Структурные преобразования в условиях формирования "зеленой" экономики: вызовы для российского государства и бизнеса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Структурные преобразования в условиях формирования «зеленой» экономики: вызовы для российского государства и бизнеса

Пахомова Н. В.

Рихтер К. К.

Малышков Г. Б.

Постановка проблемы. В условиях затянувшегося выхода из финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. и постепенного восстановления деловой активности, которая сопровождается усложнением ситуации, в том числе в ряде бывших ранее весьма благополучных стран, вплоть до угрозы их банкротства, а также опасениями относительно прихода второй волны экономической нестабильности, на государственном и межгосударственном уровнях активизировались усилия по поиску новой модели экономического развития. Данная модель призвана обеспечить более уверенное движение вперед мировой экономики, одновременно способствуя разрешению наиболее острых из накопившихся за последние годы противоречий и проблем. В процессе этих поисков значительное внимание, особенно со стороны зарубежных специалистов, уделяется разработке обновленной концепции экологически безопасного и социально справедливого экономического роста посредством поэтапного формирования на базе структурных реформ нового типа экономики, называемой специалистами «зеленой».

Данная концепция, разработанная в качестве базиса для практических действий к июньскому форуму G20, прошедшему в Лос Кабосе (Los Cabos, 2012 г.) [1] и принятая как основа для имплементации в Декларации Лидеров «двадцатки» [2], тесно связана с рамочной политикой правительств данной группировки по реализации сильной и устойчивой модели роста. И хотя последовавшая за июньским форумом G20 в Лос Кабосе Конференция ООН по устойчивому развитию Рио-20 (United National Conference on Sustainable Development, Rio+20) не завершилась принятием на основе консенсуса готовых для практического применения документов, все же подготовленные экспертами материалы, включая концепцию включенного «зеленого» роста [3], расцениваются как значимая основа для дальнейших интенсивных обсуждений и реализации систематизированных мер.

Зеленый рост и обновленный вариант устойчивого развития трактуются международными экспертами в качестве нового двигателя экономики, способного решить ряд острых проблем современного социально-экономического развития. В их числе сохраняющаяся угроза деградации окружающей среды и истощения запасов основных природных ресурсов, увеличение частоты погодных аномалий и драматические климатические изменения. Кроме того, значительное внимание в данных документах уделяется наиболее острым социальным проблемам, включая бедность и недостаток продовольствия у значимой части мирового населения (при предполагаемом увеличении общей численности населения в мире до 9 млрд человек к 2050 г.), низкий уровень медицинской помощи, углубляющееся социальное расслоение, отсутствие доступа к важнейшим инфраструктурным услугам¹.

Поиск наиболее эффективной посткризисной модели происходит и в России, причем как на уровне президентских структур, включая созданный при Президенте РФ Экономический Совет [4], так и учеными-экономистами, обсуждающими данную проблематику на страницах ведущих научных журналов [5; 6]. Подключаются к соответствующим усилиям и международные эксперты, растущий интерес которых связан, в частности, с задачей более полной интеграции России в международное экономическое пространство в условиях вступлением страны в ВТО². Однако, как можно судить на основе изучения документов и изданий, охватывающих перспективные направления развития российской экономики, а также посвященных обоснованию путей выхода из текущей посткризисной экономической ситуации, проблема интеграции страны в процесс формирования «зеленой» экономики на базе соответствующих структурных преобразований и обновления мер государственного регулирования в большей мере интересует узкий круг специалистов, занимающихся ресурсно-экологической проблематикой [8; 9], не затрагивая в необходимой мере ведущих экспертов, представителей бизнеса и министерских структур.

Между тем, пренебрежение возможностями данного, относящегося к числу магистральных, направлений социально-экономического прогресса чревато многообразными потерями, которые выражаются не только в затягивании выхода на траекторию устойчивого экологически безопасного и социально ответственного долгосрочного развития с соответствующим снижением уровня благосостояния нынешних и будущих поколений и усиливающейся деградацией окружающей среды. Проблема состоит и в том, что формирование «зеленой» экономики, которая предполагает модернизацию производственно-технологического аппарата в большинстве отраслей, служит мощным стимулом развертывания в различных сферах инновационных процессов. С учетом сказанного, в статье, во-первых, будет дана краткая характеристика того, что из себя представляет «зеленая» экономика и связанная с ней концепция включенного «зеленого» роста. Во-вторых, при опоре на исследования ведущих экспертов, будет проанализирован набор инструментов, который целесообразно использовать для разработки и реализации стратегии зеленого роста при акценте на новые подходы по сравнению с принятой ранее на Второй всемирной конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио, 1992) стратегией. В-третьих, будут выявлены проблемные области, характеризующиеся наибольшей остротой для России с точки зрения ее подключения к реализации стратегии включенного зеленого роста и использования связанных с ней окон возможности в области формирования экологически безопасной, социально справедливой и конкурентоспособной экономики, основанной на всемерном использования широкого круга инноваций (технологических, продуктовых, организационных, институциональных, поведенческих).

