Парадигма капитала, её исторический фундамент и проблемы обновления знаний о капитале

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Различные исторические отрезки процесса познания капитала как явления представляют собой промежуточные этапы на пути к главной цели - овладению совершенным познанием. И если одни знания о предмете исследования могут быть использованы для подготовки нового исследовательского проекта, в том числе и междисциплинарного, то другие, к сожалению, оказываются совершенно невостребованными. Наше краткое исследование в области капитала ставит своей целью выявление некоторых наиболее характерных черт явления, которые могут быть распространены и на человеческий капитал. Таким образом, мы рассчитывает на то, что наши рассуждения о капитале достигнут своей цели в том случае, если позволят составить представление о том, как понятие «капитал» преломляется в условиях его трактовки, как элемента другой важной экономической категории - человеческого капитала.

Некоторое число положений, относящихся к дефиниции «капитал», помогут нам выявить сущностные характеристики искусственного, до некоторого времени совершенно неизвестного явления, основные черты которого, без сомнения, аналогичны тем, которые уже ранее вскрыты в капитале и являются его атрибутом, или, как образно высказывался Дж.С. Милль, «агентами».

Известны различные подходы к определению капитала: совокупность средств производства; денежная сумма, используемая в хозяйственных операциях с целью получения дохода; отказ от потребления в настоящем в угоду будущему доходу; денежная стоимость или фонд (представители английской классической политической экономии, У. Джевонс, сторонники австрийской экономической школы); совокупность предметов (например, производственное оборудование), обладающих определёнными признаками («материалисты» последней трети XIX в., А. Маршалл, А. Пигу); денежная стоимость, отражённая в бухгалтерских счетах. Кроме того, капитал трактуется как накопленный запас продуктов прошлого труда (Дж.С. Милль); конкретные блага, и право этим благом распоряжаться; средства производства, которые можно ссудить (представление о «денежном капитале»). Отличаясь по своему политэкономическому содержанию, и физический, и человеческий капитал имеют технико-экономическое сходство: и то и другое явление требует отвлечения значительных средств в ущерб текущему потреблению; от обоих зависит уровень развития экономики в будущем; оба типа вложений дают длительный по своему характеру производительный эффект; они также обладают такими общими чертами, как старение, моральный износ, способность привлекать внимание со стороны потенциальных собственников или арендаторов. Кроме того, их объединяет фундаментальное начало, некий флогистон, проявляющийся в виде капитальных благ.

В главном человеческий капитал подобен физическому: он представляет собой благо длительного пользования; требует расходов по «ремонту» и «содержанию»; он подвержен моральному старению ещё до того, как произойдёт его физический износ. Неожидаемый эффект от проникновения в содержание качественных характеристик человеческого капитала - полное отсутствие у него некоторых атрибутивных свойств, присущих физическому капиталу. Тем самым мы подчёркиваем, что отмеченная аналогия между человеческим и «обычным», физическим капиталом не является безусловной, поскольку существуют характеристики, по которым эти явления различаются. На этом, однако, не стоит формировать вывод в пользу позиции: человеческий капитал ничего общего с капиталом не имеет, существует большее число доказательств их различий, чем сходства и «родства». В привычном понимании, как было отмечено выше, капитал - это вещь, реально осязаемый предмет, который, в зависимости от своей полезности для общества, конкретного человека, может переоцениваться, то есть уменьшаться или увеличиваться в цене в условиях пассивного к ним отношения со стороны собственника. Этот реальный предмет можно продать, купить, обменять на другую такую же капитальную вещь или передать в благотворительный фонд, разрушить или же, наоборот, восстановить его потребительские свойства. Во всех случаях физический капитал может встраиваться в известную модель - всеобщую формулу капитала: Т>Д>Т как самостоятельная категория, самовозрастающая стоимость, приносящая владельцу прибавочную стоимость. Принято считать, что в современном обществе человек, в отличие от машин, механизмов, технологических линий или идей, не может быть предметом купли-продажи. По отношению к человеческому капиталу рынок восприимчив лишь к категории «цена аренды», но не «цена товара «человеческий капитал». Между тем истории знакомы не только случаи торговли людьми как носителями «специфического капитала» (в основном биофизического, связанного со способностями физически трудиться либо выступать донором каких-либо органов), но и цивилизации, сформированные и развитые на основе жестокой эксплуатации человека человеком. Вспомним хотя бы времена рабовладельческого строя и его национальную интерпретацию - крепостное право в России. В иных условиях XXI в. эти проявления носят локальный, за редким исключением криминальный характер, например современные формы пиратства. Что же касается массовой, основанной на культурно-исторических обычаях, гражданских законах прав эксплуатации, то эти явления, как известно, изжиты. Таким образом, фундаментальное отличие физического капитала от человеческого капитала заключается в невозможности торговли последним как обычным товаром.

