Естественно-правовые аспекты предпринимательских рыночно-экономических отношений

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 34.346

Естественно-правовые аспекты предпринимательских рыночно-экономических отношений

Андрей Викторович Пашков, к.ю.н., доцент

Кафедра гражданского процессуального и предпринимательского права Самарский государственный университет

Статья содержит анализ особенностей предпринимательских рыночно-экономических отношений, осно-ванных на нормах права, имеющих естественно-правовую природу. Естественно-правовое рассматривает-ся как характеристика правовой нормы, «предданной» абсолютными ценностями и началами. Одновремен-но предлагается анализ естественно-правового, связанный с особенностями возникновения и развития предпринимательских рыночно-экономических отношений. «Естественность» усматривается в присутст-вии стихийного самопорождающегося порядка, основанного на эволюционном отборе соответствующих правил в процессе рыночного саморегулирования. Государственное воздействие на рыночную экономику яв-ляется процессом объективно востребованным, но предстает в виде угадывания (открытия) государст-вом правил путем формализации и закрепления соответствующих правовых норм.

Ключевые слова и фразы: естественное право; предпринимательские рыночно-экономические отношения; неотъемлемые права человека; государственное воздействие на экономику; саморегулирование; стихийный, самопорождающийся порядок; открытие государством правовых норм.

The author analyzes the features of entrepreneurial market-economic relations, based on the norms of law, with natural-legal na-ture; considers natural-legal as a characteristic of legal norm, “given” by absolute values and origins, at the same time suggests the analysis of natural-legal related to the features of entrepreneurial market-economic relations origin and development, considers “naturalness” in the presence of spontaneous self-creating order, based on the evolutionary selection of relevant rules in the process of market self-regulation, and concludes that state influence on market economy is a process in objective demand, but it appears in the form of guessing (discovering) rules by the state with the help of formalizing and consolidating relevant legal norms.

Key words and phrases: natural law; entrepreneurial market-economic relations; inalienable human rights; state influence on economy; self-regulation; spontaneous, self-creating order; discovering legal norms by state.

Формально-позитивистская констатация того, что правовые нормы, связанные с регулированием пред-принимательской деятельности, носят естественно-правовой характер, основывается, в первую очередь, на содержании действующих норм Конституции РФ 1993 года. Традиционно к числу таких норм Конституции РФ принято относить все то, что в той или иной степени позволяет уловить отражение в праве философской дихотомии «естественного» и «искусственного». Так, пытаясь найти общую характеристику для всех есте-ственно-правовых учений, академик В. С. Нерсесянц отмечал, что «это везде и всегда наличное, извне пред-данное человеку исходное для данного места и времени право, которое как выражение объективных ценно-стей и требований человеческого бытия является единственным и безусловным первоисточником правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех человеческих установлений, включая позитив-ное право и государство» [9, с. 794].

Что ж - такое восприятие естественно-правовых свойств права (нормы, отношения) абсолютно законо-мерно и четко укладывается в классические естественно-правовые философские концепты. В связи с этим к естественно-правовым конституционным нормам в первую очередь будут отнесены нормы, связанные с не-отъемлемыми правами человека, апеллирование, например, в защиту которых будет «естественно» предпо-лагать обращение к «предданным» абсолютным ценностям и началам.

В связи с изложенным, в процессе поиска естественно-правовых начал рыночно-экономических предприни-мательских отношений исследователь абсолютно закономерно может акцентировать свое внимание на связи этих отношений с реализацией комплекса неотъемлемых прав и свобод человека, влекущих, в частности, ограничения государства в рыночно-экономических отношениях. Таким образом, естественно-правовое в предприниматель-ских рыночно-экономических правоотношениях будет связано с лежащей в основании появления правоотноше-ния правовой нормой, в которой доктринально нашло отражение вышеназванное качество «предданности».

Такой подход часто вызывает возражения.

