Состояние государства и бизнеса в годы Первой Мировой войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Состояние экономики накануне Первой Мировой войны

Период с 1892 по 1902 г., связанный с деятельностью С.Ю. Витте на посту министра финансов, отмечен резким ростом масштабов железнодорожного строительства, прежде всего частного. К этому времени было доказано превосходство казенного предпринимательства перед частным в данной отрасли. Отдавая вновь приоритет частному капиталу, Витте руководствовался такими целями: во имя повышения экономического благосостояния России покрыть страну сетью железных дорог, идя на всякие жертвы, не считаясь с затратами; поддержать частную предприимчивость, вообще очень неразвитую в России; с помощью частного капитала, вводящего на своих дорогах технические улучшения, заставить подтянуться казенные дороги; постепенно выкупить частные дороги в казну, чтобы создать единую систему железнодорожного сообщения. В России рост промышленности слишком медленный, ибо в ней и промышленности, и капиталов, и предприимчивости еще слишком мал.

Состояние государства и бизнеса в годы Первой Мировой войны

экономика бизнес мировой война

Первая мировая война, показала, что без крупных центров военной промышленности, созданных ещё в мирное время, удовлетворение требований войны только за счёт общей промышленности будет затруднительным, а при истощении мобилизационных запасов поставит действующую армию на грань катастрофы.

Перед войной экономическая мобилизация гражданской промышленности - как в России, так и в других странах - заблаговременно не готовилась. Ни одно государство не смогло предвидеть тот объём потребности в вооружениях и боеприпасах, который обнаружился в ходе боевых действий. Военное ведомство России, рассчитывая потребность в необходимом снаряжении, опиралось на опыт войн конца XIX -- начала XX века. При этом не было принято мер по подготовке частной промышленности к участию в военном производстве; бытовало мнение, что снабжение армии не надо ставить в зависимость от частной промышленности.

Вместе с тем частные заводы уже тогда выполняли военные заказы. Так, фирма «Сименс», производящая гражданскую продукцию, была постоянным поставщиком электрооборудования для крепостей и военно-морского флота. Военные заказы выполняли также Путиловские заводы, но это были в основном разовые заказы. Частные предприятия не участвовали в создании мобилизационных резервов, а планы по их переводу на военные рельсы отсутствовали.

Отдельные предприятия гражданской промышленности начали специализироваться на производстве военной продукции только после русско-японской войны. Прежде всего это коснулось частных металлургических и металлообрабатывающих предприятий, выпускавших артиллерийское снаряжение, заводов по производству пороха и взрывчатых веществ, а также судостроительных предприятий.

Однако к началу мировой войны основное военное производство было сосредоточено всё же на казённых заводах. Стрелковое оружие, например, изготавливалось на Тульском, Сестрорецком и Ижевском заводах. Производство винтовок полностью обеспечивало текущие потребности армии мирного времени. В 1912 году Главное артиллерийское управление подняло вопрос о сооружении четвёртого оружейного завода производительностью 125 тысяч винтовок в год. Но военный министр В.А. Сухомлинов посчитал эту меру излишней, так как действовавшие заводы, по его мнению, позволяли поддерживать необходимые стратегические запасы.

Производство патронов было сосредоточено на трёх заводах: казённых Петербургском и Луганском и частном Тульском. Эти заводы не справлялись с поставками в войска ещё в предвоенное время -- в основном из-за недостаточного финансирования со стороны министерства финансов (министры финансов и тогда считали возможным экономить на армии). К началу войны императорской армии не хватало 300 млн. патронов при общей производительности заводов 50 млн. патронов в месяц и при ежемесячной (в 1914 г.) потребности в 150 млн.

Орудия изготовлялись на заводах военного, морского и горного ведомств и на некоторых частных заводах (Путиловский, Брянский,

Гельсингфорсский, Геруа, Абоский, Балтийский, Петербургский металлический, Коломенский машиностроительный, Сормовский паровозостроительный и Лесснера). Но из частных предприятий только Путиловский завод производил непосредственно орудия, остальные изготовляли комплектующие либо занимались ремонтом орудий.

Своих заводов по производству снарядов военное ведомство не имело. В основном их изготовлением занимались как заводы горного и морского ведомств, так и частные; они вполне справлялись с производством снарядов по нормам мирного времени.

Русская армия стала ощущать нехватку вооружения уже в первые четыре месяца боевых действий. Так, потребности армии в винтовках превзошли мобилизационные расчёты на 150 процентов. Мобилизационный запас снарядов был израсходован за 4 месяца, а для его восстановления (при существовавших темпах производства) требовался год. С декабря 1914 года по март 1915 года фронт получил лишь треть необходимого количества снарядов и винтовок. Решающим фактором успеха в войне становилось умение использовать имеющиеся ресурсы гражданского сектора экономики для наращивания производства вооружения.

1 января 1915 года Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич решил образовать Особую распорядительную комиссию по артиллерийской части. Проект её создания был утверждён царём 22 февраля. Председателем комиссии назначили великого князя Сергея Михайловича, а его помощником - генерала А.А. Маниковского. Комиссия учреждалась для связи между действующей армией и органами, ведавшими производством орудий, снарядов и артиллерийского имущества.

В её функции входил контроль за деятельностью заводов, фабрик и мастерских, принадлежавших как частным лицам, так и ведомствам, получившим заказы от Главного артиллерийского управления. Если какой-либо завод отказывался принять заказы по производству артиллерийского имущества, комиссия могла воспользоваться правом секвестра, то есть взять предприятие «во владение и распоряжение» (при сохранении права собственности за его прежним владельцем).

В мае 1915 года было создано Особое совещание по обеспечению действующей армии предметами снабжения под председательством военного министра. Во многом его создание было инициировано общественными деятелями, в том числе М.В. Родзянко. По его словам, Особое совещание должно было прекратить хищение государственных денег под прикрытием комиссии Сергея Михайловича. В состав его входили и представители Государственной думы. Задача совещания состояла в привлечении предпринимателей к изготовлению снарядов и патронов. Но оно выполняло лишь функции совещательного органа и было мало осведомлено о практической работе в этой сфере.

