Развитие методологии исследования экономики благосостояния на основе теории элит

В транзитивном обществе те социальные группы, которые формируют новый институциональный порядок, выполняют функции элиты и по праву считаются элитой. Так же элиты в немалой степени определяются динамикой поколений, которая имеет экономические и политические формы проявления. Для исследования экономических процессов определенный интерес представляет подход к общественному выбору как своеобразной экономике элит и групп в институциональных границах представительной демократии. В модели представительной демократии, принципы которой одинаковы для любых национальных государств и различных социально-экономических систем, могут быть приняты решения, совершенно не соответствующие модели предпочтений усредненного избирателя (по Дж. Бьюкенену и Г. Таллоку).

К основным параметрам экономики элит относятся: среднедушевой ВВП; соотношение сельского и городского населения; плотность населения (отношение численности населения к площади территории проживания); социальная стратификация; уровень образования; уровень здоровья нации; уровень маргинализации и преступности; уровень среднедушевых денежных доходов; величина и структура расходов; режим функционирования экономики.

В истории науки теорию элит активно разрабатывали наряду с В. Парето, Г. Моска, Р. Михельс, М. Вебер, Х. Ортега-и-Гассет, Ч.Р. Миллс, Г. Лассуэлл. Подобные исследования особенно актуальны для нашей страны, так как за короткое время реформ (в центре и регионах) сформировались группы лидеров, т.е. элита в функциональном смысле этого слова, включая политическую бюрократию (административный аппарат власти), политиков и бизнесменов, обладающих значительным влиянием на жизнь страны и регионов, имеющих высокий уровень социального капитала.

С позиций методологии диссертационного исследования критерием отличия элит от неэлит (например, населения в целом, отдельных классов общества, его страт и слоев, включая правящие и властвующие группы) будет лидерский статус элиты, который складывается как интеграция индексов влиятельности, способности принимать важные политические и экономические решения, ответственности, уровня социального и символического капитала индивидов и групп.

Территориальная организация общества на всех уровнях основана на принципах политической устойчивости и стабильности, которые входят в систему аксиом демократии. Политическая устойчивость и стабильность в управлении государством составляет оптимальные условия его территориальной организации. Экономику благосостояния современного национального государства (его регионов и особенно муниципальных образований) определяют экономические институты предпринимательства, а также институты перспективы, социальной ответственности, доверия и лидерства. В системе институтов экономики благосостояния следует выделить их подсистему - репрезентативные институты, функция которых заключается в обеспечении равновесия политического, экономического и этического порядка в обществе. В условиях трансформирующейся экономики и социума элиты функционируют как социально-политические менеджеры, которые ориентируются на метаценности населения, элиты создают эффективные институты - «правила игры» в обществе и в государстве.

Так, принятие или изменение правил хозяйствования и поведения является для муниципального образования, а также для предприятий, учреждений, юридических и физических лиц государственной, муниципальной и частной форм собственности стратегическим направлением повышения социально-экономического потенциала территории муниципального образования и перспективой его экономического роста.

Стратегическим ресурсом для муниципальных образований, особенно крупных городов, обладает смена экономической модели местного самоуправления в направлении от зависимого рентоориентированного поведения муниципальной власти к лидерству в регулировании совокупного потенциала муниципального образования на основе изменения правил (т.е. институтов и схем политического и экономического поведения на территории муниципального образования власти, бизнеса и населения).

Например, у такого крупного в промышленном отношении уральского города и, соответственно, городского округа, как Челябинск, бюджетные средства развития почти наполовину формируются на основе роста поступлений налогов на доходы физических лиц, налогов на имущество физических лиц, доходов от использования и от реализации имущества, находящегося в муниципальной собственности, тогда как удельный вес налогов на прибыль предприятий в структуре доходов бюджета городского округа незначителен (увеличился за два последних года с 1,2% до 2,1%).

