Размещено на http://www.allbest.ru/

Перспективы развития сетевого взаимодействия компаний в условиях российского рынка

Обсуждаются особенности интеграционных процессов в экономике России, возможности и пределы государственной политики по формированию институциональной среды, способствующей росту конкурентоспособности с использованием преимуществ сетевых структур. Трансформация отраслевой структуры российской экономики рассматривается как необходимое условие развития современных форм межфирменного сетевого взаимодействия. Показано, что в настоящее время развитие межфирменных сетей в российской экономике сталкивается со значительным числом сложностей, связанных со спецификой институциональной среды, обусловленной предшествующей траекторией развития. При этом можно выделить ряд позиций, при воздействии на которые государство косвенно помогает развитию межфирменных сетей. Это спецификация прав собственности, судебная инфраструктура, технологическое развитие, человеческий капитал, уровень доверия в обществе, степень неопределенности и горизонт планирования бизнеса. Соответствующие формальные институциональные устройства должны разрабатываться таким образом, чтобы оставалась возможность для их быстрой адаптации к непредвиденным обстоятельствам посредством спонтанного развития неформальных правил.

Как видно из предыдущих лекций, с феноменом межфирменных сетей связаны не только заметные качественные изменения, произошедшие в практике бизнеса и в структуре многих отраслей за последние десятилетия, но и перспективы конкурентоспособности компаний, регионов и стран на длительный период в будущем. В последние 20 лет сетевой принцип организации стал одним из символов общемировых революционных изменений в управлении конкурентоспособными компаниями. Таким образом, создание эффективных межорганизационных сетей с участием российских компаний следует расценивать как один из важнейших факторов формирования устойчивых конкурентных преимуществ российской экономики.

Поэтому в заключительной лекции мы попробуем оценить особенности институциональной среды и интеграционных процессов в отечественной экономике с точки зрения перспектив развития новых форм межорганизационного сетевого взаимодействия. Рассмотрим, каково положение дел сегодня, существуют ли реальные предпосылки для использования сильных сторон данной формы интеграции в современной российской экономике.

В заключительной части лекции будет показано, в каких направлениях продвинулись российские исследователи, изучающие сетевое взаимодействие компаний.

интеграционный экономика отраслевый

1. Особенности институциональной среды и интеграционные процессыв экономике России

Экономике СССР была свойственна довольно высокая степень специализации производства. Процесс последовательной обработки сырья, превращаемого в готовую продукцию, нередко разбивался на большое количество стадий, осуществляемых на разных предприятиях. Зачастую в технологических цепочках не было альтернативных смежников. В постсоветский период, когда и вертикальные, и горизонтальные структуры управления оказались разрушены, это привело к формированию «атомизированной» структуры производства. «Предприятие осталось, по существу, единственной устойчивой организационной единицей в отечественном хозяйстве». [Макаров, Клейнер, 1999. С.19]. Сложившаяся в 80-90-е гг. прошлого века институциональная структура российской экономики получила довольно меткое название экономики «физических лиц» [Клейнер, 1996]. Основными агентами рыночных взаимоотношений стали физические лица, обладающие возможностью принятия решений от имени определенных хозяйствующих субъектов.

В этот период существовала четкая тенденция к дезинтеграции российских предприятий. В работах многих исследователей об этом процессе говорилось как о «дезорганизации» [Blanchard, Kremer, 1997; Авдашева, 2000; Клейнер, 2000]. К началу приватизации типичное постсоветское предприятие, помимо основного производства, включало многочисленные подразделения вспомогательных производств и социальной сферы. Первый опыт хозяйствования в условиях либерализации - неудачный для подавляющего большинства российских руководителей - выявил проблемы, связанные с такими подразделениями. Неэффективным оказалось либо в принципе включение этих подразделений в состав предприятия, либо организация взаимодействия основного и вспомогательного производств. Еще более неэффективной оказалась организация финансирования включенных в состав предприятий подразделений социальной инфраструктуры: необходимость содержания собственных объектов сочеталась с обязательными отчислениями в централизованный фонд, без учета затрат на собственные объекты инфраструктуры. Вот почему единственным выходом в этих условиях стала дезинтеграция действующих предприятий. Первоначально это были именно процессы дезинтеграции, и они привели к серьезным нарушениям в функционировании внутренних отраслевых рынков. Активное выделение из состава тех подразделений, которые либо контролируют основные финансовые потоки, либо способны аккумулировать значительную часть прибыли, стало доминирующей стратегией российских предприятий на протяжении примерно полутора десятилетий.

