Структурная политика представляет особый набор мер экономической политики, направленных на изменение различных пропорций, сложившихся в экономике и, по тем или иным причинам, становящихся ограничениями в её развитии, либо требующим изменения с целью придания новой динамики - обеспечения заданного темпа роста, превосходящего уже сложившуюся величину. Последнее обстоятельство возникает тогда, когда экономический рост в рамках устаревшей структуры более высоким темпом невозможен, так как эта старая структура не имеет ресурсов его обеспечить, либо становится тормозом для экономического роста. Экономический рост может демонстрировать снижение темпа при исчерпании факторов роста (кривая Базарова), однако не всегда удастся обнаружить новые факторы, способные вернуть рост к темпу исходной величины. В этом случае возникает структурная задача - как изменить экономические пропорции, соотношения между элементами экономической системы, чтобы само это изменение привело к экономическому росту с более высокой величиной темпа. Тем самым, речь идёт о таких структурных изменениях, следовательно, о таких способах воздействия на экономическую структуру (о структурной политике, так как эти изменения не должны происходить сами по себе), которые бы поддержали экономический рост требуемым темпом.

Меры структурной политики, воздействуя на сложившиеся хозяйственные пропорции, могут вызывать сопротивление со стороны агентов, привыкших к данной структуре связей и правилам поведения. Это сопротивление обеспечивает рост издержек, которые затрудняют, например, технологические инновации, снижают интенсивность получения научно-технических результатов (рентабельность их становится ниже). В итоге возникает снижение темпа долгосрочного экономического роста. Таким образом, структурная политика далеко не всегда способствует росту, может его ощутимо затормозить и, более того, вызвать рецессию и спад экономики. Данное обстоятельство воспроизводит требования к инструментам структурной политики - какими они должны быть, чтобы положительно влиять на темп экономического роста.

Эта проблема была актуальна в советское время, в период политики перестройки, когда утверждалось, что за счёт перестройки удастся обеспечить необходимое ускорение экономики. Однако отдельные экономисты считали, что ускорение экономики несовместимо со столь масштабными структурными изменениями хозяйственной системы, которые способны вызвать не только торможение роста, но и спад экономики. Практика показала справедливость этой точки зрения, причём подтверждения не пришлось долго ждать, потому что возник глубокой трансформационный кризис, последствия которого полностью не ликвидированы в России до сих пор.

Тем самым, структурный кризис возможен за счёт объективной смены технологического способа производства (появления инноваций), а также при проведении слабо обоснованной структурной политики, деформирующей экономические пропорции. Поэтому обоснование мер - необходимости и достаточности структурной политики является центральной задачей в рамках макроэкономической политики. Причём, если исчерпаны имеющиеся возможности обеспечения заданного темпа роста, то данная задача не снимается, а наоборот, актуализируется. Проблема состоит в том, что точно доказать исчерпание факторов сложившейся модели роста и необходимость изменения модели за счёт реструктуризации экономики в рамках современного экономического анализа не представляется возможным. Само снижение темпа не является доказательством, поскольку вопрос касается эффективности использования факторов и наличия иных факторов, которые можно задействовать на поддержание темпа роста. Иными словами, требуется установить причины снижения темпа роста, связать эти причины с теми факторами, на которых базировался рост предыдущего периода, и определить, удастся ли их активизировать и какими методами, либо требуется найти иные факторы, если они потенциально имеются в наличии в данной экономической системе. Кроме того, понадобится найти ответ на вопрос, возможно ли переключить систему на эти новые факторы и посредством каких именно воздействий на неё? Поиск ответа на этот вопрос будет предполагать формирование необходимой структурной политики. Если анализ ситуации проведен поверхностно либо по стереотипным компонентам роста, то из зоны рассмотрения выпадают многие релевантные характеристики системы (связь элементов), которые существенно влияют на экономическую динамику. Так, в стратегическом плане можно считать элементами структурной политики, например, приватизацию, либо стимулирование малого бизнеса, частной инициативы, что совместно улучшит экономическую конъюнктуру и будет действовать в направлении поддержания более высокого по величине темпа экономического роста. Однако, если при этом не учитывать сложившуюся в стране структуру секторов, а также то, за счёт какой компоненты рос ВВП (в России наибольший вклад в темп роста вносило валовое потребление - на протяжении длительного промежутка времени, а из секторов - основной вклад в темп роста вносил трансакционный сектор - см рис.1), то возникает закономерное возражение по поводу того, как связаны эти предлагаемые воздействия со сложившейся структурой, и как именно повлияют на её изменение.