А. В. Слепнев замечает, что «естественное право может воплощаться в виде определенного эталона для законодателя и правоприменителя, но не в качестве реально работающего регулятора общественных отно-шений» [13, с. 16]. Основываясь на анализе естественного права как источника права, А. В. Слепнев задает вопрос: «Признавая сейчас в качестве права нечто вытекающее из всеобщих нравственных принципов и на-чал, из человеческой природы или же расценивая право как некий эталон, идеал, который людьми не созда-вался, а возник спонтанно или же, наоборот, существовал всегда, исследователь натыкается на вопрос о том, что же в таком случае считать правовыми отношениями и как их регулировать?» [Там же, с. 17]. Следует сразу же отметить, что регулируются все-таки не правоотношения, которые, по мнению самого А. В. Слеп-нева, являются результатом воздействия нормы на общественное отношение, то есть результатом регулиро-вания. В данном случае, с нашей точки зрения, имеет место традиционная ситуация столкновения позитиви-стских и естественно-правовых начал в современном праве и правовой науке. экономика рыночный правовой

Отрицание естественно-правового можно увидеть и в том сомнении, которое демонстрирует А. П. Дудин, указывая, что естественно-правовая характеристика правоотношения предполагает ситуацию, при которой общественные отношения становятся правовыми в силу экономической и политической необходимости, а не в результате воздействия норм права на фактические отношения [3, с. 5]. Как и в позиции А. В. Слепне-ва, в данном случае также присутствует критическое отношение к возможности рассмотрения правоотноше-ния как результата «невоздействия» конкретной нормы права.

С нашей точки зрения, естественно-правовое (как «предданное») в современных предпринимательских рыночно-экономических правоотношениях в рассмотренном контексте не может вызвать возражений. Нель-зя сказать, что процесс появления предпринимательских рыночно-экономических правоотношений в РФ не связан с соответствующей конкретной правовой нормой. Если рассматривать правоотношение как результат процесса правового моделирования (общественное отношение, урегулированное нормами права), то, следо-вательно, свидетельством появления правоотношения будут особые характеристики поведения участников этого отношения. Такое поведение приобретает характеристики субъективных прав и обязанностей. В таком случае возникновение прав и обязанностей даже в порядке ст. 8 ГК РФ (возникновение прав и обязанностей, не предусмотренных законом, но соответствующих общим началам и смыслу гражданского права) одно-значно свидетельствует о возникновении правоотношения. Вопрос же происхождения (первоосновы) соот-ветствующей правовой нормы даже критиками естественно-правовых начал в праве не рассматривается как основание соответствующих возражений.

С другой стороны, для более глубокого понимания естественно-правового в рыночно-экономических предпринимательских отношениях следует вернуться к герменевтическим и этимологическим основаниям этого явления.

Появление понятия «естественный» в античной философии находилось в ряду поиска и неизбежного противопоставления «естественного» и «неестественного», в том числе как противопоставления представ-лений об общих началах рассматриваемого явления и эмпирически воспринимаемого в данный момент со-стояния этого явления. Термин «естественное», употребляемый во взаимосвязи с правом или состоянием, традиционно связывался с категорией «природа», в основе которой буквальное значение термина «nature», использовавшегося классическими философами.

Лео Штраус пишет по этому поводу: «Открытие природы - дело философии. <…> Ветхий Завет, безус-ловной посылкой которого может считаться неприятие философии, не знает “природы”: древнееврейский термин “природа” не известен древнееврейской Библии». Далее: «Смысл открытия природы не может быть понят, если под природой понимать “всю совокупность феноменов”. Ибо открытие природы состоит именно в разделении этой совокупности на феномены естественные и неестественные, “природа” - термин разграничения» [18, с. 80-81].

Демонстрируя эту же взаимосвязь, Фридрих фон Хайек пишет: «Первоначально греки использовали сле-дующие термины, введенные, судя по всему, софистами в V в. до н.э.: physei, что означает “по природе”, и, в качестве противоположного термина, либо nomos, что лучше всего перевести “по обычаю”, либо thesei, что приблизительно означает “по обдуманному решению”» [15, с. 39].

В этой связи интересно обратить внимание на научную традицию разделения правил (правовых норм) в духе приведенных выше различий между древнегреческими nomos и thesei.

