Современные вызовы и основные глобальные тренды в нефтяной отрасли

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

Современные вызовы и основные глобальные тренды в нефтяной отрасли

1. Ключевые изменения в современной нефтяной отрасли

Анализ инвестиционной привлекательности должен совершаться с учетом глобального контекста как макроэкономических реалий, так и тенденций развития энергетической отрасли в целом.

Современный нефтяной сектор встречает много вызовов во всем мире. Для того, чтобы определить ключевые изменения в нефтяной отрасли, следует обратиться к основным глобальным трендам, которые выделило МЭА в 2016 году. нефть цена финансирование тренд

1) Нефтегазовый сектор по-прежнему является крупнейшим получателем инвестиций - 45% всех инвестиций в энергетику. Только в добывающий сектор было инвестировано более 580 млрд. долл., что составляет почти треть от общего объема, в остальную часть нефтегазового сектора - 250 млрд. долл., или 14%.

2) 220 млрд. долл., или 12%, было инвестировано в энергоэффективность. Только более 50% этого было потрачено на повышение эффективности строительства, включая бытовую технику, область, где все более широкое освещение регуляторных стандартов сдерживает рост спроса на зрелых рынках. Инвестиции в энергоэффективный транспорт увеличились до порядка 60 млрд. долл., несмотря на снижение цен на нефть.

3) В 2015 году в обеспечение предложения нефти, газа и угля было вложено 900 млрд. долл., что на 18% меньше, чем в 2014 году - в реальном выражении. Инвестиции в разведку и добычу нефти и газа снизились, но общий объем держится на высоком уровне (они по-прежнему составляют 65% от общего объема инвестиций в ископаемое топливо) в связи с долгосрочностью проектов, многие из которых были запущены несколько лет назад.

4) Подавляющее большинство инвестиций в разведку и добычу нефти и газа направлено на замещение естественного спада производства, в то время как почти 40% инвестиций в электричество было направлено на замену устаревших активов. Инвестиции в новые мощности для удовлетворения спроса снижаются (как доля от общего объема) в связи с замедлением роста спроса на энергию - в основном в результате снижения энергоемкости и замедления экономического роста, особенно в Китае. Структурный сдвиг в сторону новых источников энергии и тренда на повышение энергоэффективности сдерживают спрос на энергию в Китае. Индия является единственной крупной экономикой, где ускорение экономического роста привело к росту спроса на энергию. В то же время низкие процентные ставки продолжают поддерживать инвестиции в энергетическом секторе.

5) Объем инвестиций в разведку и добычу нефти и газа в 2015 году сократился на 25% и составил 583 млрд. долл., а в 2016 году он должен упасть еще на 24% и составит около 450 млрд. долл. (в долларах 2015 года). Впервые за 30 лет инвестиции будут сокращаться в течение двух лет подряд. Ближний Восток и Россия представляют собой наиболее устойчивые регионы, в результате чего национальные нефтяные компании достигнут рекордного уровня в 44% от уровня глобальных инвестиций в секторе разведки и добычи, в то время как в североамериканских сланцах и других областях с высокими издержками разработки наблюдались самые большие сокращения.

6) Затраты на разведку и добычу в значительной степени снизились в 2015 и 2016 годах после более чем двукратного роста в период с 2000 по 2014 года. Индекс капитальных затрат МЭА по разведке и добыче в 2015 году снизился на 15%. Наибольшее снижение себестоимости добычи произошло в Северной Америке, где Индекс затрат на добычу углеводородов из низкопроницаемых пород МЭА упал на 30% в 2015 году.

7) Сокращение денежного потока вынудило большинство нефтегазовых компаний увеличить долговую нагрузку, чтобы финансировать капитальные расходы и дивиденды. За последние два года соотношение между чистой задолженностью и акционерным капиталом почти удвоилось по сравнению с частными нефтяными и газовыми компаниями, причем независимые компании Северной Америки оказались под сильным финансовым давлением, что привело к банкротству части их них.

8) Увеличение темпов добычи трудноизвлекаемой нефти.

С середины 2000 годов в мире наблюдается взрывной рост добычи нетрадиционных источников углеводородов. Данный тренд не может не остаться незамеченным и, безусловно, находит отражение и в паттерне инвестиционных решений в энергетике в целом и в нефтяной отрасли в частности.

Прежде чем продолжить описание тенденций, связанных с эпохой нетрадиционных углеводородов, остановимся на определении данного понятия.

Существует множество подходов к трактовке данного понятия.

Например, в России до сих пор ведутся споры по поводу не только сути, но и названия нового вида углеводородов. Сегодня используется понятие трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ). Понятие трудноизвлекаемых запасов возникает, когда возможности существующих технологий не отвечают геологическим особенностям пласта, то есть технологий либо нет, либо они на данном этапе неэкономичны. Когда технологии достигают определенного развития, адекватного геологическим особенностям объекта, ТРИЗ переходят в категорию активных (неосложненных) .