При этом основу (до 65%) экспортной базы Челябинского городского округа образует продукция предприятий черной и цветной металлургии и металлургического производства (ОАО «Челябинский металлургический комбинат», ОАО «Челябинский электрометаллургический комбинат», ОАО «Челябинский цинковый завод», ОАО «Челябинский трубопрокатный завод», ОАО «Челябинский завод металлоконструкций» и др.). С другой стороны, доля безвозмездных поступлений из вышестоящих бюджетов увеличивается (более 50%), одновременно уменьшается доходность от использования муниципального имущества, что в будущем может негативно повлиять на институциональную среду развития города.

В структуре бюджетных доходов доля собственных доходов города за период 2005-2007 гг. уменьшилась с 54,6% до 46,8%, а доля безвозмездных перечислений увеличилась, соответственно, с 45,3% до 53,1%. В составе собственных доходов городского бюджета наиболее значимыми являются поступления по налогу на доходы физических лиц (обеспечивают от 41% до 47% собственных доходов), налоги на имущество, в том числе земельный налог (от 20% до 25%), налоги на совокупный доход (от 12% до 16%), доходы от использования имущества, находящегося в муниципальной собственности (от 13% до 14%).

4. Определено, что цикличность общественного благосостояния связана с механизмом воспроизводства элит и элитами общества, дополняющее существующие представления о механизмах и факторах его изменения. Предложен на основе теории элит новый подход к оценке социально-экономического развития России, отличающийся от известных подходов к экономике благосостояния, к формированию теории национального и делового успеха, социальной ответственности власти, бизнеса и населения трактовкой определяющей роли воздействия экономики элит на национальное развитие, образованное ее функциями в обществе.

Обоснована необходимость расширения проблематики теории экономики благосостояния в результате укоренения в ее категориальном аппарате понятий институтов лидерства, социальной ответственности, доверия и перспективы.

Работы Д. Асемоглу, С. Джонсона, Дж. Робинсона представляют одно из первых исследований в институциональной теории, предметом которой стала способность элиты реализовать политическую и экономическую власть и формировать в зависимости от этого эффективные иерархии институтов. Их подход, согласно автору диссертации, следует считать ресурсным.

Распределение ресурсов в обществе определяет политическое влияние de facto, которое, в свою очередь, определяет экономические институты и реальное функционирование экономики.

Экономические институты и власть, которой они подчиняются, формируют образ будущих политических институтов, программирующих поддержание значимого социального статуса и сохранение высокого уровня благосостояния элитарных групп.

Вместе с тем, согласно автору, иерархия и качество институтов лишь в синергии с иерархией элит в массовом обществе (табл.2) обеспечивают относительное процветание наций, поэтому представляется обоснованным дополнить иерархию институтов иерархией элит.

Таблица 2

Результаты сравнительного анализа комплементарности иерархий институтов и элит

Определение критерия роста общественного благосостояния (табл. 3) заключается в том, что таким критерием является институт перспективы, где материальное богатство (одна из переменных благосостояния) является мерой социальной свободы индивидов и групп (мерой возможного в действительности).

По сравнению с богатством, его производством и распределением благосостояние является нормативной категорией, поскольку при определении то, что относится к благосостоянию, делается оценочное суждение относительно того, что хорошо, а что плохо. Благосостояние представляет собой функцию уровней полезности индивидов, образующих общество, т.е. социальный оптимум как наилучшую аллокацию ресурсов общества.

Экономическая составляющая благосостояния - производство богатства как набора переменных благосостояния в социальной этически ориентированной экономике.

Социальная составляющая благосостояния - это распределение и перераспределение созданного общественного богатства, оценка неравенства и равенства. В настоящее время в российских условиях наибольшая доля в производстве богатства принадлежит экономической элите, а его распределение и перераспределение - административной элите. Все остальные группы элит оказывают наименьшее влияние на экономическое благосостояние общества и индивидов.

Становление среднего класса и, следовательно, гражданского общества в условиях Урала и Челябинской области противоречиво, т.е. по критериям Всемирного Банка среднего класса еще нет, но средний класс все-таки формируется в соответствие с российскими реалиями переходного общества. Негативное влияние глобального финансового кризиса на экономическое положение регионов России и на благосостояние населения проявляется как острый кризис существующей управленческой региональной парадигмы и начало формирования нового институционального порядка развития территорий страны.

