Системный анализ угроз экономической безопасности России в условиях действия секторальных и финансовых санкций на примере нефтегазового комплекса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Системный анализ угроз экономической безопасности России в условиях действия секторальных и финансовых санкций на примере нефтегазового комплекса

В июле 2014 года США были введены первые секторальные санкции, направленные против ведущих отраслей и секторов российской экономики. Фактически сразу же за первым пакетом санкционных ограничений последовал второй - в сентябре 2014 года. Управление по Контролю за Иностранными Активами Казначейства США (Treasury's Office of Foreign Assets Control - OFAC) своим указом №13662 от 12.09.2014 ввело четыре директивы, направленные на ограничение взаимодействия с контрагентами ряда ведущих секторов российской экономики [5]. Под санкционные ограничения попали крупные банковские структуры и их дочерние предприятия («Банк Москвы»; Внешэкономбанк; ВТБ; Газпромбанк; Сбербанк; Россельхозбанк), крупные компании нефтегазового сектора и их дочерние структуры («Транснефть»; «НОВАТЭК»; «Газпром нефть»; «Роснефть»), большая часть компаний оборонно-промышленного комплекса. Кроме того, этим же указом был введен запрет для всех американских компаний на экспорт любых комплектующих, оборудования и технологий, используемых для разведки и добычи углеводородного сырья на глубоководных проектах, разработки шельфа, а также проектов добычи нефти на сланцевых месторождениях. В опубликованный список попадающих под запрет комплектующих, оборудования и технологий были включены 19 наименований продукции, а именно: мобильные буровые установки и запчасти для них; буровые платформы; запчасти для гидравлического бурения и самоходного бурового оборудования; определенные виды насосов; трубы большого диаметра для нефте- и газопроводов и др. При этом основную угрозу представляют не сами санкционные ограничения, а автоматическое судебное преследование любой западной компании, вкладывающей свои инвестиции в развитие российского нефтегазового комплекса.

Свой пакет санкционных ограничений, направленный на сдерживание развития нефтегазовой отрасли, ввел 31 июля 2014 года Евросоюз (ЕС). Он включает запрет на продажу, поставку и все виды экспорта комплектующих, оборудования и технологий для нефтегазового сектора, независимо от страны происхождения (даже для стран - производителей не входящих в ЕС), при условии если это оборудование будет применяться для проектов глубоководной добычи нефти, разработки нефтяных месторождений арктического шельфа и сланцевых месторождений. Под запретом оказались более 30 наименований комплектующих, оборудования и технологий, а именно: различные виды труб (бурильные, обсадные, в зависимости от диаметра, материала и технологии изготовления); различные виды долот; определенные типы насосов; мобильные буровые установки; буровые платформы. Кроме того, под запрет попали все виды деятельности, связанной с проведением технического обслуживания и эксплуатационной поддержке оборудования и технологий, а также оказание финансовой помощи для проектов добычи нефти на арктическом шельфе, а также при разработке сланцевых и глубоководных месторождений.

Таким образом, секторальные санкционные ограничения в основном связаны с введением запретов на доступ к западным финансам и западным технологиям. Вполне естественно, что последствия от введения такого рода санкционных ограничений оказали негативное влияние на всю российскую экономику, в том числе и на ее ведущие отрасли, к которым относится нефтегазовый сектор.

Последствия введения санкционных ограничений - отраслевой разрез

Проведем краткий анализ основных угроз экономической безопасности России в условиях действия секторальных и финансовых санкций на примере нефтегазового комплекса.

