Новый демографический переход: наибольший прирост продолжительности жизни в настоящее время происходит за счет старших возрастов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Новый демографический переход: наибольший прирост продолжительности жизни в настоящее время происходит за счет старших возрастов

Карен Эгглстон. Виктор Фукс

В начале XX века в США и 16 других сопоставимых по экономическому развитию странах снижение смертности в возрастах старше 65 лет обеспечивало лишь 20% общего прироста ожидаемой продолжительности жизни. В начале XXI века эта доля составляла уже 80%, асимптотически приближаясь к 100%. Этот новый демографический переход предвещает ослабление влияния роста дожития на продолжительность трудовой жизни. Для стран с высоким уровнем дохода, находящихся на переднем крае перехода в долголетии, доля ожидаемой продолжительности трудовой деятельности в процентах к ожидаемой продолжительности жизни снижается. Если общество хочет сохранить положительную взаимосвязь между ростом продолжительности жизни и ростом благосостояния, ему необходима новаторская политика.

Ключевые слова: новый демографический переход, переход в долголетии, ожидаемая продолжительность жизни, ожидаемая продолжительность трудовой деятельности.

The new demographic transition: most gains in life expectancy now realized late in life

The share of increases in life expectancy realized after age 65 was only about 20 percent at the beginning of the 20th century for the United States and 16 other countries at comparable stages of development; but that share was close to 80 percent by the dawn of the 21st century, and is almost certainly approaching 100 percent asymptotically. This new demographic transition portends a diminished survival effect on working life. For high-income countries at the forefront of the longevity transition, expected lifetime labor force participation as a percent of life expectancy is declining. Innovative policies are needed if societies wish to preserve a positive relationship running from increasing longevity to greater prosperity.

Key words: new demographic transition, longevity transition, life expectancy, expected labour force participation.

Введение

В классической трактовке «демографический переход» описывает процесс, который начался в Европе в 1800-х гг. со снижения смертности и продолжился, как правило с некоторой задержкой, снижением рождаемости (Davis 1945; Lee 2003). Согласно Ли и Реэру (2011:1), «этот исторический процесс - одно из самых важных изменений, повлиявших на человеческое общество за последние 500 лет». Демографический переход повлек за собой увеличение ожидаемой продолжительности жизни, которому сопутствовал рост производительности труда, что, в свою очередь, подстегнуло дальнейшее улучшение здоровья за счет положительных изменений в питании и уровне жизни (Fogel 1994; Barker 1990), а после Второй мировой войны и за счет прогресса в медицине (Cutler, Deaton, Lleras- Muney 2006). В то же время увеличение ожидаемой продолжительности жизни привело к тому, что все большая доля людей в каждой новой когорте живет достаточно долго для того, чтобы участвовать в производстве товаров и услуг. Снижение рождаемости также сопряжено с более высоким уровнем экономической активности женщин (Galor and Weil 1996; Costa 2000; Guinnane 2011).

Во время первоначального демографического перехода, снижение смертности, предшествующее снижению рождаемости, ведет к концентрации населения в рабочих возрастах; подобное изменение возрастной структуры способствует росту доходов, получившему название «демографический дивиденд» (Bloom, Canning, Sevilla 2003). Свифт (2011) отметил существенную двустороннюю положительную взаимосвязь между продолжительностью жизни и ВВП на душу населения в период между 1820 и 2001 гг. для 13 стран с высоким уровнем доходов.

В настоящее время США и многие другие страны переживают демографический переход нового типа. Продолжительность жизни теперь увеличивается за счет более поздних возрастов, а не на ранних этапах жизненного цикла, как это было прежде. В начале ХХ века в Соединенных Штатах и других развитых странах продолжительность жизни росла за счет снижения смертности в дорабочих и рабочих возрастах, менее 20% прироста приходилось на возраст старше 65 лет. Сейчас более 75% увеличения ожидаемой продолжительности жизни приходится на старшие возрастные группы, и эта доля асимптотически приближается к 100%. Выбор возраста 65 лет для иллюстрации этого нового демографического перехода произволен, но, если использовать возрастной рубеж в 60 или 70 лет, выводы будут аналогичными.

Новый демографический переход - это переход в долголетии. Как люди и общество в целом отреагируют на снижение смертности, если почти все оно произойдет в старших возрастах? Этот вопрос шире и касается более долговременных последствий, чем просто вопрос о меняющейся численности возрастных групп в разных когортах, когда внимание обычно фокусируются на экономических последствиях выхода на пенсию многочисленных «бэби-бумеров». Новый демографический переход имеет важные социальноэкономические последствия вне зависимости от моделей рождаемости.

Когда рост ожидаемой продолжительности жизни происходит в основном за счет старших возрастов, то увеличивается не численность трудоспособного населения, а число пожилых людей, как правило, пенсионеров. Пенсионеры сильно зависят от трансфертов со стороны работающей части населения для обеспечения своей жизни, включая медицинское обслуживание. Таким образом, рост продолжительности жизни за счет снижения смертности в старших возрастах может нарушить экономический баланс между производством и потреблением, что, в свою очередь, может создать долгосрочные вызовы для государственной политики. Очевидные необходимые изменения (по крайней мере, «очевидные» для многих экономистов) -- рост производительности, повышение нормы сбережений населения и возраста выхода на пенсию, однако, способы достижения этих целей неоднозначны и неопределенны.

