Этноэкономика республик Северного Кавказа как фактор развития сферы

Размещено на http://allbest.ru

Санкт-Петербургский государственный экономический университет¹

Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена²

Этноэкономика республик Северного Кавказа как фактор развития сферы услуг

¹С. Ю. Корнекова, канд. географ. наук, доцент,

доцент кафедры региональной экономики и природопользования

²М. Б. Басиров, канд. экон. наук,

ассистент кафедры прикладной экономики

г. Санкт-Петербург, Россия

Есть веские основания считать, что недостаточно высокая эффективность экономической политики, проводимой федеральным центром в целях модернизации многих полиэтнических регионов России, обусловлена в частности недооценкой роли так называемой этноэкономики как полноправного субъекта национального хозяйства.

В научной литературе сложилось несколько подходов к определению категории «этноэкономика» (разумеется, не считая определения на уровне бытового сознания, в соответствии с которым этноэкономика ассоциируется с контролем определенными этническими диаспорами тех или иных секторов экономики региона).

К числу характерных признаков этноэкономики чаще всего относят: органическую связь производственной деятельности, имеющей товарную направленность, с ведением домашнего хозяйства; использование сырьевых ресурсов, произведенных главным образом в домашних хозяйствах; неиндустриальный характер труда, базирующийся на умениях и навыках, передаваемых от поколения к поколению и т. д.

Чаще всего этноэкономика трактуется как традиционный (доиндустриальный) вид трудовой деятельности, получивший развитие в соответствующих этнических сообществах и тесно связанный с традиционным образом жизни, хозяйственной ориентацией, семейно-бытовым укладом населения на данной территории¹.

Ряд авторов, Л.А.-Х. Узденова, В.Я. Ахметов, Г.И. Бердникова усматривают в этноэкономике область научного знания о взаимоотношении этнических традиций, обычаев, культуры, психологии, идеологии, религиозных воззрений, с одной стороны, и об уровне развития производительных сил и производственных отношений - с другой. Некоторые авторы, такие как Ю.С. Колесников, в этноэкономике видят «дуалистическую экономическую систему, одной из составляющих которой является традиционная, связанная с наследованием этническим сообществом уже сложившихся форм и способов хозяйствования, а другой - инновационная, обусловленная адаптационными способностями этноэкономики»².

Наша позиция близка к последней точке зрения: под этноэкономикой нами понимается территориально локализованный сегмент экономики, ассоциирующийся с культурно-историческими видами трудовой деятельности народа и отличающийся двойственной природой. Он включает, во-первых, традиционные (часто аграрные, натуральные и мелкотоварные) формы трудовой деятельности, органически связанные с семейно-бытовым укладом соответствующего этноса и характеризующиеся преобладанием ручного труда, неразвитостью обмена, использованием надомного труда, ремесел и т. д. Естественно, что эти формы являются главной составляющей этноэкономики. Во-вторых, современная этноэкономика совсем не чужда высокотехнологичных и высококвалифицированных форм деятельности (особенно в сфере услуг), так или иначе связанных с традициями, обычаями и семейно-бытовым укладом соответствующего этноса.

Таким образом, с одной стороны, этноэкономика может трактоваться как система, сущность которой выражается³:

- господством традиционных, преимущественно аграрных форм хозяйственной деятельности;

- сочетанием натуральных и мелкотоварных форм производства, замкнутостью домохозяйств;

- использованием немобильных ресурсов, то есть местных территориальных ресурсов среды обитания;

- доминированием эмпирического хозяйственно-трудового опыта, передаваемого из поколения в поколение, использованием кустарных ремесел и надомного труда;

- неформальным характером обмена ресурсами и услугами;

- экстенсивным типом занятости с использованием сырьевой хозяйственной инфраструктуры и преобладанием ручного труда;

- регулированием рынка труда преимущественно неформальными институтами;

- низкой социальной и пространственной мобильностью населения.

