Возможен ли успех "цифровой экономики"?

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Возможен ли успех «цифровой экономики»?

Сухарев О.С.

д.э.н., профессор, зав. лабораторией ИПР РАН

Ключевые слова: стратегическое планирование, институты развития, программы развития, цифровая экономика, приоритеты, дисфункция управления.

Keywords: strategic planning, development institutions, development programs, digital economy, priorities, management dysfunction.

1. Принцип «цели-инструменты» для развития экономики

Стратегическое планирование предполагает снижение неопределённости деятельности. Вместе с тем, что ожидать от планируемых мер - остаётся часто всё равно не ясно, ибо хотя аналитическое планирование предполагает обоснование действий и решений, тем не менее, оно не гарантирует, что конкретные решения и принимаемые меры, в точности обеспечат движение к намеченной (в плане) цели. Следовательно, существует проблема отклонения от «целевой траектории» движения, причём само отклонение возникает при вроде обоснованных в плане действиях-мероприятиях. Это связано с тем, что точность оценки необходимых факторов развития системы к цели, а также совокупности инструментов экономической политики, применяемых в качестве стимула такого движения, оказываются не безупречными. Рассмотрим эту проблему на примере макроэкономической политики.

Принцип целей и инструментов является не только полезным в рамках аналитического государственного планирования (как стратегического, так и оперативного), но и позволяет поставить задачу адекватного установления самих целей и обоснованного подбора инструментов. Например, борьба с инфляцией методами денежно-кредитной политики, бесспорно, является центральной темой макроэкономической политики, но важен вопрос, насколько масштабно и глубоко такая борьба будет вестись, ведь применяемые методы сдерживают развитие, оборотной стороной которого является инфляция. Иными словами, до какого уровня следует снижать инфляцию, как поддерживать ей на некоторой величине, обеспечивая тем самым устойчивость динамики цен. Таргетирование - это и есть способ целеполагания в области инфляционного сдерживания, однако сама процедура является довольно специфичной.

Термин таргетирование инфляции применяют денежные власти, в частности, Центральные банки при проведении антиинфляционной политики. Тarget в переводе с английского языка - цель (мишень). Задачей политики таргетирования является снижение инфляции до целевого уровня (установки). Политика таргетирования - это, по сути, политика подведения инфляции под установленный норматив. Однако каждое правительство устанавливает свой показатель. Например, впервые политика таргетирования инфляции была предпринята как система мер в Новой Зеландии и в Великобритании в начале 1990-х гг., но в этих странах в качестве Тarget, цели, устанавливался диапазон инфляции от 1% до 3% или от 3% до 5%. По крайней мере, опыт различных стран показывает, что в качестве цели таргетирования не устанавливается какая-либо одна цифра, например, 4% (по крайней мере в начале, когда такая политика только вводилась). В России малообоснованно установили в виде цели - инфляцию в размере 4%. Из нескольких интервью главы Центробанка, в которых ей задавали вопросы по данной теме, невозможно понять, почему именно 4%, а «прятки» за словом риск или «риски» выглядели, признаться, не убедительно.

Обсуждая проблему таргетирования, необходимо обязательно отметить следующее: для различных стран и мировой экономики как системы существует определенная нелинейная связь между инфляцией и темпом экономического роста. Неверно думать, что при снижении инфляции до 4% автоматически начнется рост экономики нужного или желаемого темпа. Например, наибольший темп роста мировой экономики наблюдался при инфляции от 4% до 8%, что подтверждают данные с 1961 по 2012 гг. Для отдельных стран также существует определенный диапазон инфляции, который соответствует наивысшему темпу экономического роста, достижимому для данной страны. И для России наибольший темп роста был зафиксирован при инфляции от 5,5 до 10% в нулевые годы. Тогда зачем подавлять инфляцию до необоснованных 4%? Подобные действия выстраиваются в монетаристскую логику - задавим инфляцию до 4%, не считаясь с потерями в реальном секторе, а потом начнется рост инвестиций, потому что можно будет снизить ставку процента. Тем самым привязывают снижение процентной ставки к снижению инфляции, полагая, что снижение ставки простимулирует поток инвестиций. Но если начнется рост, то он создаст давление в области совокупного спроса на следующих близлежащих стадиях. Давление совокупного спроса автоматически обеспечит инфляционное давление для российской экономики. Сокращение же инфляции издержек методом давления на совокупное потребление (провоцирующего инфляцию спроса), это всё равно, что рядом с пожаром разжигать ещё один костёр - потушить ничего не удастся, а вот будущую основу роста в виде сокращения реальных доходов граждан и совокупного потребления - подорвёте! Что и происходит в России сегодня!