В статье рассматривается временной период 1900-2007 гг. для США и 16 других «развитых стран», располагающих непрерывными рядами данных о смертности: Австралии, Бельгии, Канады, Дании, Англии и Уэльса, Финляндии, Франции, Исландии, Италии, Нидерландов, Северной Ирландии, Норвегии, Шотландии, Испании, Швеции и Швейцарии. Мы рассматриваем демографические показатели, в том числе ожидаемую продолжительность жизни при рождении и в возрасте 65 лет; ожидаемую долю доживающих до возраста 65 лет для каждой когорты, а также вклад снижения смертности в возрастах старше 65 лет в увеличение ожидаемой продолжительности жизни. Для США мы также рассчитали ожидаемое число лет трудовой деятельности для каждой когорты, что позволяет нам исследовать, как изменения в смертности отражаются на трудовой деятельности в целом, а также какова доля периода трудовой активности по отношению ко всей продолжительности жизни. После рассмотрения результатов перехода в долголетии и изменения в уровне занятости населения в США и других странах с высоким уровнем дохода обсуждаются экономические и социальные изменения в Китае и других странах, находящихся на более ранних этапах демографического перехода. Статья завершается кратким обсуждением долгосрочных последствий нового демографического перехода.

Переход в долголетии

Для изучения долгосрочных тенденций ожидаемой продолжительности жизни мы обратились к таблицам смертности, размещенным в базе данных Human Mortality Database, которая содержит надежные демографические данные для отдельных стран и регионов, собранные авторитетной группой демографов (http://www.mortality.org). В первую очередь, мы использовали показатели таблиц смертности для календарных периодов - ожидаемую продолжительность жизни при рождении, которая представляет собой прогнозируемый средний возраст смерти для когорты, в которой сохраняются возрастные коэффициенты смертности, наблюдаемые в год ее рождения; показатели дожития от рождения до 65 лет; ожидаемая продолжительность жизни в 65 лет. Мы рассматриваем пятилетние таблицы смертности для календарных периодов с 1900 года (а при наличии данных - и более ранние) для каждой из 17 стран и регионов, для которых есть данные по крайней мере за последние 70 лет. Пятилетние интервалы помогают сглаживать годовые колебания демографических показателей.

Мы вычисляем изменения для девяти перекрывающихся 20-летних интервалов: 1907-1927 гг., 1917-1937 гг. и так далее до 1987-2007 гг. См. Приложение на стр. 155-182, где приведены пятилетние средние значения для каждой страны.

Таблицы в Приложениях 1-3 показывают снижение коэффициента вариации между 17 странами с высоким уровнем доходов для демографических переменных, представленных на рисунках 1 и 2. Данные по США до 1933 года (с этого года они имеются в базе данных The Human Mortality Database) представлены таблицами смертности из Национальных отчетов по статистике естественного движения населения США (U.S. National Vital Statistics Reports). За период с 1900 по 1928 г. расчеты основаны на данных о регистрации смертей в штатах, позже - для всей страны (без разделения на расы). Для небольшой части наблюдений в начале века: в Австралии, Канаде и Северной Ирландии (1900-1919 гг.); в Испании в 1900 г.; в США в 1905 г., 1915 г. и 1925 г. -- мы используем значения, рассчитанные на основе регрессионной зависимости между этими значениями для конкретных лет и стран и линейными временными тенденциям для каждой страны. (Годы, оканчивающиеся на «7», выбраны как средние точки каждого из пятилетних интервалов). Для расчета изменений числа лет жизни, прожитых после 65 лет, мы сначала умножаем долю доживших до 65 лет на ожидаемую продолжительность жизни в возрасте 65 лет для каждого пятилетнего интервала, и затем вычисляем разницу для каждого 20-летнего интервала. В заключение мы вычисляем изменения числа лет жизни, прожитых после 65 лет, как долю изменений в ожидаемой продолжительности жизни при рождении для каждой страны по каждому из девяти 20-летних интервалов.

Рисунок 1A показывает, что в странах с высоким уровнем доходов ожидаемая продолжительность жизни при рождении увеличивалась почти непрерывно в течение более чем 100 лет. Как видно на рисунке 1Б, рост ожидаемой продолжительности жизни при рождении произошел в основном за счет снижения смертности младенцев, детей и молодых людей, что привело к резкому увеличению доли лиц, доживающих до 65 лет. Доля доживающих от рождения до возраста 65 лет в XX веке увеличились более чем в 2 раза: с 40,9 % до 83,3 % за период с1900-04 гг. по 2005-09 гг. для США. За тот же самый период произошло аналогичное увеличение вероятности дожития до 65 лет в 16 указанных выше странах с высоким уровнем доходов -- с 42,0 до 87,8 %.

Также большую роль в «переходе в долголетии» сыграло увеличение ожидаемой продолжительности жизни в возрасте 65 лет, рост которой в последние десятилетия становится все более ощутимым (рис. 2А). Взаимосвязь между увеличением ожидаемой продолжительности жизни в возрасте 65 и долей лиц, доживающих до 65 лет, привела к исключительному усилению вклада снижения смертности в старших возрастах в общую динамику продолжительности жизни. Как следует из рисунка 2Б, этот вклад составлял 20% для каждого 20-летнего периода в начале ХХ века, а к концу века увеличился до 76% в США и 78% в 16 странах, асимптотически приближаясь к 100%. Наши результаты очень похожи на те, что были получены Ли и Tулджапуркаром в 1997 г. на основе данных о смертности в США в 1995 г.

Мы можем продемонстрировать смещение смертности к старшим возрастам, сравнив возрастное распределение снижения смертности в период между первой и второй половиной ХХ века на примере Англии и Уэльса как региона с наиболее надежными демографическими данными. На рисунке 3 показано, что между 1900-1904 гг. и 19501954 гг. наибольшим было снижение коэффициентов младенческой и детской смертности, в то время как между 1950-1954 гг. и 2000-2004 гг. смертность сильнее всего снижалась в возрастах старше 70 лет. Такая же модель снижения возрастных коэффициентов смертности в ХХ веке характерна для Швеции -- еще одной страны с долговременной и достоверной статистикой Подробную информацию о Швеции см. Приложении. Рис. 3 показывает незначительное увеличение показателей смертности в самых старших [90+] возрастных группах между 1900-1904 гг. и 1950-1954 гг., возможно связанное с малой численностью когорты, менее достоверными данными и/или дожитием менее здоровых лиц до этих возрастов..