Наиболее болезненным по своему воздействию на российские нефтегазовые компании стало введение третьего пакета санкционных ограничений. Включенные в него меры были нацелены не на ведение тотальной торговой войны с Россией, а на применение точечных мер воздействия непосредственно на сокращение объемов добычи углеводородного сырья нефтегазовой отраслью российской экономики с последующим сокращением доходов федерального бюджета. Его ключевой особенностью стал принцип синергии точечных санкционных ограничений с эффектом глобального снижения цен на углеводороды на мировых рынках. Расчет западных политиков был прост - снижение цен на нефть приведет к сокращению ее добычи на тех российских месторождениях, поскольку сделает нерентабельной добычу из-за ее высокой себестоимости. Для достижения такого эффекта не было необходимости вводить санкционные ограничения. Однако предвидеть динамику цен на нефть даже среднесрочной перспективе оказалось невозможным. Именно с учетом данного обстоятельства и был разработан третий пакет санкционных ограничений, которые направлены, прежде всего, на сокращение добычи в будущем путем запрета на поставки необходимого оборудования и обеспечения краткосрочного финансирования.

Введение санкционных ограничений на поставку специализированного оборудования и технологий, прежде всего, для разработки трудноизвлекаемых запасов углеводородного сырья, негативно повлияли на производственную деятельность всей нефтегазовой отрасли. Как известно, объемы трудноизвлекаемых запасов (сверхвязкая, тяжелая и битуминозная нефть) составляют более половины разведанных запасов нефти в России [4].

Именно поэтому основной целью введения санкционных ограничений оказались не действующие сегодня проекты по добыче нефти и газа, а разведка их новых месторождений, на которых могла бы вестись добыча углеводородного сырья в ближайшей перспективе от двух до пяти лет. Это позволяло заместить снижающуюся добычу на действующих месторождениях. Запрет на поставку специализированного оборудования и технологий для российских нефтегазовых компаний заметно сократил их возможности для маневра с целью поддержания текущего уровня добычи нефти и газа.

В совокупности с резким снижением цен на углеводородное сырье введение санкционных ограничений фактически в один момент поставило нефтегазовую отрасль в новое и достаточно серьезное положение. Это стало сложнейшим испытанием как для российской экономики в целом, так и для федерального бюджета, половина доходов которого формируется за счет поступлений от реализации углеводородного сырья. Понимание этого обстоятельства стало первым шагом для того, чтобы активизировать поиск приемлемых решений для выхода из создавшейся ситуации и поддержки российской экономики [3, 7].

Введенные в 2014 году санкционные ограничения стали серьезной проблемой для крупных российских нефтяных компаний, ограничив им доступ к кредитным ресурсам и запретив партнерское сотрудничество с ведущими зарубежными нефтяными компаниями в рамках новых проектов добычи нефти на шельфовых месторождениях, а также в области добычи трудноизвлекаемой нефти (см. табл. 1 [6]). Указанные действия незамедлительно сказались на росте долговой нагрузки ведущих российских нефтяных компаний.

импортозамещение санкционный финансовый нефтегазовый

Крупные нефтегазовые компании России, попавшие под действие санкционных ограничений

В части оценки последствий финансовых санкционных ограничений необходимо проанализировать долговые обязательства российских компаний, а также, какие формы выплат по ним они намерены предпринять в условиях фактического отсутствия возможности перекредитоваться за рубежом.

Показатель долговой нагрузки «чистый долг/LTM EBITDA» (LTM EBITDA равнозначен показателю EBITDA за предыдущие 12 месяцев) в среднем по отрасли вырос за 2014 г. на 52% [6]. При этом наибольшая нагрузка в рублевом выражении приходится на компанию «Роснефть», что связано с выплатой бридж-кредитов, выданных ей на покупку ТНК-ВР.

Пик выплат по кредитами «Роснефти» пришелся на декабрь 2014 г. - февраль 2015 г. За счет выпуска 21 транша рублевых облигаций «Роснефти» удалось успешно реструктуризировать портфель своих долговых обязательств.

В связи с девальвацией рубля и переоценкой долговых обязательств, номинированных в иностранной валюте произошло резкое увеличение показателя «чистый долг/LTM EBITDA» у компании «Газпром нефть».

