упал в период с 1991 по 1998 год более чем наполовину, и мелкими фирмами, и совместными предприятиями, где этот показатель вырос за этот же срок более чем на треть.

Несмотря на то, что имели место разнонаправленные тенденции (например, автомобильная промышленность развивалась более успешно, чем производство хозяйственных товаров и пищевых продуктов), можно следующим образом определить воздействие широких секторальных изменений эффективности на регионы. Лучше всего смогли пережить резкий экономический спад большие города (в особенности Москва), где произошла наибольшая концентрация услуг и малых промышленных компаний, а также регионы, где добываются полезные ископаемые, в особенности нефть и газ. Положение регионов, опирающихся на гражданскую обрабатывающую промышленность было похуже, но самый резкий спад произошел в регионах, где экономическое положение зависело главным образом от сельского хозяйства или оборонной промышленности. Многие регионы испытали противоречивые влияния, так например, военное производство было важной составной частью экономики больших городов, таких как Москва, Нижний Новгород и Самара, которые в то же время получили выгоду от других, более успешных секторов. В целом экономический спад меньше сказался в тех регионах, где расположены крупнейшие города страны или добывающая промышленность. Таким образом, дифференциация по секторам стала важным фактором быстрого углубления уже существующего неравенства, поскольку большие города уже были относительно более благополучными. Население же многих нефте-, газо- и сырьедобывающих регионов, которое сможет участвовать в использовании новых источников доходов, часто довольно невелико. Аграрные же регионы и до кризиса большей частью входили в число беднейших и наименее развитых в России.

Дифференциация экономического уровня непосредственно отразилась на состоянии бюджетов 89 регионов России. Небольшое количество регионов, из которых поступают бюджетные перечисления в центр, - это либо регионы, где находятся большие города, либо это территории с малой плотностью населения, экспортирующие полезные ископаемые, в то же время регионы, наиболее зависимые от трансфертов из центра, - это аграрные и наименее промышленно развитые районы.

Неуплата налогов и связанные с ней сложности финансирования государственных бюджетов всех уровней часто считается самой большой проблемой российской экономики. Проблема эта серьезна, но, конечно, она лишь симптом более глубоких несовершенств. То, что ее представляют как главную проблему, возможно связано с тенденцией, особенно во влиятельных кругах за рубежом, рассматривать экономику главным образом с точки зрения государственной администрации, специализирующейся на макроэкономике. Эта позиция выгодна не только для правительства, но и для могущественных организаций, таких как Международный валютный фонд, связанный с центральными органами управления и Центральным Банком, и играющими макроэкономическую роль. Для других участников экономической деятельности, главная проблема представляется совершенно по-иному: например, для предпринимателя проблема заключается в хищнической природе самой налоговой системы или в неспособности государства обеспечить достаточные выгоды обществу, чтобы оправдать налоговые требования. В то же время попытки государства исправить положение со сбором налогов, например путем конфискации вкладов в частных банках или принудительной приостановки операций с банковскими счетами, могут невольно привести к другим более глубоким проблемам в экономике, как было показано выше.

В качестве предложения общего характера, скажем, что эффективная налоговая система в любом обществе может иметь одну из двух основ. Первая - это с трудом достигнутый общественный договор, в котором граждане видят личную или общественную выгоду от соблюдения своих налоговых обязательств. Они охотно платят налоги, чтобы быть уверенными в общественной безопасности, защите собственности или договоров, образовании для своих детей, здравоохранении, пособиях для нуждающихся, и многом-многом другом. Альтернативной базой является некая форма принуждения.

Прямая уплата налогов отдельными гражданами и частными организациями была снова введена в России только с переходом к рыночной экономике. До этого времени государственные сборы у отдельных лиц осуществлялись скрыто путем изъятия из доходов до их выплаты. Взимание налогов с частных предприятий тоже было новшеством, поскольку до этого времени большинство частных предприятий было незаконными (подпольными). В такой ситуации налогообложение надо было вводить очень осторожно. Это особенно важно, если, как это было в России в начале 90-х годов, взаимное доверие между государством и гражданами невелико. Недостаток доверия к государству был наследием сурового коммунистического правления, но также и долговременной традицией еще с царских времен. В конце концов, именно это привело к революции в 1917 году.