Общественный выбор в неоинституциональной теории связывают с деятельностью основных акторов политических систем современного демократического общества (политиков, депутатов, СМИ, чиновников, избирателей, разнообразных элитарных групп), поведением государства, партий и их лидеров. В федеративных государствах с трехуровневой системой организации публичной власти, как в Российской Федерации, общественный выбор реализуется органами государства и местного самоуправления в их экономической и социальной политике. В широком смысле общественный выбор - это решения не только власти, но любых социальных и производственных коллективов в пользу тех или иных альтернатив.

Таблица 3

Критерии оценки роста общественного благосостояния

Институт перспективы как критерий роста благосостояния автор предлагает моделировать функцией потерь, которую экономический агент стремится минимизировать. С функцией потерь связана функция антиполезности (disutility), и она минимизируется экономическими агентами с помощью компромисса между перспективами.

Механизм формирования и реализации перспектив в решениях индивидов (экономических агентов) показан на рис.2, и он тесно связан с трансакционными издержками. Отсюда трансакционные издержки представляют, кроме уже известных аспектов их содержания, «потери полезности» благ для агентов, функция которых может иметь следующий вид (1):

C_Ы= a₁(P₁ - P₁)² + a₂(P₂ - P₂)² + … + a_n(P_m - P_m )² , (1)

где C_Ы - «потери полезности» благ как трансакционные издержки агента; P₁, P₂, P_m - фактические значение показателей; P₁, P₂, P_m - ожидаемые, желательные их значения; a₁, a₂ , a_n - веса указанных показателей, которые определяются агентами субъективно.

Минимизация функции «потерь полезности», которые идентифицируются автором диссертации с трансакционными издержками, осуществляется согласованием перспектив, т.е. нахождением агентом компромисса между ожидаемыми, желательными (P₁, P₂, P_m) значениями показателей от использования благ.

Доказательство закономерной связи между колебаниями общественного благосостояния и функционирующим в обществе механизмом воспроизводства элит представлено автором в форме обобщения на основе собственных и заимствованных исследований правил реализации института современного социально-политического и экономического лидерства.

Взаимосвязи между лидерами и гражданами страны - это устойчивые взаимодействия элит и населения, которые отображаются, с одной стороны, в результатах и социальной «цене» принимаемых элитой управленческих решений, с другой стороны, они проявляются в качестве социальной структуры массового общества и создают его паттерн.

В качестве института лидерство проявляется на всех уровнях социальной организации - от отдельной семьи до системы общества в целом. На современную теорию лидерства, особенно в части менеджмента и экономического поведения, повлияла аксиологическая парадигма западной социальной философии, согласно которой «основу лидерства составляют ценности» (Х. Ортега-и-Гассет, К. Ходжкинсон, Л.Мэмфорд и другие).

Элиты выполняют в индустриальном обществе ряд важнейших функций, что предопределяет возможность, достаточность и неизбежность их существования и функционирования.

Фрагментация современного общества, дробление индустриальных масс на отдельные группы, усложнение общественной жизни в целом - естественная основа для структурно-функциональных изменений элиты. Диверсификация национального и мирового производства выступает как составной элемент диверсификации элит.

Процессы глобализации также изменяют характер, ценности, состав и функции элит. Глобализация имеет своим прямым следствием образование наднациональных элит (элиты транснациональных корпораций, банков, органов управления международных организаций, международных политических организаций и т.п.), миссия которых заключается в усилении влияния корпораций внутри своей страны и в мире.

Общий недостаток концепций исследований цикличности общественного благосостояния состоял в том, что они были разработаны, во-первых, в главном, для двух или трех стадий общественного развития: доиндустриальной, индустриальной и постиндустриальной и, во-вторых, совершенно не затрагивали такие особые состояния социума, как массовое общество, взаимодействие в нем правящих и неправящих групп (элит) между собой, элит и масс.