Проведение сбалансированной кредитной политики компанией «Транснефть» позволяет ей комфортно функционировать в условиях санкционных ограничений. Даже при довольно высоком значении показателя долговой нагрузки, компания в 2015 и 2016 годах выплатила всего 25% от общей долговой нагрузки [6].

Показатель долговой нагрузки компании «ЛУКОЙЛ» составил около 0,6, что ниже среднего значения по отрасли. Компания «Сургутнефтегаз» стала единственной российской нефтегазовой компанией, которая не имеет долгов (показатель долговой нагрузки имеет отрицательное значение).

Таким образом, не смотря на введение секторальных и финансовых санкционных ограничений, долговая нагрузка в целом по отрасли находится на допустимом уровне. В то же время некоторым компаниям следует пересмотреть портфель своих долговых обязательств в связи с девальвацией рубля («Газпром нефть», «Роснефть») и геополитических факторов («Газпром»).

Проанализируем угрозы экономической безопасности России вследствие ограничения доступа к рынкам капитала на примере российских нефтегазовых компаний.

Последствия введения санкционных ограничений для отдельных российских нефтегазовых компаний

Действуя в условиях санкционных ограничений, компании «Роснефть» удалось добиться приемлемого значения показателя долговой нагрузки при валютных расчетах, динамика этого показателя в рублевом выражении выглядит иначе. За 2014 г. Показатель долговой нагрузки в рублевом выражении вырос до рекордных 2,3 или на 31% [6]. Здесь следует отметить, что основной прирост пришелся на период с 30 сентября 2014 года по 31 декабря 2014 года. Другими словами, сразу после введения США второго пакета секторальных санкций. Вполне естественно, что менеджмент компании в такой короткий период не смог предпринять адекватных мер для удержания этого показателя в допустимых пределах. Однако на сокращении долга компании «Роснефть» позитивно сказалась девальвация рубля, кроме того основной пик погашения долговых обязательств приходится на период после 2020 года. Поэтому рост чистого рублевого долга до 2,467 трлн. руб. не выглядит критичным, поскольку основная часть валютного долга была погашена в декабре 2014 года и феврале 2015 года, а большая часть выплат рублевой задолженности по состоянию на март 2015 года приходится на период 2020-2024 годы. 800 млрд. рублевого займа компании «Роснефть» необходимо погасить в 2020, 2021 и 2024 годах [6].

Показатель долговой нагрузки «чистый долг / LTM EBITDA» у компании «НОВАТЭК» в рублевом выражении находился на уровне 1,4, что было признано большинством специалистов как достаточно комфортное значение, хотя за последний год он вырос на 43% [11]. При этом основная доля задолженности компании по погашению кредитов приходится на период после 2019 года [10, c. 44]. В целом, достаточно комфортный уровень долговой нагрузки компания «НОВАТЭК» имеет за счет осуществления до 90% затрат в рублевом выражении и получения порядка 50% выручки в валютном исчислении.

Показатель долговой нагрузки «чистый долг / LTM EBITDA» у компании «Газпром нефть» вырос на 140% и составил 1,44. Однако такой рост долговой нагрузки не стал неожиданостью для инвесторов и не угрожает стабильности компании, поскольку она получает выручку в валюте, а большая часть выплат по долговым обязательствам приходятся на 2019 и 2022 гг., соответственно 138,2 и 125,5 млрд долл. США. Оставаться финансово привлекательной компании помог диверсифицированный портфель кредитов, хотя возможность реструктуризации краткосрочных обязательств у нее существенно сократилась [8].

У компании «ЛУКОЙЛ» долговая нагрузка существенно не изменилась. Уровень показателя «чистый долг / LTM EBITDA» составил всего 0,58 и оказался одним из самых низких по отрасли. При этом пики выплат по долгосрочным кредитам приходятся на 2017 и 2023 годы. Компания имеет хороший запас ликвидности, поэтому проблем с обслуживанием долга из-за введения санкционных ограничений у нее не возникнет.

