Креатосфера как условие, без которого невозможна реиндустриализация российской экономической системы

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Всматриваясь в векторы социально-экономического развития нашей страны последних примерно пяти с половиной лет (беря за условную точку отсчета середину 2008 года как время начала последнего российского финансово-экономического кризиса), все ближе к нашему взору разворачивается дискуссия о путях и, соответственно, о «реперных точках» такого развития. Одни исследователи (например, С.Д. Бодрунов, С.С. Губанов, Е.М. Примаков и другие) ставят во главу угла необходимость «новой индустриализации» (или «реиндустриализации» - различие здесь носит более терминологический, чем сущностный характер). Другие ученые (например, А.В. Бузгалин, А.И. Колганов и другие), ни в коей мере не отрицая необходимости восстановления и дальнейшего развития промышленности (пользуясь традиционной терминологией, восходящей к советскому периоду - как промышленности группы «А» как производства средств производства, так и промышленности группы «В» как производства предметов потребления) как неотъемлемого условия отечественного экономического роста, уделяют особое внимание «креатосфере» - в частности, человеческому потенциалу хозяйственного развития - как воспроизводству имеющегося (что с 1990-х годов уже представляет собой отдельную проблему), так и созиданию нового, «инновационного» потенциала, отвечающего «велению времени», а при необходимости - и превосходящего такое «веление».

Рассматриваемые нами статьи вышеупомянутых профессоров А.И. Колганова и А.В. Бузгалина являют собой удачный пример творческого синтеза обоих вышеобозначенных «полюсов». На наш взгляд, из содержания статей логично вытекает, что, с одной стороны, человеческий потенциал не может полнокровно раскрыться, не раскрываясь в индустриальной сфере (иными словами, в сфере материального производства); с другой же стороны, возрождение и рост промышленности должен стать и станет катализатором - в образном, но лучшем смысле этого слова - качественного подъема креативно-гуманистической, человеческо-созидательной, творческой составляющей экономического бытия. Правда, по мнению авторов, условием такого развития является ключевое обновление экономической системы России, но к этой теме мы еще вернемся.

Подчеркнем, что одним из важных достоинств рассматриваемой серии следует признать системность отображения экономических отношений России. Авторы относятся к весьма узкому кругу тех, кто пытается исследовать экономику, реактуализируя метод и теорию классической политической экономии (они специально это подчеркивают в одной из статей: «В экономической теории адекватная методология играет роль, аналогичную роли телескопа (микроскопа, иного прибора) в естественных науках: хорошо известно, что неадекватный выбор приборов и/или методики опытов может привести к ложному результату. В качестве такого «прибора» мы выбираем системный диалектический метод, который, как нам представляется, позволяет получить содержательную теоретическую модель, объясняющую практики нашей экономики» [3, с. 9]). На базе этой методологии они и проводят свое исследование особенностей экономики России.

Разворачивая перед читателем архитектонику социально-экономических катаклизмов, в полной мере начавшихся в нашей стране в последнем десятилетии XX века [3], авторы репрезентативно, а при необходимости и научно-натуралистично, демонстрируют, что процессы деиндустриализации и дегуманизации, сущностно принадлежащие этим катаклизмам и находящиеся в порочной взаимозависимости, ведут от социалистических (пусть и деформированных) не к собственно капиталистическим, как то утверждала официальная пропаганда, а к протокапиталистическим и даже докапиталистическим формам хозяйствования, к переделу народного хозяйства «динозаврами» капитализма [1, с. 84], превращая хозяйственный организм в «парк Юрского периода» (выражение из других работ тех же авторов). Авторы особо подчеркивают, что в подобной модели хозяйствования выигравших, строго говоря, нет: эти самые «динозавры» характеризуются авторами как «корпоративно-бюрократические структуры», «под ногами у которых «болтаются» все остальные граждане и которых эти монстры безжалостно топчут, при этом, правда, сами находясь в состоянии, близком к вымиранию» [1, с. 84]. В серии статей, посвященных системе экономических отношений современной России, тот же тезис формулируется более строго и развернуто, через анализ системы власти внутри кланово-корпоративных групп.