В-третьих, элиты (группы лидеров) следует рассматривать как особый политический и экономический институт, что соответствует институциональному подходу к пониманию цикличности экономического роста и развития.

В XIX веке цикличность благосостояния, по мнению автора, исследовалась в форме флуктуаций двух типов - изменений экономического статуса общества как единого целого и высоты и профиля экономической стратификации внутри общества в социологии социокультурного (П. Сорокин, Г. Тард, Г. Лебон) и функционального направлений (Г. Зиммель, Э. Дюркгейм).

Индикатором повышении или понижении благосостояния общества служили колебания подушного национального дохода, измеряемого в денежных единицах.

Примерно в это же время В. Парето разработал политическую теорию элит и так называемый закон постоянства распределения богатства, но не связал цикличность общественного благосостояния и механизм циркуляции элиты, а К. Маркс разработал теорию капиталистического накопления, противоречия которой ведут к абсолютному обнищанию основных производительных классов общества.

Первостепенной задачей экономической теории благосостояния в XIX веке, включая теорию К. Маркса, является исследование факторов риска и неопределенности роста или снижения индивидуального и общественного благосостояния, которые рассматривались вне зависимости от политических и экономических институтов в качестве причин его роста или снижения.

В XX веке неоклассические и кейнсианские теории экономического развития рассматривали цикличность благосостояния как результат накопления капитала, включая человеческий, независимо от изменений институционального порядка в обществе.

Тем более циклы повышения и снижения общественного благосостояния не связывались с таким институтом как элиты. Элиты, лидеры - значимый фактор изменений в массовом обществе, особенно в периоды переходных состояний, когда эффективность обычных политико-экономических институтов низкая.

Так как современная экономическая теория не исследует массовое общество и его основные факторы (группы лидеров-элиту общества и его массу, ротацию и циркуляцию элиты, взаимодействие правящих и неправящих элит и населения и т.п.), то такая теория не способна объяснить процесс порождения и укоренения институтов в иных, чем тоталитаризм, авторитаризм, демократия и плюрализм, социально-политических условиях.

А именно такими условиями обладает большинство стран с транзитивной экономикой - уже не административно-государственной, но еще и не конкурентно-рыночной экономикой и политикой в ситуации стабилизации.

В переходных социально-экономических системах массовых обществ стабилизирующим фактором являются не демократические или плюралистические институты, а только один и совершенно недемократический институт - институт лидерства и его носители - элиты общества.

Параметры механизма воспроизводства элит: а) время карьерного роста в политике, на административной или муниципальной службе, в бизнесе; б) социальная база рекрутирования, в) эффективность ротации и скорость циркуляция элиты как группы лидеров, принимающих важнейшие решения; г) доминирование одной из двух (I или II) схем взаимодействия политики, власти и бизнеса.

Понятие богатства в данном контексте обозначает совокупность ресурсов фактического экономического и политического влияния.

Власть служит средством роста общественного благосостояния, формирования и стабилизации социального оптимума, когда правят в обществе элиты не только «богатых», а всего населения, поощряя создание экономически оправданной прибыли (3), или же власть является инструментом приобретения богатства в форме ренты, что приводит к перерождению элиты и государства в неэффективный институт типа ловушки с запирающими эффектами, углубляя социальное неравенство и поляризацию уровня жизни населения, свойственные меркантилистической экономике (2).

I). Богатство_(t) Власть_(t) Богатство_(t+1) … Власть_(t) Богатство_(t) Власть_(t+1) Суррогатная этика властных групп как институты неформальной конституции общества (2)

или

II).Субъект (индивид, группа)_(t) Оценка благ и субъекта в перспективе_(t+1) Благосостояние как социальный оптимум, набор перспектив и чистый выигрыш субъекта_(t+1) (3)

В условиях социальной этически ориентированной экономики увеличивается чистый выигрыш всех хозяйствующих субъектов. Ресурсы, которые служат элитам для формирования нового институционального порядка и управления на этой основе, есть масштаб экономики элит. Элита как особая социальная группа принимает важнейшие экономические и политические решения в центре и в регионах, которые определяют, первую очередь, правила экономического поведения, включая институты, и шире - экономическую рациональность.