Компания «Газпром» на конец 2014 г. также имела комфортный показатель долговой нагрузки на уровне 0,5 [9]. Однако компании предстоит до 2020 года выплатить порядка 1,7 трлн. руб. Из этой суммы более 500 млрд. руб. было выплачено в 2015-2016 годах. Но данный факт не повлиял на устойчивость компании в условиях введенных США и ЕС санкционных ограничений. В пользу «Газпрома» сыграла девальвация рубля, которая помогла компенсировать падение цен на газ, а также позволила серьезно сэкономить на закупках труб и оборудования (доля импорта в закупках «Газпрома» не превышает 7%). В результате проект «Сила Сибири», который после ввода в строй Чаяндинского месторождения оценивался в 55 млрд долл. США, может подешеветь минимум на 50%.

У компании «Транснефть» уровень показателя «чистый долг/LTM EBITDA» составил 1,3. Что в среднем для отрасли оценивается как достаточно высокое значение. При этом объем долговых обязательств компании на начало марта 2015 г. составлял 843 млрд. руб. Однако рост долговых обязательств не приведет к ухудшению ее финансовой стабильности, поскольку в кредитном портфеле компании большую долю занимают долгосрочные обязательства с пиковым сроком выплат в 2029 году, а до 2020 г. компании «Транснефть» должна погасить суммарно около 200 млрд. руб. [4, 6]

Наконец, уникальным случаем для российской нефтегазовой отрасли стала компания «Сургутнефтегаз». В условиях действия санкционных ограничений эта компания стала единственной в отрасли, у которой не только нет долгов, но имеет существенный запас ликвидности (более 30 млрд долл. США). Сегодня эта компания не испытывает ни проблем с долгами, ни трудностей с зависимостью от поставок иностранных комплектующих и оборудования.

Таким образом, общая по отрасли ситуация с долговыми обязательствами сложная, но не критическая. Наиболее серьезные трудности конца 2014 - начала 2015 годов компаниям отрасли с разной степенью усилий удалось преодолеть. Следующий серьезный пик выплат приходится на конец 2029 года. Однако прогнозировать развитие на такой длительный срок динамики цен на нефть на мировых рынках довольно сложно и совсем не результативно в плане точности. К тому же и введение против нефтегазовой отрасли российской экономики санкционных ограничений было рассчитано на ее удушение за несколько лет. Но здесь возникает интересная коллизия, поскольку кроме российских нефтегазовых компаний, введение санкционных ограничений серьезно затронуло интересы целого ряда ведущих иностранных нефтегазовых компаний. Большинство из них приняли решение о замораживании всех перспективных проектов по добыче нефти на арктическом шельфе, а также при разработке сланцевых и глубоководных месторождений. Принятие таких решений было предопределено опасением правовых преследований в случае нарушения санкционных ограничений. Правовые последствия для европейских компаний в случае нарушения ими санкционных ограничений оказались еще более сложными, чем в США. Ведь с одной стороны, у ЕС есть свой санкционный список, да и правовая система в Европе отличается от американской. Но, с другой стороны, практически во всех крупных европейских компаниях имеются американские акционеры (или они ведут свою деятельность на территории США). Следовательно, они могут попасть и под американские санкции. Поэтому у всех на слуху еще долго будет оставаться штраф в 8,9 млрд долл. США, который был наложен властями США на французский банк BNP Paribas SA за нарушение американских санкций в отношении предоставления финансирования проектов компаний из Ирана и Судана [1].