Рисунок 1. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении и доля доживающих до 65 лет, США и 16 других стран с высоким уровнем дохода, с 1990 года

Рисунок 2. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 65 лет и вклад снижения смертности в возрастах старше 65 лет в рост ожидаемой продолжительности жизни при рождении, США и 16 других стран с высоким уровнем дохода, с 1990 года

Рисунок 3. Снижение возрастных коэффициентов смертности в Англии и Уэльсе между 1900-04 и 1950-54 и между 1950-54 и 2000-2004

Источник: расчеты авторов по данным Human Mortality Database

Если возрастные показатели смертности меняются с течением времени, фактическое дожитие когорт будет отличаться от оценок ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Необходимо помнить, что оценки ожидаемой продолжительности жизни при рождении (ожидаемая продолжительность жизни для календарных периодов) основаны на возрастных коэффициентах смертности в конкретном календарном году. Например, в период 1900-1904 гг. ожидаемая продолжительность жизни при рождении в Англии и Уэльсе составляла 48,6 года. Для реальной же когорты 1900-1904 годов рождения продолжительность жизни (средний возраст смерти) составила 53,8 года, так как на это когорту повлияло снижение смертности, показанное на рисунках 1-3. У когорты родившихся 17 лет спустя продолжительность жизни составила 62,4 года, в то время как ожидаемая продолжительность жизни при рождении для календарного периода достигла такого показателя только к 1935-1939 гг. Увеличение дожития было настолько значительным, что показатели дожития для календарных периодов и для когорт существенно отличаются друг от друга. Например, при возрастных коэффициентах смертности для Англии и Уэльса, зафиксированных в 1900-1904 гг., только 43,7% женщин и 36,4 % мужчин дожили бы до 65 лет. Но на самом деле из представителей когорты родившихся в период 1900-1904 гг. до возраста 65 лет дожили 61,3 % женщин и 49,6 % мужчин.

Тем не менее, мы обнаружили, что оценки, основанные на когортных таблицах смертности, подготовленных Управлением социального обеспечения США (Bell, Miller 2005), также демонстрируют тенденцию к усилению вклада старших возрастов: для мужчин вклад возрастов старше 65 лет в общее увеличение продолжительности жизни между когортами 1900 и 1920 годов рождения составил 28%, для когорт 1980 и 2000 годов рождения прогнозируемый показатель составит уже 62%. Для женщин вклад возрастов 65+ в общее снижение смертности вырос с 30% (между когортами 1900 и 1920 годов рождения) до 69% (для когорт 1980 и 2000 годов рождения).

Рисунки 1 и 2 показывают, что для 17 рассматриваемых стран характерны общие демографические тенденции. Главное отличие США от остальных 16 государств заключается в том, что существует отставание в доли доживающих до 65 лет (линия США ниже линии среднего значения по 16 странам, как показано на рис. 1Б). Кроме того, в США наблюдался больший, по сравнению с другими странами, рост ожидаемой продолжительности жизни женщин в возрасте 65 лет между 1940 и 1970 гг. Относительные различия между странами, особенно в ожидаемой продолжительности жизни при рождении и в вероятности дожития до 65 лет, уменьшались с течением времени.

Переход в долголетии и ожидаемое число лет трудовой деятельности

Одно из наиболее значимых экономических последствий «перехода в долголетии» - изменение продолжительности трудовой деятельности, выражаемое в количестве лет, которое они могут оставаться на рынке труда, и особенно в их доле в общей продолжительности жизни. Можно выделить два фактора влияния ожидаемой продолжительности жизни на длительность трудовой деятельности. Во-первых, это уровень здоровья, позволяющий продолжать трудовую деятельность все более многочисленным пожилым людям. Во-вторых, это экономические, социальные и политические соображения, влияющие на срок выхода на пенсию.

Растущее долголетие может оказывать противоположное влияние на здоровье отдельных возрастных групп. Если высокий уровень дожития идет в ногу со снижением заболеваемости пожилых людей, то болезни будут отодвинуты к концу жизни согласно гипотезе «сжатия заболеваемости» (Fries 1980). С другой стороны, достижения медицины в основном направлены на тех, кто имеет очень слабое здоровье (Zeckhauser, Sato, Rizzo 1985), что может привести к тому, что пожилые люди будут жить в состоянии болезни в течение более длительного периода времени. О влиянии увеличения долгожительства на повозрастную заболеваемость можно судить на основе эмпирических данных. По данным Национального обследования «The National Long-Term Care Survey» доля пожилых американцев с серьезными формами инвалидности в период между 1982 и 1999 гг. снизилась с 26,2 до 19,7 % (Manton, Gu 2001). Миллиген и Уайз (Milligan and Wise 2011) обнаружили, что в нескольких европейских странах существует сильная корреляция между снижением смертности и ростом положительной самооценки здоровья. Таким образом, опираясь на эмпирические данные, можно предположить, что улучшение здоровья в терминах как увеличения дожития, так и снижения заболеваемости, приведет к повышению возрастных коэффициентов занятости населения. Изменения в структуре занятости, ведущие к снижению физической нагрузки на работе, также могут содействовать увеличению уровня занятости.

