Новая роль суверенных фондов в экономическом развитии арабских монархий Персидского залива

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт востоковедения Российской академии наук»

Новая роль суверенных фондов в экономическом развитии арабских монархий персидского залива

В.А. Исаев, А.О. Филоник

Москва, Ленинские горы, 1 ул. Рождественка, 12

Аннотация

В статье рассматривается сравнительно новое явление в социально-экономической жизни арабских монархий, расположенных в зоне Персидского залива, связанное с активизацией деятельности их суверенных накопительных фондов. В этой связи анализируются причины возникновения этих новых для аравийских монархий финансовых институтов, их структура, активы и принципы функционирования. Немаловажное место в данной статье принадлежит рассмотрению сфер приложения капиталов суверенных фондов, которые в последние годы используют свои средства не только для покупки пакетов акций различных международных компаний и фирм, но и в качестве инструмента сохранения социальной стабильности аравийского общества с целью его наиболее безболезненного встраивания в современные международные экономические отношения. Капиталы этих фондов направляются в связи с этим на финансирование различных мер по оптимизации местных экономик, поддержке частного предпринимательства, рационализации методов управления и т.п., что способствует стабилизации монархических режимов в странах Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

Ключевые слова: аравийские монархии; ССАГПЗ; суверенные фонды; нефть; газ; мировые цены на нефть; доходы от экспорта энергоносителей; акции; инфраструктура; экономическое сотрудничество; социальная стабильность.

Vladimir A. Isaev, Alexander O. Filonik

THE NEW ROLE OF THE SOVEREIGN FUNDS IN THE ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE ARABIAN MONARCHIES AT THE PERSIAN GULF

Lomonosov Moscow State University

1 Leninskie Gory, Moscow, 119991

Institute of Oriental Studies

12 Rozhdestvenka Str, Moscow, 103753

The article envisages a comparatively new phenomenon in socio-economical life that goes now around the Arabian monarchies at the Persian gulf zone and illustrates the enlargement of the activity of their sovereign funds having taste to build up their capacity.Within this respect the reasons for these funds rising as a new element in the local financial institutions, their structures and assets as well as principles of functioning are under analysis in the article.

Significantly, the proper place in the article is allotted to the spheres where the sovereign funds capitals are employed as the funds currently use their resources not only with the aim to purchase stockholdings of various international companies and firms. They go along this way also as a remedy to keep social stability of the Arabian society and ensure its the most painless incorporation into the contemporary international relations. In this regard the fund assets are concentrated for the purposes of financing optimization of local economies, supporting private sector, rationalization of management technologies and so forth, just to mobilize all measures that can help to stabilize the regimes in the GCC states.

Key words: Arabian monarchies; GCC; sovereign funds; oil; gas; world oil prices; fossil fuels export revenues; stock; infrastructure; economic cooperation; social stability.

Немногие страны претерпели на протяжении всего одного-двух поколений столь стремительную, ныне кажущуюся фантастической, трансформацию от архаичной, отсталой, бедной восточно-патриархальной общины в современное, богатое и процветающее общество. Именно к числу таких стран относятся аравийские монархии, расположенные в зоне Персидского залива.

Географическое положение, историческая, политическая и культурная практика этих арабских государств свидетельствуют о том, что они имеют много общих черт, сближающих их и придающих им большое типологическое сходство. К тому же глубокие историко-культурные и духовные связи стран Залива свидетельствуют о том, что религиозный фактор оказывал и продолжает оказывать серьезнейшее воздействие на духовную сферу Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. В начале XXI в. коренное население всех аравийских монархий было мусульманским. При этом абсолютное большинство их было суннитами, а исключение составляли лишь Султанат Оман и Королевство Бахрейн. Официальная религия Омана до сих пор представлена ибадитской сектой хариджизма (около 55% населения страны), а к суннитам относят себя около 40% жителей. На Бахрейне около 65% населения исповедуют шиизм и около 30% - суннизм (в том числе и правящая семья) Сейранян Б.Г., Исаев В.А., Филоник А.О. Становление государственности аравийских монархий. М., 2013. С. 4..

Нельзя также не упомянуть и огромные по любым стандартам запасы углеводородного топлива (более 31% мировых резервов) и высокоразвитый нефтяной сектор (около 21% доли от мировой добычи). Этот последний начал создаваться американскими и британскими международными нефтяными корпорациями еще в 1930-е годы сначала на Бахрейне и в Саудовской Аравии, а в послевоенные годы и примкнувшими компаниями других промышленно развитых стран уже и в остальных государствах Залива. Позже, к 1980-м годам, нефтегазовая отрасль в аравийских монархиях была национализирована, превратившись в определяющий фактор и материальную базу ускоренного экономического развития и модернизации многих сторон их общественной жизни.