Нужно особо отметить, что в рамках текущей модели роста в России сохраняется, по сути, неизменной (несмотря на отдельные коррекции) денежно-кредитная политика. В таком виде, как она проводилась в 2015-2017 гг. и ранее, эта политика является фактором торможения экономического роста, а отнюдь не его стимулирования. Кроме того, она способна нивелировать воздействие возможных новых факторов и мер политики посредством сдерживания или блокирования монетизации соответствующих инструментов роста. В России по-прежнему сохраняется валютно-процентный рычаг, который, в общем и целом, не способствует перетеканию ресурсов из сырьевых и спекулятивных (трансакционных) секторов в обрабатывающую промышленность. Это видно хотя бы по тому, что прибыль банков увеличилась, и в 2016 году она составила 234 млрд. рублей с января по май, а по итогам года 536 млрд. рублей. В 2017 г. ожидается, что прибыль банков достигнет примерно триллиона рублей, но инвестиций эта прибыль не создает, прибыль банки наращивают не за счёт успехов в экономике, а за счёт спекулятивного капитала, создавая, тем самым, условия для будущего обвала экономики. Политика сдерживания валютного курса, то есть, политика завышенного валютного курса напоминает политику 1998 и 2014 гг., когда тлел девальвационный обвал со всеми негативными проявлениями в виде кризиса экономики.

Само по себе стремление ЦБ РФ снижать ключевую процентную ставку имеет стимулирующее значение для экономики. Однако таргетирование инфляции и подавление её любыми средствами до 4 % является ограничивающей рост мерой. Обратим внимание на рисунок 1, где по данным Росстата показан среднегодовой уровень инфляции и безработицы.

Видно, что имеется общий тренд на снижение уровней обоих показателей - и безработицы, и инфляции. Однако в годы кризиса провоцируется резкое ускорение инфляции, борьба с которой с некоторым сдвигом по времени приводит к увеличению безработицы (2007-2009 гг. на рисунке 1). Кризис 2014-2016 г. отличается от кризиса 2008-2009 гг. тем, что увеличение инфляции до таких же показателей не привело к такому же росту безработицы с лагом во времени, хотя немного показатель безработицы возрос. Здесь существует масса причин, в том числе институциональных и тех, которые связаны с неполным рабочим днём, снижением заработной платы при сохранении места и т.д. Проблема в том, что именно экономическая политика, провоцирующая инфляцию и применяющая соответствующие методы борьбы с ней, обеспечивала, по сути, «стагфляционный эффект» в указанные годы.

Рисунок 1. Инфляция и безработица в РФ, 1999-2016 гг.

Сдерживание валютного курса (завышенный рубль) якобы для того, чтобы покупать за рубежом (по импорту) технологии, которые в этом случае не будут дорогими, во-первых, является мерой сдерживания импортированной части инфляции, во-вторых, стимулирует агентов к закупке не очень дорогого импорта, и не содействует размещению заказов внутри страны и реанимации отечественных технологических цепочек. Поэтому стабилизация валютного курса, используемая как антиинфляционная мера, является и мерой, ограничивающей рост. Проблема состоит и в том, что санкции относительно России блокируют институционально закупку импортных технологий. К тому же, если такая закупка и осуществляется, то возникает модель «привязанного роста» (основывающегося на импортных технологиях). Такая экономическая политика не может рассматриваться как политика повышения конкурентоспособности отечественной экономики (по вышеизложенным, а также некоторым иным причинам). Завышенный курс выгоден и спекулянтам, он создаёт стабильный режим обмена и поддержки валютно-процентного рычага, когда капитал, поступающий в Россию, обеспечивает наращение прибыли в короткий срок и выводится в наращённом виде за рубеж, рассредоточиваясь там по различным активам. Подобные спекулятивные схемы поддерживают инфляционное давление в экономике, а противодействие этому давлению осуществляется методами рестрикций, то есть, за счёт социального сектора и обрабатывающей промышленности (которая не воспроизводит спекулятивную часть капитала - некоторая величина этого капитала может использоваться и здесь, но, конечно, объём использования крайне незначительный). Инфляция в России является производной её структуры (рост монополизации рынков) и действующих институтов, к которым относятся и меры экономической политики, включая денежно-кредитную политику, которая за счёт обеднения контуров производства деньгами, порождает добавочный механизм роста издержек.