Однако уже в 90-е гг. тенденция к дезинтеграции перестала быть характерной чертой российской экономики. К началу текущего десятилетия процессы разукрупнения, которые преследовали цели финансового оздоровления и обеспечения контроля над лучшими подразделениями, в большинстве отраслей оказались завершены, и потребовались определенные перемены в механизмах делового взаимодействия между предприятиями. В целом ряде исследований в это время фиксируется рост значения стимулов к интеграции. [Анализ роли интегрированных структур на российских товарных рынках, 2000. С.14-16]. Опрос, проведенный в 2001 г. в рамках проекта ГУ-ВШЭ «Нерыночный сектор в экономике России», показал, что около 40% опрошенных предприятий были вовлечены в те или иные интеграционные объединения, хотя эта вовлеченность варьировалась в зависимости от отраслевого рынка. Около 12% респондентов отметили принадлежность своих предприятий к неформальному объединению, порядка 20% опрошенных предприятий указали, что их предприятия являются частью группы, где им предоставлена достаточная свобода оперативных решений. При этом доля фирм, входящих в состав той или иной интегрированной структуры, достигала 40% [Авдашева, 2002. С.100].

В конце прошлого и начале текущего десятилетия наблюдался резкий рост объемов сделок по приобретению и слиянию активов, то есть, интенсифицировались интеграционные процессы традиционного типа. По данным аудиторской компании PriceWaterhouseCoopers, уже в 2001 г. Россия стала лидером среди стран Восточной Европы по числу и объему сделок по слиянию и поглощению: из общего объема в 16 млрд. долл. на Россию пришлось более 6 млрд. долл. (237 сделок). Рост открытости российской экономики усиливал этот процесс за счет влияния общемировых тенденций (на мировом рынке отмечался рост числа слияний и поглощений, при заметном повышении стоимости приобретаемых компаний).

Тенденция к росту слияний и поглощений дополнительно усиливалась политикой государства, нацеленной на формирование в России крупных отраслевых корпораций. Нараставшая государственная имущественная экспансия сопровождалась попытками укрупнения находящихся под контролем государства хозяйственных структур, консолидации государственных пакетов акций и унитарных предприятий под эгидой холдингов [Радыгин, 2004]. Сначал было инициировано создание «Объединенной авиастpои-тельной корпорации» (ОАК), после чего правительство приступило к консолидации акти-вов в российской двигателеcтpоительной отрасли, затем последовали судостроительная промышленность, автомобилестроение и ряд других. Заметно активизировались и региональные администрации, приступив к развитию крупных государственно-частных бизнес-проектов.

Помимо особенностей, связанных с активностью государства, для большинства крупных приобретений была характерна высокая агрессивность (что обычно соответствует этапу передела собственности). Еще одна особенность - география интеграционных процессов: большинство сделок заключалось внутри страны, что отличало Россию, например, от стран Восточной Европы. Однако тенденция к преобладанию внутристрановых слияний и поглощений над межстрановыми в последнее время слабеет, на арену конкурентной борьбы выходят ТНК, которые одинаково активны в борьбе как за контроль над собственностью, так и за контроль над управлением. Это очень важно иметь в виду, поскольку государство в состоянии отслеживать и держать под контролем только процессы, связанные с приобретением активов в собственность. Если проведение сделок по слияниям и поглощениям формально фиксируется (даже в том случае, если группы специиальных интересов в государственных структурах заинтересованы в обратном, есть возможность привлечь внимание общественности и использовать существующее антимонопольное законодательство для защиты отрасли от монополизации), то процессы квазиинтеграции антимонопольным ведомствам «не видны».