Формирование «зеленой» экономики как ответ на глобальные социально-экологические вызовы. Отвечая на вопрос, что из себя представляет «зеленая» экономика и непосредственно связанная с ней политика включенного в структурные реформы «зеленого» роста, необходимо, с одной стороны, учитывать ее преемственность с выработанными два десятилетия назад на 2-й Всемирной конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-92) подходами, а, с другой, -- принимать во внимание более широкий контекст современной постановки проблемы. «Зеленый» рост, как указывается в международных документах [1, P.5-6; 3] нацелен на поддержку экономического развития при обеспечении устойчивого использования естественного капитала, минимизации загрязнения окружающей среды и других форм негативных экологических воздействий. Он воплощается в экологически устойчивом экономическом прогрессе, и, будучи тесно связанным с понятием «зеленой» экономики, нацелен на улучшение общественного благосостояния, а также достижение социальной справедливости при существенном снижении экологических рисков, включая риски климатических изменений и дефицита экологических благ.

В этом смысле «зеленый» рост трактуется в качестве инструмента достижения более широких целей устойчивого развития, предполагая разработку и реализацию средне- и долгосрочной политической стратегии, охватывающей проблемы бедности и истощения природных ресурсов, создающей условия для поддержки альтернативных экономических, производственных и потребительских моделей, а также как инструмента, защищающего развитие и рост от волатильности цен на ресурсы. В рамках данного подхода преодолевается недооценка ресурсов естественного капитала, которые должны трактоваться как равноценные с физическим и человеческим капиталом. Что касается предоставляемых естественным капиталом услуг, то их необходимо применять наиболее эффективным образом, в том числе на базе постоянных инноваций и технического прогресса, поддерживаемых соответствующим финансированием, в том числе в инфраструктурные секторы экономики. «Зеленый» рост также требует эффективного руководства (governance) и в целом ряде случаев предопределяет необходимость улучшения функционирования институтов, в том числе финансовых, и активизации усилий по формированию благоприятной деловой среды [1, Р.7].

Как подчеркивают международные эксперты, игнорирование задачи реализации указанного подхода и проведения комплексной структурной перестройки современных экономик и общества чревато необратимыми неблагоприятными последствиями и сопряжено со значительными издержками для общества, которые имеют и экономическое и человеческое измерение. В числе этих последствий возможное увеличение к 2050 г. выбросов парниковых газов на 50% с соответствующим драматическим изменением климата, существенное ухудшение качества атмосферного воздуха на урбанизированных территориях, сопряженное с негативными последствиями для здоровья городского населения, включая рост хронических заболеваний и удвоение преждевременной смертности по отношению к современному уровню (при ее увеличении в среднегодовом исчислении на 3, 6 млн человек к 2050 г.). В этом же ряду резкое снижение продуктивности сельскохозяйственных угодий, крупномасштабное загрязнение водоемов, интенсивная деградация естественных экосистем (в течение последних 25 лет доля деградированных или чрезмерно используемых экосистем достигла 60%; к 2050 г. эта доля может возрасти еще на 10%). Большинство из перечисленных здесь последствий в силу глобального характера экологических проблем будут касаться всех стран, однако в большей мере их бремя ляжет на наиболее бедные государства. [1, Р.5-6].

Как уже отмечалось, для переориентации мирового хозяйства на устойчивую в экономическом, социальном и экологическом отношении модель роста принципы «зеленой» экономики должны быть интегрированы в реализуемые ныне структурные реформы. Эксперты выделяют четыре основных канала (определяя и соответствующие им эффекты), посредством которых формирование «зеленой» экономики и связанные с этим структурные реформы могут служить двигателями экономического роста, воплощающегося в том числе и в увеличении ВВП [3, Р. 38-40].

Во-первых, переход к зеленой экономике способен увеличивать входные ресурсы естественного, физического и человеческого капитала (это -- input effects). Речь идет о повышении продуктивности природных ресурсов (лесных, рыбных, сельскохозяйственных угодий, др.) за счет более эффективного управления естественным капиталом, о повышении качества человеческого потенциала от улучшения здоровья и сокращения заболеваемости населения вследствие улучшения состояния окружающей среды и, наконец, о снижении экономического ущерба от потерь физического капитала вследствие более умелого управления экологическими рисками, включая лесные пожары, наводнения, другие стихийные природные явления.

