История развития финансово кредитной системы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Республики Беларусь

Министерство образования и науки

Российской Федерации

Государственное учреждение

высшего профессионального образования

«БЕЛОРУССКО-РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

История развития финансово кредитной системы

Выполнила

студентка ФКЗ 033

Санько О.В.

Шифр 030875

Могилев 2007

1. А.Пигу как представитель английской политэкономии

Из английской финансовой литературы особого внимания заслуживают работы профессора А. Пигу (1877-1959) как наиболее видного представителя английской политической экономии. Из общего числа работ А. Пигу три имеют отношение к финансовым проблемам. «Опыт по государственным финансам», опубликованный в 1927 г., делится на три части, посвященные расходам, налогам, займам. В рассуждении о расходах государства А. Пигу подчеркивает то обстоятельство, что ряд расходов государства носит характер перераспределения капиталов внутри народного хозяйства.

Теоретическое наследие Пигу велико. Оно представляет собой детальную разработку отдельных проблем, поставленных главным образом в “Экономической теории благосостояния”. Наряду с крупными книгами, такими, как “Экономика стационарных состояний”, “Занятость и равновесие”, “Колебания промышленной активности” и др. , Пигу издал ряд небольших работ, представляющих собой как бы теоретическое введение к его основным произведениям: “Доход”, “Дополнительные соображения о доходе”, “Неполная занятость”.

Артур Пигу развил теорию потребительской функции таким образом, что в его модели потребление зависело не только от дохода, но и от реального богатства, и тем самым показал, что утверждения Кейнса носят ограничительный характер. Теория эффекта Пигу говорит о том, что изменение реального чистого богатства частного сектора влияет на совокупные планируемые потребительские расходы. Важно отметить тот факт, что Пигу определял свой эффект для рынка, где есть несколько форм богатства, и поэтому эффект Пигу несколько отличен от эффекта реальных денежных (кассовых) остатков, где единственной формой богатства являются деньги. Это различие будет играть важную роль в анализе, однако, оба эффекта в прочем сходны, описывают один и тот же механизм, и автор, описывая общие теоретические соображения, будет считать названия взаимозаменяемыми там, где это не представляет ущерба для смысла.

