Марксистская политическая экономия

Размещено на http://www.allbest.ru

Содержание

Введение

1. Исторические предпосылки формирования марксистской политической экономии

2. Экономическое учение Карла Маркса

3. Марксизм и трансформация капитализма

4. Оценка марксистской экономической теории в современной экономической литературе

Заключение

Список использованных источников

Введение

Дебаты о проблеме трансформации стоимостей в цены производства у Маркса стали важной частью экономических дискуссий на Западе и в России в XX-начале XXI в., причем как в рамках мейнстрима, так и в иных экономических теориях.

Стремясь выявить природу капиталистического способа производства, Маркс вводит понятие стоимости как один из ключевых аспектов товара, представляющего собой предельную абстракцию капитализма, а следовательно, начальную точку капиталистического развития, содержащую в себе источники его противоречий и их снятия. После того как в первом томе "Капитала" был проанализирован процесс капиталистического производства, а во втором - процесс обращения, Маркс вводит понятия "издержки производства" и "цена производства". В третьем томе анализ ведется преимущественно с использованием этих категорий. Таким образом, возникает вопрос о трансформации стоимости в цену производства.

Взяв за отправную точку своих исследований утверждения Смита и Рикардо о том, что в основе стоимости всех товаров лежит количество труда, затраченного на их производство, Маркс создал достаточно стройную теорию, описывающую законы функционирования и развития капиталистической системы хозяйства. Он показал, как из простого товарного производства, целью которого является потребление и где деньги являются лишь посредником в обмене, совершенно логично вытекает капиталистическое производство, где целью является возрастание денег, получение прибыли.

Вопросы, поднятые в работах и описанные в теории Маркса сегодня особенно актуальны, в связи с нежизнеспособностью многих современных теорий рынка в условиях мирового финансового кризиса.

Целью данной работы является изучение марксистской экономической теории. В соответствии с целью, были решены следующие задачи:

- рассмотрены исторические предпосылки формирования марксистской политической экономии,

- проанализированы экономические учения Маркса,

- определена связь марксизма и трансформации капитала,

- дана оценка марксистской экономической теории в современной экономической литературе.

Объект исследования - марксистская экономическая теория. Предмет исследования - логические и диалектические связи определяющие влияние данной теории на современную экономику.

марксистский политический капитализм

1. Исторические предпосылки формирования марксистской политической экономии

Марксизм возник в 40-х годах XIX века. Возникновение марксизма было подготовлено предыдущим развитием капиталистической экономики, революционного процесса и общественной мысли.

Важным этапом развития капиталистической экономики был промышленный переворот, наиболее широко проявившийся в первые десятилетия XIX века. Он ознаменовал небывалое на протяжении всей предыдущей истории ускоренное развитие производственных сил, выразившихся в переходе от мануфактуры к фабричной системе, основанной на широком применении машинной техники, обусловив утверждение капиталистических производственных отношений. Важной исторической предпосылкой формирования марксистского мировоззрения явилось то обстоятельство, что капитализм одержавший победу над феодализмом в передовых странах Западной Европы, уже показал к тому времени не только свое экономическое преимущество над предыдущим способом производства, но также и противоречивость своего развития, все большее нарастание конфликта между трудом и капиталом.

Промышленный переворот, осуществившийся вначале в Англии, а затем и в других странах Западной Европы, создал качественно новую основу для развития производственных сил и, следовательно, реальную перспективу резкого увеличения после социальной революции производства материальных благ для трудящихся, и увеличения свободного времени - основы всестороннего развития всех членов будущего свободного от эксплуатации общества. В ходе промышленного переворота рабочий класс впервые выступил на историческую сцену как самостоятельная общественная сила. Широко известны проявления активной революционной роли рабочего класса в 1831 - 1834 годах, а также чартистское движение 30 - 40-х годов в Англии.

То обстоятельство, что развитие капитализма в Германии в этот период сочеталось с сохранением значительного проявления феодальных отношений, придало этим восстаниям особо важную роль. Это явилось свидетельством того, что в условиях назревавшей в этой стране буржуазно - демократической революции пролетариат становился ее главной движущей силой. Острота классовых противоречий в Германии 40-х годов во многом благоприятствовала тому, что революционное пролетарское учение возникло именно в этой стране.

Наряду с революционными выступлениями рабочего класса, важнейшее значение в подготовке возникновения марксизма имело происходившее ранее развитие общественной мысли: немецкой классической философии, классической английской политической экономии и французского утопического социализма.

Огромное значение для формирования марксизма получило критическое исследование социальных последствий промышленных переворотов, особенно в Англии. Обнаружилось, что экономический прогресс на капиталистической основе оплачивается страданиями народных масс. Наблюдалось массовое разорение мелкой буржуазии под влиянием капиталистической конкуренции. Ремесленники, крестьяне и мелкие торговцы попадали в ряды безработных, пауперов. Их ассимилировала фабрика, но там они становились объектом тяжелой эксплуатации, оказывались под ее ярмом. Технический прогресс усиливал ее, давая фабрикантам средства для интенсификации труда и реального контроля над ним. В этих условиях возрастала эксплуатация женского и детского труда. Наблюдалось удлинение рабочего дня, снижалась заработная плата, уделом фабричных рабочих становилось жалкое существование. Экономические кризисы периодически потрясали экономику капитализма, порождали массовую безработицу. Поэтому критика капитализма, социальных последствий его развития стала важной задачей марксизма.