Продолжение странами запада «политики анаконды», которая предполагает постепенное увеличение давления в расчете на то, что в среднесрочной перспективе российская экономика не выдержит такого прессинга, чревата серьезными финансовыми потерями уже для самих инициаторов введения санкционных ограничений [2]. При условии, что российская экономика выдержала почти три года, создавать для нее новые проблемы становится все сложнее, а главное - затратнее. Главной задачей для российской нефтегазовой отрасли остается выплата обязательств по кредитам. После этого сама проблема перестанет существовать, поскольку в условиях действия санкционных ограничений получить новые кредиты на западе нефтегазовым компаниям не удастся. Естественно, в этой связи возникнет проблема привлечения инвестиций, но пример с продажей 19,5% акций компании «Роснефть» за 10,5 млрд. евро консорциуму из компаний Glencore и суверенного фонда Катара в конце 2016 года показывает возможные пути выхода из сложившейся ситуации. Кроме того, в случае, если не удастся рефинансировать займы, то тогда на их выплаты пойдут средства, запланированные на капитальные расходы по новым проектам. Не следует забывать и о таких значительных по величине резервах, которыми располагает Россия, как золотовалютный фонд и фонд национального благосостояния.

Таким образом, проведение системного анализа угроз экономической безопасности России в условиях действия секторальных и финансовых санкционных ограничений, направленных против российской экономики помогло на примере нефтегазового комплекса выявить его самое проблемное место, а именно - существенную зависимость от закупки импортных комплектующих, оборудования и технологий, предоставляемых иностранными компаниями в сфере нефтедобычи. Для решения этой проблемы в настоящее время Правительством РФ достаточно активно предпринимаются усилия по снижению зависимости от закупки импортных комплектующих, оборудования и технологий посредством развития проектов их импортозамещения, в том числе и в нефтегазовой отрасли. Так, в конце 2014 года Мнипром РФ был создан Фонд развития промышленности, ориентированный только на проекты по импортозамещению. В Фонд уже поступили заявки более чем на 250 проектов в сфере нефтегазовой отрасли. Вопрос заключается в том, насколько быстро этот механизм заработает. Само министерство готово финансировать порядка 10% из них. Остальную часть инвестиций, видимо, должны взять на себя нефтегазовые компании либо самостоятельно, либо совместно с другими российскими или иностранными инвесторами.

Также постепенно развивается практика применения механизма инвестиционных контрактов, основная цель которых заключается в принятии обязательств не изменять принятые ранее правила в ходе реализации проекта. Однако российской нефтегазовой отрасли нужна более серьезная поддержка, а именно - более масштабная программа, предполагающая совместные усилия правительства и нефтегазовых компаний отрасли по импортозамещению.

Литература

1. Бодрунов С.Д. Теория и практика импортозамещения: уроки и проблемы. СПб: ИНИР им. С.Ю. Витте. 2015. 171 с.

2. Гельбрас В.М. Импортозамещение и экспортная ориентация экономики. М.: МЭиМО. 2013. 198 с.

3. Данилов-Данильян А.В. Импортозамещение в России-2015: Чем обернется кризисная политика для компаний // Коммерческий директор. 2015. №2.

4. Данные официального сайта Министерства экономического развития Российской Федерации. URL - http://economy.gov.ru/minec/activity/sections/ macro/politic (дата обращения: 04.01.2017).

5. Пономарев С.В., Юрченко А.А. Влияние санкций на экономику России // Молодой ученый, 2016. №4. С. 478-481.

6. Российский нефтегаз под санкциями: основные угрозы для отрасли / Экспертно-аналитический доклад // Фонд национальной энергетической безопасности - М., 2015. - 73 с [Электронный ресурс]. URL - http://newgaztech.ru/upload/files/publications/ 2bf324464446f6a4cf32b9a37487888e.pdf.

7. Федоляк Ф.С. Импортозамещающая стратегия структурных сдвигов в экономике России. М.: НИЦ ИНФРА-М. 2014. 320 с.

8. FY 2014 IFRS Financial and operating results, Gazpromneft.

9. Gazprom Investor Day Presentation, Feb. 2015, Hong Kong.

10. Management's Discussion and Analysis of Financial Condition and Results of Operations of OAO NOVATEK, 31 December 2014, р. 44.

11. Novatek Fourth Quarter and Full Year 2014 Operational and Financial Results, Conference Call Presentation; 31 December 2014.

Размещено на Allbest.ru