Правительству стало ясно, что ритмичное снабжение армии боевыми припасами, оружием и военно-техническим имуществом, как и обмундированием и продовольствием, имеет решающее значение для исхода войны. Появился проект создания Особого совещания по обороне и трёх специализированных особых совещаний - по топливу, перевозкам и продовольствию. 17 августа 1915 года Государственный совет принял законопроект «Об особых совещаниях», поступивший из Государственной думы, и в тот же день он был утверждён для опубликования.

Состав особых совещаний был единый: каждое из них прикреплялось к определённому ведомству, возглавлялось соответствующим министром и включало кроме представителей ведомств, членов Государственной думы и Госсовета представителей общественных организаций - Земского и Городского союзов и военно-промышленных комитетов.

Этим процесс создания государственных органов, регулировавших экономическую жизнь страны, фактически завершился. После их учреждения была образована только одна новая структура -- Объединённое совещание министров, координирующее деятельность всех совещаний. В него входили четыре министра -- председатели особых совещаний.

Для координации на местах работы промышленных предприятий назначались уполномоченные председателя Особого совещания, а при них образовывались заводские совещания. К 1917 году насчитывалось 69 уполномоченных Особого совещания в 61 губернии. В основном ими являлись губернаторы. В 1916 году под контролем заводских совещаний находились 4.872 предприятия. При их содействии к выполнению военных заказов была привлечена практически вся крупная частная промышленность.

Честную характеристику частной промышленности, привлекаемой к выполнению военных заказов в рамках Особого совещания по обороне, дал начальник Главного артиллерийского управления А.А. Маниковский. Он писал, что частные металлообрабатывающие заводы непомерно подняли цены на снаряды, а правительство не смогло сдержать их аппетиты. Правительственные предложения сводились к тому, чтобы поддерживать казённые заводы, единственно способные производить артиллерийско-стрелковое вооружение (винтовки, орудия, пулемёты), а частные заводы привлекать к изготовлению снарядов, патронов и других изделий, не требующих высокой специализации. Казённые заводы своим существованием на рынке вооружения должны были сдерживать цены.

В целом ко второй половине 1916 года меры по переводу экономики страны на военные рельсы начали приносить ощутимые плоды. В августе 1916 года винтовок было изготовлено на 1.100 процентов больше, чем в августе 1914 года; производство 76-миллиметровых и горных пушек к январю 1917 года увеличилось (по сравнению с январём 1916 г.) более чем на 1.000 процентов, а 76-миллиметровых снарядов - на 2.000 процентов. Выработка пороха и взрывчатых веществ возросла на 250-300 процентов.

на кризисной ситуации с производством вооружения в начальный период войны, подчёркивается в книге П.А. Кюнга, сказалось отсутствие в России системы мобилизации гражданской промышленности, которая позволила бы с наибольшей эффективностью использовать незадействованные производственные мощности. В 1915 году была предпринята попытка создать такую систему в виде военно-промышленных комитетов и союзов земств и городов. Они появились как общественная инициатива для поддержки усилий правительства в деле мобилизации экономических сил для победы в войне. Эти организации не имели аналогов в российской истории по своему правовому статусу и широте деятельности.

По сути, именно неэффективность мероприятий правительства по мобилизации промышленности и созданию военной экономики дала возможность либеральной буржуазии выйти на первый план политической жизни страны. При этом надо отметить, что с самого начала войны буржуазия стремилась извлечь из ситуации, помимо политической, максимальную экономическую выгоду. Речь шла не только о военных заказах. Предпринимательские круги начали движение за вытеснение из российской экономики иностранного, прежде всего немецкого, капитала под предлогом борьбы «с немецким засильем». Эти настроения во многом получили государственную поддержку.

Ещё до войны производились проверки Особым делопроизводством Генерального штаба (контрразведкой) акционерных обществ с участием иностранного капитала. Тогда выказывалось беспокойство, что основными производителями многих технологичных изделий являются дочерние предприятия иностранных концернов, которые не заинтересованы в разработке российских образцов и не создают в России свои конструкторские бюро. В первые месяцы войны представители буржуазии, главным образом провинциальной и московской, выступили с требованиями более решительных действий, направленных на полную ликвидацию германских промышленных и особенно торговых предприятий в стране.

Одновременно буржуазные круги выступали с предложениями в общественной сфере. Уже 30 июля 1914 года в Москве состоялся Всероссийский съезд представителей губернских земств, на котором было принято решение об учреждении Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам; 8-9 августа на съезде представителей городов в Москве был основан Всероссийский союз городов для помощи больным и раненым воинам. Оба союза занимались эвакуацией раненых в глубь страны, организацией госпиталей и т. п. Отличались они составом: в первом союзе преобладали октябристы, во втором -- кадеты. В июле 1915 года эти организации объединились в центре и на местах, образовав Главный комитет по снабжению армии (Земгор). По сути своей они явились предшественниками военно-промышленных комитетов.

Военно-промышленные комитеты (ВПК) начали образовываться на местах ещё до их государственного утверждения. Весной 1915 года на IX съезде Советов представителей промышленности и торговли, т.е. частных предпринимателей, было принято решение о создании ВПК. 11 июня 1915 года при Московском биржевом комитете был создан Московский ВПК.

Создание таких комитетов было закреплено законом от 27 августа 1915 года, который предоставлял комитетам функции содействия правительственным учреждениям в деле снабжения армии и флота всеми необходимыми предметами снаряжения и довольствия путём планового распределения сырья и заказов, своевременного их выполнения, установления цен. Но такое узкое предназначение комитетов не удовлетворяло буржуазию, мечтавшую превратить Центральный ВПК в министерство снабжения, координирующее работу всей промышленности в интересах обороны, в «орган единения с рабочим классом, распределения правительственных заказов».