Социальной базой генезиса марксизма явилось формирование пролетариата в ходе промышленных переворотов. Крупное фабричное производство было немыслимо без использования наемных рабочих в больших масштабах, поэтому численность рабочих стремительно росла. Ее увеличение означало расширение сферы капиталистической эксплуатации, умножение прибылей фабрикантов и заводчиков. Промышленный переворот в Англии вызвал быстрый рост городского населения. В муках и бедствиях времени промышленных переворотов рождался исполин-рабочий класс, которому предстояло сыграть всемирно-историческую роль в борьбе за социализм. Как подчеркивал В. И. Ленин, раскрытие этой роли стало главным для марксизма. Марксизм формировался как пролетарское направление в философии, социологии, политэкономии, исторических исследованиях. Между формированием пролетариата и генезисом марксизма была тесная и непосредственная связь. Пролетариат создавался промышленными переворотами как классовый антагонист буржуазии. Задача заключалась в том, чтобы определить его революционные потенции, историческую роль. Эту задачу блестяще решил марксизм, отмежевавшись принципиально от всякого рода мелкобуржуазных течений, псевдосоциалистических концепций.

2. Экономическое учение Карла Маркса

Марксистское экономическое учение генетически связано с английской классической школой в политической экономии. Маркс исходит из рикардианского понимания трудовой теории стоимости, но он вносит в анализ принципиально новые моменты. Любой товар имеет две стороны: потребительную ценность и меновую ценность. Как потребительные ценности товары, по Марксу, несравнимы [5, с. 16]. Сопоставимыми их делает то, что все они - продукты труда. Маркс говорит о двойственном характер труда, воплощенного в товаре. С одной стороны, это всегда определенный конкретный труд, и в этом качестве он создает конкретную потребительную ценность. Но всякий труд, независимо от его конкретного вида, есть затрата человеческой энергии, мускулов, нервов, и это делает продукты труда сравнительными. Труд, рассматриваемый в таком плане, Маркс называет абстрактным трудом. Абстрактный труд создает стоимость товара, проявляющуюся в меновой ценности (или меновой стоимости), т. е. пропорции, в которой товар обменивается на другой товар.

Деньги возникли из товарного обращения исторически. Вначале обмен носил случайный характер, затем он стал постоянным явлением и тогда из общей массы товаров стал выделяться один как всеобщий эквивалент. Постепенно роль всеобщего эквивалента закрепилась за золотом (или серебром), которое и стало деньгами. Поскольку стоимость создается только трудом, прибыль капиталиста есть результат присвоения продукта труда рабочих. Английская классическая школа не могла объяснить происхождение прибыли без признания нарушения закона стоимости: если капиталист покупает труд рабочего по стоимости, прибыль невозможна; если она существует, значит труд покупается ниже стоимости. Маркс предлагает такое решение: капиталист покупает не труд, а рабочую силу, т. е. способность трудиться. Стоимость рабочей силы определяется затратами на ее воспроизводство: на питание, одежду, образование и приобретение квалификации, содержание детей, которые должны будут заменить физически выбывающую рабочую силу родителей и т.п. Разницу между стоимостью рабочей силы и стоимостью, которую она может создать, Маркс именует прибавочной стоимостью. Прибавочная стоимость - источник прибыли капиталиста. В течение рабочего дня рабочий должен прежде всего произвести стоимость, эквивалентную стоимости его рабочей силы. Затрачиваемый на это труд Маркс именует необходимым трудом. Всю остальную часть рабочего дня рабочий занят прибавочным трудом, создавая прибавочную стоимость. Соотношение прибавочного и необходимого труда (или, что то же самое, прибавочного и необходимого рабочего времени) характеризует степень эксплуатации рабочих капиталистами. Маркс видит два пути повышения степени эксплуатации: прямое увеличение прибавочного труда за счет удлинения рабочего дня и изменение соотношения прибавочного и необходимого труда в пределах фиксированного или даже сокращенного рабочего дня. Первый путь он называет получением абсолютной прибавочной стоимости, второй - получением относительной прибавочной стоимости. Первый характерен для раннего капитализма, второй - для зрелых его форм. Сокращение необходимого времени может быть достигнуто без понижения жизненного уровня работников при удешевлении средств существования рабочих за счет роста производительности труда. Маркс выделяет еще один путь увеличения прибавочной стоимости: получение избыточной прибавочной стоимости путем снижения индивидуальных (для данного предприятия) издержек производства по сравнению с общественно необходимыми. Но этот вид прибавочной стоимости не может присваиваться всеми капиталистами и даже у отдельных капиталистов он носит временный характер. Марк вводит деление капитала на постоянный (представленный в виде средств производства) и переменный (вложенный в рабочую силу). Отношение постоянного капитала к переменному он называет органическим строением капитала и связывает с ним динамику занятости, движение нормы прибыли и ряд других явлений [5, с. 18]. Поскольку органическое строение капитала вследствие технического прогресса повышается, спрос на рабочие руки растет медленнее, чем величина капитала. Отсюда, по Марксу, неизбежность роста армии безработных, а следовательно - ухудшение положения рабочего класса по мере развития капиталистического производства. Маркс формулирует «всеобщий закон капиталистического накопления»: накопление богатства на одном полюсе, у класса капиталистов, есть накопление нищеты и муки труда на другом полюсе, на стороне рабочего класса.