Поэтому, если говорить о политике роста, то важнейшим её условием является соответствующая денежно-кредитная политика, которая вынуждала бы банки увеличивающуюся прибыль, которую они выводят в офшоры, за рубеж, направлять на развитие реального сектора экономики. Чистый отток капитала в России составил 22,5 млрд. долларов (с января по май 2017 года), а приток прямых инвестиций 19 млрд., причем всего лишь 0,5% этих иностранных инвестиций были вложены в основной капитал. Это около 98 млрд. рублей. А остальные по существу не вложены в экономику. Причем во многом прямые иностранные инвестиции - это возвраты определенных средств, возможно, прокручивающиеся через офшоры по используемым спекулянтами схемам.

Таким образом, необходимо понуждать банковскую систему работать в реальном секторе экономики, отстранив её и различные финансовые и инвестиционные фонды от офшоров и блокировать возможности вывода ресурсов за рубеж. Необходимо восстанавливать внутренние схемы капиталообразования, объединяя финансовый и промышленный капитал. Но именно это не просматривается в денежно-кредитной политике, которая пролонгируется с тех времен, когда был осуществлен обвал курса рубля в 2014-2015 гг. Наблюдалась высочайшая волатильность колебания курса рубля. Сейчас такой волатильности нет, однако, стабильность завышенного курса с ожидаемой выплатой по внешнему долгу к октябрю-декабрю 2017 гг. в объёме до 20 млрд. долл. и выше (по сумме осенних месяцев) может создать условие пусть и не для очень большой, но всё-таки весьма болезненной девальвации Нужно отметить, что именно в этот период (накануне выборов 2018 года) российскую экономику захотят дестабилизировать по политическим соображениям как внешние, так и некоторые внутренние силы..

Проблема ведущейся в России борьбы с инфляцией состоит ещё и в том, что в ней осуществляется привязка изменения номинального процента к инфляции, в общем-то по формуле И.Фишера. Это позволяет сохранить реальный процент. А сохранение реального процента делается в угоду финансово-спекулятивным группам, чтобы поддержать, проиндексировать стоимость их финансового капитала. В итоге заработная плата как стоимость труда индексируется с запозданием, либо не индексируется, а стоимость финансового капитала исправно сохраняется. Ответственность за инфляцию, которую финансовый капитал и порождает, ложится на труд, наёмных работников, а не владельцев капитала. Привязка снижения номинального процента к снижению инфляции говорит о том, что сохраняется прежняя система управления ростом, и обсуждение новых факторов - лишь риторика. Такая политика выгодна владельцам капитала. Базисных изменений роста и структуры экономики в программируемой перспективе ожидать не приходится.

Запуск роста в России вновь возвратит инфляцию до 5-6%. Поэтому возникает вопрос: зачем гасить инфляцию именно до 4%. Такие действия в стратегической перспективе никак не согласуются с теоретическими трактовками влияния денежно-кредитной и финансовой политики на современный экономический рост. Существует два подхода: Й.Шумпетера и И.Фишера. Последний подход исходит из уравнения Фишера, которому, так или иначе, и следует Центробанк, считая, что возрастание цен в экономике тормозит рост, значит, нужно затормозить эту динамику и тогда начнется «настоящий» экономический рост. При такой политике снижается потребление, и речь ведётся о привлечении сбережений населения, хотя широкие слои не располагают существенными сбережениями.

Подход Шумпетера - динамика роста сопровождается повышательной динамикой цен, которая не тормозит рост, являясь его выражением. Властям необходимо понять, что с учетом структуры российской экономики и множественных ограничений, напрямую касающихся денежно-кредитной и финансовой системы, нам необходимо ориентироваться на подход Шумпетера. Нужно ставить цель не таргетирования инфляции, а таргетирования номинального ВВП, что технически гораздо сложнее. Но сложность работы не является поводом для ее невыполнения.

Таким образом, следует учитывать связность реакции различных элементов системы на осуществляемые воздействия и обоснованно подбирать инструменты, обеспечивающие продвижение к поставленным целям, что составляет принципиальную основу стратегического (да и любых видов) планирования. Необходимо коренное изменение магистрального подхода в области общей экономической и денежно-кредитной политики. А содержание нового подхода - изменение вектора перемещения ресурсов в экономике в пользу обрабатывающей промышленности, денежно-кредитная политика должна стать элементом такого подхода, понуждающим к осуществлению такого перелива ресурсов в среднесрочной перспективе.