Во-вторых, этот переход должен сопровождаться благоприятными структурными изменениями и предполагает значительные инвестиции в ряд системообразующих секторов, включая энергетику, строительство, жилищно-коммунальное хозяйство и др., направленных на обновление производственного аппарата, повышение энергоэффективности, переход к альтернативным источникам энергии и снижение выбросов парниковых газов. Все эти результаты выражаются в повышении в широком смысле слова эффективности базовых отраслей экономики (efficiency effect). Одновременно с этим, в-третьих, самостоятельно выделяются, как важный фактор роста, инвестиционные вложения в развитие «зеленой» инфраструктуры, включая систему водоснабжения и канализации, общественный транспорт, ориентированный на альтернативные источники топлива и др. Указанные структурные изменения и значительные инвестиции способны подстегнуть экономический рост, как со стороны предложения, так и со стороны спроса, одновременно расширяя занятость и способствуя снижению (особенно значительной в период кризиса) безработицы. В данном случае речь идет о стимулирующих эффектах (stimulus effects). Структурные преобразования обоих этих типов способствуют повышению устойчивости по отношению к экологическим шокам (обусловленных неблагоприятными природными явлениями) и, что имеет особое значение для России, снижают уязвимость от экономической неустойчивости, связанной с волатильностью сырьевых цен на мировых рынках.

И, наконец, в-четвертых, переход к зеленой экономике стимулирует инновационную активность, в том числе и на уровне фирм (измеряемую, как правило, через затраты на НИОКР и патентную активность), которая должна быть поддержана, наряду с созданием благоприятной конкурентной среды, также и методами регулирования, включая введение в действие стандартов и регламентов. В данном случае речь идет об инновационном эффекте (innovation effects).

Особое внимание при переходе к зеленой экономике уделяется формированию современной инфраструктуры, которая имеет ключевое значение для обеспечения устойчивого развития и модернизация которой представляет собой важнейший элемент анализируемых здесь структурных реформ. В состав инфраструктурных секторов входит водная инфраструктура (включая дамбы и водохранилища), землестройство и планировка территорий, жилищное строительство и развитие урбанизированных территорий, система защиты прибрежных территорий от наводнений, дорожно-транспортная инфраструктура (в том числе порты, мосты, дороги), энергетика (включая АЭС) и ряд др. Эти сектора характеризуются длительными сроками службы используемого в них производственного аппарата (по перечисленному кругу секторов -- от 20 до 200 лет) и долгосрочным характером инвестиций, вследствие чего их экологически ориентированная модернизация приобретает принципиальное значение. Специалисты обсуждают в этой связи целесообразность применения развивающимися странами так называемой стратегии прыжка лягушки (leap-frog), позволяющей им перегнать в этой области развитые государства, без решения всех проблем догоняющего развития [1, Р. 20-22].

Одновременно для инфраструктурных отраслей характерны ярко выраженные экономия от масштаба производства, сетевые эффекты и синергия между экономическими, экологическими и социальными целями, что повышает эффективность соответствующих инвестиций. Так, при производстве панелей для солнечной энергетики только за три последних года снижение соответствующих затрат составило 75%. В секторе ветряной энергетики, которая также относится к «зеленой» экономике, средняя доходность прибрежной ветряной фермы поднялась в 2012 г. до 35 % при том, что в 1985 г. она составляла 21% [10]. Значительной эффективностью обладают инвестиции и в энергоэффективное домостроение, позволяя снижать по меньшей мере на 30% издержки, связанные с энергопотреблением [3].

Для формирования зеленой инфраструктуры, особенно в развивающихся странах необходимы крупные инвестиции, которые могут достигать 7% от ВВП [11]. В этих условиях принципиальное значение приобретает грамотный дизайн финансового механизма. Для случая возобновляемой энергетики и повышения энергоэффективности рекомендуется использовать следующие основные инструменты: кредитные линии и меры, гарантирующие возврат займов с целью распределения рисков при вовлечении частных банков; фонды фондов (fund of funds), при наличии которых правительство направляет относительно небольшой объем долгосрочных финансовых ресурсов в ряд частных, профессионально управляемых фондов, которые далее инвестируют средства в чистую энергетику и повышение энергоэффективности; общественные фонды, служащие сокращению процентов при финансировании потребителей. При этом подчеркивается значение государственной поддержки, которая показала свою эффективность, в частности, при формировании энергетических сервисных компаний в области энергоэффективности и энергоаудита³. В настоящее время также открываются (например, в США, Великобритании, Австралии) частные «зеленые», в том числе инвестиционные банки для увеличения частных инвестиций, направляемых в зеленую инфраструктуру [1, Р.26-27].

К числу важных инструментов, подстегивающих зеленый рост, относятся инновации, которые способны служить данной цели при правильно разработанной инновационной и промышленной политике. Применительно к анализируемой в статье проблематике выделяются так называемые «зеленые» инновации, которые определяются как процесс разработки и коммерциализации новых путей решения экологических проблем посредством технологических улучшений, охватывающих продуктовые, процессорные, организационные и маркетинговые усовершенствования. Разграничивают инновации, находящиеся на переднем крае (новые для всего мира -- new-to-the-world или frontier), а также догоняющие инновации (новые для фирмы -- new-to-the-firm или catching-up). Второй тип направлен на абсорбцию инноваций, которая охватывает диффузию (между странами и внутри них) «зеленых» технологий, их восприятие, адаптацию (к локальному контексту) и использование [12]. «Зеленые» технологии, объединяя порой фундаментально различные подходы, служат выходу на траекторию чистого, характеризующегося более высокой ресурсной эффективностью и «упругостью» к неблагоприятным внешним воздействиям роста. Как правило, зеленые технологии направлены на достижение следующих целей [3, P. 68]:

