Завтрашний день 3.0. Трансакционные издержки и экономика совместного пользования

Эта глава началась с рассмотрения примера: предположим, я должен собрать некий предмет мебели, и мне, для того чтобы просверлить несколько отверстий, требуется дрель. По всей Америке в шкафах, гаражах и ангарах хранится по меньшей мере 80 млн электродрелей. После покупки многие из них «отработали» всего несколько минут, а для половины этих дрелей средняя продолжительность использования в течение всего срока их службы составила в совокупности менее 30 минут [Friedman 2013]. По мнению некоторых наблюдателей, огромное количество электродрелей и их избыточная мощность -- чистой воды расточительство, ведь в любой конкретный момент времени используется очень небольшое их число. Другие выдвигают ряд обоснованных возражений, указывая на трансакционные издержки, возникающие при попытке избежать «расточительства», замечая (справедливо), что если бы аренда, а не владение, была действительно возможна и желательна, люди непременно использовали Отметим, что как «посредник» Uber может проверять предпочтения и предубеждения своих клиентов, даже если эти предпочтения не являются этически оправданными. В одном из недавних исследований изучались данные о поисках потенциальными пассажирами подходящих автомобилей [Ge et al. 2016]. Как обнаружили исследователи, люди с именами, звучавшими как афроамериканские, гораздо чаще сталкивались с отменой поездок, независимо от того, были они водителями (узнав имя водителя, пассажиры отменяли поездки) или пассажирами (узнав имя пассажира, водитель отменял поездку). Мне могут возразить, что аналогичное поведение часто встречается в такси (см., например: [Ayres, Vars, Zakariya 2005]) с той лишь разницей, что выбор основывается на расовой принадлежности пассажира (или водителя) или на районе, в который направляется такси. Но факт остаётся фактом: водители и пассажиры компаний Uber и Lyft являются проводниками этически оправданных или не имеющих оправдания предпочтений в отношении сравниваемых друг с другом людей. бы её [Asdfasdfasd 2013]. Таким образом, учитывая фактические способы ведения бизнеса, никакой «возможности деловой активности», выражающейся в том, что каждый из нас имеет электродрель, но редко ею пользуется, в действительности не существует. Справедливо.

Однако те, кто указывает на различие «аренда против собственности», при существующих способах ведения бизнеса упускают из виду ключевое различие. Предприниматели изменяют способ ведения нами бизнеса. Когда-то Стив Джобс «увидел» новый продукт. Аналогично предприниматели новой экономики под новым углом зрения смотрят на то, как мы ищем, договариваемся, оплачиваем и полагаемся друг на друга. Если имеется возможность решения проблем триангуляции, трансфера и доверия, то проблема того, чем мы обмениваемся, становится менее важной.

В трансакции с участием такого товара, как электрическая дрель, вопрос не столько в собственности на вещь, называемую инструментом, сколько в услугах, которые можно получить в результате его использования. Похоже на полумистическое различие, на диалог героев научно-фантастического боевика «Матрица», но отличие действительно существенное¹⁷.

Мне нужна не электродрель, а отверстие вот в этой стене, здесь и сейчас.

Вопрос в том, как я смогу это сделать наверняка и с наименьшими совокупными издержками, в том числе трансакционными (они играют решающую роль). Мне требуются способность электродрели предоставлять услуги (в сущности, время её работы) и (небольшое) усилие, чтобы сверло вошло в стену. Всё остальное -- трансакционные издержки, оплачиваемые так, чтобы у меня была возможность производительно потратить полезное время¹⁸.

Нам необходимо более глубокое понимание того, чем в действительности являются трансакции или торговые сделки. В действительности, мы хотим купить только «отверстие вот в этой стене, здесь и сейчас» в некое время (в будущем) по нашему (непредсказуемому) усмотрению. Когда мы покупаем некий товар, особенно если речь идёт о товаре «длительного пользования», таком как электродрель, то приобретаем возможность просверлить отверстие в любой стене в любое удобное время. Мы приобретаем её в собственность только потому, что это гарантирует немедленный доступ к инструменту, а мы не знаем наверняка, когда он потребуется.

Это «когда» наводит на мысль, что, обсуждая электродрель и выбор между ее арендой и приобретением в собственность, мы упустили из виду идею времени¹⁹. Покупая некую вещь, я становлюсь её владельцем. Одновременно я ещё и арендую эту вещь; просто арендую её у самого себя. Дело в том, Из фильма «Матрица: Революция» (2003), реж. Л. Вачовски, Л. Вачовски:

[На станции метро.] Нео. Любовь -- это... человеческая эмоция.