Более высокие доходы способствуют увеличению спроса на досуг - появляется стремление к сокращению количества рабочих часов в неделю и желание перестать работать вообще во второй половине жизни (Costa 1998; Murphy, Topel 2006). Кроме того, несколько факторов могут привести к отрицательной взаимосвязи между снижением смертности и уровнем занятости, по крайней мере, для некоторых подгрупп. Например, сокращение селективного эффекта смертности может увеличить долю населения, менее востребованного на рынке труда (из-за недостаточной выносливости, амбиций, образования и т.п.), и таким образом уменьшить долю занятого населения в отдельных возрастных группах. С другой стороны, если компании имеют пирамидальные организационные структуры с большим количеством рабочих мест для новичков и меньшим числом вакансий на более высоких позициях - как, например, в армии, для которой характерна стратегия «расти или уходи» в отношении возраста и карьерного продвижение офицерского состава, - то улучшение выживаемости приведет к переизбытку людей на высоких должностях и более низким показателям занятости. Кроме того, резкое повышение занятости женщин, зарплаты которых, как правило, меньше мужских, может привести к некоторому уменьшению спроса на мужской труд.

В связи с этим возникает вопрос о том, какие из приведенных факторов преобладали в прошлом веке, и сохранят ли они свою актуальность в будущем? Оценки показателя «ожидаемое число лет трудовой деятельности» могут помочь ответить на этот вопрос.

Расчет ожидаемой продолжительности трудовой деятельности

Мы определяем «ожидаемую продолжительность трудовой деятельности» (XLFP, expected labor force participation) как итоговое ожидаемое количество лет, которое индивид проведет, занимаясь трудовой деятельностью, рассчитанное на основе показателей дожития для календарного периода и уровнях занятости отдельных половозрастных групп населения:

где Lij_t - возрастные показатели занятости для возраста i и пола j в году t, взвешенные по вероятности дожития до возраста i (^ijt). Отдельно рассматривать мужчин и женщин необходимо из-за бурного роста трудовой активности женщин, который пришелся на период между 1950 и 2000 гг. (Goldin 1986, 1990; Costa 2000). Расчеты основаны на данных об уровне занятости согласно переписям населения (1900-1930 гг.) и текущим обследованиям населения (Current Population Survey, 1942-2007 гг.). Как и в оценках продолжительности жизни, мы можем рассчитать как показатель «ожидаемого числа лет трудовой деятельности» для календарного периода, основанный на текущих оценках для каждого календарного года, так и реальную продолжительность трудовой жизни для когорты. Эти показатели будут различаться в том случае, если половозрастные коэффициенты занятости меняются во времени.

Изменение в ожидаемой продолжительности трудовой деятельности можно разложить на два фактора: изменение в уровне дожития до определенного возраста и изменение половозрастных уровней занятости. Например, мы рассчитываем вклад снижения смертности, принимая неизменными половозрастные показатели занятости (зафиксированные на уровне 2007 г.). Так же мы рассчитываем эффект изменения уровня занятости, считая постоянными коэффициенты дожития С декомпозицией, представленной на рис. 1Б и 2Б, можно подробно ознакомиться в Приложении 7. Альтернативные расчеты с использованием в качестве базового 1900 года (декомпозиции на рис. 1А и 2А) показывают аналогичные результаты..

Наша работа продолжает исследования по ожидаемым рабочим часам (Hazan 2009) и продолжительности рабочей жизни (Smith 1982), включая оценки продолжительности рабочей жизни для американского населения в период с начала 1950-х до 1980-х гг., выполненные Бюро трудовой статистики США Существует более ранняя работа в этой области, где Хант, Пикерсгил и Рутемиллер (Hunt, Pickersgill, Rutemiller 2001) оценивают продолжительность рабочей деятельности в США на основе показателей занятости в период 1998-1999 гг. Миллимет, Нисвайдоймай, Рю и Слотж (Millimet et al. 2003) используют регрессионный анализ. В похожем исследовании Хазан (Hazan 2009) оценивает количество отработанных за всю жизнь часов для американских мужчин, родившихся между 1840 и 1970 гг., и для всего населения США, родившегося между 1890 и 1970 гг.. Насколько нам известно, наше исследование впервые дает оценки продолжительности трудовой жизни в США в период с 1900 по 2007 год; проводит декомпозицию изменений на обусловленные снижением смертности и изменением половозрастных уровней занятости; оно также оценивает долю продолжительности рабочей жизни в ожидаемой продолжительности жизни при рождении для широкого круга стран.

Ожидаемая продолжительность трудовой деятельности в США с 1900 года

В начале ХХ века увеличение ожидаемой продолжительности жизни в основном происходило в результате существенного снижения смертности в молодых возрастах. Эти изменения вначале привели к росту коэффициента демографической нагрузки детьми, а затем к увеличению ожидаемой продолжительности трудовой деятельности, т.е. ожидаемого числа лет, в течение которых человек будет работать, если принять его занятость равной среднему уровню занятости для соответствующего пола и возраста в текущем году.

Рис. 4А показывает, что ожидаемая продолжительность трудовой деятельности при рождении для американских мужчин между 1900 и 1950 гг. увеличилась на треть -- примерно от 30 до 40 лет. Однако, за последние полвека снижение смертности было скомпенсировано снижением возрастных коэффициентов занятости для мужчин, в результате чего ожидаемая продолжительность трудовой деятельности оставалась относительно постоянной и составляла около 40 лет. Так как ожидаемая продолжительность жизни при рождении продолжала увеличиваться, доля, которую составляет трудовая деятельности в ожидаемой продолжительности жизни, уменьшилась со временем, как показано на рисунке 4Б. Табл. 1 показывает, что в США между 1900 и 2000 гг., продолжительность трудовой деятельности мужчин увеличилась с 30 лет до 40,5 года, женщин - с 6,4 до 34,4 года, а для всего населения - с 18,5 до 37,4 года. Это увеличение продолжительности трудовой деятельности составило две трети от общего прироста ожидаемой продолжительности жизни при рождении в ХХ веке - 28,2 года.

