Институциональная модернизация квазирыночных структур общественного сектора: теоретико-методологический аспект

При этом, на наш взгляд, проблема соотношения различных направлений институциональной экономической мысли должна решаться в рамках единого методологического пространства. Как показано в работе, в сфере разработки единой методологии институционального экономического анализа как инструмента исследования исторической эволюции механизмов экономической активности более высокими разрешающими способностями обладает традиционный институционализм, в то время как неоинституционализм (новая институциональная школа), во многом опирающийся на методологические посылки неоклассической парадигмы, имеет более ограниченный эвристический потенциал. Этот вывод особенно значим при формировании методологического аппарата для изучения хозяйственного бытия цивилизаций, отличных от западноевропейской и не имеющих длительных традиций культивирования экономических и политических свобод, что определяет устоявшиеся особенности их социальной ментальности. Кроме того, в рамках экономики общественного сектора и тематики настоящего исследования отмечаются объективные закономерности экономического поведения, препятствующие успешной координации такого поведения на основе рационально-эгоистической мотивации индивидов. В свою очередь, неоинституциональный подход традиционно эффективен при исследовании функционального взаимодействия и индивидуального экономического поведения хозяйствующих субъектов. Адекватный учёт методологических и парадигмальных оснований при проведении исследований неоинституционального характера обеспечивает повышение качества теоретико-экономического анализа и достоверности его результатов. С другой стороны, институциональный экономический анализ в целом представляет собой исходный пункт собственно экономических исследований теоретического и прикладного характера (рисунок 1).

Рисунок 1. Взаимосвязь структуры экономической деятельности и уровней институционального экономического анализа Составлено автором на основе анализа расширения уровней экономического исследования

Как показано на рисунке 1, предлагаемое нами расширение структурных уровней экономико-теоретического анализа соответствует объективному структурированию реальной экономической деятельности.

Таким образом, фундаментальный уровень институционального экономического анализа, т.е. характеристика причинных комплексов, обусловливающих особенности экономического поведения хозяйствующих субъектов, соответствует содержанию традиционного институционализма (на рисунке 1 - уровень 4), в то время как анализ взаимодействия в рамках институциональных механизмов осуществляется преимущественно с привлечением методологии новой институциональной школы (уровень 3). Очевидно, игнорирование институционального аспекта в рамках традиционной неоклассической школы существенно снижает ее разрешающие способности, особенно при выработке рекомендаций для проведения модернизационных преобразований в странах иного социально-культурного, цивилизационного ареала.

Следующий итерационный шаг предпринятого исследования обусловлен относительно недавним включением квазирыночных структур в предмет экономической теории (последняя четверть ХХ в.), что требует четкой демаркации ее предметной области, которая характеризуется противоречивым взаимодействием формального (исходность аксиомы выбора вследствие ограниченности ресурсов в экономике) и содержательного (анализ экономики как институционально оформленной целостности) принципов, отражающих соответствующую структурированность реального хозяйственного взаимодействия экономических субъектов и логику их экономического поведения, нацеленного на максимизацию полезности от присвоения (потребления) экономических благ. Хотя форма и содержание как исходные категории принципов формального и содержательного анализа объективно предполагают взаимное пересечение, но их разноуровневость осложняет демаркацию предмета экономической науки и объективно обусловливает парадигмальную необходимость дополнения неоклассической школы, как ядра мэйнстрима, исследованием институциональных образований, определяющих специфику хозяйственного поведения экономических агентов. Необходимость чёткой предметной демаркации институциональной экономической теории обусловлена также пересечением предметных областей ряда социальных наук, претендующих на приоритет их методологического инструментария при исследовании хозяйственной сферы.

Таким образом, методологическая значимость экономико-теоретической институциональной парадигмы, характеризуемой растущим многообразием исследовательских подходов и аналитических инструментов, существенно возрастает в связи с необходимостью их интеграции. Наиболее надёжным основанием для подобной интеграции служат теоретико-методологические концепции, разработанные в контексте традиционного институционального направления экономической мысли, но при этом расширяющийся спектр инструментов неоинституциональной методологии целесообразно использовать с учётом методологических ориентиров традиционного институционализма, обеспечивая специфицированность институционального экономического анализа, адекватно учитывающего соответствующий институциональный социально-исторический хозяйственный контекст.