В таких условиях стоит подумать, какие выгоды, с точки зрения отдельного гражданина, он получил от государства с тех пор, как начались рыночные реформы. Результаты такого раздумья вряд ли будут оптимистичными. Некоторые наиболее элементарные обязанности государства, такие как оплата труда собственных работников или распределение пенсий и пособий своевременно и в должном количестве, часто не выполнялись. Наблюдался всплеск коррупции и преступности, от которых многие граждане не чувствуют себя достаточно защищенными.

Непрекращающийся общий экономический спад в России и связанные с ним проблемы, такие, как демонетизация, бесконечно усложняют эту задачу. Существует вполне понятное давление, имеющее целью изменить и ввести новую систему минимальных социальных нормативов, которые должны соблюдать местные бюджеты. Неуклонный спад социального обеспечения - серьезный источник общественного разочарования и недовольства. Однако пока идет постоянное сокращение имеющихся финансовых ресурсов, любая попытка найти новые устойчивые нормативы поставит власти в положение собаки, пытающейся поймать свой хвост. Как это ни неприятно, разумнее отложить любые решения о социальных нормативах до прекращения экономического кризиса, которое даст возможность определить объем имеющихся источников средств.

С той же целью крайне важно направить бюджетную систему, включая межбюджетные отношения между уровнями государственного управления, на стимулирование экономического развития и срочно устранить всякого рода давление, препятствующее росту и развитию. Кроме давления системы бюджетных трансфертов (особенно на местные государственные органы), в этом отношении следует обратить внимание на сложность налогообложения малого бизнеса и методы, применяемые налоговой полицией. Важной частью региональной политики в целом были бы стимулирующие инвестиции, налогово-бюджетные меры, которые поощряли бы регионы, где наблюдается наиболее развитое предпринимательство и самый большой экономический рост. В настоящее время нежелательно облагать налогами вновь созданные ресурсы, чтобы перераспределять их в более экономические отсталые регионы, даже в интересах преодоления социально-экономических асимметрий.

В ближайшем будущем важнейшая задача - остановить экономический спад в России. Экономика должна вырваться из порочного круга на верный путь развития и экономического роста. Одна из проблем, которую необходимо для этого решить, это проблема демонетизации. Это невозможно без решения необычайно сложных вопросов общей экономической политики. Но трудно будет развить хоть какую-нибудь эффективную систему бюджетного федерализма, пока эти проблемы не решены и не обеспечен экономический рост.

2.2 Анализ исполнения доходной и расходной частей бюджета государства

Государственный бюджет, являясь основным финансовым планом государства, главным средством аккумулирования финансовых средств, дает политической власти реальную возможность осуществления властных полномочий, дает государству реальную экономическую и политическую власть. С одной стороны, бюджет, являясь всего лишь комплексом документов, разрабатываемых одной ветвью власти и утверждаемых другой, выполняет довольно утилитарную функцию - фиксирует избранный государством стиль осуществления управления страной. Бюджет по отношению к осуществляемой властью экономической политике является производным продуктом, он полностью зависит от избранного варианта развития общества и самостоятельной роли не играет.

Однако именно бюджет, показывая размеры необходимых государству финансовых ресурсов и реально имеющихся резервов, определяет налоговый климат страны, именно бюджет, фиксируя конкретные направления расходования средств, процентное соотношение расходов по отраслям и территориям, является конкретным выражением экономической политики государства. Через бюджет происходит перераспределение национального дохода и внутреннего валового продукта. Бюджет выступает инструментом регулирования и стимулирования экономики, инвестиционной активности, повышения эффективности производства, именно через бюджет осуществляется социальная политика.

Таким образом, бюджет, объединяя в себе основные финансовые категории (налоги, государственный кредит, государственные расходы), является ведущим звеном финансовой системы любого государства и играет как важную экономическую, так и политическую роль в любом современном обществе.

Доходы бюджета складываются преимущественно из налогов на физических и юридических лиц, внешнеторговых пошлин и других аналогичных источников, а также из выручки от приватизации государственных предприятий и дивидендов от находящихся в государственной собственности акций приватизированных предприятий (пока этот важнейший источник практически не используется).