Программы и институты развития должны действовать в направлении решения указанной стратегической задачи, в противном случае существенного успеха в развитии добиться не удастся. Программы развития должны быть внутренне непротиворечивыми, согласованными, связанными рамками единого плана экономического развития, институты развития приводиться в соответствие с потребностью стимулирования функционирования особых сфер деятельности, либо регионов.

2. Программы развития - каков потенциал «цифровой экономики»? (на примере программ омоложения кадров и институтов поддержки молодых учёных)

Макроэкономическая политика, не согласованная с целями развития, часто его тормозит.

Государственные программы, а также институты развития являются основными инструментами управления теми сферами деятельности, которые имеют приоритет для государства. Если они подчинены установкам макроэкономической политики, которая играет лимитирующую по отношению к ним роль, то их диапазон влияния будет довольно узким, а решение стоящих задач - ограниченным.

Так, в Федеральной программе «цифровой экономики» 2017 года в РФ предусмотрено выделение финансовых ресурсов, однако объём их весьма скромный. На 2017 год предполагается выделение 3,8% от величины затрат на научно-исследовательские разработки этого года, что составляет примерно 0,021% ВВП России. В 2018 году ожидается такая же относительная величина (3,8%), что при увеличении ВВП составит около 35-40 млрд. рублей. В 2024 году, при завершении Федеральной программы, которая выступает основным (центральным) звеном в управлении развитием «цифровой экономики», будет затрачено около 45 млрд. рублей, или - 0,023% ВВП. Объемы выделяемых ресурсов слабо обоснованы, они определены исходя из бюджетных возможностей (ожидаемых), но не изменяющейся потребности в распространении цифровых технологий.

Проблема обоснования объема выделяемых финансовых ресурсов характерна и для решения задач омоложения кадров, поддержки молодых учёных и т.д. Кадры (их обновление, что особенно важно для научных кадров), обучение, распространение компетенций являются основным условием успешного воплощения данной федеральной программы. Поэтому рассмотрим проблему омоложения кадров в научной сфере России (соответствующее исследование проводилось в 2017 году в рамках задания НИИ Счётной Палаты).

Эффективность оценки применяемых мер можно оценивать двояко:

1) по коэффициенту ротации кадров, показывающему, как увеличивается доля молодых исследователей в общем количестве учёных;

2) по оценке качества выпуска специалистов - научному вкладу, который должен измеряться не столько числом статей, монографий, публикаций внутри страны и тем более за рубежом, сколько числом патентов - зарегистрированных и внедрённых, совершенных открытий, решённых конкретных задач - сугубо теоретических (фундаментальных) и прикладных - в конкретных отраслях национального хозяйства. На такие показатели должна ориентироваться система аспирантуры и, конечно, докторантуры. Причём, если аспирантская подготовка может и должна иметь возможность воспроизводства педагогических кадров для учреждений высшей школы наравне либо параллельно с работой над диссертацией (возможны два уровня подготовки), то система докторантуры, на которую государство выделяет финансирование, должна ориентироваться исключительно на подготовку исследований. Более того, на наш взгляд, она должна предполагать государственный заказ на фундаментальные исследования с возможностью получения степени учёными различных возрастов за проведенные НИР либо подготовленные монографии (при выполнении соответствующих требований). Идея, которая реализуется в России сегодня и которая связана с ужесточением требований, сокращением диссертационных советов в стране, является контрпродуктивной, она противоречит «экономике знаний» как особой общественной системе, в которой творчество, наука как производительные силы общества должны быть локомотивом развития, с безусловным возрастанием числа учёных, исследователей различных категорий и сфер, людей с высшим образованием. Недопустимо под видом борьбы «за качество» образования и диссертаций, а также борьбы «с плагиатом» разрушить и образование и науку.

Представим алгоритм оценки результативности мер государственной поддержки.

1. Требуется осуществить структурный анализ бюджета всей научной сферы России - по статьям и направлениям использования, в динамике за рассматриваемый промежуток времени, выделяя статьи по молодым и более зрелым исследователям.

