Инновационная экономика и социально-трудовая сфера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Инновационная экономика и социально-трудовая сфера

Юсов А.Б.

доцент кафедры труда и социальной политики Российской академии государственной службы при Президенте (г. Москва),

кандидат экономических наук

В статье анализируются тенденции изменения экономик развитых стран, отражающие признаки инновационной экономики, а также изменения в социально-трудовой сфере, которые происходят под воздействием этих тенденций. Рассмотрены тенденции в оказании социально-значимых услуг, возникающие демографические и миграционные проблемы и попытки их решать

Ключевые слова: социально-трудовая сфера, социальная политика, инновационная экономика, социально-значимые услуги, рынок труда, социальная защита, образование, здравоохранение

инновационный экономика социальный трудовой

В настоящее время в развитых странах определились тенденции, которые считаются признаками инновационной экономики:

-- рост скорости передачи технологий;

-- возрастание интеллектуализации используемых в производстве и обслуживании технологий;

-- увеличение наукоемкости и сложности самих товаров и услуг;

-- доминирование на рынках доли интеллектуальных товаров и услуг.

Появлению данных тенденций предшествовали следующие предпосылки: насыщение товарами рынков развитых стран; осознание ограниченности запасов ресурсов производства -- энергетических носителей и сырья; постоянное повышение социальных стандартов; влияние материального производства на экологию и климатические изменения на планете. Данные предпосылки существенно влияют на все социально-экономические процессы, происходящие в мире, в том числе на социально-трудовую сферу.

Во-первых, и это основное, меняется общий взгляд на социальную сферу как на обузу экономики. Раньше среди многих ученых бытовало мнение, что издержки производства продуктов науки, культуры и образования всегда превышают доходы от реализации этих продуктов на рынке *. Однако повышение роли интеллектуальных продуктов в развитии экономики и общества опровергает это положение. Затраты на социальную сферу становятся не издержками, а инвестициями. Например, доля расходов (в процентах к ВВП) на социальную защиту в 10 странах ЕС (Германия, Дания, Финляндия, Франция, Великобритания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Австрия, Швеция) выросла в среднем за последние 50 лет почти в 3 раза -- с 9,35 до 27,26%. В Швеции -- почти в 4 раза (с 8,3 до 33,1%); в Нидерландах -- почти в 4,6 раза (с 7,1 до 32,4%); в Норвегии -- в 4,6 раза (с 5,7 до 26,4%). На здравоохранение в среднем в странах Евросоюза тратится не менее 9,6% от ВВП, на образование -- 4,81% *. В результате доля государственных социальных расходов стран -- экономических лидеров постоянно увеличивается *.

Во-вторых, меняются потребности людей. В развитых странах в инновационной экономике повышается материальный достаток подавляющей части населения. Материальный достаток приводит к насыщению материальных потребностей. Приобретаемые человеком товары и услуги больше направлены на выражение его индивидуальности, чем на удовлетворение физиологических потребностей. В результате этого все более широкий круг приобретенных материальных и духовных благ характеризуется субъективной ценностью причастности к некоторому сообществу.

Кроме того, формируются такие новые потребности, как потребность в комфорте жилища, быта, транспортных средств, связи и коммуникаций, т.е. потребность в высоком достатке. А так как на любом производстве основной целью становится постоянный поиск новых технологических и организационных решений, позволяющих поддерживать высокую конкурентоспособность предприятия, то даже самый квалифицированный сотрудник не может быть уверен в своем будущем, так как знаний, полученных в период получения первого высшего образования, хватает ненадолго. По оценкам специалистов, сейчас ежегодно обесценивается 20-30% знаний *. Это приводит к тому, что на первый план выступают потребности в непрерывном обучении, осваивании новых знаний, в новой информации.