Говоря о перспективах развития квазиинтегрированных структур, следует обратить особое внимание на то, что все проводимые в России эмпирические исследования фиксируют существование значительного числа так называемых интегрированных бизнес-групп (ИБГ), среди которых, наряду с крупными вертикально интегрированными структурами иерархического типа, присутствует значительное число неформальных ИБГ. Последние характеризуются тем, что юридически обособленные и формально независимые хозяйствующие субъекты теряют контроль над финансированием своей деятельности и, соответственно, функцию формирования финансового результата как такового. Механизм межфирменных взаимодействий зачастую нацелен в них на минимизацию налоговых изъятий из доходов экономических агентов, осуществляющих указанную интеграцию хозяйствующих субъектов [Яковлев, Кузнецов, Фоминых, 2002]. Иными словами, в рамках неформальных бизнес-групп происходит разделение центров затрат, прибыли и ответственности.

Если провести аналогию с японскими кейретсу, то российские бизнес-группы имеют не менее сложную структуру собственности, и за ними тоже стоит некая социальная сеть людей, отстаивающих свои интересы. Однако происхождение этой социальной сети в России вызывает гораздо больше вопросов, в том числе сомнение в ее устойчивости в долгосрочном периоде. Если в Японии наблюдается ярко выраженный интерес в долгосрочном выживании и процветании компаний, то в России речь идет скорее о краткосрочном извлечении прибыли. В основе запутанной структуры собственности лежит не столько историческая подоплека, сколько стремление сделать операции группы непрозрачными.

Феномен интегрированных бизнес-групп наиболее подробно исследован Я.Паппэ, который понимает под ИБГ «не-которую совокупность экономических агентов (иначе - совокуп-ность юридических и физических лиц, осуществляющих хозяй-ственную деятельность), которая обладает следующими характери-стиками» [Паппэ, 2000; Паппэ, 2002]:

1) хотя бы часть агентов, образующих эту совокупность, явля-ется коммерческими организациями, т.е. их деятельность определяется критериями экономической эффективности;

2) между агентами существуют регулярные взаимосвязи, более тесные, чем просто рыночные, т.е. данная совокупность в некоторых существенных экономических или управленческих аспектах постоянно или периодически выступает как единое целое. При этом жесткость взаимосвязей может быть различной - от наличия у всех предприятий единого собственника и одновременного вхождения в одну техноло-гическую цепочку до простой координации ценовой, маркетинговой или технической политики;

3) существует некоторый центр принятия ключевых решений, обязательных для всех агентов данного целого.

Причины выбора межфирменных структур такого типа обусловлены свойствами той институциональной среды, которая сформировалась в российской экономике. Как известно, институциональная среда состоит из совокупности формальных правил, устанавливаемых государством в рамках законодательства, и неформальных правил, в рамках которых реализуется «частный» порядок урегулирования взаимоотношений между индивидами и хозяйствующими субъектами. В результате всегда существует потенциальный конфликт между «формальной» и «неформальной» системами правил поведения экономических агентов, воплощением которого является существование теневого сектора в экономике. В современной России этот конфликт носит ярко выраженный характер, можно сказать, что налицо признаки так называемого «институционального кризиса» - ситуации, в которой имеет место несоответствие формальных правил и механизмов их поддержания требованиям функционирования экономики [Шаститко, 1999.]. Этому дополнительно способствуют «эффекты блокировки», т.е. сращивания неэффективных правил поведения с организациями, извлекающими из этого правила прямые выгоды.