Это не осталось незамеченным министерством внутренних дел, которое летом 1916 года внесло в Совет министров предложение по изменению Положения о ВПК. Предполагалось установить за ними тесный правительственный контроль, наделяющий военную и гражданскую власть средствами для пресечения деятельности комитетов, но на заседании Совета министров 18 июня 1916 года это предложение было отклонено.

К началу 1917 года ВПК окончательно ушли в оппозицию, а их лидеры приняли активное участие в Февральской революции и получили руководящие посты во Временном правительстве.

Появление ВПК в годы Первой Мировой войны

Россия вступила в Первую мировую, страдая от «снарядного голода», а к 1917-му подошла с мощной военной промышленностью. В чем секрет?

Утром 2 мая 1915 года на позиции 3-й русской армии генерала Радко-Дмитриева под городком Горлице в Галиции обрушился град снарядов. Обстрел шел 13 часов: немцы под командованием генерала Августа фон Макензена начали наступление. Сдержать противника не удалось, и царские войска стали отходить, уступая недавно захваченные земли. Генерал Антон Деникин вспоминал: «Великая трагедия русской армии -- отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов... Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали -- нечем». Другой генерал, Николай Головин, добавлял: «То, что пережила Русская армия в летние месяцы 1915 г., не поддается описанию. На массовый, «барабанный» огонь мощной артиллерии противника она могла отвечать лишь редкими выстрелами… Были периоды, в которые разрешалось выпускать в день не более десятка снарядов на орудие».

Явление получило название «снарядный голод», и оно коснулось не только России. И во французской, и в британской армии наблюдалась нехватка боеприпасов. Ни один Генштаб мира, ни одно интендантство не готовилось к затяжной войне. На 1 августа 1914 года русская армия имела запас в 7 млн снарядов при реальной потребности, исчисленной вскоре ставкой на основе боевого опыта в 1,5млн в месяц! А за весь 1914 год заводы страны дали всего лишь 650 000 снарядов…

Первая мировая война оказалась вооруженным конфликтом нового типа. Вместо личной храбрости солдат и их физической силы на первое место вышли новейшие технологии, уровень развития промышленности в стране и способность государства мобилизовать ресурсы экономики для победы. Техника отныне определяла все. Дирижабли, самолеты, подводные лодки, танки, химическое оружие задавали тон войне. А многомиллионные призывные армии, расположившиеся вдоль сплошной линии фронта (также новое явление) и ведшие бои круглый год, требовали непрерывного снабжения продовольствием, боеприпасами, фуражом, топливом, обмундированием. Сражались не только армии, но и национальные экономики.

Россия к 1914 году находилась в стадии стремительного перехода от традиционного общества к современному. Война оборвала эту трансформацию, ибо страна не смогла перенести испытаний, ею вызванных. Однако в тени последовавшей революции осталась не только сама Первая мировая, но и то, как императорская Россия отвечала на вызовы глобального катаклизма. Экономические усилия царского правительства, вынужденного вести войну с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией, создание им военно-промышленного потенциала для этого противостояния -- малоизвестная страница истории в отличие от эпопеи советского ВПК в годы Второй мировой и холодной войны.

У организаторов оборонной промышленности того времени не было ни миллионов рабов ГУЛАГа, за их спиной не стоял тоталитарный режим, который мог бы оправдать любое беззаконие «в интересах дела», они не имели права никого сослать, нарушить контракт, а директорам заводов могли только давать рекомендации. Но их достижения были даже более впечатляющими, нежели успехи сталинских наркомов.

Родившийся в 1858 году в придунайском городке Свиштов подданный Османской империи Симеон Ванков вряд ли в юности мог предполагать, какие пируэты выпишет его жизнь. Сметливого болгарского мальчика родители отправили за образованием в Россию. Окончив Южнославянский пансион в Николаеве, он поступил в Константиновское военное училище в Петербурге, из которого отправился на русско-турецкую войну. Освободив родину от османского ига, он остался на службе в болгарской армии, к 28 годам окончил артиллерийскую академию, покомандовал дунайской флотилией, принял участие в войне с Сербией, создал первый в стране артиллерийский арсенал, возглавил военную миссию в России. Но неудачно поучаствовав в попытке государственного переворота, бежал в Россию, окончательно ставшую его второй родиной.

Приняв подданство империи, Симеон (Семен Николаевич) Ванков и тут поступил на воинскую службу. На 16 лет -- с 1897 по 1913 год -- его судьба переплелась с Дальним Востоком, где он руководил Хабаровским арсеналом, преобразованным им из артиллерийских мастерских. Под его началом скромное ремонтное заведение превратилось в мощный завод, выпускавший оборонную и гражданскую продукцию. Энергичный офицер играл выдающуюся роль в жизни молодого города. Он организовал акционерное общество по снабжению Хабаровска электричеством и построил первую в крае электростанцию. Ванков написал несколько брошюр об организации в Хабаровске водопровода и прокладке электрического освещения, лоббируя соответствующие проекты. Он возглавлял местные отделения Географического и Технического обществ и финансировалэкспедиции знаменитого путешественника Владимира Арсеньева.

В 1913 году Симеона Ванкова перевели в европейскую Россию начальником Брянского арсенала. По-прежнему неугомонный, он вскоре подал в военное министерство предложение о переводе предприятия на новую площадку и о строительстве нового завода, приложив смету на 6,5 млн рублей. Но этим планам не суждено было сбыться -- война призвала Ванкова к иному служению. Именно на плечи этого болгарина, уроженца Османской империи и генерал-майора империи Российской, легла основная тяжесть по преодолению «снарядного голода».