Глава Государственной Комиссии по Запасам РФ Шпуров И.В. предлагает пользоваться следующим понятием: «Трудноизвлекаемые запасы - запасы залежей (месторождений, объектов разработки) или частей залежи, отличающиеся сравнительно неблагоприятными для извлечения геологическими условиями залегания нефти и (или) физическими ее свойствами, разработка которых существующими технологиями в условиях действующей налоговой системы экономически неэффективна» .

Несмотря на разницу названий и форму интерпретации понятия, несложно проследить основную суть, а именно: источник считается нетрадиционным (или трудноизвлекаемым) до тех пор, пока добыча не является экономически рентабельной, главным образом, не изобретена соответствующая, зачастую масштабируемая технология добычи.

Критерий экономической эффективности и промышленной значимости, заложенный в последней версии Классификации запасов РФ, является образующим в международной классификации запасов SPE PRMS. Ключевым фактором рассматривается наличие обоснованного намерения экономически целесообразно разрабатывать проект, то есть должна быть просчитана экономика, должна быть опробована технология с учетом экологических гарантий. Таким образом, наряду с геологическими и экономическими факторами, определяющими степень промышленной значимости, является и технология.

В связи с тем, что большинство компаний подсчитывают свои запасы и ресурсы, основываясь на классификации SPE PRMS, что транслируется и в данных базы Rystad Energy UCube, используемых в качестве основы для моделирования, в данной работе будем использовать понятие нетрадиционных запасов в трактовке именно SPE PRMS, если не оговорено иное дополнительно.

Возвращаясь к вопросу о влиянии сдвига структуры добычи в пользу роста добычи нетрадиционных источников, обратимся к мнению ведущих экспертов нефтегазового мира. По их словам , такие проекты требуют огромное количество технологических вызовов, что обуславливает острую необходимость в развитии НИОКР и накоплению технической экспертизы.

Таким образом, на основе анализа ключевых вызовов можно утверждать, что сегодня на энергетической арене происходит целый ряд качественных и количественных сдвигов, шлифующих контекст развития нефтяной отрасли.

Между тем, важно заметить, что ископаемые виды топлива продолжают привлекать значительную часть глобальных инвестиций в энергетику, что отражает их доминирование среди прочих источников энергии. На их долю приходится около 80% спроса всей первичной энергии, едва ниже, чем десять лет назад, несмотря на все более активные усилия по развитию возобновляемых источников энергии и снижение зависимости от углеводородов. На нефть, газ и уголь приходилось почти две трети общего объема инвестиций в энергоснабжение в 2015 году. С 2000 года капитальные затраты на производство ископаемого топлива неуклонно возрастали, прерванные только в 2009 году финансовым кризисом, и резким падением мировых цен на энергоносители. В период с 2000 по 2014 гг. инвестиции в добычу нефти и газа превышали более чем в три раза в реальном выражении (с поправкой на общую инфляцию) инвестиции на нефтепереработку и добычу других ресурсов.

Рост расходов с начала 2000-х годов с одной стороны связан с увеличением затрат на добычу более дорогих ресурсов, в частности трудноизвлекаемой нефти и сланцевого газа в Северной Америке. С другой стороны, расходы возросли в результате перехода к более технологически сложным проектам (в том числе глубоководным), зачастую расположенным далеко от существующей инфраструктуры. Конкурентоспособный ландшафт североамериканской нефтегазовой промышленности в сочетании с относительно легким доступом к технологиям и финансовым ресурсам позволил увеличить число операторов малого и среднего размера, особенно в нетрадиционных месторождениях. В результате доля глобальных расходов на разведку и добычу независимыми компаниями США заметно возросла и достигла пика в 16% в 2014 году до снижения в 2015 и 2016 годах в результате финансовых трудностей в сланцевой промышленности США.

Быстрый рост добычи нефти и газа в Северной Америке за последнее десятилетие стимулировал волну инвестиций в мидстрим, включая строительство нефте- и газотранспортных и распределительных линий, нефтегазовых танкеров, сборочных и перерабатывающих мощностей, а также экспортных терминалов, необходимых для изменения географии производства.

В разные периоды времени на цену углеводородов влияет достаточно большое количество макроэкономических, политических и финансовых факторов и условий. Стоит отметить, что во многом на цену влияют не столько средние издержки, сколько предельные. В настоящее время маржинальным поставщиком все больше являются нетрадиционные (неконвенциальные) источники углеводородов и тяжелой нефти. Кроме того, несмотря на факт, что изначально удельные издержки вовлечения таких ресурсов в производство высоки, с течением времени их стоимость снижается. Поэтому расширение ассортимента источников углеводородов является на сегодняшний день одним из определяющих факторов предложения.