Во второй главе «Особенности институционально-экономического развития России как мобилизационной системы редистрибутивного типа» выявлена институциональная специфика отечественной хозяйственной системы, оказывающая существенное влияние на экономические институты, в том числе на квазирыночные конкурентные структуры. Сравнительный анализ теоретических концепций государства разных экономических и социальных школ показал, что в настоящее время в экономической науке отсутствует единая теория государства, которое в рамках доминирующей парадигмы рассматривается через призму отдельных регулирующих функций, выполняемых им в экономических системах с доминированием рыночного типа координации хозяйственной деятельности. В качестве особой проблемы тестировано также отсутствие целостной концепции эволюции хозяйственных институтов государства, в том числе в отношении эволюционных процессов российской государственности. Так, марксистская теория, как возможная альтернатива, акцентирует внимание на классовых противоречиях как главной движущей силе исторической эволюции моделей государства, что, на наш взгляд, ставит принципиальные ограничения для её продуктивного применения в процессе решения поставленных в диссертационном исследовании проблем. Выделены также значимые ограничения методологического характера, не позволяющие с позиции хозяйственного развития проанализировать эволюцию государства как хозяйствующего субъекта в рамках неоинституционального подхода (Д. Норт), особенно при изучении эволюции государственных структур за пределами западноевропейской цивилизации, в том числе с применением элементов формального анализа, как это предлагают авторы некоторых современных моделей (Р. Финдли, Дж. Уилсон). Решение проблемы видится на пути учёта специфики национального типа хозяйственного развития, детерминируемого базовыми хозяйственными институтами, определяющими выживание и воспроизводство социальной жизни для данной цивилизации. Применительно к российскому цивилизационному ареалу в качестве таких базовых институтов выделены мобилизационная редистрибуция и «власть-собственность» (таблица 1).

Таблица 1 - Базовые институты западного и восточного (России) обществ Составлено автором на основе сравнительного анализа институциональных структур восточного и западного типа обществ

Представленная в таблице 1 матрица позволяет соотнести базовые институции восточной и западной цивилизаций.

В данной главе осуществлен также историко-генетический анализ развития институтов российского государства. Как показано в этой части диссертационного исследования, сформировавшаяся в период становления Московского государства в XV-XVI вв. посредством институционального симбиоза национальных и импортированных зарубежных институциональных инноваций новая система последовательно эволюционировала, одновременно воспроизводя и, как правило, усиливая свою специфику на протяжении последующих пяти столетий. Более детальная характеристика сформировавшейся системы российской государственности периода позднего средневековья и Нового Времени позволяет выявить в её внутреннем механизме повторяющиеся, циклические моменты, которые порождены значимым противоречием внутри основной несущей вертикали административной власти (рисунок 2), представляющей собой традиционный каркас для любого из восточных обществ, лишённых традиций коллективного политического управления, сословного представительства и автономного хозяйствования. Хотя существование этих эффективных институтов фиксировалось еще в истории античного мира, европейских стран в период Средневековья и особенно в Западной Европе эпохи Возрождения, но в истории традиционных обществ Востока они не тестируются. квазирынок экономический редистрибутивный

Рисунок 2. Структура административной вертикали власти российского государства Составлено автором в процессе историко-генетического анализа эволюции российской государственности

Для отечественной хозяйственной и политической истории характерна в этой связи последовательная смена «стабильного» и «нестабильного» режимов, воспроизводящих различную степень результативности административной вертикали и, соответственно, особенности хозяйственного поведения и степени экономической активности населения.

Характер и динамика представленной на рисунке 2 общей социальной модели была воспроизведена на новом уровне уже в советский период. Несмотря на идеологические различия, система мобилизационной редистрибуции получила дальнейшее развитие в ХХ в. в СССР и была, по сути, институционально транслирована на страны социалистического блока. Попытка отказа от неё в ходе радикальных рыночно-трансформационных преобразований едва не привела к уничтожению собственно отечественных государственных институтов, а возрождение отношений государственного патернализма в экономике и политике в настоящее время выступает вполне естественным воспроизводством доминировавших на протяжении всего периода исторического развития российского государства закономерностей, т.е. воспроизводством социального «генотипа». Экономическая специфика этого российского социального генотипа неизбежно должна внести существенные коррективы в содержание отечественного механизма функционирования квазирынков как импортируемых институтов.