Пигу отрицает существование в экономической науке “единого фундаментального и во всех случаях применяемого закона”. Провозглашает множественность законов, которые выражаются уравнениями динамики, но имеют другие константы, сводимые к эластичности спроса и предложения. Маркс, говоря о сложности экономического анализа, видел выход только в определенной абстракции, позволяющей за чрезмерным многообразием поверхностных фактов вскрыть глубинную сущность явлений. Пигу пытается вести косвенную полемику с Марксом. Указав на особые трудности экономического анализа в виде множественности констант, которые надо определить, недоступность экспериментальных методов и неодинаковость соответствующих констант в разные периоды времени. Маркс раскрыл тайну прибавочной стоимости, все силы буржуазных экономистов были брошены на опровержение марксизма. Именно в этих целях понятие “политическая экономия” было заменено буржуазными последователями понятием “экономикс”. Пигу не только проводит параллели между экономической наукой и биологией, но и заявляет об их генетическом родстве, рассматривая развитие экономической жизни как эволюционный процесс, похожий на биологический. “Биологизация” экономической науки сказывается на предпочтительности благ, которая расшифровывается по аналогии с потребностью организма продлить жизнь. Говоря о том, как “хозяйствующие субъекты” распределяют наличные ресурсы между настоящим, близким и отдаленным будущим, Пигу утверждает, что это распределение иррационально, ибо, выбирая между удовлетворяемыми потребностями, люди не обязательно выбирают ту, что приносит большее удовлетворение. Напротив, они “склонны производить или получать меньшее удовлетворение, но сегодня, а не стремиться к получению гораздо большего удовлетворения несколько лет спустя”. Тем самым проводится мысль, будто именно биологическая природа человека диктует ему предпочтение текущих благ будущим. Оно направлено против марксизма, которому ложно приписывается призыв пожертвовать настоящим ради будущего. Выдвинув в центр исследования вопрос о реальном доходе общества, Пигу рассматривает факторы, от которых этот доход зависит. Он занимается изложением не теоретических проблем стоимости, а проблем цены как определенного количественного отношения, меновой пропорции, в которой товары и деньги обмениваются друг на друга. Поскольку доход -центральная для Пигу проблема и поскольку доход определяет уровень благосостояния, свое исследование он начинает с характеристики благосостояния. Во-первых, «. . . понятие благосостояние отражает элементы нашего сознания и, возможно, взаимосвязь этих элементов», во-вторых, благосостояние может быть описано понятием. Единственным инструментом для измерений в общественно жизни Пигу объявляет деньги. В связи с этим и говорит об ограничении исследования той сферой, в которой можно производит измерения с помощью денег, т. е. процессом обмена товаров на рынке, ценообразованием. Следовательно, цена с самого начала отрывается от ее содержания - стоимости товара, а исследование лишь меновых скрывает тот факт, что различные товары, как качественно различные потребительные стоимости, делаются соизмеримыми благодаря стоимостям, а не ценам, тем самым Пигу снимает вопрос об источнике стоимости и обращается к факторам, определяющим цену товара. Среди факторов, определяющих уровень цены, он выделяет две основные группы: издержки производства и предельную полезность. Они увязываются друг с другом у неоклассиков посредством анализа “производство - спрос”. Цена была тем самым поставлена в прямую зависимость от функций спроса и предложения. Предложение Пигу определял издержками производства, увязывая их с техническими условиями производства. Таким образом, оказались соединенными внешне различные теории - издержек производства и предельной полезности, - а также взгляды Рикардо и концепции субъективной школы. Большое место в теории Пигу занимает концепция национального дивиденда. Национальный дивиденд определяется как та доля материального дохода общества, которая может быть выражена в деньгах. Таким образом, экономическое благосостояние и национальный дивиденд выступают у Пигу как категории однопорядковые. Он отстаивает понимание национального дивиденда как потоков товаров и услуг, которые производятся в течение года. Также ставит вопрос об изменении величины национального дивиденда за различные периоды времени. По мнению Пигу цена спроса - это цена которую потребитель готов заплатить за единицу товара. Действительно, уплаченная потребителем цена является предельной ценой спроса. Но эта цена, по существу, измеряет предельную полезность товара для покупателя. Поэтому ее движение зависит от степени удовлетворения потребности и интенсивности желания потребителя, или, иными словами, от того количества товара данного вида, которым он располагает. Цены, с его точки зрения, выражают предельные полезности товаров лишь при условии, что покупательная сила денег и доход потребителей неизменны (неоклассики всегда подчеркивали, что для бедного предельная полезность денег больше, чем для богатого). В качестве основного закона предельной полезности используется первый закон Госсена, согласно которому уменьшение полезности блага для индивида определяется тем, что общая полезность какой-либо вещи для него возрастает вместе с каждым увеличением запаса этой вещи, но не с той скоростью, с какой увеличивается запас. К условиям действия этого закона Пигу относил неизменность вкусов и желаний потребителя. Исходя из ограниченной платежеспособности покупателей, неоклассики считают, что повышение спроса связано с понижением цены, и наоборот. Поэтому максимальная цена за товар зависит от количества покупаемых товаров. При снижении цены растет требуемое количество товара, при ее повышении - спрос на товар понижается. На этой основе были построены кривые спроса, показывающие, какое количество товара можно продать при различных ценах. Инструмент анализа рынка, предложенный неоклассиками, сводится к определению ценовой эластичности спроса. Анализ эластичности спроса означает, по мнению неоклассиков, анализ кривой спроса. Однако в действительности эластичность спроса определяется не только функциональной зависимостью между ценой и спросом, но и покупательной способностью различных слоев населения. Поэтому при любом подходе анализ частичного равновесия всегда носит достаточно ограниченный характер. Пигу попытался преодолеть эту ограниченность путем расширения круга круга исследуемых проблем, которые прежде исключались из рассмотрения. Речь идет прежде всего о влиянии на экономическое благосостояние частных и общественных выгод. В этом вполне определенно проявился буржуазный реформизм Пигу, его благие пожелания увеличить социальную справедливость. Пигу специально рассматривает различные варианты распределения национального дивиденда между имущими и неимущими, стремясь обосновать тезис, что росту экономического и общего благосостояния способствует более равномерное распределение дохода. По мнению Пигу, любой доход подвержен действию убывающей предельной полезности. С ростом денежного дохода полезность дополнительных денежных единиц для владельца падает, а границы его спроса, определяемые величиной желаний, расширяются, причем он готов платить за благо во все большем соответствии интенсивностью желания а не с ограниченностью денег. Из этой ложной посылки делался либеральный вывод о том, будто перераспределение дохода в пользу бедных может увеличить общее благосостояние, т. к. удовлетворение бедных увеличится больше, чем уменьшится удовлетворение богатых. Эта идея о применении концепции убывающей предельной полезности при анализе совокупного дохода была подвергнута буржуазными экономистами критике. Но Пигу отнюдь не односторонен в вопросе о перераспределении дохода и сопровождает его множеством оговорок. По его утверждению, автоматизм ценообразования может обеспечивать выигрыш неимущих и проигрыш состоятельных даже в том случае, когда величина покупательной способности тех и других остается неизменной. Это происходит при техническом усовершенствовании производства благ, потребляемых неимущими, и ухудшении производства благ, потребляемых богатыми. По мнению Пигу, предельная полезность блага зависит не только от степени интенсивности желания, но и от количества наличных благ, то достаточно технических нововведений и увеличения этого количества, чтобы насытить спрос при понижении цены. В таком случае вопрос о собственности на средства производства, источники стоимости, условиях распределения вновь созданной стоимости между наемными рабочими и капиталистами якобы теряет смысл, а отношения эксплуатации подменяются идиллической картиной удовлетворения потребности всех людей по мере роста общественного благосостояния. Но в том-то и дело, что марксизм доказал неизбежность сохранения (и даже роста) эксплуатации наемного труда капиталом при господстве капиталистических отношений собственности независимо от того, уменьшается или растет масса потребительных стоимостей, и от того, как индивид или группа лиц оценивает полезность тех или иных благ.

Пигу поднимает вопрос об источнике вознаграждения неимущих. Главный доход неимущих - их заработная плата - изображается им как плата за труд. Он рассматривает труд не как затрату мускульной энергии, а как ощущение тягостности. Для компенсации неудовлетворенности работников при расширении объема прилагаемого труда (будто бы оно не возникает при прогрессивных методах работы) он предлагает определенное вмешательство, направленное прежде всего на то, чтобы не допустить ошибочного понимания рабочими своих интересов. По мнению Пигу, функцией производства является получение продукта или дохода. Этот продукт (доход) выводится как результат действия в течение определенного времени факторов производства - капитала, земли, предпринимательства и труда. Каждому из этих факторов соответственно “вменяется” определенная часть продукта или дохода. Согласно принципу предельной производительности, общий прирост продукта представляется как сумма предельных продуктов, создаваемых последними единицами факторов производства. Понятие предельного продукта непосредственно вытекает из закона убывающей производительности факторов производства, согласно которому каждая добавочная единица труда, капитала и т. д. обладает меньшей производительностью, чем предыдущая.