Логика сокращения в рамках мер регулирования научной сферы создаёт только отрицательные мотивы при выборе этой деятельности, способствует большему расходованию финансовых ресурсов с невысокой эффективностью при том же или даже более низком качестве, ибо трансакционные издержки контроля, наказания, надзора, да и вообще исполнения такой формализованной деятельности, резко возрастают.

2. Для оценки программы поддержки молодых учёных понадобится величина отношения выделяемых в год дополнительных финансов на одного молодого учёного: f = F/МИ.

3. Перечисленные показатели могут и должны измеряться на коротких и длинных интервалах.

4. Молодые исследователи работают в разных организациях.

Для каждой подсистемы необходим свой анализ в координатах K = h(f), а также K = y(t), f = s(t) - функции времени. Однако здесь мы не ставили такой задачи, ориентируясь на общую постановку задач, осуществлённую в техническом задании на выполнение НИР. К тому же в ходе проведения исследования значительную часть времени привлечённые сотрудники отдали поиску необходимой информации, её обработке - систематизации.

Первое, на что требуется выделить дополнительное финансирование - это создание внутренней информационной системы поддержки государственных решений, касающихся в том числе и подготовки молодых научных кадров. В настоящее время такая система отсутствует, отчётность (информация) мизерная, рассредоточена по различным субъектам, ведущим подготовку молодых кадров.

Следовательно, формы поддержки должны быть дифференцированы по указанным организациям, демонстрирующим свои особенности подготовки новых кадров. Возникает основная проблема: как должно быть дифференцировано именно государственное финансирование подготовки молодых кадров, какова должна быть пропорция между государственными ресурсами на такую подготовку и частным финансированием.

Эти вопросы зависят в большей степени от формулировки общих целей научно-технической и образовательной политики государства и не входят в задачи настоящего исследования.

Таким образом, можно заключить, что подготовка молодых научных кадров и меры государственной поддержки молодых учёных являются элементом общей системы кадрового обеспечения сферы науки и развития научной деятельности в России. Акцент только на молодёжи, без рассмотрения вопроса о старшем поколении научных работников, не имеет смысла, ибо подготовку молодёжи должны осуществлять те кадры, которыми располагает страна.

Для демонстрации предлагаемого подхода оценки результативности мер государственной поддержки покажем изменение коэффициента ротации (К) кадров в период 2013-2015 гг. (по имеющимся данным) и величины финансирования на одного молодого исследователя (F_му). Проведём оценку для двух вариантов: 1) молодые учёные - доктора наук до 39 лет и кандидаты наук - до 29 лет; 2) молодые учёные - доктора и кандидаты наук до 39 лет Благодарю за сбор данных А. Кутукова и А.Голембиовского, а за помощь в расчёте Стрижакову Е.Н..

Нужно учитывать, что специфика коэффициента К состоит в том, что при отрицательном значении изменения и молодых, и «старых» учёных, этот коэффициент будет положительным. Поэтому нужно всегда смотреть на знак числителя и знаменателя этого параметра.

Этот показатель для России положительно изменялся только в 2010-2011 гг., затем следует отметить отрицательное изменение коэффициента ротации, причём либо число молодых, либо «старых», а в 2012 г. и молодых, и «старых» учёных сокращалось, за исключением 2014 г., когда немного увеличилось число молодых учёных и существенно - «старых» учёных. В 2012 г. наблюдалось сокращение и по молодым, и по «старым» учёным, так что коэффициент был положительным и возрос. Это говорит о том, что уменьшение количества «старых» учёных в относительном измерении было меньше, чем по молодым учёным. Динамику коэффициента К отражает рис. 2.

Рисунок 2. Динамика коэффициента ротации К для первого варианта учёта молодых и «старых» учёных. Весь графический материал этого раздела НИР основан на данных официальной статистики Росстата и расчётах по представленным выше формулам.

В целом рис. 2 показывает, что несмотря на предпринимаемые усилия и меры по омоложению кадров в науке, наблюдается сокращение числа молодых учёных примерно на 400 человек за пять лет 2011-2015 гг. (если молодыми считать кандидатов наук до 29 лет). Численность «старых» учёных увеличилась более чем на 4000 человек за этот же период. Это говорит о том, что предпринимаемые меры не достаточны для возобновления кадров в науке России, не решают задачи простого воспроизводства кадров, и наука РФ стареет - растёт число исследователей в соответствующих возрастах.

