Параметры национальной модели экономического роста

Так сложилось, что понятие «экономический рост» употребляется в двояком смысле: широком и узком. В узком (строгом) макроэкономическом смысле под ним надо понимать долгосрочное увеличение фактического ВВП на основе роста потенциального ВВП (или совсем в узком -- только последнего). В широком (не строгом, но в более привычном) смысле экономическим ростом является всякое увеличение выпуска: и долгосрочное, и краткосрочное. Соответственно, во втором случае можно говорить о конъюнктурном (циклическом, краткосрочном) росте. Правомерен в этом ряду и термин «восстановительный рост», адекватный экономической ситуации в России начала 2000-х гг., 2010--2011 гг. и, будем надеяться, ближайшего периода.

Как уже было отмечено, долгосрочный рост экономики обусловлен ростом ее потенциала. Но потенциал, а на его основе и фактический ВВП могут расти как за счет количественного наращивания факторов производства, так и за счет повышения их качества. В первом случае принято говорить об экстенсивном росте, во втором -- об интенсивном. Качественный рост порожден факторами интенсивного роста, но при том понимании, что он связан с глубокими изменениями этих факторов, а не просто с совершенствованием этих факторов и их комбинаций. Строго говоря, качественный рост -- это рост экономики на основе изменения качества ее потенциала [3], а именно на основе научно-технического прогресса и нового качества факторов производства. Именно с таким ростом нужно связывать развитие экономики, именно здесь рост переходит в развитие. Характеристика потенциала страны и его динамики неразрывно связана с состоянием национальной экономики и национальными перспективами. Именно эта характеристика является базовой при определении национальной модели экономического роста.

В этой связи важно более точно идентифицировать категорию «экономический потенциал», увидеть в ней более широкий смысл по сравнению с обычной макроэкономической трактовкой. Последняя нацелена в основном на выяснение последствий отклонения фактического ВВП от потенциального, а в более конкретном выражении -- на определение народно-хозяйственных потерь (упущенных возможностей), возникающих вследствие превышения фактической безработицы над естественной и неполной загрузки производственных мощностей. Имеются конкретные методики оценки потенциального ВВП: основными из них являются «трудовая» и «фондовая» (в зависимости от анализируемого фактора: труда или капитала). При этом потенциал, как правило, привязывается к текущему периоду, что снижает его стратегический смысл. Следует принимать во внимание и то, что имеются сложности оценки потенциала по факторам производства в условиях, когда в российской экономике имеются сильные деформации на рынках труда и капитала, мешающие понять действительную величину фактической и естественной безработицы, а также реальный объем избыточных производственных мощностей. Таким образом, нельзя применять методики оценки потенциала (и трудовую, и фондовую) и давать точные оценки без учета специфики национальной экономики.

При оценке потенциального ВВП необходимо делать больший акцент на качественных характеристиках (технологический уровень производства, состояние человеческого капитала, база экономики знаний и инноваций, а также общая способность национальной экономики выйти на передовые рубежи), предполагающих долгосрочные изменения и их стратегическое сопровождение. Можно было бы сказать и так: важна не только «отклонительная» (текущая), но и «наполнительная» (стратегическая) трактовка экономического потенциала. Первая из них помогает понять степень кризисного состояния экономики, выяснить потери, определить интенсивность восстановительного роста: это крайне важно для понимания противоречивой экономической динамики России последних десятилетий. Но сейчас важнее другое. Современная Россия нуждается в росте не столько фактического, сколько потенциального ВВП, означающего расширение экономических возможностей страны.

К тому же в широкой трактовке экономического потенциала в него включаются не только производственный, человеческий и природноресурсный потенциалы как выражения основных факторов (ресурсов) экономики, но также научно-технический (инновационный), инфраструктурный, институциональный, финансовый, энергетический и другие виды потенциала, не являющиеся предметом внимания в макроэкономической теории. Между тем без этих характеристик наполнение потенциала становится неадекватным для понимания национальной экономики и национальной модели роста.

Таким образом, национальная модель экономического роста в России должна быть ориентирована на наращивание потенциала страны. Это может быть обеспечено даже в условиях количественного спада экономики, если удастся нарастить свой потенциал за счет начавшегося импортозамещения, тем более при продолжении курса на развитие инновационного производства. Если бы удалось повернуть положение в современной российской экономике именно в этом направлении, то последствия происходящего в России (под давлением санкций, снижения цен на нефть и др.) можно было бы воспринимать более оптимистическим образом и не паниковать по поводу краткосрочного спада объема ВВП. Но для этого надо предпринимать соответствующие усилия: понятно, что если мы будем просто менять европейский импорт на азиатский или южноамериканский и осуществлять курс на узкую финансовую стабилизацию, а не на подъем отечественного производства, то никакого роста национального потенциала не будет, а следовательно, и долгосрочного устойчивого роста российской экономики.