С другой стороны, и предприятия не могут успешно развиваться без высококвалифицированных сотрудников. Сотрудники становятся носителями коммерческой тайны, корпоративных ноу-хау, корпоративной конфиденциальной информации и поэтому предприятия заинтересованы в удержании своих сотрудников как можно дольше. Крупные предприятия предпочитают даже переучивать свои старые кадры, а не набирать новые. Для этих целей многие крупные компании при своих научных центрах создают подразделения для профессиональной переподготовке и повышения квалификации сотрудников. Например, такие фирмы как Интел, Дженерал электрик, Моторола, МакКинзы имеют свои университеты. Фирма Дженерал электрик направляет около 6% своих расходов на тренинги персонала. Фирма МакКинзи тратит около 5% своего среднегодового дохода на повышение квалификации своих сотрудников, 120 тыс. долларов США в год на подготовку одного эксперта *.

На это направлены и законодательства развитых стран. Во Франции любой сотрудник, проработавший в фирме более двух лет, имеет право потребовать направления его на обучение продолжительностью от года до трех лет. В Испании система непрерывного профессионального обучения находится в ведении государства и социальных партнеров. Эта система включает Трехсторонний фонд по обучению и занятости, учрежденный государством, профсоюзами и союзами работодателей. В Японии существуют разнообразные программы госсубсидий работодателям (прежде всего владельцам предприятий среднего и малого бизнеса с численностью занятых менее 300 человек) на цели профессиональной подготовки персонала. В Нидерландах реализуется проект индивидуальных счетов на профессиональное обучение.

Также для удержания своих работников многим высокотехнологичным предприятиям приходится брать на себя несвойственные функции, предлагая в составе социального пакета корпоративные детские сады и прочие социальные услуги для детей сотрудников. По оценкам исследовательской компании Hewitt Associates, американские организации в среднем тратят на детей своих сотрудников около 0,5% бюджета *.

В-третьих, становятся очевидными демографические и гендерные проблемы. Сформированные потребности в комфорте усиливают эгоистические и индивидуалистские начала в человеке. Неуверенность в завтрашнем дне с одной стороны, рост карьерных амбиций у женщин, с другой стороны, притупляют потребности в продолжении рода, материнстве и отцовстве. Дети становятся помехой повышению квалификации и поддержанию определенного уровня жизни. Существенно сокращается рождаемость. Кроме того, цена качества детей (уровень образования, культуры, здоровья и пр.) возрастает вследствие необходимости давать детям высшее образование и увеличения затрат на здоровье и воспитание. Это также приводит к сокращению рождаемости и к обратной зависимости в семьях между количеством и качеством детей *.

Первоначально это не особенно беспокоит, так как в этих странах крупные заводы материального производства переводятся в другие страны. Потребность в рабочей силе для оставшихся высокотехнологичных производств может удовлетворяться и при сокращенной рождаемости. Вакансии малоквалифицированных рабочих мест заполняются легальными и нелегальными мигрантами. Например, в конце 90-х годов прошлого столетия в США ежегодно въезжали 660 тыс. иммигрантов *, а за последние пятнадцать лет иммигранты обеспечили 28% прироста населения. В страны Европейского Союза ежегодно въезжают более 1,3 млн чел. *Крупнейшими импортерами рабочей силы в Европе остаются Германия (600 тыс. в год) и Франция (110 тыс. в год) *. Даже североевропейские страны превращаются из моноэтнических государств в мультиэтнические. В настоящее время Скандинавские страны населяют люди, говорящие на 200 языках народов мира *. По оценкам демографов, через 25 лет недостаток трудоспособного населения в Европе может превысить 160 млн чел.

Через некоторое время низкая рождаемость в развитых странах приводит к нехватке рабочих рук также и для высокотехнологичных производств, и этот дефицит постоянно нарастает. Приходится приглашать рабочую силу и для высококвалифицированных вакансий. Для этого в развитых странах Европы, Японии и Северной Америки пришлось изменить иммиграционные законодательства в пользу привлечения высококвалифицированных работников, занятых в наиболее перспективных и динамично развивающихся отраслях экономики.

Например, в США только за 90-е гг. въехало около 900 тыс. специалистов высшей квалификации *, а среди сотрудников американских университетов, занятых в высоконаучных областях, более 40% составляют те, кто родился за границей *. Среди высококвалифицированных специалистов в области компьютерных, инженерных, математических наук доля мигрантов составляет 6,5%, а доля коренных американцев -- только 5% *. Кроме того, Конгрессом США только в 2002 г. была увеличена въездная квота для профессионалов высшей квалификации (степень Н1В) со 115 тыс. до 195 тыс. чел. *

В Германии в целях привлечения научных работников, специалистов в области информационных технологий были приняты существенные меры по ослаблению иммиграционного законодательства. Правительством Германии в 2000 г. было выделено 20 тыс. «гринкарт» для приглашения специалистов по информационным технологиям.