В основе «запретительных» мер торговли человеческим капиталом лежит не отсутствие его материальной оболочки, вещественного проявления, но нравственные комплексы, сложившиеся в обществе. Несмотря на достаточно «древнее» происхождение термина, долгое время в деловом обороте его использовали нерационально. По-видимому, лишь в самом начале XIX столетия, в период зарождения соответствующей теории, «капитал» сменил слово «запас», «богатство» и ряд других близких по смыслу слов. Вплоть до XVII - XVIII вв. денежно-счётная «нагрузка» термина (там, где обсуждались вопросы богатства, сокровищ, зажиточности и бедности) практически не использовалась экономистами. Возможно, именно поэтому некоторые авторы и сегодня путаются в вопросах предыстории капитала и его начальной сущностной составляющей. Будет справедливо уточнение по данной теме. Зарождению теории капитала и активному использованию одноимённого понятия предшествовали ранние (до первого десятилетия XIX в.) исследования, проводимые Р. Кантильоном, Ф. Кенэ, А. Тюрго, А. Смитом, Д. Риккардо, Т. Мальтусом, Дж. Лодердейлом, и другими учёными донаучного и научного периода. Определяющим элементом для объяснения богатства, блага, по мнению классиков политической экономии, является человеческое участие. Это следует из трактовки богатства. Так, А. Смит рассматривал категорию как полезные материальные предметы, передаваемые от одного человека к другому и требующие издержек труда на своё приобретение и производство. Н.У. Сениор трактовал как вещи, имеющие меновую ценность. Дж.С. Милль определял богатство как «понятие, охватывающее все полезные или приятные вещи, которые обладают меновой стоимостью» [5, с. 91]. Р. Кантильон и П. Буагильбер, - как наслаждение всем, что может доставить удовольствие. капитал наличный собственник

В споре Д. Риккардо с Ж.-Б. Сэем должна была родиться «истина»: богатство - это полезность или ценность для его обладателя. Ф. Бастиа представлял богатство в двух смысловых значениях: наличное богатство как сумма полезностей, удовлетворяющих нужды человека; относительное богатство как доля каждого члена общества, определяемая ценностью [2, с. 175]. В рассуждениях о капитале к категории «богатство» мы обращаемся не случайно; она важна, поскольку «запас богатства всех видов, имеющегося в определённый отрезок времени» (по И. Фишеру - прим. автора) наиболее приемлемое объяснение сути капитала в работах многих авторов. Подобный подход к формулировке капитала был характерен для большинства экономистов.

Так у Д. Рикардо капитал - это «та часть богатства страны, которая употребляется в производстве и состоит из пищи, одежды, инструментов, сырых материалов, машин, необходимых, чтобы привести в движение труд» [6, с. 130].

В Экономической таблице, опубликованной в 1766 г., Ф. Кенэ положил начало традиционному теперь подходу к рассмотрению капитала как категории, составленной из нескольких элементов, так называемых «авансов» (advances). Сделаем небольшое уточнение: автор таблицы рассуждал не в терминах «капитала» или «запасов», как это было принято считать со времён «Капитала» К. Маркса [3, с. 31]; его рассуждения касались «потоков затрат». В связи с этим его интерпретации в большей степени были направлены на объяснение порядка формирования основного и оборотного капитала.

Первый элемент капитала представлен первоначальным авансом, в который включены орудия труда, скот, здания и десять процентов амортизационных отчислений. Во второй элемент включён основной капитал в виде землевладельческих авансов, к которым отнесены затраты по осушению земли и её улучшению. Третий элемент капитала - оборотный капитал или ежегодные авансы. Элемент представлен в виде группы ежегодно повторяющихся затрат на заработную плату сельскохозяйственным рабочим, закупку семян для посадки и т.п.

По мнению А. Смита, в состав оборотного капитала включаются товары, способные приносить их владельцам прибыль, «расставаясь с ним» (оборачивая его). Условием для таких товаров является способность быть проданными в течение одного производственного цикла. Входящие в состав оборотного капитала товары суть есть количественно измеряемая покупательная сила, возвращающаяся своему владельцу посредством торговли.

Иначе характеризуется основной капитал; товары, представляющие его, участвуют в производственном процессе, не меняя своих владельцев. В составе основного капитала А. Смит «обнаруживает» не только орудия труда, машины, здания, но и некую сумму приобретённых и полезных способностей всех жителей и членов общества - человеческий капитал. Накоплению капитала он отводил роль главной движущей силы экономического прогресса. Основной капитал он представлял как капитал, из которого владелец извлекает прибыль, сохраняя (используя) его; как запас незавершённой продукции, позволяющий производителю преодолеть временной разрыв между затратой ресурсов и получением конечного продукта.