Высокий уровень специфичности активов российских предприятий относительно их контрагентов и ориентация лиц, принимающих решения, на максимизацию собственных выгод в краткосрочной перспективе (и, соответственно, рост оппортунистических настроений среди них), характерные для постсоветского периода, имели своим следствием возникновение проблемы экспроприации квазирент участниками трансакций. Эти факторы, в сочетании со структурной деформацией (разрывами в уровне развития и финансовом состоянии различных секторов российской экономики, особенно в первые годы реформ), повлияли на характеристики осуществляемых трансакций и обусловили, с одной стороны, возникновение объективных предпосылок для развития процессов вертикальной интеграции, основанной на использовании формальных имущественных прав, с другой стороны, создание условий для развития другой альтернативы - так называемых «неформальных бизнес-групп». Однако, как отмечают исследователи, «неформальность» в российском варианте не означает, что между участниками данной группы отсутствуют имущественные связи, они просто построены таким образом, что обнаружить связь одного участника группы с другим затруднительно, если анализировать формальное распределение акционерной (долевой) собственности.

Даже в том случае, если ИБГ относятся ко второй группе (управленческие ИБГ), в них, как показал Я.Паппэ, присутствует центр принятия ключевых решений (организация, определенный орган управления, группа физических лиц, одно физическое лицо). Хотя данный агент может не иметь де-юре зафиксированного (легально признанного) отношения (членства) организаций, обеспечением осуществления трансакций между которыми он занимается, несомненны его полномочия осуществлять принуждение к надлежащему исполнению сделок в рамках группы.

Интересные результаты дало исследование, проведенное в рамках Бюро экономического анализа (БЭА) по заказу Министерства РФ по антимонопольной политике при поддержке предпринимательства и Министерства экономики РФ. Основная цель исследования состояла в том, чтобы проанализировать состояние и тенденции развития интеграционных процессов в российской экономике, формы, которые они принимают, влияние интеграции на рыночную конкуренцию и экономическую эффективность. Исследователи отметили, в частности, что ряд специфических черт российской экономики продолжают сохранять свое значение в текущем десятилетии. Современные интеграционные процессы, как и в конце 90-х, происходят в условиях несовпадения формально закрепленных и реальных форм собственности. Это несовпадение проявляется, в частности, в высокой роли альтернативных интегрирующих механизмов, не связанных с формально закрепленными имущественными правами. Кроме того, в рамках однородных по формальному статусу объединений происходит развитие различных по экономическому содержанию форм интеграции. Таким образом, наблюдается обычное несовпадение форм интеграции де-юре и де-факто [Анализ роли интегрированных структур на российских товарных рынках, 2000. С.16].

Нужно ли развитие межорганизационных сетевых взаимодействий в российской экономике? Мировые тенденции подталкивают к этому, сетевое взаимодействие на многих рынках не только существенно улучшает конкурентоспособность крупных компаний, но и способствовать использованию инновационного потенциала малого и среднего бизнеса. Это особенно важно, поскольку широко распространено мнение о крупных вертикально интегрированных компаниях как главной опоре современной российской экономики и единственной возможности для России успешно конкурировать на мировом рынке. На самом деле малый и средний российский бизнес, несмотря на отсутствие каких-либо «условий благоприятствования», уже сейчас успешно «встроен» в новый экономический ландшафт и вносит существенный вклад в экономический рост страны. Согласно результатам первого цикла проекта «Неизвестный русский бизнес», имевшего своей задачей детальное рассмотрение стратегии малых и средних российских компаний, главной объединяющей характеристикой обследованных компаний является то, что они смогли создать современное производство, наладить выпуск качественного продукта, успешно конкурируют с иностранными производителями, активно расширяют географию своей деятельности. Однако, делают вывод исследователи, «большинству из них не хватит мощи, чтобы превратиться в крупных игроков - слишком сильна конкуренция со стороны иностранного капитала». Поэтому наиболее вероятный путь их развития - либо уход в индивидуальные ниши, где можно создать уникальный продукт, либо поглощение крупными западными компаниями.