? сокращение загрязнения окружающей среды и повышение ресурсной эффективности в строительстве, на производстве (новые пути применения отходов и вторичных ресурсов), в сельском хозяйстве и в инфраструктурных секторах, а также при дизайне процессов урбанизации;

? ослабление неблагоприятных климатических изменений посредством перехода к зеленой более чистой энергетике (ветряной, солнечной, геотермальной, морских приливов, гидро- и биоэнергетике, энергии от переработки отходов, водородной) и низкоуглеродным процессам конечного потребления (электрические или гибридные двигатели, экологически нейтральный цемент), поглощение и накопление углеводородов;

? сокращение уязвимости и адаптация к климатическим изменениям путем создания систем раннего предупреждения и устойчивых к температурным аномалиям технологий; улучшение управления биоразнообразием и лесными ресурсами;

? повышение благосостояния за счет более продуктивного и устойчивого использования ресурсов биоразнообразия, включая натуральную косметику и фармацевтику; развитие экологического туризма.

Обращаясь к проблеме разграничения инноваций, находящихся на переднем крае и догоняющих, зарубежные специалисты отмечают, что первые из них (которые еще именуются радикальными) в большей мере осваиваются в развитых странах с высоким уровнем доходов. Что же касается развивающихся стран и тем более стран с низким уровнем доходов, то им целесообразнее сосредоточить усилия на адаптации и восприятии уже созданных технологий [3, P.65], т.е. идти в основном по пути освоения инкрементальных инновационных решений. Подтверждением этого служат, казалось бы, данные по патентной активности⁴. Вместе с тем, нам этот подход не представляется бесспорным, в том числе для России, располагающей значительными заделами по ряду фундаментальных направлений научно-технического прогресса [13]. Более того, сами зарубежные специалисты, рассуждая о целесообразности реализации при формировании «зеленой» инфраструктуры стратегии «прыжка лягушки», по существу предполагают возможность индуцирования радикальных инноваций и развивающимися странами.

Одним из признанных лидеров в области формирования зеленой экономики являются государства Евросоюза, изучая данные по которым можно выявить ряд перспективных и значимых для России тенденций. В этом отношении заслуживает особого внимания разработанная в ЕС и представленная в феврале 2012 г. стратегия «Инновационность для устойчивого развития: биоэкономика для Европы» (Innovating for Sustainable Development: a Bioeconomy for Europa), а также план действий по ее реализации. Целью этой стратегии является формирование инновативной, с низкими выбросами в окружающую среду экономики, в рамках которой согласован спрос на устойчивое сельское и рыбное хозяйство, продовольственную безопасность, а также устойчивое использование возобновляемых биоресурсов для индустриальных целей при одновременном сохранении биоразнообразия и охраны окружающей среды. План базируется на трех фундаментальных опорах: 1) инвестиции в исследования, инновации и повышение квалификации персонала за счет национальных фондов и фондов ЕС для развития биоэкономики; 2) формирование новых рынков и обеспечение конкурентоспособности в секторах биоэкономики, в том числе путем устойчивой интенсификации основного производства, использования биомасс и потоков отходов на принципах каскадирования и повышения ресурсной эффективности; 3) ориентация политиков и стейкхолдеров на более тесную совместную работу, в частности путем формирования биоэкономической панели, проведения регулярных конференций заинтересованных сторон с целью достижения синергетических эффектов в рамках цепочек создания стоимости [14].

Что касается уровня современного развития биоэкономики, то в ЕС денежный оборот связанных в ней отраслей достиг 2-х трлн. евро, число занятых -- 22 млн, что составляет 9% от совокупной занятости в ЕС (см. табл.1). Структурно она включает сельское, лесное, рыбное хозяйство, древесную и целлюлозно-бумажную промышленность, а также определенные подразделения химической, биотехнологической промышленности и энергетики.

Таблица 1 Биоэкономика в Евросоюзе [15]

* Оценки для ЕС за 2009 г.;

** Оценки базируются на производстве 2, 2 млн т биоэталона и 7, 7 млн т биодизеля по средним на рынке ЕС ценам;

*** EC, Facts and figures on the CFP, Basic Statistics Data, ISSN 1830-9119, 2010 Edition

Использование различных источников финансового обеспечения исследовательских проектов, наряду с поддержкой инноваций и интеграцией различных направлений политики государств по формированию «зеленой» экономики (согласно предписаниям Биоэкономической стратегии ЕС), позволит к 2020 г. обеспечить производство около 45 млрд евро добавленной стоимости и создаст дополнительно 130 тыс. рабочих мест в секторах биоэкономики к 2025 г. [15].

