Французский регуляционизм как направление современнной экономической мысли

Появление новых индустриальных стран с их моделями примитивной тейлоризации и особенно, периферийного фордизма, свидетельствует о новом этапе в международном разделении труда. В этих условиях технологическая парадигма может быть передана и перемещена из одной страны на территорию другой с достаточно низкими издержками. А значит, выгоднее становится локализация неквалифицированных и слабо механизированных сегментов производственного процесса в регионах или странах с низкой заработной платой.

В данном случае речь идет не о сравнительных преимуществах регионов по степени наделенности ресурсами, необходимыми для развития различных отраслей (как это рассматривается в рикардианской теории сравнительных преимуществ). Главным моментом становятся различия в стоимости рабочей силы в различных сегментах производственного процесса одной отрасли.

Модель фордизма, сложившаяся в условиях качественно иного уровня мобильности факторов производства, была нацелена на преимущественное использование внутренних факторов экономического роста. В ней выделяется три сегмента, обеспечивающие реализацию трех основных задач: первая - разработка производственной концепции, инженерия и организация труда; вторая - квалифицированное производство; третья -неквалифицированные, рутинные задания.

Однако в последней трети ХХ в. формируются предпосылки для серьезных «подвижек» в этой модели. Стандартизация производства и продукции создают условия для географического рассредоточения реализации трех вышеперечисленных задач. Становится более выгодным локализовывать их выполнение там, где имеется рабочая сила, обеспечивающая наилучшее соотношение «качество/издержки» по каждой из них. Речь, по сути, идет об использовании абсолютных преимуществ во внутриотраслевом разделении труда, которые и привели к трансформации системы международных экономических отношений.

Сосуществование и взаимопереплетение парадигм гибкой специализации и договорной вовлеченности лежат в основе разнообразия национальных моделей, учитывающих конкретно-исторические, экономические и пр. условия стран. Этот вывод представляется важным как для анализа национальных моделей регуляции, так и для теоретического осмысления процессов, происходящих в мировой экономике.

При этом, важно иметь в виду, что иерархия стран подвижна. С одной стороны, «периферийные» страны развиваются и догоняют западные экономики. С другой, - «доминирующие» страны по-разному выходят из кризиса фордизма, отдавая предпочтение либо одному, либо другому парадигмальному направлению.

Выдвигая гипотезу о возможности сосуществования в пределах одного континентального интеграционного пространства двух парадигм, Липец отмечает, что в современных условиях имеет место международное разделение труда третьего типа: между странами, тяготеющими к одной или к другой парадигме. Речь не идет о том, чтобы производить отличным от других способом абсолютно различные блага, как это имеет место в рамках первого типа международного разделения труда. Речь не идет также о специализации, характерной для второго международного разделения труда. В данном случае ведется поиск способов производства схожих благ, но различными способами. А это возможно тогда, когда нет абсолютного превосходства ни одной из двух парадигм, а имеются лишь сравнительные преимущества в различных отраслях и подотраслях. В результате, в теории относительных преимуществ, в соответствии с выводами Липеца, вместо «первоначального преимущества в наделенности факторами» появляется «социальная система адаптации к существующей парадигме».

Все это позволяет автору сформулировать так называемую «транспонированную» теорему Рикардо: «отрасли, наиболее чувствительные к участию непосредственных производителей, будут тяготеть к относительно более квалифицированным и менее гибким регионам и сегментам рынка труда. Отрасли же, которые наиболее чувствительны к низкой стоимости рабочей силы, будут тяготеть к наиболее гибким регионам или сегментам рынка труда» Lipietz A. Le Monde de l'aprиs-fordisme. Prйsentй а la journйe CNRS-INSERN-IRESCO Prйcarisation et Mondialisation. P., 18 mai 1995. / http:/lipietz.net. P. 11.. Значит, регион может получить преимущество от специализации в отраслях, где он более интенсивно использует «фактор», которым лучше всего снабжен (либо гибкий и тейлоризированный труд, либо квалифицированный труд, основанный на договорной вовлеченности).

13. Поиск нового «институционального лидера», способного взять на себя функцию, аналогичную той, которую в предшествующий период выполняли фордистские отношения найма, в рамках трансформации трудовых отношений (в пределах отдельных государств и на уровне международного сообщества) характеризует, на наш взгляд, второй этап эволюции школы регуляции.