Капитал Пигу трактует не как воплощение труда, а как результат “воздержания” владельца, когда “мера воздержания или степень риска или то и другое вместе повышаются”. Пигу утверждает, что закон убывающей доходности индивидуальных факторов производства коренным образом отличается от закона убывающей доходности ресурсов и справедлив не только при некоторых условиях, но всегда. Подобный “закон” убывающей производительности и доходности добавочных единиц факторов производства допускает возможность бесконечного варьирования факторов производства при неизменности технического базиса. Это предполагает возможность вложить в один участок земли неограниченный капитал или поставить у одной машины какое угодно число рабочих, что само по себе нелепо, ибо каждый уровень технической оснащенности производства предполагает строгую пропорцию применяемых факторов.

Пигу рассматривал различные случаи, когда цена предложения регулирует объем производства. Пигу пытается решить вопрос о соотношении индивидуальных и общественных экономических интересов. По мнению Пигу, совокупный чистый продукт создается благодаря предельному приращению ресурсов в любой сфере (если принимать в расчет частные и общественные выгоды, а также общественные издержки). Здесь полностью используется идея внутренней и внешней экономии. Пигу построил общую теорию благосостояния, согласно которой лишь выравнивание общественных и частных предельных чистых продуктов обеспечивает достижение максимума производства. Пигу утверждает, что выгода, обусловленная экономией, которая делает возможной возрастание доходности достается не производителю, а покупателю благодаря снижению цен Трактовка труда как фактора производства с позиции уменьшающейся производительности добавочных единиц оставляет ему широкие возможности сочетания пустых либеральных пожеланий с защитой интересов предпринимателей в вопросах заработной платы. Уменьшение дохода каждого рабочего при расширении предложения труда Пигу объявляет в конечном счете малозначимым фактором с точки зрения общего уровня благосостояния. Иначе говоря, за либеральными по форме рассуждениями Пигу скрывается их буржуазная суть, в соответствии с которой даже снижение заработной платы при росте предложения труда обеспечивает рост капиталистического богатства.

Идеальным условием достижения максимума экономического благосостояния Пигу продолжал считать совпадение частного и общественного предельных чистых продуктов. По мнению Пигу, союзы капиталистов и монополия могут затормозить рост общественного чистого продукта, увеличить разрыв между предельным частным и предельным общественным чистым продуктом. Отрасли с понижающейся ценой предложения подвержены тенденции к монополизации, так как в них предельные издержки могут оказаться ниже средних. Возможность монополизации он связывал прежде всего с отраслями, которые в силу развившейся специализации производят фирменные товары высшего качества в расчете на маленькие рынки. Далее он допускает, что в связи с производством продукции, характеризующейся неэластичным спросом возникают особенные монополии. Трактуя монополии с позиций рынка, он вводит такое понятие как “монополистическая конкуренция”, которая “возникает в тех условиях, когда один из двух и более продавцов обеспечивает товарами значительную часть рынка, на который они поставляют свою продукцию”. Для условий монополистической конкуренции, согласно Пигу, кривые спроса и предложения изображаются прямыми линиями. Характеристика монополии и монополистической конкуренции у Пигу ограничивается исключительно областью рынка, хотя он и делает несколько замечаний о перераспределении производственных инвестиций. В этом главный недостаток его методологического подхода к оценке такого важного для капитализма явления, как монополия. В отличие от простой конкуренции простая монополия связывается им с наличием только одного продавца определенного вида товара или услуг и существованием незначительной конкуренции (монополистической) со стороны тех, кто производит аналогичный товар или его заменители. Подобные оценки позволяют замаскировать подлинную природу капиталистической монополии и к тому же скрыть то обстоятельство, что господство монополий связано с взвинчиванием цен ради извлечения монопольно высокой прибыли. С момента возникновения монополий конкуренция не преобразуется в безобидную монополистическую конкуренцию, а приобретает новый характер, становится еще более ожесточенной и разрушительной. Пигу затрагивает вопрос о влиянии в условиях монополистической конкуренции внедрения новой техники и технологии на цену предложения посредством экономии на издержках. Но он стремиться вывести отсюда снижение цены единицы продукции и увеличение экономического благосостояния. Такие выводы находятся в вопиющем противоречии с монополистической хозяйственной практикой. В условиях научно-технической революции новые изобретения позволяют в значительной степени снизить индивидуальную стоимость товара по сравнению с общественной, если они, хотя бы на время, монополизируются. В результате монополии, внедрившие те или иные достижения технического прогресса, снижают свои затраты, но продолжают выбрасывать на рынок товары по монопольно высокой цене. Монополия использует преимущества крупного производства только в корыстных целях, а отнюдь не ради роста экономического благосостояния. А подход Пигу к явлению монополии представляются им как явление рынка. Пигу оценивает труд рабочих как рутинный, ибо имеет дело лишь с рабочими простого физического труда, который не может вызвать такого интереса, как труд “оригинальных” видов. Поэтому, для подхлестывания интенсификации труда рабочих он предлагает использовать потогонные, по существу, системы заработной платы, при которых она ставится в зависимость от количества произведенной продукции. Чтобы сгладить недовольство рабочих он пускается в рассуждения о создании “трудового партнерства” предпринимателей и рабочих для возбуждения в людях “чувства собственности и патриотизма по отношению к нанявшей их фирме”. Это так называемая система мер, направленных на то, чтобы убедить трудящихся, будто потребности предприятия (капиталиста) обусловлены интересами всего общества. То есть, Пигу занимался рассмотрением закономерностей формирования взаимоотношений в коллективе между рабочими и управляющими - представителями власти капитала. Конечно, фирмы, применяющие изощренные приемы по установлению “партнерства”, добились роста производительности труда, увеличения доли высококачественной продукции, сокращения неявок на работу. Но не случайно компании, занятые перестройкой по рекомендациям сторонников “обогащения труда”, резко сократили информацию о своих экспериментах, приравнивая утечку информации о новых формах организации труда к раскрытию производственных секретов. При этом Пигу очень подробно описывает сравнительные достоинства различных систем оплаты труда в зависимости от выработки; не может он обойти и такой злободневный вопрос, как продолжительность рабочего дня. Он уговаривает предпринимателей не стремиться к чрезмерному удлинению рабочего дня. Ратует Пигу и за установление для женщин и детей рабочего дня меньшей продолжительности, чем для мужчин, хотя принципиальных возражений против использования детского труда всячески избегает. Границы рабочего времени для различных по характеру труда групп работников определяются избирательно. Он соглашается с возможностью государственного определения границ рабочего дня, ибо предприниматели в условиях конкуренции идут на “изнашивание” рабочих, не заглядывая в будущее; он считает, что с социальной точки зрения вполне оправданно движение за сокращение рабочего дня до 8 - 9 часов. Пигу предлагает сложный статистический аппарат для определения уровня “справедливой” заработной платы. Ценность этого аппарата сразу становится равной нулю из-за самого принципа, определяющего, “справедлива” заработная плата или нет. Пигу объявляет “справедливой” ту заработную плату, которая равна предельному продукту труда. Единственный реальный момент в исследовании заработной платы здесь представляет указание на ее необходимую связь с уровнем производительности труда.