В общем и целом справедливо констатируя регрессивность подобных экономических форм, в статьях в журнале «Социс» авторы, на мой взгляд, впадают в крайность, «забывая» про то, что именно крупные корпоративные структуры стали основой пусть экстенсивного, но достаточно быстрого экономического роста России в 2000-е годы. В статьях в журнале «Проблемы теории и практики управления» [4, 5] они несколько исправляют эту ошибку, но критический аспект явно затмевает позитивный и в этих текстах. Впрочем, то, что в конечном итоге А. Бузгалин и А. Колганов ставят вопрос, какой должна быть структура созидательной экономики, несколько смягчает чрезмерно критический пафос ряда их пассажей.

Переходя к этим проблемам, авторы во многом обоснованно показывают мнимость представлений об абсолютности «постиндустриального» уклада на примере современных азиатских экономик с господством в них, во многих случаях, доиндустриального ручного труда. Необходимость увеличения роли производства реальных благ (курсив А.В. Бузгалина и А.И. Колганова) [1, с. 88] не ставится под сомнение.

Мы понимаем, что увеличение роли их производства в современной России имплицитно подразумевает создание (а во многих случаях - воссоздание) современной индустрии (в том числе и ее традиционных отраслей - также см. [1, с. 88]). Но авторы рассматриваемых статей этот аспект если и упоминают, то излишне бегло, и это существенный недостаток данных текстов.

Впрочем, он отчасти компенсируется тем, что А.И. Колганов и А.В. Бузгалин в ряде статей цикла все же проводят позиционирование места и роли традиционно понимаемой индустрии в моделируемой авторами будущей структуре общественного воспроизводства.

«Структура общественного воспроизводства рыночной экономики в условиях генезиса массовой творческой деятельности», разработанная авторами статьи в виде таблицы [1, с. 90], содержит два больших блока, относящихся к «полезному» сектору. Это, во-первых, «креатосфера» - сфера деятельности по формированию человеческих качеств и их использования для создания культурных артефактов; во-вторых, сфера материального производства, сводящаяся к традиционно известным с советских времен группам «А» и «В». Как пишут авторы, «материальное производство в данном случае оказывается отраслью, обслуживающей производство человеческих качеств» [1, с. 89]. Таким образом, индустрия в традиционном понимании этого слова и креатосфера взаимодополняют друг друга, их изолированное функционирование оказывается невозможным de facto.

Существенным недостатком текстов является то, что авторы не ставят проблему именно так. Лишь в заключительной статье цикла [5] они обращаются к проблемам развития реального сектора материального производства как важнейшего компонента прогресса российской экономики в будущем.

В то же время надо подчеркнуть, что у авторов «акцентируются» не только задачи приоритета креатосферы, но необходимость сокращения сектора, который они называют «бесполезным» («превратным»). Концепция «бесполезного», «превратного» сектора экономики (см.: [1, с. 89], [3, с. 13, 15, 16]), выдвигаемая авторами, заслуживает особого внимания. Ибо в этот сектор авторы включают не только финансовые инструменты разного рода, порядка и уровня, но и предметы роскоши, артефакты «массовой культуры» и прочие «псевдо-вещи», «симулякры» (термин, восходящий к Ж. Деррида), «способствующие» тому, что «большая часть креативного потенциала человечества даже в наиболее развитых странах растрачивается по большому счету впустую. А то и во вред человеку и природе» [1, с. 93].

Здесь, с нашей точки зрения, требуются существенные дополнения к тому, что предлагают А. Бузгалин и А. Колганов. Финансовый сектор, безусловно, не может быть полностью элиминирован - в той мере, в которой он является «служанкой» (anscilla - лат.) «полезного», по классификации автором, сектора в целом. Но иные элементы «бесполезного» сектора экономики - в том числе, но не исключительно, названные здесь, могут быть из нее устранены без ущерба для экономики и общества в целом. Более того, такое устранение, не будучи безболезненным по внешним формам, будет являться своеобразным катарсисом, очищением социально-экономического бытия от чужеродного нароста, препятствующего экономическому росту и человеческому развитию в целом.