Третья глава «Квазирыночные структуры: категориальный анализ и концепции реформирования в общественном секторе» посвящена исследованию институциональной природы квазирынков как специфических механизмов стимулирования конкуренции в общественном секторе и в сферах и отраслях, сопряжённых с ним. В отличие от рыночных механизмов квазирынок всегда является продуктом сознательного институционального проектирования государством конкурентного механизма, в котором значимое место занимают общественные (бюджетные, некоммерческие) институты, а спрос на услуги общественного сектора обеспечивается посредством бюджетного финансирования либо иных механизмов перераспределения финансовых ресурсов, при организации потоков которых активную роль играет государство. Это связано как с природой общественных, смешанных, доверительных благ, так и с совокупностью функций государства и природой общественных институтов, выступающих в качестве его агентов, в том числе и в рамках квазирыночных структур.

В экономической теории выделяется несколько теоретических концептуальных подходов, активно использующих категорию «квазирынки». Однако альтернативные варианты характеристики с обращением к анализу макроэкономических систем, основанных на рыночном взаимодействии и доминирующей государственной форме собственности на средства производства в экономике в целом (Л. Мизес, О. Ланге, Р. Моссе), а также переходных форм собственно рыночных механизмов, возникающих в ходе радикальных рыночных реформ в постсоциалистических экономиках (Р. Эриксон, Б. Икес, А. Некипелов), как и некоторые другие концепции (О. Уильямсон, К. Менар, М. Пьёр), в той или иной степени утратили свою актуальность. Но при этом в последние десятилетия наблюдается устойчивая тенденция формирования многими развитыми странами механизмов стимулирования конкуренции в ряде специфических сфер и областей общественного сектора. Соответствующие экономико-теоретические исследования в этой сфере выполнялись, прежде всего, рядом зарубежных авторов (М. Фридман, Дж. Ле Гранд, У. Бартлет, Х. Гленнестер и др.). При этом теоретический прообраз концепции квазирынков, в основных чертах соответствующий рассматриваемой в настоящем исследовании с применением категории «квазирынки», впервые был разработан на границе 80-х и 90-х гг. прошлого столетия британскими исследователями Дж. Ле Грандом и У. Бартлетом и совершенствовался фактически вслед за проводимой в Великобритании в 1980-е гг. политикой стимулирования развития конкурентных начал в государственном управлении и общественном секторе. Этими и другими авторами проанализированы типологические черты и отличительные особенности этих моделей, хотя ввиду ограниченного применения ими принципов институционального экономического анализа, на наш взгляд, черты институционального сходства различных моделей выявлены ими в недостаточной степени.

Рисунок 3. Типовая институциональная модель квазирынка Составлено автором на основе сравнительного анализа различных моделей квазирынков

Применение институциональной методологии и сравнительный анализ различных моделей конкурентного взаимодействия в рамках общественного сектора позволили выявить черты единой типовой институциональной структуры (рисунок 3), характерной для значительного числа моделей стимулирования конкурентного поведения в общественном секторе, в том числе характерных для тендерных систем государственных закупок.

При этом, хотя существуют значимые особенности различных моделей, отличающихся экономическим содержанием, институциональная структура и ряд базовых принципов их функционирования остаются едиными для всех моделей этого типа систем. Сюда относится бюджетное финансирование спроса на разные виды общественных благ, целевая направленность на стимулирование конкуренции и экономической эффективности государством, взаимоприсутствие горизонтальных и вертикальных трансакций, агентская асимметрия сложившейся системы контроля со стороны государства, существование механизмов апелляции и мотивирования агентов, способствующих повышению эффективности и прозрачности квазирыночных механизмов, разгосударствление и расширение экономической самостоятельности некоммерческих организаций в этой сфере, использование тендерных механизмов и др. (рисунок 4).

Экономико-теоретическая характеристика элементов институциональной экономической структуры квазирынков: субъектов, объектов, существующих экономических взаимосвязей, характера формальных и неформальных правил, - позволяет выявить сущностные, непреходящие содержательные характеристики квазирынков как особого типа экономического института и выступать в качестве необходимой предпосылки для анализа и оценки эффективности возможных вариаций институциональных механизмов такого типа. Значимой характеристикой, в частности, являются типы организаций, доминирующих среди субъектов квазирынков, для которых характерна тенденция усиления асимметрии субъектов - участников квазирынков. Она проявляется в том, что в зависимости от конкретного типа квазирынка в отношениях купли-продажи четко выделяется все сокращающаяся группа, которая представляет собой агентов государства, имеющих неформальные связи с чиновниками. При этом вторая - также сокращающаяся - группа субъектов, например квазирынка бюджетного заказа, выступает в качестве, как контрагентов государства, так и группы постоянных участников торгов.