Для Пигу причина безработицы сначала кроется в простом понижении спроса на продукт производителя. Предприниматель, спрос на продукт которого сокращается, может, как утверждает Пигу, сократить производство тремя различными методами: 1) дать рабочим работать полный рабочий день, уволив часть из них; 2) дать возможность всем рабочим работать полный рабочий день, на осуществлять их чередование таким образом, чтобы одновременно была занята только часть их них; 3) предоставить рабочим возможность работать неполный рабочий день, причем целый штат рабочих окажется занятым в течение всего рабочего дня. Эти посылки основаны на том соображении, что предпринимателю всегда важно иметь под рукой в случае необходимости достаточное число квалифицированных рабочих. И все-таки, в чем же причина безработицы при капитализме? Из его теории заработной платы такой ответ проступает достаточно ясно. Если нарушается “справедливый” предел заработной платы, увязываемый с созданием предельного чистого продукта, создаваемого трудом (иначе говоря, если заработная плата повышается), то уменьшается вознаграждение других факторов производства, и для восстановления справедливости капиталист вынужден сократить предложение товаров (сократив так или иначе часть рабочих), чтобы вызвать впоследствии повышение спроса. Пигу одним выстрелом убивает двух зайцев: полностью скрывает истинную причину безработицы при капитализме, выводя ее из слишком высокой заработной платы трудящихся, и преподносит безработицу не в виде хронического, а в виде временного явления, ибо повышающийся неизбежно спрос на товары, производство которых сокращено, вынудит, с его точки зрения, предпринимателя вновь привлечь дополнительные факторы (прежде всего труд) для удовлетворения возросшего спроса. В вопросах заработной платы и безработицы классовая пристрастность Пигу, антирабочий характер его теории также отслеживается достаточно четко и ясно. Классовое чутье Пигу подсказало, откуда капитализму грозит главная опасность, кто основной противник буржуазии. Поэтому он посвятил большую часть “Экономической теории благосостояния” попыткам замаскировать природу прибавочной стоимости. Артур Пигу вышел в отставку в 1943 году, занимая кафедру политической экономии в Кембридже на протяжении 35 лет. На протяжении ряда лет кейнсианская теория определения уровня дохода, сделавшая упор на функции потребления и инвестиций, отодвинула концепцию Пигу на второй план. В последние же годы по мере обострения социально-экономических противоречий капитализма и провала надежд на государственное регулирование экономики наблюдается определенный ренессанс неоклассических теорий.

2. Финансовые государства в период 17-20 вв.

Финансовая наука возникла позднее других социально-политических наук, её зарождение относят к 15-16 в..

В древнем Риме при значительной финансовой деятельности государства финансовой науки как таковой не было. Общие мысли о хозяйственных предметах находят свое выражение в античном мире у классиков - Ксенофонта, Аристотеля. Ксенофонт признавал видами государственного дохода сдачу в аренду государственного имущества, невольников, таможенные пошлины и налоги. Он рекомендует Афинам покупать невольников в целях получения дохода от отдачи их внаем владельцам Лаврионских серебряных рудников. Он предлагает государству строить гостиницы, магазины для складирования товаров с целью отдачи их внаймы и для этого предлагает, даже государству сделать заем.

Господство натурального хозяйства и обусловленное этим слабое развитие финансового хозяйства не содействовало развитию финансовой науки и в средние века. Некоторые указания о финансах мы находим у Фомы Аквинского (XIII в.). Но в основном для средних веков характерны общие положения о финансовой нравственности, разбросанные в теологических, философских, политических и юридических сочинениях схоластиков.

Финансовая наука возникает одновременно с политической экономией в XV столетии в городах Северной Италии, переживавших экономический подъем и культурный рост. На грани средневековья и Нового времени торговый капитализм создал не только материальные условия для возникновения новой отрасли общественного знания, но и настоятельную потребность в сознательном отношении к финансовому хозяйству.

Меркантилизм был отражением первых успехов торгового капитализма. В конце XV в. начинают свою литературную деятельность многие писатели-меркантилисты. Среди них наиболее интересен Диомеде Карафа (умер в 1487 г.). Он повторяет все, что до него сказал Фома Аквинский, но, поскольку Карафа одно время руководил финансовым хозяйством неополитанского королевства, это дало ему возможность ввести в научный оборот новый материал и поставить новые задачи. Он делил расходы на три группы: расходы по обороне страны, расходы по содержанию государя, расходы по удовлетворению чрезвычайных потребностей. Как представитель торгового класса, он настойчиво рекомендует отмену обложения вывоза. Карафа считает, что основой бюджета должны быть домены, Что государь не должен истощать народ большими поборами, что налоги должны быть только чрезвычайным источником, что в мирное время надо скопить денежный запас для будущей войны.