Между тем, изучив опыт всех исследуемых компаний, вполне определенно можно сказать: в России есть мощный потенциал для создания динамичного внутреннего хозяйства. Наблюдаемые сегодня практически на всех рынках тенденции указывают на то, что будущее отечественного бизнеса за «индивидуализированными» продуктами и за производителями, способными такие продукты разрабатывать и выпускать. Безусловно, процесс создания более дорогих и уникальных продуктов требует от компаний дополнительных финансовых ресурсов. Характерно также, что практически все рассмотренные в проекте компании находятся на начальном этапе создания собственного брэнда, и эта ситуация типична для всего российского рынка. Поскольку, как известно, на создание брэнда требуется немало средств, соединение усилий ряда малых и средних предприятий по сетевому принципу могло бы способствовать аккумулированию необходимых ресурсов для решения указанных задач. Кроме того, сетевое взаимодействие полезно и для усиления главного конкурентного преимущества, которое российские компании видят в своем научном, инновационном потенциале, в возможности создавать уникальные продукты. Таким образом, существует слой малых и средних предприятий, четко ориентированных на научно-инновационный подход, однако для выхода в новые рыночные ниши и, главное, для их удержания необходима консолидация усилий, и многие российские производители этого звена нацелены на развитие партнерств.

Среди потребностей малых и средних предприятий первостепенной является потребность в условиях для поиска новых возможностей, уникальных ниш и продуктов, для расширения ими своего присутствия за пределами страны и создания собственных конкурентных преимуществ. В этом случае хорошо подходит сетевой принцип взаимодействия, и он не вступает в противоречие с интересами крупного российского бизнеса. Более того, использование такого подхода может быть хорошим способом одновременного усиления позиций и крупного, и малого и среднего российского бизнеса. В частности, очень велик потенциал кластерного подхода, о котором речь шла выше, в создании конкурентных преимуществ предприятий из наиболее перспективных отраслей.

Но состояние и структура российской экономики не слишком способствуют развитию межфирменных сетей. Правда, сегодня в России есть все внешние черты рыночной экономики, формально необходимые для полноценого развития новых форм интеграции. Абсолютное большинство экономических единиц и хозяйствующих субъектов образуют негосударственный сектор экономики, который имеет господствующие позиции практически на всех отраслевых рынках. Однако сохраняется высочайший уровень государственного вмешательства в экономику, нынешнее состояние которой представляется довольно сложным, с учетом отраслевой структуры, где очевиден перекос в сторону сырьевых секторов, и нынешнего состояния основных фондов в большинстве отраслей. В этой ситуации очень важно, как будет выстроена государственная политика, будет ли она нацелена на формирование институциональной среды, позволяющей воспользоваться преимуществами сетевых структур.

2. Возможности и пределы государственной политики по формированию институциональной среды для развития сетевых структур

История рыночных преобразований в России конца ХХ - начала XXI вв. подтвердила справедливость слов О.Уильямсона, что самой значительной научно-прикладной задачей является «формирование правильных экономических институтов». В России в настоящее время активизируется процесс модернизации государственного управления, растет понимание, что практическая трансформация институтов является решающим фактором успешных реформ в России [Ясин, Яковлев, 2004]. Действительно, даже высокий уровень технологических знаний и наличие определенных успехов на высокотехнологичных рынках может не дать экономического эффекта из-за плохой институциональной политики. Если принимать во внимание этот факт, то при разработке мер стимулирования экономического развития страны нужно обращать внимание как на совершенствование процесса производства, так и на совершенствование методов организации. Законодательство, даже если оно непосредственно «ничего» не стоит, но ведет к увеличению трансакционных издержек, может нейтрализовать повышение производительности, основанной на техническом прогрессе, и в действительности уменьшить совокупную производительность экономики. Напротив, законодательство, снижающее трансакционные издержки, может увеличить совокупную производительность, несмотря на неизменный уровень технологических знаний. Поэтому причиной экономического застоя могут быть как плохо спроектированные организационные (институциональные) меры, так и отсутствие инноваций в производственных технологиях или при разработке новой продукции.