У себя в арсенале Ванков изготовил несколько копий французских снарядов и представил их в Главное артиллерийское управление (ГАУ) с приложенным секретным планом. Управление, рассмотрев бумаги, поручило ему возглавить уникальный проект, ставший известным как «Организация уполномоченного ГАУ по изготовлению снарядов французского образца инженераС. Н. Ванкова». Задумка заключалась в следующем: в кратчайшие сроки освоить и развернуть в России производство трехдюймовых снарядов (основного калибра полевой артиллерии) по французской технологии (существенно отличавшейся от российской), передаваемой союзниками. При этом их изготовление должно быть освоено на заводах, ранее не задействованных в производстве боеприпасов, с тем чтобы не прекращалось производство снарядов российского образца. Фактически необходимо было не просто внедрить новые технологии, но и создать с нуля целую отрасль промышленности.

Ванков энергично приступил к делу, проводя совещания с заводчиками. Вчерашние изготовители булавок и граммофонов, сельхозинвентаря и посуды определяли, кто за выпуск какой детали возьмется.

За образец Ванков взял французскую схему размещения заказов. Заказы распределялись по небольшим заводам, а их продукция передавалась для сборки крупным предприятиям. На каждом заводе имелся приемщик Ванкова, а над ними во главе округа стоял инженер, который координировал выполнение заказа и оперативно решал возникавшие проблемы.

Чертежи от французов поступили в январе 1915-го, а уже в мае того же года 37 заводов выпускали снарядные корпуса, а три -- калибры и лекала. В конечном счете на «организацию Ванкова» работало 442 казенных и частных завода, производивших всю номенклатуру изделий, необходимых в создании снарядов, -- от корпусов до запальных стаканов и детонаторных трубок. Последние требовали особенной точности и специфического оборудования, за отсутствием которого местным Левшам приходилось изобретать новые методы металлообработки на старых станках. Нескольким промышленникам «организации Ванкова» доверили с нуля построить заводы для сборки снарядов -- «снаряжательные» в тогдашней терминологии. В расчет брался не прежний «профиль» капиталиста, а его деловые качества: московский промышленник-текстильщик Николай Второв (один из богатейших предпринимателей страны) построил два завода, причем первый был возведен на месте бывшей красильной фабрики за 38 дней -- куда там сталинским стройкам! Стимулом, как это ни странно может сейчас звучать, был патриотизм: промышленники были охвачены тем же национальным подъемом, что и вся страна.

Нужно было преодолевать нехватку квалифицированной рабочей силы, сырья, транспортные проблемы. При минимальной бюрократии, не имея иных средств воздействия на подрядчиков, кроме аннулирования заказа, не будучи вправе вмешиваться в кадровую, технологическую политику предприятий, ранее не сталкивавшихся с военным производством, «организация Ванкова» довела к концу 1916 года производство трехдюймовых снарядов до 783 000 в месяц. Все держалось на доверии промышленников к генералу и на авторитете его инженеров у заводского начальства. К моменту Брусиловского прорыва русская армия не знала проблем с боеприпасами.

Еще одна тяжелейшая проблема России в начале Первой мировой -- катастрофическая нехватка химических компонентов для производства взрывчатых веществ. До войны сырье для выработки тротила поступало из Германии, так что с началом боевых действий оказалось, что этих запасов хватит лишь на четыре-пять месяцев. Вопросом жизни и смерти государства стало максимально быстрое налаживание производства бензола и толуола, из которых изготовляли тротил.

Решить эту задачу выпало Комиссии по заготовке взрывчатых веществ (впоследствии -- Химический комитет при ГАУ), которую возглавил профессор Михайловской артиллерийской академии, видный ученый-химик Владимир Ипатьев. В ноябре 1914 года его отправили в командировку в Донбасс. Обследовав местные коксовые фабрики, Ипатьев отрапортовал: на базе местных углей и имеющейся коксохимической промышленности можно «уже через 2-3 месяца начать постановку толуола и бензола».

Первое препятствие оказалось сугубо правовым -- ряд компаний отказались взять на себя наладку новых производств, так как боялись нарушить права… немецких концессионеров! Например, Южно-Днепровское общество в Кадиевке было связано с фирмой из Германии десятилетним контрактом, по которому той принадлежало право использования всех продуктов коксования. И правительство ничего не могло поделать с условиями коммерческого договора, подписанного с компанией вражеской страны.

Поэтому в Кадиевке комитету Ипатьева пришлось строить казенный бензольный завод, а параллельно в те же сроки -- с февраля по август 1915-го -- привлеченная заказом российского государства частная бельгийская компания построила еще один такой завод -- в Макеевке. Завод в Кадиевке вошел в историю следующей сценой. Помощник военного министра генерал Александр Вернандер не верил, что такой большой завод может быть построен в столь сжатые сроки. Он спросил Ипатьева: «Чем Вы, генерал, можете гарантировать осуществление этой постройки в течение такого краткого времени?» Тот ответил: «Я не капиталист, Ваше превосходительство, и гарантировать его денежной неустойкой не могу. Единственное, что я могу предложить в залог, -- это мою голову». Но химик скромничал -- уже вскоре предприниматели, изумленные его деловой хваткой, недоумевали: «Генерал Ипатьев -- лучший коммерсант, чем мы». Как и многие крупные российские химики, до войны Ипатьев активно сотрудничал с бизнесом: выступал консультантом крупных компаний, в том числе товарищества братьев Нобель и крупнейшей масложировой фирмой России «Салолин», так что нравы делового мира были знакомы ему не понаслышке.

Трудно перечислить хотя бы бегло те задачи, за которые брался Химический комитет. Для производства пороха требовалась серная кислота, но сернокислотные заводы размещались в Польше и Прибалтике, где шли бои, -- и Ипатьев мобилизовал промышленников на строительство 20 новых заводов этого профиля (и заслужил от председателя Государственной думы Михаила Родзянко прозвище «кислотный диктатор»). Развернул производство боевых отравляющих газов -- фосгена и хлора, а заодно и азотнокислого бария и желтого фосфора для зажигательных бомб и огнеметов. Глава Химического комитета писал в воспоминаниях: «Войну мы свободно могли продолжать еще очень долгое время, потому что к январю и февралю 1917 года мы имели громадный запас взрывчатых веществ в миллионах различных снарядов и, кроме того, более миллиона пудов свободных взрывчатых веществ». Эти боеприпасы пригодились в течение четырехлет братоубийственной Гражданской войны.

