Феномен нестандартной занятости: специфика системы ценностей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Феномен нестандартной занятости: специфика системы ценностей

Светлана Анатольевна Ильиных

Аннотация

занятость личность рабочий сила

В статье рассматривается трансформация занятости личности, а также практика привлечения рабочей силы. Дается характеристика нестандартной, неформальной, нетипичной, неустойчивой, прекарной форм занятости. Показывается, что они имеют ограничения. Утверждается, что наиболее приемлемым является использование понятия «нестандартная занятость». Работник прибегает к данному типу занятости ввиду таких преимуществ, как большая гибкость занятости для лиц, имеющих разного рода ограничения (маленькие дети, уход за нуждающимися людьми, ограничения по здоровью, совмещение с другими видами деятельности). При этом изменяются ценностные ориентиры. Хотя материальная составляющая становится доминирующей, но вслед за ней на передний план выходят новые побудительные мотивы - образование, самопознание и др. Эти идеи об особенностях нестандартной занятости апробируются в эмпирическом исследовании представителей данного типа занятости.

Ключевые слова: нестандартная занятость, неформальная занятость, нетипичная занятость, неустойчивая занятость, прекарная занятость, ценности

The phenomenon of “non-standard employment”: specificity of the value system Svetlana A. Ilynykh

Abstract

Transformation of personal employment as well as the practice of attracting labor are examined in this article. The characteristics of non-standard, informal, atypical, unsustainable, precarious forms of employment are described. It is demonstrated that they have limitations. Consequently, the author argued that it is most appropriate to use the concept of "non-standard employment". Employees resort to this type of labor because of its advantages, such as the greater flexibility of labor for persons with various kinds of restrictions (young children, care for needy people, health restrictions, combining with other activities). At the same time, the value orientations change. Although the material component becomes dominant, it is followed by new motives - education, self-knowledge, etc. - that come to the fore. These ideas about the features of "non-standard employment" are tested in an empirical study of representatives of this type of employment.

Keywords: non-standard employment, informal employment, atypical employment, unsustainable employment, precarious employment, values

Современный рынок труда характеризуется трансформацией занятости личности, изменением форм занятости, крайней нестабильностью. В зависимости от характера использования человеческого потенциала, а также соответствия официальным условиям использования труда существенно различается практика привлечения рабочей силы. Феномен нестандартной занятости необходимо рассматривать в связи с общими преобразованиями сферы труда.

Отметим, что в настоящее время существует достаточно много трактовок занятости. Ж.Т. Тощенко анализирует разные формы занятости и раскрывает особенности таких форм, как нестандартная, неформальная, нетипичная, неустойчивая, прекарная (Тощенко, 2020). С точки зрения ученого, понятие «нестандартная занятость» приемлемо, но оно схематично описывает большое многообразие трудовых отношений. Использование понятия «неформальная занятость» затрудняет понимание действительной картины существующих трудовых отношений.

В основе появления понятия «нетипичная занятость» лежат объективно происходящие изменения в технологиях и социально-экономических условиях. Однако при определенных обстоятельствах нетипичная занятость имеет возможность перейти в разряд типичной занятости.

Понятие «неустойчивая занятость» в литературе, с точки зрения Ж.Т. Тощенко, трактуется достаточно широко, поскольку включает в себя не только характеристики нестандартной, неформальной и нетипичной занятости, но и все аспекты неопределенного положения работника, в том числе и безработных и вовлеченных в теневую экономику. Наиболее приемлемым, по его мнению, является понятие «прекарная занятость». Впервые понятие прекариата было введено Г. Стэндингом (Стэндинг, 2014). Ж.Т. Тощенко сравнивает прекариат с пролетариатом, указывая на схожие черты (высокий уровень эксплуатации и самоэксплуатации, отсутствие социальных гарантий). Показательно, что к пролетариату относились преимущественно наемные работники промышленного труда. По мнению Ж.Т. Тощенко, прекариат состоит из всех без исключения профессиональных групп и слоев общества (Тощенко, 2018; Тощенко, 2019). Отметим признаки прекарного типа: неустойчивость занятости, низкая зарплата, ограниченные социальные права и гарантии, отсутствие возможности реализации своих трудовых прав на больничный лист, выходные дни, отпуск, отсутствие защиты в форме коллективного договора, субъективное чувство уязвимости (Vives et al., 2015).

Прекарная занятость достаточно глубоко исследуется российскими учеными, например, В.Н. Бобковым (Бобков и др., 2014), Е.Н. Гасюковой (Гасюкова, 2015), З.Т. Голенковой (Голенкова, Голиусова, 2015), Е.А. Колосовой (Колосова, 2018), О.И. Шкаратаном (Шкаратан, Карачаровский, Гасюкова, 2015) и др. За рубежом прекарную занятость анализировали П. Бурдье (Bourdieu, 1998), Д. Бреди, Т. Байгерт (Brady, Biegert, 2017), Д. Пинк (Pink, 2001), И. Райт (Wright, 2005) и др.