Зафиксировав повсеместные изменения в системе отношений найма, регуляционисты пришли к выводу, что в этом поиске не следует ограничиваться лишь сферой, которая была определяющей в условиях прежней модели регуляции. Качественно изменившаяся ситуация предполагает и качественно иные факторы, структурирующие институциональную систему общества. Результатом подобного переосмысления стало их обращение к анализу сфер общественных отношений, ранее не рассматривавшихся ими в роли определяющих модель регуляции. Такое расширение проблематики знаменует третий этап в эволюции регуляционизма. Оно имело, на наш взгляд, несколько последствий.

Первое. Определенное размывание методологии регуляционизма, не означающее, впрочем, забвения исходных принципов. Так, в некоторых работах, на основе анализа важнейших тенденций развития современного общества предлагаются дополнительные структурные формы, которые наряду с пятью изначально выделенными (см. п. 4 автореферата), определяют современные формы регуляции. Например, исследуются структуры, формирующиеся на уровне локальной экономики, при решении экологических проблем. Однако, несмотря на обращение к нетрадиционной для теории регуляции проблематике, по-прежнему признается безусловная необходимость учета принципа институциональной комплементарности и оценки институтов как результата компромисса между сторонами общественных отношений.

Второе. Усиление практической значимости исследований. Как показано в диссертации, изучение проблематики финансовой доминанты в источниках экономического роста выводит регуляционистов на практические рекомендации относительно механизмов выхода из финансового кризиса. Изучение трансформаций, наблюдаемых на локальном уровне в рамках концепции local government, позволяют сформулировать ряд принципов, важных для развития реального местного самоуправления.

Третье. Возможность, не порывая с исходными методологическими принципами использовать результаты смежных исследовательских программ, обогащая и подтверждая сделанные в их рамках выводы.

Четвертое. Углубление исходных теоретических постановок в результате анализа процессов, происходящих в постсоциалистических странах.

14. Среди направлений, использующих регуляционистский подход к анализу современных трансформаций, важное место занимают исследования проблем локальной экономики. В 70-80-х гг. прошлого века в Европе прошла волна реформ по децентрализации территориального управления. Во многих работах отмечается, что там, где эти реформы были проведены наиболее последовательно, регионы и местные сообщества стали реальными субъектами выработки самостоятельной политики. Это дает основание говорить о становлении на локальном уровне относительно обособленных институциональных систем, степень комплементарности которых во многом определяет результаты социально-экономического развития территорий.

Территория перестает выступать в качестве абстрактного пространства и объекта нормативно-государственного воздействия (регулирования). Она предстает не как запас и объединение технических и людских ресурсов, а в роли активной единицы, черпающей свой потенциал развития в локальных ресурсах в широком смысле этого слова В состав этих ресурсов, помимо традиционных, включаются: инновационные системы, институциональные акторы, социальные сети и т.д.. Увеличение доходной базы местных бюджетов, расширение самостоятельности территорий, сопровождаемое превращением местных сообществ в реальных акторов локального развития, позволили говорить о локальных образованиях как о новом факторе экономического роста.

Если раньше направленность локальному развитию задавало главным образом государство, то появление новых территориально локализованных субъектов, изменение их роли и характера деятельности приводит к тому, что эта функция переходит к новым акторам, поведение и деятельность которых влияют на характер и темпы экономического развития территории. Являясь носителями различных (часто разнонаправленных) интересов, они вынуждены искать компромиссные формы разрешения существующих между ними противоречий. В результате, компромиссные формы становятся институтами, обеспечивающими (при условии формировании соответствующей нормативно-правовой базы) превращение локального сообщества в субъект локального управления. Это позволяет, например, Пекеру говорить о возникновении нового уровня регуляции.

В последние годы в России остро стоит проблема эффективного распределения полномочий между различными уровнями территориального управления (федерального, субъектов Федерации, муниципального). Этому посвящено немало работ. Однако нам не встречались исследования, где бы анализировались проблемы взаимоналожения формальных институтов и неформальных норм и правил на различных уровнях территориального управления.