Благодаря растущим доходам от нефти эта группа стран превратилась в одну из самых быстроразвивающихся зон мира. По объему и темпам роста ВВП Саудовская Аравия, как и малые страны Залива, на протяжении последней четверти ХХ и первой декады XXI в. опережали другие страны Ближнего Востока и Северной Африки. В настоящее время это наиболее динамично развивающиеся в арабских пределах государства.

К числу крупнейших нефтедобывающих стран мира, наряду с Саудовской Аравией, относятся также ОАЭ, Кувейт и Катар, которые играют существенную роль на мировом рынке жидкого топлива. Параллельно с важнейшей отраслью их хозяйства - гипертрофированно развитым нефтегазовым сектором - в условиях капиталоизбыточного инвестирования (за исключением определенных периодов падения цен на топливо на мировом рынке) успешно развивался ряд отраслей ненефтяной промышленности: строительство, сельское хозяйство, торговля, финансовый сектор. При этом развитие экономики сопровождалось массированными инвестициями в социальную сферу (образование, здравоохранение, культуру, науку), а также в производственную инфраструктуру, без чего было бы невозможно обеспечивать нормальное социально-экономическое развитие этих стран.

Тем не менее не следует считать, что монархии устойчивы на все времена. Пусть даже их экономическая практика завораживает многих, причем не только на Арабском Востоке, затеняя глубинные аспекты повседневной аравийской жизни, уровень которой в целом безусловно превосходит средние по арабскому региону параметры. Но эта оценка не должна скрывать того факта, что даже для коренного населения арабских государств Персидского залива жизнь не всегда и не во всем созвучна с образом жизни местных элит. Другое дело, что такие различия внешне могут существенно скрадываться за счет капиталоизбыточного характера экономик этих стран и видимости общего благополучия. Но этот показатель относителен, а экономические и иные противоречия в аравийском социуме, безусловно, существуют и подспудно набирают силу. На это, в частности, указывают вспышки насилия на Бахрейне и весьма напряженная обстановка в Саудовской Аравии и Кувейте, где общественное недовольство способно вылиться в события, спровоцированные даже незначительным поводом. Такая опасность ситуации не представляет секрета для правящих домов и гасится элитами, которые предпринимают усилия на разных направлениях в стремлении сохранить социальный мир и власть.

В конкретных обстоятельствах аравийских монархий наилучший способ для этого состоит в том, чтобы не допускать ухудшения материальных условий существования местного населения. Отсюда - гигантские программы строительства, расходы на импорт продовольствия, дотации и льготы, демонстрация склонности к проведению реформ, разного рода демарши на региональной арене с целью поднять авторитет власти и усилить эффект воздействия на общественное сознание. Сюда же можно отнести меры по оптимизации экономики, поддержке частного предпринимательства, дальнейшей диверсификации частных инвестиций, рационализации методов управления. Приведенный ряд можно также дополнить и такими мерами, как, например, переориентация выдвигаемых снизу инициатив на достаточно безобидные для власти цели - улучшение экосферы, борьбу за чистоту, озеленение, поощрение увлечений спортом, национальными играми и т.п. Эти получившие большое распространение меры на нынешнем этапе вполне реально служат задачам укрепления власти в обществе всех арабских монархий Залива.

Действительно, социальные программы здесь довольно редко испытывают сбои, которые не становятся критичными для последующего развития даже в весьма острых ситуациях, примером чему могут служить пока не преодоленные в полной мере последствия не столь давнего мирового финансового кризиса, отрицательное влияние которого ощущается мировой экономикой по сей день. Но одного этого недостаточно, чтобы обеспечивать благоденствие всех подданных и сохранять их надежды на будущее неомраченными на фоне длящейся неуверенности в ситуации на мировом рынке. Особенно в свете того, что в аравийских монархиях по сей день остается неизжитой дифференциация по многим параметрам даже в среде коренного населения, не говоря уже о наличии ярко выраженной грани между ним и «гастарбайтерами», неравенстве в правах, трудностях в общении представителей разных цивилизаций и других проблем подобного ряда.

При относительной сглаженности материального положения внутри страт местного и «пришлого» населения эти обстоятельства как бы утрачивают свою остроту. Но они не служат надежной гарантией от разногласий, а порой и антагонизмов, которые могут провоцироваться не столько экономическими причинами, сколько теми, что вызревают на политической, этнической или конфессиональной почве.