В Великобритании с 2002 г. существует специальная программа по выявлению среди приехавших на работу в страну мигрантов специалистов высокого класса в тех областях бизнеса, которые наиболее востребованы в стране -- «High Skilled Migrant Programme». Для подобных специалистов упрощается процедура получения вида на жительство, разрешения на работу и проживание. Участие в этой программе позволяет специалистам-иностранцам миновать трудный путь интеграции «снизу-вверх».

В Дании с 1 июля 2002 г. введены особые правила найма иностранных рабочих для сферы здравоохранения, естественных наук, новых технологий, когда иностранцы, желающие трудоустроиться в данные отрасли, получают разрешение на работу незамедлительно, а вид на жительство -- на целых три года. Кроме того, в Дании с 2002 г. ввели возможность для иностранцев обращаться за так называемой стартовой помощью, чего раньше не было.

Нехватка квалифицированных кадров заставила даже японское правительство, традиционно сводившее к минимуму въезд иностранцев в страну, несколько либерализировать иммиграционное законодательство. Например, в 2001 г. Япония разрешила въезд в страну 222 тыс. иностранных специалистов *.

Дальнейшее увеличение числа иностранных специалистов и рабочих приводит к росту этнической, конфессиональной и культурной разобщенности и обострению миграционных проблем. Мусульманское население Западной Европы сейчас в целом насчитывает около 15 млн чел. Наибольшая доля мусульман, от 6 до 8%, насчитывается во Франции (5 млн) и Нидерландах (почти 1 млн). За ними следуют страны с долей мyсyльман от 4 до 6%: Германия (3,5 млн), Дания (300 тыс.), Австрия (500 тыс.), Швейцария (350 тыс.) *. Это не может не влиять на отношение к ним местного населения. Согласно опросам общественного мнения, среди молодежи европейских стран негативное отношение к иммигрантам разделяют от 27,3% французов до 39,6% немцев и 41% бельгийцев *. Далее возникают конфликты на межнациональной и межконфессиональной почве.

Кроме того, женщины в период родов и ухода за детьми до определенного возраста, в отличие от мужчин, не могут повышать квалификацию, проходить переобучение, а также накапливать опыт работы. В этой ситуации возникает неизбежная их дискриминация. Женщин с детьми берут на менее престижные и менее оплачиваемые должности. Например, в странах ЕС мужчины, несмотря на национальные и международные нормы, запрещающие дискриминацию по половому признаку, зарабатывают на 17,4% больше, чем женщины *, в США -- на 20%, причем на управленческих и профессиональных должностях эта цифра достигает 25,6% *.

Женщины, имеющие детей, вынуждены уделять много времени воспитанию детей, что также сказывается не только на их квалификации, но и на карьерном росте. Это наглядно видно на примере сопоставления сальдо мобильности служебной карьеры женщин в зависимости от количества детей (см. табл. 1), а также сальдо мобильности служебной карьеры женщин и мужчин (см. табл. 2).

Таблица 1 - Тип трудовой карьеры женщин-матерей в зависимости от числа детей в семье (в%)

Сальдо мобильности служебных карьер женщин с числом детей от 1 до 2 равно +16,9, а у многодетных женщин оно отрицательное (-34,5). Разность между этими показателями равна 51,4.

При сравнении сальдо мобильности служебных карьер мужчин и женщин выясняется превосходство карьерных передвижений мужчин над женщинами. Сальдо мобильности служебных карьер мужчин равно +3,3, а у женщин оно отрицательное и равно -6,6, то есть разность равна 9,9.