Если оставаться в рамках традиционной концепции территориального управления, то вопрос о переплетении «исконно локальных» неформальных институтов и норм формальных вообще не ставится. Внимание обращается лишь на проблемы, связанные с деятельностью государственных органов территориального управления. Но, как только мы принимаем методологию анализа развития местного самоуправления, основанного на взаимодействии интересов всех акторов, картина меняется. Переплетение формально-правовых и исконно локальных неформальных институтов и норм становится важнейшим фактором, обусловливающим конкретную модель местного самоуправления. Возникает ситуация, при которой единые для государства институциональные нормы, сталкиваясь с местными, получают специфически локальную форму реализации, «институциональную гибридизацию» Gilly J.-P., Perrat J. Dйveloppement local et coopйration dйcentralisйe. Entre gouvernance locale et rйgulation globale. Colloque Economie Mйditerranйe Monde Arabe, Sousse 20-21 septembre 2002. http://web.univ-peau.fr/Rechercheupmf-grenoble.fr/pepse /IMG/pdf/L_ harmattan_Lamande>Samson.pdf. Тем самым, на новом уровне анализа получает развитие один из исходных принципов регуляционизма, - институциональная комплементарность.

15. Важным направлением эволюции регуляционизма стало, опирающееся на марксистскую теорию фиктивного капитала, изучение роли финансовой составляющей в современной экономике В частности, речь идет об отмечавшейся в третьем томе «Капитала» возможности подчинения закономерностям движения фиктивного капитала логики движения капитала производительного.. Проведенный анализ позволил сделать вывод, что превалирование интересов фиктивного капитала возможно не только в относительно короткие периоды конца экономического подъема. В определенных условиях оно может стать важнейшим структурным элементом экономической системы, определяющим и логику ее движения.

Аглиетта, изучая тенденции развития экономики США, еще в 90-е гг. ХХ в. сделал вывод, что значимость финансового сектора достигла уровня, позволяющего говорить о появлении нового режима накопления. Он одним из первых поставил вопрос о долгосрочных последствиях развития рынков акций, институциональных инвесторов и финансовой системы, назвав современную систему «патримониальным режимом роста» См.: Aglietta M. Le capitalisme de demain. Notes de la Fondation Saint-Simon. N 101. Novembre 1998.. Тогда же, Лордон применил термин «режим накопления с финансовой доминантой». По его мнению, если в 80-е гг. в соответствии с марксистской традицией, ключевой элемент нового режима накопления искали в сфере производства, то сегодня ясно: он находится в сфере финансов Intervention au congrиs Marx International II а l'automne 1998. Publiйe comme F. Lordon «Le nouvel agenda de la politique йconomique en rйgime d'accumulation financiarisй», dans G. Dumйnil et D. Lйvy. Le Triangle infernal: Crise, mondialisation, financiarisation, Actuel Marx Confrontation. PUF. P., 1999. http://frederic.lordon.perso.cegetal.net. Год спустя об этом же пишет А. Орлеан, исследовавший динамику рынка акций предприятий. Понятие «режим накопления с финансовой доминантой» обозначает у него систему, формирующуюся «взамен фордистского режима накопления», где ядро составляло управление предприятием Orlйan A. Le pouvoir de la finance. P.: Odile Jacob, 1999. Р. 214..

В 2000 г. Лордон сделал следующий шаг, предложив общую схему модели «режима накопления с финансовой доминантой». По его мнению, мы являемся свидетелями формирования системы, где механизмы управления коллективными накоплениями стали выполнять роль институциональной формы. Это позволяет им навязывать собственную логику другим составляющим институциональной системы (отношениям найма, системе управления предприятием, формам конкуренции)..

В 2000 г. Буайе выпустил работу под названием «Является ли режим накопления, управляемый финансами, жизнеспособной альтернативой фордизму?» См.: Boyer R. Is a finance-led growth regime a viable alternative to fordism? Economy and Society. Vol. 29. N.1. Febuary. 2000. , где сделал вывод, что в современных условиях финансовые рынки полностью переворачивают иерархию институциональных форм, сложившуюся в фордистскую эпоху. Финансы представляют собой доминирующую форму; они занимают такую структурную позицию, которая позволяет навязывать свою логику и свои правила другим составляющим институциональной системы Boyer R. Le politique а l'иre de la mondialisation et de la finance. L'Annйe de la Rйgulation. 1999. Vol. 3.. В результате, трудовые отношения, которые представляли собой господствующую форму фордистских режимов, оказались в субординированном положении. Они все больше ограничиваются тем, что должны учитывать в своих нормах правила и условия, навязываемые им финансами Подробнее см.: Coutrot T. L'entreprise nйolibйrale, nouvelle utopie capitaliste? P.: La Dйcouverte, 1998..

