Счастье как морально-нравственное переживание человека, существа социального, общественного

Размещено на http://www.allbest.ru

ВВЕДЕНИЕ

Этика - философская наука, объектом изучения, которой, является мораль, а центральной проблемой - добро и зло. Различают следующие виды этики: гуманистическая: ориентированная на человека, его жизнь, свободу; авторитарная: ориентированная на что-либо внешнее по отношению к человеку, идею, например. Этика выясняет место морали в системе других общественных отношений, анализирует её природу и внутреннюю структуру, изучает происхождение и историческое развитие нравственности, теоретически обосновывает ту или иную её систему.

Одной из важных категорий этики является категория счастья. Категории этики (rpeч. kategoria - категория) - это основные понятия этики, отражающие наиболее существенные стороны и элементы морали. Категории этики объективны по содержанию (там сконцентрировано то, что есть в реальной жизни, и они не зависят от сознания людей), и субъективны по форме (т.е. объективное содержание может по-разному оцениваться в зависимости от интеллектуального развития личности, нравственной культуры, образа жизни). Все категории этики являются и категориями морального сознания. Имея много общего с категориями других наук, этические категории обладают и некоторыми особенными чертами.

Целью курсовой работы является раскрытие понятия счастья как морально-нравственного переживания человека, существа социального, общественного.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- подобрать соответствующую литературу по теме;

- провести литературный обзор;

- выявить высказывания философов, проанализировать их;

- раскрыть этимологию слова «счастье»;

- раскрыть понятие «счастье» как эмоциональное переживание;

- подобрать изобразительный ряд как комментарий и иллюстрации к основным положениям курсовой работы.

Актуальность темы курсовой работы «Счастье как этическая категория». Каждый человек на протяжении своей жизни размышлял о счастье. Создавал формулу счастья. Каждому из нас свойственно желание и достижение счастья, поиски путей к нему. Философы рассуждали о смысле жизни и понятии счастья, но проблема сохраняет свою актуальность и сегодня.

1. ОСНОВЫ ЭТИКИ

1.1 Жизненный смысл

Эти вопросы всегда считались самыми глубокими, но их не следует называть даже поверхностными. Ведь если в чем-то есть смысл, то это что-то уже не есть просто то, что оно есть, оно не тождественно самому себе, но является символом. «Все преходящее лишь символ?» - переспросим мы ангелов. Почему-то жизнь человека принято считать чем-то сверхъестественным, подчиняющимся особым законам. Если так, то она - символ. Но всякий естественный природный процесс есть именно то, что он есть, и не имеет никакого смысла и цели. Действительно, какой смысл в том, что планеты движутся так, а не иначе; и неужели Луна задалась целью не показывать нам свою обратную сторону? У природных процессов нет цели, есть лишь направление, в котором они идут по необходимости. К природе нельзя подходить с вопросом: «Зачем?» Иной раз даже «Почему?» звучит некорректно. Остается лишь спрашивать: «Что и как?» [1, с. 57].

Что есть жизнь? Цепочка поступков. А вот они-то имеют и цель, смысл, т.е. являются выражением чего-то иного, а именно, характера человека. Как убедительно доказал Чагулов, человеческие дела, так же как и любое явление природы подчиняются закону причинности: всякий поступок совершается при наличии достаточного мотива, т.е. цели. А цели мы полагаем в соответствии с их ценностью: прежде чем что-то становится целью, оно должно получить оценку, будь то на основе знания вещей или веры в их ценность. Итак, познавая вещи, или принимая на веру их ценность, мы создаем систему ценностей, исходя, из которой полагаем себе цели, становящиеся мотивами наших поступков. И если нет ни внешних (другие люди), ни внутренних (характер) препятствий к претворению мотива в действие, поступок совершается с необходимостью. А на вопрос: «Мог ли данный человек при данных обстоятельствах поступить иначе?» ответим: «Мог бы, если был бы иным.» Но счастливый-то человек отличается от несчастливого, и в окружении тех же вещей он по иному оценивает их и ставит иные цели. Нас дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему [9, с. 20].

1.2 Цель или результат

Счастье часто связывают либо с процессом достижения значимой цели, либо с его результатом. Важно, конечно, и то, и другое, но индивидуальные характеристики различных людей часто определяют их "ставку" на что-то одно. Многие, например, горят нетерпением немедленно получить желаемый результат, всеми силами стремятся ускорить процесс достижения, негативно переживая любое его замедление. Другие, напротив, стараются затянуть процесс, поскольку (осознанно или бессознательно) боятся разочарования при достижении цели. Действительно, предвкушение иногда оказывается приятнее осуществления, особенно для людей с развитым воображением. Кроме того, радость от реализации существенной для нас цели может быть омрачена слишком большими потерями на долгом пути к ней или отсутствием следующей цели, способной активизировать нашу жизненную энергию. Некоторые люди вообще не задумываются над стратегическими целями жизни (либо в силу примитивности своей духовной организации, либо из-за восприятия жизни как процесса, в котором постановка цели лишена смысла).

Выбор ориентации в этом вопросе - дело добровольное, однако нужно быть готовым принять последствия своего выбора, а они могут оказаться достаточно печальными. Определенной страховкой от будущих разочарований может служить хорошо продуманная "целевая иерархия" [2, с. 63], позволяющая создать смысловую - жизненную перспективу. Тем не менее, как бы хитроумно не строили мы свою жизненную стратегию, избежать мучительных переживаний, горя и бед нам не дано.

Итак, наши дела должны вести нас к счастью, но где нет справедливости, нет счастья. Мы должны направить свой жизненный смысл по пути справедливости. Земной рай находится в хорошей книге и в чистой совести. На пути к счастью нельзя забывать заветы Христа. Но если вы хотите вести счастливую жизнь, вы должны быть привязаны к цели, а не к людям или вещам.