Рисунок 4. Институциональная структура квазирынка: место и роль государства Составлено автором на основе анализа места и роли государства в структуре квазирынков

Степень зависимости двух этих групп от политики и, соответственно, государственного финансирования существенно отличается. Подобная асимметрия определяет ряд других значимых институционально-поведенческих последствий, например, объективную склонность агентов государства на квазирынках к оппортунистическому поведению. Этим, на наш взгляд, определяется значимая роль, которую могут играть контрагенты государства в эффективной институциональной модернизации квазирыночных структур по обнародованию фактов оппортунистического поведения чиновников, как агентов государства, и апелляции к государственным контролирующим органам или институтам гражданского общества (средства массовой информации, судебная система, саморегулирующиеся структуры), которые должны пресекать поведение подобного типа в ходе собственного систематического мониторинга, а также на основе получения информационных сигналов от контрагентов государства на квазирынках.

Следующим значимым аспектом исследования институциональной природы и структуры квазирыночного механизма служит анализ специфики доминирующих в общественном секторе моделей экономического взаимодействия агентов и контрагентов государства. Методологическая сложность характеристики подобных моделей определяется комбинацией разноплановых взаимодействий, присущих любым типам квазирынков, - вертикальных и горизонтальных. Однако применение специального методологического инструментария обеспечивает решение этой проблемы. Для ряда представителей как традиционного, так и нового институционализма характерно использование категории «трансакция» как базовой аналитической единицы институционального анализа, отражающего особенности взаимодействия и содержание экономических отношений акторов. Дж. Коммонс впервые использовал при этом классификацию трансакций, к чистым типам которых он относил трансакции сделки, управления и рационирования. Проведенный анализ содержательных характеристик категории «хозяйственная трансакция» позволил автору наиболее адекватно дефинировать ее абстрактно-логическую, всеобщую сущность как хозяйственное взаимодействие экономических субъектов по поводу ограниченных благ (ресурсов) или полномочий, изменяющих их индивидуальное благосостояние.

Рисунок 5. Вертикальные и горизонтальные трансакции субъектов квазирынков Составлено автором в процессе исследования типов трансакций.

Далее в содержании трансакций на квазирынках выделена общеэкономическая составляющая, присущая любым реальным хозяйственным взаимодействиям как смешанным трансакциям. При этом выявленные автором вертикальные трансакции определяются как различные варианты сочетания трансакций рационирования и управления (рисунок 5). Горизонтальные трансакции, на первый взгляд, могут восприниматься как трансакции сделки. Но, по нашему мнению, они включают также содержательные моменты вертикальных трансакций по причине того, что горизонтальное хозяйственное взаимодействие является одновременно и объектом государственного регулирования, а также вследствие присутствия неформальных теневых отношений, способных проявляться во взаимодействиях участников квазирынков.

В свою очередь, внутреннее содержание трансакции представляет собой единство трёх необходимых составляющих: взаимозависимости, противоречия (конфликта) и порядка. Наличие элемента порядка представляется наиболее значимым, поскольку он представлен совокупностью норм и правил, позволяющих урегулировать неизбежно присутствующий потенциальный конфликт и сохранить взаимовыгодные отношения. Поэтому набор формальных и неформальных правил, обеспечивающих поддержание, сохранение взаимодействия участников квазирынка, представляет собой центральный элемент его институциональной структуры.

В четвёртой главе «Модели квазирынков в различных экономических системах» исследуется ряд функционирующих моделей квазирынков в сферах образования и здравоохранения, а также в сфере закупок продукции для государственных нужд. Первыми подобными моделями конкурентного взаимодействия в отраслях общественного сектора стали конкурентные схемы, использованные в образовании и здравоохранении Великобритании на рубеже 1980-90-х гг. Следует подчеркнуть при этом, что М. Фридман предложил теоретическую модель подобного конкурентного взаимодействия в сфере образования ещё в 50-е прошлого столетия («ваучерная схема»). Проведённый в диссертационной работе анализ показывает, что конкурентные модели государственных закупок имеют сходную с квазирынками институциональную структуру, хотя её экономическое содержание и функции характеризуются существенной спецификой, что не позволяет характеризовать конкурентные (тендерные) государственные закупки в качестве квазирынков в полной мере. Как показано в работе с применением историко-генетического анализа, элементы подобных конкурентных механизмов тестируются в Х1Х в. и в более ранние исторические периоды, но юридическое оформление общих стандартов практики проведения тендерных закупочных процедур на международном уровне осуществлено в 1990-е гг. Именно институциональное строение - структура квазирынков, наряду с общими целями и принципами организации подобных конкурентных сфер, является той доминантной составляющей, которая позволяет характеризовать всю совокупность данных образований как единое целое.