Не умаляя обстоятельный анализ, проведенный учеными, нам представляется наиболее приемлемым использование понятия «нестандартная занятость». Нестандартная занятость становится нормой, которая уже устойчиво встроена в систему трудовых отношений.

Стоит сказать, что стандартная занятость предполагает занятость у одного работодателя, который предоставляет рабочее место, заключает трудовой договор с указанием нормативной продолжительности рабочего времени (Виртуальные русские и их экономические реалии, 2019: 182). При отсутствии какой-либо из этих характеристик возникает нестандартная занятость, которая может носить формальный и неформальный характер. Она широко представлена не только в России, но и за рубежом. Исследователи указывают, что расширение масштабов нестандартной занятости в развитых странах обусловлено рядом причин: масштабными инновационными процессами, динамизмом экономики, усилением конкуренции и ростом безработицы. В связи с этим появление нестандартной занятости на макроуровне можно трактовать как механизм повышения мобильности рабочей силы, а на микроуровне - как инструмент управления, позволяющий гибко реагировать на трансформации среды - внутренней и внешней (Виртуальные русские и их экономические реалии, 2019: 188).

Работник прибегает к нестандартной занятости ввиду очевидных для него преимуществ. Так, возникает большая гибкость занятости для лиц, имеющих разного рода ограничения - маленькие дети, уход за нуждающимися людьми, ограничения по здоровью и др.

Если индивид совмещает работу и другие виды деятельности, то такая занятость также имеет для него преимущества, при этом ценностные ориентиры тоже меняются. По нашему мнению, материальная составляющая остается доминирующей, но на передний план начинают выходить новые побудительные мотивы, к числу которых можно отнести личностное развитие, самореализацию, комфортность. Показательно, что престижность карьерного роста снижается. Так, в исследовании ВЦИОМ, проведенном в октябре 2018 г., выявлено, что, по мнению 28 % опрошенных, на их профессиональный выбор влияют их собственные увлечения и интересы. 16 % респондентов указали, что главное для них - престиж профессии и возможность карьерного роста Престиж и доход: какие профессии выбирают россияне? // ВЦИОМ: сайт. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/prestizh-i-dokhod-kakie-professii-vybirayut-rossiyane (дата обращения: 20.11.2021).. Как видим, интересы, увлечения, а значит, и самореализация отмечаются почти вдвое чаще, чем карьерный рост.

С другой стороны, отметим, что нестандартная занятость имеет рискованный характер. У. Бек отмечал, что в современном обществе люди начинают в большей степени зависеть «от своей индивидуальной судьбы на рынке труда с ее рисками, шансами и противоречиями» (Бек, 2000: 106). При высокой степени индивидуализации нестандартная занятость сопряжена с утратой стабильного положения как в материальном, так и в социальном аспекте.

Для составления портрета представителя нестандартной занятости нами в июне 2021 г. в г. Новосибирске было проведено исследование. Метод исследования - анкетирование. Выборочная совокупность сформирована с помощью метода «снежного кома». Для данной тематики представляется возможным использование только такого метода в силу специфики трудовой занятости респондентов. Всего в исследовании приняли участие 130 чел. Возраст респондентов составил от 20 до 40 лет. Сферы деятельности респондентов следующие: услуги (45 %), торговля (25 %), IT (18 %), медицина (8 %), финансы (5 %), маркетинг (3 %), туризм (2 %). Нами были выделены 4 группы людей согласно формам занятости: 1) работают неофициально в одном месте (25 %); 2) работают неофициально в нескольких местах (20 %); 3) совмещают официальную работу с неофициальной (26 %); 4) самозанятые (29 %).

Как мы указывали выше, нестандартная занятость характеризуется тем, что меняется система ценностей, происходит ранжирование с опорой на изменившиеся условия привлечения рабочей силы. Мы предложили респондентам выделить 10 ценностей, которые мотивируют их в деятельности (рис. 1). Оказалось, что для 40 % опрошенных значимой является финансовая независимость, для 35 % - образование, для 33 % - самопознание. Показательно, что ценность собственного бизнеса располагается лишь на 7 месте (20 %), а карьера занимает лишь 10 место (12 %). Для опрошенных респондентов оказался значимым домашний комфорт (25 %).