Упомянутые выше процессы освоения нефти низкопроницаемых пород в США и Канаде происходило довольно интенсивными темпами, что стало одним из ключевых факторов, сформировавших предложение нефти на мировом рынке, значительно увеличившей его объемы.

В США за период 2005-2013 годы на ГГР и добычу нефти и газа было израсходовано 4 трлн. долл., из которых 350 млрд. - на неконвенциональные ресурсы. При этом на добычу нефти из традиционных месторождений было израсходовано 2,5 трлн. долл. - это 94% всей добычи на начало 2014 года. Однако добыча нефти из традиционных месторождений снижается, падение составило 1 млн. барр. в сутки. Пик добычи на традиционных месторождениях был достигнут в 2005 году.

Согласно отчету МЭА 2015 года, в четвертом квартале 2014 года избыток предложения составил 890 тыс. барр. в сутки. Превышение предложения увеличилось на 170 тыс. барр. в сутки по сравнению с предыдущим кварталом. В то же время спрос в I кв. 2015 г. был на 900 тыс. барр. в сутки ниже по сравнению с I кв. предыдущего года.

На снижение цен добывающие компании отреагировали вполне очевидно -- снижением добычи. Уже в начале 2015 года добыча нефти в мире сократилась на 350 тыс. барр. в сутки по сравнению с предыдущими периодами. В то же время добыча нефти из плотных пород в США уменьшилась только со второй половины 2015 года. Это достаточно важный момент, свидетельствующий о новых возможностях формирования предложения, среди которых ключевой инструмент - новые источники углеводородов (нефть плотных пород и из неконвенциальных источников) и их значительно более высокая эластичность по сравнению с традиционными источниками, включая методы освоения.

Эластичность обеспечивается широким перечнем факторов: новыми технологиями, а также более гибкими финансовыми и экономическими условиями. Так, например, как уже упоминалось в разделе выше, количество работающих буровых установок в США в течение 2012-2014 годы снижалось (минус 30% с октября 2014 по январь 2015 года). С одной стороны, это дает представление о будущей траектории добычи. Но с другой стороны, учитывая, что буровые установки становятся более эффективными и способны бурить многоствольные (multiple) скважины, линейной связи между количеством установок и уровнем будущей добычи более не существует.

Роль новых источников углеводородов настолько велика, что начиная с 2005 года они в значительной степени определяли рост добычи жидких углеводородов в мире. При этом объяснять большую роль неконвенциальных источников углеводородов, прежде всего неэкономическим ограничением возможностей роста добычи в странах ОПЕК, нельзя. Ирак, несмотря на перебои в поставках и политическую нестабильность, был в 2014 году вторым по значимости источником роста предложения после США. Он обеспечил почти 60% роста добычи в странах ОПЕК, что компенсировало с превышением снижение добычи в других странах картеля.

2. Сокращение расходов добывающих компаний в связи с падением цен нефть

Самые большие изменения в инвестициях в ископаемые источники энергии в 2015 году и в первой половине 2016 года произошли в разведке и добыче нефти и газа, где и объемы инвестиций, и издержки резко снизились, вызванные падением цен на нефть. Это произошло после продолжительной волны роста инвестиций. В период с 2000 по 2014 год инвестиции в нефтегазовый сектор увеличились почти в пять раз, чему способствовали более высокие цены на нефть и газ, а капитальные расходы в среднем выросли на 12% в ценах 2015 года (с примерно 160 до почти 780 млрд. долл.). Стоимость материалов, используемых в строительстве и разработке объектов разведки, а также услуг, оборудования и буровых установок, неуклонно росла в течение всего этого периода.

Северная Америка была основным источником роста расходов, главным образом, благодаря росту добычи нетрадиционных нефти и газа, которая, как правило, более капиталоемкая, чем добыча на традиционных проектах в разрезе на единицу производимой энергии. В период между 2010 и 2014 годами объем добычи нефти в США увеличился в восемь раз и составил в среднем около 3,6 миллиона баррелей в сутки. За тот же период добыча сланцевого газа увеличилась более чем в два раза и достигла 380 млрд. куб. м., что привело к удвоению расходов на разведку и добычу нефти и газа в регионе. На регион приходилась почти половина общего увеличения инвестиций в разведку и добычу в период с 2000 по 2014 год. Во всех других регионах также наблюдался рост расходов, хотя и с существенно отличающимися темпами роста.

Глобальные инвестиции в добычу резко упали после падения цен на нефть во второй половине 2014 года. Падение составило 25% в 2015 году и 24% в 2016 году.

За два года общее падение превысило 300 млрд. долл. - это беспрецедентное явление с учетом того, что сокращения инвестиций на протяжении двух лет подряд не было порядка 30 лет. Кроме того, по прогнозам, компании не планируют увеличивать свои капитальные расходы в 2017 году, и пересматривали свои плановые показатели на 2016 год.