Рисунок 1. Вклад в темп роста компонент ВВП - слева, 2003-2017 гг., секторов (трансакционный, обрабатывающий, сырьевой) - справа, 2004-2016 гг. Построено по данным Росстата.

Представляется важным отметить, что анализ мер воздействия на структуру и экономику в целом целесообразно проводить, исходя из представления о росте основного показателя - ВВП, выделив его по компонентам (расходы, добавленная стоимость) и секторам. А уже затем определять чувствительность элементов ВВП на те или иные меры воздействия. Рис.1 в этом смысле даёт наглядную картину структурной динамики. По вкладу в динамику ВВП лидирует трансакционный сектор и валовое потребление. Инвестиционные расходы в период 2003-2008 и 2010-2012 гг. занимают вторую позицию по взносу в темп роста экономики России, выходя на первую позицию в 2017 году (рисунок 1, слева). В период рецессии 2-15-2016 гг., вносящий основной вклад в темп роста трансакционный сектор проваливается наибольшим образом, так что кризису противостоит только сырьевой сектор (обработка также показывает отрицательный вклад - см. рис.1, справа).

Структурная формула, представленная на рис.1 слева имеет вид:

g = g_c c + g_I n + g_G a + g_NX b,

где: g = (1/Y) dY/dt; g_c = (1/C) dC/dt; g_I = (1/I) dI/dt; g_G = (1/G) dG/dt; g_NX = (1/NX) d NX/dt, c = C/Y, n = I/Y, a = G/Y, b = NX/Y - структурные параметры валового внутреннего продукта по расходам Y = C+ I +G +NX, С - валовое потребление, I - , валовые инвестиции, G - правительственные расходы, NX - чистый экспорт.

Если принять во внимание структуру "новые-старые" технологии и инвестиции в них, то можно записать:

Где In, Is - инвестиции соответственно в новые и старые технологии (в каждом секторе они свои), g_In, g_Is - соответственно темп инвестиций в новые и старые технологии.

Учитывая указанные соотношения, несложно получить иной вид "структурной формулы", учитывающий структуру инвестиций в новые и старые технологии:

g = g_In (1+г) г i_s d_is + g_Is (1+г) i_s d_is + g_c c + g_G a + g_NX b

Она позволяет отделить вклад в общий темп роста инвестиций в новые и старые технологии. Этот вклад, очевидно, будет различаться. Зависит он от величины темпа каждого вида инвестиций и величины отношения инвестиций г = In/Is. Темп инвестиций в свою очередь зависит от параметров системы и её восприимчивости к технологическому обновлению и инвестициям в различные типы технологий.

Вклад секторов в темп роста ВВП определяется по формуле:

g = gA a + gB b + gC c,

где a, b,c - доля сектора в ВВП, gA, gB, gC - темп роста сектора.

При N секторов в экономической системе "структурную формулу" для оценки секторального вклада можно представить в виде:

В таком случае возникает задача, если структура не изменяется, определения g = {g_i} - темпа роста секторов, дающих наибольший общий темп роста экономики g = g*. Если структура изменяется, то необходимо определить, каким будет x = {x_i} для данной величины темпа роста каждого сектора {g*_i}. Конечно, считать, что темп роста каждого сектора будет фиксированным, не корректно. Скорее экономическая структура будет оставаться более или менее неизменяемой. Однако если необходимо её изменить для новой модели роста, то тогда задача усложняется - требуется считать и темп роста сектора и его долю изменяемым параметром, причём изменение каждого параметра может детерминировать изменение другого. Вместе с тем на темп роста экономического сектора влияют факторы, которые различны для разных секторов, но отдельные из них (макроэкономического характера) могут быть одинаковыми.