16. Значительное место представители рассматриваемой школы уделяют проблемам, связанным с беспрецедентным развитием фондов коллективного накопления и, прежде всего пенсионных фондов, природа которых в последней трети ХХ в. подверглась серьезным трансформациям. Первоначально они затронули американское общество; позднее попытки более или менее широкого применения элементов американской системы стали предприниматься и в других странах. Постепенно пенсионные фонды в большинстве государств превратились в одну из важнейших (если не в основную) форм индивидуализированного накопления, что, помимо прочего, обусловило изменение отношений между личными накоплениями и финансовыми рынками.

Анализ истории развития системы пенсионного обеспечения в США, проведенный Монтань, показывает, что первоначально пенсионные фонды рассматривались в качестве средства удерживания на предприятии рабочей силы. Однако массовое разукрупнение предприятий ослабили прежние стимулы работодателей по развитию пенсионных фондов. В новых условиях происходит экстернализация управления их финансовыми активами. Предприятия передали выполняемые ими ранее функции финансовым посредникам, что не могло не отразиться на эволюции интересов и внутренней логики функционирования этих фондов, оказавшихся в сфере интересов участников финансового рынка.

В результате, трансформировалась суть пенсионных фондов: единственным критерием вложений их средств (как и средств других институциональных инвесторов) стало стремление получить среднерыночную финансовую отдачу Montagne S. Les fonds de pension dans l'йconomie americaine. La lettre de la rйgulation. 2000. Septembre. N 34. Р. 2.. Учет возможных временных экономических и социальных затруднений, способных снизить отдачу от вложенных средств, превратился в анахронизм. В основе этой трансформации лежат три взаимосвязанные тенденции.

Во-первых, интересы бенефициантов стали определяться исключительно в финансовых категориях. Сегодня они рассматриваются в качестве обычных акционеров, озабоченных рентабельностью своих активов, независимо от своего статуса (наемный рабочий, профсоюзный деятель). Фактически игнорируется признаваемое ранее правило необходимости «социально-ответственного» использования средств фондов и превалируют исключительно или, прежде всего, спекулятивные интересы биржевого рынка.

Во-вторых, постепенно стала стимулироваться практика фрагментации и передачи доверительных обязанностей через делегирование отдельных функций. Расширение такой практики порождает проблему контроля и координации цепочек, по которым происходит их делегирование.

В-третьих, расширение диверсификации, охватившей все активы, приводит к существенному снижению риска. Это получило отражение в «теории портфеля» Г. Марковица, согласно которой риск активов рассматривается как риск составляющих единого портфеля, а не отдельных единиц.

Монтань указывает на еще одно важное следствие современной эволюции системы пенсионного обеспечения: перенос части риска на лиц наемного труда. Казалось бы, если все возрастающее количество работников несет все бьльшую долю риска, то, являясь бенефициантами пенсионных фондов, они должны иметь возможность влиять на управление их активами. Однако выбор управляющих остается за предпринимателем, инициирующим создание фонда. В результате, происходит «гигантское перераспределение риска между капиталистами и лицами наемного труда» Lordon F. Fonds de pension, piиge а cons? Mirage de la dйmocratie actionnariale. Raison d'agir. P., 2000. P. 62-63..

Итак, размеры финансовых средств, аккумулируемых и приводимых в движение пенсионными фондами, позволяют говорить, что эти фонды (наряду со страховыми компаниями) превратились в главных акторов рынков капиталов. И важно, что объемы этих средств превышают границы собственно финансовой сферы, оказывая воздействие на процесс воспроизводства.

Так, в 2007 г., в США доля прибыли, полученной в финансовой сфере, достигла 40% общей прибыли предприятий, при том, что доля добавленной стоимости этой сферы составила лишь 10% суммарного показателя См.: Dervis K. La crise mondiale: enjeux et rйformes. // Politique Etrangиre. 2009. № 1 (цит. по: Benmbarek M., Hamdi M.T. Crises Economiques et Rйgulation du Capitalisme // Contribution au Forum de la Rйgulation 2009. P. 8)..

Эти обстоятельства были отмечены в исследованиях регуляционистов и позволили им задолго до октября 2008 г. предсказать высокую вероятность развития событий по сценарию, продемонстрированному в период современного мирового кризиса.