Несмотря на сложность разделения затрат на разведку и добычу нефти и газа, и отсутствия общепризнанного метода, МЭА проводит свою оценку на основе исторических данных по ресурсам и удельных затрат по странам и видам активов. Так, на нефть приходится 70% от общего объема инвестиций в разведку и добычу, доля которой оставалась примерно неизменной в течение последних 15 лет.

В соответствии с ростом общих расходов на разведку, инвестиции в разведку значительно увеличивались до 2014 года, хотя ее доля в общих расходах постоянно снижалась. Несмотря на то, что подробные данные отсутствуют, есть предположение, что первым последствием снижения цена на нефть стало приоритетное внимание сокращению расходов на геологоразведку. Предварительные оценки показывают, что расходы на геологоразведку в 2015 году сократились до менее 90 млрд. долл., упав примерно на 30%, и в 2016 году снизились еще примерно до 65 млрд. долл. Доля разведки в общих затратах на разведку и добычу в настоящее время снизилась до 14%, это самая низкий показатель за десятилетие. Это может быть результатом нескольких факторов:

· Компании прикладывают больше усилий для разработки доказанных запасов, чтобы удержать денежные потоки, которые уже серьезно пострадали из-за снижения цен на нефть;

· Влияние сокращения расходов на геологоразведку обычно проявляется только через несколько лет, в то время как отсрочка или отмена текущего проекта по добыче может оказать более прямое влияние на финансовый поток нефтяной компании;

· Нефтегазовая промышленность выходит из периода относительно интенсивной геологоразведочной деятельности, уменьшая стимул к дальнейшему изучению, особенно учитывая более слабые долгосрочные перспективы цен.

Впервые с 2010 года расходы на ГГР семи крупнейших нефтяных компаний (ExxonMobil, Shell, BP, Chevron, Total, Eni and ConocoPhillips) сократились в 2015 году примерно на 6 млрд. долл., или на 25%, по сравнению с 2014 годом. Предварительные данные, вытекающие из их финансовых результатов за полугодие в 2016 году, подтверждают продолжение и даже ускорение этой тенденции, по оценкам, расходы на разведку сократились примерно на 40% по сравнению с тем же периодом в 2015 году. Кроме того, есть наблюдение о том, что сокращение ГГР уже привело к резкому сокращению новых нефтяных месторождений, снизившись до уровня, не наблюдаемого в последние 60 лет.

В секторе разведки и добычи капитальные затраты включают в себя геологические исследования, сбор и анализ сейсмических данных и бурение скважин все буровые и послеразведочные работы. Последнюю категорию также можно разделить на два типа: расходы на развитие уже производимых активов и расходы на новые месторождения, разработка которых еще не началась. Вес этих компонентов зависит от компании и типа ресурса. В целом, основная часть расходов на разведку и добычу сосредоточена в производстве, на что приходится около 85% общего объема, из которых около 60% направлено на поддержание производства уже производимых активов. По оценкам экспертов, естественные темпы снижения добычи на месторождениях, когда они прошли свой первоначальный пик при отсутствии капиталовложений, в среднем по миру составляет около 9%. Благодаря продолжающимся инвестициям наблюдаемый спад значительно меньше, в среднем около 6%.

Анализ МЭА показывает, что удельные затраты компаний на разведку и добычу упали во всех категориях затрат, хотя сроки и интенсивность варьируются в зависимости от региона и сектора. Затраты на услуги и оборудование для наземного бурения, как правило, очень чувствительны к изменениям цен на энергоносители, что отражает зависимость финансового потока по результатам наземного бурения от краткосрочных колебаний цен. С другой стороны, изменение затрат на буровые работы на шельфе в среднем реагируют с более долгосрочной задержкой из-за продолжительных сроков выполнения заказов, связанных с более крупными проектами и существенными предварительными потребностями в капитале.

Затраты на строительство объекта, закупку оборудования, материалов, материально-технических и трудовых ресурсов, как правило, зависят от общих экономических условий, но на них могут в значительной степени влиять специфические рыночные факторы. Например, одновременная разработка нескольких новых заводов по производству СПГ в Австралии привела к резкому ужесточению рынков труда и строительства, что привело к росту затрат. В целом, в период с середины 2014 года по середину 2016 года расходы на все ключевые компоненты разведки показали двузначное снижение, причем издержки на бурение упали в наибольшей степени.

Бурение является наиболее дорогостоящим компонентом процесса добычи. Слабый спрос со стороны операторов нефтегазовых месторождений привел к 35%-му падению суточных спотовых ставок на буровые установки с пиковых значений в конце 2014 года.