5. Предложен нормативно-оценочный подход к конкретизации экономического содержания категории «богатство», отличающийся от существующих в экономике подходов разработкой институциональных и праксеологических аспектов этой категории. Определены концептуальные основы теорий богатства и благосостояния как альтернатив государственной экономической политики, отличающиеся от всех существующих в настоящее время подходов и развивающие содержание понятий «активы» и «благо».

Разработана классификация форм и видов проявления благосостояния современного общества, представлена их типология, отличающаяся от существующих в настоящее время подходов логическими основаниями и параметрами. Разработаны концептуальные элементы экономической теории элит: понятие репрезентативных институтов социальной интеграции; понятие сцепления, или «куплюнга» (Die Kupplung (нем.), Coupling (англ.)), как передаточного механизма взаимосвязи экономического, этического и политического равновесия в обществе; понятие ренты (экономической, административной, политической и социально-психологической) как основания классификации элит в российском обществе и общей почвы их воспроизводства; понятие «сверхравновесия» как базовой обеспечивающей функции элит в переходном состоянии общества при доминировании аномии, борьбы и отсутствии институтов порядка, партнерства, доверия, ответственности, законопослушания, эмпатии; ресурсы элит; система воспроизводства элит.

Богатство и связанные с ним категории собственности и деятельности, включая труд и управление, относится, по мнению автора, к конститутивным элементам современной цивилизации. Богатство - нормативное экономическое понятие - представляет вместе с тем и категорию нравственную: богатство может получать высокую или низкую оценку, его роль в человеческой жизни может пониматься по-разному, так как хозяйственная деятельность во всем ее объеме является важнейшей составной частью взаимодействия человека с миром и его творческого воздействия на мир.

Автором предлагается следующее синтетическое (нормативно-позитивное) определение богатства: богатство есть мера возможного в действительности. При этом необходимо принимать во внимание, что мера имеет качественные и количественные аспекты. Со стороны качества богатство измеряется степенью использования благ (степенью комфорта).

Количественный аспект богатства раскрывается в ценах, цены отражают его стоимость как денежного богатства, и оно становится предметом оценки во временном масштабе с точки зрения текущих, прошлых и будущих периодов использования. Иначе говоря, богатство - это стоимость комфорта, выраженная в текущих ценах. Концептуализация категории богатства необходима для понимания социокультурной и деонтологической основы современной мировой и российской национальной экономики. К тому же экономическая теория богатства отражает менталитет и жизненные установки наций, классов и социальных групп. Поэтому концепция богатства и труда, доминирующая в обществе, задает императивы поведения, формирует идеалы, которыми руководствуются члены этого общества. Согласно авторскому подходу, основными параметрами формирования концепций богатства и труда в обществе являются их цель и сущность. Логика рассмотрения цели богатства в истории экономической мысли, как показывает автор, реализует хозяйственную или экономическую, а его сущности - биосоциальную или социокультурную трактовку (табл.4).

Как следует из табл. 4, интерпретация сущности богатства в истории и теории экономической науки в наиболее абстрактном виде сводится, согласно автору, к двум альтернативным схемам объяснения: первая схема основана на сведении (редукции) многообразия форм богатства к некой их естественной субстанции, например, к психосоматическим и физиологическим затратам человеческого труда (именно в таком качестве труд анализируется в «Капитале» К. Маркса) или к кортикализации денег как основной формы экономического богатства (этот физиологический аспект денег дан в «Философии денег» Г. Зиммеля).

Вторая объяснительная схема в исследовании сущности богатства опирается на разновидность дедукции - на логические связи так называемой традукции - движения познания от старого знания к новому знанию равной степени общности (от единичного к единичному, от частного к частному и от общего к общему). Сущность богатства в социокультурной интерпретации рассматривается как величина равная всем своим экономическим проявлениям, видам и формам. Так, если существует финансовое богатство наряду с нефинансовым, то их взаимосвязь не нуждается в редукции и выведении затем из какой-либо абстрактной сущности природы, человека и/или общества, скорее наоборот, их достоверная связь устанавливается через сравнение и равенство с третьим объектом той же самой совокупности. В данном случае все виды богатства равны друг другу как активы, которые формируют соответствующие потенциалы в социально-экономической системе.