2. РАСШИФРОВКА ПОНЯТИЯ СЧАСТЬЯ

2.1 Этимология слова «счастье»

Проследив этимологию слова "счастье", можно заметить закономерность. Древнегреческое слово "Eudaimonia" - истинное счастье составлялось из двух слов: eu - добро и daimon - божество, т.е. дословно означало, что судьба человека находится под покровительством богов.

В Риме слово «счастье» означало имя богини - Фортуна. Само слово «Fortuna» имело еще два значения: удача и судьба. Богиня изображалась с рогом изобилия, колесом и рулевым веслом. То есть, она олицетворяла божественную милость, которая может быть дана только достойному. Поэтому восприятие счастья как категории в Римской империи было чисто практическим. Это было благосостояние, возможность выполнения желаний. [3, с. 105].

Для более низких слоев общества часто счастье обозначало экстатическое единение с богами, которые могут даровать более достойную жизнь. Позднее подобное отношение к счастью нашло отражение в христианском учении.

В русском языке слово «счастье» также имеет несколько значений:

1) рок, судьба, участь, доля; т.е. быть счастливым поначалу понималось как «находиться под милостью высших сил»,

2) случайность, желанная неожиданность, успех в делах, т.е. быть счастливым, может означать и то, что человек может быть как бы соучастником своей судьбы.

Но есть еще и третий вариант: счастье - благоденствие, благополучие, покой и довольство; жизнь без горя и забот - это уже более приземленный вариант, что-то похожее на «счастье для бедных».

«Удача» в русском языке имеет также несколько значений - это успех, желанный случай, неожиданно успешный исход дела, а также внезапное счастье, хотя ранним значением этого слова была покорность, уступчивость судьбе. То есть, в русском языке слова «удача» и «счастье» с течением времени стали синонимами и означают примерно то же, что и ранее - нахождение под покровительством неких высших сил. Но, сколько людей, столько и мнений, поэтому можно выделить несколько наиболее распространенных взглядов на счастье.

2.2 Счастье как эмоциональное переживание

Счастье как эмоциональное переживание чрезвычайно «многоцветно». Основываясь на положительной оценке человеком своей жизни, оно включает в себя разнообразные эмоциональные состояния, в том числе и отрицательные. Отождествление счастья с непрерывно длящимся наслаждением дезориентирует человека, установка на «сплошное блаженство» искажает систему ценностей и порождает, как правило, разочарование жизнью [3, c. 108].

Погоня за удовольствиями, в процессе которой легко прививается моральный релятивизм и даже цинизм, приводит к пресыщению, если погоня оказывается «успешной», или к остро ощущаемой неудовлетворенности своим существованием, если нет возможности утолить жажду наслаждений. В любом случае человек, ориентированный подобным образом, оказывается не в состоянии противостоять неблагоприятным обстоятельствам, достойно переживать неминуемые огорчения и страдания.

Сложность, противоречивость, многоаспектность человеческой жизни является основой разнообразия ее эмоционального восприятия, в котором причудливо переплетаются радость и грусть. [4, с. 112]. «Изъять» страдание из жизни невозможно, поэтому стремление к счастью предполагает, вероятно, готовность к страданию, формирование правильного к нему отношения. Поскольку страдание многолико, нам позволительно классифицировать его, выделяя, например, деструктивное и конструктивное. Названия эти, возможно, не совсем удачны, но они позволяют разрешить реальную проблему. В самом деле, деструктивное страдание разрушает самые важные для субъекта ценности, делает невозможной, на время или даже навсегда, положительную оценку им своей жизни. Конструктивное, напротив, может усиливать и обогащать ощущение счастья. Формы того и другого вида страдания и его мера существенно определяются индивидуальными особенностями. Тонко чувствующие, ранимые натуры, например, глубоко переживают малейшие нюансы в человеческих отношениях, непонятные и недоступные другим людям, с более грубой душевной организацией.

Еще на заре становления этической рефлексии мудрецы зафиксировали истину, выведенную из житейских наблюдений: избыток удовольствий неизбежно приводит к страданию, а вот страдание от отсутствия удовольствия правильно дозированное, конечно, воздержание дает возможность достигнуть впоследствии высшей степени наслаждения. Предвкушение удовольствия, отмечал Эпикур, способно облегчить наши страдания и даже, можем добавить мы, вызвать желание страдания.

Кстати говоря, физиологические исследования состояний острого наслаждения показывают, что при нем в работу вовлекаются две системы: парасимпатическая, связанная с положительными эмоциями, и симпатическая, являющаяся одним из нервных коррелятов отрицательных эмоций. Не случайно, поэтому, отрицательные эмоции слабой степени интенсивности могут оказаться притягательными для индивида, который стремится чаще всего бессознательно утолить свой «эмоциональный голод».

Проблема счастья, конечно, не исчерпывается обрисованными здесь аспектами. Нужно отметить, что у счастья есть определенные количественные, если можно так выразиться, параметры [4, c. 98]. В различные моменты своей жизни человек может чувствовать себя или очень счастливым, или абсолютно несчастным, или находиться где-то посредине между этими крайними состояниями. Даже «первое приближение» к изучению проблемы счастья позволяет нам увидеть, что понятие это обозначает чрезвычайно сложное, многогранное переживание, в котором в противоречивом единстве сплетаются тончайшие оттенки индивидуального мировосприятия. Тем не менее, можно говорить и о некоторых основаниях этого индивидуализированного жизнеощущения или, другими словами, об условиях счастья.

Итак, понятие «счастье» в разное время и в разных государствах понимается по-своему. У одних добро и божество у вторых эта удача и судьба. Но в тоже время есть и общее: счастье это и ест результат, цель, которая зависит от судьбы, фортуны. Действия не всегда приносят счастье; но не бывает счастья без действия. Человек может претендовать на радость и счастье лишь в той мере, какой он дает их другим. Только две вещи способствуют счастью: вера и любовь. Но счастье в тоже время быстротечно, счастье как осенние плоды, следует срывать вовремя.

3. ЭТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ

3.1 Счастье как этическая категория

Счастье можно рассматривать и как своеобразный мотив деятельности, в этой своей «ипостаси» оно первично по отношению к ней, программирует ее. В качестве мотива счастье существует как нечто, само собой разумеющееся, как не всегда осознаваемый фон деятельности, в той или иной степени в зависимости от личности и обстоятельств ее бытия определяющий жизненную стратегию, сложным образом иногда чрезвычайно конфликтно пронизывающий всю систему индивидуальных ценностей.

Что касается императивной характеристики счастья, то она весьма условна. Стремление к счастью - естественное желание, определяемое природой человека.

Выделяя эти три "образа" счастья, мы должны отдавать себе отчет, что в своем реальном, конкретном бытии счастье существует как сложный «сплав» оценки, повеления, мотивации, который специфически выражается на языке эмоционально-психологического аппарата человека [5, c. 53].

Счастье можно рассматривать как сложное взаимоотношение объективного и субъективного, которое имеет различные формы проявления. Любое индивидуальное представление о счастливой жизни, насколько бы своеобразным оно не было, не свободно от социальных влияний, накладывающих существенный отпечаток на всю систему ценностных ориентаций личности. Разные люди, как известно, по-разному ведут себя даже в сходных социальных условиях, проявляя способность либо неспособность к поддержанию своей личностной автономии, независимости. Активный, волевой человек способен преодолеть даже неблагоприятное для него стечение обстоятельств, слабый же даже в относительно приличных условиях находит основания для сетований на судьбу.

Ответ на вопрос: «Может ли быть счастлив человек, личные интересы которого противоречат общественным?», - не так прост, как может показаться на первый взгляд. Опыт показывает, что эгоистическая ориентация только на собственные интересы, наиболее эффективно, как представляется индивиду, ведущая его к счастью, на самом деле уводит от него. Эгоцентризм - неверно выбранное направление жизнедеятельности, поэтому он опасен не только своими последствиями для других людей, но и наносит существенный вред своему «носителю». Удовлетворенность жизнью предполагает ее социальную значимость, связана с утверждением своего «я» в социальной связи. Для счастья, вероятно, необходимо жить «для себя» и вместе с тем жить «для других». Эта мысль хорошо выражена А. Толстым: «Счастье есть ощущение полноты физических и духовных сил в их общественном применении» [5, c. 56]

Преодоление себя (негативных особенностей своей «природы») - способ самореализации личности, способ благодарный, но трудный, поэтому известная с давних пор истина (брать - значит терять, отдавать - значит приобретать) является ценностью далеко не для всех людей. Ориентация «на других» не должна, разумеется, становиться самоцелью, препятствующей сохранению индивидуальности и превращающей существование человека в непрерывное «само обуздание». Идеальный вариант - гармония объективного и субъективного, личного и общественного, однако даже при наличии такой установки в сознании Индивида вряд ли можно ожидать ее простого, безболезненного утверждения в практике. Различные варианты дисгармонии, препятствующие, как правило, достижению счастья, определяются, конечно, не только особенностями личности, но и неблагоприятными социальными обстоятельствами ее бытия. История этики оставила нам различные рекомендации по достижению счастья в условиях дестабилизированной среды. Многие из них вполне актуальны сейчас. Принципиально и немедленно изменить их вряд ли возможно индивидуальными усилиями, а вот осознание их сути и определение в этом контексте своей жизненной позиции - задача достижимая. В любом случае очень важно ставить перед собой следующие вопросы: «Что я из себя представляю? Не являюсь ли я сам причиной своего несчастья?»

Счастье является одной из глобальных, бесспорных для любого человека нравственных ценностей. В истории философии (как и в житейской практике) можно найти множество толкований счастья.

Еще в древнегреческой этике возникло учение о стремлении человека к счастью - эвдемонизм. Древнегреческий философ Демократ понимал счастье как особое благостное состояние души, заключающееся в уравновешенности, гармонии, размеренности, невозмутимости, бесстрастии. В более поздней этике киников встречается подобное понимание: быть счастливым - значит не знать страстей, быть безразличным ко всем ценностям, «жить по природе», сохранять независимость и спокойствие. Для Эпикура счастье - в наслаждении (особом состоянии души, благородном спокойствии, безмятежности, невозмутимости духа) [5, c. 60].

В христианском вероучении понятие счастья обретает сугубо духовный смысл, связанный с Божественным откровением и не имеющий отношения к радостям земного бытия.

В эпоху Возрождения законным нравственным принципом поведения вновь провозглашается стремление к земному счастью. Но особенно большое значение принцип эвдемонизма приобретает в этике французских материалистов XVIII века. Счастье человека они объявляют конечной целью всякого общества и всякой полезной деятельности людей. Стремление к счастью трактовалось ими как данное человеку от природы, а достижение счастья - как осуществление подлинного назначения человека.

Таким образом, чаще всего встречается модель, в рамках которой счастье соотносится с неким благом, с его обладанием или созиданием.

Существует и другое мнение: чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть нравственной, самодостаточной личностью, отличающейся определенными моральными качествами. Поэтому счастливый человек никогда не будет совершать заведомо злых поступков, иначе он утратит ощущение счастья. Еще Аристотель говорил, что добро - это путь к счастью и одновременно его составной элемент.

Русское слово «счастье» можно понять как «соучастие», т.е. причастность данного индивида высшей мироуправляющей силе, как божественное участие в его судьбе. Счастье - это благоприятное течение человеческой жизни и глубокое субъективное удовлетворение этим течением [5, c. 63].