В доступной нам литературе встречаются также многочисленные предостережения относительно возможностей и пределов копирования американской модели пенсионного обеспечения, которые в России не принимаются во внимание. Так, предложения о повышении пенсионного возраста без учета сложившегося положения с оплатой труда, на наш взгляд, не имеют сколько-нибудь существенных оснований, а ссылки на зарубежный опыт здесь абсолютно некорректны. Причина в том, что в отличие от США, в нашей стране зарплата у основной части наемных работников занижена. Кроме того, для современной России характерны необоснованные межотраслевые и межрегиональные соотношения по уровню оплаты труда.

17. Другим фактором, усилившим роль «финансовой доминанты» является развитие акционерного капитала, которое сказалось на изменении структуры баланса предприятий. Так, во Франции, доля акций в их пассивной части удвоилась с 31,7% в 1977 г. до 70% к 2000 г., а в активе наблюдалось утроение. В 1977 г. они составляли едва 11% активов, а в 2000 г. достигли 37% суммарных активов См.: Clйvenot M. Financiarisation, rйgime d'accumulation et mode de rйgulation. Peut-on appliquer le « modиle » amйricain а l'йconomie franзaise ? Thиse pour obtenir le grade de Docteur de l'Universitй Paris 13. 2006. P. 7..

Регуляционисты отмечают, что этот процесс, с одной стороны, приводит к серьезным трансформациям в институциональной структуре общества, а с другой, - изменяет содержание понятия «наемный труд». Речь идет, прежде всего, о двойном статусе наемных работников, владеющих акциями.

В течение предшествующего периода развития отношений найма доход лиц наемного труда определялся исключительно (или в основной своей части) размером заработной платы. Сегодня рост их доходов все больше зависит от доходов, получаемых от владения акциями. Вместо добавленной стоимости, источником которой всегда было предприятие, инстанцией, которая определяет размер вознаграждения становится финансовый рынок Lordon F. Le nouvel agenda de la politique йconomique en rйgime d'accumulation financiarisй. Avril. 1999 / http://frederic.lordon.perso.cegetal.net. Р. 11. .

Регуляционисты справедливо указывают, что замещение все большей части традиционной заработной платы доходами от акций, а также увеличение доли прочих финансовых составляющих в доходах населения приводит к тому, что все более значительная часть потребления (а значит, и конечного спроса) формируется на финансовых рынках. И это существенно воздействует на характер процесса воспроизводства: значительно интенсифицируются эффекты трансмиссии между финансовым и реальным циклами, а главной характеристикой нового режима накопления становится перенесение внутренне свойственной финансовой сфере нестабильности в сферу реальной экономики.

Макроэкономическая жизнеспособность режима накопления с финансовой доминантой теперь зависит гораздо больше, чем раньше, от степени и механизмов государственного вмешательства в экономику. Задачей экономической политики в таких условиях становятся не точная настройка, поддерживающая уровень совокупного спроса, соответствующий полной занятости, и не достижение «баланса» инфляции и безработицы. Ядром экономической политики, согласно Лордону, теперь выступает регулирование биржевого цикла, ограничение свойственных ему резких подвижек в целях предотвращения ситуации, когда биржевая нестабильность переносится на реальный сектор экономики. Значит, важнейшей задачей государственных органов власти в современных условиях становится постоянный мониторинг биржевого цикла.

Исследователи, анализирующие изменение места финансовой сферы пишут о новой модели регуляции. Однако, регуляция, в соответствии с изначальной позицией школы - это совокупность механизмов, обеспечивающих сбалансированное развитие всех сфер функционирования общества на протяжении достаточно длительного периода времени. Но в случае с системой, основанной на финансах, говорить о сбалансированности можно весьма условно и то, только для ограниченной финансовой сферы.

Излишество (отсутствие меры) представляет собой тенденцию любой предоставленной самой себе власти. Поэтому ее ограничения должны быть установлены извне. Проблема достаточно сложна, ибо основной принцип, который лежит в основе финансовой власти (свобода движения капитала) санкционирован ЕС. С учетом этого, Лордон еще до начала финансового кризиса предлагал два механизма.

Первый предусматривает разделение процентной ставки на две части:

- для субъектов реального сектора экономики (она должна поддерживаться на самом низком (из возможных) уровне);

- для субъектов финансовой сферы (она должна быть поднята на максимально высокий уровень).