Инструменты политики и стратегии «зеленого» развития. При разработке политики зеленого развития рекомендуется исходить из следующего набора возможностей, который вместе с тем должен быть согласован с конкретными условиями каждой из стран, уровнем ее развития, политическим контекстом и общественными предпочтениями. Рекомендуемый пакет инструментов и мер включает в себя следующие основные составляющие:

? реформирование структуры налогов и платежей при акценте на оценку отрицательных экологических экстернальных эффектов (обусловленных загрязнением окружающей среды, неэффективным использованием ограниченных естественных ресурсов и т.п.);

? реформы, улучшающие функционирование продуктовых рынков в качестве необходимого условия эффективной работы ценовых сигналов для сокращения негативных экстерналий, как и для стимулирования инноваций;

? регулирующие инструменты и стандарты, а также иные меры, служащие нейтрализации информационных провалов, провалов измерения и поведенческих ошибок в качестве дополнения к ценовым сигналам;

? совокупность рамочных условий (образуемых сбалансированным пакетом рыночных и нерыночных инструментов), необходимых для формирования зеленой инфраструктуры, что особенно важно для случая сетевых инфраструктурных секторов;

? инновационная политика с учетом ключевой роли технологического прогресса в поддержке «зеленого» роста и устойчивого развития, принимая во внимание особое значение быстрой диффузии в мире «зеленой» продукции, услуг и технологий, критично также значение торговой и международной инвестиционной политики;

? широкая социальная политика для реализации синергетических эффектов и минимизации возможных противоречий между социальными, экономическими и экологическими целями, включая пересмотр политики в области рынка труда в направлении перехода к более «зеленой» структуре экономики [1, P. 8-9].

Для разработки наиболее целесообразного «пакета» инструментов «зеленой» политики необходимо принимать во внимание, как уже отмечалось выше, широкую совокупность обстоятельств, включая уровень развития той или иной страны, политические факторы и социальные предпочтения. В этом же ряду стоит зрелость финансовых рынков, а также способность регулирующих органов не только разрабатывать «продвинутую» «зеленую» политику с учетом возможного противодействия оппозиционных слоев, чьи интересы затрагиваются структурными реформами, но и обеспечивать эффективный контроль выполнения поставленных целей. Речь в данном случае может идти о реальном формировании «зеленых» рынков, об ориентации модернизационных процессов на инновационные принципы, о последовательном применения новых инструментов, например, «зеленых» налогов или рыночных сертификатов на выбросы парниковых газов [3, P. 45-60]. Набор предлагаемых в целом экспертами инструментов политики «зеленого» роста, которые в той или иной мере проходят апробацию или уже применяются в различных странах, представлен в табл. 2.

Таблица 2 Инструменты структурной политики зеленого роста в контексте устойчивого развития [1, P. 65-67]

Выбор конкретных инструментов, согласно рекомендациям специалистов, в каждой из стран должен опираться на транспарентный анализ их эффективности (CBA -- cost-benefit analysis). При его применении надо учитывать сложности, с которыми приходится сталкиваться при оценке нерыночных благ (например, обусловленных снижением заболеваемости населения или ресурсов биоразнообразия), а также высокую неопределенность получаемых эффектов (например, в результате снижения ущерба от природных аномалий). С учетом этих обстоятельств эксперты рекомендуют применять многокритериальный анализ и расширенную версию CBA, в рамках которой, наряду с учетом противоречий внутри пакета разнокачественных целей, проводится оценка результатов их достижения и ex ante, и ex post. Возможные индикаторы потенциальных выгод (результатов/эффектов) от реализации политики зеленого роста в контексте устойчивого развития, представлены в табл.3. И хотя в ряде случаев разнесение получаемых эффектов по выделенным в таблице разновидностям может вызвать возражения (в частности, вряд ли к числу социальных выгод можно отнести сокращение потерь от снижения волатильности цен на сырьевых рынках), сами по себе представленные индикаторы заслуживает внимания.

Таблица 3 Индикаторы потенциальных выгод от политики зеленого роста в контексте устойчивого развития [3, P. 39-41]

Структурные реформы при переходе к «зеленой» экономике: задачи для российского государства и бизнеса. Формирование новой модели социально-экономического развития, в которой существенную роль играет концепция «зеленой» экономики, образует одно из магистральных направлений движения мировой экономики, недостаточное внимание к которому чревато для России углублением ее отставания от перспективных тенденций современного развития. Необходимо более последовательно извлекать уроки из прошлого (далекого и не очень), когда страна в силу недооценки новых тенденций была вынуждена, напрягая все силы и неся значительные потери, в том числе имиджевые, буквально бежать за уходящим вперед поездом мировой экономики. В качестве отличающейся эмоциональностью причины обратим в этой связи внимание на недопустимо низкие позиции страны в международных экологических рейтингах. Вслед за рейтингом Всемирного фонда дикой природы (WWF), оценивающего активность предприятий в области зеленых инноваций, согласно которому Россия замкнула список стран, в которых созданы наиболее комфортные условия для развития бизнеса с применением экологически чистых технологий [16]⁵, достоянием общественности стал еще один рейтинг. Речь идет об обновленном рейтинге самых экологически чистых экономик мира (Environmental Performance Index), в котором Россия заняла 106 место (из перечня в 132 стран), располагаясь рядом с Марокко и Монголией [17]. Данный рейтинг готовится на регулярной основе исследовательскими центрами Йельского и Колумбийского университетов совместно со специалистами Всемирного экономического форума. Согласно этому рейтингу в то время как в большинстве стран мира за последние годы (включая период с 2000-2010 гг.) экологическая ситуация несколько улучшилась, в отдельных государствах, к которым относится и Россия, наблюдалась прямо противоположная тенденция. И хотя методология и источники данных⁶, на которых базируются эти выводы, вызывают ряд вопросов, к подобным информационным сигналам надо относиться возможно более серьезно.