Таблица 2 - Динамика состояния сферы здравоохранения РФ в предреформенный и пореформенный периоды Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики РФ: www.gks.ru

Одной из важных причин, обусловивших реформирование общественного сектора России, выступает необходимость повышения эффективности и результативности экономической деятельности в соответствующих его сегментах. Однако отечественный опыт реформирования сферы здравоохранения, например, показывает, что внешнее воспроизведение систем здравоохранения западного образца с организацией обязательного медицинского страхования (ОМС) и сети соответствующих фондов ОМС не привело к кардинальному повышению качества медицинских услуг (таблица 2).

Причиной фактического провала рыночной реформы здравоохранения, на наш взгляд, является не только систематическое ее недофинансирование, характерное для кризисного периода, но и неоптимальность квазирыночной структуры, сложившейся в этот период и блокирующей конкурентные отношения в этой сфере.

Как показано в работе, формирующаяся квазирыночная модель в системе отечественного здравоохранения воспроизводит институциональную структуру, характерную для системы страхового финансирования сферы здравоохранения развитых стран, но не обеспечивает необходимого роста эффективности и качества предоставляемых услуг. Это обусловлено неэффективностью выбранной стратегии импорта соответствующих развитых рыночных институтов, не позволяющей учесть институциональную наследуемую специфику в процессе их трансплантации. В силу этого требуется как существенная институциональная модернизация сложившихся квазирыночных структур в общественном секторе России, так и радикальное изменение стратегии проводимых реформ на основе перехода от импорта институтов к их государственному проектированию, например через реализацию приоритетных национальных проектов, и постепенному выращиванию на почве инвариантной составляющей национальной институциональной структуры.

Потенциал реформирования и стимулирования конкуренции в общественном секторе реализуется также благодаря гармоничному сочетанию и применению различных экономических механизмов, в том числе тендерных конкурсных механизмов, наряду с конкурентной системой размещения бюджетного заказа. При этом нами фиксируется сложная двойственная природа институциональной системы бюджетного заказа, представляющего собой, с одной стороны, разновидность квазирыночной структуры, с характерным для неё набором признаков, направленной на стимулирование конкурентных отношений в общественном секторе и с другой стороны значимую составляющую ряда отраслевых квазирыночных моделей.

Пятая глава диссертационного исследования «Трансформация отечественных моделей квазирынков в условиях модернизации общественного сектора» включает анализ процессов модернизации квазирыночных структур, их адаптации к отечественной институциональной специфике. На основе анализа результатов функционирования сложившихся квазирыночных структур выявлены процессы, воспроизводящие значимые потери эффективности, например, в сфере государственных закупок. Так, использование некоторых менее коррупционноёмких способов закупок (например, открытых аукционов), и, соответственно, формирование более жестких ограничительных требований к участникам размещения бюджетного заказа сопровождается снижением возможностей контроля за оппортунистическим поведением подрядчиков при выполнении строительных работ. В свою очередь, использование некоторых способов закупок (таблица 3), не характерных для мировой практики, например аукционов, объясняется исключительно спецификой институциональной структуры российской экономики. Однако при значительных масштабах и массовой практике коррупции в сфере закупок даже высокий уровень штрафных санкций может гарантировано ограничить коррупционную деятельность лишь в пределах малых объёмов закупок (методом котировок), к тому же при условии организации эффективного мониторинга оценки имевших место нарушений тендерных процедур.

Таблица 3 - Динамика и структура способов размещения государственного заказа в Ростовской области (млн. руб.) Официальный сайт Администрации Ростовской области: www.donland.ru

Далее в работе выдвигается и обосновывается гипотеза сохранения устойчивости «оппортунистического» (коррупционного) поведения государственных служащих в сфере размещения бюджетного заказа в России вопреки установленному жёсткому режиму формальной регламентации этой сферы. Действительно, поскольку совершение теневых сделок между чиновниками и участниками торгов непрозрачно, а число их раскрытия ничтожно, то контролирующие органы осуществляют профилактику подобных правонарушений косвенно, посредством фиксации процедурных нарушений при размещении заказа и применения штрафные санкции по этим фактам. Следовательно, даже при отсутствии возможности непосредственного раскрытия теневых сделок участников торгов по размещению бюджетных заказов контролирующие органы способны косвенно повлиять на них посредством штрафных санкций по фактам нарушения процедур, зафиксировать которые достаточно легко. Таким образом, штрафные санкции оказывают лишь косвенное влияние на состояние теневых коррупционных сделок в сфере бюджетных закупок.