Поскольку счастье характеризует качество и отношение к жизни в целом, то его можно определить как сложную гамму чувств, в которой положительные переживания каким-то образом преобладают над отрицательными. Отдельными элементами этой сложной гаммы будут удовольствия. Удовольствие, или наслаждение, - это элементарное психическое переживание, в котором осуществляется непосредственная положительная оценка какого-либо действия, явления или ситуации.

Но совершать действия исключительно ради удовольствия способны и животные. В человеческой же психике над переживаниями удовольствия надстраиваются более сложные системы. Ближайшей из них является чувство радости. Радость можно определить как душевное состояние промежуточное между удовольствием и счастьем. Существует несколько отличий радости от удовольствия.

Во-первых, они различаются по длительности переживания. Радость обычно более продолжительна, чем удовольствие, так как она является положительной оценкой не только актуального воздействия, которое происходит в настоящем, но также сохранением прошлых и предвосхищением будущих положительных воздействий.

Во-вторых, радость отличается от удовольствия степенью вовлеченности сознания или, шире, души. Поле человеческого сознания обладает известной широтой, и то, что находится в его центре, может быть по качеству противоположным находящемуся на периферии и блокировать эту противоположность. Например, можно сохранять радостное состояние души, испытывая одновременно какое-то незначительное неудовольствие, например, легкую боль от царапины.

В-третьих, радость возвышается над удовольствием степенью активности субъекта. Удовольствие является чисто пассивным переживанием, даже если оно возникает как результат активной деятельности человека. Состояние радости не может исключить определенной активности субъекта, потому что оно не является мгновенным точечным переживанием, а затрагивает прошлое и будущее, распространяется на многие участки сознания.

Радость, в отличие от удовольствия, предполагает образование в сознании человека более сложной и совершенной оценочной системы, а именно, отнесения к ценностям. Жизненными ценностями называются те внутренние и внешние стороны человеческой активности, наличие которых дает чувство радости. К основным жизненным ценностям традиционно относят: здоровье, имущественный достаток (богатство), свободу, социальный престиж (уважение окружающих). Эти жизненные ценности принято называть привативными. Под этим имеется в виду, что их значимость осознается скорее через их отсутствие, чем присутствие [5, c. 67].

Счастье - это состояние, возникающее в процессе обретения непривативных ценностей и сохранения привативных жизненных ценностей.

Рассуждение о счастье - это попытка нарисовать идеал наилучшего состояния человека. Счастье - это интегральный результат нравственной жизни. Оно базируется на признании приоритета как общественных, так и личных интересов. Поэтому счастье становится доступным тому, кто занят полезной деятельностью, ведет добродетельную жизнь.

Необходимо отметить, что счастье не статично, а динамично, оно не столько в достигнутых рубежах, сколько в самом движении к цели, в борьбе с трудностями, встречающимися на пути «счастье - это борьба» [5, c. 68]. Отсутствие проблем вызывает скуку, пресыщенность. Однако для достижения счастья немаловажно умение человека довольствоваться тем, чего он достиг на текущий момент. Поэтому справедливы и слова К. Пруткова: «Хочешь быть счастливым - будь им».

Счастье - не где-то за горизонтом, оно внутри человека: в его отношении к миру, к своей способности воспринимать и переживать действительность. Можно сделать себя счастливым. Для этого надо научиться радоваться чужой радости и смягчать чужую боль.

3.2 Условия счастья

Счастье связано с возможностью самореализации личности в различных сферах ее бытия, поэтому спектр условий счастливой жизни достаточно широк. Комбинация этих условий, их субординация и значимость определяются как объективными факторами, так и своеобразием субъекта. Этическая традиция выделяла в качестве условий счастья наиболее сущностные его основания, носящие как бы вневременной, "вечный" характер. В индивидуальных же ценностных ориентациях структура и содержание условий счастья значительно подвижнее и более подвержена воздействию времени [5, c. 83].

Так, например, сравнение результатов анкетирования студентов последних лет и десятилетней давности позволяет зафиксировать существенное смещение ценностных ориентиров в сторону большей значимости материального благополучия. Прежде лишь незначительное число студентов называло в качестве одного из условий счастья материальную обеспеченность, а теперь это условие занимает одно из первых мест. Есть, конечно, и более устойчивые установки. Это в первую очередь касается значимости общения, неизменно лидирующего в числе наиболее важных оснований счастья. Кроме этого, к условиям счастья студенты справедливо относят любовь, творчество, здоровье, свободу, высокие нравственные принципы поведения, стабильность социальной среды и еще многое другое, обще значимость чего не столь очевидна.

Есть смысл чуть подробнее остановиться на тех условиях счастья, которые значимы для наибольшего количества людей.

а) Оптимальное удовлетворение материальных потребностей издавна считалось условием счастливой жизни. Наличие материального благополучия, определенная комфортность существования для большинства людей весьма значимы и представляют предпосылку положительной оценки жизни. Бедность, тяжкий труд по добыче хлеба насущного, ограничивающий духовные запросы и возможности их реализации, чаще всего воспринимаются как детерминанты несчастья.

В истории культуры оформляется и иное отношение к сфере материального бытия, представленное принципом аскетизма. Аскетизм предписывает самоотречение от внешних благ, подавление чувственных потребностей ради достижения более важных целей. Формы аскетизма и соответственно предлагаемые им высшие цели деятельности определяются социокультурными факторами и довольно разнообразны (обряд инициации, христианское мученичество, киническое мировоззрение и т.д.), но базируются они на едином основании - абсолютизации значимости духовного, осуществление которого возможно только за счет отказа от телесного. Несмотря на то, что аскетизм ограничивает полноценность человеческого бытия, он выражает очень важную идею приоритета духовных ценностей. Эта же идея вполне определенно была обозначена и античной этикой как в гипертрофированном виде («Презрение к телу - вот истинная свобода человека» - Сенека), так и более мягко («Человеку более приличествует обращать внимание на душу, чем на тело, ибо совершенство души может заменить немощность тела» - Демократ) [6, c. 86].