Задача перехода к конкретным шагам формирования «зеленой» экономики, включая необходимые для этого структурные реформы и стимулирующие их инструменты, характеризуется для России особой остротой в условиях ухудшения мировой экономической конъюнктуры и угрозы развертывания новой волны финансово-экономического кризиса. Однако набор инструментов, служащих подготовке к подобному неблагоприятному развертыванию событий, который для России может осложниться падением цен на нефть вплоть до 60-70 долл./барр., и соответствующим сокращением валютной выручки и экспортных доходов бюджета, как полагает ряд экспертов, не отличается особой новизной по сравнению с кризисом 2008-2009 гг. Речь идет об ориентации, как и прежде, преимущественно на так называемую подушку безопасности, т.е. на накопления в Резервном фонде (который, правда за 2009 г. «похудел» более чем на 2 трлн руб.) и Фонде национального благосостояния. Тем самым все еще не делается основная ставка на реструктуризацию экономики, ликвидацию устаревших производств и переквалификацию кадров, что способно обернуться лишь консервацией проблем [19].

Вместе с тем, как хорошо известно специалистам, именно структурные кризисы, которые сопровождаются для целого ряда зависящих от циклической динамики отраслей значительными рисками (текущие кризисные процессы, по оценкам, могут оказать наиболее сильное негативное воздействие на металлургию, машиностроение, легкую промышленность и финансовый сектор), открывают «окна возможностей» для структурной модернизации экономики и инновационных прорывов. В этом отношении, подчеркнем еще раз, особыми возможностями располагает «зеленая» экономика, формирование которой предполагает проведение комплексных структурных реформ, базирующихся на принципах экологической безопасности, экономической эффективности и социальной справедливости и способствующих выходу страны на путь долгосрочного устойчивого и инновационного развития. Необходимым условием формирования такой экономики, подчеркнем еще раз, является разработка комплексной стратегии включенного «зеленого» роста и ее реализация с опорой на сбалансированную совокупность инструментов (см. табл. 2).

При подготовке июньского (2012 г.) форума G20 был предложен обзор разработанных и реализуемых во входящих в данную группу странах политик «зеленого» устойчивого развития на основе данных, представленных самими странами, которые были дополнены рядом других источников, включая ОЭСР, Всемирный Банк и отчеты ООН [1, P. 44-60]. Что касается России, то знакомство с этим документом показывает весьма слабое отражение по ряду индикаторов соответствующей информации. Так, что касается стратегий зеленого роста и устойчивого развития, то применительно к России упомянута лишь Концепция социально-экономического развития страны до 2020 г, а также Энергетическая стратегия до 2030 г. При этом не отмечены такие важные документы, как Основы государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года», Климатическая доктрина РФ. Не получили необходимого отражения и реализуемые в стране меры согласно Указу Президента РФ 04.06.2008, № 889 «О некоторых мерах по повышению энергетической и экологической эффективности российской экономики» и т.д. Напомним в этой связи, что в настоящее время в стране идет подготовка по внесению радикальных изменений в природоохранный механизм и соответствующее законодательство, включая прохождение в первом чтении законопроекта «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования нормирования в области охраны окружающей среды и введения мер экономического стимулирования хозяйствующих субъектов для внедрения наилучших технологий» [20]. Предусмотренный этим документом переход на новую систему нормирования воздействия на окружающую среду, ориентированную на наилучшие доступные технологии (НДТ), в совокупности с рядом других мер призван обеспечить радикальную модернизацию базовых технологических процессов в основных отраслях российской экономики при одновременном снижении негативных воздействий на окружающую среду. Недостаточно отражены и усилия, предпринимаемые в России в области использования такого рыночного механизма, как торговля эмиссионными разрешениями (Tradable permit system), которая охватывает в настоящее время инвестиционные проекты в области зеленой энергетики, подпадающие по ст. 6 Киотского протокола по сокращению выбросов парниковых газов (Постановление Правительства РФ № 843 от 28 октября 2009 г.) [21]

Явная неполнота представленных по России данных должна послужить уроком для готовящих соответствующую информацию чиновников. Это тем более важно, что на очередном форуме G 20, который состоится в 2013 г. в Санкт-Петербурге, по согласованию участвующих сторон (что отражено в Декларации лидеров этой международной группировки), будет вновь использован механизм самоотчетов о предпринимаемых странами мерах в области интеграции зеленого роста и устойчивого развития в структурные реформы, как и о национальных планах обеспечения устойчивого развития [2]. В этих условиях, разумеется, прежде всего, в стране должны быть интенсифицированы усилия по подготовке и принятию соответствующих обобщающих документов, как и планы действий по их реализации, охватывающих среднесрочную и долгосрочную перспективы.