Химическому комитету пришлось «разруливать» запутанный вопрос о производстве противогазов, в котором столкнулись интересы конкурирующих изобретателей, промышленников и их покровителей в высших сферах. Ипатьев настоял, чтобы приоритет был отдан противогазу профессора Николая Зелинского и инженера Кумманта с питерского завода «Треугольник». Первый придумал использовать для защиты дыхания активированный уголь, второй предложил резиновую маску, защищающую лицо. Член императорского дома принц Александр Ольденбургский, верховный начальник санитарной и эвакуационной части, из лоббистских соображений успел заказать 3,5 млн противогазов неудачного образца на заводе «Респиратор», отобрав для этой цели все имевшиеся запасы активированного угля. Всего за время войны было изготовлено более 15 млн противогазов, из них 11,2 млн -- системы Зелинского -- Кумманта. Кстати, Куммант запатентовал свое изобретение и получал по сорок копеек с каждого противогаза (всего свыше 4 млн рублей, огромные по тем временам деньги). Интеллигент Зелинский «в порыве патриотизма» отказался от всяких прав, но Ипатьев настоял, чтобы Зелинскому выплатили миллион рублей премии. Миллионером профессор, впрочем, не стал: из-за революции деньги до него так и не дошли.

Современник и соратник Ипатьева генерал Вадим Михайлов писал позже в воспоминаниях: «Война дала громадный толчок к развитию отечественной химической промышленности… Химический комитет… призвал к этому делу все крупные общественные организации, научные силы и представителей промышленности». Владельцы химического бизнеса Юга России так ответили Ипатьеву: «Признав в Вашем лице человека, который оказал родине громадную услугу в деле организации нашей химической промышленности, мы единогласно постановили просить Вас принять на себя председательство в новой нарождающейся крайне необходимой для родины организации». Но октябрь 1917-го оборвал эту работу.

И Ванков, и Ипатьев, веря в лучшее, поначалу сотрудничали с Советской властью, привлеченные как незаменимые специалисты, но в 1930 году Ипатьев не вернулся из зарубежной командировки, узнав о расстрелах своих коллег (в том числе Михайлова) в Москве, и устроился на работу в американскую нефтехимическую корпорацию UniversalOil, а заодно получил профессорскую кафедру в университете Чикаго. Он дожил до 1952 года, Ванков же, оставшийся в СССР, скончался в 1937 году -- накануне предполагаемого ареста.

Путь Симеона Ванкова из военных в организаторы промышленности не был чем-то уникальным. Напротив, в России начала XX века с ее бурно развивающейся промышленностью переход офицера или чиновника в крупный бизнес был пусть не совсем типичным, но вполне приемлемым шагом ввиду открывавшихся перспектив и возможностей для самореализации.

Начало карьеры директора Русско-Балтийского вагонного завода Михаила Владимировича Шидловского было вполне типичным для мальчика из провинциальной дворянской семьи. Морской кадетский корпус, учебное плавание на клипере «Пластун». Затем он окончил Александровскую военно-юридическую академию. Но после нее он отказался от продолжения военной службы и перешел на «гражданку» -- в канцелярию Госсовета и Министерство финансов, стал членом Совещания при министре. И тут Шидловский ушел с госслужбы: его избрали председателем правления одного из крупнейших машиностроительных предприятий империи -- Акционерного общества Русско-Балтийского вагонного завода (РБВЗ).

Русско-Балтийский вагонный завод появился в 1869 году в Риге как филиал немецко-бельгийской вагоностроительной компании VanderZypenundCharlier, но уже через десяток лет стал российским открытым акционерным обществом. Поначалу предприятие занималось производством подвижного состава, но к началу XX века массовое железнодорожное строительство в России закончилось и потребность в новых вагонах уменьшилась. Завод переживал глубокий кризис, и вчерашний чиновник Шидловский и пришедшая с ним на завод новая, как сейчас бы сказали, команда менеджеров предложили акционерам крутой разворот бизнеса: запуск производства автомобилей. В 1909 году из ворот завода выехал первый автомобиль марки «Русско-Балтийский», и это название, вскоре сокращенное до «Руссо-Балт», осталось в истории символом дореволюционного российского автомобиля. Шикарные «Руссо-Балты» стали символом престижа, пополнили гаражи аристократов, крупнейших промышленников и чиновников. Автомобиль на фотографиях Николая II -- тоже чаще всего «Руссо-Балт». Строки Игоря Северянина «Радикальное средство от скуки -- ваш изящный мотор-ландоле. Я люблю ваши смуглые руки на эмалевом белом руле» вполне могли быть посвящены «Руссо-Балту», поскольку в кузове ландоле (жесткая крыша над передними сиденьями и мягкий откидывающийся верх над задними) эта машина была весьма популярна.

Помимо автомобилей завод собирал трамваи, моторы, артиллерийские передки с зарядными ящиками, сельхозмашины и продолжал выпускать вагоны. Но планы Шидловского устремлялись выше: в 1911 году в Риге при заводе появилась авиационная мастерская, которая в следующем году расширилась до авиационного отдела РБВЗ, а руководить ею пригласили молодого инженера Игоря Сикорского. Именно его сотрудничество с Шидловским, разглядевшим в Сикорском незаурядный потенциал, и предоставленные РБВЗ возможности и обеспечили триумф русской авиации -- создание первых в мире четырехмоторных тяжелых самолетов «Русский витязь» и «Илья Муромец». Последний выпускался петербургским подразделением РБВЗ в промышленных масштабах и на первом этапе мировой войны не знал себе равных. Также завод выпускал лицензионные истребители французских моделей («Ньюпор», «Блерио», «Фарман»).

Интересна и трагична дальнейшая судьба Михаила Шидловского: в 1914 году его призвали на действительную военную службу. Он стал командиром эскадры самолетов «Илья Муромец» -- первого в мире соединения тяжелых бомбардировщиков. А в 1918-м его вместе с сыном расстреляла ЧК.