Учитывая все это, можно утверждать, что удовлетворение материальных потребностей не должно становиться самоцелью, и в качестве условия счастья его нужно рассматривать в контексте подчиненности ценностям более высокого порядка. Установка на первостепенную значимость духовности, соотношение духовных и материальных благ как целей и средств деятельности является стратегически верной жизненной ориентацией, искажения которой препятствуют достижению счастья.

б) Счастье связано с самореализацией личности, раскрытием ее внутренних потенций, духовного богатства. Поскольку действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений. Постольку общение является одним из главных условий счастья. Эта идея утверждалась в этической традиции «Дружба есть самое необходимое для жизни, ибо никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если бы он имел все остальные блага». Описывалась в других формах духовной культуры «Ничего нет в мире драгоценнее уз, соединяющих человека с человеком», она достаточно убедительна и для обыденного сознания [6, с. 46].

Но не всякое общение есть положительная ценность и не всякое одиночество - ценность отрицательная. Для того, чтобы выступать в роли условия счастья, общение должно иметь определенные количественные и качественные параметры. Определение их - задача специального анализа, в данном случае можно высказать лишь несколько предположений по этому вопросу.

Еще древнегреческие мыслители отмечали, что удовлетворение духовных и материальных потребностей имеет свою специфику: быстрое насыщение тела приводит к пресыщению, а душа ненасытна, вечно голодна. «Все труды человека, - подтверждают эту же истину библейские тексты, - для рта его, а душа его не насыщается». Действительно, диапазон духовных потребностей несравнимо больше и «насыщение» в этой сфере происходит значительно медленнее. Бытие человека ограничено: во временном отношении, с точки зрения, запасов духовной энергии. Общение, имеющее колоссальную ценность как средство самореализации, как важнейший фактор нравственного и интеллектуального развития личности, должно иметь количественные ограничения, определяемые индивидуально самим человеком в зависимости его особенностей и возможностей.

Процесс интенсификации межличностного общения, характерный для нашего времени, представляется, с одной стороны, благом, т.к. расширение круга личностных связей способствует приобщению человека ко всему большему числу разнообразных ценностных ориентации других людей, нравственно и интеллектуально обогащает, расширяет возможности самореализации. Есть, однако, и другие стороны этого процесса, таящие в себе опасность нравственного и эмоционального опустошения, глубокого внутреннего одиночества. Чрезмерный количественный рост контактов снижает качество общения, придает ему поверхностный, суетный характер. Если же при этом извращаются содержательные параметры общения (а это почти всегда так и бывает при избыточных связях), то оно выступает в качестве отрицательной ценности.

Из качественных параметров полноценного общения можно, в первую очередь, обратить внимание на следующие. Моральное содержание общения искажается в том случае, если оно навязано извне, не является результатом свободного выбора субъекта. Контакты вынужденные не дают морального удовлетворения, вызывают эмоциональное раздражение и даже могут вызвать «бегство от других» [9, c. 54].

Выбор партнеров по общению должен опираться на избирательность, особое предпочтение близких по духу людей. Общность не предполагает, конечно, идентичности, она не столько осознается, сколько ощущается, являясь результатом взаимопонимания и эмоционального «созвучия».

Важным фактором, предопределяющим продуктивность общения, является ориентация человека на индивидуализацию своей жизни. Конформистская установка, на первый взгляд представляющаяся более удобной, менее конфликтной и, следовательно, предпочтительной, на самом деле программирует наши неудачи в мире общения. Развитие своей индивидуальности дает человеку ощущение самобытности, незаменимости, он становится интересным для других. Чтобы претендовать на полноценное общение, прежде всего, должны потрудиться над своей душой, сделать ее «событием в мире». Задача эта чрезвычайно трудная (особенно если учесть, что мы постоянно сталкиваемся с замкнутым кругом: стандартизированная среда рождает стандартизированных индивидов и наоборот), но благодарная, поскольку открывает нам путь от суррогатного общения к подлинному.

Соблазн использования другого человека в качестве средства для собственной пользы (даже если последняя понимается достаточно утонченно) существовал всегда и всегда извращал нравственные основания общения, подлинность, полноценность и положительная значимость которого определяются степенью его бескорыстности. Бескорыстие утверждает не только нравственную ценность нашего партнера по общению, но и нашу собственную. Реализация бескорыстного отношения к другу возможна для морально развитой личности. Вообще надо отметить, что нравственные и морально - психологические особенности личности существенно влияют на характер ее общения, поэтому, исправляя и совершенствуя себя, мы тем самым предопределяем свой путь к счастью.

Обладание высшими нравственными ценностями зависит от нас самих значительно больше, чем мы обычно представляем, подвергаясь соблазну объяснять свои несчастья, бессмысленность существования, отсутствие свободы только «объективными обстоятельствами». Трагизм человеческого бытия, определяем действительным объективно смерти, неизбежностью страданий, дисгармоничностью общества, ликвидировать невозможно, но можно «просветлить», смягчить, одухотворить [6, c. 50]. Однако к каким бы моделям счастья, свободы, смысла жизни мы ни приобщались, они могут приобрести индивидуальное ценностное значение для нас только при условии нашего собственного морального творчества. Жизненная мудрость связана с умением осуществлять свою свободу, не преступая нравственный закон, создавать и реализовывать свою индивидуальность не в ущерб другим. Для этого главного дела нельзя жалеть ни времени, ни душевной энергии.

Итак, Счастье формирует ряд ценностей, которые определяют смысл жизни человека. Категория счастья это человеческий «сплав», который достигается самореализацией личности, гармонией объекта и субъекта. Личного и общественного. Пути по достижения счастья зависит от условия счастья. Эти условия подвижны, но есть и стандартные. Нужно помнит, что материальное благополучие это только ступень в высшей ценности счастья, а не сома ценность. Условия счастья должны иметь количественные и качественные параметры.