На рис. 3 отражено изменение финансирования мер государственной поддержки молодых учёных (слева) и расходов на гражданскую науку и на одного молодого учёного (справа). Как видим, расходы на гражданскую науку из средств федерального бюджета на одного человека не увеличиваются за указанный промежуток времени, а расходы на меры поддержки молодых на одного человека сокращаются, и в прогнозных параметрах до 2019 г. не будут существенно увеличены. Таким образом и в данном случае меры макроэкономической стабилизации и бюджетной сбалансированности конфликтуют с решением задач развития конкретных подсистем экономики, особо значимых для будущего нашей страны.

Рисунок 3. Финансирование мер господдержки молодых учёных (слева) на человека и на гражданскую науку (справа).

Рисунок 4. Финансирование на одного молодого учёного F_му в год, тыс. руб.

стратегический планирование аналитический государственный

На рис. 4 показано сокращение финансирования на одного молодого учёного в год в России почти в три раза за три года. Никаких оснований полагать, что оно было изначально избыточным, исходя из анализируемых данных, нет. Поэтому прежде чем решать вопрос о результативности мер поддержки молодых учёных, необходимо знать набор всех возможных мер, а также величину финансов, выделяемых на каждую меру и целиком на молодых учёных. Конечно, финансирование одних мер может возрастать, других сокращаться, либо они могут отменяться в принципе, однако подобные изменения, если данная политика относительно молодёжи ведётся на постоянной основе, не должны быть столь существенными. Столь сильные изменения говорят о пересмотре (или отмене) проводимой государственной политики либо, как минимум, об отмене (прекращении действия) некоего значимого элемента такой государственной политики, например социальной программы поддержки молодёжи «Жилище» (без эквивалентной замены).

Также происходило снижение расходов на одного молодого учёного, которые при расширении состава молодых по второму варианту за счёт кандидатов наук до 39 лет становятся совсем мизерными.

Особенностью оценки второго варианта является то, что при улучшении параметра ротации за счёт отнесения к молодым учёным кандидатов наук до 39 лет, финансирование мер государственной поддержки в среднем снижается на рассматриваемом периоде, что отражает рис. 5 К сожалению, данные имелись на момент оценки только по трём годам..

Как видно из рис. 5, улучшение параметра ротации сопровождается сокращением финансового обеспечения одного молодого учёного. К тому же сам параметр К (по величине) явно недостаточен для нормального режима воспроизводства научных кадров и замещения старых учёных новыми. Подобные соотношения отражают отсутствие научно обоснованного планирования подготовки кадров в сфере науки, которое бы обеспечивало расчёт требуемого ресурса для процесса воспроизводства кадров и их замещения.

Сведём основные предложения по улучшению мер воздействия на подготовку молодых кадров в науке РФ, что должно быть связано с задачами в области реализации программы по цифровой экономике.

Во-первых, необходимо рассматривать меры государственной поддержки молодых учёных России как элемент общей государственной научно-технической политики и системы науки в наборе всех реализуемых мер государственной политики в области науки и образования. В рамках такого видения требуется согласовывать не только предполагаемые меры господдержки, но и выделяемые ресурсы, с учётом того финансирования, которое необходимо на подготовку молодых учёных.

Рисунок 5. Соотношение коэффициента К и финансирования на одного учёного F_му

Во-вторых, требуется в закон о науке в РФ внести соответствующие позиции, связанные с подготовкой и поддержкой молодых учёных. Исходя из закона о науке, в дальнейшем придётся осуществить ревизию законодательных актов ведомственного характера, приведя их в соответствие с теми механизмами поддержки, которые обозначены в законе, сократив количество постановлений, указов, распоряжений и т.д.

В-третьих, поддержку молодых исследователей следует совмещать со стимулированием научной деятельности опытных специалистов, которые должны подготовить себе замену, несколько способных учеников, причём данный вид труда должен целенаправленно финансироваться и под него следует создавать социальные стимулы.

В-четвёртых, понадобится пересмотр пенсионного законодательства, в котором следует предусмотреть учёт в стаж при начислении пенсии числа лет обучения в аспирантуре и докторантуре, научный вклад (изобретения, патенты, открытия) учёного, выходящего на пенсию, учёную степень, подготовленных учеников, изменить пенсионный норматив. Выделить уровень образования и вклад в науку, позволяющие получать более высокую пенсию, чем у остальных граждан. Такой стимул будет адекватен для «экономики знаний».