Таблица 4

Монографии:

1. Попова Е.А., Лавров И.В., Дементьев Г.М. Контрактная парадигма формирования национального богатства. М.: ВНИЭТУСХ. 2004. 144 с. (7,2 п.л., в т.ч. авторских - 4,0 п.л.).

2. Лавров И.В. Парадигма богатства: монография. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та. 2006. 173 с. (10,0 п.л.).

Учебные пособия:

3. Кенжибаев А.Е., Лавров И.В., Попов А.Н. Богатство как менталитет и творчество экономического разума: учебное пособие. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та. 2003. 148 с. (7,4 п.л., в т.ч. авторских - 5,4 п.л.).

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

4. Лавров И.В. Понимание и менталитет в экономическом поведении // Известия Уральского государственного экономического университета. 2004. №9. С.106-113 (0,5 п.л.).

5. Лавров И.В. Богатство как экономическая парадигма // Известия Уральского государственного экономического университета. 2005. №11. С. 24-30 (0,5 п.л.).

6. Лавров И.В. Богатство и труд как объекты нормативной экономической теории // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Серия 7. Экономика России: проблемы и перспективы. 2005. №5. С. 100-105 (0,4 п.л.).

7. Лавров И.В. Институциональные матрицы формирования богатства: теория и методология // Вестник Оренбургского государственного университета. 2005. №6(44). С.91-96 (0,5 п.л.).

8. Лавров И.В. Коэволюция человека, природы и общества в социальной рыночной экономике // Проблемы современной экономики. 2007. №4. С. 58-64 (0,6 п.л.).

9. Лавров И. О проблематике нормативных исследований в экономике // Вопросы экономики. 2007. №7. С. 59-72 (0,8 п.л.).

10. Лавров И.В. Институциональное представление современной теории благосостояния // Журнал экономической теории. 2008. №2. С. 86-105 (1,2 п.л.).

11. Попов Е., Лавров И. Элиты в теории экономики благосостояния и общественного выбора // Общество и экономика. 2008. №10-11. С.147-160 (0,85 п.л., в т.ч. авторских - 0,45 п.л.).

12. Попов Е.В., Лавров И.В. Специфика трансакционных издержек реализации общественного выбора и институты их минимизации // Известия Уральского государственного экономического университета. 2009. №1(23). С. 46-51 (0,45 п.л., в т.ч. авторских - 0,25 п.л.).

Статьи в других журналах, публикации в научных сборниках, материалы конференций:

13. Лавров И.В. Политические ресурсы региональной элиты и «стрела» выборов // Регион: информационно-аналитический бюллетень. Челябинск. 1999. №2. С. 7-15 (1,0 п.л.).

14. Лавров И.В. 50 ведущих политиков области: практика как критерий политического влияния // Регион: информационно-аналитический бюллетень. Челябинск. 1999. №3. С. 32-35 (0,4 п.л.).

15. Лавров И.В. Элита области: трудный путь самоопределения // Регион: информационно-аналитический бюллетень. Челябинск. 1999. №4. С. 42-47 (0,65 п.л.).

16. Лавров И.В. 50х50: объединенный рейтинг влияния ведущих политиков и деловой элиты области // Регион: информационно-аналитический бюллетень. Челябинск. 1999. №№ 6-7. С.35-38 (0,4 п.л.).

17. Лавров И.В., Лаврова М.И. Региональный уровень промышленной политики: опыт системного анализа // Сборник материалов II-й межрегиональной научно-практической конференции «Взаимодействие органов государственной власти и местного самоуправления: правовые основы и практика реализации». Челябинск: Филиал УрАГС в Челябинске. 2003. С. 90-101 (0,7 п.л., в т.ч. авторских - 0,4 п.л.).