Рост органического строения капитала порождает и тенденцию к снижению нормы прибыли, рассматриваемой как отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу. Это, по Марксу, именно тенденция, так как понижению нормы прибыли препятствуют такие факторы, как рост степени эксплуатации, уход капитала в колонии, где органическое строение капитала ниже, и ряд других.

Классическая школа не могла согласовать с трудовой теорией стоимости фактически наблюдаемое равенство нормы прибыли в отраслях с разным органическим строением капитала. Маркс декларирует следующее решение проблемы. Капиталы устремляются в отрасли с низким строением капитала, а следовательно, с высокой нормой прибыли. Усилившаяся в этих отраслях конкуренция сбивает цены ниже стоимости. Наоборот, в отраслях с высоким органическим строением капитала, откуда капиталы уходят, предложение отстает от спроса и цены повышаются. Переливание капитала из отрасли в отрасль продолжается до тех пор, пока цены не установятся на уровне, обеспечивающем выравненную, среднюю норму прибыли. При развитом капитализме, утверждает Маркс, товары продаются не по стоимости, а по ценам производства (издержки плюс средняя прибыль). Закон стоимости нарушается в каждой отрасли, поскольку цены производства отклоняются от стоимости то в одну, то в другую сторону, но он действует в обществе в целом, ибо эти отклонения взаимно погашаются и общая сумма цен производства равняется общей сумме стоимостей.

Прибавочную стоимость Маркс рассматривает как единый источник промышленной прибыли, процента, торговой прибыли и земельной ренты [5, с. 21]. Промышленные капиталисты уступают торговцам и банкирам часть прибавочной стоимости, полученной ими за счет труда рабочих в производстве. При этом они высвобождаются от затрат своего капитала на склады и торговые предприятия, уменьшают за счет заемного потребность в собственном капитале. В результате норма их прибыли только повышается.

Развивая рикардовскую теорию ренты, Маркс доказывает существование наряду с дифференциальной рентой, связанной с различиями в плодородии и местоположении участков, еще и абсолютной ренты, обусловленной самим фактом собственности на землю, представляющей по сути монополию [10, с. 55].

Маркс строит схемы простого и расширенного воспроизводства. Все общественное производство он разбивает на два подразделения: производство средств производства и производство предметов потребления. Их взаимосвязь представляется уравнением, в котором фигурируют постоянный и переменный капитал и прибавочная стоимость. Вывод из этой примитивной модели гласит: при простом воспроизводстве сумма переменного капитала и прибавочной стоимости первого подразделения должна равняться постоянному капиталу второго подразделения, а при расширенном воспроизводстве она должна быть больше этого постоянного капитала. Маркс отвергает сэевскую концепцию невозможности всеобщих кризисов производства. Он доказывает неизбежность таких кризисов в силу анархии производства. Капиталистическое производство он объявляет цикличным, проходящим через фазы кризиса, депрессии, оживления и подъема - к новом кризису. В теории Маркса большую роль играет закон концентрации и централизации капитала и производства. В силу этого закона мелкое производство уступает крупному, а оно, в свою очередь, крупнейшему. По Марксу, мелким и средним предприятиям не остается места в развитом капиталистическом обществе. Но из этого закона вытекает и неизбежность замены крупной капиталистической собственности единой общенародной собственностью. Маркс и Энгельс считали, что коммунистическое общество пройдет в своем развитии две стадии (позднее среди марксистов они получили название «социализм» и «коммунизм» или «полный коммунизм»). На первой стадии уже исчезнет частная собственность, но необходимо будет осуществление распределения по труду. Энгельс это распределение толкует как распределение по количеству, но не по качеству труда, т.е. не по квалификации, уровню умелости и т.п. [10, с. 61] Поскольку образование и обучение профессии будет осуществляться за счет общества, то и плоды, приносимые квалификацией, должны доставаться обществу, а не самому работнику. На второй стадии, когда гигантски вырастут объемы производства и труд станет жизненной потребностью человека, распределение по труду сменится распределением по потребностям.