В-пятых, необходимо иметь доктрину развития науки и техники РФ, стратегию технологического развития, исходя из которых, формировать потребность в научных кадрах, возмещающих выбытие стареющих сотрудников и обеспечивающих прибавление квалифицированного исследовательского персонала в национальном хозяйстве, согласно поставленным целям развития страны. Планирование кадров (воспроизводство и распределение) отвечает сути стратегического планирования развития России.

В-шестых, кадровое планирование должно осуществляться по всем направлениям научной деятельности, видам профессиональной подготовки, с соответствующими изменениями в системе высшего образования, аспирантской подготовки, системы организации научных исследований.

В-седьмых, необходимо разработать и принять Федеральный закон о государственном секторе РФ, где обозначить его состав, включив в него Российскую академию наук, государственные учреждения образования и здравоохранения, оборонного и других ведомств. Сохраняя ведомственную специфику подготовки и обучения, необходимо отказаться от разделения системы высшего образования на бакалавров и магистров, вернуться к специальностям (5 лет обучения, по отдельным - 5,5 и 6 лет обучения), сохранив двухуровневую систему подготовки учёных - в аспирантуре и докторантуре.

В-восьмых, необходимо на порядок повысить текущую стипендию в аспирантуре по очной форме. В соответствии с потребностью определить государственный набор и величину ресурсов на такое обучение, предъявив вузам и РАН требования по повышению числа хорошо подготовленных специалистов при выпуске из аспирантуры, причём требуется считать, что подготовка завершена, когда диссертация защищена и учёная степень присвоена молодому специалисту.

В-девятых, режим присвоения ученых степеней должен быть кардинально пересмотрен. Нужно определиться с тем, что из себя представляют диссертационные советы. Если это некие общественные организации с неясным правовым статусом, работающие без оплаты труда, это один разговор. Если это элемент государственной подготовки научных кадров высшей квалификации, нужен другой подход. При существующем порядке учёные должны выполнять работу - читать диссертации, оценивать сделанное, писать отзывы, причём с оформлением по всё более ужесточающимся требованиям, а оплаты такого труда не предусмотрено. Более того, в нормативной базе, касающейся работы диссертационных советов, наоборот, открыто указывается, что соискатель не оплачивает работу совета, она может оплачиваться из средств организации, при которой он создан. Требуется законодательно запретить вольное (внеправовое) манипулирование текстами диссертаций в Интернете, защитить авторов от необоснованной неправомочной экспертизы, а их труды - от несанкционированных продаж в Интернете.

Наконец, в завершение следует указать, что меры поддержки молодых учёных должны охватывать (обновление правил по указанным позициям, по сути, составит «институты развития» данной области деятельности):

- стипендии, премии от правительства и президента, министерств;

- налоговые льготы при особых достижениях;

- механизмы продвижения за признанные заслуги, в том числе в РАН и высшей школе (статут которых необходимо разработать);

- систему стажировок внутри страны и за рубежом;

- систему грантов, которая существует, но величина отпускаемых средств является недостаточной (необходим целевой государственный заказ, прообраз которого - мегагранты); увеличение финансирования должно определяться исходя из задачи увеличения коэффициента ротации, и предполагать стимулирование старших по возрасту кадров за подготовку молодых; требуется принципиально поменять подходы к работе диссертационных советов, сделав защиту простой и понятной;

- необходим режим общего увеличения финансирования науки, изменения в подходах оценки труда учёного и его вклада (отказ от режима «рецензионно-хиршевски-плагиатного психоза», расцветающего в России);

- требуется разработать социальные программы закрепления молодых и что важно - старших по возрасту исследователей в особо важных направлениях науки и техники, включая обеспечение жильём, заключение долгосрочных контрактов с государственными организациями и т.д.

Государство в лице Правительства РФ и Президента РФ обязано выстроить систему законодательного обеспечения сферы науки, её институционального и организационного оздоровления, противодействовать непотизму, например при выборах в РАН, и т.д., изменить базовые институты отбора и продвижения, вознаграждения за труд, снижая трансакционные издержки занятия научной деятельностью и поощряя за конкретные результаты, а не за спекулирование и имитацию работы. Распространение информационных технологий необходимо рассматривать как вспомогательный инструмент в рамках общей стратегической цели, а подготовку новых кадров, с использованием и старых специалистов - как важнейшее условие реализации программы цифровой экономик. потенциал этой программы будет реализован только при изменении подхода к ресурсному её обеспечению и формулировке самих задач.

Размещено на Allbest.ru