Осознавая подобные угрозы, государство в этих странах пристально следит за ситуацией, совершенствует с той или иной долей успеха механизмы регулирования отношений внутри общества. Для усиления эффекта оно мобилизует возможности, чтобы максимально локализовать очаги потенциальной напряженности, а для этого следовать, и в чем-то опережать потребности населения в облагороженной среде обитания, в смягчении по максимуму остроты экологических проблем. За счет государства в этих странах возводится суперинфраструктура, начиненная самыми совершенными достижениями научно-технической мысли и наделенная сложнейшими архитектурными формами. Очевидное при этом расточительство не является результатом недосмотра или просчета. Напротив, среди всех предпринимаемых государством мер эти средства лучше других служат одной цели: усилению власти, убеждению населения в том, что только она в ее нынешнем виде, направляя экономическое развитие и поддерживая в заданном русле процессы социокультурной регуляции, способна обеспечить общественное согласие и быть гарантом традиционных национальных ценностей.

Понятно, что для достижения этих важнейших для местных властей целей монархии арабских стран зоны Персидского залива широко используют так называемый нефтяной фактор, т.е. доходы от продажи за рубеж нефти и газа. Но на современном этапе проблема для них возникла из-за того, что доходов от экспорта углеводородов стало не хватать для эффективного осуществления поставленных ранее амбициозных задач социально-экономического развития особенно в нынешних условиях, когда на мировом топливном рынке выявилась четкая тенденция превышения предложения этого вида сырья над спросом на него со стороны основных потребителей в силу общего замедления темпов роста мировой экономики.

Естественно, что аравийские монархии, оказавшись не в состоянии резко урезать льготы и привилегии, которыми по сей день пользуется коренное население, обратили внимание на различного рода накопительные фонды, созданные ими в период высоких цен на энергоносители. В связи с этим они не пожалели больших денег для оплаты работы финансовых экспертов мирового уровня, наметивших программы перспективного использования нефтедолларовых авуаров аравийских монархий, которые ранее в своей подавляющей части были размещены в западных банках, принося их обладателям определенный годовой процент.

В результате, помимо инвестирования этих средств в традиционные для монархий Персидского залива проекты развития нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей сферы, а также в удовлетворение социальных нужд коренного населения, эти страны стали вкладывать средства своих накопительных фондов в создание современной транспортной инфраструктуры, авиационные и автомобильные заводы, создание верфей, развитие аграрной сферы внутри своих стран (несмотря на ряд природных ограничителей) и за рубежом. Кроме того, они стали приобретать различные популярные бренды, торговые сети с мировым именем и т.п. И надо сказать, сумели это сделать без излишнего шума и рекламы, но тем менее весьма эффективно, поскольку в результате такого рода финансовых операций со средствами суверенных фондов доходы аравийских монархий в ряде случаев даже сравнялись или превзошли средства этих стран, вырученных от экспорта нефти и газа.

В частности, Саудовская Аравия - первый среди стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) экспортер нефти - уже больше 10 лет откладывает часть доходов, полученных от вывоза за рубеж жидкого топлива, в свой Государственный суверенный фонд (ГСФ), основанный в 2008 г., когда впервые ему были переданы 300 млн долл. из активов Валютного агентства страны (исполняет функции центрального банка) и 60 млн долл. из местных пенсионных фондов. Уже к середине 2018 г. активы ГСФ оценивались в 439 млрд долл. Валютное агентство Саудовской Аравии (SAMA), официальный сайт., что вызвало ряд вопросов у международных экспертов.

Дело в том, что до настоящего времени структура этого саудовского фонда остается крайне непрозрачной, так как все его экономические статьи расходов и доходов находятся под грифом «секретно» Суверенный фонд благосостояния Саудовской Аравии.. В связи с этим, например, о расходах ГСФ можно судить лишь по косвенным данным. Понятно, что часть его средств тратится на войну в Йемене и общее повышение внимания саудовского руководства к укреплению обороноспособности страны. Однако основные усилия властей королевства, если судить по официально презентованной 25 апреля 2016 г. программе социально-экономического развития Саудовской Аравии «Видение 2030», будут сосредоточены на общей реформе национального хозяйства, которая включает, например, планы создания в стране более 1,2 млн новых рабочих мест и снижение уровня безработицы местного населения с нынешних 11,6 до 7% Косач Г.Г. Видение: 2030. Саудовские реформы // Свободная мысль. 2016. № 6. С. 7. и др.