С другой стороны, сфера услуг в современной экономике не имеет отраслевых границ, и многие современные виды услуг, такие, как например рыночные исследования, консалтинг, консультационные услуги и т. п., - широко проникают и в этноэкономику. Однако сегодня этноэкономика постепенно «теряет» свое традиционное «лицо» и, по нашему мнению, нет оснований исключать из нее высокотехнологичные и высококвалифицированные формы деятельности (в том числе в сфере услуг), ограничивая ее традиционными, преимущественно аграрными видами хозяйственной деятельности, натуральными и мелкотоварными формами производства и т. п. мелкотоварный этнический кавказ ремесло

Так, например, в сложных условиях нынешнего экономического развития республик Северного Кавказа этноэкономика призвана выполнять ряд специфических функций⁴:

1) социально-экономическую (поглощая высвобожденные из других сфер экономики трудовые ресурсы, этноэкономика способствует снятию напряженности в сфере занятости населения);

2) амортизирующую (этноэкономика смягчает разрушающее воздействие кризисно-деструктивных явлений на экономику северокавказских республик);

3) функцию сохранения традиций и обычаев этносов.

Однако проблематика этноэкономики многоаспектна. По мнению авторов, важно не только оценить производственно-коммерческий потенциал этноэкономики в сфере услуг республик Северного Кавказа, но и уточнить социально-экономические функции данного сектора, определить формы организации предпринимательства в нем, исследовать возможные средства поддержки последнего в контексте реализации программ регионального развития республик и т. д.

Некоторые аспекты развития этноэкономики на примере одной из республик региона вполне удовлетворительно проанализированы в работе Л.А.-Х. Узденовой «Экономические механизмы развития предпринимательской деятельности в сфере этноэкономики региона». Тем не менее отметим несколько принципиальных положений, конкретизирующих нашу точку зрения.

Во-первых, этноэкономика не представляет собой отраслевой, функциональный или институциональный сегмент малого предпринимательства в сфере услуг, а является синтетическим территориально-локализованным экономическим феноменом, требующим от федеральной власти и властей южных республик безусловного учета в экономической деятельности.

Во-вторых, малые формы так называемого этнического предпринимательства в сфере услуг, сочетающие производственную функцию с домохозяйственно-бытовым и культурным укладом жизнедеятельности преимущественно коренных жителей, в условиях продолжающейся экономической депрессии республик Северного Кавказа способны сыграть роль важного социально-экономического стабилизатора на местах.

В-третьих, среди основных направлений развития этноэкономики с наибольшим удельным весом услуговых функций можно выделить:

а) этнотуризм;

б) народные промыслы и ремесла;

в) переработку сельскохозяйственного сырья. Разумеется, развитие указанных направлений, равно как и других, может быть успешным лишь во взаимосвязи с развитием остальных секторов экономики республик.

В-четвертых, этнически ориентированная экономика нуждается также в использовании комплекса мер, связанных с информационной, консалтинговой и финансовой поддержкой предпринимательства, что отражает ее крепнущую связь с высокотехнологичными и высококвалифицированными формами деятельности (особенно в сфере услуг).

В-пятых, совершенствование систем федерального, регионального и местного законодательства должно происходить с учетом необходимости поэтапного включения институтов этноэкономики в систему рыночных отношений.

В ряде случаев этноэкономика является синонимичным понятием традиционной экономики, укладом, ресурсы которого в отдельных регионах в условиях чередующихся кризисов способны инвестировать в развитие малого и среднего предпринимательства, транспорта, добычу сырьевых ресурсов для многих отраслей индустрии, и - что в данном случае особенно важно - способствовать развитию сферы услуг и торговли.

Ясно, что основным объектом этнической экономики северокавказских республик является местный природно-ресурсный потенциал, обусловивший отраслевые приоритеты хозяйственной системы (овцеводство, национальные художественные промыслы, продукция земледелия, садоводства и т. п.). Так, стихийно возникшие «бренды» дагестанской продукции в названиях имеют четкий региональный или этнический оттенок: «aхтынское яблоко», «aкушинская или кaтрухская картошка», «левaшинская кaпуста», «гергебельский aбрикос», «кизлярский коньяк», «унцукульский персик», «лaкская обувь», «дaргинский чуду» и т. п. указывают на территориально-этническое происхождение продукции.

С этими брендами во многом связаны материальная культура народов Дагестана, воплощенная в орудиях и предметах труда, домашней утвари, хозяйственных сооружениях, жилище и одежде; технологические знания и трудовые навыки; экономические институты, проявляемые в укоренившихся обычаях, традициях и коллективном сознании, неформальных правилах и нормах, стереотипах экономического мышления.

Естественно, что в современных условиях развитие сферы услуг в республиках часто происходит именно на базе этнически ориентированных отраслей местной экономики.