Экономическую структуру российской экономики можно представить в виде трёх секторов - обрабатывающий, трансакционный и сырьевой. Для простоты анализа трансакционный сектор можно объединить с сырьевым сектором, полагая наличие трансакционно-сырьевого сектора. При этом нельзя считать, что этот сектор не обрабатывающий, так как в сырьевом секторе происходит первичная переработка ресурса, также как и в трансакционном изготавливаются отдельные виды конечных потребляемых благ, не только услуг (например, почта изготавливает контейнеры для собственных нужд).

Доминирование трансакционного сектора по вкладу в ВВП России базируется на том, что он показывает наибольшую рентабельность при наименьшем риске ведения хозяйственных дел, в отличие от других секторов. Соотношение риска и доходности для трёх (вверху) и двух (внизу) секторов отражает рис.2.

Рисунок 2. Риск (слева) и доходность (справа) в секторах экономики России, три сектора - в верхней части рисунка, два сектора - в нижней части, 2005-2017 гг.

Как видим из рис.2, риск в обработке с 2008 по 2016 год снижается, в трансакционно-сырьевом секторе - возрастает. Рентабельность в обработке - поднимается, в трансакционно-сырьевом секторе с 2009 по 2013 год относительно стабильна, с 2014 года повышается. В основном это происходит за счёт роста рентабельности сырьевого сектора (рис.2, вверху, справа). Уровень риска наибольший в обработке, наименьший - в трансакционном секторе России. Соотношение доходности и риска в секторах формирует структурную проблему развития российской экономики. Чтобы изменить вклад секторов, которые отражает рис.3, необходимо воздействовать на риск в обработке, сырьевом секторе и трансакционном секторе, а также повышать доходность обрабатывающего сектора. Это потребует изменения структуры инвестиций и наращивания величины инвестиций в экономике, выводя эту компоненту ВВП на первый план по вкладу в темп экономического роста. Эти инструменты образуют общий контур структурной политики в рамках возможной новой модели экономического роста. Представим для двух секторов - обрабатывающего и трансакционно-сырьевого (модель экономик России типа дихотомии) влияние изменения риска в каждом секторе на динамику валовой добавленной стоимости (рис.3).

Как видно из рис.3, обрабатывающий сектор не вносит основного вклада в общий темп экономического роста российской экономики.

Однако рецессия 2015-2016 гг. позволила выровнять секторальный вклад в темп роста и в случае развёртывания модели индустриального роста в дальнейшем может возрасти вклад обрабатывающего сектора. Для этого меры структурной политики должны изменить соотношение риска и рентабельности между секторами. Во-первых, возможно понижать риск в обработке, во-вторых, увеличивать риск в трансакционно-сырьевом секторе, особенно в трансакционном секторе отдельно, либо по крайне мере не допускать снижения этого риска относительно имеющегося уровня.

Рисунок 3. Темп роста ВДС обработки и трансакционно-сырьевого сектора (слева), изменение вклада каждого сектора (справа), 2007-2016 гг.

Предпринятые расчёты позволяют утверждать, что при снижении риска в обрабатывающем секторе (без изменения риска в трансакционно-сырьевом секторе), темп роста остаётся в положительной области и выравнивается (нет больших колебаний), однако величины темпа выше 5% не наблюдается (рис.4, справа). Темп трансакционно-сырьевого сектора превосходит темп обработки (рис.4, слева). Тем самым, снижение риска в обработке является инструментом обеспечения положительной динамики и, как покажем ниже, способствует притоку капитала и труда в этот сектор, либо снижает величину оттока ресурсов из сектора. Повышение риска в трансакционно-сырьевом секторе также может быть мерой воздействия. Однако она не столь действенна для российской экономик. К тому же повышение риска является весьма спорной мерой, поскольку высокий риск в перспективе окажет неопределённое влияние на экономическое развитие и его наверняка придётся снижать.

Рисунок 4. Темп роста обработки (слева), трансакционно-сырьевого сектора (справа) при уменьшении риска в обработке на 10,30 и 50%, 2006-2016 гг.

Уменьшение риска в обработке влияет и на общую динамику валовой добавленной стоимости российской экономики, выравнивает эту динамику, ликвидируя спады в экономике (рис.5). Показано снижение риска на 10, 30 и 50%.

Рисунок 5. Темп роста ВДС России - исходный и при уменьшении риска в обработке на 10, 30 и 50%, 2006-2016 гг.