В рамках намеченного плана развития значительное место уделено строительству нового технологического города НЕОМ общей площадью 25 тыс. кв. км, который планируется разместить на берегу Красного моря у границ Саудовской Аравии с Египтом и Иорданией. Власти королевства обещают, что НЕОМ станет свободной экономической зоной, которая будет базироваться на таких высокотехнологичных отраслях, как энергетика, водные ресурсы, включая опреснение морской воды, транспорт, биотехнологии, инвестиционные виды промышленности, медиа, цифровые технологии, производство продовольствия. Предполагается, что этот город станет гарантом социально-экономической трансформации страны. Инвестиции в этот суперпроект оцениваются ныне в 500 млрд долл. Миллиарды в город будущего: зачем Россия вкладывается в саудовский Неом.

Серьезнейшую роль стали играть суверенные фонды в социально-экономической жизни ОАЭ. Только эмират Абу Даби контролирует четыре суверенных фонда благосостояния (Инвестиционное управление, девелоперскую компанию Мубадаля, Международную нефтяную инвестиционную компанию и Инвестиционный совет), которые в течение нескольких десятилетий последовательно укрепляли свои позиции на региональном и мировом рынках, способствуя диверсификации экономики ОАЭ.

Так, основанное в 1976 г. Инвестиционное управление Абу Даби (ИУАД) изначально являлось инвестиционным институтом, который постепенно превратился в один из крупнейших в мире суверенных фондов благосостояния с активами, оцениваемыми на середину 2018 г. в 800-875 млрд долл. (разница в оценках активов связана с непрозрачностью его финансовых операций) Инвестиционное управление Абу Даби ОАЭ (Abu Dhabi Investment Authority). . Основная часть инвестиций ИУАД сосредоточена на вложениях в акции и облигации различных финансовых компаний, страховые фонды и т.п. Официально заявлено, что стратегия фонда заключается в передаче «излишков» нефтяных доходов в портфель профессионально управляемых финансовых активов страны. Интересно отметить, что недостаточная транспарентность деятельности ИУАД не является препятствием к сотрудничеству с ним различных зарубежных государств. Так, в марте 2018 г. было подписано соглашение между ИУАД и правительством Казахстана о финансовой поддержке фондом строительства ряда объектов делового, торгового и развлекательного характера на территории последнего на общую сумму свыше 9 млрд долл. Казахстан и ОАЭ подписали шесть документов на сумму свыше $9 млрд.

В последнее время стала стремительно наращивать свою деятельность и активы компания Мубадаля, которая в 2017 г. объединила свои капиталы с Международной нефтяной инвестиционной компанией, а в 2018 г. - с Инвестиционным советом, в результате чего она превратилась в суверенный фонд, а стоимость ее активов достигла 250 млрд долл. Мубадала инвестиционная компания. URL: htths://en.wikipedia.org/wiki/ Mubadala_Investment_Company Там же. Сфера интересов этого нового фонда, естественно, заметно расширилась, и, помимо вложений в различные ценные бумаги, он стал приобретателем мажоритарных пакетов ряда предприятий в самых разных высокодоходных отраслях мирового бизнеса. Например, он приобрел разной стоимости пакеты акций у некоторых банков ОАЭ, купил завод по производству авиадеталей для Боинга и Эрбаса, предприятие по выпуску полупроводников в Калифорнии, акции военно-промышленной компании ОАЭ11 и т.д.

Невозможно преуменьшить ту роль, которую играет в социально-экономическом развитии Кувейта его суверенный фонд, считающийся старейшей такого рода организацией в мире (создан еще в 1953 г.). Следует заметить, что за истекшие годы Кувейт, всегда отличавшийся крайне взвешенной и осмотрительной политикой, которую он проводил в финансовой сфере, стал крупнейшим центром инвестиционной деятельности стран ССАГПЗ. Так, Кувейт создал высокоразвитый рынок капитала, а его население держит на банковских счетах больше денег, чем население Саудовской Аравии, Абу Даби и Катара, вместе взятых. К тому же Кувейт ныне - крупнейший среди стран Залива инвестор долгосрочных капиталов за границей Инвестиционное управление Кувейта (Kuwait Investment Authority (KIA)..

Понятно, что за столь долгую историю существования Кувейтский инвестиционный фонд (КИФ) неоднократно реформировался (наиболее серьезным изменениям его активность подверглась в 1982 г.), в результате чего он стал также управлять еще двумя фондами: Генеральным резервным фондом, который к тому же исполняет функции казначейства страны, и Фондом будущих поколений, в который по местному законодательству ежегодно отчисляется 10% доходов Кувейта от экспорта нефти. В результате совокупные активы КИФ в середине 2018 г. превысили 550 млрд долл. Суверенный фонд благосостояния Кувейта.