Что касается представленного в табл.2 набора инструментов, служащих формированию «зеленой» экономики, то он так или иначе находится в поле внимания российских законодателей, правительства, бизнеса. Позитивные сдвиги в этом направлении можно ожидать в связи с изменениями, уже внесенными в российское ресурсно-экологическое законодательство, а также предполагаемыми к принятию в ближайшее время [подробнее см.: 22]. Реализуются и некоторые другие меры. В частности, с 1-го сентября по аналогии с рядом развитых стран в России вводится утилизационный сбор на автомобили, произведенные на ее территории или ввозимые в страну, для чего необходимые поправки вносятся в федеральный закон «Об отходах производства и потребления» и в ст.51 Бюджетного кодекса РФ [23]. Эти и другие меры позволят в большей мере согласовать применяемые в стране инструменты ресурсно-экологической политики с оправдавшими себя в международной практике подходами, а также обеспечить их переориентацию на новые модели управления, отвечающие задаче формирования «зеленой» экономики, полнее ориентируя на решение этих задач и бизнес.

Вместе с тем целесообразно еще раз произвести определенную инвентаризацию инструментов, которые широко применяются во многих зарубежных странах и показывают свою высокую эффективность. К их числу относятся, в частности, тарифы на подключение или «зеленые» тарифы (feed-in-tariffs), успешно используемые уже в 50 странах. Эти тарифы представляют собой механизм, служащий привлечению инвестиций в технологии использования возобновляемых источников энергии (ВИЭ). В его основе лежат три фактора: 1) гарантия для поставщиков ВИЭ подключения к сети (grid access); 2) долгосрочный контракт на поставку энергии из возобновляемых источников; 3) надбавки к стоимости произведенной энергии. Тарифы на подключение могут иметь свои особенности для разных источников возобновляемой энергии (ветряной, солнечной, гидроэнергетики, др.). Как правило, надбавка к произведенной электроэнергии действует в течение достаточно продолжительного периода (10-25 лет), что позволяет гарантировать возврат вложенных в проект инвестиций и получение прибыли [24].

Вместе с тем, с учетом расширения представлений о структурных преобразованиях, обеспечивающих устойчивый в экономическом, экологическом и социальном отношениях «зеленый» рост, предпринимаемые в стране в последние годы меры должны быть более систематизированными. В частности, необходима более последовательная переориентация на принципы «зеленой» экономики и устойчивого инновационного роста перспективных программ развития инфраструктурных отраслей, которые проходят в настоящее время обсуждение и согласование. Речь идет, в частности, о проекте программы модернизации электроэнергетики РФ до 2020 г., которая при формировании ее целей нуждается в гораздо более определенных акцентах на переход к альтернативной энергетике и реальное повышение энергоэффективности⁷. Одновременно, следует поддержать запланированную в программе реализацию технологической платформы «Интеллектуальная энергетическая система России» [26]. То же касается повышения экологической эффективности автотранспортного хозяйства страны в ходе разработки, принятия и последующей реализации обновленной стратегии транспортной системы РФ. Однако пока, как можно судить по поступающим в прессу предварительным документам, экологическая ее составляющая просматривается слабо, основное внимание все еще уделяется традиционным мерам [27]. Более активными должны быть и усилия по переходу на органическое сельское хозяйство и обеспечение экологической безопасности продовольственного комплекса [подробнее см.: 28].

С учетом задачи формирования «зеленой» экономики важно более последовательно реализовывать экологически ориентированные структурные изменения и в таком системообразующем сегменте, как топливно-энергетический комплекс. Пока же необходимые структурные сдвиги в экономике, в том числе направления основных инвестиционных потоков с целью преодоления ее зависимости от добычи и экспорта природного сырья, включая, прежде всего, углеводородное, представляются недостаточными⁸. В расчет российских экспертов при обосновании перспектив развития ТЭК в основном принимаются во внимание данные со стороны предложения. Однако необходимо учитывать и ситуацию на стороне спроса, включая активные усилия во всем мире по переключению на альтернативные энергетические ресурсы. Инерцию старых подходов нередко демонстрирует и задействованный в ТЭКе бизнес, очередным подтверждением чего служит информация о том, что ряд крупнейших российских нефтяных компаний (всего их 16, включая «Роснефть», ТНК-ВР, «Газпромнефть», «Газпром», «Лукойл», «Башнефть», НК «Альянс», а также «Сургутнефтегаз») в очередной раз обратились в правительство с просьбой перенести сроки повсеместного введения новых экологических стандартов на топливо «Евро-3» с конца 2013 г. на более поздний срок. И это при том, что в США уже в 2004 г. (т.е. на год раньше, чем в ЕС) был введен стандарт, аналогичный «Евро-4». В Южной Корее стандарт «Евро-4» был введен в 2006 г., в Японии -- в 2011 г. «Евро-3» действует в России и в Китае с 2008 г., в Индии -- с 2010 г. [30].