Рисунок 6. Определение минимальной границы заключения теневых сделок Составлено автором на основе теоретического представления взаимосвязи объемов размещаемого госзаказа и анализа возможностей получения теневого дохода госслужащими.

Графическая верификация обоснованной модели позволила определить минимальную границу заключения теневых сделок между рентоориентированным чиновником и стремящимся обеспечить свою победу участником торгов (рисунок 5).

Как представлено на рисунке 5, по оси абсцисс откладываются значения показателя объёмов размещаемого заказа (С), определенную долю (процент) от суммы которого составляет теневой доход государственного служащего, по оси ординат - значения величины теневого дохода, либо, соответственно, денежных потерь от штрафа при нарушении формальных норм процедуры закупки (р). Линия W на графике характеризует издержки, связанные с выплатой штрафов за нарушение процедур заказов. Горизонтальное положение этой линии обусловлено тем, что размер установленных штрафов является стандартным вне зависимости от величины сделки (цены контракта). Линия I показывает теневой доход служащего, устанавливаемый как процент от величины бюджетного заказа (административная рента, «откат»), который объективно возрастает при увеличении объемов заказа. Из представленного на рисунке 5 графика видно, что пересечение обозначенных линий образует некоторую точку М, показывающую, что при превышении величиной бюджетной закупки некоторых пороговых значений (С*) чиновник может идти на нарушение установленных формальных процедур и регламентов торгов, поскольку выгода от «комиссионных» при совершении теневой сделки с конкретным участником торгов превышает величину уплачиваемых штрафов.

Это позволяет сделать вывод о том, что штрафные санкции реально способны остановить госслужащих в совершении теневых сделок лишь при сравнительно небольших суммах размещения госзаказа, теневой доход, или административная рента от которого ниже размеров штрафных санкций. Но при более значительных размерах бюджетных закупок чиновники могут сознательно идти на совершение нарушений, т.к. продолжают получать определённую выгоду.

Перемещение линии W вверх - вниз обусловлено лишь количеством нарушений, которые допускает организация процедур размещения заказа. Так, расширение количества нарушений равносильно росту издержек для чиновников и организации, поскольку увеличивает совокупную величину штрафов. На графике (рисунок 6) это означает перемещение точки пересечения кривой теневого дохода и величины штрафа вправо вверх, и, следовательно, увеличение нижней предельной суммы госзаказа, при которой оправдано коррупционное поведение участников торгов. В этих условиях, очевидно, большую роль играет компетентность чиновников, их способность совершить теневую сделку, выбрав «нужного» поставщика при наименьшем числе нарушений, так как такая компетентность снижает «цену» допускаемых ими нарушений, а, следовательно, снижает минимальный уровень госзаказа, оправдывающего заключение теневых сделок.

Рисунок 7. Эффект штрафных санкций на минимальную границу заключения теневых сделок Составлено автором на основе теоретического представления влияния штрафных санкций на теневой доход госслужащего.

Конечно, в рамках представленной на рисунке 6 графической модели можно проиллюстрировать возникновение и иных ситуаций. Например, ужесточение законодательства, а также рост штрафных санкций могут повлиять на увеличение «административной ренты» чиновников. Графически это приведёт к смещению линии I влево вверх и, соответственно, к снижению предельной границы получения теневого дохода. На практике тестируется рост доли таких «рентных» платежей относительно величины госзаказа, что объясняется, с одной стороны, законодательным ужесточением контроля за сферой размещения бюджетных заказов, а с другой, сохранением склонности чиновников к получению теневых доходов, в том числе при размещении сравнительно небольших, например, муниципальных заказов.

Ожидаемая величина минимальной границы заключения теневых сделок при размещении госзаказа при этом должна определяться следующим образом. Если доля «административной ренты» («отката») составляет 10 %, то при условии совершения одного нарушения, обеспечивающего выбор требуемого поставщика, издержки от такого нарушения колеблются в пределах 50-200 тыс. руб. Минимальный размер заказа (С* на рисунке 5) соответствует пересечению предельной границы теневых доходов (W) с размером штрафных санкций, которые придётся заплатить в обмен на возможность получить теневой доход. Минимальный размер госзаказа при этих условиях оценивается нами в пределах 500-2000 тыс. руб. Такая величина госзаказа оправдывает получение административной ренты, компенсирующей потери от штрафов. Если размер «административной ренты» вырастет до 20 %, то минимальная величина «коррупционного» заказа снизится до 300-1000 тыс. руб.