Согласно уставу, КИФ ставит своей целью получение прибыли в долгосрочной перспективе от управления нефтяными доходами страны, чтобы постепенно превратить эти средства в альтернативный источник государственных доходов в случае истощения нефтяных ресурсов страны. Являясь автономным органом правительства, КИФ стремится к получению высокой нормы прибыли от своих инвестиций. Так, при расчете скользящей средней за три года КИФ старается, чтобы показатели прибыли превышали установленные лимиты. С этой целью он разрабатывает и поддерживает диверсифицированный портфель своих инвестиций и распределяет активы по различным сферам экономики, учитывая показатели доходности и риска.

Поддерживая в глазах мирового бизнеса свою автономность, КИФ выработал весьма любопытную структуру управления. В частности, им руководит Совет директоров, большинство членов которого являются представителями частного бизнеса. Во главе Совета стоит министр финансов Кувейта, а другие места занимают министр энергетики, глава центрального банка, заместитель министра финансов и пять граждан других стран, трое из которых не должны занимать любые государственные должности State of Kuwait. Ministry of Information. Kuwait: Facts and Figures, 2017. P. 48-53..

Приоритетом для КИФ традиционно является вложение средств в инфраструктуру, прежде всего в финансирование строительства дорог, морских портов и аэродромов. Но он не отказывается и от других выгодных для его капиталовложений сфер. Например, в России он вкладывает средства в медицину, нефтехимию и энергетику, в КНР - в холдинг Джили и в Промышленно-коммерческий банк Китая, в ФРГ - в автогигант Даймлер и т.д. При этом КИФ практически постоянно получает прибыль от своей деятельности за рубежом, о чем свидетельствует рост стоимости его активов, которая в 2018 г. в 4,2 раза превысила ВВП Кувейта, который в том же году достиг 131,28 млрд долл. Рейтинг стран по ВВП 2018. Fincan.ru/articles/17_rejting_stran_po_VVP_2018/ накопительный фонд финансовый

От своих соседей по Аравийскому полуострову старается не отстать и Катар, создавший свой суверенный фонд (СКФ), образование которого было утверждено в 2005 г. указом эмира с целью перераспределения государственных доходов, полученных от продажи за рубеж нефти и газа, для диверсификации экономики страны, повышения ее конкурентоспособности и снижения зависимости от экспорта энергоресурсов. При этом эмир поставил перед СКФ стратегическую задачу содействовать трансформации Катара в один из главных мировых финансовых и инвестиционных центров.

СКФ принадлежит правительству страны и напрямую подчиняется Верховному совету Катара по экономическим вопросам и инвестициям. Непосредственное управление фондом осуществляет Совет директоров, которым руководит глава государства. Финансовая отчетность СКФ является закрытой Инвестиционное управление Катара. Qatar Investment Authority (QIA). Официальный сайт. The Qatar Investment Authority - a world class investor..

Приоритетными направлениями инвестиций фонда стали покупка пакетов акций крупных зарубежных компаний, кредитование, приобретение драгоценных металлов, валюты, объектов недвижимости за границей и др. В частности, СКФ приобрел значительные пакеты акций у Национального банка Катара, авиакомпании Катар Эйруэйз, автомобильного концерна Фольксваген, лондонского аэропорта Хитроу, банках Барклайз (Великобритания) и Креди Сюисс (Швейцария), стал владельцем 2,95% уставного капитала российского ВТБ и 24,99% акций аэропорта Пулково и т.д. За истекшие годы деятельность СКФ можно считать достаточно успешной, так как активы фонда к середине 2016 г. достигли 250 млрд долл. Министерство экономики и финансов Катара. Официальный сайт. Ministry of Economy and Finance of Qatar.

Еще одно монархическое государство зоны Персидского залива - Султанат Оман - в настоящее время решает задачу реформирования двух своих суверенных фондов: Государственного резервного фонда и Оманского инвестиционного фонда, в результате чего страна планирует, используя опыт своих соседей по Аравийскому полуострову, создать новый суверенный фонд, под управлением которого могут оказаться активы в размере 25 млрд долл. Оман планирует слияние суверенных фондов.