Выделим еще один аспект, указывающий на то, что связь экономического роста именно с национальной экономикой должна подчеркиваться в гораздо большей степени, чем это делается в макроэкономике. В ней, как известно, формулируется ряд теоретических моделей роста -- прежде всего, кейнсианские и неоклассические модели (среди последних особо выделяется модель Р. Солоу). Не разбирая детально эти модели, отметим лишь в них недостатки, выраженные, во-первых, в наличии многих ограничений и допущений, отрывающих эти модели от реальности, и, во-вторых (что в нашем анализе более важно), в их потенциальной ненацеленности на учет специфики национальной экономики. Очень интересной в этой связи была бы работа российских макроэкономистов, состоящая в попытке максимально «нашпиговать» эти модели российской спецификой, вовлечь в анализ всю совокупность отличающих Россию национально-специфических факторов роста. Сторонники Р. Солоу немало сделали в последние десятилетия в плане расширения параметров своей модели роста, усиливая в ней роль человеческого капитала, открытости экономики, особенностей экономического состояния развивающихся стран [2]. Нам в России надо расширять координаты этого анализа, работая над российской спецификацией теоретического моделирования.

Но правомерно говорить о национальной модели роста не только в смысле спецификации известных теоретических моделей, но и о как конкретном, реальном явлении. Под национальной моделью экономического роста следует понимать такой способ обеспечения положительной динамики и качества национального продукта страны, который в рамках определенной системы координат (параметров) учитывает и вбирает в себя всю совокупность национально-специфических факторов и целей национального экономического развития. Выделим несколько параметров ее наполнения.

Во-первых, национальные модели роста можно классифицировать по типам роста. Здесь можно выделить в первую очередь модели экстенсивного и интенсивного роста, о чем уже шла речь при анализе динамики экономического потенциала. В другом аспекте можно выделить: социально ориентированную модель роста, когда последний берется в единстве с социальными аспектами; модель «устойчивого развития» (роста), когда учитывается экологический аспект экономической динамики; социально-духовную, гуманистическую модель роста, когда последний и его результаты сопрягаются с определенной цивилизационной средой, духовными смыслами, «высокой» структурой потребностей. В России имеются серьезные проблемы по части обеспечения роста именно такого рода. Экономический рост в России должен иметь более сильное социальное наполнение и приносить более значимые социальные результаты с учетом того, что такая модель будет давать, в свою очередь, обратную сильную «подпитку» экономическому росту и развитию страны. А модель роста, сориентированная на учет цивилизационных, социально-духовных особенностей, формирует адекватность экономической динамики господствующим ценностным характеристикам, тем более что известна творческая и перспективная начинка российской системы ценностей.

Во-вторых, национальные модели роста можно подразделять по роли источников (факторов) роста. В зависимости от господствующей роли того или иного источника (фактора) роста, можно выделить модели трудоемкого роста, капиталоемкого (фондоемкого) роста, наукоемкого (инновационного) роста. Полезно в этой связи вспомнить Японию, в послевоенной экономической истории которой четко обозначаются три этапа (50-е гг., 60--70-е гг. и период с 80-х гг.), соответствующие указанным типам роста и сопровождавшиеся сильной структурной политикой. Главное здесь -- стимулирование совокупного предложения, переход к новому качеству и эффективности факторов производства и их рынков, участие государства в определении прогрессивных структурных приоритетов. Расширяя параметры указанной классификации моделей роста, можно включить в них и роль неэкономических факторов, специфичных именно для страны и дополняющих действие названных выше традиционных факторов. Выше уже отмечался высокий потенциал российского цивилизационного фактора. Правомерно в рамках данной классификации выделять также индустриальную, неоиндустриальную и постиндустриальную модели роста. Особое внимание в этом ряду стоит обратить на неоиндустриальную модель [1], имея в виду, что лежащий в ее основе неоиндустриализм («новая индустриализация») характеризуется переходом к автоматизации, информатизации, экологизации индустриальных производств, к формированию нового типа воспроизводства -- наукоемкого, высокотехнологичного, массово-трудозамещающего и эколого-эффективного, выражающего собой развитую ступень интенсивного типа воспроизводства и роста экономики. Он способен вбирать в себя и так называемые «постиндустриальные» технологии и экономику знаний, которые, будучи оторванными от индустриальной базы, теряют необходимую «подпитку», жизнестойкость и реалистичность. Реализация неоиндустриальной стратегии могла бы позволить российской экономике выйти на качественно новый технологический уровень. Можно сказать, что Россия нуждается в неоиндустриальной модели роста.