Рисунок 1. Распределение ответов на вопрос о ценностях, которые мотивируют респондентов в трудовой деятельности (множественные ответы), %

С нашей точки зрения, полученная картина в полной мере отражает изменения в ценностной системе в соответствии с практикой привлечения рабочей силы. То, что во главе системы ценностей располагается финансовая независимость, вполне объяснимо, поскольку такой тип занятости связан как с социально-экономическими, так и с социально-психологическими основами существования респондента нестандартной занятости. Расположение ценности образования на втором месте показывает, что оно имеет реальное значение для реализации профессиональных знаний, умений, навыков и компетенций респондентов в трудовой деятельности. При нестандартной занятости меняются условия труда, что позволяет опрошенным больше времени уделять самопознанию: исследовать свои сильные и слабые стороны, реализовывать себя.

Следующая группа ценностей (отметил примерно каждый четвертый) - это семья, здоровье, домашний комфорт. Если говорить в общем, то значимыми оказываются ценности безопасности, которые респондент получает в семье, в стенах своего дома.

Показательно, что лишь каждый пятый (20 %) отметил в качестве ценности собственный бизнес. Это может свидетельствовать о том, что у опрошенных нет нацеленности на вложение своих финансов, времени, талантов в развитие бизнес-проекта. Вероятно, такая оценка значимости своего бизнеса связана с нежеланием получить неудовлетворительный результат при больших временных и финансовых затратах.

То, что ценность любви отмечают лишь 13 % опрошенных, вполне укладывается в рассматриваемую систему ценностей. Поясним данную идею. Для представителей нестандартной занятости приоритетна финансовая независимость, которую они не связывают с собственным бизнесом. Это любая работа - официальная, неофициальная, приносящая доход. Позволим себе предположить, что внутри системы ценностей тоже есть определенная корреляция. Нередко «свой бизнес» коррелирует с ценностью «любви» как компенсации признания, уважения, которые, возможно, не были индивидом получены в ранние годы жизни. Поскольку «свой бизнес» не является значимой ценностью, то и ценность «любви» также относится к весьма незначительным.

Обратим внимание и на то, что у представителей нестандартной занятости нет ориентации на ценность карьерного роста и социального статуса. Они выстраивают свои жизненные стратегии с ориентиром на финансы, образование, самопознание и уходят от традиционной ценности «карьерного роста».

Подводя итоги, отметим, что ценностная картина у представителей нестандартной занятости достаточно интересна. Находя время для образования, личностного развития, индивид по- другому расставляет приоритеты, придавая одним ценностям важное значение, а другим - второстепенное. Ценностная картина представителей нестандартной занятости, на наш взгляд, вполне коррелирует с идеями концепции культурной эволюции Р. Инглхарта, согласно которой переход от индустриального к постиндустриальному обществу являет собой переход от ценностей выживания к ценностям самовыражения (Инглхарт, 2018). Вероятно, для описания феномена нестандартной занятости необходимы более глубокие и дифференцированные исследования, позволяющие выявлять малозаметные нюансы.

Список источников

1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.

2. Виртуальные русские и их экономические реалии: коллектив. моногр. / под ред. С.А. Баркова, В.И. Зубкова, А.В. Маркеевой. М.: У Никитских ворот, 2019. 376 с.

3. Гасюкова Е.Н. Прекаризация: концептуальные основания, факторы и оценки. Мир и Россия // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2015. Т. 8, № 6 (44). С. 28-46.

4. Голенкова З.Т., Голиусова Ю.В. Прекариат как новое явление в современной социальной структуре // Наемный работник в современной России / отв. ред. З.Т. Голенкова. М.: Новый Хронограф, 2015. С. 121-138.

5. Занятость и социальная прекаризация в России: введение в анализ / В.Н. Бобков [и др.]. М.: ТЕИС, 2014. 96 с. Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир. М.: Мысль, 2018. 347 с. Колосова Е.А. Самозанятость в сфере услуг: особенности трудовых отношений // Вестник РГГУ. Сер.: Философия. Социология. Искусствоведение. 2018. № 2 (12). С. 35-42. https:doi.org/10.28995/2073-6401-2018-2-35-42 Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Маргинем Пресс, 2014. 328 с.

6. Тощенко Ж.Т. Прекариат: от протокласса к новому классу. М.: Наука, 2018. 350 c.

7. Тощенко Ж.Т. Прекарная занятость - феномен современной экономики // Социологические исследования. 2020. № 8. С. 3-13. https:doi.org/10.31857/S013216250009904-7.

8. Тощенко Ж.Т. Феномен прекариата: теоретические и методологические основания исследования // Социологические исследования. 2019. Т. 45, № 9. С. 51-63. https:doi.org/10.31857/S013216250006669-8.

9. Шкаратан О.И., Карачаровский В.В., Гасюкова Е.Н. Прекариат: теория и эмпирический анализ (на материалах опросов в России, 1994-2013) // Социологические исследования. 2015. № 12. С. 99-110.

10. Approaches to Class Analysis / ed. by E.O. Wright. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. 224 p. https:doi.org/10.1017/CBO9780511488900.