В России государственное вмешательство рассматривается в настоящее время как единственный способ преодоления провалов рынка практически во всех сферах экономической деятельности. При этом эффективность такого вмешательства остается в целом невысокой: с одной стороны, в ряде сфер государственное регулирование носит явно избыточный характер, с другой, зачастую государство не выполняет действительно необходимых функций, в частности, тех, которые касаются спецификации и защиты прав собственности, а также стратегическим, инновационно-инвестиционным. Можно говорить о создании воспроизводящейся системы административных барьеров - формальных обязательных правил ведения хозяйственной жизни на отраслевых рынках, устанавливаемых органами государственной власти и местного самоуправления, частные издержки от введения которых для хозяйствующего субъекта, подпадающего под их действие, превышает его частные выгоды [Крючкова, 2005]. В таких условиях, во-первых, отсутствуют действенные стимулы для развития межорганизационного сетевого взаимодействия как способа наращивания конкурентоспособности посредством комбинирования ресурсов и компетенций. Во-вторых, как мы уже говорили, межорганизационная сеть как институт не обязательно является общественно эффективной. В условиях российской экономики, при наличии значительного количества административных барьеров и устойчивых форм их воспроизводства, велика вероятность того, что создание межорганизационных сетей, в особенности кластеров, на которые в России постепенно начинает возникать мода, может оказаться нацелено исключительно на выстраивание дополнительных административных барьеров. Тогда, вместо получения общественной выгоды, посредством данной формы будут обеспечиваться квазирентные доходы определенных групп специальных интересов (в частности, представителей местных администраций и находящегося под их особым покровительством бизнеса, других государственных служащих, «коммерческих» операторов» барьеров).

Функционирование любого института отчасти зависит от индивидов, которые его используют. Как справедливо отмечал К.Поппер, «институты подобны крепостям. Они должны быть хорошо спроектированы и укомплектованы надежным личным составом». Поэтому при рациональном проектировании формальных институтов необходимо оставлять возможность для развития неформальных устройств. Более того, как отмечают Э.Фуруботн и Г.Рихтер, «чтобы так называемая сознательно созданная институциональная структура была действительно устойчивой, конструкция должна учитывать «человеческую природу, какой мы ее знаем», и, конечно, оставаться открытой для неминуемого роста неформальных процессов, а также механизмов защиты». Общественное доверие, о котором мы говорили выше как о глубинной основе успешного развития сетевого принципа взаимодействия, в определенных пределах выступает как продукт «образования» - коллективного предприятия, которое, для того, чтобы стать эффективным, требует значительных затрат реальных ресурсов и времени. Такое образование может быть сопряжено с очень большими издержками, но оно имеет решающее значение для общества.

Развитие межфирменных сетей в отечественной экономике сталкивается со значительным числом сложностей, связанных со спецификой институциональной среды, обусловленной предшествующей траекторией развития. Интеграционные процессы в России отличаются несомненным своеобразием. Можно утверждать, что процессы развития отечественной переходной экономики конца ХХ в. привели к формированию такой структуры производства, в которой важнейшую роль играют отношения между хозяйствующими субъектами, занимающие промежуточное положение между рыночным и иерархическим способами организации трансакций. Однако формы, в которых происходит интеграция, чрезвычайно далеки от описанных нами сетевых взаимодействий, отличающихся высокой результативностью. Слабости системы формальных правил и механизмов принуждения к их выполнению, в частности, невозможность решения задачи обеспечения правомочий собственности, привели к доминированию неформальных механизмов экономической деятельности. Но эти механизмы нацелены не на результативное комбинирование ресурсов и ключевых компетенций, а на скрытое перераспределение собственности.

Если в обществах с высоким уровнем социального доверия сети значительно выигрывают с точки зрения общественной эффективности по сравнению с интеграционными объединениями классического типа, то в условиях современной институциональной среды в России уровень социального доверия чрезвычайно низок, и достижение соответствующего уровня общественной эффективности затруднено. Поэтому вертикально интегрированные структуры, основанные на контроле над собственностью, оказываются пока предпочтительными. Преимущества крупного бизнеса в России связаны еще и с тем, что в настоящее время практически невозможно заниматься бизнесом любого уровня без коррупционных платежей. Из-за этого малый и средний бизнес оказывается в заведомо проигрышном положении по сравнению с компаниями-гигантами, имеющими весомые преимущества в лоббировании. Государственное регулирование «заточено», прежде всего, под интересы крупных вертикально-интегрированных структур сырьевого сектора, при отсутствии четких программ поддержки новых форм интеграции и наиболее перспективных отраслей и секторов экономики. Поэтому набольшинстве российских отраслевых рынков усиливается концентрация собственности, при одновременном распространении различных интеграционных объединений хозяйствующих субъектов, основной характеристикой которых является неформальный характер межфирменных связей и отношений. Взятый государством курс на создание государственно-частных мегахолдингов делает потенциальную траекторию развития еще более далекой от требований смешанной экономики нового типа, базирующейся на сочетании крупных производств с сетевыми межорганизационными структурами.