В-третьих, национальные модели роста можно разделять и по структуре спроса. Они могут дифференцироваться в зависимости от структуры совокупного спроса -- точнее, от преобладания роли того или иного компонента этого спроса в «раскручивании» роста. На протяжении в целом благоприятных для России 2000-х гг. главную роль играл внешнеэкономический спрос, но главное здесь -- в сырьевой начинке этого спроса, что сформировало сырьевую модель роста национальной экономики. А это означает сильную зависимость роста от конъюнктуры на внешних рынках, что делает его недостаточно качественным и устойчивым, во многом -- диспропорциональным. Другим катализатором роста в указанный период стало расширение потребительского спроса на основе роста доходов и потребительского кредитования. Но и один и другой виды спроса не имеют в ближайшей перспективе возможностей расширения: сырьевой экспорт не растет и даже сокращается в условиях замедления роста мировой экономики (сюда следует добавить и существенное снижение цен на энергоресурсы); «разгон» потребительского спроса чреват кредитными «пузырями», чрезмерной закредитованностью домашних хозяйств, а в наступивших новых кризисных условиях реалиями становятся снижение доходов населения и сокращение его спроса. Необходим перенос акцента на инвестиционный спрос с ориентацией на рост реального сектора, создание качественных рабочих мест и структурные преобразования, что сделает рост более качественным и устойчивым. Необходим переход к инновационной (точнее -- к инновационно-инвестиционной) модели роста, что, конечно, предполагает целый комплекс мер, связанных прежде всего с серьезным улучшением инвестиционного климата в стране, разработкой и реализацией внятной промышленной политики государства. Вместе с тем надо видеть и то, что спросовые модели роста, восходящие к кейнсианским идеям эффективного спроса, при всей их теоретической и практической важности имеют ограничения, связанные прежде всего с их нацеленностью на изменение краткосрочной экономической динамики. Между тем задачи модернизации экономики носят долгосрочный характер и не могут быть эффективно решены без обращения к стимулированию совокупного предложения на основе улучшения факторов производства и структурной перестройки национального хозяйства. Таким образом, при формировании экономической политики требуется синхронизировать факторные и спросовые модели роста, привязав их к соответствующим сферам и временным периодам.

В-четвертых, можно подразделить модели роста на органичные и неорганичные. Первые -- это, по сути, все названные выше модели, реализуемые в более или менее нормальных общественно-экономических условиях. Ко вторым можно отнести мобилизационную модель роста, востребованную, как правило, в чрезвычайных условиях, когда требуется масштабная концентрация ресурсов для решения жизненно необходимых для страны задач. В современной России нередко звучат призывы к мобилизационной экономике, и они могут объективно усиливаться, если предполагать возможное дальнейшее продолжительное ухудшение положения страны из-за обозначившихся в последний период экономических и геополитических проблем.

Наконец, необходимо увязывать национальную модель роста и национальную модель экономики в целом. Есть немало исторических и фактических предпосылок, определяющих необходимость формирования в России такой экономической модели, которой присущ более регулируемый и социально ориентированный характер в рамках суверенной, инновационной и диверсифицированной экономики. Только такой тип хозяйства способен реализовать национальные интересы страны. Сложившаяся модель российской экономики не отвечает этим характеристикам и нуждается в трансформации.

Национальная модель роста и общая экономическая модель связаны друг с другом, хотя относительно самостоятельны. В рамках одной общей экономической модели (в данном случае применительно к современной российской экономике) возможен переход к более прогрессивной модели роста (от сырьевой модели к технологической или основанной на инвестиционном спросе), к чему активно призывают в России сегодня многие. Однако качественный переход вряд ли возможен без существенной коррекции или даже изменения базовых основ существующей национальной экономической модели в целом.

Таким образом, российская экономика нуждается в новой, адекватной и эффективной национальной модели роста. Сложившаяся в России модель не имеет перспектив. Она стала результатом неконструктивного способа перехода к рынку в 90-е гг., регрессивной системы социально-экономического присвоения, деформированности экономических отношений и институтов, недостаточных усилий государства по коренной модернизации и структурной перестройке экономики. Россия не сможет обрести устойчивую и эффективную модель роста, если в ее основе не будет лежать качественная трансформация экономической модели страны.

Литература

1. Кульков В.М. О позиционировании новой индустриализации // Экономист. 2014. №10.

2. Лахман В. Экономика народного хозяйства. Основы и проблемы / Пер. с нем. М.: Волтерс Клувер, 2008.

3. Теняков И.М. Качество экономического роста: фактор национального развития. Саарбрюкен: Lambert Academic Publishing, 2012.

Размещено на Allbest.ru