Условия добычи на морских месторождениях значительно изменились с сокращением расходов, что привело к отсрочке в запуске новых проектов, особенно глубоководных: более 40% предварительных проектов были заморожены в 2015 году. Сектор добычи на морских месторождениях выходит из периода, в течение которого продолжительно высокие цены на нефть и сильные ожидания растущего числа проектов стимулировали значительное увеличение строительства оффшорного оборудования, в том числе самоподъемных кранов, полупогружных и буровых установок. В течение этого периода большая часть оффшорного оборудования работала почти на полную мощность, а ключевые компоненты, такие как морские буровые установки, были привязаны к многолетним контрактам. Это помогло снизить темпы сокращения расходов в 2015 году. Однако накопление задержек и отсрочек от оффшорных проектов в настоящее время усиливает конкуренцию между компаниями и подталкивает тарифы вниз. Показатели утилизации буровых установок в середине 2016 года были ниже 70%, по сравнению с примерно 90% двумя годами ранее. Аналогичным образом, отставание заказов на подводную разведку поддерживало уровень 2015 года, но это отставание быстро исчезает, так как число запущенных проектов резко сократилось за последние 18 месяцев. В отрасли ожидается дальнейшее снижение заказов и ставок.

Таким образом, сокращение капитальных затрат на разведку в добыче, наблюдаемое в 2015 и 2016 годах, является не только следствием снижения уровня активности, но и снижения затрат. Ожидается, что сокращение затрат будет сдерживать общий уровень инвестиций в проекты по разведке и добыче в 2017 году и, возможно, в последующие годы, однако крайне циклический характер нефтегазовой отрасли означает, что инвестиции в добычу полезных ископаемых, вероятно, начнут восстанавливаться в будущем. Стоит отметить, что, как и в случае прошлых циклических провалов в инвестициях, отрасль отреагировала сокращением персонала, в том числе высококвалифицированных сотрудников. Замена их во время следующего подъема может быть проблематичной, так как многие уволенные работники могут оставить отрасль навсегда, что может привести к задержкам в продвижении проектов и также способствовать росту издержек. В то же время есть свидетельства того, что отрасль также повышает техническую эффективность, в том числе оптимизацию процессов и операций, а также стандартизацию практик, которые могут помочь снизить издержки в будущем.

3. Инвестиционные тренды в региональном разрезе

Влияние низких цен на нефть на инвестиции и объемы производства значительно варьируется в зависимости от регионов. В целом, инвестиции в регионах, характеризующиеся крупными долгосрочными проектами, как правило, менее чувствительны к крупным и внезапным колебаниям цен, тогда как регионы с краткосрочными проектами и менее капиталоемкими нефтегазовыми месторождениями были более чувствительны. В этом разделе описываются основные верхнеуровневые инвестиционные тренды в четырех важных регионах производства - в Северной Америке, на Ближнем Востоке, в России и в странах Африки к югу от Сахары. Например, объем производства в США сократился на 0,76 млн. барр. в день между апрельским максимумом 2015 года и июнем 2016 года. В отличие от этого, производство на Ближнем Востоке фактически увеличилось, хотя это отражает решение ОПЕК в декабре 2014 года сохранить объемы производства и удержать долю рынка. Отсрочка и задержки в завершении новых крупных проектов в сочетании со снижением инвестиций в существующие месторождения, вероятно, приведут к падению потенциала в большинстве регионов в ближайшие месяцы и годы.

Северная Америка. В Северной Америке наблюдался самый резкий спад капитальных расходов на разведку и добычу между 2014 и 2016 годами в абсолютном выражении, однако по-прежнему составляет около одной трети мирового объема - наибольшую долю в любом регионе. В результате расходы на разведку в регионе в 2016 году, как ожидается, составят менее половины от 2014 года. Более короткие инвестиционные циклы, связанные с разработкой нетрадиционных ресурсов региона, на которые приходится значительная доля общего объема добычи, объясняют, почему инвестиции там упали настолько быстро. Сланцевые проекты, как правило, имеют значительно более короткие сроки и имеют гораздо более резкий уровень снижения, чем традиционные скважины, причем около 80% общего объема производства сосредоточено в первые три года производства. Эта последняя характеристика означает, что сохранение определенного уровня производства требует постоянных инвестиций в новое бурение, чтобы компенсировать снижение добычи месторождений.

Многие операторы с преимущественно американскими активами, такими как Chesapeake, Devon Energy и Continental Resources, объявили о сокращении расходов более чем на 50% - а в некоторых случаях до 70% - в 2016 году. Количество операционных буровых установок упало более чем на 80% между началом 2012 года и маем 2016 года до 450 единиц - самого низкого уровня из когда-либо испытанных. Тем не менее, сокращение инвестиций лишь частично привело к снижению активности, поскольку удельные издержки также быстро сократились, особенно в нетрадиционных операциях. Производительность скважин также значительно возросла, что снизило падение добычи.