Проблема дискриминации женщин наглядно видна и на примере занятости в сфере услуг. Исторически в сфере услуг использовалась преимущественно женская рабочая сила. Однако увеличение доли услуг, выполняемых высококвалифицированными работниками, привело к тому, что если в начале 80-х годов ХХ столетия доля мужчин, занятых в сфере услуг, в развитых странах в целом не превышала 45-49%, то к началу XXI в. она поднялась до 55-62% *.

В-четвертых, возрастает роль сферы услуг, предоставляющей индивидуализированные высокоинтеллектуальные услуги и информацию, а также, увеличивается интеллектуализация службы быта. Возрастание сферы услуг наблюдается как на макроэкономическом уровне, так и на уровне домашних хозяйств.

На макроэкономическом уровне это заметно по темпам развития указанной отрасли. В настоящее время в развитых странах сфера услуг -- это наиболее динамично развиваемая отрасль. По объемам производства в развитых странах она превзошла материальное производство. Эти отрасли потребляют ресурсов больше, чем отрасли материального производства. В них занято более 50% трудовых ресурсов и производится более 60% валового национального продукта этих стран *.

На уровне домашних хозяйств наблюдается повышение значимости именно сферы бытовых услуг.

С одной стороны, повышение сложности товаров требует постоянного послепродажного обслуживания. Подобное обслуживание не может производиться самими потребителями. Во многих случаях послепродажное обслуживание требует высокой квалификации и специального, чаще высшего образования. Поэтому подобное обслуживание осуществляется соответствующими сервисными центрами, относящимися к сфере бытовых услуг.

С другой стороны, для переобучения и повышения квалификации требуется свободное время, которое можно найти, только сократив время на ведение домашнего хозяйства. Поэтому в развитых странах, бытовые услуги традиционно занимают самый значительный сегмент непроизводственной сферы. Их доля в потребительском бюджете в среднем составляет 31%, в Англии -- 37%, Швеции -- 41%, в России -- около 13%. При этом в общем объеме бытовых услуг наибольшая доля приходится на парикмахерские услуги (31-34%), услуги по ремонту обуви (30-33%), услуги химчистки (9-10%).

Особенно явно тенденция к сокращению временных затрат, связанных с ведением домашнего хозяйства, проявляется на рынках продуктов питания. Так, в США покупатели отказываются от продуктов, требующих даже минимальной кулинарной обработки (на них сейчас приходится всего 53% затрат американцев на еду, и эта доля сокращается *) и переходят к питанию вне дома.

Возникают электронные услуги, которые начинают играть более заметную роль. Причем по своей природе электронные услуги транснациональны, поэтому среди них возможны операции по экспорту и импорту услуг. Это способствует усилению конкуренции в данной сфере на мировом рынке. Электронные услуги охватывают большой спектр деловых услуг. К ним относятся так называемые онлайн-сделки в электронной торговле, в сфере финансов, маркетинговые услуги, организация документооборота, поддержание связей с поставщиками и потребителями, программное обеспечение, доступ в Интернет, другие виды коммерческой деятельности. Применение разнообразных технологий передачи информации в электронных услугах создает большие конкурентные преимущества в предпринимательской деятельности по сравнению с традиционными формами оказания услуг.

Основной причиной развития электронных услуг и их преимущества является резкое снижение транзакционных издержек и затрат на производство услуг. При этом достигается снижение цены и производство более эффективных услуг. Важным следствием становится расширение рыночного пространства, усиление конкуренции, формирование более эффективных методов ведения бизнеса,

В настоящее время в системе электронных услуг наиболее заметную роль играет электронная торговля. К электронной торговле принято относить сделки, при заключении которых такие операции, как сбор информации, оформление заказов, оплата товаров и услуг осуществляются с помощью Интернета, или когда две из трех перечисленных операций производятся в глобальной сети.

Отраслевой анализ применения электронной торговли указывает, что наиболее перспективными областями ее применения являются автомобильная и фармацевтическая промышленность, а также оптовая торговля фасованными товарами. Лидерами электронной торговли являются традиционные компании, которые используют Интернет в качестве сравнительно дешевого канала сбыта продукции.

Растущую значимость в финансовой сфере демонстрируют фондовые и валютные порталы Интернета. Мировым лидером является биржа NASDAQ как система оптовой продажи акций. В последние годы активно развивается Интернет-торговля акциями (Интернет-трейдинг), иностранной валютой и другими финансовыми инструментами.