счастье нравственный эвдемонизм древнегреческий

4. ФИЛОСОФИЯ О СЧАСТЬЕ

4.1 Счастье в философии

Вопрос о том, что такое счастье и что значит быть счастливым, с давних пор волновал человека. «Человек создан для счастья, как птица для полета». В этом хорошо известном крылатом изречении народная мудрость «зафиксировала то обстоятельство, что счастье относится к глубинным сторонам человеческого существования, к самой его природе. И уже только поэтому понятие счастья должно выражать определенный срез нравственной жизни человека». Пониманию сущности сознания счастья мешает не только сложность, этого явления духовной жизни человека, но и то, что само слово «счастье» употребляется в обиходе в различных смыслах. Понятие счастья для каждого человека индивидуально. «Одним счастьем кажется добродетель, другим - рассудительность, третьим - известная мудрость, а иным все это вместе или что-нибудь одно в соединении с удовольствием или не без участия удовольствия, есть и такие, что включают в понятие счастья и внешнее благосостояние», так говорил Аристотель.

Перечисляя различные мнения людей относительно счастья, можно сказать, что для большинства счастье заключается в чем-то наглядном и очевидном: в удаче, в удовольствии, в почете, в богатстве и т.п. «Счастье, говорим мы, - это то же самое, что благополучие и хорошая жизнь». Поэтому «вопрос о счастье - это не просто вопрос о том, как быть удачливым, довольным или даже добродетельным, но, прежде всего в том, в чем заключается хорошая счастливая жизнь и к чему человеку следует стремиться в первую очередь» [7, c. 23].

Существует еще и определение счастья как «морального сознания», которое обозначает такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения. Как и мечта, счастье является чувственно - эмоциональной формой идеала, но в отличие от нее означает не устремление личности, а исполнения этих устремлений. Понятие счастья не просто характеризует определенное конкретное положение или субъективное состояние человека, но и выражает представление о том, какой должна быть вся жизнь, что именно является для него блаженством. В зависимости от того, как истолковывается назначение и смысл человеческой жизни, понимается и содержание счастья. Поэтому данное понятие носит еще и нормативно - ценностный характер.

Понятие «счастье» имеет многоаспектное, трудно поддающееся систематизации содержание. Польский исследователь В. Татаркевич, написавший фундаментальный труд “О счастье”, выделил 4 основных значения этого понятия:

1) благосклонность судьбы, удача;

2) состояние интенсивной радости;

3) обладание наивысшими благами, положительный баланс жизни;

4) чувство удовлетворения жизнью.

В. Татаркевич указывает, что эти четыре значения являются наиболее распространенными, но ни одно из них по отдельности, ни все вместе не исчерпывают смысл понятия счастья. Кроме того, по каждому пункту можно найти контраргумент, доказывающий, что счастье не обязательно есть, например, удача или положительный баланс жизни. Можно привести иные понимания понятия счастья. Гедонизм понимает под счастьем удовольствия. Эвдемонисты утверждают, что счастье есть обладание высшими благами. Так на вопрос Диотимы: «Что будет с человеком, овладевшим благом?», Сократ отвечает: «Он будет счастлив». Моралисты говорят, что счастье в добродетельном поведении. И, наконец, психологически счастье воспринимается как чувство удовлетворения жизнью [7, c. 35-36].

Видимо человечество все время было столь несчастливо, что даже не смогло выяснить, что такое счастье. Шопенгауэр, например, считал счастье понятием отрицательным, а именно, счастье, по Шопенгауэру, есть отсутствие страданий. Многим известно изречение: «Счастье, как и здоровье: когда его не замечаешь, значит, оно есть». Наиболее известным из ходячих определений является такое: «Счастье это, когда тебя понимают». Само слово «счастье» трактуется как «соучастие» в общем деле, в общей судьбе. Слово «счастье» происходит от «сейчас», т.е. оно - «сейчас счастье». Человек счастливый живет здесь и сейчас, радостно переживая данный конкретный момент жизни, неважно вызвана ли эта радость происходящими событиями, или каким - то воспоминанием, или же предвкушением будущего [8, c. 49].

Таким образом, под счастьем мы будем понимать устойчивое эмоциональное состояние кратковременную радость нельзя назвать счастьем, в котором доминирующей эмоцией является радость. Иные эмоции отнюдь не подавляются и не запрещаются. Счастливый может позволить себе любые чувства даже печаль и грусть подобно тому, как в сладкую кашу добавляют щепотку соли. Именно тем и ценно счастье, что в нем доступны любые чувства, переживания, эмоции. Счастье есть ощущение полноты бытия. Человек, ставший счастливым подобен человеку, который взглянул на небо после дождя и увидел радугу, но увидел ее так, как увидел Ной, выйдя из ковчега; увидел не как набор цветов спектра, а как символ Божественного завета и великой надежды на продолжительное счастье.

4.2 Формула счастья

Суть счастья в его многогранности, как и любого другого понятия, и как любое иное понятие, суть счастье раскрывается постепенно. Оно раскрывается, обладая закономерностями своего внутреннего содержания и воздействием этого содержания на того, кто этим обладает, среду его обитания и весь объективный мир. Этим, собственно, и определяется его феномен. В основе проявления Счастья лежит процесс изменения положения или состояния того, что прежде не обладало таковым и находилось в ином положении или состоянии. Это и отделение нового от старого, и своеобразное противопоставление вошедшему в жизнь новому, старого или предшествующего. В большинстве случаев нам кажется, что счастье возникает нежданно или нечаянно, его неожиданное появление удивляет и восторгает, радует и воспринимается подарком судьбы. Естественно, для человека живущего в мирской суете сложно улавливать причинно -следственные закономерности происходящих событий, а именно они и выстраивают канву неких факторов, которые в итоге и приводят к проявлению этой «неожиданности». Как нет ничего случайного в нашем подлунном мире, так и Счастье, как результат, есть завершённый, но в преддверии своём, последовательный и оправданный процесс.