Второй механизм предполагает установление потолка вознаграждения акционерам («разрешенного акционерного маргинального предела»). Это должно ограничить акционерный капитал в стремлении безгранично интенсифицировать эксплуатацию наемного труда. Конечно, учитывая процессы глобализации, углубления взаимозависимости экономики стран, такие меры должны быть приняты на международном уровне.

Повторим, что эти рекомендации были высказаны до того, как режим с финансовой доминантой продемонстрировал свою несостоятельность. Давая же оценку реакциям правительств на финансовый кризис, Лордон отмечает, что принимаемые меры изначально были направлены прежде всего и главным образом на уменьшение риска банковских операций, предотвращение краха и системного кризиса банков.

Подобная «пруденциальная» политика сводится лишь к косметической корректировке траектории развития и имеет четкие пределы. Связано это с тем, что силы конкуренции пытаются ограничить с помощью «догоняющих» мер, не позволяющих «работать на опережение». Кроме того, регулирование риска ex ante (к чему, собственно, и сводится пруденциальная политика) в принципе невозможно. А сила финансовых инноваций, как показала практика, весьма сомнительна. Следовательно, пруденциальная политика не может обеспечить выхода из современного кризиса.

Принимаемые меры недостаточны, поскольку перед обществом стоит задача не краткосрочного или сиюминутного улучшения экономической ситуации, а формирования стратегии, способной обеспечить долгосрочную стабильность. По мнению Лордона, необходим механизм, закрывающий для финансовых субъектов возможность беспрепятственного достижения их стратегических целей, если они нарушают принципы свободной конкуренции. Задача не столько в том, чтобы контролировать деятельность финансовых структур. Необходимо запретить некоторые виды финансовых операций, сделать некоторые действия субъектов финансовой сферы невозможными. Требуется не изменение степени вмешательства государства в деятельность финансовой сферы, а изменение природы этого вмешательства См.: Lordon F. Aprиs la crise financiиre: «rйguler» ou refondre? Les insuffisances des stratйgies prudentielles. Revue de la rйgulation: Capitalisme, institutions, pouvoirs. 2009. № 5 http://regulation.revues.org/index7461.html#entries..

Капитализм, по словам Лордона, - это арена властей и сил влияния, а не спокойное место встречи спроса и предложения. Из этого и нужно делать практические выводы: силе надо противопоставить силу, силе капитала - силу власти - единственную, которая находится в распоряжении общества. Именно этот тезис является исходным при обосновании необходимости нового понимания роли современного государства и его функций по регулированию экономики. К сожалению, конкретных механизмов решения этой задачи автор не предлагает.

18. Представители школы регуляции, выступают против характерной для мейнстрима гипотезы безвариантности социально-экономического развития. Доказательство ее ложности - опыт России. Серия практически не связанных между собой реформ, привела не только к обвальному падению экономических показателей, но и к дестабилизации институциональной системы. Сегодня очевидна неспособность существующих неолиберальных теоретических схем объяснить и предвидеть многие трудности, с которыми столкнулось российское общество.

Оценивая российские программы переходного периода, представители регуляционизма отмечают в качестве основного недостатка их целеориентированность, игнорирующую конкретные социально-экономические и институциональные условия государств на постсоветском пространстве. Этот вывод наиболее четко обоснован Буайе, который, делает три важных вывода.

Первый. Современная экономика постсоциалистических стран больше доказывает наличие зависимости от пройденного пути, нежели неизбежность полного восстановления равновесия, общего для всех стран.

Второй. Экономические субъекты, являющиеся невольными участниками создаваемых моделей и развиваемых теорий практически никогда не располагают знанием предпосылок, «ожиданий» и пр. необходимой информацией, которыми они должны были бы владеть согласно исходным принципам той или иной теории.

Третий. Из факта повторения некоторых ошибок экономической политики действующих властных институтов некорректно делать вывод, что публичные власти всегда и везде отрицательно влияют на экономическую эффективность и социальную справедливость, а потому требовать, чтобы «государства было меньше». Существуют исторические примеры, когда именно недееспособность государства является причиной пролонгации кризисов и/или состояния полной неуверенности общества в своем будущем, что не менее опасно и болезненно для населения.

На основе анализа процесса реформирования российской экономики, Буайе отмечает, что политика почти полного отстранения государства от рыночных преобразований исходила априори из предположения, что рынок обладает способностью не только самовосстановления равновесия, но и самоинституционализации. Однако, даже в экономиках, где рынок имеет давние и прочные корни, всегда предполагается участие институтов власти, важнейшая задача которой - определение правил функционирования экономики и контроль за их соблюдением.