Помимо электронной торговли электронные услуги успешно развиваются в следующих сферах: СМИ, дистанционное образование, банковское обслуживание.

В-пятых, влияние инновационной экономики на трансформацию социально-трудовой сферы видно на примере изменения рынка труда. В результате увеличения скорости передачи технологий увеличивается число новых специальностей *. Кроме того, в связи с тем, что в развитых странах остаются только конечные высокотехнологичные стадии производства и наукоемкие стадии воспроизводственного процесса (НИОКР, маркетинговые исследования и пр.), а также предприятия послепродажного обслуживания сложной бытовой и офисной техники, для которых требуются высококвалифицированные кадры, на рынках труда этих стран существенно возрастает доля высококвалифицированной рабочей силы. Например, начиная с 1995 г., в развитых странах резко увеличивается число лиц с высшим образованием и студентов ВУЗов *.

В США к 2006 г. около 85% всех взрослых жителей старше 25 лет имели среднее образование, а около 28% -- высшее. В 1970 г. среднее образование имели только 54%, а высшее существенно меньше -- 10% *. А в целом в трех основных экономических центрах мира -- США, Европейском Союзе и Японии -- сосредоточено почти 97% мирового интеллектуального потенциала, обеспечивающего более 90% производства высокотехнологичных товаров.

Наибольшими темпами растет занятость работников с высшим образованием. Доходы лиц с учеными степенями растут быстрее, чем доходы лиц просто с высшим образованием *. В настоящее время в США к «белым воротничкам» можно отнести не менее 60% всех работающих *, а неквалифицированные работники составляют не более 2,5% рабочей силы *. В европейских странах группа «белых воротничков» составляет около 50%, в том числе наиболее высококвалифицированные работники -- около четверти рабочей силы *. Таким образом, значительную часть персонала современных корпораций в странах -- экономических лидерах представляют интеллектуальные работники (knowledge-workers). Обычно к этой категории относят не менее 30% всей рабочей силы экономически развитых стран, причем этот показатель чаще больше зависит от масштабов предприятия, чем от его отраслевой принадлежности. Однако и неквалифицированный труд в этих странах тоже требует достаточно высокого образовательного и культурного уровня. То есть на рынках труда развитых стран абсолютно не востребованы низкообразованные работники *.

Формируется глобальный рынок высококвалифицированных рабочих и инженеров. Межстрановое перемещение рабочей силы высокой квалификации приобретает все более масштабный характер. Для поддержки международного рынка высококвалифицированной рабочей силы созданы и функционируют специальные институты. Так, существует мировой рынок молодых специалистов, только что получивших степень PhD (Philosophy Doctor -- первая ученая степень в области гуманитарных наук, в том числе в области экономики). Этот глобальный рынок открывается в первую неделю года в одном из городов США, где собирается несколько тысяч соискателей и работодателей.

В последние годы получил распространение институт посредников в поиске квалифицированных кадров. Это так называемые хэдхантинговые фирмы, специализирующиеся на поиске, подборе специалистов (особенно в области менеджмента) по заказу. Имеются случаи, когда такие фирмы, чтобы заполучить нужного специалиста, компенсировали расходы, понесенные компанией, теряющей специалиста.

Изменяется и информационная инфраструктура рынка труда. Современные информационные технологии дают возможность использовать прежде недоступные источники информации о рынке труда, что приводит к сглаживанию информационной асимметрии на этом рынке.

В-шестых, все большее распространение получают гибкие формы занятости, ориентированные на индивидуальные двухсторонние договоры, к которым относятся: счета рабочего времени; рабочее время, основанное на взаимном доверии; аморфное рабочее время; теле-труд.

В Германии с 1990 г. доля частично занятых возросла более чем в 1,5 раза. При этом доля частично занятых мужчин возросла в 3 раза *. Увеличивающаяся популярность частичной занятости связана с тем, что она позволяет сочетать карьеру с достижением других жизненных целей -- воспитанием детей, получением, либо продолжением образования и т.д. Как показывают опросы, выбор между дополнительным заработком и свободным временем, в развитых странах Западной Европы, все чаще решается в пользу свободного времени. Среди частично занятых в 11 европейских странах полный рабочий день хотели бы работать только 19,3% опрошенных (в том числе 22,2% мужчин и 17,9% женщин) *.