Недостаточность доходов от доменов к XVI в. заставила государство перейти к использованию в этом качестве регалий, пошлин, налогов. Это побудило писателей того времени, занимавшихся государственными науками, исследовать и вопросы финансового хозяйства. Можно сказать, что в XVI в. укрепляется связь между финансовой теорией и практикой, иначе говоря, наука приобретает более заметное влияние на финансовую практику.

Выдающимся экономистом XVI в. является представитель Франции Ж. Боден (1530-1597). «Финансы, нервы государства», как он называет их, составляют в его сочинении «Шесть книг о республике» (1577 г.) предмет систематического обзора, что сделало его первым в этом ряду. Ж. Боден в свою систему финансов включает семь источников дохода государя: 1) домены:" 2) военная добыча; 3) подарки дружественных государств; 4) сборы с союзников; 5) доходы от торговли; 6) пошлины с вывоза, ввоза 7) дань с покоренных народов. пигу политэкономия финансовый государство

В источниках государственных доходов отсутствуют налоги. Основой системы хороших финансов Ж. Боден считает доходы от доменов и таможенное обложение. К налогам, по мнению Ж. Бодена, следует прибегать только в исключительных случаях. Он считает налоги средством опасным, ссорящим короля с его подданными, побуждающим их к восстаниям. Говоря о расходах государства, он указывает, что собранные ресурсы следует тратить на содержание королевского двора, благотворительность, содержание армии, постройку крепостей, городов и общественных зданий.

Таким образом, меркантилисты в лице Ж. Бодена сделали первую попытку определения финансового хозяйства как хозяйства, состоящего из государственных доходов и расходов. В то же время классификация доходов по Бодену позволяет говорить, что экономическая и финансовая науки в эпоху меркантилизма делают только первые шаги.

В XVII в. острая нужда государств Европы в налогах активизировала финансовую мысль. Обсуждался вопрос, какие налоги лучше - прямые или косвенные. Наиболее значимые для развития финансовой науки идеи были высказаны английскими философами и экономистами Т. Гоббсом и Дж. Локком. Т. Гоббс в 1642 г. пишет об абсолютном праве государей облагать подданных налогами, но вместе с тем указывает на необходимость соблюдать умеренность и равномерность в распределении налогов, отдавая предпочтение косвенным налогам, что стало господствующим мнением в Англии. В конце XVII столетия под влиянием Дж. Локка в общественном мнении Англии происходит поворот в сторону прямых налогов.

Значительный вклад в развитие финансовой науки в XVII-XVIII вв. внесли немецкие финансисты. Они рассматривали финансовую науку как часть так называемых камеральных наук (изучающих дворцовое и - в широком смысле - государственное хозяйство). По оценке финансистов XIX в., немецкие камералисты-своеобразное ответвление меркантилизма, развившееся под влиянием финансового хозяйства Германии, которое из-за отсталости народного хозяйства строилось еще на доходах от доменов. Управление имуществами требовало определенных сведений. Группировкой этих сведений и занимались немецкие камералисты. .

Надо сказать, что немецкие камералисты, несмотря на прикладной характер их исследований, сделали первую попытку систематического изложения основ финансового управления и тем самым заложили фундамент финансовой науки. Существенный вклад в разработку этих проблем внесли: Л. фон Секендорф (1626-1692), который впервые высказал идею о связи народного хозяйства, благосостояния и податной силы населения, Ф. Юсти и И. Зонненфельс (1733-1817). Два последних систематизировали господствующие финансовые теории и построили общую систему финансовой науки. Ф. Юсти в 1766 г. издает первое методическое сочинение «Система финансового хозяйства», в котором изложены основные положения финансовой науки. По оценке И.И. Янжула, Ф. Юсти является отцом финансовой науки. В 1768 г. издается книга министра финансов Австрии И. Зонненфельса «Основные начала полиции, торговли и финансов», которая была переведена почти на все европейские языки. Обе книги имели большое влияние не только в Германии, но и в других государствах Европы.

К концу XVIII в. налицо более обстоятельная разработка финансовых вопросов не только с практической точки зрения, но и в теоретическом плане. Это стало возможным, во-первых, под воздействием новых теорий в области философии, права и государства (Ш.Л. Монтескье, Ж.Ж. Руссо, И. Канта); во-вторых, в результате развития новой науки о народном хозяйстве, связанной с именами физиократов, особенно с А. Смитом, и, в-третьих, в связи с коренными преобразованиями в политической, социальной и экономической жизни под влиянием Великой французской революции и прогресса техники.

Наиболее влиятельными выразителями нового этапа в развитии финансовой теории и практики становятся французские ученые. Идеи школы физиократов (Ф. Кенэ, А. Тюрго, О. Мирабо) стали господствующими во второй половине XVIII в. Финансовая система физиократов оказала значительное влияние на теорию и практику. Их заслуга в области финансовой науки определяется самим выбором и постановкой проблем о справедливости обложения, о переложении, об источниках дохода, о размерах участия каждого в расходах государства и других проблем теории налогов. Система физиократов исходит из того, что лишь одна земля дает чистый доход, а мануфактура и торговля никаких новых ценностей не создают, поэтому единственно допустимый способ получения государственных доходов - поземельный налог. Влияние физиократов на последующее развитие финансовой науки сказалось в той критике, с которой они обрушились на существующую финансовую систему: они протестовали против произвольности налогов, против их многочисленности, тормозящей экономическое развитие.