Достижения российского ВПК в 1914-1917 годах, а также военной экономики в целом -- славная, хотя и забытая страница отечественной истории. Перевод промышленности, транспорта, других отраслей на военные рельсы происходил в условиях капиталистической экономики. Россия периода Первой мировой войны не знала ничего подобного голоду и хаосу Второй мировой. В повестке дня был не «трудовой подвиг», а выбор наиболее рациональных управленческих решений.

Целые сферы промышленности возникали за год-два -- благодаря не страху и принуждению, а грамотному менеджменту. Страну не спасал ленд-лиз -- все поставки от союзников шли на коммерческой основе. Россия полностью обеспечивала себя продовольствием в отличие от 1941-1945 годов. Нерешенной проблемой государства была не экономика, функционировавшая без значительных сбоев, а долговременный политический кризис. Именно он и спровоцировал революцию, похоронившую под обломками империи память о выдающихся усилиях страны в Великой войне.

Проблемы заводского строительства

Проблема заводского строительства непосредственно связана и отражает изменения промышленного потенциала страны. При этом речь идет не о простом увеличении объема имеющегося производства, а, прежде всего, качественном развитии индустриального потенциала страны, что предполагает эволюцию производственно-отраслевой структуры промышленности. Понятие «заводское строительство» включает разные его формы: сооружение новых предприятий «с нуля», возведение новых цехов на имеющихся предприятиях, что было обусловлено или их существенным расширением, или возникновением на них новых производств. В условиях войны специфической формой возникновения предприятий была их эвакуация из западных районов Российской империи в ее центральные области и восстановление производства, иногда иной отраслевой ориентации, на вновь построенных площадях.

Проблема развития заводского строительства в годы Первой мировой войны имеет определенную традицию изучения в отечественной историографии. Она получила отражение, начиная с 1920-х гг., в работах лиц, причастных к решению этой проблемы в 1914 - 1917 гг., а также в общих исследованиях о промышленном развитии России в период мировой войны. Специальное освещение этого вопроса представлено в более поздних исследованиях А.Л. Сидорова, А.П. Погребинского И.Я. Маевского и других авторов. Проблема заводского строительства в годы Первой мировой войны разрабатывалась в целом ряде трудов, связанных с изучением казенного хозяйства, отдельных отраслей и производств российской промышленности, истории техники в нашей стране.

Задачами данной статьи является выявление основных периодов, форм, в которых осуществлялось заводское строительство, а также факторов, которые определяли его развитие в годы Первой мировой войны; установление производственно-отраслевой ориентации заводского строительства и его основных регионов; определение значимости результатов заводского строительства с точки зрения изменения промышленного потенциала страны.

В распоряжении исследователей имеются значительные комплексы источников, обладающие богатыми информационными возможностями для изучения проблемы заводского строительства в годы Первой мировой войны.

Основной трудностью в формировании источниковой базы исследования является преодоление ее известной фрагментарности и рассредоточенности. Это относится в первую очередь к статистическим материалам, отразившим состояние и динамику развития российской промышленности в 1913 - 1918 гг. Значительная часть статистических обследований, которые в годы войны проводились как Министерством торговли и промышленности, так и органами регулирования экономики в условиях военного времени, не опубликованы и их более полное выявление еще предстоит исследователям. Важную информацию в аспекте рассматриваемой проблемы содержат отчеты о деятельности специальных организаций, занимавшихся развитием военного производства в годы мировой войны. Систематичностью, детальностью сведений, а в известной степени их полнотой и представительностью отличаются материалы промышленных переписей, проведенных советским государством в 1918 г. и 1920 г. Они не только представляют определенный итог развития российской промышленности, но содержат значительный объем ретроспективной погодной, начиная с 1913 г., информации.

Значительную детализацию статистической информации, а главное раскрытие внутренних причин, форм и особенностей заводского строительства в годы Первой мировой войны содержат материалы тех государственных органов, которые, занимаясь мобилизацией промышленности для работы на оборону, были причастны к сооружению новых и реконструкции старых предприятий. Первая роль среди них, безусловно, принадлежала Особому совещанию для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства (далее - Особое совещание по обороне). Возникшее в мае 1915 г. оно было окончательно утверждено законом 17 августа 1915 г., по которому являлось высшим государственным установлением, призванным осуществлять мобилизацию российской промышленности, организовывать ее работу для обеспечения и улучшения снабжения армии не только выдачей соответствующих заказов, но и созданием, налаживанием новых производств на фабрично-заводских предприятиях Российской империи. Совещание имело чрезвычайно развитую структуру как в центре (около 20 постоянных и временных комиссий и комитетов), так и на местах (12 районных заводских совещаний, десятки фронтовых и районных эвакуационных подкомиссий). В статье широко используются документы из фондов Особого совещания по обороне государства, а также ряда структур Военного министерства.

Война, начавшаяся в августе 1914 г., очень скоро проявилась как машинная война, которую успешно могли вести лишь страны, обладавшие достаточным экономическим потенциалом, имевшие развитую промышленность, особенно такие ее отрасли как топливная, металлургическая, машиностроительная и химическая. Россия очень скоро после начала войны оказалась в тисках острейшего хозяйственного кризиса, прежде всего, транспорта, нехватки топлива и металла, продовольствия и квалифицированных рабочих кадров, что вызвало серьезные трудности в вооружении и общем материально-техническом обеспечении армии, в условиях жизни населения страны. Это повлекло активное обсуждение в обществе и государственных структурах не только проблем преодоления кризиса вооружения русских войск, но и более общих вопросов развития отечественной индустрии.