Не остался в стороне от процесса создания суверенных фондов в странах ССАГПЗ и Бахрейн, который в 2006 г. создал свой фонд путем передачи местному холдингу Мумталякат акций 29 местных коммерческих предприятий. Фонд, активы которого на начало 2017 г. достигли 10,6 млрд. долл. Бахрейн пытается проводить более самостоятельную политику., с самого начала своей деятельности предпочитал размещать свои инвестиции внутри страны, прежде всего в нефтегазовый сектор, производство алюминия, финансовые активы, туризм, транспорт, недвижимость, телекоммуникации. Позднее фонд приобрел пакеты акций у 38 различных компаний стран ССАГПЗ и британской Макларен. Он также установил деловые связи с Российским фондом прямых инвестиций с намерением вложить в проекты последнего примерно 135 млн долл. Суверенный фонд Бахрейна.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что практически все суверенные фонды стран ССАГПЗ сумели в сжатые исторические сроки заметно нарастить активы и распространить свою деятельность не только на аравийские монархии, но и далеко за пределы полуострова, став серьезными участниками мирового финансового рынка, что невозможно объяснить только ростом цен на экспортируемые ими энергоносители или увеличением энергопоставок из этих стран на мировой топливный рынок. Речь, разумеется, может идти об умелом управлении активами фондов и удачном выборе инвестиционного вложения их средств, которые позволили им в ряде случаев получать примерно такие же доходы, которые дает непосредственный экспорт за рубеж нефти и газа.

И все же, одним только умелым управлением объяснять столь стремительный рост активов суверенных фондов аравийских монархий было бы методологически неверным. По всей видимости, эти страны в полной мере использовали опыт некоторых европейских государств, также входящих в число крупных нефтеэкспортеров, России и Норвегии, которые при составлении своих ежегодных бюджетов вот уже несколько лет используют правило так называемого отсечения, суть которого заключается в том, что в бюджетные доходы на следующий год закладываются поступления от продажи за рубеж энергетического сырья в определенном размере, как правило, 40-50 долл. за баррель. Если мировые цены на нефть оказываются выше установленных лимитов, то образующиеся «излишки» поступают в распоряжение правительства соответствующей страны, которое решает в какие отрасли местной экономики их следует направить. Учитывая, что за последние пять лет мировые цены на нефть не падали ниже 50 долл. за баррель, в руках руководства аравийских монархий оказались средства, исчисляемые десятками миллиардов долларов, часть которых ранее размещавшаяся в западных банках, ныне пошла на увеличение активов их суверенных фондов.

При этом следует учесть тот факт, что страны ССАГПЗ не занимаются только тем, что инвестируют часть доходов от продажи энергоресурсов в свои суверенные фонды или направляют эти средства исключительно на осуществление местных проектов государственного значения. Власти этих стран, преследуя важнейшую цель сохранения в обществе «социального баланса», не скупятся на оплату различного рода льгот и субсидий, которыми широко пользуются коренные жители.

Не ставя в этой статье цель изучения практики использования аравийскими монархиями доходов от экспорта углеводородного сырья на социальные нужды, которая, как представляется, заслуживает отдельного исследования, следует все же заметить, что механизмы достижения социальной справедливости в странах ССАГПЗ неоднозначны. Они могут трактоваться по-разному в зависимости от того, о чем конкретно идет речь, ведь они неодинаково видятся в разных слоях коренного населения, не говоря уже о том, как ситуация преломляется в «привозной» рабочей силе. Многое зависит от характера регуляции общественно-политической жизни местного общества, образа действий властей той или иной конкретной страны и соотношения общей и индивидуальной политической культуры в гибридном социуме, где коренные жители находятся в меньшинстве, пользуются большими возможностями, что однозначно нарушает принцип равного доступа к благам.

В таких условиях модернизация экономики, трактуемая как процесс повышения благосостояния общества, имеет не только политическое, но и социально-экономическое значение. Она должна быть сориентирована на сглаживание противоречий между элитой и бюрократией, с одной стороны, и остальными слоями - с другой. Ведь над современным обществом (а аравийским тем более, поскольку оно во всем стремится к перфекционизму) будет довлеть осознание несовершенства, если правящий класс и элиты через свои институты и процедуры получают облегченный доступ к финансовым ресурсам и пользуются почти безусловным правом на покровительство со стороны государства в противоположность тому, на что могут рассчитывать даже буржуазные группы, находящиеся вне бюрократических управленческих страт.

Но в любом случае, аравийские монархии остаются востребованными как показавшие свою способность, находясь в специфических условиях экономик малого масштаба, не только выживать, но и обеспечивать мобилизацию ресурсов для преодоления возникающих проблем и без обращения к западным демократическим ценностям, которые служат эталоном для неофитов, но едва ли могут заменить сложившиеся в них к настоящему времени политические системы, отражающие состояние местного менталитета и управленческих процессов.