Ближний Восток. За последние десять лет доля Ближнего Востока в глобальных инвестициях в разведку и добычу нефти и газа оставалась относительно постоянной, в среднем чуть более 10%, несмотря на то, что регион несет ответственность за около трети мировой добычи нефти. Этот регион имеет одни из самых низких издержек на разведку и добычу в мире, в среднем значительно ниже 10 долларов за баррель. В результате расходы на добычу в регионе были в меньшей степени снижены из-за падения цен на нефть, причем национальные нефтяные компании в большинстве своем поддерживали свои долгосрочные инвестиционные планы. Длительные сроки выполнения некоторых крупных проектов также сдерживают сокращение расходов. Количество буровых установок на Ближнем Востоке остается близким к рекордным уровням, а во всех других регионах оно резко упало .

В Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах и Кувейте количество активных буровых установок за последние пару лет существенно не изменилось. Исключением из региона является Ирак, где с середины 2014 года объем буровых работ сократился вдвое. Федеральный бюджет Ирака зависит от нефтяных доходов, и как следствие, он сильно пострадал от снижения цен. В результате Ирак попросил операторов, в частности тех, кто находится на гигантских месторождениях на юге Ирака, сосредоточить инвестиции на поддержание текущего уровня производства, вместо того чтобы разрабатывать новые источники, чтобы сэкономить деньги.

Большинство крупных национальных компаний в регионе также успешно извлекают выгоду из снижения цен путем пересмотра контрактов с основными поставщиками и сервисными компаниями, такими как Halliburton и Schlumberger. Это главный фактор, обусловливающий умеренные сокращения, ожидаемые в инвестициях в добыче региона в 2015 и 2016 годах.

Россия. Наша страна остается одним из ведущих производителей нефти в мире, вместе с США и Саудовской Аравией. В российской нефтегазовой отрасли традиционно доминируют отечественные операторы - «Роснефть» в нефти и «Газпром» в газовой отрасли - с ограниченным участием со стороны международных компаний, главным образом в приграничных проектах, таких как Сахалин и Ямал СПГ.

Инвестиции в разведку и добычу в России сосредоточены на двух направлениях: сохранение или расширение производства старых месторождений в Западной Сибири и на Волге-Урале с применением новых технологий, включая горизонтальное бурение и ГРП, и разработки новых проектов, преимущественно в Восточной Сибири.

Расходы на разведку и добычу гораздо меньше пострадали из-за резкого падения цен на нефть, так как это сопровождалось падением курса российской валюты: рубль потерял почти 40% своей стоимости в 2015 году. Учитывая, что подавляющее большинство российских проектов в значительной степени деноминированы в местной валюте и с учетом текущей налоговой системы страны, рентабельность инвестированного рубля в добычу полезных ископаемых держится относительно стабильно. Действительно, некоторые российские компании объявили о планах увеличить расходы на разведку, несмотря на неопределенный прогноз цен на нефть и налогообложения. Например, «Роснефть» недавно объявила о более чем 30%-ном увеличении расходов на разведку в рублевом выражении в 2016 году, главным образом, благодаря запуску новых месторождений в Восточной Сибири, Ямало-Ненецком и Тимано-Печоре. Для других российских компаний ситуация неоднозначная: «Башнефть» увеличивает расходы, а «НОВАТЭК» объявила о сокращении. Обе компании более чем удвоили свои капитальные затраты в рублевом выражении за период 2010-2015 годы.

Африка. Страны Африки к югу от Сахары сокращают свои планы по глубоководной добыче. С начала 2000-х годов в странах региона наблюдался сильный рост инвестиций в нефтегазовый сектор, что объясняется ростом цен, ростом внутреннего спроса и технологического прогресса, что офшорные разработки жизнеспособными. Но, как и в большинстве других регионов, расходы на добычу были сокращены в ответ на низкие цены со второй половины 2014 года. Нигерия и Ангола, ведущие страны-производители, испытали волну сокращений. Обе страны имеют несколько глубоководных проектов на стадии принятия окончательного инвестиционного решения, некоторые из которых были отложены или отменены. В Нигерии Shell объявила в начале 2016 года, что она отложила принятие окончательного инвестиционного решения в своем проекте на юго-западе от Бонги стоимостью 12 млрд. долл. до 2018 года в рамках своей глобальной программы сокращения расходов. В других регионах большая часть инвестиций должна была быть направлена на развитие восточноафриканских ресурсов, однако ухудшение состояния энергетических рынков значительно замедлило реализацию планов компаний.

4. Основные источники финансирования в нефтяной отрасли

1,8 трлн. долл., инвестированные в энергетический сектор в 2015 году, были получены из различных источников финансирования. Однако единственным наиболее важным источником инвестиционного финансирования для энергетики является нераспределенная прибыль от уже созданной базы активов . Из-за сокращения капитальных расходов международные компании по-прежнему могли покрывать потребности в новых инвестициях за счет нераспределенной прибыли, но, тем не менее, они увеличили свои заимствования почти на 100 млрд. долл. с 2014 года в целях поддержания уровня выплаты дивидендов. Североамериканские инвестиции в отрасль по-прежнему в значительной степени зависят от долгового и долевого финансирования. Хотя акции по-прежнему остаются доступными, рынки облигаций и банковское кредитование стали намного более сложным инструментом доступа к денежным средствам для нефтяных компаний.