3. Марксизм и трансформация капитализма

Маркс (как и его последователи) «ядром» своего экономического учения считали теорию прибавочной стоимости или, иначе говоря, теорию классовой эксплуатации наемного труда. [2, с. 63]

В том, что такая эксплуатация была широко распространена в XIX в. мало у кого возникали сомнения. В конце века под давлением рабочего движения в индустриальных странах Запада государство начало ее ограничивать, и эта тенденция продолжалась в первой половине XX в. Перелом произошел в десятилетия после второй мировой войны, когда было принято демократическое законодательство, фактически гарантировавшее наемным работникам и всему трудящемуся населению распоряжение более чем 9/Іо национального дохода. Классовая эксплуатация «почти» умерла. Но только «почти», и нет уверенности в том, что не произойдет обратной трансформации Экономических отношений. Такое случается в истории именно тогда, когда провозглашается «полная и окончательная» победа новой системы. И это верно не только в отношении «развитого социализма», но и «передового капитализма».

В самом деле, по мере того, как антагонизм между наемным трудом и капиталом смягчался и перерастал в социальное партнерство -- нарастал социальный разрыв и отчуждение между различными слоями самого трудящегося населения. Здесь мы сталкиваемся со свойствами, уяснение которых помогает понять современное состояние экономической теории вообще и марксистской - в частности. Эти свойства - трансформируемое хозяйственных систем, их внутренний плюрализм, неустойчивый динамизм, способность стохастично и в большой мере непредсказуемо изменять свою структуру и способ функционирования, направление развития.

Кризис всей системы современной экономической мысли, широко признаваемый на Западе, в том, что ни одна ныне существующая теория не в состоянии охватить и объяснить совокупную хозяйственную реальность. Бесспорно, уровень математической разработки, например, неоклассической теории несравненно более высок, чем марксистской, хотя и марксистская теория также математизируется. Однако с содержательной тонки зрения все течения современной экономической мысли (включая марксизм) упрощенно, односторонне отражают реальность и по уровню своей методологии далеко отстали от естественных наук. По мнению западных ученых, это методология времен физики Ньютона, химии Лавуазье, биологии Дарвина. Теория относительности и ядерных реакций, генетика, современная термодинамика и другие создают новое видение мира, от которого экономическая наука пока остается в стороне, равно как и от современных достижений психологии, социологии, политологии и других общественных дисциплин, опирающихся на эмпирические исследования.

И в этом смысле кризис марксизма, который стохастичности противопоставляет детерминизм, плюрализму - монизм, есть лишь частное проявление более широкого кризиса «классической», «ньютоновской» системы мышления в экономической науке. Но, конечно, для каждой из современных теорий этот кризис преломляется по-разному. Для марксистской экономической мысли кризис имеет черты, обусловленные ее спецификой, о которой говорилось выше. Если учение об эксплуатации наемного труда капиталом - это ядро марксизма, то и судьба последнего поставлена в зависимость от процессов в сфере отношений двух основных классов общества. Напомним, что Марксово учение об эксплуатации не содержит императивного требования абсолютного ухудшения положения наемных работников. Напротив, оно допускает даже устойчивую тенденцию к улучшению этого положения (повышение реальной заработной платы с ростом производительности труда), - но при одном непременном условии: [4, с. 36]

доля наемных работников в общей сумме вновь созданной стоимости (знаменитое V т), а в масштабах страны - их доля в национальном доходе, не должна повышаться. Если же эта доля повышается - эксплуатация сокращается вплоть до ее практического исчезновения, капитализм превращается в свою противоположность.

Разумеется, данные о фактическом увеличении доли наемных работников в национальном доходе развитых стран Запада можно теоретически интерпретировать: например, исключить из числа создающих национальный доход тех, кто занят в сфере услуг (а это теперь около 50% всех занятых), объявив их потребителями прибавочного продукта, создаваемого занятыми лишь в материальном производстве. Получается, что с ростом доли сферы услуг растет и степень эксплуатации. Только вот кого - кем? Тесное переплетение и взаимообусловленность труда в разных сферах занятости, объединенных к тому же единой сетью инфрасистем, делает несостоятельность такого противопоставления сфер занятости очевидной и для самих марксистов.

Разрабатывая свою теорию эксплуатации и обострения классовых антагонизмов, К. Маркс во многих местах сделал оговорки, допускающие возможность иного пути эволюции капитализма (ограничение прав частной собственности демократическим государством, изменение распределительных отношений под воздействием роста профсоюзов, разложение капитализма в силу упразднения «трудовой стоимости» научно-техническим прогрессом и т.д.). Однако возможность эволюционной реформистской альтернативы (которая и была реализована на практике) не была развита Марксом в цельную концепцию - видимо, по соображениям политической борьбы и не без влияния изначально принятой детерминистской методологии.

Следовательно, вопреки Солоу, можно предположить, что глубина и продолжительность кризиса экономического учения К. Маркса ив конечном счете судьба этого учения зависят прежде всего от того, в чью пользу будет распределяться национальный доход. В той мере, в какой существует реальная либо потенциальная возможность «обратной трансформации» и сокращения доли наемного труда в этом распределении - сохраняется и вероятность восстановления влияния экономического учения Маркса. В этом «предупреждении», как мы полагаем, и состоит «ядро истины» марксизма, о котором напомнил Иоанн Павел II; и одновременно отсюда - общее сомнение по поводу чрезмерно категоричного утверждения Р. Солоуотом, что марксизм «уже не играет роли в сфере экономического анализа».