Вместе с уловимыми нами внешними информационными трансформациями и пониманием их, счастьем привносится в нашу жизнь и максимальное психологическое удовольствие, транслируемое через положительные эманации удовлетворения на иные планы нашего существования [10, c. 1]. Воздействие этого, бесконечного, на первый взгляд, наслаждения, поднимает настроение, способствует бодрости, хорошему расположению духа, высокой интеллектуальной и физической активности. При этом, наше Эго спокойно, внешние и внутренние потребности находятся в состоянии реализации или совершенно не имеют для нас какого-либо значения. В положении счастья, Эго, в большей степени, ничего не требует, оно дремлет под успокаивающим покровом всего решенного и разрешенного.

Ощущение состояния счастья человеком, как и проявление его, есть процесс. Какие этапы могут коснуться нас при обретении этого состояния? В начале, счастье переполняет человека на столько, что порой чувство самосохранения или инстинкты притупляются, возникает ощущение крайней отрешённости от всего повседневного, от конкретики или этических норм, диктуемых сообществом. Физические действия могут быть скованны эйфорией, фантастическими представлениями, мечтами или погружением в бессознательное состояние. Впоследствии, а этот период может иметь более продолжительный отрезок во времени, наступает пробуждение Эго, которое ничего не требует, но отзывается на случившееся довольством, отсутствием желания подчиняться повседневности и игнорированием условий, которое может нарушить эту духовно-физическую идиллию.

В действиях возможно появление импульсивности, но они, скорее всего, могут сопровождаться всеобъемлющим чувством приятия окружающего, феерическим настроением праздника, радостью от жизни и мира в целом. Следующая волна настроений от ощущения может вернуть, казалось бы, к первоначальному этапу соприкосновения со счастьем, однако тут можно или следует ожидать более погружённого и отрешённого от всего окружающего поведения. Активные внешние физические действия сменяются на глубинные, психологические и чувственные переживания. В большей степени может проявиться гармония, а душевное спокойствие будет способствовать творческим настроениям или иллюзорным представлениям о положении вещей. Но и этот период ощущения счастья также недолговечен, как и первый, а последующий, заключительный, будет являться определяющим и закрепляющим данное состояние. В итоге, хотя чувства ещё неспокойны от нереальности происходящего и трепещут от глубины изменений внесённых в процесс жизни, трезвый ум и рассудок уже говорят, что нечто случилось и с этим, теперь, что-то следует делать. Выстраивается чёткая программа освоения нового, энергия переполняет и хочется творить, действовать и свершать в направлении того, что можно ощутить, к чему мы готовы и для чего выстроен наш созидающий и несущий свет дух [10, c. 2].

Все эти этапы, конечно же, условны и не могут быть подвергнуты временной оценке или анализу протяжённости. Думаю, что у каждого человека данные процессы будут иметь особые, присущие только ему характеристики, зависящие от личностных качеств и манеры поведения. До наступления факта обретения cчастьcя, до факта соединения субъекта с этой объективностью, конкретное или личностное cсчастье, можно оценивать лишь через общие тенденции проявления и говорить о нём в контексте всеобщих моментах воздействия данного феномена на окружающую его действительность.

Выделение феномена cчастья от его возможного носителя не случайно, так как он, носитель, имеет свою индивидуальную характеристику и свои специфические параметры, определяемые собственным существованием, как духовный элемент cсущего. В связи с этим, рассмотрим ещё некоторые особенности феномена счастья и сделаем это на сопоставлениях и аналогиях с некими положениями, феноменами нашего мира и ноуменами иного.

Как уже отмечалось, счастье провоцирует состояние удовольствия и радости, даёт дополнительные силы, способствует активному действию. Это состояние, как может показаться на первый взгляд, похоже на состояние человека, который после продолжительной азартной игры, выиграл что-то особенное и желанное, достиг цели своих устремлений. В данном случае, проводником к результату был aзарт и интерес материального, эгоистического или частнособственнического порядка. Может ли aзарт приводить к истинному cчастью или только к его иллюзии? Это ложность cчастья очевидна и временность этого положения несомненна. Азарт, в своей основе, является уходом от реальности, несёт отстранение от естественного порядка вещей и взращивает самообман [10, c. 3].

Всё это, впоследствии и естественно, может привести к некоему результату и изменению предшествующего положения, но такое состояние, скорее всего, окажется пагубным и разрушительным для его обладателя. Убедительности ради стоит сказать, что ложь, является выразителем такой сущности, как сатана, а если в итоге действий мы получаем ложное счастье, то можно догадаться, что от этого следует ожидать. А именно… азарт, как феномен нашего мира, не подпитывает энергетику человека, а подстёгивает к достижению конкретного и, базируясь на эгоизме, отбирает силы. Азарт не приемлет альтруизм, что отделяет его от истинного, ориентирует нас на ложный результат, который оказывается не совместимым с настоящим счастьем. Он и прямо противоположен такому элементу божественного воплощения, как творение и производит «антитворение». Таким образом, азарт, хотя и приводит изредка к желаемому результату, но он, являясь ложным счастьем, закрепощает в пространственно - временном поле, даёт искажённые ориентиры в жизни и не способствует раскрытию духовных качеств личности.