Низкие процентные ставки в сочетании с технологическими изменениями в производстве энергии оказывают глубокое влияние на инвестиции в энергетику. Особо сильным было воздействие низких процентных ставок на инвестиции в энергетическом секторе Северной Америки. В 2014 году инвестиции в разведку и добычу нефти и газа в регионе достигли пикового уровня в размере около 300 млрд. долл., что эквивалентно 40% капитальных расходов компаний, составляющих индекс Standard and Poor's 500.

В инвестициях в этих областях доминируют новые участники, нуждающиеся в мобилизации капитала. В случае с североамериканской сланцевой промышленностью высокие заимствования были обеспечены за счет хеджирования добычи и диверсификации с помощью большого количества отдельных скважин. В течение 2014 года из всех неинвестиционных корпоративных облигаций, выпущенных американскими компаниями, около 10% (в пересчете на сумму в долларах США) приходилось на нефтегазовые компании. Эти компании также сильно заимствовали у банков.

Денежная политика оказала более слабое влияние на другие сегменты рынка. Ни одна из крупнейших международных нефтяных компаний публично не пересмотрела свою внутреннюю норму прибыли (IRR) для новых проектов, которая остается на уровне 10-15%. В любом случае основная часть инвестиций по-прежнему финансируется за счет нераспределенной прибыли.

В конце 2015 года Федеральная резервная система США впервые подняла процентные ставки после финансового кризиса. Хотя повышение процентной ставки на 0,25 процентных пункта само по себе не оказывает большого влияния, оно изменило ожидания финансового рынка, увеличило премии за риск и ужесточило условия финансирования для компаний с высокой долей заемных средств. Будущее ужесточение денежно-кредитной политики по-прежнему остаются неопределенными даже в США. Как в еврозоне, так и в Японии сохраняется политика количественного смягчения, приводящая к отрицательным процентным ставкам. Эта исторически беспрецедентная денежная позиция будет формировать инвестиционную среду для энергетики на долгие годы.

Рост североамериканской сланцевой промышленности привел к большому увеличению доли глобальных инвестиций в разведку и добычу, взятых независимыми компаниями, и к соответствующему падению капитализации мейджоров и национальных нефтяных компаний, которые ранее составляли в совокупности более двух третей общих расходов. Доля акций независимых компаний подскочила с 10% в 2007 году до примерно 16% в 2014 году, но снизилась до 8% в 2016 году. Вклад национальных нефтяных компаний увеличился с 36% до 44% в период между 2014 и 2016 годами, что является самым высоким показателем в результате сокращения расходов другими странами.

Планы расходов нефтяных мейджоров были сокращены в соответствии с сокращением собственного денежного потока, однако все, за исключением Eni, сохранили свои дивиденды. Это было достигнуто за счет сокращения операционных расходов, выкупа акций и возврата капиталовложений. Тем не менее, чистая задолженность мейджоров и крупных частных нефтяных компаний резко увеличилась с 2014 года.

С начала 2015 года кредитные рейтинги более 130 американских компаний E & P Independents были понижены кредитными агентствами, в результате чего многие из них оказались не инвестируемыми. Это повысило стоимость долга, еще более снизив доходность инвестиций, уже затронутых более низкими ценами на нефть. Это усугубляет волатильность в сланцевой промышленности США, которая продемонстрировала некоторые признаки финансового пузыря.

Высокие и стабильные цены на нефть в период между 2012 и 2014 годами, исключительно низкие процентные ставки и быстрое технологическое совершенствование вместе помогли поддержать сильный поток инвестиций в промышленность. По мере роста производства в период между 2010 и 2014 годами важность денежного потока и, следовательно, подверженность воздействию цен на нефть возросла, что повысило уязвимость к колебаниям условий рынка и финансирования.

Технология гидроразрыва пласта также привела к появлению новых бизнес-моделей. Сланцевые проекты, как правило, плохо подходят для организационной структуры крупных нефтяных компаний, ориентированных главным образом на крупные проекты с длительным сроком действия. В результате рост производства осуществлялся небольшими независимыми компаниями с гораздо более ограниченными финансовыми возможностями. Эти компании больше полагаются на внешние источники капитала для финансирования своих собственных проектов. Их расходы превышали денежный поток даже при высоких ценах на нефть, поскольку производство и бурение увеличивались. В то время как некоторое производство было хеджировано, объем и продолжительность хеджирования были значительно меньше, чем сумма обязательств. Коллапс цен на нефть заставил многих инвесторов потерять большие суммы денег, а некоторые подали заявление о банкротстве, тем самым реструктурируя свой долг.