Темп роста российской экономики становится положительным на всем участке рассмотрения, т.е. повышается устойчивость, отрицательный темп роста сменяется положительным - в 2009, 2015-2016 гг. В среднем темп роста становится выше. Вместе с тем, высокого темпа роста обеспечить только за счёт данной меры не удаётся на исследуемом интервале. Нужны инвестиции в повышение технологичности не только обрабатывающего сектора, но и экономики в целом.

Следовательно, требуется система мер в рамках структурной политики, не только снижение риска в обработке, влияющего на распределение ресурсов между экономическими секторами, но и изменение капитала, труда, технологичности, влияющее на динамику валовой добавленной стоимости. Дадим прогноз изменения валовой добавленной стоимости до 2021 года (рис.6), исходя из того, что изменение капитала и труда происходит по схеме: а) +2, +3, +4,+5%; б) +6,+7,+8,+10%; в) +12,+13,+14, +15%. Обозначение на графике рис.6 осуществляется по заключительной величине увеличения параметра в заключительный год - 2021.

Рисунок 6. Прогноз темпа роста ВДС России по трём вариантам изменения капитала (слева) и труда (справа) а-б-в., 2007-2021 гг.

Как видим, именно рост труда будет сильнее всего влиять на динамику валовой добавленной стоимости, скромнее будет влиять рост капитала.

Рисунок 7. Темп роста ВДС обработки при изменении капитала (слева), технологичности (в центре), труда (справа), 2007-2021 гг.

Рост валовой добавленной стоимости в обрабатывающем секторе отражает рис.7. Как видим, технологичность сильнее влияет на величину валовой добавленной стоимости, нежели капитала, но, тем не менее, развитие обработки зависит от труда, который постоянно утекал из этого сектора (с различной интенсивностью на периоде рассмотрения). Приток труда, либо даже сокращение оттока из обработки способно увеличить валовую добавленную стоимость на существенную величину. Меньшее влияние капитала связано с высоким уровнем его износа и низким уровнем автоматизации производства, низкой общей технологичностью. При увеличении технологичности значимость этого фактора в создании добавленной стоимости закономерно возрастёт. Рассмотрим в следующем разделе, как зависит распределение ресурсов - труда и капитала - от величины риска в секторе обработки. Эта зависимость говорит о том, что система действий в рамках структурной политики должна приводить к снижению риска ведения хозяйственной деятельности в обрабатывающих производствах, при том же, либо более высоком риске в трансакционном секторе. Такое изменение риска снабдит обработку добавочными ресурсами развития, будет способствовать технологическому обновлению производств и увеличению доли обработки в величине создаваемого продукта в экономике.

На рис.8 показана связь рентабельности и риска в обработке (слева), а также инвестиций в российской экономике и риска (справа).

Рисунок 8. Рентабельность (слева), инвестиции в основной капитал (справа) и риск в обработке, 2006-2016 гг. (уменьшение риска на 10, 30 и 50%).

Как видно из рисунка 8, снижение риска сопровождается ростом рентабельности в обрабатывающем секторе (снижение осуществляли на 10, 30 и 50% соответственно от текущих значений в рассматриваемом периоде). Снижение риска благотворно действует на инвестиционную активность, увеличивая объём инвестиций в российской экономике (риск Риск оценивается по стандартному квадратичному отклонению прибыли. взят для российской экономики в целом). Таким образом, если меры экономической политики, включая структурную политику как важное звено общей проводимой экономической политики, не будут сопровождаться снижением риска, рассчитывать на успех иных мероприятий не приходится. Конечно, в России имеются резервы в банковском секторе (актив около 80 трлн. руб., инвестируется около 2 трлн. руб.), валютные резервы Конечно, учитывая малый государственный долг России, его можно увеличить, аккумулируя ресурсы на развитие через банки развития и инфраструктурные проекты, институты развития. Однако увеличение государственного долга (внутреннего, поскольку на внешнюю его часть имеются ограничения) чревато иными негативными эффектами, в частности, возникновением пирамиды ГКО и ОФЗ, снижением потребления и др. , Фонд национального благосостояния, в который выводятся деньги, которые могли бы работать в экономике, тем не менее, наибольший ресурс сосредоточен в самих секторах, функционирование одних из них является деградационным (обработка), других - избыточным (трансакционные секторы). Этот возникший перекос "сервисной экономики" без роста технологичности обрабатывающих производств отличает экономику России от экономики ведущих развитых стран мира. И этот перекос может быть устранён только соответствующими коррекциями экономической структуры. Следовательно, весь набор мер экономической политики нужно подчинить этой цели. Программа "цифровой экономики", при всей её полезности, тем не менее, без постановки и решения стратегических задач в рамках выправления экономической структуры, с основным акцентом на развитие обработки, вряд ли способна, учитывая выделенные на её реализацию ресурсы, разрешить образовавшиеся структурные перекосы российской экономики.