Возвращаясь к тому, что пишут авторы, согласимся с ними в том, что элиминация «превратного» сектора, безусловно, высвободит значительное количество свободного времени, порождая «рост свободного времени (времени, в котором осуществляется развитие человеческих качеств) при сокращении времени репродуктивного труда (труда как средства обеспечения жизни), трансакций (типичный пример - «шопинг»), «досуга» (нерабочего времени, не обеспечивающего развитие человеческих качеств) и т.п.; использование параметра «свободное время общества» как одного из ключевых измерителей качества развития» [2, с. 125].

Время - тот фактор, который никак не является маловажным при реализации Стратегии опережающего развития, квинтэссенции которой практически полностью посвящена вторая из рассматриваемых нами статей А.И. Колганова и А.В. Бузгалина [2]. Выступая в ночь на 30 мая 2014 года на телеканале ТВЦ в программе «События. Двадцать пятый час» по итогам дня 29 мая 2014 года, А.В. Бузгалин отмечал, что фундаментальные разработки, для которых у России безусловно имеется интеллектуальный потенциал, должны вестись без спешки. Это также позволит, обозначал А.В. Бузгалин в той же телепрограмме, вывести современную экономику стран, входивших в состав разрушенного СССР, из порой утрированной ориентации не столько на материальное производство, сколько на производство «симулякров», «ширпотреба», «попсы».

Итак, А.И. Колганов и А.В. Бузгалин предлагают нам некоторый ландшафт будущего российской экономики. Он выглядит, на наш взгляд, несколько романтизированным. В этой идеализированной картине индустрия служит креатосфере, креатосфера создает человеческие качества, но их создание (вернее даже сказать - выращивание), как мы понимаем, происходит не только в мыслительной, но и в трудовой деятельности, то есть и в промышленном труде.

Здесь бы авторам следовало сформулировать связку: индустрия и креатосфера диалектически обогащают друг друга. Но, к сожалению, они этого не делают и данная диалектически-единая закономерность воспроизводства предлагается читателю автором данной статьи, а не А. Бузгалиным и А. Колгановым.

На наш взгляд, основные тезисы рассматриваемых нами статей окажутся сколько-нибудь жизненными только при условии их развития и дополнения их исследованием путей возрождения реального сектора материального производства.

Такое развитие идей А. Бузгалина и А. Колганова должно исходить из хорошо известной связки. Так как субъектом экономической деятельности в конечном итоге является человек, индустриализация (после «провала» 1990-х и последующих годов - реиндустриализация) возможна лишь при условии соответствующего выращивания человеческого потенциала, человеческих качеств. Тому же, что этот человеческий потенциал умаляет - артефактам бесполезного, превратного сектора - в социуме места быть не должно.

Только на основе единства возрождения реального сектора материального производства (т.е. реиндустриализации) и активного развития креатосферы возможно, на наш взгляд, решение задач прогресса российской экономики. А уж на этой базе можно будет подумать и о реализации мечты А.И. Колганова и А.В. Бузгалина о создании «в нашей стране культурной и научной атмосферы, формирующей у всех нас уверенность в необходимости и возможности возрождения нашей Родины на основе опережающего развития, интегрирующего и двигающего вперед все основные ценности мирового сообщества и нашего социума, мечты, которая может вскоре стать как никогда актуальной задачей каждого свободомыслящего гражданина» [2, с. 129].

Литература

рыночный экономический реиндустриализация

1. Колганов А.И., Бузгалин А.В. Реиндустриализация как ностальгия? Теоретический дискурс // СОЦИС (Социологические исследования). - 2014. - № 1. - С. 80-94. 1.

2. Колганов А.И., Бузгалин А.В. Реиндустриализация как ностальгия? Полемические заметки о целевых акцентах альтернативной социально-экономической стратегии // СОЦИС (Социологические исследования). - 2014. - № 3. - С. 120-130.

3. Бузгалин А., Колганов А. Российская экономическая система: некоторые итоги «реформ» // Проблемы теории и практики управления. - 2014. - № 8. С. 8-19.

4. Бузгалин А., Колганов А. Российская экономическая система: специфика рынка и его корпоративно-государственное регулирование // Проблемы теории и практики управления. - 2014. - № 9. С. 8-16.

5. Бузгалин А., Колганов А. Российская экономическая система: специфика отношений собственности и внутрикорпоративного управления // Проблемы теории и практики управления. - 2014. - № 10. С. 8-17.

Размещено на Allbest.ru