11. Bourdieu P. Le precarite est aujourd'hui partour // Contre-feux. Paris: Raisons d'agir, 1998. P. 96-102.

12. Brady D., Biegert Th. The Rise of Precarious Employment in Germany. SOEP papers on Multidisciplinary Panel Data Research. 2017. No. 936.

13. Measuring Precarious Employment in Times of Crisis: the Revised Employment Precariousness Scale (EPRES) in Spain / A. Vives [et al.] // Gaceta Sanitaria. 2015. Vol. 29, no. 5. Pp. 379-382. https:doi.org/10.1016/j.gaceta.2015.06.008.

14. Pink D.H. Free Agent Nation: How America's New Independent Workers Are Transforming the Way We Live. New York: Warner Books, 2001.384 p.

References

1. Barkova, S.A., Zubkov, V.I. & Markeeva, A.V. (eds.) (2019) Virtual'nye russkie i ih jekonomicheskie realii [Virtual Russians and their Economic Realities]. Moscow, U Nikitinskih Vorot. (In Russian).

2. Beck, W. (2000) Obshhestvo riska. Na puti k drugomu modernu [Risk Society. Towards another modernity]. Moscow, Progress-Tradicija. (In Russian).

3. Bobkov, V.N., Veredyuk, O.V., Kolosova, R.P. & Razumova, T.O. (2014) Zanjatost' i social'naja prekarizacija v Rossii: vvedenie v analiz [Employment and Social Precarization in Russia: An Introduction to the Analysis]. Moscow, TEIS. (In Russian) Bourdieu, P. (1998) Le precarite est aujourd'hui partour. In: Contre-feux. Paris, Raisons d'agir, pp. 96-102.

4. Brady, D. & Biegert, Th. (2017) The Rise of Precarious Employment in Germany. SOEP papers on Multidisciplinary Panel Data Research. No. 936.

5. Gasyukova, E.N. (2015) Precarization: conceptual bases, factors and evaluation. The world and Russia. Outlines of Global Transformations: Politics, Economics, Law. 8 (6), 28-46. (In Russian).

6. Golenkova, Z.T. & Goliusova, Yu.V. (2015) Prekariat kak novoe javlenie v sovremennoj social'noj strukture [Precariat as a New Phenomenon in the Modern Social Structure]. In: Golenkova, Z.T. (ed.) Naemnyj rabotnik v sovremennoj Rossii [Hired Worker in Modern Russia]. Moscow, Novyj Hronograf, pp. 121-138.

7. Inglehart, R. (2018) Kul'turnaja jevoljucija: kak izmenjajutsja chelovecheskie motivacii i kak jeto menjaet mir [Cultural Evolution: How Human Motivations Are Changing and How It's Changing the World]. Moscow, Mysl. (In Russian).

8. Kolosova, E.A. (2018) Self-Employment in the Service Sector. Peculiarities of Labor Relations. RSUH/RGGU Bulletin. “Philosophy. Social Studies. Art Studies” Series. (2), 35-42. DOI: https:doi.org/10.28995/2073-6401 -2018-2-35-42 (In Russian).

9. Pink, D.H. (2001) Free Agent Nation: How America's New Independent Workers Are Transforming the Way We Live. New York, Warner Books.

10. Shkaratan, O.I., Karacharovsky, V.V. & Gasyukova, E.N. (2015) Precariat: Theory and Empirical Analysis (Polls in Russia, 1994-2013 Data). Sociological Studies. 12, 99-110. (In Russian).

11. Standing G. (2014) Prekariat: novyj opasnyjklass [Precariat: Dangerous New Class]. Moscow, Marginem Press. (In Russian) Toshchenko, Zh.T. (2018) Precariat: from Protoclass to a New Class. Moscow, Nauka. (In Russian).

12. Toshchenko, Zh.T. (2020) Precarious Employment Is a Phenomenon of the Modern Economy. Sociological Studies. (8), 3-13. DOI: https:doi.org/10.31857/S013216250009904-7 (In Russian).

13. Toshchenko, Zh.T. (2019) The Precariat Phenomenon: Theoretical and Methodological Premises of its Study. Sociological Studies. 45 (9), 51-63. DOI: https:doi.org/10.31857/S013216250006669-8 (In Russian).

14. Vives, A., Gonzalez, F., Moncada, S., Llorens, C. & Benach, J. (2015) Measuring Precarious Employment in Times of Crisis: the Revised Employment Precariousness Scale (EPRES) in Spain. Gaceta Sanitaria. 29 (5), 379-382. DOI: https:doi.org/10.1016/j.gaceta.2015.06.008.

15. Wright, E.O. (ed.) (2005) Approaches to Class Analysis. Cambridge, Cambridge University Press. DOI: https:doi.org/10.1017/CBO9780511488900.

Размещено на Allbest.ru