Образы технического прогресса в сознании россиян

Размещено на http://www.allbest.ru/

Образы технического прогресса в сознании россиян

Андреев А.Л.

д.филос.н., профессор НИУ «МЭИ»,

гл.н.с. ФНИСЦ РАН

Россия, г. Москва

Ключевые слова: технический прогресс, инновационное развитие, социальная оценка техники, технооптимизм, гуманитаризация технического образования.

Keywords: technical progress, innovative development, social assessment of technology, technooptimism, humanitarization of technical education.

Ближайшая стратегическая задача России как государства, социетальной общности и цивилизации состоит в необратимом переходе на траекторию инновационного развития. Речь идет о лидерстве (не обязательно монопольном, но именно о лидерстве), по крайней мере, на нескольких ведущих направлениях научно-технического прогресса: создании и совершенствовании искусственного интеллекта, атомной и водородной энергетике, биомедицине, робототехнике, нанотехнологиях, создании принципиально новых конструктивных материалов, космонавтике, освоении глубин океана, разработке методов контроля за климатическими изменениям, а также о теории и практике использования сложных систем. С некоторых пор данная тема стала регулярно звучать в выступлениях Президента Российской федерации. И это не одни лишь декларации. В России есть, по крайней мере, несколько удачных примеров формирования своего рода экосистем инновационного развития, в рамках которых осуществляется соединение новейших технологий с модифицированными социальными практиками (Сбер, Яндекс и др.). Но дальнейшее движение в этом направлении требует оценки, если можно так выразиться, социальной базы научно-технического прогресса. И этот вопрос, который необходимо исследовать социологически, включает в себя, как минимум, два разных аспекта - анализ меры уверенности россиян в нашей способности держаться в лидирующей группе стран и анализ приемлемости для их ментальности социальных последствий технологического развития, которые, как в последнее время не раз отмечалось в ходе научных дискуссий, наверняка будут неоднозначными (например, роботизация явным образом ведет к упразднению ряда массовых специальностей, а, следовательно, может уже в ближайшее время существенно поднять индикаторы безработицы).

Следует отметить, что эта проблема в той или иной степени осознается, и в последнее время российские социологи проводили исследования, посвященные восприятию технического прогресса населением России, в том числе в сопоставлении с другими европейскими странами, где та же тема затрагивалась и в рамках опросов «Евробарометра» [Special Eurobarometer 401, 2013]. Как показали кросс-культурные и межстрановые сопоставления, в восприятии технического прогресса россияне заметно отличаются от населения большинства европейских стран за исключением тех, которые долгое время находились в орбите влияния российской цивилизации и имели сопряженную с СССР систему образования. Так, по данным сравнительно недавних исследований доля носителей технократического оптимизма, уверенных в том, что на основе достижений науки и техники в принципе можно решить любые проблемы человечества, приближается к половине опрошенных. Это более чем в 2 раза выше, чем в среднем по Евросоюзу [Публичный отчет…, 2016, с. 16].

Надо особо отметить, что нынешнее поколение россиян не просто «живет как живется». Это общество, обладающее развитой саморефлексией. Предметом его озабоченности является переход к инновационному технологическому развитию. В этом плане между ориентированной на национальные интересы частью элиты и населением существует консенсус. Другое дело, как должен осуществляться такой переход. «Настоящая», «успешная модернизация», в соответствии с представлениями россиян, - это когда Россия сможет зарабатывать не на природных богатствах, инфраструктуре или выгодном геополитическом положении, а на производстве интеллектуального продукта.

В подходах к этому кругу вопросов отчетливо проявляется одна из самых характерных черт российского менталитета - сочетание, даже переплетение интенсивных модернизационных устремлений с традиционализмом. Российское общество прямо-таки одержимо научно-техническим прогрессом, но при всем этом оно очень привержено традициям. В определенном смысле можно сказать, что Россия демонстрирует миру собственную модель пути в современность, которую, если угодно, можно назвать традиционалистской модернизацией.

Соответственно этому социальная база для инновационной технической политики в России достаточно широка, а следовательно, и шаги, предпринимаемые руководством страны для ускоренного развития и приоритетного финансирования перспективных технологий, имеют позитивный общественный резонанс и в целом работают на укрепление доверия к Президенту и правительству. Но в то же время создается впечатление, что наши достижения в этой области недостаточно популяризируются, и информация о позитивных сдвигах в этом плане слабо доходит до населения, что, разумеется, не работает на укрепление «мягкой силы» России не только за рубежом, но и в самой стране. Так, по данным опроса, проведенного ВЦИОМ в феврале 2020 г., только 5 % опрошенных россиян считает, что страна занимает лидирующие позиции в таких областях, как атомная энергетика, программирование, IT [Россия…, 2020] - и это при том, что Росатом в настоящее время является корпорацией, обладающей наибольшим пакетом заказов на строительство атомных электростанций в различных странах мира, а достижения российского «Яндекса» и лаборатории Касперского также получили международное признание.

Развитие образования в сочетании с так называемыми высокими технологиями, в том числе гуманитарными, становится сегодня главной составляющей инновационного развития, его «локомотивом», оспаривающим эту роль у такого традиционного лидера научно-технического прогресса, как военно-промышленный комплекс. Важным каналом формирования социальной базы научно-технической политики РФ является совершенствование технического (инженерного) образования.