Помимо бесспорных «плюсов» этнической экономики (относительно небольшие объемы капиталовложений, зачастую за счет самоинвестирования домохозяйств; возможность использования надомного труда; сохранение традиционных народных промыслов и пр.), ей присущи и многие уязвимые моменты, связанные, в частности:

- со слабыми адаптационными возможностями предпринимателей в условиях переходного периода;

- сильной зависимостью от природно-климатических факторов, что грозит экономическими потерями (без всяких компенсаций со стороны государства);

- несовершенством системы инфраструктуры малого предпринимательства в республиках и отсутствием облегченного доступа к финансовым ресурсам, к консалтинговой поддержке и т. п.

Здесь стоит подчеркнуть, что «многие неудачи и явные просчеты в региональной экономической политике федерального центра так или иначе связаны с игнорированием национально-особенного в экономической жизни РФ, специфических условий хозяйствования этнических групп, особенно на Северном Кавказе»⁵. Это обстоятельство негативно отразилось на предпринимательской активности в государственном и корпоративном секторах региона, замедлило темпы экономического роста (несмотря на тот факт, что данный тезис трудно подтвердить эконометрически).

Деструкция государственного сектора экономики и в связи с этим массовое высвобождение рабочих рук привели к тому, что стихийные торговля и сервис явились не только новыми, но и преобладающими формами занятости для национальных республик Северного Кавказа. Потерявшие прежнюю работу люди часто решают проблему трудоустройства за счет адаптивного ресурса в стихийной торговле и сервисе, что, как правило, не учитывается и не отражается в официальной статистике. Разумеется, данное явление не может считаться эндемичным для Северного Кавказа, однако здесь данный сегмент экономики приобрел наиболее значительные масштабы (по отношению к объемам местной экономики) и стал единственно реальным способом заработка для десятков и сотен тысяч людей в условиях полной стагнации государственных предприятий.

Можно сколько угодно критиковать отрицательные моменты функционирования стихийных точек торговли и сервиса, но благодаря этим формам - своеобразным амортизаторам при переходе к «дикому рынку», ставшим единственным источником дохода для десятков тысяч домохозяйств, удалось избежать социальных потрясений на Северном Кавказе с непредсказуемыми последствиями (тем более что носящая молодежный характер безработица служит причиной социальной напряженности, которая, в свою очередь, ведет к межнациональным трениям). При этом стихийные формы торговли и сервиса стали неотъемлемым признаком каждого селения, вошли в повседневную жизнь кавказцев.

Заметим: строгие научные дефиниции «стихийной торговли» и «стихийного сервиса» в литературе обнаружить трудно, в то время как понятие «стихийная занятость» встречается часто - это «деятельность, направленная на получение доходов, не контролируемых государством, осуществляемая в условиях, когда аналогичные виды регулируются государством»⁶.

Исходя из данного определения некоторые авторы разрабатывают свои подходы к трактовке понятий «стихийная торговля» и «стихийный сервис». В одном случае в качестве критерия берется институциональный, то есть наличие регистрации предпринимателя или предприятия в налоговой инспекции, местной администрации, министерстве экономики и пр. Недостаток данного критерия состоит в том, что далеко не вся деятельность официально зарегистрированных индивидуальных предпринимателей и предприятий торговой сферы и сектора услуг носит легальный характер из-за постоянных задержек с налоговой отчетностью.

В другом случае за основу берется территориальный подход, связанный с фактом разрешения (или запрещения) торговли в конкретном месте. Так, торговля в неустановленных местах - станции метрополитена, аэропорты, пассажирские суда и поезда, вокзалы, проезжая часть улиц, территории вблизи зданий государственных органов власти и управления, детских дошкольных и школьных учреждений и т. п. - считается стихийной. Иногда в качестве критерия принимается «качественно организационный» принцип, связанный с перечнем запрещенных или ограниченных для свободной продажи товаров (оружие, боеприпасы, радиоактивные вещества, национальные культурные ценности и т. п.), качеством и условием их продажи. Имеются еще два подхода, первый из которых - временной, отражающий определенный временной режим работы для предприятий мелкорозничной торговой сети государственной или муниципальной форм собственности. Ясно, что любая нерегулярная торговля, функционирующая без определенного режима в течение суток или года, может быть отнесена к стихийно возникающей. Второй подход - эволюционный, отражающий время возникновения той или иной формы стихийной торговли или сервиса.