В начале XXI столетия в США на условиях сокращенного графика работали 18.3% всех занятых, в странах Западной Европы 15.6%. Лидируют по удельному весу неполной занятости -- Нидерланды (30%), Австралия (25.9%), Швейцария (24.2%), Великобритания (23%) * и Испания (20%) *. Причем США принадлежит рекорд по доле мужчин, занятых неполный рабочий день -- 10% *. Чаще всего неполное время работают занятые в сфере услуг -- в странах ЕС их около 33,8% против 4,6% производственных рабочих и 5,6% управленцев и специалистов.

Таким образом, на основе описания всех шести, приведенных выше, примеров изменения составных частей социально-трудовой сферы видно, что становление инновационной экономики, помимо прогрессивных изменений (которых, несомненно, больше) и проблем, приносит и негативные, которые рано или поздно придется решать всем странам, как самостоятельно, так и в рамках мирового сообщества. Ускоряется динамика развития. Мир становится более изменчивым. Однако негативные изменения могут привести к дестабилизации не только в отдельных странах, но и в целых регионах, и во всем мире.

Сокращение рождаемости приводит к старению целых наций. Сегодня в развитых странах почти 7 из 10, находящихся в традиционном для работы возрасте (с 15 до 64 лет), наиболее близки к верхнему уровню этой возрастной категории. По оценкам ряда экспертов, к 2025 г. в развитых странах на одного пенсионера будет приходиться в среднем только трое работающих *. Трудовая миграция приводит к обострению межнациональных и межконфессиональных отношений. Проблема обостряется еще и тем, что негативные изменения накладываются на предшествующие негативные изменения, накапливаясь как снежный ком. Появление большого числа видов узкоспециализированного труда и все большая индивидуализация жизни приводят к увеличению разрыва между интересами социальных групп, следствием чего является дезинтеграция общества в целом. Поэтому времени для стабилизации ситуации становится все меньше и меньше.

В этих условиях возникает необходимость активного воздействия на развитие социально-трудовой сферы в условиях возрастающей динамики и усиливающейся неопределенности, несмотря на увеличение скорости накопления знаний. Однако инновационная экономика дает возможность повышать эффективность воздействия на развитие социально-трудовой сферы посредством разработки интеллектуальных технологий управления.

Таблица 2 - Тип трудовой карьеры мужчин и женщин (в%)

Литература

1. Антипина О.Н. Новая макроэкономика в США. Поиск недостающей мотивации // США Канада: экономика -- политика -- культура. -- 2007. -- №11. -- С.70.

2. Буланов В. Доминирующие социально-экономические тенденции ХХ века // Социальная политика и социальное партнерство. -- 2007. -- № 3. -- С.39.

3. Медведев В.А. Перед вызовами постиндустриализма: Взгляд на прошлое, настоящее и будущее экономики России. -- М.: Альпина Паблишер, 2003. -- С.208.

4. Мир после кризиса. Глобальные тенденции -- 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США. -- М.: Изд-во «Европа», 2009. -- С. 58.

5. Подвербных О. Переподготовка рабочих кадров: роль мотивации // Человек и труд. -- 2007. -- № 4. -- С.76.

6. Предложения к стратегии содействия сокращения бедности в России: анализ и рекомендации. Вып.1. -- М.: Издание бюро МОТ в Москве, 2002. -- С. 146.

7. Северная Европа. Регион нового развития / Под ред. Ю.С. Дерябина, Н.М. Антошиной. -- М.: Изд-во «Весь мир», 2008. -- С.484.

8. Тенденции в странах Европы и Северной Америки. Статистический ежегодник ЕЭК ООН, 2003. -- М., 2004. -- С.151.

9. Шведова Н.А. Экономическое и политическое положение американских женщин. // США Канада: экономика -- политика -- культура. -- 2007. -- № 11. -- С. 22.

Размещено на Allbest.ru