Существенным фактором, который может быть учтён в данной модели, выступает степень жёсткости государственного контроля в сфере размещения госзаказа. Очевидно, контролирующие структуры не способны зафиксировать все имеющие место нарушения. Это может обеспечить лишь автоматическая интеллектуальная система проверки и контроля, создание которой возможно в перспективе. Но даже представление информации об объёмах государственных закупок, перевод в электронный формат и открытость в Интернете в свободном допуске единого портала по бюджетным заказам России способствуют дистанцированию чиновников и участников торгов, снижая тем самым возможность совершения коррупционных сделок.

В целом важно подчеркнуть, что совершенствование квазирыночных механизмов должно осуществляться как с учётом хозяйственной, институциональной специфики и национальных поведенческих особенностей (ментальности), так и творческого применения уже получивших распространение в нашей стране институциональных механизмов, в частности, тендерных процедур. Варианты подобной успешной адаптации обоснованы автором, в частности, для отечественной сферы здравоохранения.

Ещё одной значимой характеристикой, выступающей в качестве необходимой предпосылки формирования квазирыночных конкурентных структур в отечественной экономике, является реформа бюджетных учреждений, направленная на формирование слоя небюджетных некоммерческих структур - автономных учреждений, а также разработки и внедрения конкурентных практик, в том числе предполагающих широкое применение тендерных процедур.

Таким образом, стратегия модернизации квазирыночных структур общественного сектора определяется вектором развития конкурентных отношений в сфере производства общественных благ на основе, с одной стороны, более эффективной адаптации сложившихся квазирынков к институциональным особенностям национального хозяйства, а с другой - через выявление оптимальных сочетаний квазирыночных институтов различных составляющих общественного сектора. В этой связи эффективная модель реформирования региональной системы здравоохранения Ростовской области включает, наряду с модернизацией ее страховой основы, активное использование механизмов конкурентной системы бюджетных закупок. Формирующиеся в результате этого гибридные квазирыночные институты стимулируют рост эффективности в общественном секторе, способствуя распространению новых форм конкурентных отношений и контрактации (аутсорсинга) в регионе и России в целом.

В заключении диссертационной работы представлены основные теоретические обобщения и выводы проведенного исследования.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах

Монографии

1. Корытцев М. А. Белокрылова О. С. Механизмы повышения эффективности государственных расходов. - Ростов-н/Д.: Изд. РГУ, 2006. (7,4/6,0 п.л.).

2. Корытцев М. А. Квазирынки: институциональная структура и механизмы функционирования. - Ростов-н/Д.: Фонд Содействие - ХХI век, 2009. (15,8 п.л.).

Статьи в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК

3. Корытцев М. А. Парадокс двойственности // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2004. Т.2. №3. (0,5 п.л.).

4. Корытцев М. А. Потребность в альтернативе // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2005. Т.3. №2. (0,4 п.л.).

5. Корытцев М. А. Квазирынок государственных закупок: варианты организации и потери эффективности // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2006. Т.4. № 2. (0,5 п.л.).

6. Корытцев М. А. Методологический ликбез // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2007. Т.5. № 1. (0,3 п.л.).

7. Корытцев М. А. Институциональный экономический анализ в контексте методологической проблематики экономической науки // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2008. Т. 6. № 3. (1 п.л.).

8. Корытцев М. А. Реформирование общественного сектора и становление квазирыночных институтов // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2008. Т. 6. № 4. (0,3 п.л.).

9. Корытцев М. А. Модернизация квазирыночной модели в системе отечественного здравоохранения // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2009. № 2 (28) (0,4 п.л.).

10. Корытцев М. А. Эволюция теоретической концепции квазирынков в контексте реформирования общественного сектора национальной экономики // Экономический вестник Ростовского государственного университета. (Terra economicus). 2009. Т. 7. № 1. (0,3 п.л.).

Статьи в других изданиях и тезисы научных докладов на конференциях

11. Корытцев М. А. Об основаниях историко-философского базиса политической экономии. Депонировано в ИНИОН РАН - № 54514 от 13. 08.99 г. (0,7 п.л.).