Решая многие проблемы, возникшие перед руководством аравийских монархий в начале XXI в., страны Залива стремятся подключить к этому процессу и свои суверенные фонды. Они выстраивают их деятельность по практически единому образцу, чтобы перестроить основы хозяйственной и внешнеэкономической практики региона, причем это происходит на фоне сохраняемых этими странами сравнительно высоких показателей региональной торговли, повышения конкурентоспособности национальной продукции, интенсификации инвестиционных потоков и трансграничных банковско-финансовых операций. В целом создается впечатление, что эта группировка арабских стран стремится выдвинуться на первые роли на региональных рынках или, во всяком случае, поднять свой хозяйственный авторитет настолько, чтобы стать неотъемлемым элементом системных процессов, ведущих к превращению зоны Персидского залива в центр постоянно расширяющихся транснациональных торгово-экономических отношений. Ныне эти страны активно воспринимают мировые научно-технические достижения и стремятся, по возможности, безболезненно для своих обществ влиться в русло нового технологического уклада.

Иначе говоря, арабский мир за счет своего «аравийского сегмента» приобретает в настоящее время качества, которые, так или иначе, уводят его от прежнего и привычного состояния, которое часто ассоциировалось у внешних исследователей с определенной хозяйственной вялостью, низкой дееспособностью его воспроизводственных механизмов и инертностью социокультурных структур. Понятно, что не имеет смысла отрицать, что эти качественные характеристики в ряде случаев продолжают сохраняться и иногда даже определять нередкую довольно шаткую стабильность общей арабской экономической безопасности, что связано со значительной ее зависимостью от западных технологий, а, следовательно, от возможного произвола ее главных носителей, которые регулируют допуск к новейшим технологиям, принимая во внимание главным образом собственные интересы и ориентируясь в первую очередь, на свои соображения экономической целесообразности и политической безопасности.

Даже аравийские монархии, которых западные государства на протяжении всего послевоенного периода называли своими хозяйственными партнерами, имеют, например, лишь косвенное отношение (только в роли потребителей продукции) к таким высокотехнологичным отраслям, как наноэлектроника, генная инженерия, машиностроение и др. А в таких отраслях, как энергетика или добыча углеводородного сырья, они используют только то, что им поставляет западная индустрия, хотя являются признанными экспортерами этого вида ресурса.

Правительства стран ССАГПЗ, конечно, осознают угрозы от нарушения целостности мировых финансов, ситуация с которыми в последние годы ясно показала уязвимость опоры их экономик почти исключительно на доходы от продажи за рубеж сырья, даже такого стратегически важного, как нефть или газ, и способность мировой финансовой системы обострять ситуацию в их банковской сфере, понижать ее инвестиционную активность и «обесточивать» их суверенные фонды. Тем не менее, имея определенный «запас прочности» в виде накопленных ими ранее нефтедолларов, аравийские монархии испытали, можно сказать, лишь сиюминутное ухудшение своих макроэкономических показателей во время последнего мирового финансового кризиса. Они сумели избежать гораздо худших последствий, перераспределив внутренние денежные потоки, действуя не вдогонку, а некоторым образом на опережение, использовав для этого и средства своих суверенных фондов.

В силу немалых финансовых возможностей аравийским монархиям все еще не надо настоятельно задумываться над коренными реформами производительных сил и производственных отношений или разрабатывать обширные планы технической модернизации своих хозяйственных систем (хотя определенный прогресс здесь очевиден), за исключением случаев замены отработавшего оборудования или расширения номенклатуры выпускаемой продукции. Но надо видеть и то, что в этих странах на самом высоком уровне ныне настойчиво дебатируются темы, связанные, например, с привлечением местного капитала к участию в затратных проектах, с расширением сферы деятельности частного предпринимательства, вообще с интенсификацией деловой активности, имеющей в том числе и производственную направленность. Другими словами, правящие режимы стран ССАГПЗ намерены расширить гарантии экономической устойчивости, усматривая в дополнительных механизмах, в которых все более заметное место занимают их суверенные фонды, защиту от возможных обвалов на мировых рынках - от сырьевых до финансовых.