Карл Шмитт обращает внимание на связь nomos c захватом земли как начальной формой локализации и порядка, определяющей как самым первым правовым основанием, на котором строится все последующее право [16, с. 8-14]. Именно поэтому для него, как и для Аристотеля, подлинным «номометом» является Со-лон, который, «как и Ликург, посредством размежевания земли и упразднения долгов создал одновременно и nomoi, и politeia, тогда как Дракон создал лишь nomoi, оставаясь в рамках уже существующей politeia» [Там же, с. 48]. Более того, Шмитт считает, что именно в процессе неоправданного противопоставления no-mos и physis произошло разрушение первоначального смысла: «Благодаря ему (противопоставлению - А. П.) номос становится обязательным долженствованием, которое оторвано от бытия и осуществляется вопреки ему. В качестве всего лишь нормы и установления номос теперь неотличим от thesmos, psephisma или rhema и прочих обозначений, содержанием которых является не конкретный порядок и локализация, а лишь положе-ния и установления, которые в конечном счете - и чем более централизованно, тем более интенсивно - при-обретут значение легалистского издания актов, способного принуждать к повиновению» [Там же, с. 49].

В связи с этим Хайек пишет: «Это разграничение между описательными (дескриптивными) правилами, которые декларируют регулярное повторение определенной последовательности событий (в том числе дей-ствий человека), и предписывающими (нормативными) правилами, которые устанавливают, что такие по-следовательности “должны” иметь место» [15, с. 98]. Применительно к праву, описывая эту древнюю и средневековую традицию, Хайек показывает, что следует различать концепцию закона как продукта челове-ческой воли и закон, который «не изменяется». Демонстрируя на примере римского частного права, которое, казалось бы, традиционно воспринимается как писаное право, Хайек обращает внимание, что до кодифика-ции при императоре Юстиниане римское гражданское право представляло собой в большей степени резуль-тат «открытия» законов юристами, нежели деятельность законодателя. Лишь позднее в Византии, следуя традициям эллинистического мышления, происходит формирование концепции закона как усмотрения законодателя-правителя [7, с. 95-104; 15, с. 100-104].

По мнению Хайека, использование двух близких по значению, но слегка расходящихся выражений по-влекло и утрату первоначального смысла: «Речь здесь может идти либо о различении объектов, существую-щих независимо и тех, которые возникли в результате действий людей, либо о различении объектов, кото-рые возникли независимо от или в соответствии с замыслом людей. Неразличение этих двух дихотомий привело к ситуации, когда относительно одного и того же явления один автор мог доказывать, что оно ис-кусственно, потому что является результатом действий человека, а другой мог говорить о нем как о естест-венном, потому что такого явно никто не планировал» [15, с. 39]. Во II в. н.э. с помощью латинского грам-матиста Авла Геллия, который перевел греческие термины phesei и thesei как naturalis - естественный и po-sitivus - произвольный, данная неопределенность лишь укрепилась.

Средневековые схоласты попытались вернуться к вышеприведенному различию. Они нащупывали сущест-вование промежуточного (между naturalis и positivus) явления, представляющего собой «результат человече-ского действия, но не человеческого замысла». В частности, испанские иезуиты относили такие явления к na-turalis [1; 10; 11; 14, с. 44-52; 15, с. 39-40; 17]. Однако, по мнению Хайека, эти ростки были затоплены прили-вом философии конструктивистского рационализма, в результате чего термины «разум» и «естественный за-кон» приобрели совершенно другой смысл. Следствием такого рода философии стали традиции рассмотрения науки, в том числе и экономической, и юридической, как средства получения объективного истинного знания, основанного на индуктивно-эмпирическом анализе с целью установления точного объективного закона.

Концепция закона превратилась в концепцию «закона разума», что сблизило фактически рационалисти-ческое естественное право и позитивизм - «новое рационалистическое естественное право Гроция и его по-следователей отличалось от них только допущением, что положения права могут быть логически выведены из априорных посылок, в то время как позитивизм рассматривал право как обдуманно разработанную кон-струкцию, основанную на эмпирическом знании о том, какое влияние она окажет на достижение желаемых людьми результатов» [15, с. 40].

На это же обстоятельство в своей диссертационной работе обращает внимание Г. Г. Бернацкий, указы-вая, что в период Нового времени «само понятие природы, понятие “естественного” приобретает новые смысловые параметры, возникающие в контексте механистической парадигмы» [2, с. 131]. Цитируя А. В. Ахутина, он обращает внимание на то, что в указанный период природа и культура впервые оказыва-ются в оппозиционном отношении, что и фиксируется вскоре в радикальном различии естественных и гума-нитарных наук, науки и искусства и т.д. [Там же].