Впрочем, с Солоу не согласны и известные западные экономисты. Например, профессор Лондонской школы экономики и политики М. Моришима, прогнозируя развитие западной экономической теории в XXI в., отводит важное место в этом процессе марксовой теории эксплуатации: «Рикардо и Вальрас изучали взаимную адаптацию населения и капитала в границах данной территории; Маркс исследовал эксплуатацию одного класса другим, тогда как допуском моделей Вальраса, Хикса и Леонтьева было взаимовлияние цен и объемов выпуска в разных секторах экономики. Бем-Баверк, Виксель и Хикс дали анализ временной структуры современной производственной системы... Все эти позиции полностью сохраняют важное значение, но каждая из них сама по себе есть искажение, ибо выделяет не более чем один аспект реальности.

Помимо приведенного выше общего соображения (относительно макроэкономических показателей наличия либо отсутствия эксплуатации), существуют и соображения иного рода. Если предположить, что хозяйственная система является гетерогенной, плюралистичной, то возможна ситуация, когда отсутствие классовой эксплуатации в одних ее звеньях дополняется наличием ее в других. Кроме того, занятые, в одних (монопольных) сферах могут эксплуатировать (через цены) наемных работников, занятых в других сферах, находящихся в худших структурных условиях и хуже организованных. Иначе говоря, эксплуатация многообразна, и поэтому многообразны причины, по которым марксистская экономическая теория - будучи гибкой - оказывается практически применима и социально привлекательна для значительных групп населения разных стран, включая и широкие группы населения России, поскольку последняя вступила на путь весьма противоречивого корпоративно-бюрократического капитализма.

Однако теория эксплуатации может быть развита вне зависимости от объяснения источника «стоимости» или «ценности» - для этого достаточны лишь определенные, вполне реалистичные допущения в отношении ценообразования на рынках товаров и факторов производства. Поэтому вопрос о трудовой теории стоимости может быть рассмотрен отдельно от вопроса о теории эксплуатации. Потерпела ли сама трудовая теория «окончательный крах», как это нередко заявляют? [3, с. 47]

Неоклассическая производственная функция ставит выпуск в зависимость от затрат труда, капитала и организационно-технического прогресса.

Это относится как к агрегатному выпуску, так и к выпуску отдельного товара. Но это означает, что соотношения обмена товаров не могут не учитывать соотношений реальных затрат труда. Представим хозяйственную систему, где производство основано на применении, прежде всего, огромных масс живого труда невысокой квалификации и производительности, где технический прогресс осуществляется относительно медленно, где наряду с машинным широко применяется мануфактурный труд, простая кооперация, кустарное производство, где сельское хозяйство с его ручным трудом остается наиболее крупной отраслью. Нетрудно заключить, что в таком хозяйстве соотношения цен товаров будут в значительной степени приближены к соотношениям трудовых затрат. Но именно таким было хозяйство Европы в середине XIX в., когда разрабатывалась Марксова трудовая теория стоимости. Ее важной предпосылкой явился также относительно низкий уровень потребления, жестко ограничивавший практические возможности взаимозаменяемости благ, удовлетворявших различные потребности - в пище и одежде, жилье и топливе и т.д. Но в той мере, в какой: уровень потребления повышался, потребности диверсифицировались, производство становилось способным расширять и быстро изменять набор товаров и услуг - возрастало влияние сравнительной полезности благ на ценообразование и соотношение цен.

Сказанное означает, что до сих пор направления технического прогресса, структурные сдвиги, изменения в потреблении понижали самостоятельную роль затрат труда в определении ценовых соотношений, а вместе с тем и значимость трудовой теории стоимости. Однако нельзя не отметить и противодействующей тенденции - вместе с быстрым ростом оплаты труда в послевоенный период в ценообразовании возросла и роль издержек, связанных с использованием труда. Таким «окольным» путем эта теория способна возрождаться. И западное неорикардианство свидетельствует в пользу таких возможностей. Следовательно, будущая судьба трудовой теории стоимости зависит от направлений развития хозяйственной системы, роли и места в ней непосредственных затрат живого труда, динамики потребностей, форм распределения, эволюции рыночного механизма.

Остановимся на третьем аспекте экономического учения, научная ценность которого давно признана широким кругом западных экономистов. Речь идет о теории воспроизводства, а в более узком плане - теории общего рыночного равновесия. Здесь взгляды Маркса (равно как и взгляды Сисмонди и Кейнса) находятся в конфликте с «законом Сэя» (который принимается всеми неоклассиками), согласно которому рыночное предложение автоматически порождает адекватный спрос. Марксова трактовка экономических кризисов (выведение их из частной собственности, эксплуатации, конкуренции) вела к заключению о необходимости преобразования капиталистического рынка в плановый социализм на базе национализации средств производства. Хотя в полном объеме эти установки разделялись только коммунистами, частично они широко использовались различными течениями реформизма.