По мере усложнения созданной нами техносферы, расширения круга выполняемых функций, которые могут быть переданы техническим устройствам, увеличения их совокупной мощи и одновременно силы их воздействия на среду нашего обитания, становится ясно, что техника не просто вносит в предметную деятельность человечества какие-то новые элементы. В каком-то смысле она подчиняет себе всю нашу жизнедеятельность и даже формирует «под себя» новые антропологические типы. Во всяком случае, компьютеризация, как это стало уже понятно, не просто «облегчила» поиск информации и обработку данных, но и вызвала к жизни весьма глубокие мутации психологического плана, последствия которых, в особенности отдаленные, пока совершенно неясны. Так, например, мы наблюдаем распространение компьютерного аутизма, когда экран становится своего рода «вторым Я», вытесняющим потребность в человеческом общении. Уже сегодня мы замечаем среди нас людей, в сознании которых грань между виртуальной и настоящей реальностью очень размыта, а то и совсем стерта. С другой стороны, обращает на себя внимание возникший под влиянием компьютера феномен клипового мышления, которое, по правде говоря, трудно понять человеку, воспитанного на книжном слове и учебнике логики.

Все эти примеры с несомненной ясностью высвечивают то, что на самом деле в менее четких формах обозначилось еще несколькими десятилетиями раньше, но тогда не было осознано: техника ХХ века уже не может быть понята в рамках классической метафоры, трактующей ее как «продолжение». «органолептическую проекцию» руки и других человеческих органов. Сегодня мы уже, пожалуй, можем сказать, что не техника является «продолжением» руки и интеллекта человека, а, напротив, скорее человечество постепенно становится своего рода биокомпонентом техносферы.

В свете такой постановки вопроса надо, по-видимому, по-новому взглянуть на то, что именно было бы правильно рассматривать в качестве конечного продукта совокупного инженерного труда. Логично было бы рассматривать в качестве такого продукта не сами по себе технические устройства, а некоторые многосоставные системы («системы-кентавры»), в которых создаваемые людьми предметные условия деятельности (артефакты) определенным образом соединены с людьми, а также с объединяющими людей организационными и коммуникативными структурами. Осознание этого обстоятельства закономерно ведет к определенному пересмотру ориентиров инженерной деятельности, по крайней мере, в некоторых наиболее динамичных ее сегментах. В связи с этим в последние 2-3 десятилетия в литературе все чаще ставится вопрос о переходе от классической к так называемой «гетерогенной инженерии». Такая постановка вопроса подводит нас к задаче гуманитаризации технического образования. Существующая модель гуманитарного образования в российском вузе технического профиля сформировалась в начале 90-х годов прошлого века и во многом отражает реалии того времени, когда важнейшим фактором была деидеологизация социально-гуманитарных дисциплин [Андреев, 2014]. Проблемы конвергенции NBIC, а тем более ее социальные последствия и этические аспекты практически не обсуждались даже узкими специалистами. В настоящее время гуманитарная составляющая технического образования включает: 1) обязательную часть (две дисциплины, предусмотренные федеральными стандартами - философия и история России); 2) вариативную часть, которую учебные заведения определяют самостоятельно. Именно в этой переменной где-то можно найти учебные курсы, дающие некоторое представление о социальных аспектах технологий и социальной оценке техники (например, в НИУ «МЭИ» «Основы философии технических знаний» и «Профессиональная этика», в НИЯУ МИФИ «Основы гуманитарных знаний» и др.). В целом гуманитарные и социальные науки в технических университетах России ориентируются на компетенции, соответствующие основным международным гуманитарным инициативам, в частности, целям повестки дня «устойчивого развития», провозглашенной ООН, и общим принципам «надлежащего управления». Это, в частности, элементы стратегического видения, понимание сути глобальных проблем, коммуникативные навыки и ряд других.

Достаточно ли этого сегодня? На наш взгляд, данная модель недостаточно отражает практические потребности и проблемы, связанные с современным этапом взаимодействия социальных процессов и технологий, когда, на наш взгляд, социальное и технологическое развитие перерастает в их слияние, а общество начинает развиваться как интегрированная социотехническая система. Этот процесс в содержании учебных программ практически не отражается. Соответственно, в современном социально-историческом контексте состояние гуманитарного образования вызывает определенное недовольство. Разумеется, нам известен ряд инициатив по его исправлению. Однако не совсем ясное понимание цели делает эти попытки несколько хаотичными. На наш взгляд, широкая популяризация разработок в области социальной оценки техники и ценностно-ориентированных технологий могла бы придать им определенный общий смысл. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, необходимы громкие международные инициативы, сопоставимые по масштабу с движением за устойчивое развитие. Но возникает вопрос: насколько это возможно в условиях режима санкций, препятствующих конструктивному общению России с интеллектуальными кругами других европейских стран.

инновационный технологический образование модернизационный

Список литературы

1. Андреев А.Л. Гуманитарный цикл в техническом вузе и интеллектуальные среды // Высшее образование в России. - М., 2014. - № 3. - С. 30-40.

2. Публичный отчет по результатам социологического исследования поведенческих и институциональных предпосылок технологического развития регионов РФ. - М.: РВК, Московская высшая школа социальных и экономических наук, 2016. - 102 с.

3. Россия страна технооптимистов. Аналитический обзор ВЦИОМ.

4. Special Eurobarometer 401. Responsible Research and Innovation, Science and Technology. Report. 2013. - November. - 209 p.

Размещено на Allbest.ru