Финансовые теории находят более прочное обоснование и целенаправленное развитие благодаря успехам политической экономии, которую А. Смит возвел в достоинство науки своими «Исследованиями о природе и причинах богатства народов» (1776). Финансовую науку А. Смит не выделяет из политической экономии. У него отсутствуют термины «финансы» и «финансовое хозяйство», однако именно А. Смит обнаруживает связь между финансами и народным хозяйством, зависимость финансового хозяйства от народного. В отличие от предшественников он включает в народное богатство не один, а три источника - землю, труд, капитал, которые и обеспечивают государственное хозяйство финансовыми ресурсами. Таким образом, главная заслуга А. Смита состоит в том, что он развил экономическую основу финансового хозяйства. Благодаря ему наука о финансах приобрела настолько самостоятельное значение, что научные рекомендации стали использоваться в законодательной практике. Было, наконец, преодолено преувеличенное значение практики, господствовавшее в финансовом хозяйстве. Когда Ж.Б. Кольбер во Франции покровительствовал промышленности и торговле, поправив финансы Франции, то его меры были провозглашены как принципы науки. А. Смит научил оценивать финансовую практику лишь как путь, средство для выработки и проверки общих законодательных принципов.

Самый даровитый ученик А. Смита, Д. Рикардо в своем сочинении «Начала политической экономии и налогового обложения» создает новую во многих отношениях теорию налогов, стоящую в непосредственной связи с его теорией ренты и заработной платы. В соответствии с этой теорией все налоги уплачиваются в конечном счете из прибыли капиталиста и лишь некоторые - из поземельной ренты; всякий налог, падающий на народную массу, будет переложен на предпринимателей, и поэтому главным источником государственных доходов является прибыль капиталиста.. Эта теория не только получила широкое распространение в финансовой науке, но и нашла применение в действующих законодательствах.

Развитие политической экономии в XVIII в. создало предпосылки для выделения из нее финансовой науки во второй четверти XIX в. Интенсивный рост финансового хозяйства также явился одним из стимулирующих факторов для финансовой науки. В XIX в., в особенности со второй его половины, на развитие финансовой науки большое влияние оказывают идеи социализма (К. Родбертус, К. Маркс, Ф. Лассаль) и социально-демократическое рабочее движение. Это влияние нашло свое выражение в развитии социально-политического направления¹ прежде всего в Германии (Л. Штейн, А. Шеффле, А. Вагнер), оно уделяло много внимания финансовой системе и придавало ей серьезное значение. Это направление, не разделяя социалистических взглядов, следуя по пути частичных уступок требованиям рабочей демократии, явилось реакцией на экономический и финансовый либерализм, господствовавший в науке и политике со времен физиократов и А. Смита до второй половины XIX в.

Переход от абсолютизма к конституционному управлению, связанному с рассмотрением и утверждением бюджета народными представителями, обусловил необходимость разработки бюджетного права. Бюджет, финансовое управление и контроль, которые отсутствовали у физиократов и А. Смита, превратились в важные составные части финансовой теории. Необходимо заметить, что если установление основных положений финансовой теории в XVIII в. и ранее принадлежало французам и англичанам; то в XIX в. большая заслуга в дальнейшей теоретической разработке и в анализе новых задач, какие поставила финансовая практика и более сложная социальная жизнь, принадлежала немецким ученым. В их трудах часть теории народного хозяйства о финансах превратилась в обширную отрасль экономической науки, в финансовую науку с господством в ней социальной, а не индивидуалистической или фискальной точек зрения. В университетах учреждаются кафедры финансовой науки и появляются крупные научные труды, охватывающие все стороны государственного хозяйства. По мнению Л.В. Ходского, «современная теория финансов есть гораздо более результат работы одного XIX века, чем всех предшествующих».

Выделение в XIX в из политической экономии финансовой науки в самостоятельную отрасль общественных знаний. это связано прежде всего с именем К. Г. Pay (1806-1873). Первое издание учебника К. Pay «Основные начала финансовой науки» датируется 1832 г., шестое - 1868 г. Учебник К. Pay служил основным пособием по финансовой науке в течение почти полувека не только в Германии, но и в других странах. Его курс имел существенное значение и для России. В известной степени его учеником являлся переводчик указанного труда, профессор Санкт-Петербургского университета В.А. Лебедев. В России имя К. Pay в свое время принадлежало к числу наиболее популярных. Учебник К. Pay содержит введение, посвященное общим началам финансовой науки, и разделы, освещающие государственные расходы, государственные доходы (от государственных иму-ществ, регалий, лесов, промышленных предприятий, капиталов, пошлин, налогов), государственный кредит, бюджет, организацию финансового управления. По этой схеме излагался курс финансовой науки в немецкой, английской, итальянской и русской учебной литературе.

Заметный вклад в развитие финансовой науки внес один из замечательных экономистов первой половины XIX в., швейцарец Ж. Сисмонди (1773-1842). Последователь идей А. Смита в начале своей деятельности, он в дальнейшем выступает с критикой крупного промышленного капитала, вставая на защиту мелкой промышленности и земледелия. В финансовой политике Ж. Сисмонди видел серьезное средство улучшения положения народа, требуя сокращения косвенных налогов, установления минимума, свободного от обложении, требуя прогрессивности в обложении. Он считал, что оплачивать налогами услуги государства должны те, кто этими услугами пользуется, - имущие, а не бедняки. Прогрессивные взгляды Ж. Сисмонди не оказали влияния на деятельность правительств того времени, но они были восприняты финансовыми школами, сложившимися во второй половине XIX в., и прежде всего социально-политическим направлением в Германии.