Рисунок 4. Ожидаемая продолжительность трудовой деятельности в США с 1990 года и ее отношение к ожидаемой продолжительности жизни при рождении

демографический продолжительность жизнь

Таблица 1. Ожидаемая продолжительность трудовой деятельности (XLFP) в США, по полу, 1900-2007

Расчеты автора на основе Human Mortality Database (1933-2007 гг.), дополненные данными из органов статистики по странам за 1900-1920 гг.; коэффициенты занятости рассчитаны по данным переписей населения (1900-1930гг.) и текущему обследованию населения (Current Population Survey, 1942-2007 гг.). Поправка на отработанные часы взята из работы Хазана (2009). Более подробная информация представлена в приложении.

Ожидаемая продолжительность трудовой деятельности (XLFP) рассчитывается как сумма лет, которую индивид проведет, занимаясь трудовой деятельностью, основываясь на оценках занятости и дожития по полу и возрасту для календарного периода. XLFP для данного года - ожидаемое число лет, которое человек посвятит трудовой деятельности при среднем уровне занятости для каждого возраста в данном году. LE0 - ожидаемая продолжительностью жизни при рождении. При расчете «XLFP при условии неизменности LFP» используются возрастно-половые коэффициенты занятости 2007 г. и меняющиеся показатели дожития между 1900 и 2007 гг.

Насколько это изменение объясняется просто увеличением средней продолжительности жизни? Если мы примем возрастные уровни занятости неизменными, в то время как смертность будет снижаться, то выяснится, что только рост ожидаемой продолжительности жизни с 1900 г. увеличил бы продолжительность трудовой деятельности на 13,3 года для мужчин и на 10,8 года для женщин (табл. 1).

Ожидаемое число лет трудовой деятельности, отражающее изменения и в смертности, и в занятости, также начало снижаться. Как показано в табл.1 и на рис. 4Б, отношение ожидаемой длительности трудовой жизни к ожидаемой продолжительности жизни (XLFP/LEo) уменьшилось для американских мужчин с 62,6% в 1900 г. до 51,6% в 2007 г. То же самое отношение для женщин увеличивалось с 12,7% в 1900 г. до 43,2% в 2000 г., после чего немного снизилось до 41,5% в 2007 г. Для всего американского населения в целом этот показатель достиг максимума в 48,6% в 2000 г. и снизился до 46,3% в 2007г.

Начиная с 1950 года, снижение смертности и возрастных коэффициентов занятости мужчин компенсируют друг друга. Например, в период между 1950 и 2007 гг., коэффициенты занятости мужчин в возрасте 45-54 лет снизились с 95,8% до 88,2%, но вероятность дожития до 50 лет выросла с 84,1% до 92,2%, так что общая ожидаемая продолжительность трудовой деятельности в возрасте 45-55 лет осталась на уровне 8 лет Для подробного ознакомления с данными, использованными для вычислений по всему диапазону возрастов, как для мужчин, так и женщин, см. таблицу в Приложении 7, которая предлагает альтернативную декомпозицию изменений продолжительности рабочей деятельности для мужчин и женщин. Эта таблица приложения также показывает, что удерживание возрастных коэффициентов занятости на постоянном уровне (в 1900 г. или в 2007 г.) привело бы к большему увеличению продолжительности трудовой жизни, чем есть на самом деле.. Для женщин увеличение ожидаемой продолжительности трудовой деятельности в основном связано с увеличением возрастных коэффициентов занятости, особенно после 1950 года. И напротив, если мы примем возрастные уровни занятости женщин за константу, в то время как показатели смертности будут изменяться (XLFP при условии неизменности LFP), то окажется, что отношение ожидаемого числа лет трудовой деятельности к ожидаемой продолжительности жизни при рождении медленно, но постоянно уменьшалось -- от 45% в первые несколько десятилетий XX в. приблизительно до 40% к настоящему времени (не показано в таблице).

Увеличение занятости женщин с конца 1950-х гг. может рассматриваться как единоразовый переход от неоплачиваемого домашнего труда к выходу на работу за пределы дома (Goldin 1990; Costa 2000). Если это так, то уменьшение ожидаемой продолжительности трудовой деятельности женщин в США с 2000 года будет отражать завершение некоторого сдвига и установление тенденции, схожей с таковой у мужчин, - снижения доли продолжительности трудовой деятельности в ожидаемой продолжительности жизни в целом.

Рассмотрение общего снижения интенсивности работы, а именно уменьшения количества часов работы в год для среднестатистического работника на полную ставку, усиливает вывод о снижении доли продолжительности трудовой жизни в ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Хазан (Hazan 2009) оценил общее количество рабочих часов в течение жизни для прошлого столетия для доживших до возраста 5 лет. Мы адаптировали данные Хазана для расчета ожидаемой продолжительности рабочей деятельности с поправкой на отработанные часы (результаты представлены в Приложении 1).

Определение векового тренда в продолжительности трудовой деятельности для других стран с высоким уровнем доходов невозможно, так как нет надежного источника сопоставимых на международном уровне данных о занятости населения до 1980 года. Учитывая сходство в тенденциях смертности и занятости между этими странами по имеющимся годам, можно предположить, что тенденция к снижению продолжительности трудовой деятельности и уменьшению ее доли в ожидаемой продолжительности жизни, выявленная для США, соответствует общему и устойчивому тренду, характерному для всех стран, после достижения высокого уровня ожидаемой продолжительности жизни. За единственным исключением Нидерландов, отношение числа лет трудовой жизни к ожидаемой продолжительности жизни во всех рассматриваемых странах с 1980 года снижается В таблицах Приложения приведены расчеты ожидаемой продолжительности рабочей жизни для 15 стран с 1980 года (см. Приложение 8). Миллиген и Уайз (Milligan, Wise 2011:17), рассматривая возраст, в котором смертность мужчин составила 1,5% в 1977 г. и в 2007 г., установили, что в этом возрасте были заняты почти 90% британских мужчин в 1977 г., но только 30% к 2007 г.. Поправка на сокращение количества рабочих часов сделала бы эту тенденцию еще более выраженной.