Однако здесь стоит отметить, что именно в республиках Северного Кавказа стихийная торговля и сервис приобрели наиболее широкое распространение. Объяснение причин не исчерпывается однозначным ответом - это и разрушение госсектора, и беспрецедентные масштабы безработицы, и демографический бум, и традиционная ориентация местной экономики на непроизводственную сферу, и благоприятные агроклиматические условия, позволяющие населению успешно заниматься подсобным хозяйством (реализуя продукцию без официального регистрирования) и, конечно же, бездействие властей и правовых органов, под «патронажем» которых часто и процветают стихийные формы бизнеса.

Среди конкретных проявлений стихийной торговли и сервиса - стихийные рынки и «околочелночный» сервис на железнодорожных вокзалах Махачкалы и других республиканских центров региона, придорожные кафе на федеральной трассе и местных дорогах, нелегальная торговля нефтепродуктами, осетровой рыбой и черной икрой на рынках Дагестана и Чечни, сдача жилья и обслуживание отдыхающих в предгорьях Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, стихийная торговля арбузами, сезонно концентрирующаяся вдоль автомагистралей, на автовокзалах, остановках общественного транспорта, на пляжах, в курортных местах, а также в пределах крупных жилых массивов и прочих местах массового сосредоточения людей.

Авторам нетрудно было установить типичный ассортимент товаров, реализуемых на стихийных торговых объектах изучаемого региона, в том числе на так называемых «блошиных» рынках. Это цветы, продукты питания (фрукты, овощи, зелень, яйца, мясо, молоко, кукуруза, семечки, пирожки, шашлык и другие продукты); бакалейные товары (сигареты, мороженое, напитки и пр.); продукты местного промысла (рыба, раки, мед и пр.), кустарные изделия (в том числе художественные), строительные материалы, хозтовары и товары для отдыха, спорта и развлечений. В литературе отмечается формирование специализированных стихийных рынков вдоль оживленных трасс (например, рынок шерсти и шерстяных изделий в пос. Домбай и молочных продуктов близ Карачаевска).

Данными в абсолютных величинах о масштабах распространения анализируемого сегмента экономики официальная статистика не располагает - их обычно получают путем экспертных оценок, привлекая для этой цели представителей региональных и местных администраций. В течение 2011-2013 гг. нами было проведено более 20 личных и телефонных бесед-интервью в Махачкале, Дербенте, в горных районах Дагестана не только с представителями властных структур, но и работниками рынков на предмет занятости населения в стихийной торговле. В качестве критерия был взят институциональный подход, отражающий наличие регистрации предпринимателя или предприятия в налоговой инспекции, местной администрации, министерстве экономики республики и пр. По результатам интервью было выявлено, что в стихийной торговле занято около 50% от числа занятых в данной сфере, что заметно контрастирует с аналогичными данными по другим республикам, где доля занятых в этом секторе экономики существенно меньше (данные по Чеченской и Ингушской республикам отсутствуют).

В целом стихийная торговля и сервис в республиках Северного Кавказа являются сегодня неотъемлемой частью неформальной экономики, расцветшей пышным цветом и представленной различными секторами. По мнению директора региональной программы Независимого института социальной политики Н.В. Зубаревич, «самый крупный финансовый поток неформальной экономики представлен бюджетными ресурсами, „умело” перераспределяемыми на месте в форме коррупционных платежей и доходов»⁷. Далее идут нигде не регистрируемые доходы от товарного личного хозяйства (Н.В. Зубаревич, ссылаясь на оценки местных экспертов, отмечает, что в Республике Дагестан объем доходов от товарного личного хозяйства составляет не менее 50% от общего объема бюджета республики), а также теневые доходы мигрантов, отправляющихся на заработки в Россию.

Еще один важны источник представлен теневыми доходами как раз от розничной торговли и рекреационных услуг. «На Северном Кавказе в структуре розничной торговли до сих пор доминируют вещевые и продовольственные рынки, товарооборот которых преимущественно теневой. Рекреация локализована на горнолыжных курортах (Приэльбрусье, Домбай) и обеспечивает теневые доходы местному населению. Еще один источник - теневое промышленное производство, в том числе в пищевой отрасли (неучтенное производство водки и коньяка), средний и малый бизнес по производству обуви, шубно-меховых изделий, строительных материалов и др. Неформальная экономика каким-то образом дооценивается в государственной статистике, но достоверность этих оценок невысока»⁸.