Чтобы реализовать план по структурной коррекции российской экономики, необходимо дать оценку распределению основных ресурсов - труда и капитала - при изменении риска ведения хозяйственной деятельности в обработке (уменьшении этого риска) и трансакционно-сырьевом секторе, т.е. представляя экономику в рамках двухсекторной модели.

2. Секторальный перелив ресурсов - труда и капитала

В рамках структурной политики можно воздействовать на риск и доходность секторов экономики, перелив ресурсов между секторами:

повысить/снизить риск в обрабатывающем секторе;

повысить/снизить риск в трансакционном и сырьевом секторе;

повысить/снизить доходность обрабатывающего сектора;

повысить/снизить доходность трансакционного и сырьевого сектора

Ещё одним методом структурной политики является определение структуры инвестиций в технологическое обновление - старые и новые технологии как в масштабе экономики страны, так и её отдельных секторов.

Здесь возможны различные режимы, влияющие на величину инвестиций в новые и старые технологии в масштабе изменения общей величины инвестиций.

Релевантные параметры, определяющие структурные соотношения - капитал, труд, технологичность сектора, инвестиции в старые и новые технологии, риск ведения хозяйственной деятельности, доходность.

Проведём анализ изменения валовой добавленной стоимости в обработке при изменении капитала, труда, технологичности (отношению объёма производства на новых технологиях к объёму производства на старых технологиях), риску, доходности, инвестициям в старые технологии на 10% от исходных значений. Результат приведен на рисунках 9-13 Расчёты для графических материалов помогла выполнить аспирант ПГНИУ Ворончихина Е.Н. Этот анализ включён в развёрнутом виде в совместную монографию, готовящуюся к изданию под названием "Модели индустриализации экономики" в издательстве "Ленанд" в 2019 году.

Рисунок 9. Изменение ВДС при изменении капитала - 10% (слева), +10% справа, млн. руб. цены 2004 года, 2006-2016 гг.

Снижение капитала на 10% снижает, увеличение - увеличивает валовую добавленную стоимость обработки.

Из рис.10 видно, что такое же изменение труда много больше влияет на величину валовой добавленной стоимости в обработке, чем капитал или технологичность и другие параметры.

Рисунок 10. Изменение ВДС при изменении труда - 10% (слева), +10% справа, млн. руб. цены 2004 года, 2006-2016 гг.

Влияние технологичности отражено на рис.11.

Рисунок 11. Изменение ВДС при изменении технологичности - 10% (слева), +10% справа, млн. руб. цены 2004 года, 2006-2016 гг.

Рост инвестиций в старые технологии на 10% понижает валовую добавленную стоимость в обработке. Снижение этих инвестиций действует в сторону повышения общей технологичности, зависящей от отношения In/Is. (рис.12). Хотя влияние, как видно из рис.12, незначительное.

Рисунок 12. Изменение ВДС обработки в ценах 2004 г. (млн. руб.) при увеличении Is на 10% (слева), уменьшении на 10% (справа).

Рисунок 13. Изменение ВДС обрабатывающего сектора в ценах 2004 года (млн. руб.) при изменении риска, слева r1-10%, справа r2+10% d1 и d2 - рентабельности (доходности) секторов (по рентабельности продаж товаров, работ услуг), r1 - риск обработки, r2 - риск в трансакционно-сырьевом секторе. .