Демографический переход в зависимости от этапов экономического развития

Демографический переход трассирует путь развития, на котором, на ранних стадиях перехода, страны располагаются примерно в соответствии с уровнем дохода на душу населения. Для многих развивающихся стран в настоящее время характера ранняя фаза демографического перехода. Например, в табл. 2 показано, что в период между 1990 и 2010 гг., доля лет, прожитых после 65, в процентном отношении от увеличения ожидаемой жизни при рождении, составила чуть более одной трети во Вьетнаме и Бразилии, и менее одной четверти в Бангладеш - это сопоставимо с тем, что было в странах с высоким уровнем доходов в прошлом столетии.

Улучшение здоровья и увеличение ожидаемой продолжительности жизни при рождении могут способствовать повышению уровня жизни бедных слоев населения во всем мире (World Health Organization 2002). Данные о занятости населения развивающихся стран не всегда сравнимы между собой и во времени. Тем не менее, на основе существующих данных, можно продемонстрировать важность снижения смертности для увеличения ожидаемой продолжительности трудовой деятельности. Например, в 1980 г. только 70% индонезийских мужчин доживали до 45 лет; к 2007 г. уже 90%. Это снижение смертности добавило 10 лет к продолжительности рабочей жизни индонезийских мужчин в период между 1980 и 2007 годом. В результате этот показатель вырос до 43,7 года, что составило 64,5% от ожидаемой продолжительности жизни при рождении в 2007 г.

Таблица 2. Переход в долголетии в Азии и некоторых развивающихся странах

Источник: расчеты авторов на основе таблиц смертности для каждой страны, подготовленных Центром международных программ Бюро переписи населения США.

Китай и Индия представляют собой особенно важные примеры, учитывая большую численность их населения и относительно быстрое экономическое развитие. В Индии за последние два десятилетия прирост числа лет, прожитых после 65 лет как доля от увеличения ожидаемой продолжительности жизни при рождении, составил лишь четверть (табл. 2). Для Китая - 52% у мужчин и 41% у женщин в период 1990-2010 гг.

Сегодняшнее положение в Китае отражает стремительность демографического перехода, начавшегося там с 1970-х гг. и способствовавшего достижению относительно высокого уровня здоровья жителей страны, несмотря на низкий доход на душу населения к концу эпохи Мао (Banister 1987; Wang 2011). Действительно, несмотря на высокий уровень смертности, связанный с Великим китайским голодом (1959-1961 гг.), рост ожидаемой продолжительности жизни в Китае с примерно 35-40 лет в 1949 г. до 65,5 года в 1980 г. стал самым стремительным устойчивым ростом, который был зафиксирован когда-либо в мировой истории Бабиарц, Миллер, Эгглестон, Чжан (Babiarz et al. 2015). предлагают следующие объяснения этого роста: улучшение питания, нужные для населения меры в области здравоохранения, более доступное медицинское обслуживание и рост образования. По их мнению, во время правления Мао достижения в сферах образовании и здравоохранении способствовали снижению общего коэффициента смертности на 25-32%; также в этот период резко сократились показатели младенческой смертности и смертности детей до 5 лет.. Улучшение здоровья и рост численности трудоспособного населения способствовали беспрецедентному экономическому росту Китая за последние четверть века. По оценкам Уанга и Мейсона (2008), в период с 1982 по 2000 г. около 15% роста производительности труда в расчете на душу населения в Китае было связано с демографическим дивидендом. По оценке Блума и Уильямсона (Bloom, Williamson 1998), от одной четверти до одной трети роста во время «восточноазиатского экономического чуда» произошло благодаря демографическому дивиденду). Темп снижения смертности в Китае немного замедлился, но все еще остается высоким: ожидаемая продолжительность жизни между 1990 и 2010 гг. увеличилась с 69,9 до 76,8 года для женщин и с 66,9 до 72,5 года для мужчин.

Быстрый демографический переход к относительно низкой смертности и низкой рождаемости в Китае повлек за собой старение населения (Peng 2011).

Многие политические вызовы связаны с установлением в Китае социальных и экономических институтов, соответствующих переходу к рыночной экономике со средним доходом при значительной численности пожилого населения (Eggleston, Tuljapurkar 2010; Chen, Eggleston, Li 2011). Еще одна проблема Китая заключается в увеличении распространенности хронических заболеваний, что замедляет новый демографический переход. Китай догнал страны с высоким уровнем доходов по распространенности хронических заболеваний благодаря ряду негативных факторов: стремительной урбанизации, диетам с высоким содержанием жиров и калорий, снижению физической активности, широкому распространению курения среди мужского населения. Например, стандартизированный по возрасту показатель распространенности диабета среди взрослого населения в Китае составил 9,7% в 2007-2008 гг., что более чем в 3 раза превышает этот же показатель в 1994 году (Yang et al. 2010); для сравнения, в США распространенность диабета составляет 8,3% для всего населения в 2010 г. и 11,3% среди взрослых (CDC 2011), что выше среднего значения по странам ОЭСР (OECD, 2011 г.).

Временные рамки и скорость перехода к долголетию различны в разных странах и регионах. Например, в Японии с 1950 по 1970 гг. только 13,1% прироста ожидаемой продолжительности жизни мужчин приходилось на возрастные группы старше 65 лет; для женщин этот показатель составлял 17,3%. В течение 1990-2009 гг. Япония стала лидером нового демографического перехода с долей прироста ожидаемой продолжительности жизни, реализованной в возрасте старше 65 лет, достигающей 72,7% у мужчин и 87% у женщин (табл. 2).