Иное философское направление основывается на критике индуктивизма в социальных науках, на применении идеи вероятности, связанной с ограничением роли истины в осмыслении научного знания, и на осознании прин-ципиальной погрешности и ошибочности научного знания. В этом случае задачами науки в целом становится выдвижение гипотез, способных выдержать систематические попытки их опровергнуть [12, с. 69; 15, с. 36].

Таким образом, как один из вариантов естественного (но не природного!) общественного явления мы можем рассматривать такое, которое не является результатом заранее продуманных целевых действий чело-века. В этом случае речь может идти о стихийном, самопорождающемся порядке, формируемом в том числе прямо не связанными между собой действиями человека, каждое из которых не преследует достижения ка-кой-то общей цели, с которой может быть отождествлен результат этих действий, воспринимаемый в опре-деленный во времени и пространстве момент. Общей целью в этом случае остается поддержание этого по-рядка в целом. При этом главным в поддержании порядка в целом становятся определенные правила, позво-ляющие задавать регулярность в осуществлении действий людей. Эти правила должны появиться в резуль-тате эволюционного процесса, их отбора, который, в свою очередь, может представлять собой как стихий-ный процессе, так и процесс обдуманный.

Сказанное может быть полностью применено к рыночно-экономическим предпринимательским отношениям. Экономическая характеристика рассматриваемых отношений акцентирует наше внимание на сфере их возникновения, которая традиционно в настоящее время связывается с воспроизводственным экономиче-ским процессом и в этом смысле является родовой характеристикой любых экономических отношений - рыночных, плановых и т.п. Предпринимательский характер этих отношений акцентирует внимание на тех возможностях, которые получают обладатели частных интересов в экономических системах определенного типа. Сущность же данного типа отношения связана с их «рыночностью». Этот признак соединяет как осо-бенности собственно экономических отношений, так и особенности формирования любых иных отношений социального характера.

Как социальный фактор, рынок является одновременно и системообразующей моделью, и целевой моделью. Системообразующий характер этой модели взаимоотношений связан с тем, что рынок определяет те ос-новные условия и модели, в том числе модели социально-правового позиционирования участников, которые позволяют достигнуть определенных целей как каждого из участников, так и сохранить систему в целом. Рынок несет гарантийную функцию собственного воспроизводства, но только при условии, что его элемен-ты не перегружаются несвойственными им искусственными целями, то есть с заранее смоделированными предположениями о будущих конкретных результатах.

Необходимо учитывать то обстоятельство, что рыночная экономика предстает, с одной стороны, как сис-тема неравновесных, вероятностных процессов, влекущих постоянные изменения ее состояния, а с другой - как сложная система самоорганизующихся процессов развития во времени. По образному выражению вели-кого русского экономиста Н. Д. Кондратьева, «жизнь общества представляет собой массовый, стихийный поток связей и взаимодействия» [6, с. 56]. Как неравновесные, открытые, нелинейные системы, рыночно-экономические предпринимательские отношения являются результатом процесса саморазвития, в котором порядок (регулирование) и хаос (кризис) взаимопроникают и взаимотрансформируются друг в друга.

Неравновесность рыночной системы связана с тем, что она развивается с участием взаимодействующих элементарных частей, каждая из которых, в свою очередь, может самостоятельно изменяться. Как отмечал Н. Д. Кондратьев, ссылаясь на предложенный В. Вундтом закон гетерогонии, «под влиянием среды, в том числе общественной среды, те цели, которые ставятся себе отдельными лицами, никогда не осуществляются в соответствии с точными предположениями, а всегда с теми или иными уклонениями от них. Иначе говоря, результат действия человека в общественной среде в той или иной мере является независимым от самого человека…» [Там же, с. 54]. В свою очередь закон гетерогонии влечет деперсонализацию результатов дея-тельности отдельного индивида.