Но без наличия мощного «подлеска» из сетевых объединений малого и среднего бизнеса система мегахолдингов окажется «оголенной», а национальная экономика - подверженной повышенным рискам мегакризисов. Значит, создание правовых норм и механизмов, снимающих перекос институциональной структуры, становится одной из насущных задач. Без институциональных изменений, учитывающих современные экономические реалии и дающих российскому бизнесу возможность выбора из полного спектра существующих альтернатив интеграции и координации усилий, может оказаться под вопросом обеспечение сильных позиций страны в наиболее перспективных отраслях, которые будут определять долгосрочную конкурентоспособность России на мировых рынках.

При этом необходимо помнить, что сетевой принцип организации не может быть насаждаемым насильно, государство же может и должно способствовать созданию такой институциональной среды, в рамках которой разные альтернативы организации производства окажутся равноправными. Для того, чтобы межорганизационные сети имели возможность участия в экономической деятельности на равных с крупными иерархическими структурами, наиболее полезны усилия государства по общему укреплению институциональной среды: спецификация прав собственности, повышение прозрачности принимаемых политических решений, четкая промышленная политика, эффективная система разрешения споров. Снижение издержек (временных, организационных) на отстаивание экономическими агентами своих инте-ресов в суде, повышение квалификации судей арбитражных судов способны дать импульс развитию сетей, чья деятельность связана с исполнением неоклассических контрактов. В то же время следует помнить о роли отношенческих контрактов в функционировании межфирменных сетей. На такой контракт государство практически не может повлиять прямо, но может обеспечить определенность хотя бы среднесрочных перспектив, и это тоже может способствовать развитию сетей как конкурентоспособной альтернативы.

Заключение

В настоящее время развитие межфирменных сетей в российской экономике сталкивается со значительным числом сложностей, связанных со спецификой институциональной среды, обусловленной предшествующей траекторией развития.

Можно выделить ряд позиций, при воздействии на которые государство косвенно помогает развитию межфирменных сетей. Это спецификация прав собственности, судебная инфраструктура, технологическое развитие, человеческий капитал, уровень доверия в обществе, степень неопределенности и горизонт планирования бизнеса. Соответствующие формальные институциональные устройства должны разрабатываться таким образом, чтобы оставалась возможность для их быстрой адаптации к непредвиденным обстоятельствам посредством спонтанного развития неформальных правил.

В то же время, нельзя забывать, что для деятельности межорганизационных сетей критичными являются такие вопросы, как условия развития малого и среднего бизнеса или возможность использования ИКТ, а это напрямую связано с активностью и эффективностью государственной политики. То есть, для того, чтобы обеспечить выход из кризиса, может быть достаточно грамотной институциональной политики, направленной на создание или воссоздание более эффективной рыночной экономики с целью снижения трансакционных издержек либо на уменьшение институциональных препятствий на пути реализации спроса на труд или применения капитала. Однако, если государство ставит перед собой более амбициозные долгосрочные цели, связанные с обеспечением высокого уровня конкурентоспособности страны и занятием лидирующих позиций в мировой экономике, необходимо к указанным выше составляющим институциональной политики присоединить меры по формированию инновационной экономики и создать стимулы для использования в экономике всего спектра организационных альтернатив, включая новые формы, органически присущие современному этапу мирового развития. Только так можно оптимальным образом вписать экономику России в новый мировой экономический порядок, возникающий на наших глазах.