12. Корытцев М. А. Объявление и приглашение // Информационно-аналитический бюллетень «Торги и конкурсы». 2000. №№ 4-6. (1,2 п.л.)

13. Корытцев М. А. Проблемы законодательного обеспечения сферы государственных закупок. / Материалы международной научно-практической конференции «Борьба с коррупцией на Юге России как системная проблема. Препятствия и стратегии.». - Ростов-н/Д.: ЦПИИС, 2001. (0,4 п.л.).

14. Корытцев М. А. Этическая составляющая экономического поведения и её отражение в экономической теории. / Экономическая теория и хозяйственная практика сквозь призму альтернативных исследовательских подходов. Сб. статей. - Ростов-н/Д.: Изд-во Ростовского университета, 2002. (0,3 п.л.).

15. Корытцев М. А. Механизм формирования регионального заказа: теория и практика / Информационно-аналитический бюллетень «Конкурсные торги». 2002. №3. (0,4 п.л.).

16. Корытцев М. А. Современная глобализация и её влияние на внешнюю торговлю национальной экономики / Факторы экономического развития в эпоху радикальных реформ. - Ростов-н/Д.: Изд-во Ростовского университета, 2003. (0,3 п.л.).

17. Корытцев М. А. Роль и функции специализированного организатора конкурса // Бюджет. 2003. № 4 (Апрель). (0,3 п.л.).

18. Корытцев М. А., Белокрылова О. С., Гуцелюк Е. Ф. Кодекс лучшей практики бюджетных закупок. Разработка по субпроекту «Региональная система бюджетных закупок» в рамках проекта МБРР и Минфина РФ «Техническое содействие реформе бюджетной системы на региональном уровне». - М., 2004. (5 /1,8 п.л.).

19. Корытцев М. А. Гуцелюк Е. Ф. Этика госзакупок: коррупция и её профилактика / Материалы 2-ой международной интернет-конференции экономического факультета РГУ. - Ростов-н/Д.: Изд-во Ростовского университета, 2004. (0,4 /0,3 п.л.).

20. Корытцев М. А. Этика госзакупок: коррупция и механизмы её профилактики / Совершенствование системы бюджетных закупок. Материалы итогового семинара по проекту «Региональная система бюджетных закупок» /под ред. Азимова Л.Б., Усковой Е.А., Корнева К.О. - М.: ООО «Компания «Мюрэл», 2005. (0,3 п.л.)

21. Корытцев М. А. «Провалы» государства и современные механизмы регулирования общественного сектора / Материалы 3-ой международной интернет-конференции экономического факультета РГУ. - Ростов-н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 2006. (0,4 п.л.).

22. Белокрылова О. С., Корытцев М. А. Новые формы участия государства в современной экономике смешанного типа / Экономическая политика государства на Юге современной России. Материалы международной конференции. Ч. 1. - Краснодар: Изд. КГАУ, 2006. (0,4/0,3 п.л.).

23. Корытцев М. А. Механизмы перераспределения и мобилизации в контексте господства института власти-собственности в России: исторические параллели и вызовы современности / Журнал историко-экономических исследований. 2007. № 2. (1,1 п.л.).

24. Корытцев М. А. Проблемы институционального регулирования подрядных закупок в России / Трансформация институциональной среды в глобализирующемся мире: Материалы 6-й международной ин-тернет-конференции экономического факультета РГУ. - Ростов-н/Д.: Изд-во «Фонд Содействие-21 век», 2008. (0,3 п.л.).

25. Корытцев М. А., Белокрылова О. С. Получение административной ренты и минимальная граница заключения теневых сделок в сфере размещения госзаказа // Госзаказ: управление, размещение, обеспечение. 2008. № 13, июль/сентябрь. (0,6 /0,4 п.л.).

26. Корытцев М. А. Процессы разгосударствления социальной сферы в России: проблемы и перспективы / Развитие России в условиях глобализации мировой экономики: Материалы международной конференции. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2008 (0,4 п.л.).

27. Корытцев М. А. Мобилизационный механизм и цикличность развития хозяйства России / Сборник научных трудов. Конференция-семинар «Перспективы эволюционной экономики». - Волгоград, 2008. (0,7 п.л.).

28. Корытцев М. А. Институциональная эволюция конкурентной среды системы бюджетных закупок как квазирыночной структуры / Конкурентоспособность российской экономики: факторы роста и императивы развития. Материалы ХХУ1 международной научно-практической конференции. - Краснодар: Изд. КГАУ, 2008 (0,4 п.л.).

Размещено на Allbest.ru