Открытость рыночной системы определяется тем, что эта система постоянно обменивается с окружаю-щей средой, в том числе и с правом, соответствующей информацией - отдает информацию окружающей среде (например, сообщает праву о необходимости моделирования какой-либо ситуации) и получает ин-формацию из окружающей среды (например, в виде новых моделей поведения, предложенных государством посредством права). Нелинейность системы определена тем, что в разное время, при разных внешних воз-действиях ее поведение определяется различными законами, что в свою очередь порождает отсутствие единственного теоретического решения. В связи с этим имеет место непредсказуемость и случайность (сто-хастичность) поведения системы, и главное - ее частей, в различные временные периоды. Рыночная эконо-мическая нелинейная система формируется под влиянием случайных, малых воздействий, порождаемых не-равновесностью, нестабильностью. Это воздействие выражается в постепенных накоплениях флуктуаций, бифуркациях (ветвлениях путей эволюции), фазовых и самопроизвольных переходах. В процессе развития рыночной экономической системы одновременно происходит взаимодействие локализованных процессов конкуренции и интеграции [4]. В свою очередь, усложнение рыночно-экономических отношений сопровож-дается вероятностными (хаотическими) трансформациями элементов внутри этих отношений.

В связи с этим право, и в частности предпринимательское право, предстает как наиболее важный инст-румент формирования рыночной экономической системы - оно позволяет сформировать коллективное дей-ствие разнородных по социальной природе субъектов, которые способны при некоторых условиях и обстоя-тельствах к согласованному в пространстве и времени действию, что может стать основанием перехода к новому качественному состоянию всей системы предпринимательских рыночно-экономических отношений. Этот тезис, однако, не означает, что какой-то из элементов этой системы может быть абсолютизирован - на-пример, в целях устранения хаоса (кризиса) устранены все элементы, его порождающие. Хаос является не только кризисом, но и способом взаимодействия, в котором хаотическим является организация взаимосвя-зей, каждая из которых после ее установления становится разновидностью порядка. Поэтому рынок как сис-темообразующий механизм одновременно и цель - обновляемая модель взаимоотношений. Однако эту цель нельзя рассматривать как явление, связанное с чьим-то предумышленным замыслом. Цель в данном случае - это осознание любым заинтересованным лицом того, что нарушение определенных балансов в системе взаимосвязей влечет разрушение всей системы в целом.

По этому поводу Хесус Уэрта де Сото пишет, что процесс общественной координации является стихий-ным, поскольку он неумышленно запускается индивидами, которые постоянно и предприимчиво порождают новую информацию (в силу чего она никогда не бывает «данной»), пребывая в поиске целей и средств, пред-ставляющихся им существенными в контексте каждого их действия, которым они поглощены [14, с. 13].

Особенностью появления правил, как было сказано выше, является появление их в процессе эволюцион-ного отбора, который может представлять собой как стихийный процессе, так и процесс обдуманный. В первом случае мы сталкиваемся с основным механизмом рыночного регулирования - саморегулировани-ем, представленным самостоятельными действиями множества хозяйственных центров. Эти действия на-правлены на достижение частных интересов, но одновременно порождают результат, который обеспечива-ется только коллективным действием. Необходимо обратить внимание на то, что полученный результат не является целью участвовавших в его получении хозяйствующих центров. Результат является случайным следствием коллективного действия. Следовательно, полученный результат, при всей его стихийности, яв-ляется результатом объективным. Во втором случае «процесс обдуманный» представляет собой деятель-ность государства в виде государственного регулирования экономики. В этом случае получаемый результат становится следствием замысла конкретных индивидов. Однако в обоих случаях такие процессы не исклю-чает ошибочности совершаемых действий, поставленных целей и полученных результатов.

Таким образом, рыночно-экономические предпринимательские отношения в своей основе имеют естест-венный порядок, возникающий как децентрализованный процесс поиска его участниками наиболее оптималь-ного варианта поведения путем совершения действий, которые могут быть ошибочными. Каждый из участни-ков становится самостоятельным центром принятия решений, которые в совокупности порождают результаты, появление которых может быть только результатом коллективного, а не индивидуального действия.

Следовательно, естественно-правовой характер предпринимательских рыночно-экономических правоотно-шений связан не только с поиском его оснований в естественных правах человека, в их «предданности» (свято-сти или в их неприкосновенности и т.д.), а связан с особым характером процессов их возникновения и развития.

Из сказанного следует, что государство только формализует и легализует рыночно-экономические пред-принимательские отношения. Государство вынуждено принимать эти отношения как объективную данность - вмешательство в эти отношения в силу принципиальной самостоятельности предпринимательской деятель-ности потенциально сведено к минимуму. Эта минимальность означает, что возможности государства в его воздействии на экономику ограничиваются возможностями угадывания (открытия) правил в рамках государственного воздействия на экономику. Нормы права, формализованные государством, могут быть либо результатом открытия государством этих норм и совпадать с содержанием правил, эволюционно выработанных другими хозяйственными центрами; либо быть результатом ошибки; либо быть результатом замысла, связанно-го с умышленным отказом от поиска эволюционно возникших правил регулирования рыночного порядка.