Современные критики государственного вмешательства в экономику отождествляют его с идеологией марксизма и социализма. Однако в истории капитализма периоды усиления и ослабления такого вмешательства начали чередоваться за двести лет до Маркса и, вероятно, будут сменять друг друга й дальше. Вначале расширение государственного регулирования было связано с политикой меркантилизма, затем - с индустриальным протекционизмом, между двумя мировыми войнами - с антикризисной защитой занятости, в первые послевоенные десятилетия - с задачами стабилизации роста и всегда - с милитаризацией хозяйства.

Иначе говоря, требование расширения государственного регулирования каждый раз было обусловлено природой конкретной хозяйственной системы, а не идеологией отдельных деятелей или целых классов [11, с. 48]. И научный авторитет марксизма в данной сфере будет зависеть оттого, по какому пути пойдет будущая эволюция хозяйственной системы, в какой степени и в каких формах она будет нуждаться в централизованном регулировании.

4. Оценка марксистской экономической теории в современной экономической литературе

В современной оценке марксизма направленность дискуссии задал В. Медведев. Он напомнил, что теория трудовой стоимости возникла, когда капитализм еще не вышел из мануфактурного периода. Народное хозяйство представляло собой комплекс не сильно связанных между собой отраслей, в которых производились продукты главным образом конечного потребления. Именно в этих границах складывались общественно-необходимые затраты труда. Сегодня же формирование стоимости товаров протекает в принципиально иных условиях с точки зрения технического уровня, взаимосвязи отраслей, быстрых перемен в структуре выпускаемой продукции, в уровне ее качества и взаимозаменяемости. Поэтому формирование стоимости каждого блага следует трактовать сегодня как процесс, протекающий в рамках народного хозяйства в целом и далеко за его пределами на просторах мирового рынка под воздействием всей совокупности хозяйственных связей и факторов, обусловленных как полезностью, взаимозаменяемостью товаров, так и затратами труда.

Долгое время в марксистской литературе утверждалось, что теория предельной полезности была реакцией на марксистскую теорию стоимости и чуть ли не на выход первого тома "Капитала". Однако эта версия не имеет под собой оснований. Родоначальники маржинализма не знали и не могли знать о марксистской теории, а некоторые маржиналистские идеи были высказаны задолго до появления марксизма. Лишь позднее, когда марксистская теория и маржинализм получили более широкую известность, началась публичная полемика между ними. Правоверные марксисты стали обвинять теорию предельной полезности в апологетике капитализма, затушевывании его классовых противоречий. Но эта критика била мимо цели, ведь по своим исходным положениям теория полезности наименее идеологизированная, имеет дело с некими общеэкономическими понятиями и величинами.

К этим вопросам с иных позиций подошел академик, вице-президент РАН А. Некипелов. Проблема, которая давно и по праву отмечалась в марксистских работах, состоит в том, что современная экономическая теория сосредоточена на анализе функциональных взаимосвязей. Ничего плохого в этом нет, но у тех, кто воспитывался в марксистской традиции, не может не вызывать внутреннего сопротивления то обстоятельство, что приходится оперировать категориями, которые до этого не определены. Например, почти любой учебник после нескольких вводных глав начинается с модели потребительского выбора. Есть потребитель, получающий доход, есть цены, система преференций, и при данных условиях потребитель совершает оптимальный выбор. Но откуда мы знаем, что такое цены и доходы, откуда они взялись? Такого рода понятия возникают как бы из воздуха.

А. Некипелов указал на то, что в трудовой теории стоимости есть целый ряд логических противоречий. Красивая конструкция с товаром - рабочей силой, потребительная стоимость которого создает стоимость (в результате этого получается прибавочная стоимость), непоследовательна в том смысле, что стоимость товара - рабочая сила Маркс объясняет через цены потребительских товаров. Он говорит, что речь идет о затратах труда на производство товаров, которые поступают в потребление. Но в данном случае то, что он называет стоимостью, определяется ценами.

Академик Л. Абалкин (ИЭ РАН) отметил: стоимость, как и теория стоимости - это продукт рыночного хозяйства, чтобы к этому ни добавляли. Без рыночного хозяйства нет и не может быть ни стоимости, ни теории стоимости. Л. Абалкин подчеркнул, что стоимость и цена - это органически связанные между собой, но вместе с тем разнокачественные категории, соотношение которых подобно соотношению разных частей Останкинской башни. Движение должно идти от стоимости через цену производства, через конкретные цены, через их модификации до самой вершины, но в основе этой конструкции лежит стоимость. Вместе с тем цену нельзя напрямую объяснять через стоимость. Экономическая наука с конца XIX в. развивается по пути углубления изучения цены - создается мощнейший познавательный аппарат математического анализа ценообразования и т. п. Это движение вперед: мы многое можем объяснить точнее, опираясь на рекомендации любых научных направлений, изучающих современные процессы ценообразования. Но по отношению к теории стоимости и смешению стоимости и цены это шаг назад, одна из форм проявления кризиса современной политической экономии.

Особый взгляд на проблему высказал академик В. Маевский (ИЭ РАН). С его точки зрения, причины охлаждения научного интереса к теории воспроизводства и трудовой теории стоимости нужно искать внутри самих этих теорий и исходя из их возможных недостатков.