Литература для дополнительного чтения

Авдашева С.Б. Бизнес-группы как форма реструктуризации предприятий: движение вперед или шаг назад? // Российский журнал менеджмента. 2005. Т.3. № 1. Авдашева С.Б. Хозяйственные связи в российской промышленности: проблемы и тенденции последнего десятилетия. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.

Анализ роли интегрированных структур на российских товарных рынках / С.Б.Авдашева, В.П.Балюкевич, А.В.Горбачев, В.Е.Дементьев, Я.Ш.Паппэ; Бюро экономического анализа. М.:ТЕИС, 2000.

Гурков И.Б. Воздействие интегрированных структур управления на инновационное развитие российских предприятий: попытка эмпирического анализа // Российский журнал менеджмента. 2005. Т.3. № 4.

Долгопятова Т.Г. Эмпирический анализ корпоративного контроля в российских компаниях: когщда крупные акционеры отходят от исполнительного управления? // Российский журнал менеджмента. 2007. Т.5. № 3.

Калянина Л. Инновационный уход от конкуренции // Эксперт. 2005. № 21. 6 июня. http://www.expert.ru

Клейнер Г.Б. Современная экономика России как «экономика физических лиц» // Вопросы экономики. 1996. № 4.

Клейнер Г.Б. Эволюция и реформирование промышленных предприятий: 10 лет спустя // Вопросы экономики. 2000. № 5.

Крючкова П.В. Развитие саморегулирования бизнеса и государственное вмешательство в экономику // Информационно-аналитический бюллетень БЭА, 2004, № 59.

Кущ С.П., Смирнова М.М. Управление взаимоотношениями в российских компаниях: разработка концептуальной модели исследования. Научные доклады № 31(R)-2006. СПб.: НИИ менеджмента СпбГУ, 2006.

Кущ С.П., Афанасьев А.А. Маркетинговые аспекты развития межфирменных сетей: российский опыт // Российский журнал менеджмента. 2007. Т.5. № 4.

Макаров В.Л., Клейнер Г.Б. Бартер в экономике переходного периода: особенности и тенденции // Экономика и математические методы. 1997. Том 33. Вып.2.

Материалы интернет-конференции «Сетевые формы межфирменной кооперации: стратегические вызовы и конкурентные преимущества новых организаций XXI века», 2004. http://ecsocman.edu.ru/

Паппэ Я.Ш. Олигархи. Экономическая хроника 1992-2000. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.

Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: особенности становления и современного этапа развития // Проблемы прогнозирования. 2002. № 1-2.

Радыгин А. Россия в 2000 - 2004 годах: на пути к государственному капитализму? // Вопросы экономики. 2004. № 4.

Развитие форм межфирменной кооперации: сети и взаимоотношения: докл. участников Сети мастерства. М.: Изд. Дом ГУ-ВШЭ, 2008.

Шаститко А. Институциональная среда хозяйствования в России: основные характеристики // В сб. Куда идет Россия?.. Кризис институциональных систем. Под общ. ред. Т.И.Заславской. М., 1999. С.202-203.

Шерешева М.Ю. Россия в мире новых динозавров: о государственно-частных мегахолдингах // Der Spiegel Profile, 2008, №14.

Яковлев А.А. Эволюция стратегий взаимодействия бизнеса и власти в российской экономике // Российский журнал менеджмента, 2005, Т.3, № 1.

Яковлев А.А., Кузнецов П.В., Фоминых А.К. Идентификация неформальных бизнес-групп для целей налогового администрирования / Препринт #WP1/2002/02/ М., 2002.

Ясин Е., Яковлев А. Конкурентоспособность и модернизация российской экономики // Вопросы экономики. 2004. № 7.

Blanchard O., Kremer M. Disorganization // Quarterly Journal of Economics. 1997. Vol.67.

Salmi A. Institutional Change of Business Networks: Russian Transition Revisited // Paper presented at the 20^th IMP Conference, Copenhagen, 2004.

Размещено на Allbest.ru