Эти характеристики в сочетании с готовностью инвестора принять высокий уровень риска типичны для финансовых пузырей. Тем не менее, как и в случае с интернетом и железными дорогами, нетрадиционные технологии нефти и газа будут по-прежнему оказывать значительное долгосрочное воздействие на более широкую промышленность. За последние два года сланцевая промышленность продолжила совершенствовать технологии и значительно снизила затраты. Несмотря на 90 банкротств в нефтегазовом секторе США в период с января 2015 года по июль 2016 года, в ожидании больших перспектив в будущем инвесторы проявили интерес к объединению капитала для покупки проблемных нефтегазовых активов в первой половине 2016 года .

Таким образом, нефтяная отрасль столкнулась с новыми реалиями, вызванными падением цены на нефть и развитием добычи новых неконвенциальных источников энергии.

Литература

1. Сергеев И.В., Веретенникова И.И., Яновский В.В. Организация и финансирование инвестиций. - М.: Финансы и статистика, 2002. 400 с.

2. Смирнова Н.В. Оценка инвестиционной привлекательности предприятия в условиях реструктуризации // Автореф.-Иваново: Ивановский гос.химико-технологический университет, 2004. 20с.

3. Тарасов В.М. К определению категории инвестиционный климат и привлекательность отраслей промышленности // Менеджмент: теория и практика, 2010. №1-2. С. 40

4. Теплова Т.В. Инвестиции: учебник для бакалавров. - М.: Юрайт, 2011. 725 с.

5. Шафраник Ю.К., Крюков В.А. Нефтегазовый сектор России: трудный путь к многообразию. - М.: 2016. - 272 с.

6. Шпуров И.В. Новая классификация запасов углеводородов: средство регулирования инновационного процесса в ТЭК // Нефтегазовая вертикаль. 2014. №16. С. 46-55.

7. Шпуров И.В. Трудноизвлекаемые запасы Российской Федерации. Критерии и оценка // Доклад на Нефтегазовом национальном форуме. 2016. Режим доступа oilandgasforum.ru/data/files/Presentations/III%20NNF/Shpurov.pptx, свободный (дата обращения 28.03.2017).

8. Аналитический центр при Правительстве РФ, Авторский коллектив под руководством Л.М. Григорьева. Последствия низких цен для нефтяной отрасли // Энергетический бюллетень. 2015. 32 с.

9. Аналитический центр при правительстве РФ, Авторский коллектив под руководством Л.М. Григорьева. Аналитический отчет «О взаимодействии элементов инновационной инфраструктуры», 2014. 45 с.

10. Аналитический центр при правительстве РФ // Оценка реализации Стратегии инновационного развития Российской Федерации до 2020 г., 2014. С.10

11. Инвестиционный климат в России: мнение иностранных инвесторов // Эрнст энд Янг Отчет ЕУ, 2015. 14 с. - http://www.ey.com/Publication/vwLUAssets/EY-investment-climate-in-russia-2015-rus/$File/EY-investment-climate-in-russia-2015-rus

12. Глобальные инвестиционные банки (Barclays в отчете «Global 2014 E&P SpendingOutlook») - https://ru.investing.com/equities/barclays-earnings

13. Международное энергетическое агентство США, World EnergyInvestment2016 report, www.iea.org

14. Разработка нетрадиционных запасов углеводородов ведет к усложнению режимов налогообложения компаний нефтегазовой отрасли // EY в ежегодном «Глобальном нефтегазовом налоговом гиде» - http://www.ey.com/ru/ru/newsroom/news-releases/ey-news-unconventionals-add-complexity-to-oil-and-gas-tax-regimes

15. Проект Правительства Российской Федерации ИННОВАЦИОННАЯ РОССИЯ - 2020 (Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года), Москва, 2011. 148 с.

16. Отчет «Распределение доходов от натуральных ресурсов» // Институт управления натуральными ресурсами и Программа развития ООН, 2016.

17. Федеральный закон от 25.02.1999 N 39-ФЗ (ред. от 03.07.2016) "Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений"// http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_22142/

18. Andrew Bauer, UyangaGankhuyag, Sofi Halling, David Manley and VarshaVenugopal Natural Resource Revenue Sharing // Natural Resource Governance Institute, 2016. 116 р. - https://resourcegovernance.org/sites/default/files/documents/nrgi_undp_resource-sharing_web_0.pdf

19. Barclays, Global 2014 E&P Spending Outlook, 2013. 52 р.

20. Bloomberg LP (2016), Bloomberg Terminal - https://www.bloomberg.com/professional/solution/bloomberg-terminal/

21. Bob Dudley BP Statistical Review of World Energy June 2016 // Group chief executive June. 2016, 48 р. - http://www.bp.com/content/dam/bp/en/corporate/pdf/bp-statistical-review-of-world-energy-2016-full-report.pdf

Размещено на Allbest.ru