За годы реформ налоговые доходы государства резко сократились, что связано с сокращением налогооблагаемой базы из-за спада производства, с начатой в 1992 г. и не доведенной до конца налоговой реформой, низким внутренним спросом, уходом бизнеса в теневую экономику, массовыми уклонениями от уплаты налогов. Россия вот уже лет пять похожа на латиноамериканскую страну по структуре распределения доходов населения. На 20% россиян приходится 47% доходов. Причем эти 20% не платят налогов с трех четвертей своих доходов, чего как раз и не хватает для исполнения государством социальных обязательств.[^[11] http://www.fiper.ru сайт Фонда информационной поддержки экономических реформ.11]

Доходная часть бюджета систематически падает, а расходы государства сокращаются медленнее и недостаточно для того, чтобы установилось бюджетное равновесие. Кроме того, в условиях хронического недовыполнения бюджетных планов по доходам секвестирование расходов проводилось под давлением лоббирующих групп (АПК, ВПК, банковский и минерально-сырьевой сектор и др.). В результате сложилась крайне нерациональная структура расходов, которая не способна обеспечить ни экономический рост, ни поддержание достаточного уровня социально-политической стабильности в обществе.

Правительство пыталось (особенно на рубеже 1997-1998 гг.) навести порядок в расходовании бюджетных средств - в основном упорядочить отдельные расходы, выявить и ликвидировать нерациональные расходы. Но проблема сложнее.

С одной стороны, государству нужно отказаться от значительной части своих обязательств. Обязательства российского государства (идущие еще от советской эпохи и принятые позже Госдумой - индексация зарплаты бюджетников, детские пособия, выплаты офицерам при увольнении в запас или отставку, долги бесчисленных бюджетных организаций по оплате топлива, энергии и т.п.) в рамках федерального бюджета составили в 1998 г. около 25% ВВП, в рамках консолидированного бюджета - 45-50%, что непосильно для российской экономики (и для процветающей германской многовато: Германия намерена к 2000 г. сократить госрасходы с 50 до 46%). Наличие таких обязательств, даже если они не выполняются, порождает неплатежи и подрывает авторитет государства.

За 1992-1999 гг. расходы консолидированного бюджета (по отношению к ВВП) уменьшились на оборону и науку, а на социальные цели несколько выросли (правда, реальные расходы государства сократились в 2,5 раза, а на социальные нужды значительно меньше - сокращение примерно на треть).

С другой стороны, существуют серьезные ограничения на дальнейшее сокращение расходов. Сказывается сложившийся в советское время и ставший привычным уровень государственной поддержки населения. Кроме того, отношение россиян к экономическим преобразованиям во многом определяется динамикой социальных расходов государства. А его расходы на поддержание высокого уровня образования населения отражаются на темпах экономического роста. Важно и то, что дальше уменьшать расходы на управление, оборону, правоохранительные органы, дотации региональным бюджетам вряд ли удастся без предварительных радикальных реформ в этих сферах. Что, в свою очередь, требует немалых бюджетных средств.

На возможности сокращения расходных обязательств государства серьезно влияет заложенный в Конституцию 1993 года механизм формирования институтов власти. Сильная президентская республика была призвана ограничить популистскую и лоббистскую активность законодателей. Однако на практике независимость от Государственной Думы не только оградила правительство от популизма, но и поставила депутатов в комфортную и политически беспроигрышную ситуацию, когда парламент не несет ответственности за результаты социально-экономического курса. Особенно болезненно такое положение отражается при прохождении через Госдуму федерального бюджета. У депутатов нет желания делить ответственность с правительством за социальные последствия исполнения нереального по расходам бюджета.

Превышение расходов над доходами приводит к дефициту бюджета. В бывшем СССР дефицит бюджета начал расти еще в 1986 г. из-за падения мировых цен на нефть и в результате капиталовложений в рамках политики "ускорения" (реформ, направленных на возобновление экономического роста). За 1985-1989 гг. дефицит бюджета вырос с 2 до 9% ВНП. Особенно пагубную роль сыграл в этом принятый в 1987 г. закон "О государственном предприятии", предоставивший руководству предприятий неограниченную свободу повышения зарплаты. В результате в 1990 г. средняя реальная зарплата на 27% превышала уровень 1987 г. Рост зарплаты финансировался с помощью льготных банковских кредитов и дотаций из госбюджета.