С позиций мейнстрима, противоречия, с которыми столкнулась Россия при переходе к рынку, рассматривались как «неожиданные» или «непредвиденные» факторы, затрудняющие «в целом правильный» процесс движения к поставленной цели. В рамках такого видения, предполагалось, что импорт западных институтов обеспечит формирование если не идентичной, то, по крайней мере, однотипной западной, институциональной конфигурации. Однако оказалось гораздо проще создать в России биржи, нежели всестороннюю законодательную базу, регулирующую права собственности, а также финансовую систему, обеспечивающую прозрачность рынка.

Представители регуляционизма объясняют этот «парадокс» тем, что важнейшим фактором пробуксовки российских реформ стала гипотеза реверсивности институциональных реформ, т.е. игнорирование необходимой последовательности формирования институтов рыночной экономики и структурных трансформаций.

Так, оценивая опыт российских трансформаций, Р. Буайе приводит в качестве иллюстрации образ перевернутой пирамиды, основанием которой служит острый угол (см. рис. 2).

Очевидно, что в западных экономиках созревание институтов капитализма было многоступенчатым, охватывало несколько веков, включая множество проб и ошибок, кризисов и периодов восстановления. В результате, современные наиболее сложные формы основаны на фундаменте более простых, но основополагающих, институтов (право, частные и публичные финансы, кредитная система). В основе стабильности институциональных систем Запада во многом лежит прочность исходных институтов, в своем системном единстве обеспечивающих сопротивляемость всего институционального здания.

Рисунок 2

В России, напротив, были провозглашены наиболее утонченные орудия финансового управления в условиях не определенной системы прав собственности, сомнительных и ненадежных принципов управления фирмами, отсутствуя кредитной системы как таковой Говоря иначе (только с отрицательным знаком), повторяется ситуация после 1917 г., когда, пользуясь терминологией В. И. Ленина, национализировали больше, чем смогли обобществить. Напомним, что выход из нее был найден в НЭПе.. Результат такой политики хорошо известен: над шумпетерианским предпринимателем одержал верх спекулянт, а над прозрачностью и эффективностью в распределении капитала - преднамеренные нарушения и захват ресурсов и капитала небольшим количеством «наиболее активных» и «информированных» индивидов.

Итак, российский опыт доказал, что последовательность структурных реформ важнее, нежели скорость движения к конечному результату. Теория регуляции предлагает отказаться от иллюзий «великих переходов» в пользу эволюционного развития и комплементарных институциональных трансформаций, поскольку, перефразируя известное высказывание Г.В. Лейбница: «regulation non facit saltum» (регуляция не делает прыжков).

В Заключении содержатся основные выводы, полученные в ходе диссертационного исследования.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

1. Французский регуляционизм. Институциональные системы и институциональные трансформации. Монография. Институт экономики РАН. 2009. 13,6 п.л.

2. Перестройка глазами французских советологов // Социалистический труд. 1987. № 8. 0,7 п.л.

3. Территориальное управление во Франции // Вопросы экономики. 1991

4. Местные органы управления во Франции // Социалистический труд. 1991. № 7. 0,8 п.л.

5. Управление государственной собственностью во Франции // Вопросы экономики. 1993. № 10. 0,8 п.л.

6. La rйforme de lґadministration locale en Russie: un point de vue / Annuaire des collectivitйs locales. 1995. P. GRALE. 1995. 1 п.л.

7. Местное самоуправление и государство // Федерализм. 1997. № 4. 1 п.л.

8. Местное самоуправление как социально-экономический институт // Федерализм. 2007. № 4. 0,9 п.л.

9. Социально-экономическая диагностика: методологический подход французского регуляционизма. Глава в монографии «Экономика как искусство». Под ред. Ананьина О.И. М. Экономика. 2008. 2,5 п.л.

10. Местное самоуправление и институциональные трансформации // Федерализм. 2008. № 3.

11. Нестандартные формы или новая модель трудовых отношений // Человек и труд. 2009. № 9. 0,4 п.л.

12. Французские регуляционисты о финансовой доминанте современной экономики // Вопросы экономики. 2008. № 12. 0,9 п.л.

13. Теоретические основы французского регуляционизма // Экономическая наука современной России. 2010. № 2. 0,7 п.л.

Размещено на Allbest.ru