Уточним этимологию слова «капитал». Этот элемент научного знания заслужил много критики: ничего неизвестного в истории появления этого слова нет [8, с. 830]. Возможно, это так. Вместе с тем нет никаких признаков того, что мы достигаем границ в познании свойств и законов, которым подчиняется капитал. Наоборот, процесс познания ускоряется и одновременно развивается по многим направлениям. И таких направлений теперь больше, чем когда-либо.

Несколько вводных положений. Особенностью слова - и в этом смысле «капитал» не является исключением - является то, что, называя какие-либо предметы и явления, оно вместе с тем и обобщает их. Капитал, сокровища и богатства представляют собой как предметы, находящиеся в непосредственной близости, так и то, что расположено вдали от нас или имеет абстрактное выражение, то есть мысленное представление. Деньги могут одновременно быть средством расчёта за конкретную покупку в магазине и деньгами вообще. В теории языкознания это называется единством общего и отдельного. Указанная особенность слова некоторым образом проясняет и вопрос о том, как следует понимать отражение значения слова «капитал» искомого экономического феномена - капитала. Отвлечённость «капитала» может рассматриваться не иначе, как результат того, что значение каждого без исключения слова, как правило, отражает совокупность различных свойств, черт, признаков явления, словом, всех его сущностных характеристик. Отсюда вытекает вывод о том, что значение слова «капитал» связано не только с одним известным нам конкретным «предметом», но и с массой сущностей целой группы разнообразных явлений. Так, значение слова «богатство» нередко отражает все или большинство признаков богатства вообще; изобилие чего-либо, большое количество благ, материальных ценностей, подобно тому, как значение слов «деньги», «монета», «купюра», равно как и сленговые словообразования, отражает особенности различных явлений, связанных со сложным понятием «деньги». Становится очевидным, как отражаются в значении слова окружающие нас реальные предметы и явления. Выражая общее, слова тесно связаны с самим понятием. В свою очередь, понятия в сознании человека формируются под воздействием объективности, окружающей действительности. Затруднение вызывает то, что слово «капитал» многозначно, полисемантично. Слово имеет не одно, а несколько значений. И каждое из них «живёт» самостоятельной жизнью, выражает вполне определённые явления, характеризуется признаками; смысл каждого из них проявляется специфическим образом. Обратившись к окружающим с вопросом о том, что в русском языке означает слово «капитал», мы можем получить большое число ответов-мнений. В одном случае трактовка будет такой: «Капитал - это богатство человека, выраженное в деньгах». В другом случае это будет представлено как потенциальная возможность человека в достижении целей. Кроме того, капитал рассматривается и как усиливающий впечатление фактор: «капитальные знания», «капитальный характер», «капитальное мнение», «капитальная позиция», «капитальная работа». Капитал также выступает в качестве морфемы сложных или простых слов: капиталоёмкий, капиталоотдача, капитализм, капиталосбережения, капиталовложения, капитализация и т.д.

В своей полемичной статье В.Баликоев отмечает: «Капитал - capitalis, от слова caput (capita, capitis, capitum - прим. автора) - голова. В первоначальном смысле отсечённая голова…отсечение, приводящее к смерти…центр в городе, а затем сам город, где находятся и функционируют органы государственной исполнительной власти» [1, с. 100]. Отсюда происходят и другие известные слова и понятия: подушный налог, подать (exaction capitum); уголовное дело (capitus causa); смертная казнь (porna capitus); лишение всех гражданских прав (capitus deminutio maxima); глава, начальник, руководитель (capita conjurations). В числе производных слов: главное место, центральный пункт, столица, главный город, суть, главное, основа, сущность, глава, отдел, раздел, пункт, главная обязанность, основное положение, исходная форма и целый ряд других фонетически и семантически близких к «капиталу» слов и словосочетаний.

Задолго до экономистов слово «капитал» в правовой и деловой терминологии использовали юристы Древнего мира. Римские правоведы прибегали к термину для обозначения основной части займа, отличной от процентов и других требований кредиторов - principal; указаний на крупнейшее, важнейшее событие - principes; выделения первого, первоначального - princeps, преимущественного, превосходящего - principдlitдs.

В очевидной связи с этим слово «капитал» стало обозначать суммы денег, которые приносят партнёры по общему делу, в товарищество или компанию.