На рис.13, слева показано влияние изменения риска в обработке, способствующее повышению валовой добавленной стоимости. Повышение риска в трансакционно-сырьевом секторе приводит к повышению добавленной стоимости в обработке (рис.13, справа). Чем значительнее снижение риска в обработке, тем выше будет величина создаваемой добавленной стоимости, и на графике ситуация будет выглядеть более рельефно.

Рисунок 14. Изменение ВДС обрабатывающего сектора в ценах 2004 года (млн. руб.) при изменении риска - r1-10%, r2+10% (слева), снижения доходности трансакционно-сырьевого сектора - d2-30% - справа.

При одновременном уменьшении риска в обработке и росте риска в трансакционно-сырьевом секторе, валовая добавленная стоимость обработки увеличивается (рис.14, слева). Снижение доходности трансакционно-сырьевого сектора, как и рост доходности самой обработки - приводят к росту добавленной стоимости (рис.14, справа). Следовательно, выправление структурного перекоса российской экономики, поощряющего развитие трансакционных и сырьевых секторов, видится в снижении риска обработки, относительном увеличении риска трансакционных секторов (финансовые спекуляции), снижении доходности последних и организации притока ресурсов в обработку. Эти действия совместно с повышением технологичности способны повысить рентабельность обработки, создавая условия для дальнейшего привлечения ресурсов (инвестиций в новые технологии). Оценки для рис.14 осуществлялись в предположении наличия связи риска и рентабельности.

Рис.15 отражает темп роста валовой добавленной стоимости секторов при притоке капитала в обработку и оттоке капитала из трансакционно-сырьевого сектора при снижении риска на 10, 30 и 50%.

Рисунок 15. Приток и отток капитала при различных рисках в обработке (слева), трансакционно-сырьевом секторе (справа) 2006-2016 гг.

Из рис.15, слева следует - капитал приходит в сектор обработки при снижении риска (смещение графика вправо), но темп роста валовой добавленной стоимости в среднем снижается. Это объясняется, на мой взгляд, тем, что притекающий (либо остающийся в секторе) капитал необходимо использовать. Усилия по использованию капитала способны затормозить рост (особенно при снижении отдачи).

Снижение риска в обработке на 10,30 и 50% для российской экономики не обеспечивает большого притока труда. Более того, такое именно снижение, предпринятое в расчёте способно лишь остановить отток труда из обработки. В среднем это повысит темп валовой добавленной стоимости обработки. Вместе с тем, это влияние не так сильно, как хотелось бы (рис.16, слева). Одновременно в трансакционно-сырьевом секторе снизится приток кадров при уменьшении риска в обрабатывающем секторе. Темп роста добавленной стоимости этого сектора почти не изменится (рис.16 справа).

При снижении риска в обработке снижается отток труда, и возрастает приток капитала. Это улучшает динамику добавленной стоимости. Увеличение совокупного ресурса обработки до 2% создаёт наилучшую динамику при снижении риска в обработке на 10, 30 и 50% относительно исходной величины. Валовая добавленная стоимость в российской экономике росла бы при этом темпом от 2 до 6%, причём отрицательных её значений не наблюдается (отсутствует спад). Амплитуда колебаний также ниже, что создаёт режим более устойчивого развития (рис.17).

Рисунок 16. Приток и отток труда при различных рисках в обработке (слева), трансакционно-сырьевом секторе (справа) 2006-2016 гг.

Рисунок 17. Темп роста ВДС России и суммарный ресурс (капитал плюс труд) при уменьшении риска в обработке на 10, 30 и 50%, 2006-2016 гг.

Приводимые расчёты подтверждают целесообразность мер структурной политики, направленных на распределение ресурсов между секторами. Причём приоритеты должны относиться к высоко технологичной промышленности, обрабатывающим секторам. Именно они должны получить ресурсы - капитал, труд - и повысить технологичность. Здесь возникает проблема, связанная с тем, что расчёты показали релевантность фактора труд для развития обработки. Казалось бы, трудоёмкие производства затрудняют технологическое обновление. Однако, это не так по двум причинам. Во-первых, трудоёмкие производства, когда труд становится дорогим (высококвалифицированный труд) требуют замещения труда машинами. Во-вторых, проблема даже не в притоке труда, а в снижении оттока труда из российской промышленности, чтобы не увеличивать и так возникающий дефицит по набору профессий. Вместе с тем, приведенные расчёты доказывают, что воздействие на перелив ресурсов между секторами является подлинным содержанием структурной политики, должно стать результатом снижения риска в тех секторах, которые требуется развивать.