Конкретизируя свой тезис, В. Маевский отметил, что Маркс категорически отрицал воспроизводство основного капитала в стоимостном аспекте. Он признавал только воспроизводство капитала как физической субстанции, как совокупности конкретных видов станков, машин, механизмов и т. д., но не стоимости этих станков, машин и механизмов. Маркс объяснял свою позицию тем, что при производстве нового основного капитала in natura новая стоимость не создается. Она переносится на новый продукт со старого (потребляемого) основного капитала. Если, например, таковым продуктом являются новые капитальные товары, а это вполне естественно для отраслей машиностроения, то стоимость старого основного капитала переходит на физическое тело этих товаров и сохраняется в них. Поэтому она не воспроизводится, воспроизводится только физическое тело основного капитала.

Не соглашаясь с пониманием Марксом сущности воспроизводства основного капитала, В. Маевский утверждает, что стоимость основного капитала воспроизводится одновременно с его потребительной стоимостью. С одной стороны, стоимость старого основного капитала умирает вместе с его физическим телом, с другой - стоимость нового основного капитала рождается одновременно с его рождением in natura [1, с. 78]. Но если стоимость старого основного капитала умирает, то ни о каком ее переносе на физическое тело нового основного капитала не может быть и речи. Переносится не стоимость, а лишь денежная оболочка потребляемого основного капитала. Переносится амортизация, точнее - "амортизационные" деньги, в которых эта амортизация воплощается.

Доктор исторических наук А. Вебер (Горбачев-Фонд) поставил под вопрос тезис В. Медведева о возможном синтезе трудовой теории стоимости и теории полезности. Он отметил, что теория предельной полезности тесно связана с маржинализмом в целом, а в частности, - с теорией предельной производительности, которой нельзя приписать идеологическую нейтральность. Трудовая теория стоимости признает эксплуатацию и правомерность борьбы трудящихся за более справедливую оплату труда, а маржиналистские теории отрицают факт эксплуатации и объясняют распределение доходов "естественным" порядком вещей, независимым от действия тех или иных общественных сил. С точки зрения А. Вебера, появление маржинализма было в определенной мере реакцией на подъем тред-юнионистского рабочего движения на Западе.

Профессор О. Ананьин (ИЭ РАН, ГУ ВШЭ) обратил внимание на то, что в тезисах В. Медведева не учитывается роль понятия "потребительная стоимость" в теории Маркса. В этом случае речь идет о теории стоимости как научной теории. Но такая постановка проблемы не кажется перспективной, поскольку здесь размывается базисная Марксова аксиоматика. У Маркса потребительная стоимость занимает совершенно четкое место - ее наличие фиксируется как предпосылка при анализе товара. Изначально предполагается, что товар имеет потребительную стоимость, а то, что не имеет таковой, - не товар. Если мы принимаем эту аксиоматику, то все остальное вполне логично. Любое добавление может обозначить переход к новой теории, но ничего не прибавит к прежней [4, с. 36]. В X главе третьего тома "Капитала" у Маркса действительно есть нечеткость в трактовке роли потребительной стоимости. Она вызвана тем, что потребительная стоимость уже не выступает как предпосылка, и возникает проблема соотношения между количеством блага и общественно необходимыми затратами на его производство. Новый набор допущений предполагает новую теорию, которой у Маркса нет.

Доктор экономических наук А. Пороховский (МГУ) заострил внимание собравшихся на том, что происходит с трудовой теорией стоимости в современных условиях, действительно ли факторы производства становятся одинаковыми, равными по значению. Ответ Пороховского на этот вопрос отрицательный: они и в современных условиях не равнозначны. Скажем, наемный труд в современных развитых странах преобладает по сравнению с другими видами труда. (По статистике 60 - 80% занятых - это лица наемного труда.) Безусловно, физический труд не является сейчас главным. Но сам факт вытеснения физического труда не уменьшает значимости наемного труда. В развитых странах, например в США, в среднем доходе 78% составляют заработная плата и жалованье.

Разброс мнений огромный: от полного отрицания трудовой теории стоимости с переходом на противоположные позиции до бескомпромиссной апологетики марксизма. Но есть надежда, что этот кризис - временное состояние, из которого есть выход, ведь в большинстве выступлений звучала мысль, что дело не в ошибках и заблуждениях Маркса, а в глубоком изменении реальной действительности.

Можно выделить ряд позиций по вопросу о соотношении трудовой теории стоимости и теории полезности [5, с. 26]. Первая позиция сводится просто к отказу от трудовой теории в пользу предельной полезности. Согласно другой точке зрения, обе теории имеют право на существование, но не пересекаются друг с другом, ибо относятся к различным сторонам экономического процесса. Однако вторая точка зрения вызывает законный вопрос: ведь экономический процесс един, и теории, отражающие его различные стороны, не могут быть не связаны друг с другом.

Заключение

Идеология господствующего класса отражает существующие социально-экономические отношения, но всегда в превратной, иллюзорной форме. В идеологических иллюзиях существующий порядок изображается иным, чем он является в действительности. Поэтому они всегда - средства маскировки существующих отношений.