Действительно, в монархиях Залива многое уже сделано для диверсификации источников формирования ВВП. В частности, альтернативные нефте- и газодобыче производства выстраиваются на базе самого передового оборудования и технологических решений. Все большее значение для их экономик получает деятельность их суверенных фондов. В связи с этим данным арабским монархическим государствам пока нет настоятельной необходимости резко разрушать сложившийся за несколько последних десятилетий, миновавших с момента первой революции цен на нефть в середине 1970-х годов, достаточно ныне продвинутый хозяйственный уклад. Ведь в технико-экономическом плане они изначально и сразу влились в мировой хозяйственный поток, начав строить свои экономики по мировым стандартам того времени, и в настоящее время им, по существу, требуется только не выпадать из ритма современного научно-технического прогресса.

Не приходится сомневаться, что именно по этим соображениям аравийские монархии стремятся с помощью своих суверенных фондов как можно прочнее встроиться в мировую финансовую систему, чтобы обрести дополнительную внутреннюю устойчивость за счет диверсификации своего присутствия на международном финансовоэкономическом пространстве.

Список источников и литературы

1. Бахрейн пытается проводить более самостоятельную политику.

2. Валютное агентство Саудовской Аравии (SAMA).

3. Инвестиционное управление Абу Даби ОАЭ (Abu Dhabi Investment Authority).

4. Инвестиционное управление Катара. Qatar Investment Authority (QIA), официальный сайт, The Qatar Investment Authority - a world class investor.

5. Инвестиционное управление Кувейта (Kuwait Investment Authority (KIA)),

6. Казахстан и ОАЭ подписали шесть документов на сумму свыше $9 млрд.

7. Косач Г.Г. Видение 2030. Саудовские реформы // Свободная мысль. 2016. № 6.

8. Миллиарды в город будущего: зачем Россия вкладывается в саудовский Неом.

9. Министерство экономики и финансов Катара. Официальный сайт. Ministry of Economy and Finance of Qatar.

10. Мировые запасы нефти.

11. Мубадала инвестиционная компания.

12. Оман планирует слияние суверенных фондов.

13. Рейтинг стран по ВВП 2018.

14. Сейранян Б.Г., Исаев В.А., Филоник А.О. Становление государственности аравийских монархий. М., 2013.

15. Суверенный фонд Бахрейна.

16. Суверенный фонд благосостояния Кувейта

17. Суверенный фонд благосостояния Саудовской Аравии.

18. State of Kuwait. Ministry of Information. Kuwait. Facts and Figures. 2017.

References

1. Bahreinpytaetsya provodit bolee samostoyatelnuyupolitiku (Bahrain is trying to put forward a more selfdepended policy).

2. Valiutnoye agentsnvo Saudovskoy Aravii (SAMA) (Saudi Arabia Monetary Authority), official site.

3. Investitsionnoye upravlenie Abu Dabi OAE (Abu Dhabi Investment Authority).

4. Investitsionnoye upravlenie Katara. Qatar Investment Authority (QIA), official site, The Qatar Investment Authority - a world class investor.

5. Investitsionnoye upravlenie Kuveita (Kuwait Investment Authority (KIA)), official site.

6. Kazahstan i OAE podpisali 6 dokumentov na summu svyshe $9 mlrd (Kazakhstan and UAE signed 6 documents amounting to more than $ 9 bln).

7. Kosatch G.G. Videnie 2030. Saudovskyie reformy (Vision 2030. Saudi reforms), Svobodnaya mysl, 2016, № 6.

8. Milliardy v gorod budushego: zatshem Rossiya vkladyvaetsya v saudovskyi Neom (Billions to the city of future: why Russia invests in Saudi Neom).

9. Ministerstvo ekonomiki i finansov Katara, oficialnyi sait (Ministry of Economy and Finance of Qatar), official site.

10. Mirovyiezapasy nefti (World storage of oil).

11. Mubadala investitsionnaya kompaniya (Mubadala Investment Company).

12. Omanplaniruet sliyanie investitsionnyh fondov (Oman is planning consolidation of investment funds).

13. Rejting stran po VVP 2018 (Rating of countries by GNP 2018).

14. Sejranian B.G., Isaev V.A., Filonik A.O. Stanovleniegosudarstvennosti araviyskikh monarkhies (Rise of statehood in Arabian monarchies), Moscow, 2013. Suverennyy fondBahreyna (Bahrain sovereign fund).

15. Suverennyy fond blagosostoyaniya Kuveita (Kuwait sovereign wealth fund).

16. Suverennyy fond blagosostoyaniya Saudovskoy Aravii (Saudi Arabia sovereign wealth fund).

17. State of Kuwait. Ministry of Information. Kuwait. Facts and Figures. 2017.

Размещено на Allbest.ru