Первоначальный и новый демографические переходы неразрывно связаны с эволюцией социальных и экономических институтов (Aoki 2011). Данные говорят о том, что ни одна страна с развитой экономикой не может рассчитывать на то, что рост продолжительности жизни будет способствовать росту доходов в расчете на душу населения при сложившихся на данный момент институтах Они рассчитывают средние возраста потребления и получения трудового дохода следующим образом: «средний возраст потребления вычисляется путем умножения каждого возраста на совокупное потребление в этом возрасте, суммирования этих произведений по возрастам, и деления полученной суммы на общее потребление во всех возрастах. Аналогичный расчет для среднего возраста получения трудового дохода». (Lee, Mason 2011:123).. Например, Ли и Мейсон (2011) сравнивают «средний возраст потребления» и «средний возраст получения трудового дохода» в большом количестве стран, для которых они и их коллеги из разных стран собрали подробные данные о доходах поколений, включая стоимость активов и средства, полученные по социальным программам поддержки (но не включая наследство или нерыночный труд). Они обнаружили, что в развивающихся странах поток нетто- трансфертов направлен строго вниз - от старших возрастов к младшим. Тем не менее во времена радикальных изменений, обусловленных новым демографическим переходом, «направление трансфертов между поколениями изменилось с нисходящего на восходящее, по крайней мере, в нескольких основных богатых странах», в том числе в Германии, Австрии и Японии (Lee, Mason 2011: 116). Хотя оценки Ли и Мейсона основаны на поперечных, а не на продольных данных, связь с переходом в долголетии очевидна: для 13 стран, которые присутствуют и в нашем, и в их анализе, существует сильная отрицательная корреляция (-0,89) между долей роста продолжительности жизни за последние 20 лет, реализованной в возрастных группах старше 65 лет, и разницей между средним возрастом получения дохода и средним возрастом потребления. Другими словами, чем больше рост средней продолжительности жизни сосредоточен в пенсионных возрастах, тем с большей вероятностью межпоколенческие трансферты будут двигаться вверх, а не вниз.

Для более широкой группы, состоящей из 107 стран, Блум, Каннинг и Финк (Bloom, Canning, Fink 2010) рассчитали гипотетические годовые темпы роста доходов на душу населения в период между 1960 и 2005 гг. и - с помощью демографических прогнозов - между 2005 и 2050 гг. Результаты варьируются в зависимости от уровня экономического развития. Они обнаружили, что в большинстве стран, не входящих в ОЭСР, снижение демографической нагрузки детьми будет компенсировано ростом демографической нагрузкой пожилыми. Однако, согласно демографическим прогнозам на период 20052050 гг., в половине стран проявление подобной тенденции будет очень медленным. Среди 26 проанализированных стран-членов ОЭСР в 25 из них (исключение - Турция) экономический рост будет более низким - в среднем 2,1%, а не 2,8% в год, если исходить из предполагаемых демографических изменений с 2005 по 2050 г.

Политические последствия нового демографического перехода

Исторически сложилось так, что взрослые люди всегда производили больше, чем потребляли, обеспечивая таким образом и своих детей. Казалось бы, при сохранении такой модели поведения, увеличение доли населения в старших возрастах в результате демографического перехода могло бы снять ограничения с социального бюджета вследствие увеличения числа рабочих лет. Тем не менее, «произошла забавная вещь: общества придумали выход на пенсию... и в настоящее время экономические последствия старения населения вызывают тревогу» (Lee, Mason 2011: 115).

Выход на пенсию - относительно новое явление в истории человечества, которое можно рассматривать как ответ на многие экономические и социальные изменения. Можно выделить следующие факторы: переход от самозанятости на фермах или малых предприятиях к наемному труду; быстрые технологические изменения, приводящие к устареванию человеческого капитала (наряду с компенсаторными опциями, которые часто недоплачивают в начале и переплачивают в конце карьеры, как это описано в Lazear 1981); введение различных программ в области здравоохранения и социального обеспечения, которые помогают пожилым людям, но дестимулируют их трудовую деятельность; увеличение дохода, приведшее к повышению спроса на отдых, с уменьшением предельной стоимости все более короткой рабочей недели, за которой следует блок отдыха в конце жизни; и, в периоды высокой безработицы, обеспокоенность общества по поводу возможностей трудоустройства для молодых работников.

Приведет ли новый демографический переход к замедлению экономического роста? Рассчитывая прожить более долгую жизнь, люди могут принять решение работать дольше, откладывать больше, и/или инвестировать в человеческий капитал в достаточных количествах и инновационными способами для того, чтобы увеличение продолжительности жизни по-прежнему приводило к увеличению благосостояния. Как утверждают Блум, Каннинг и Финк (Bloom, Canning, Fink 2010) «проблема старения населения является скорее следствием жестких и устаревших стратегий и институтов, чем демографических изменений как таковых» (стр. 607).

Однако незаметно, чтобы США и другие страны с высоким уровнем дохода, которые продвинулись еще дальше в демографическом переходе, меняли свою политику и институты в ответ на «переход в долголетии». Хотя и США, и Франция увеличили пенсионный возраст, системы социального обеспечения в странах с высоким уровнем дохода скорее способствуют более раннему выходу на пенсию (Gruber, Wise 1998). Между 1965 и 2005 гг. корреляция между изменениями в ожидаемой продолжительности жизни при рождении у мужчин и изменением пенсионного возраста оказалась отрицательной: - 0,21 (Bloom, Canning, Fink 2010: 591). Эта тенденция не может сохраняться бесконечно: увеличение продолжительности жизни на пенсии не согласуется с продолжающимся ростом доходов на душу населения, если нет значительного увеличения сбережений, инвестиций и производительности труда. Как это ни парадоксально, но то же самое явление, что привело к росту ВВП на душу населения, - рост продолжительности жизни, может привести к снижению ВВП на душу населения.