В житейской речи и сегодня богатство выражается в деньгах. Стоит спросить кого-нибудь, насколько человек богат, и мы получим ответ, суть которого есть отражение количества денег у него на счёте или в обороте. А получаемые человеком доходы или понесённые расходы описывают динамику богатства; его рост или снижение. «Человек стал богаче», - говорят в случае, если у работника повысилась заработная плата или у собственника имущества возросли доходы по инвестициям в ценные бумаги. Воспринимая богатство как благо, способное удовлетворить потребности (материальные, физиологические, духовные и прочие), мы зачастую забываем: деньги, как таковые, не способны удовлетворить ни одной из наших многочисленных потребностей.

А их ценность состоит лишь в способности быть удобной формой получения различного рода доходов.

Итак, В. Даль не единственный, кто трактовал капитал как «денежное имущество, богатство в деньгах, наличные деньги, наличность» [4, с. 87].

Меркантилизм, по-видимому, стал вершиной теории и практики «денежного» выражения капитала. Убеждение, что богатство состоит из денег, сокровищ, золота, серебра и других драгоценных металлов, особенно сильно укрепилось после открытия Колумбом Америки. Богатой страной признавалась та страна, которая в изобилии обладала деньгами, потому накопление большего количества золота и серебра считалось самым надёжным способом её обогащения. Во времена господства меркантилистских идей вся политика государства была подчинена идее: богатство составляют только деньги или драгоценные металлы, которые в том случае, если они ещё не выступают в форме денег, можно без труда превратить в деньги. Всё, что способствует накоплению в стране денег или драгоценных слитков, обогащает её.

Общераспространённое представление, порождённое двойной функцией денег (орудие обмена и мерило стоимости) повлияло на народы Европы, которые стремились всеми возможными способами увеличить запас золота и серебра в своих странах. Крайним выражением этой политики стали повсеместные запреты на вывоз драгоценных металлов за границу. В текстах старинных законов Шотландии, Англии и Франции сохранились указания, в которых присутствует этот запрет.

Не только в европейских, но и в целом ряде других стран, богатство определялось исключительно на основе владения деньгами. В других случаях, например, среди татар, а также среди других скотоводческих народов, богатством считался скот. По сообщению монаха Плана Карпино, бывшего посланником в стане одного из сыновей Чингисхана, татары не начнут войну с «бедным» народом, лишённым богатства - скота.

Человеческое знание, каким бы обширным и глубоким оно ни признавалось, страдает отсутствием какого-либо намёка на совершенство. Самые безупречные теории, парадигмальные учения, казалось бы, в полной мере удовлетворяющие нашу жажду знаний, когда-либо «стареют» и ниспровергаются. На смену им приходят новые знания, авторитетные учения. Таким образом, наука никогда нам не даёт полной определённости о сути какого-либо предмета, явления, экономического феномена. Она лишь способствует формированию доли уверенности, детерминированной границами наших способностей и состояния научных знаний, как ориентира для наших достижений. Признание указанных фактов-ограничений в генезисе науки не может полностью объяснить отсталость её экономического «дивизиона», а лишь подчёркивает объективные обстоятельства, стимулирующие к новым исследованиям. Научная концепция временной структуры производства, выдвинутая У. Джевонсом, составляет основу теории капитала австрийской школы. Акцент был сделан на том, что производительность капитала есть функция времени, а инвестиции могут быть измерены двумя показателями - объёмом и сроком инвестирования. Так как рост капитала прямо пропорционален увеличению продолжительности инвестирования, норма процента в стационарном случае не может быть равной нулю.

Идея ожидания как первичного фактора производства (позицию разделял Г. Кассель, Дж. Р. Хикс, некоторым образом Ф. Хайек), подвергалась критике. Дж. Б. Кларк как основной оппонент идеи У. Джевонса утверждал, что временной аспект не играет решающей роли для понимания такой категории, как капитал. При этом он подчёркивал: в стационарной экономике, когда чистые инвестиции равны нулю, период, в течение которого капитал остаётся в производстве, с экономической точки зрения невелик.

По мнению Дж.Б. Кларка и Й. Шумпетера, если технический прогресс и социально-экономическое развитие отсутствуют, норма процента обязательно должна быть нулевой. Отмечая эту особенность общества, Й. Шумпетер «выстраивал» хозяйственную модель, в которой не существует изменений в технике, значит, экономика неизбежно приходит в состояние цикличного «кругооборота» и превращается в процесс, в котором нет перспектив неопределённости, а чистый доход на капитал равен нулю: «В такой экономике, где отсутствует развитие, «капитала» не существует, или, иначе говоря, капитал не выполняет своей специфической функции, не является самостоятельным агентом, ведёт себя нейтрально» [9, с. 195]. Обращение к теоретическим истокам «капитала» позволяет нам определить, как соотносятся его сущностные параметры со свойствами человеческого капитала. Если бы мы рассмотрели только одну из многочисленных характеристик капитала - его единственную функцию, заключающуюся в том, что капитал есть рычаг, позволяющий получить и продуктивно использовать общественное благо [9, с. 190], этого было бы вполне достаточно, чтобы по аналогии выявить ведущие свойства человеческого капитала.