18. Лавров И.В. Экономические институты в формировании рыночного доверия // Труды выездной научно-практической конференции «Кросс-культурная оценка доверия в агробизнесе». М.: ВНИЭТУСХ. 2003. С. 53-59 (0,33 п.л.).

19. Лавров И.В. Модель экономического человека: теория и методология // Сб. статей «Экономика и педагогика». Екатеринбург: УрГЭУ. 2004. Вып.4. С. 32-38 (0,5 п.л.).

20. Лавров И.В. Понимание и менталитет в когнитивной конкуренции парадигм экономического знания // Межрегиональная группа ученых - институт проблем новой экономики. Ежеквартальный научно-методический журнал. 2004. №1. С. 14-20 (0,65 п.л.).

21. Лавров И.В., Лаврова М.И. Ресурсы малого бизнеса в процессе самоорганизации гражданского общества // Материалы XXI-й Международной научно-практической конференции «Россия и регионы: взаимодействие гражданского общества, бизнеса и власти». Челябинск: УрСЭИ АтиСО. 2004. Ч. III. С. 227-232 (0,4 п.л., в т.ч. авторских - 0,25 п.л.).

22. Лавров И.В. Метафизика стоимости в ее отношении к сущности человека // Материалы Второй региональной научно-практической конференции «Государственная и муниципальная служба в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы». Челябинск: Челябинский институт (филиал) Уральской академии государственной службы. 2004. Ч.I. С. 86-90 (0,35 п.л.).

23. Лаврова М.И., Лавров И.В. Специфика регулирования малого бизнеса в РФ // Материалы Международной конференции «Управление социальными, экономическими и политическими процессами в российских регионах». Ч.2. Сб. статей. Екатеринбург: УрАГС. 2004. С. 276-279 (0,3 п.л., в т.ч. авторских - 0,2 п.л.).

24. Лавров И.В., Лаврова М.И. Промышленная политика в системе государственного регулирования национальной экономики: теория и методология // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Управление государственным сектором экономики: технологии и инструменты». Екатеринбург: УрГЭУ. 2004.С.170-173 (0,25 п.л., в т.ч. авторских - 0,2 п.л.).

25. Лавров И.В., Лаврова М.И. Государственное регулирование экономики региона как фактор роста конкурентоспособности субъекта Российской Федерации // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Управление государственным сектором экономики: технологии и инструменты». Екатеринбург: УрГЭУ. 2004. С. 173-177 (0,3 п.л., в т.ч. авторских - 0,2 п.л.).

26. Лавров И.В., Лаврова М.И. Портфельная оценка синергии брендов в маркетинговой стратегии торговых предприятий // Научный Вестник Челябинского института (филиала) РГТЭУ. 2004. №4. С. 95-102 (0,6 п.л., в т.ч. авторских - 0,4 п.л.).

27. Лавров И.В. Функции инвестиций в составе и динамике национального богатства // Труды VI Международного Российско-Китайского симпозиума «Государство и рынок». В 3-х частях. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН. 2005. Секция 1. С. 201-204 (0,25 п.л.).

28. Лавров И.В. К определению понятия «экономика счастья» // Труды VI Международного Российско-Китайского симпозиума «Государство и рынок». В 3-х частях. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН. 2005. Секция 3. С. 134-137 (0,25 п.л.).

29. Лавров И.В. Категория богатства в экономической теории // Экономическая безопасность агробизнеса в преддверии вступления России в ВТО: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. 28-30 апреля 2005 года, г. Уфа / Башкирский институт переподготовки и повышения квалификации кадров агропромышленного комплекса. Уфа: БИППКК АПК: Информреклама. 2005. Ч.1. С. 107-113 (0,4 п.л.).

30. Лавров И.В. Анализ социального капитала в современной науке // Формирование социального капитала российской экономики. Школа-семинар профессора А.Н. Попова. Челябинск: УралГУФК. 2005. С.10-15 (0,38 п.л.).