В заключение еще раз подчеркнем, что этноэкономика, как исторически сложившиеся на базе хозяйственных укладов многочисленных этносов сегменты региональной экономики республик Северного Кавказа, - один из недостаточно эффективно используемых резервов развития сферы услуг. Речь идет в первую очередь о народных промыслах, этнотуризме, традиционных видах природопользования и т. п. Но возможно, наиболее перспективным окажется формирование региональных и межрегиональных отраслевых кластеров в АПК (во многом соответствующих советским аграрным комплексам, работавшим по принципу межреспубликанских «конвейеров»), ориентированных на использование возможностей именно этноэкономики.

В специфических экономических, социальных и этнополитических условиях республик Северного Кавказа в интересах развития предпринимательства в сфере услуг государство обязано взять на себя ответственность за решение целого ряда острых проблем, таких как криминализация местных рынков, коррупция, местничество, возрастающий теневой сектор, клановый протекционизм, зашкаливающий уровень безработицы и др., которые являются на сегодняшний день сопутствующим фактором этноэкономики республик Северного Кавказа.

Литература

1. Киселева Н.Н. Этноэкономическая составляющая системной организации юга России // Успехи современного естествознания. 2007. № 11. С. 91-93; Тамбиев А.X. Регион в системе национальной экономики: экономические модели и механизмы регулирования / автореф. дисс. …д-ра экон. наук. Ростов-на-Дону, 2000. 28 с.

2. Колесников Ю.С. Многоукладность национального хозяйства этноэкономики и процессы ее модернизации // Этноэкономика Юга России: концепции, параметры, механизмы (материалы всероссийской научной конференции), пос. Домбай, 2005. С. 37.

3. Узденова Л. А.-Х. Экономические механизмы развития предпринимательской деятельности в сфере этноэкономики региона / дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05. Ростов-на-Дону, 2005.

4. Ахметов В.Я., Бердникова Г.И. Этноэкономика и ее роль в устойчивом развитии регионов // Устойчивое развитие территорий: теория и практика: материалы Всероссийской научно-практической конференции (12 ноября 2009 г.). Уфа: Гилем, 2009. 207 с.

5. Абдулхамидов А.М., Гладкий Ю.Н. Поляризованное развитие России: идеи и стратегия // Изв. Русского географ. общества. 2007. Т. 139. № 6. С. 7-15.

6. Занятость населения в стихийной торговле и бизнесе / под ред. С.В. Рязанцева. Ростов-на-Дону, 2004. 216 с.

7. Социальный атлас российских регионов / Портреты регионов [Электронный ресурс]. Зубаревич Н.В. Социально-экономическое развитие республик Северного Кавказа: количественные и экспертные оценки. URL: http://atlas.socpol.ru/portraits/r_sk.shtml (дата обращения 17.06.2012).

8. Там же

Аннотация

Этноэкономика республик Северного Кавказа как фактор развития сферы услуг. С.Ю. Корнекова, канд. географ. наук, доцент, доцент кафедры региональной экономики и природопользования, Санкт-Петербургский гос. экономический университет. М. Б. Басиров, канд. экон. наук, ассистент кафедры прикладной экономики, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, г. Санкт-Петербург, Россия

В статье рассматривается роль этнической экономики как перспективного сегмента сферы услуг республик Северного Кавказа.

Малые формы этнического предпринимательства в сфере услуг в условиях экономической депрессии республик способны сыграть роль важного социально-экономического стабилизатора. Среди основных направлений развития этноэкономики с наибольшим удельным весом услуговых функций выделяются этнический туризм, народные промыслы и ремесла, а также переработка сельскохозяйственного сырья.

Делается вывод, что в сложных условиях нынешнего экономического развития республик Северного Кавказа этнической экономике определен ряд специфических функций: снять напряженность в сфере занятости населения; приостановить кризисные процессы; сохранить традиции и обычаи этносов и т. д. Для этого необходимо поэтапное включение институтов этнической экономики в систему рыночных отношений.

Ключевые слова: этническая экономика, сфера услуг, объекты этнической экономики, сти- хийная торговля, народные промыслы, этнический туризм

Размещено на Allbest.ru