До 1990 г. правительство могло удерживать эмиссионное финансирование бюджетного дефицита на низком уровне за счет заимствований на международных рынках, а также кредитов, которые предоставляли иностранные государства. Такая политика привела к увеличению внешнего долга с 20 млрд до 67 млрд долларов за 1985-1991 гг. В IV квартале 1991 г. бюджетный дефицит достиг 30% ВВП в результате роста государственных дотаций для поддержания уровня административно регулируемых цен (то же относится к обменному курсу), сокращения производства, а также снижения налоговой дисциплины в связи с распадом СССР и резким уменьшением налоговых платежей, которые республики перечисляли в центр. В глазах западных кредиторов страна утратила кредитоспособность, и для финансирования бюджетных расходов оставалось единственное средство - стремительное наращивание денежной массы.[^[12] http://www.fiper.ru сайт Фонда информационной поддержки экономических реформ, электронный справочник «Социально-экономические проблемы России».12]

Рис. 2.1 Диаграмма доходов, расходов и дефицита федерального бюджета, % ВВП

Рис. 2.2 Диаграмма доходов, расходов и дефицита консолидированного бюджета, % ВВП

Некоторые аналитики не считают катастрофичным размер бюджетного дефицита в России, ссылаясь на то, что многие страны существовали какое-то время с бюджетными дефицитами порядка 5-7% ВВП. Но такой дефицит велик для страны, которая находится в продолжающемся семь лет кризисе при 40-процентном сокращении ВВП и при все еще значительных государственных расходах (за последние семь лет российский ВВП в расчете на душу населения уменьшился на 40%, по уровню душевого ВВП нам сейчас наиболее близки Китай, Албания, Доминиканская Республика, Перу и Парагвай). Еще один важный аспект проблемы - слабость частной финансовой системы, которая не может связать на длительный срок внутренние сбережения и поднять их общий уровень.

2.3 Существующие методики финансовой помощи регионам

Через Федеральный фонд финансовой поддержки регионов проходит примерно 16,5% всех финансовых ресурсов, перераспределяемых между уровнями бюджетной системы. До принятия "Концепции реформирования межбюджетных отношений" его средства распределялись между субъектами РФ не абсолютными суммами, а долями от всех средств, включенных в ФФПР. Только ленивый не критиковал этот способ дотирования регионов. Попытки переработать методику распределения ФФПР в 1996-1997 гг. закончились провалом. Новые методики были настолько запутаны и оторваны от жизни, что в качестве базового варианта при согласительных процедурах в Госдуме использовались пропорции распределения, разработанные еще в 1995 г. В результате размеры финансовой поддержки определялись не столько экономическими, сколько политическими соображениями.

Согласно Концепции в 1998-2001 гг. предстоит перейти к нормативной оценке бюджетных потребностей органов власти и управления разных уровней, соответствующих их расходным полномочиям и ответственности. В 1998 г. разработаны нормативы финансирования расходов на ЖКХ, начальное и общее среднее образование, здравоохранение, государственное управление, выплату пособий семьям, имеющим детей. В 1999 г. должны быть разработаны и утверждены нормативы затрат на финансирование общественного транспорта, правоохранительной деятельности, культуры и другие, необходимые для определения обоснованных бюджетных потребностей субъектов Федерации. С 2000 г. расходы консолидированных бюджетов субъектов Федерации будут полностью оцениваться на нормативной основе. Субъектам рекомендовано не позднее 2001 г. перейти на нормативную оценку потребностей бюджетов муниципальных образований.

Общий объем средств ФФПР будет определяться по утверждаемому законодательством на срок не менее 3 лет нормативу отчислений от налоговых поступлений в федеральный бюджет (за исключением ввозных пошлин) исходя из его возможностей. Часть средств ФФПР может выделяться для дополнительной поддержки высокодотационных регионов на основе единой методики формирования и распределения соответствующих средств федерального бюджета.

В Концепции предложена такая схема расчета трансфертов ФФПР.

Первый этап - определяется душевой доход (собственные доходы и отчисления от регулирующих доходных источников), т.е. доходы консолидированного бюджета на душу населения субъекта РФ (по состоянию на 1 января 1998 г.). При расчете трансфертов на 1999 г. за базу дохода региона принимаются согласованные с субъектом РФ показатели, исчисленные исходя из отчетных данных за 1997 г., скорректированные по условиям 1999 г. (изменение налогового и бюджетного законодательства). В дальнейшем при расчетах финансовой помощи субъекту Федерации будут учитываться оценки налогового потенциала территории и уровня его использования. Предстоит разработать методику составления финансовых балансов субъектов Федерации и методику оценки нормативной налогооблагаемой базы (валовых налоговых ресурсов) территорий, а также усовершенствовать методику и порядок расчета валового регионального продукта по субъектам.