Остаётся важный вопрос: как поступить с тем, что отличает эти категории друг от друга? Главное положение о капитале состоит в том, что производственная деятельность ограничивается размерами капитала. Если мы рассчитываем получить большую выгоду от имеющихся у нас благ, мы должны привести их качество и масштабы к неким стандартам, отвечающим общечеловеческому представлению о капитале, порождающем значительные выгоды. В противном случае наши устремления так и останутся лишёнными практического воплощения идеями.

С другой стороны, мы ничем и никем не ограничены в действиях по формированию адекватного капитала. То есть мы вправе управлять размерами капитала, формировать и совершенствовать его качественные характеристики.

Истинность нашей аксиомы очевидна: любое улучшение, связанное с задачей получить результат более привлекательный, чем тот, который нами уже получен, действительно требует «приложения капитала». Чтобы повысить отдачу от капитала, например, увеличить производительность механизмов, требуется, помимо прочего, соответствующая организация труда человека.

Значит, человек должен приложить определённые усилия, чтобы его знания, умения, навыки, равно как и физические, антропологические, психологические и иные способности, были использованы наиболее рационально. Иными словами, требуется «приложение человеческого капитала» для того, чтобы наиболее рациональным образом, с пользой использовать имеющийся физический капитал.

В нашем примере - некий условный механизм. Вывод о том, что «улучшение капитала» требует «приложения капитала» звучит как тавтология.

Между тем содержание этого вывода в полной мере отражает практические действия обладателей производительных благ. И если мы стремимся повысить отдачу от капитала, первое, что нам потребуется, будет относиться к человеческому капиталу. Точнее, к его способностям.

С этим положением трудно не согласиться, если вполне уяснить его себе. Конечно, выражение «приложить капитал» отчасти иносказательное, метафорическое. На самом же деле мы говорим об использовании труда человека с целью получения максимального эффекта от «труда» механизма, то есть физического капитала. Возникает закономерность: рост качества человеческого капитала способствует росту качества физического капитала; в свою очередь физический капитал, «совершенствуясь», создаёт условия для улучшения качества человеческого капитала. Мы будем точны в определениях, если выскажемся в пользу того мнения, что этот «кругооборот» не является цикличным и начало описываемых событий не является одновременно их завершающим этапом. При всей очевидности повторяемости этих событий мы полностью отвергаем мысль о цикличности улучшающих процедур.

Таким образом, следует говорить не о «круговой» повторяемости явлений, но о повторяемости, при которой каждый последующий виток завершается и начинается на более высоком, так сказать, более совершенном уровне.

Последовательность изменения качественных и количественных характеристик физического и человеческого капитала можно описать математически, точно так же, как может быть описано перемещение точки в пространстве по кривой спиралевидной линии.

Из тезиса о том, что производственная деятельность ограничивается размерами капитала, вовсе не вытекает вывод о том, производство всегда достигает этого предела. Капитал либо часть его может оставаться невостребованным, «сэкономленным», что выражается в непроданном товаре, простоях или непроизводительном режиме функционирования техники, нерациональном использовании земли.

Нередко случается и так, что не хватает работников, которые могли бы максимально полно задействовать имеющийся капитал, или к капиталу прикладывается не вполне квалифицированный, «знающий» труд. Но этим «экономия» капитала не ограничивается. Существует ещё и экономия на результатах отдачи от капитала, этот политэкономический феномен более всего роднит физический и человеческий капитал.

Литература

1. Баликоев В.З. К вопросу о происхождении категории «капитал»: в порядке дискуссии // Сибирская финансовая школа, 2008. № 1.

2. Бастиа Ф. Экономические гармонии: избранное. М.: Эксмо, 2007.

3. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело, 1994.

4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1955.

5. Милль Дж.С. Основы политической экономии: в 3 т. М.: Прогресс, 1980.

6. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. М.: Эксмо, 2007.

7. Смит А. Исследование о причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007.

8. Шумпетер Й. А. Теория экономического анализа: в 3 т. СПб.: Экономическая школа, 2004.

9. Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М.: Эксмо, 2007.

Размещено на Allbest.ru