При формировании планов экономической политики обычно ищут ресурсы для решения актуальных задач. Однако упускают из виду, что необходимые ресурсы сосредоточены в секторах экономики. Структурная политика может стимулировать их распределение для обеспечения устойчивого роста экономики.

При организации новой модели экономического роста в России значение приобретает не только величина инвестиций (инвестиционная модель роста), но и их структура, задаваемая распределением инвестиций между обработкой, трансакционным и сырьевым сектором, а также между новыми и старыми технологиями в каждом секторе (технологическая структура). Именно это распределение будет играть роль при проведении технологической индустриализации.

3. Структура инвестиций в новые и старые технологии (технологический вектор индустриализации)

Решение задачи преодоления сырьевой зависимости (специализации) российской экономики возможно при реализации структурной политики, в частности, за счёт анализа и изменения структуры инвестиций в новые и старые технологии (технологического обновления). Общую величину инвестиций (I) можно представить в виде суммы инвестиций в новые (In) и старые технологии (Is), I = In+Is. В таком случае возможны различные режимы развития, когда инвестиции растут, не изменяются либо сокращаются и при этом меняется соотношение инвестиций в новые и старые технологии (см. таблицу 1). Кроме того, инвестиции в новые и старые технологии по-разному влияют на величину технологичности как отдельных секторов, так и экономики в целом, они могут либо увеличивать её со своим ростом, либо снижать (оставлять неизменной) Подробнее см.: Сухарев О.С. Экономический рост, институты и технологии. - М.: Финансы и статистика, 2014; Теория реструктуризации экономики. - М.: Ленанд, 2016. .

Таблица 1. Структура инвестиций в "новые-старые" технологии и модели технологического (индустриального) развития

Каждая модель таблицы 1 - это теоретический результат, требующий дополнительного описания и уточнения, особенно в части обоснования приемлемых мер экономической политики. Эти меры, исходя из представленной классификации моделей, должны быть связаны с необходимостью:

увеличения общих инвестиций, если они не растут или сокращаются, причём в последнем случае требуется располагать мерами для остановки снижения инвестиций;

увеличения инвестиций в новые технологии, если они не растут или снижаются (в последнем случае также нужна политика, предотвращающая такой исход);

увеличения инвестиции в совершенствование старых технологий;

изменения соотношения темпов, задаваемых в общем виде dIn/dt и dIs/dt при росте инвестиций I и росте каждой компоненты в структуре инвестиций в пользу инвестиций в новые технологии (подбор приемлемого темпа).

Определение таких мер экономической политики представляет собой самостоятельную задачу, но она связана со снижением риска в секторах экономики, так как данное воздействие положительно влияет на инвестиции в старые и новые технологии в конкретных видах деятельности, облегчая условия для инноваций, провоцируя фирмы внедрять результаты НИОКР в производство (см. рис.18).

структурная политика инвестиция инструмент

Рисунок 18. Инвестиции с новые и старые технологии в обработке (слева), трансакционно-сырьевом секторе (справа).

Инвестиции в старые технологии значительно превосходят инвестиции в новые технологии в каждом секторе. Однако с ростом риска они понижаются. При этом инвестиции в старые технологии в трансакционо-сырьевом секторе (за счёт сырьевого сектора В статье рассматриваются два сектора совместно в рамках модели дихотомии российской экономики. ) значительно превышают аналогичные инвестиции в обработке. Относительно новых технологий в обработке инвестиции выше, нежели в трансакционно-сырьевом секторе (рис. 19).

Рисунок 19. Инвестиции в новые технологии двух секторов (слева) и старые технологии (справа).

По новым и по старым технологиям риск в обработке в три и более раз превышает риск ввода новых и старых технологий в трансакционно-сырьевом секторе. Это соотношение рисков также влияет на возможности технологического обновления экономики и делает ценным проведенный выше анализ влияния снижения риска на экономическую динамику обрабатывающего сектора и экономики России в целом.

Размещено на Allbest.ru