С формированием адекватной «зеленой» экономике инфраструктуры и развитием ее системообразующих отраслей тесно увязано решение и других больных для российской экономики и общества проблем, к числу которых относится жилищная. Недостаточные объемы вложений в жилищное строительство в целях более активного возведения коммерческого арендного жилья, такого как доходные дома, которые только и способны переломить в положительном направлении ситуацию⁹, связаны не в последнюю очередь со значительными сроками окупаемости соответствующих инвестиций. Так, с позиции строительных компаний при сегодняшних условиях они должны иметь окупаемость 7-8 лет, однако при существующих ставках аренды за коммерческое жилье окупаемость составит 20-30 лет. Решением данной проблемы, наряду с выводом из тени доходов за сдачу отдельных квартир на теневом рынке, где не платятся налоги, и рядом других обсуждаемых ныне мер [31], на наш взгляд, является более активное восприятие оправдавшего себя международного опыта по государственной поддержке инвестиций в объекты зеленой инфраструктуры, обладающих значительными положительными социально-экологическими эффектами, в том числе через систему зеленых инвестиционных банков, как и путем развития государственно-частного партнерства [3, P. 133-149]. Разумеется, обязательным условием при этом является экологизация объектов жилищного строительства с тем, чтобы они действительно стали составной частью инфраструктуры зеленой экономики. Пока же учет данного требования не получает необходимого отражения при обсуждении в стране мер, направленных на решение жилищной проблемы.

Как уже отмечалось, формирование «зеленой» экономики, предполагающей модернизацию производственно-технологического аппарата в большинстве отраслей современной экономики, служит мощным стимулом развертывания в различных секторах инновационных процессов. В последнее время государство в этом направлении предпринимает ряд настойчивых усилий, которые должны сопровождаться адекватными результатами. Однако, пока доля России на мировом рынке высокотехнологичной продукции составляет лишь около 0, 3%, при значении этой доли в промышленном производстве менее 5%. Исправить ситуацию предполагается лишь к 2020 г., когда этот показатель, согласно стратегии инновационного развития страны, должен вырасти до 25-35%. Для достижения этой цели в ближайшие 10 лет необходимо в более чем вдвое увеличить инвестиции в НИОКР, доведя их до 2, 5-3% ВВП. Более половины из этих вложений должен сделать бизнес. При этом не менее 50% промышленных предприятий будут внедрять у себя на производстве новые технологии [19]. Важно, чтобы эти инвестиции были полнее ориентированы на «зеленые» инновации. Наряду с крупными предприятиями более активную роль в экологизации современной экономики призван играть малый бизнес. Здесь опять просматривается четкая связь между решением общих проблем, в данном случае -- преодолением монополизма в российской экономике, формированием здоровой конкурентной среды и переходом к «зеленой» экономике. В этом плане могут быть поддержаны усилия, направленные на формирование устойчивых деловых связей между крупным бизнесом и малыми предприятиями, предусмотренными в программе развития конкуренции, обновленный вариант которой в настоящее время разрабатывается ФАС совместно с Минэкономразвития [32].

Таков далеко неполный перечь проблем, которые стоят перед Россией при переходе к зеленой экономике и формировании в этих целях национальной стратегии устойчивого в экономическом, экологическом и социальном отношениях роста. Ключевые параметры данной стратегии, как и базовые инструменты ее реализации должны стать объектом более активного обсуждения со стороны специалистов, представителей бизнеса и государственных структур.

Литература

1. Incorporating Green Growth and Sustainable Development Policies into Structural Report Agendas. A Report be the OECD, the World Bank and the United Nations prepared for the G20 Summit (Los Cabos, 18 -- 19 June 2012) // http://www.oecd.org/dataoecd/44/10/50643282.pdf (Дата обращения: 26.07.2012).

2. G20 Leaders Declaration // http://www.mofa.go.jp/policy/economy/g20_summit/2012/pdfs/declaration_e (Дата обращения 26.07.2012)

3. Inclusive Green Growth: The Pathway to Sustainable Development. The World Bank. Washington, D.C. 2012.

4. Воробьева И. Путину предложили пугнуть компании // http://www.rbcdaily.ru/2012/07/20/focus/562949984367240 (Дата обращения -20.07.2012)

5. Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е. Возвращение российской экономики на траекторию роста: время подводить посткризисные итоги //Вопросы экономики. -- 2011. -- № 6. -- С. 20-42.

6. Борисова И., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е. Растущая российская экономика на фоне растущей внешней напряженности // Вопросы экономики. -- 2012. -- № 6.

7. Экономические обзоры ОЭСР: Российская Федерация. Декабрь 2011 года (Основные выводы и рекомендации) // Вопросы экономики. -- 2012. -- № 5. -- С. 70-86.