Разработки К. Маркса и Ф. Энгельса в области финансовой науки необходимо включить в ее историю по двум причинам. Во-первых, идеи марксизма оказали социализирующее влияние на развитие финансовой науки. Во-вторых, марксизм в течение длительного времени был официальной доктриной СССР и стран социализма, а вопрос о степени разработанности К. Марксом финансовой теории был перманентно дискуссионным в советской финансовой литературе. Знакомство с обширной европейской и русской финансовой литературой убеждает в том, что К. Маркс и Ф. Энгельс не оставили специальных работ, посвященных вопросам финансового хозяйства. Есть, по мнению А.И. Буковецкого, «мелкие и случайные заметки по финансовым вопросам, разбросанные в их работах, которые с трудом поддаются объединению». В ЗО-е гг. альтернативной позиции А.И. Буковецкого служила официальная марксистская точка зрения, представленная на страницах журнала «Вестник финансов»: «Маркс блестяще разработал основные вопросы финансовой науки (деньги, кредит и т. п.)». И на рубеже 90-х гг. советские экономисты продолжали полемику по этому вопросу.

Сложившаяся в 20-е гг. система финансов и действующие финансовые институты строились в основном по капиталистическим образцам». Мы действительно не находим у К. Маркса и Ф. Энгельса определений предмета, содержания и структуры финансовой науки, но нельзя сказать, что они не исследовали конкретных проблем финансовой науки - налогов, бюджета, государственного долга, кредита и т.д. Однако эти исследования были подчинены политической цели ниспровержения существующего строя.

Новой исторической школе принадлежит большая заслуга в разработке социальных аспектов финансовой науки. Ее основная идея состояла в том, чтобы с помощью налогов осуществлять перераспределение национального дохода в пользу неимущих классов. Последний из представителей новой исторической школы профессор Берлинского университета Л. Вагнер (1835-1917) заслуживает особого внимания, так как его взгляды получили широкое распространение в финансовой литературе последней четверти XIX - начала XX в.

Главная задача А. Вагнера - доказать превосходство государственного хозяйства. Он считает, что оно есть высшая форма по сравнению с частным. Доходы и расходы финансового хозяйства - это органическая трата ресурсов народного хозяйства. Материальные блага частных хозяйств в финансовом хозяйстве превращаются в услугу государству, а услуги государства позволяют частным хозяйствам создать подобное и большее количество новых материальных ценностей. Более радикален Л. Вагнер в области налоговой политики, выдвигая идею вмешательства государства в процесс распределения. Он высказывается за усиленное обложение конъюнктурных доходов; за такие налоговые мероприятия, которые бы влекли перераспределение национального дохода. Основные финансовые идеи А. Вагнера изложены им в курсе «Наука о финансах» (1880 г.).

Маржиналистское направление в экономической науке оказало значительное влияние на становление финансовой науки. Теория предельной полезности объединяет всех писателей субъективной школы. Выводы австрийской школь были использованы для построения общей конструкции финансовой науки и анализа сущности отдельных финансовых явлений и институтов, прежде всего явления переложения налогов с точки зрения теории предельной полезности. Один из видных представителей австрийской школы, Э. Сакс, сделал попытку разработать общую теорию финансовой науки и финансового хозяйства (1887 г.). Э. Сакс считал ошибочным мнение К. Менгера, что финансовая наука - прикладная наука. Э. Сакс пришел к выводу, что финансовая наука должна стать такой же точной наукой, как и политическая экономия. Он полагал, что у политической экономии и финансовой науки один и тот же метод, и если политическая экономия строится на законе предельной полезности, то и финансовая наука должна быть построена на том же базисе.

Итальянская финансовая наука внесла достойную лепту в исследование предмета, содержания и структуры науки о финансах. Л. Косса изложил свои взгляды в книге «Основы финансовой науки» (1896 г.), изданной в России в 1900 г. Финансовая наука - это теория государственного имущества. Она обучает лучшим правилам, по которым следует составлять его, управлять и пользоваться им. Финансовая наука, по мнению Л. Косса, - это не дополнение к политэкономии, т.е. она не ограничивается исследованием причин и экономических следствий фискальных мер. Наравне с принципами политэкономии источниками для науки о финансах служат общие принципы права и политики.

Французская финансовая мысль первой половины XIX в. (Ж.Б. Сэй, Ф. Бастиа), развивая идеи А. Смита о невмешательстве государства, шла по пути дальнейшего сокращения функций государства и уменьшения бремени налогообложения. Известный французский экономист второй половины XIX в. П. Леруа-Болье развивает индивидуалистические взгляды своих предшественников. Он выступает против хозяйственной деятельности государства, защищает интересы крупного капитала и возражает против идеи прогрессивного обложения. Что касается финансовой науки, то он исключает категорию государственных расходов из ее предмета. Он писал, что «финансовая наука - просто наука о государственных доходах и их применении к делу». Во главе экономистов, писавших по финансовым вопросам, во Франции начала XX в. стоял профессор Г. Жез, который всегда стремился к выяснению юридического аспекта финансовых институтов.

Из английской финансовой литературы особого внимания заслуживают работы профессора А. Пигу (1877-1959) как наиболее видного представителя английской политической экономии. Из общего числа работ А. Пигу три имеют отношение к финансовым проблемам. «Опыт по государственным финансам», опубликованный в 1927 г., делится на три части, посвященные расходам, налогам, займам. В рассуждении о расходах государства А. Пигу подчеркивает то обстоятельство, что ряд расходов государства носит характер перераспределения капиталов внутри народного хозяйства.

В заключение скажем, что содержание и структура финансовой науки, сложившейся к 20-м гг. XX в., получили свое дальнейшее развитие. В настоящее время объектом финансовой науки являются не только государственные финансы, но и финансы предприятий и корпораций, местные финансы.