Война обнажила масштабность подчиненности российской промышленности индустрии других государств. Многие предприятия не могли осуществлять успешный выпуск продукции, не имея заграничного или сырья, или полуфабрикатов, или отдельных частей и деталей, агрегатов к ним, особенно при выпуске сложной машиностроительной продукции. Причем это было характерно, как для традиционных военных производств (снарядное, взрывчатых веществ), так и новейших (авиационное). Именно под флагом промышленной независимости шло выдвижение различных программ индустриального развития страны, естественно предусматривающих и развитие заводского строительства. Царское правительство, представительные организации русской буржуазии, стремясь выйти из кризиса вооружения армии, мобилизуя промышленные ресурсы страны на достижение военных успехов, пытались обеспечить и стабильность послевоенной экономики, что могло быть достигнуто только при условии развития промышленности.

В истории заводского строительства в годы Первой мировой войны можно условно выделить три основных периода. Первый период охватывает время с начала войны и до весны 1915 г. Для него характерны незначительная выдача оборонных заказов и проявление, в основном, частной инициативы со стороны небольшой группы крупных предприятий в переоборудовании заводов для производства вооружений и боеприпасов, которые и до войны получали казенные заказы.

Второй период начинается с весны 1915 г., когда полномасштабно проявился кризис вооружения русской армии, и государственная власть вынуждена была принимать энергичные меры для его ликвидации. В ходе решения этой проблемы предполагалось широкое привлечение частной промышленности к выпуску предметов вооружения и общего материально-технического обеспечения фронта. Основным методом выполнения этой задачи стала широкая выдача казенных заказов, которая, как правило, предполагала строительство новых заводов, реконструкцию предприятий и даже их отраслевую переориентацию. Этот период продолжался приблизительно до начала 1916 г., когда стала очевидной необходимость принятия более радикальных мер для развития отечественной промышленности. Третий период (с начала 1916 г. и до осени 1917 г.) характеризуется выработкой определенных «программ» заводского строительства, которые касались сооружения не отдельных предприятий, а определенных групп заведений соответствующей производственной направленности.

Среди факторов, которые влияли на развитие заводского строительства в годы Первой мировой войны, можно назвать следующие. Прежде всего, это практика раздачи государственных заказов, которая была традиционна для отношений российских предпринимателей и казны, но в годы войны она получила особенно значительное развитие, а главное охватила совершенно новые сферы промышленного производства, придав им в целом ряде случаев более индустриальный облик. Оказываемая в этих случаях финансовая поддержка частным предприятиям формально выглядела как оплата заказов. Вторым фактором был естественный процесс переливов капиталов в те отрасли и производства, рыночная конъюнктура в которых сулила получение более высоких прибылей и одновременно гарантировала сбыт изделий, то есть определялась объективными условиями функционирования капиталистического производства. В то же время этот фактор в системе военной экономики достаточно тесно связан с первым, так как продажи предметов обороны не производилось на рынке. Наконец, последний выразился в выработке программ заводского строительства, и для него были характерны определенные элементы плановости в развитии соответствующих производств и целенаправленная поддержка со стороны государства, в том числе значительное финансирование строительства.

Очень большую роль сыграло в годы войны налаживание производства кислот. Изготовление синтетического фенола для производства пикриновой кислоты начали построенные в Москве завод «Фарбверке» и 2 завода на Юге России. В итоге выработка фенола увеличилась с 8,3 тыс. пуд.в начале 1916 г. до 13,5 тыс. пуд. в конце года. Особенно трудное положение было с производством серной кислоты в связи с сокращением ввоза колчедана и оккупацией Польши и прибалтийских губерний, где находилось большинство сернокислотных заводов. В результате производство серной кислоты осенью 1915 г. упало до 700 тыс. пуд.против 1,25 млн. пудов в довоенный период. Для исправления положения приступили к постройке 20 новых сернокислотных заводов. Всего к маю 1917 г. в России было сооружено 32 предприятия этого профиля, что дало увеличение выработки серной кислоты до 1864,7 тыс. пуд.в месяц. Производство азотной кислоты в годы войны резко снизилось в связи с трудностями в доставке чилийской селитры. Химическим комитетом был разработан новый способ получения азотной кислоты из аммиака и на его основе был сооружен опытный завод в Макеевке.

Благодаря развитию указанных производств химической промышленности было развернуто и строительство специальных заводов взрывчатых веществ. Всего, по данным В.Н. Ипатьева, к концу войны было построено 25 мастерских и заводов по производству взрывчатых веществ. Наряду с частными заводами, которые численно преобладали в этой группе, строилось два казенных: в Нижнем Новгороде и в Грозном (не был достроен). Все это позволило значительно увеличить производство взрывчатых веществ, которое за 11 месяцев 1915 г. составляло 503,0 тыс. пудов, за весь 1916 г. - 1668,7 тыс. пудов, а за 6 месяцев 1917 г. - 1243, 4 тыс. пудов.

Менее успешным в годы войны явилось сооружение двух пороховых заводов - частного (акционерное общество механических, гильзовых и трубочных заводов П.В. Барановского), сооружавшегося в Коврове Владимирской губернии и 4-ого казенного (Тамбовского). Осенью 1915 г. подготовительная комиссия по артиллерийским вопросам Особого совещания по обороне отмечала, что постройка указанных заводов находится в крайне неудовлетворительном положении. Несколько улучшилось дело к весне 1916 г. с постройкой завода общества Барановского, который уже с июня должен был начать производство пороха путем переработки заграничного пироксилина, а с августа осуществлять производство на собственном сырье.

Весной постройки пироксилинового отдела были уже большей частью закончены и, по мере доставки механизмов и аппаратов, оборудовались. Производство пороха из готового пироксилина на казенном Тамбовском заводе должно было начаться в мае 1916 г. Однако срок отодвигался до июля в связи с опозданием в доставке оборудования, как заграничного, так и с русских заводов. Полное окончание строительства и пуск завода был перенесен на 1918 г. Такая ситуация со строительством пороховых заводов приводила к тому, что около 62 % потребности русской армии в порохе удовлетворялись за счет экспорта.

Итак, в целом заводское строительство в отдельных производствах химической промышленности, особенно связанное с производством взрывчатых веществ и кислот, осуществлялось в значительных размерах и было достаточно успешным.