В феодальную эпоху существовала иллюзия, что люди неравны от природы. Социальное неравенство выдавалось за естественное, природное. В эпоху капитализма навязывается иллюзия полного равенства людей. Буржуазное общество выдается за такое, в котором все имеют равные возможности, в котором царит социальная справедливость.

Марксизм возник как одна из идеологий рабочего класса. Это была первая в истории человечества не иллюзорная, а адекватная, научная идеология. Конечно, сами К. Маркс и Ф. Энгельс были не лишены иллюзий. К числу их относится убеждение, что капитализм уже изжил себя, что он стоит на краю гибели. Эта иллюзия сказалась и на целом научном экономическом учении К. Маркса. Но особенно она проявила себя во взглядах основоположников марксизма на социалистическую революцию и социализм. Свободной от иллюзий оказалась лишь философия марксизма, включая материалистическое понимание истории. Это связано с тем, что философия марксизма не стремилась нарисовать сколько-нибудь полную картину действительности. Она представляла собой прежде всего метод ее познания, осмысления.

Положение изменилось с возникновением после революции, совершенной под знаменем марксизма, политарного способа производства. Нужно было замаскировать сущность новых общественных отношений, выдать их за справедливые, самые лучшие из возможных. И ничего не было более естественным, чем объявить, что в России создано то самое справедливое общество, о котором веками мечтали угнетенные, стал реальностью тот самый социализм, путь к которому был намечен К. Марксом и Ф. Энгельсом. И это не был прямой преднамеренный обман. Особенность всех вообще идеологических иллюзий состоит в том, что в них верят, по крайней мере, частично, и их создатели. Обман в них всегда сочетается с самообманом.

Когда марксизм стал средством маскировки существующих отношений, средством оправдания несправедливых порядков, когда он перестал говорить правду о действительности, он резко изменил свой внутренний характер. Из стройной системы научных взглядов, в целом адекватно отражавших реальность, он превратился в набор штампованных фраз, используемых в качестве заклинаний и лозунгов. Покончено было с марксизмом как методом научного познания. Иначе говоря, марксизм перестал быть самим собой.

Термин «марксизм» с тех пор начал обозначать два разных явления: во-первых, созданную в XIX в. К. Марксом и Ф. Энгельсом научную идеологию, во-вторых, возникшую в 20-х годах и окончательно оформившуюся в 30-х годах иллюзорную идеологию. Было бы вполне справедливым, оставив термин «марксизм» для обозначения только первой, называть вторую «псевдомарксизмом».

Сегодня можно наблюдать разброс мнений огромный: от полного отрицания трудовой теории стоимости с переходом на противоположные позиции до бескомпромиссной апологетики марксизма. Но есть надежда, что этот кризис - временное состояние, из которого есть выход, ведь в большинстве выступлений звучала мысль, что дело не в ошибках и заблуждениях Маркса, а в глубоком изменении реальной действительности.

Можно выделить ряд позиций по вопросу о соотношении трудовой теории стоимости и теории полезности. Первая позиция сводится просто к отказу от трудовой теории в пользу предельной полезности. Согласно другой точке зрения, обе теории имеют право на существование, но не пересекаются друг с другом, ибо относятся к различным сторонам экономического процесса. Однако вторая точка зрения вызывает законный вопрос: ведь экономический процесс един, и теории, отражающие его различные стороны, не могут быть не связаны друг с другом.

Список использованных источников

1. Агапонова И.И. История экономической мысли. Курс лекций. - М.: Экмос, 2009, 230 с.

2. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе // Финансы, №1, 2008, с. 35-42

3. Булатов А.С. Экономика. - М: Юрист, 2010, 355 с.

4. Вечканов Г.С., Вечканов Г.Р., Пуляев В.Т. Краткая экономическая энциклопедия. - СПб.: Петрополис, 2006, 402 с.

5. Дмитриева О. А. Философские проблемы "Капитала" К. Маркса // Предприниматель, №5, 2009, с. 12-22

6. Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса // Экономикс, №7, 2009, с. 8-14

7. История экономических учений (современный этап): Учебник/Под общ. ред. А.Г. Худокормова. - М.: ИНФРА-М, 2002, 733 с.

8. Каратаев Н; История экономических учений; М.: .Кнорус, 2004, 362 с.

9. Костюк B.H. История экономических учений. - М.: Статус, 2008, 440 с.

10. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса // Вопросы экономики, №8, 2008, с. 54-62

11. Маркс К. Капитал. - М.: Статистика, 1975, 560 с.

12. Розенталь М. М. Диалектика "Капитала" К. Маркса // Предприниматель, №1, 2010, с. 25-36

13. Рындина М.Н. История экономических учений. - М.: Финист, 2006, 298 с.

14. Табаков В.И. Русь спасет социзм (сталинское строительство социализма) // Экономическая теория, №3, 2010, с. 12-28

15. Ядгаров Я.С. История экономических учений.- М.: Инфра-М, 2009, 326 с.

Размещено на Allbest.ru