Второй этап - определяется индекс бюджетных расходов отдельных регионов или их групп по единой методике (формуле) на основе объективных параметров, позволяющих привести удельные доходы бюджетов субъектов к сопоставимым условиям (прожиточный минимум, бюджетная обеспеченность, соотношение расчетных доходов и расходов и т.д.). После утверждения правительством комплекса бюджетных нормативов для оценки расходных полномочий субъектов Федерации по основным отраслям финансирования расчет индексов бюджетных расходов будет основываться на интегрированном учете этих нормативов.

Индекс бюджетных расходов - отношение обоснованной (нормативной) бюджетной потребности региона (в расчете на душу населения) к средней (минимальной) обоснованной потребности по всем субъектам Федерации. Этот индекс показывает, насколько больше (меньше) необходимо затратить бюджетных средств (в расчете на душу населения) в данном регионе по сравнению со средними или минимальными по России затратами для обеспечения сопоставимого уровня финансирования основных бюджетных расходов. [^[13] Финансы. Денежное обращение. Кредит: Учебник для вузов / Л.А. Дробозина, Л.П. Окунева, Л.Д. Андросова и др.; Под ред. проф. Л.А. Дробозиной. - М.: Финансы, ЮНИТИ, 1997.13]

Бюджетные нормативы будут базироваться на минимальных государственных стандартах и социальных нормативах с учетом реальных возможностей консолидированного бюджета РФ по их финансированию в данном финансовом году. Нормативы будут дифференцироваться по регионам по единой методике с учетом объективно обусловленных географических, природно-климатических и социально-экономических особенностей. Бюджетные нормативы будут использоваться только для расчетов финансовой помощи регионам и не должны предопределять уровень и структуру бюджетных расходов субъектов Федерации.

Третий этап - для каждого субъекта рассчитывается приведенный душевой бюджетный доход. Фактический душевой доход по субъекту РФ в базовом году, скорректированный с учетом условий планируемого года, делится на индекс бюджетных расходов по группе регионов, в которую входит данный субъект.

Четвертый этап - рассчитываются доли регионов в ФФПР и трансферты на основе сопоставления среднедушевых налоговых доходов субъектов Федерации, скорректированных с учетом объективно сложившегося уровня удорожания бюджетных расходов. Расчетные трансферты должны обеспечивать для всех дотационных регионов одинаковое значение скорректированных душевых налоговых доходов. Уровень налоговых доходов субъектов, до которого будет проводиться выравнивание, должен устанавливаться исходя из возможностей федерального бюджета и планируемого объема ФФПР, т.е. трансферты распределяются так, чтобы довести приведенный бюджетный доход на душу населения регионов до максимально возможного при проектируемом объеме ФФПР уровня. На получение трансфертов могут рассчитывать субъекты РФ, среднедушевые налоговые доходы которых не достигают установленного минимального уровня, доля которых в ФФПР, определенная в результате расчетов, оказывается больше нуля.

Расчеты проводятся следующим образом. Сначала среди всех регионов выбирается тот, у которого минимальный приведенный душевой доход, и регион, следующий за ним по этому показателю. Затем определяется сумма недостающих бюджету первого региона средств для доведения его приведенного душевого бюджетного дохода до уровня следующего за ним региона. Эта сумма умножается на индекс бюджетных расходов, рассчитанный ранее для первого региона, и на численность населения этого региона. Полученная величина вычитается из проектируемого объема ФФПР. Таким образом после первой итерации для региона с минимальным приведенным душевым доходом определяется часть трансферта, с учетом которой этот показатель повышается до соответствующего показателя второго региона. В дальнейшем происходит выравнивание по тому же принципу. На каждой итерации добавляется один регион. ФФПР распределяется до тех пор, пока весь не будет исчерпан. Далее определяются доли регионов в ФФПР, которые подлежат утверждению в законе "О федеральном бюджете". Доля региона рассчитывается как отношение финансовой помощи, определенной в результате расчетов, ко всему проектируемому ФФПР.

Принимая во внимание трудности с определением налогового потенциала территорий, некоторые специалисты предлагают первоначально воспользоваться уже апробированным в других странах показателем валового регионального продукта (объем созданных на территории товаров и услуг). Показатели объема ВРП и его величины в расчете на одного жителя региона характеризуют роль данного региона в ВВП России, а также уровень благосостояния его жителей. Госкомстат РФ стал публиковать данные о региональном внутреннем продукте.