Семья Рябушинских как эталон развития предпринимательства

1. Семья Рябушинских

Павел Павлович Рябушинский был старшим сыном хлопчатобумажного фабриканта и банкира Павла Михайловича Рябушинского, представителем третьего поколения известнейшей купеческой династии, основанной выходцем из крестьян Михаилом Яковлевичем Рябушинским (1787--1858). Мать П. П. Рябушинского, Александра Степановна, была дочерью известного миллионера, хлеботорговца С. Т. Овсянникова, получившего широкую известность после того как в 1874 году он был приговорен к лишению свободы за поджог предприятия конкурента. У П. М. Рябушинского было 9 сыновей, один из которых умер в детстве, и 7 дочерей, две из которых умерли в детстве.Рябушинские были, подобно многим крупным московским предпринимателям, старообрядцами-поповцами (белокриницкая иерархия), П. М. Рябушинский занимал видное место в московской старообрядческой общине Рогожского кладбища.В 1890 году П. П. Рябушинский окончил Московскую практическую академию коммерческих наук (среднее учебное заведение). Несмотря на отсутствие высшего образования, П. П. Рябушинский был развитым, начитанным человеком с обширными интеллектуальными интересами, владел французским, немецким и английским языками, был хорошим оратором.

В 1893 году П. П. Рябушинский женился на А. И. Бутиковой, дочери суконного фабриканта И. И. Бутикова, в 1896 году у супругов родился сын Павел. В конце 1890-х годов Рябушинский сошелся с разведенной Е. Г. Мазуриной, имевшей троих детей от первого брака, и начал бракоразводный процесс. В 1901 году развелся с первой женой и женился на Е. Г. Мазуриной; брак был аннулирован консисторией, и лишь в 1904 году супругам Рябушинским удалось добиться официального признания своих брачных отношений. Во втором браке у П. П. Рябушинского было двое детей, Анна и Сергей (умер в детстве).

В 1899 году умер П. М. Рябушинский, а его состояние было разделено поровну между его восемью сыновями. Каждый из сыновей получил паи в основном бизнесе на сумму около 400 тыс. рублей, и столько же наличными деньгами и ценными бумагами. Братья Рябушинские, получив разделенные состояния, всю дальнейшую жизнь оперировали семейными предприятиями совместно, выступая как единая бизнес-группа. Из восьмерых братьев Павел, Сергей, Владимир, Степан, Михаил принимали активное участие в коммерческих делах; Дмитрий стал ученым (известным специалистом в области аэродинамики); Николай к 1912 году продал все активы, а к 1917 году прожил весь наследственный капитал; Федор умер в 1912 году в возрасте 25 лет от туберкулеза. П. П. Рябушинский, как старший брат, стал главой семейного клана.

Коммерческая деятельность братьев Рябушинских

Наиболее значимым из активов, унаследованных братьями Рябушинскими от отца, было «Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями» с номинальным капиталом в 5,7 млн рублей -- крупное (около 3000 рабочих) текстильное предприятие, располагавшееся в селе Заворове Вышневолоцкого уезда Тверской губернии (в настоящее время входит в городскую черту Вышнего Волочка). Фабрика имела 77 тыс. веретен и выпускала хлопчатобумажных тканей на 3,7 млн рублей в год. Предприятие имело организационную форму «товарищества на паях» (характерную для семейных бизнесов того времени), то есть было корпорацией с ограниченной ответственностью, с собственностью, разделенной на именные паи, не имевшие свободного обращения. В 1900 году основная часть построек предприятия была уничтожена пожаром, но производство удалось быстро восстановить. В 1905 году рабочие фабрики присоединились к революционным выступлениям, в ноябре при очередной забастовке рабочих ими был убит директор фабрики С. И. Ганешин, после чего производство было закрыто. В 1906 году деятельность фабрики возобновилась, причем владельцы пошли на большие уступки рабочим; в частности, рабочий день был сокращен с 11,5 до 9 часов. Предприятие под управлением братьев Рябушинских устойчиво развивалось, производство расширялось, строились новые корпуса. К 1914 году стоимость годовой продукции составляла 8 млн рублей, акционерный и запасной капитал увеличились до 6,4 млн рублей, на фабрике было занято 4,5 тыс. рабочих. В 1914 году предприятие, в связи с расширением профиля деятельности, было переименовано в «Торгово-промышленное Товарищество П. М. Рябушинского с сыновьями».

Деятельность братьев Рябушинских в Тверской губернии не ограничивалась текстильным бизнесом; товарищество постепенно осваивала торговлю лесом, покупая все новые и новые лесные участки; к 1917 году им принадлежало около 40 тыс. десятин леса (440 кв. км.) в Тверской и Новгородской губерниях. В 1906 году Рябушинские купили писчебумажную фабрику на станции Окуловка Тверской губернии и организовали «Товарищество Окуловской писчебумажной фабрики». К 1917 году активы предприятия оценивались в 7,4 млн рублей. В настоящий момент предприятие носит название «Окуловская бумажная фабрика». В 1911 году Рябушинские купили Цнинский стекольный завод (в настоящий момент ОАО «Востек») на станции Фирово Тверской губернии.

П. М. Рябушинский не вкладывал все свои капиталы в производство, значительную часть средств он ссужал под проценты другим предпринимателем. К концу жизни его доходы от долговых операций были приблизительно равны доходам от текстильного производства. В составе капиталов, унаследованных братьями Рябушинскими от отца в 1899 году, было около 9 млн долговых обязательств. В 1901 году покончил с собой впавший в несостоятельность предприниматель А. К. Алчевский, крупнейший должник Рябушинских (задолженность составляла около 5 млн рублей). Рябушинские предприняли крайне оперативные действия по спасению задолженности, зависшей в крупнейшем активе Алчевского -- Харьковском ипотечном банке. Пользуясь резким (от 450 до 125 рублей) падением курса акций, они скупили контрольный пакет и завладели проблемным активом.