Истинное счастье показывает результат наивысшего качества, аналогичный рождению ребёнка или приобщению к божественным атрибутам мироздания. К этому можно добавить, что счастье, по сравнению с иными результатами деятельности или достижениями, не может быть полным или не полным, также как случайным или нечаянным. Для субъекта, который обрёл это состояние, оно всеобъемлющее и способствует подъёму на более высокий уровень развития, снятию психологических и физических комплексов, разрешению социальных проблем. Это состояние можно, косвенно, сравнить с обретением здоровья после продолжительной и обременительной болезни, когда шансов на положительный результат лечения уже не было. И хотя, само здоровье, категория в материальном мире относительная и, в большей степени, принадлежит самой Материи, однако, как результат, «просите и дано будет», с некоторыми допущениями, можно принять в пользу счастья или, если быть точнее, как следствие от его обретения. Таким образом, понятно, что счастливые люди, обладая большим запасом жизненной энергии, должны болеть меньше [10, c. 4].

Счастье не только способствует здоровью, но и поднимает качества и возможности человека на более высокий уровень. Человек своими поступками становится заметнее в обществе, окружающие и близкие могут отметить новые стороны его реализации, проявления талантов или возможностей. Счастье может побудить к творчеству, но и само творчество или процесс творения в наивысшей степени созидания может приводить к обретению счастья. Состояние счастья - источник творения, это его материя, из которой творение претендует на своё воплощение. Полагаю, что творческие люди в большей мере способны к обретению счастья по роду своей деятельности, и этим выгодно отличаются от тех, кто не занимается творческим трудом или не приемлет в своей практике использование креативности, творческих способностей, и новации.

Некоторые вправе заявить, что эгоизм и счастье похожи, так как принадлежат индивиду и не существуют без него, так как эти чувства индивидуальные и желаемые, а, следовательно, эгоистические. Хотя счастье и затрагивает Эго, но эгоизм в своём воплощении направлен на стяжание и пользование, он распространяет свою энергию по горизонтали, тогда как счастье возвышает над бренностью и несёт энергию вовне и по вертикали [10, c. 5].

Эгоизм и счастье, в своём графо-энергетическом отражении, представляют известную конфигурацию креста, и, казалось бы, у них нет точек соприкосновения, кроме как в центре, но, по возможностям, счастье обладает способностью транслировать свои энергии на горизонталь и воздействовать на эгоизм, уменьшая его мощность и способствуя его исправлению. У эгоизма чёткая позиция, направленная на обладание и сокрытие чего-либо при недоверии ко всему окружающему. Не лишним будет отметить, что объективный эгоист, как «герой нашего времени», есть прямой и непосредственный аналог и показатель проявления такого мистического существа, как дьявол. И хотя счастье, в своём корне, возвышение эгоизма, альтруистично и по этическим нормам, духовным устремлениям и нашим возможностям, желаемо и обретаемо, в первую очередь эгоизм, в своём воплощении, имея менее совершенное начало, чем у счастья, может обладать большей энергетической мощностью и притягательностью для человека на земле. С этим приходится считаться в процессе совершенствования как личности и затрачивать для этого больше сил в духовной работе.

Преодоление эгоизма в нашем мире дело основное, но очень сложное. Там, где существует практика подмены понятий, двойные стандарты, самообман и иллюзия справедливости, счастье частенько подменяется моментными результатами личной или корпоративной выгоды, эгоистическими устремлениями в социуме, частными предпочтениями в семье и межличностных отношениях. Такие процессы не делают людей счастливыми, а приводят их к лишениям и страданиям. Ложное счастье одних превращается в горе и потери других, что само по себе уже нельзя считать счастьем и даже для тех, кто удовлетворён этим процессом и рад такому варварскому результату. Возможно, ли быть по настоящему счастливым, как обрести счастье и что для этого нужно?

Оказывается, как в сказке, это очень просто теоретически, но очень сложно практически… Обретение счастья, это процесс в котором участвуют все наши составляющие: тело, душа и дух. Если что-то не готово к процессу «делания» счастья, результата можно не добиться никогда. Да и сам процесс этот скорее алхимический или метафизический, чем какой - либо иной, он многоплановый и нескорый [10, c. 7].

Приближаясь к самой практике или «производству» счастья, существуют вполне определённые и необходимые условия. Как в любом деле по производству чего-либо, необходим материал, инструмент, технология и идея, так и тут, при обретении счастья, следует запастись терпением и соответствующими «продуктами» и «принадлежностями». Материалом, из которого впоследствии следует произвести задуманное, может являться нечто доброе. Это - то хорошее, которое универсально и которое желательно всеми. К этому доброму, которое уже имеется у нас в некотором количестве, следует добавить щедрость. Должен отметить, что со щедростью практически всегда бывает проблема, её маловато, и она дорогого стоит, однако без неё никуда не деться и никакого процесса не будет, если её не достать из потаённых закоулков собственной души. Как и отменно выше, следует иметь в виду и «Технологический Процесс», т.е. не следует употреблять всего и безмерно, а, наоборот, использовать всё имеющееся необходимо в меру и аккуратно, и желательно «не расплескать» ингредиенты в процессе труда. Однако, добро и щедрость в процессе делания счастья, в воссоединении своём, не помещаются в «колбу», не замыкаются в некий минимальный объём, а помещаются в широкие и просторные «ёмкости». Это необходимо для того, чтобы как можно большее количество желающих могло приобщиться к данным компонентам. Кроме самого широкого объёма, добро и щедрость должны обязательно находиться в ареоле душевного тепла и мира. Процесс сочетания должен идти естественно и без принуждения, при отсутствии сильного «бурления» чувств, «бульканья» или выплёскивания эмоций. А теперь, самое главное, без чего ничего не получится. Нужен инструмент, который из всего перечисленного произведёт счастье. [10, c. 8]

Нужна Любовь. Так как любовь есть у каждого, но в очень незначительном количестве, собственно, как и добро, а для процесса делания счастья её, любви, потребуется чуточку больше, то её ощущение следует развить до требуемых размеров. Для развития любви многого не требуется, главное тщательно выполнять предварительные мероприятия и готовить процесс делания счастья в строгости к себе самому, воспитывая волю и выдержку.