В конце XIX - начале XX в. финансовая наука определила свой предмет как финансы государства. Хотя финансы других публично-правовых союзов и были включены в предмет науки, но их содержательная разработка относится к более позднему периоду. Эволюция взглядов на финансовое хозяйство государства, на его задачи и функции связана в своей основе и с эволюцией взглядов на роль государства в экономике, и с общей теорией государства.

Эволюция взглядов на государство и разработка концепции правового государства позволили определить финансовую науку как науку о финансовом хозяйстве государства. Было сформулировано и само понятие финансового хозяйства. Наиболее полное и развернутое определение дано А.И. Буковецким: «Совокупность материальных ресурсов, которыми располагает публично-правовой союз (государство) для удовлетворения коллективных потребностей своих сочленов, является его финансовым хозяйством». Собирание и расходование материальных ресурсов является финансовой деятельностью государства. Из этого определения ясно, что финансовое хозяйство - это прежде всего совокупность материальных ресурсов.

В советской финансовой науке была обоснована точка зрения, что финансовое хозяйство возникает с развитием денежного хозяйства. Согласно этой точке зрения в условиях рабовладения и феодализма финансов не могло быть. До сих пор категория «финансовое хозяйство» в отечественной литературе остается дискуссионной.

История термина «финансы» поможет нам лучше понять категорию финансового хозяйства. Термин «финансы» этимологически берет свое начало от латинского «finis», т.е. конец. В средневековой латыни это слово употребляли для обозначения срока уплаты, а затем и для обозначения документов, доказывающих погашение долга, которыми заканчивалась сделка. Впоследствии всякий принудительный платеж стал обозначаться этим же термином. Отсюда и появился термин «финансы» как принудительный платеж публично-правовой организации. Позже в Германии XVI-XVII вв. слово «финансы» употреблялось для обозначения хитрости, лукавства, обмана, вымогательства, потому что взыскание платежей сопровождалось вымогательством и притеснениями. Со временем негативное значение термина исчезло, и сначала во Франции, а с конца XVII в. и в других странах под словом «финансы» стали понимать всю совокупность государственного хозяйства. Как совокупность всех материальных средств, имеющихся в распоряжении государства - его доходов, расходов и долгов, - понимается это слово и теперь. Таким образом, науку о финансах можно определить как науку о способах наилучшего добывания материальных средств государством и целесообразной организации расходования их для осуществления высших задач государственного союза или, короче, как науку о способах наилучшего удовлетворения материальных потребностей государства».

Итак, финансовое хозяйство - это историческая форма организации удовлетворения коллективных потребностей. Оно получает свой особый характер вследствие того, что является хозяйством политических союзов и потому служит в сущности иным задачам и располагает иными средствами, чем частное хозяйство.

Финансовое хозяйство черпает свои ресурсы из индивидуальных хозяйств. Наличие индивидуальных хозяйств, т.е. существование в той или другой форме частной собственности на средства производства, является основной предпосылкой финансового хозяйства. До возникновения частной собственности коллектив, удовлетворявший индивидуальные и коллективные потребности своих сочленов, не имел нужды в финансовом хозяйстве. Особый характер финансового хозяйства проявляется также в том, что это хозяйство принудительное. Без принуждения построить финансовое хозяйство нельзя. Если исчезает момент принуждения, то исчезает и финансовое хозяйство. Момент принуждения проводит публично-правовой союз, организующий финансовое хозяйство. Если публично-правовой союз не в состоянии применить принуждение, то он и не будет иметь финансовое хозяйство.

Значение финансового хозяйства возрастало по мере экономического развития общества. Оно играло ничтожную роль в период торгового капитала. Во время перехода от эпохи торгового капитала к промышленному капитализму роль финансового хозяйства усиливается. В период промышленного капитализма роль финансового хозяйства уменьшается, чтобы возрасти в эпоху финансового капитала конца XIX - начала XX в. «Самое могущество и политическое значение государств измеряется состоянием финансов. Финансы - мерило цивилизации. Деятельность государства выросла до небывалых размеров. Государство должно заботиться о внутренней и внешней безопасности, о правосудии, просвещении, о народном продовольствии, путях сообщения, кредите, торговле и т.д.».

М.И. Боголепов в начале XX в. обращает внимание на «изумительный рост государственных бюджетов во всех странах из года в год. Растут не только бюджетные цифры, но и размеры государственного хозяйства вообще. Государство в ряду других предпринимателей является крупнейшим предпринимателем, капиталистом, землевладельцем, железнодорожником, банкиром, издателем, торговцем. И никто не скажет, где конец росту современных бюджетов, где предел расширению сферы хозяйственной инициативы и деятельности государственных органов и государственного вмешательства в народнохозяйственную жизнь».

И он был прав. Великая депрессия 1929-1933 гг. заставила рассматривать государственные финансы в новом качестве - как инструмент макроэкономической стабилизации. А после второй мировой войны государственные финансы были использованы в качестве всеобъемлющего средства государственного регулирования экономики.

Из определения финансового хозяйства государства ясно, что добывание материальных средств для удовлетворения коллективных потребностей предполагает государственные доходы и расходы. Член Первой Государственной Думы Л.Н. Яснопольский кратко и точно выразил эту мысль:«... государственные доходы и расходы иначе называются государственные «финансы», и заведует ими министр финансов».

Список используемой литературы

1. Пигу А. С. Экономическая теория благосостояния. - М. : Прогресс, 1985.

2. История финансовой мысли и политики налогов: Учеб. пособие.-М.: Финансы и статистика, 2005.-256с.:ил.

3. Н.Грегори Мэнкью “Макроэкономика”. М.: изд-во МГУ, 1994.

Размещено на Allbest.ru