Успешная навигация в условиях нового демографического перехода требует сочетания мер, направленных на стимулирования роста сбережений и инвестиций (в том числе в человеческий капитал) в начале жизни и увеличения рабочего времени на более поздних ее этапах. Можно выделить два фактора, которые могут поспособствовать движению общества в этом направлении: улучшение здоровья и сокращение трансфертов, получаемых пожилыми людьми от молодых.

Государственная политика должна поощрять большую занятость пожилых людей, устраняя трудности, с которыми сталкиваются работодатели при найме работников старшего возраста, а также дополнительно стимулировать индивидов продолжать работать. Шовен отмечает, что «люди не могут рассчитывать на финансирование своей пенсии в течение 20-25 лет, имея 35-летний стаж работы» (цитируется по Haven 2011). «Это просто не будет работать. Ни в Греции, [ни] в Соединенных Штатах. В конце концов, встанет необходимость повысить пенсионный возраст». Однако, только увеличения занятости пожилых недостаточно: даже если увеличить занятость лиц старше 65 лет вдвое по сравнению с уровнем 2007 года (12,6% для женщин и 20,5% для мужчин), это не позволит достичь отношения ожидаемой продолжительности рабочей жизни к ожидаемой продолжительности жизни, характерного для 2000 года. Необходимо также увеличение занятости мужчин 50-64 лет.

Государственная политика может также стремиться к повышению производительности труда с акцентом на образование и наращивание человеческого капитала в начале жизненного цикла, а также на инвестиции для снижения заболеваемости и улучшения способности работать в более позднем возрасте. Будет ли заболеваемость и дальше отодвигаться во все более поздние возраста, зависит от того, будут ли усовершенствованы медицинские технологии и улучшены социально-экономические детерминанты здоровья так, чтобы компенсировать неблагоприятные тренды, такие как ожирение. Потенциально многообещающе здесь выглядят вложения в общественное здравоохранение и медицинские технологии, которые снижают заболеваемость и улучшают качество жизни, а также в медицинские инновации, уменьшающие затраты на лечение. (Одним из примеров подобной политики, совместимой с обеими целями, было бы расширение паллиативной помощи, которая могла бы заменить дорогое лечение в больнице в конце жизни, особенно в странах, где концепция хосписа является относительно новой, таких как Китай).

Наконец, увеличение нормы сбережений, инвестиций и основного капитала может помочь в возникновении эндогенного экономического роста (Lucas 1988; Romer 1990). В США в течение многих десятилетий уровень личных сбережений населения был низким. Увеличение сбережений физических лиц до выхода на пенсию сможет смягчить потенциальное неблагоприятное воздействие роста продолжительности жизни на экономический рост. Странам необходимо будет внести структурные изменения в такие программы, как, например, Medicare и Social Security в США, чтобы поддержать приемлемый уровень жизни и здоровья.

Общества с высоким уровнем доходов в настоящее время сталкиваются с новым демографическим переходом: переходом в долголетии. Они должны решить, как реагировать на снижение смертности, если оно будет происходить во второй фазе жизни. Дополнительное увеличение ожидаемой продолжительности жизни приведет к дальнейшему снижению доли ожидаемой продолжительности трудовой деятельности в общей ожидаемой продолжительности жизни при рождении, если только занятость лиц средних и старших возрастов заметно не вырастет. Несомненно, увеличение продолжительности жизни имеет большое значение, независимо от его отношения к доходу на душу населения (Murphy, Topel 2006). Первоначальный демографический переход преподнес обществу «демографической подарок» в виде более высоких доходов на душу населения (Bloom, Williamson 1998) без особой необходимости принятия политических мер, но новый демографический переход требует политически трудных решений, если общество хочет сохранить положительную взаимосвязь между ростом продолжительности жизни и ростом благосостояния.

Литература

1. Aoki M. (2011). The five-phases of economic development and institutional evolution in China and Japan. Presidential Lecture at the XVI^th World Congress of the International Economic Association.

2. Banister J. (1987). China's changing population. Stanford University Press.

3. Barker D.J. (1990). The fetal and infant origins of adult disease. British Medical Journal, 301(6761), 1111.

4. Bell F.C., Miller M.L. (2005). Life tables for the United States social security Asia 1900-2100. Actuarial Study. 120. Social Security Administration Office of the Chief Actuary, SSA Pub. No. 11-11536.

5. Bloom D.E., Canning D., Fink G. (2010). Implications of population ageing for economic growth. Oxford Review of Economic Policy, 26(4), 583-612.

6. Bloom D.E., Canning D., Sevilla J. (2003). The demographic dividend: a new perspective on the economic consequences of population change. Monograph Reports, MR-1274. Monica, CA: RAND Corporation. URL: http://www.rand.org /pubs/monograph_reports/MR1274

7. Bloom D.E., Williamson J.G. (1998). Demographic transitions and economic miracles in emerging Asia. World Bank Economic Review, 12(3), 419-55.

8. Chen Q., Eggleston K.N., Li L. (2012). Demographic change, intergenerational transfers, and the challenges for social protection systems in the People's Republic of China. D.Park, S. Lee, Mason A., eds. Aging, Economic Growth, and Old-Age Security in Asia. Edward Elgar Publishing: 161-202

9. Diabetes Fact Sheet (2011). National Atlanta, GA: CDC. URL: http://www.cdc.gov/diabetes /pubs/pdf/ndfs_2011.pdf.

10. Costa D.L. (1998). The Evolution of retirement: an American economic history, 1880-1990. University of Chicago Press.

11. Costa D.L. (2000). From mill town to board room: the rise of women's paid labor. Journal of Economic Perspectives, 14(4), 101-122.

12. Cutler D., Deaton A., Lleras-Muney A. (2006). The determinants of mortality. Journal of Economic Perspectives, 20(3), 97-120.