От положений Концепции перейдем к перспективам их реализации.

Принятый Бюджетный кодекс содержит экономический механизм, который ставит финансовую помощь регионам в зависимость от показателей, заложенных в федеральном бюджете. Но аналитики обращают внимание на то, что хорошая идея плохо реализована. В частности, в соответствии с БК установлен максимально допустимый дефицит бюджета субъекта РФ на уровне 15% доходов без учета финансовой помощи - чтобы исключить безответственные заимствования регионов. Но, поскольку БК относит к понятию "финансовая помощь" финансирование расходов, передаваемых из бюджетов других уровней, получается, что регион, который будет нести переданные решением правительства дополнительные расходы, должен сократить дефицит своего бюджета пропорционально сумме полученной за них компенсации. Более того, на регион будут распространяться предусмотренные Бюджетным кодексом санкции - ограничения на предоставление гарантий, оплату труда госслужащих, выделение бюджетных кредитов и казначейское исполнение бюджетов.

Новая методика предлагает использовать индекс удорожания бюджетных расходов, который рассчитывается как отношение средневзвешенного прожиточного минимума по данной группе регионов к наименьшему значению средневзвешенного минимума среди всех групп. Некоторые специалисты сомневаются в корректности использования групповых показателей для оценки специфики отдельных регионов (как и в случае определения индивидуального состояния больного по средней температуре его соседей по палате). Видимо, осознавая это, авторы Концепции ввели норму, по которой проводится фактически "ручной" досчет по регионам Крайнего Севера. Однако при использовании прожиточного минимума невозможно отказаться от групповых показателей из-за несовершенства статистической отчетности (прожиточный минимум отдельно по автономным округам и автономным областям не рассчитывается).

Приводится и еще один аргумент против его использования: средства ФФПР выделяются для поддержки региональных бюджетов, а прожиточный минимум может быть удовлетворительным показателем только для расчета потребности в финансовой поддержке физических лиц. Разница принципиальна: для бюджетов особое значение имеет цена на топливно-энергетические ресурсы и транспортные услуги, длительность отопительного сезона, состояние социальной инфраструктуры и т.п. А прожиточный минимум определяется в первую очередь покупательной способностью населения и лишь косвенно зависит от цены на топливо и длительности отопительного сезона. На величине прожиточного минимума практически не отражается важнейший для бюджетов показатель - состояние социальной инфраструктуры.

Поэтому специалисты предлагают вместо прожиточного минимума рассчитывать бюджетную потребность по расходам на территории каждого субъекта РФ. Правда, при этом потребуется обосновывать перспективы развития региона с точки зрения Федерации в целом.

Далеко не все согласны и с тем, что Концепция рекомендует использовать ФФПР для выравнивания душевых бюджетных доходов субъектов Федерации, где они ниже уровня по относительно сравнимым регионам. Оппоненты ссылаются на то, что критерии классификации, которые становятся основой определения величины финансовой поддержки, не могут не быть субъективными. Однако такой подход противоречит здравому смыслу. Например, республики Тыва, Алтай и Хакасия относительно сравнимы, но выравнивание до среднего уровня по этой группе не позволит реализовать минимальные социальные стандарты на их территории.

Аналитики ссылаются на расчеты, которые показывают, что любые классификации (в том числе по уровню дефицита) непригодны для планирования финансовой поддержки, и в свою очередь предлагают использовать нормативы, выработанные для ЖКХ, здравоохранения и образования. Необходимо только рассчитать корректирующие коэффициенты, показывающие, насколько больше (меньше), чем в среднем по России, расходы каждого субъекта РФ на реализацию федеральных стандартов с учетом природно-географических и социально-экономических особенностей региона (отношение обоснованной потребности каждого региона по расходам на ЖКХ, образование и здравоохранение к среднероссийской). По их мнению, это повысит уровень достоверности расчетов, позволит лучше учитывать специфику регионов.[^[14] Подпорина И. Современные проблемы бюджетного регулирования // Экономист, № 7, 1998.14]

По расчетам Министерства экономики, финансовая самообеспеченность регионов, как правило, не превышает 60%, в 45 регионах собственные финансовые источники (без учета трансфертов) покрывают не менее 70% всех расходов и только в 13 регионах - 85%.