Именно в связи с этим можно констатировать, что возможности государства изменить предприниматель-ские рыночно-экономические отношения (то есть трансформировать их в нечто новое по содержанию в соот-ветствии с каким-то замыслом и для достижения какой-то определенной цели) предполагают только один ва-риант - радикально изменить всю систему экономико-социальных отношений, заменив предпринимательст-во, например, плановой экономикой. Во всех других случаях у государства нет объективных возможностей придать предпринимательским рыночно-экономическим отношениям принципиально иные базовые качества.

Точно так же можно сказать, что воля государства не является определяющей и в государственном воз-действии на экономику. Этому утверждению не следует противопоставлять констатацию того, что мы все можем наблюдать на практике - реальные практические действия государства в экономике. Последние дей-ствительно являются результатом человеческого замысла, направленного на решение конкретных, заранее определенных задач и достижение заранее определенных целей. Однако сама необходимость вмешательст-ва, ее наличие в элементах самопорождающегося порядка может нами рассматриваться как объективно су-ществующая особенность современного этапа развития рыночно-экономических предпринимательских от-ношений. Как пишет К. Менгер, институты, имеющие жизненно важное значение для жизни в обществе (языковые, экономические, правовые и моральные), являются «непреднамеренными последствиями отдель-ных действий» [8, с. 392]. Этим «непреднамеренным» в общем и «преднамеренным» в частности действиям также свойственны ошибки и неточности, в связи с чем такое положение дел становится основанием для по-строения особых правовых механизмов в сфере государственного воздействия на экономику.

Список литературы

1. Афанасьев А. А. Экономическая мысль в Испании XVI века - саламанкская школа // Экономика и математические методы. 2004. Т. 40. № 4. С. 26-58.

2. Бернацкий Г. Г. Развитие представлений о природе естественного права в истории правовой мысли: дисс. … д.ю.н. СПб., 2001. 504 с.

3. Дудин А. П. Диалектика правоотношения. Саратов, 1983. 110 с.

4. Калинин Э. Ю. Методологический анализ статуса нелинейности в естествознании // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994. С. 148-161.

5. Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики: предварительный эскиз / авт. статей

о Кондратьеве и его творчестве: Ю. Н. Давыдов, Ю. Б. Кочеврин, В. В. Симонов. М.: Наука, 1991. 567 с.

6. Леони Б. Свобода и закон / пер. с англ. В. Кошкина; под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2008. 308 с.

7. Менгер К. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005. 496 с.

8. Нерсесянц В. С. Философия права: учебник. Изд-е 2-е, перераб. и доп. М.: Норма, 2009. 848 с.

9. Полдников Д. Ю. Основные этапы формирования современного понятия гражданско-правового договора // Циви-листические исследования: ежегодник гражданского права / под ред. Б. Л. Хаскельберга, Д. О. Тузова. М.: Статут, 2007. Вып. III. С. 71-76.

10. Полдников Д. Ю. Проблема обязательности договоров: взгляд Саламанкской школы XVI века // Право. 2011.

№ 2. С. 39-50.

11. Поппер К. Предложения и опровержения: рост научного знания / пер. с англ. М.: АСТ; АСТ МОСКВА, 2008. 638 с.

12. Слепнев А. В. Государство как субъект правоотношений: дисс. … кандидата юридических наук. М., 2009. 243 с.

13. Уэрта де Сото Х. Австрийская экономическая школа: рынок и предпринимательское творчество / пер. с англ.

Б. С. Пинскера; под ред. А. В. Куряева. Челябинск: Социум, 2009. viii+202 с.

14. Хайек Ф. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и

политики / пер. с англ. Б. Пинскера и А. Кустарева; под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2006. 644 с.

15. Шмитт К. Номос земли в праве народов jus publicum europaeum. СПб.: Владимир Даль, 2008. 670 с.

16. Шмонин Д. В. В тени Ренессанса: вторая схоластика в Испании. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. 277 с.

17. Штраус Л. Естественное право и история. М.: Водолей Publishers, 2007. 312 с.

Размещено на Allbest.ru