Рама-Кандра. Нет, это слово. Позже выяснится, что, с точки зрения потребителя, все издержки являются трансакционными. Но для нашего анализа мы принимаем определение, в соответствии с которым трансакционные издержки представляют собой разницу между производственными издержками изготовителя и совокупными издержками потребителя. Вот что говорит об этом Марио Риццо: «Когда говорят, что австрийская школа экономической теории -- это экономика времени и неведения, имеют в виду, что она стремится преодолеть проблемы, возникающие в реальном времени в условиях полного неведения. Эти проблемы не оказывают парализующего воздействия на индивидов, но люди не способны автоматически или полностью преодолевать их. Поведение, порождённое этим затруднительным положением, в котором обнаруживают себя люди, является источником рыночных феноменов и институтов. Оно также является источником пруденциальных ограничений для этих институтов. Люди -- “пленники времени” (цит. по: [Shackle 1970: 21]). С точки зрения австрийской школы, это узилище действует не только как ограничение (имеются в виду аллокационные аспекты времени), но и как пространство приобретения опыта, порождая, таким образом, и ограничивая наши знания» (курсив М. Мангера) [Rizzo 1996: 2]. что услуги, предоставляемые этой вещью, необходимы мне в течение долгого времени. Конечно, этот временной аспект относится исключительно к продуктам длительного пользования. Если я покупаю яблоко, то съедаю его, и всё -- оно исчезло. Но с приобретением электродрели или делового костюма возникает поток услуг, которые я собираюсь арендовать у владельца (даже если этим владельцем оказываюсь я сам), мотивирующего торговую трансакцию. Если я захочу использовать дрель, то мне придется сходить в гараж, найти её среди других инструментов, разложенных на стеллаже, и вернуться в дом или туда, где я собираюсь просверлить отверстия или завернуть шурупы.

Дело тут вот в чём: те кто (справедливо) указывал, что в аренде электродрели нет экономического смысла, упускали из виду главное. В сущности аренда является не более дорогой, чем собственность; нет никакой 11-й заповеди, гласящей: «Не бери в аренду; владей всеми вещами, которые потребны будут тебе для всех твоих целей во все дни жизни твоей». Выбор зависит от институтов «Эти индивидуальные действия являются в действительности трансакциями, а не индивидуальным поведением, и не “обменом” товаров. Именно смещение акцента с товаров и индивидов на трансакции и существующие правила коллективного действия характеризуют переход от классической и гедонистической школ к институциональным школам экономического мышления. Признаком этого перехода является изменение базовой единицы экономического исследования. Экономисты-классики и гедонисты [неоклассики], со своими коммунистическими и анархистскими ответвлениями, основывали свои теории на отношениях человека с природой, а институционализм -- на отношениях между людьми. Наименьшей единицей анализа для экономистов-классиков был товар, создаваемый трудом. Для гедонистов [неоклассиков] такой наименьшей единицей анализа был тот же или аналогичный товар, используемый конечными потребителями. Одни основываются на объективном, другие -- на субъективном подходе к одному и тому же отношению между индивидуумом и силами природы. Результатом стала в обоих случаях материалистическая метафора автоматически устанавливаемого равновесия по аналогии с океанскими волнами, как бы “ищущими свой уровень”. В свою очередь, наименьшая единица для институционалиста -- это единица деятельности, т. е. трансакция и её участники. Трансакции встают между трудом у экономистов-классиков и удовольствием экономистов-гедонистов [неоклассиков] просто потому, что именно общество контролирует доступ к силам природы, и трансакции являются не “обменом товарами”, а отчуждением и присвоением между индивидами прав собственности и свобод, создаваемых обществом, которые должны, следовательно, быть предметом переговоров между вовлечёнными сторонами до того, как труд сможет что-то создать, потребители -- потребить, а товары -- быть обменены физически» [Commons 1931: 653-654] (цит. по: [Коммонс 2012: 72]).. Создавая программные платформы, предприниматели получают возможность продуцировать -- и продавать! -- сокращения издержек аренды. Звучит это довольно «неизящно», потому что мы не привыкли задумываться о «продуцировании сокращений». Но я посоветовал бы быстрее переходить на новое мышление. Моё же собственное предсказание о том, как будет развёртываться этот процесс, лучше разделить на три части:

— Третья великая экономическая революция будет основываться на инновациях с использованием цифровых инструментов, направленных не на создание новых материальных продуктов самих по себе, но на сокращение трансакционных издержек;

— перед обществом откроется возможность более интенсивно применять товары длительного пользования всех типов, поскольку «избыточная мощность» превращается из проблемы хранения в торгуемый товар. Вследствие этого качество и долговечность арендуемых вещей значительно возрастут, а количество вещей, действительно находящихся в обращении, резко упадёт;

— люди будут «коллекционировать» различный опыт, а не вещи. В конце этого столетия идея собственности будет восприниматься как странная и архаичная. Очень немногие люди в возрасте до 30 лет будут иметь водительские права. Или рабочие места.

Литература