Механизма стимулирования регионов к поиску и увеличению собственных доходных источников для финансирования социальной сферы и достижения финансовой самодостаточности в Концепции нет. Все меры в этой области сводятся к административным действиям (от аудиторских проверок до прекращения финансирования из ФФПР). Так, для обеспечения защиты интересов федерального бюджета и лучшей мобилизации финансовых ресурсов в Концепции предусмотрено, что в случаях нарушения субъектом Федерации установленного законодательством РФ порядка зачисления налогов и иных доходов в федеральный бюджет, а также порядка закупки товаров, оплаты работ и услуг для государственных нужд правительство вправе приостановить финансирование из федерального бюджета федеральных программ, реализуемых на территории субъекта, а также передачу средств по взаимным расчетам, трансфертам, субвенциям, дотациям, бюджетным ссудам и кредитам, выделение средств из фонда льготного кредитования сезонных затрат в сельском хозяйстве и лизингового фонда обеспечения агропромышленного комплекса машиностроительной продукцией, централизованные поставки продукции из государственных ресурсов или прекратить выдачу лицензий на экспорт.

Как показывает опыт, этого явно недостаточно. Хаотичная регламентация федеральными органами власти направлений расходов бюджетов субъектов Федерации чревата конфликтами. В частности, при обсуждении Концепции неоднократно предлагалось сильнее дифференцировать финансовую поддержку (в том числе на детские пособия, ЖКХ, медицинское страхование и пр.). Кроме того, условием выделения финансовой поддержки стало утверждение в Минфине плана финансовой стабилизации региона. Иными словами, под благовидным предлогом восстанавливается советская система постатейной балансировки региональных бюджетов, которой были присущи два существенных недостатка: она не стимулировала реципиентов к более полному использованию собственных возможностей по повышению доходов и требовала огромных средств для своей реализации.[^[15] Улюкаев А. Государственные финансы и региональное развитие // Вопросы экономики, 1998, № 3.15]

Такое восстановление сейчас может стать экономически и политически гибельным, потому что:

помощь центра (например, по детским пособиям) одному региону и отказ в помощи другому крайне сложно обосновать с точки зрения Конституции;

ограниченность ФФПР не позволяет проводить балансировку по всем статьям, что неизбежно приведет к использованию конфликта в политических целях (например, "центр против общественного транспорта" или "против ветеранов") или даже к судебным спорам (которые, скорее всего, выиграют регионы);

предоставляя подобную помощь, центр де-факто берет на себя часть ответственности за финансирование мероприятий, находящихся в полном ведении региональных и местных властей. Тем самым он оказывается в заведомо проигрышном политическом и экономическом положении.

Специалисты предлагают альтернативу восстановлению неэффективной системы постатейной балансировки бюджетов. Чтобы стимулировать регионы к более полному использованию собственных источников доходов и достижению финансовой самодостаточности, целесообразно выделять трансферты из ФФПР, фиксируя повышенную долю субъектов РФ в федеральных налогах в размере, который позволил бы обеспечить поступление причитающегося им объема поддержки из ФФПР без финансовых потоков из центра. Эта доля должна закрепляться за регионами на несколько лет и не пересматриваться даже при росте или снижении бюджетной потребности субъектов Федерации. Иными словами, при единых для всех регионов ставках расщепления федеральных налогов этот фонд будет финансироваться не через выделение средств из федерального бюджета, а через установление повышенной доли НДС и налога на прибыль, которые подлежат зачислению в региональный бюджет в счет ФФПР.

Предположим, субъекту Федерации намечено выделить 100 млн рублей финансовой поддержки, а в базовом периоде в его бюджет по НДС поступило 400 млн. Тогда фонд мог бы финансироваться следующим образом. Поскольку по закону 75% НДС поступает в федеральный бюджет, 25% - в региональный (300 и 100 млн рублей), финансирование ФФПР в размере 100 млн рублей в данном случае равно 25% поступлений по НДС. Следовательно, на 3-5 лет следует установить, что фактическая пропорция расщепления НДС для данного субъекта Федерации составляет 50:50 независимо от изменения доходов его бюджета. Через 3-5 лет пропорция распределения ФФПР может измениться и соответственно будут пересмотрены доли федеральных налогов, дополнительно зачисляемые в бюджеты субъектов Федерации в счет финансирования фонда.