Процесс художественного творчества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство Российской Федерации по налогам и сборам

Процесс художественного творчества

Проверил:

Иванов М.А.

Оглавление

Введение

1. Законы художественного творчества

2. Мотивы и интенции творческой деятельности

3. Внутренняя работа художника

4. Переживание художника

5. Вдохновение и мастерство

6. Психологические аспекты процесса художественного творчества

Введение

Как возникает художественный мир, новая реальность, которая не может быть целиком объяснена из уже существующего мира? Начиная с ранних трактатов, посвященных изучению природы художественного творчества, мыслители отмечали иррациональные, непостижимые механизмы этого процесса, невозможность выявления закономерностей, в соответствии с которыми осуществляется творческий акт. В диалоге "Ион" Платон приходит к мысли, что в момент творчества художник не отдает себе отчета в том, как он творит. Акт творчества демонстрирует умение художника выйти за пределы себя ("ex-stasis", "ис-ступление"), когда его душа проникает в мир запредельных сущностей.

Фиксация непроговариваемых, нерациональных сторон творческого акта как бы сама собой снимала вопрос о выявлении неких формул и алгоритмов в художественном творчестве. Действительно, по самому своему определению творчество - это создание того, что еще не существовало; в этом смысле любой творческий акт не может быть измерен критериями, сложившимися в культуре до него, любое творческое действие находится в оппозиции к нормативности, противостоит адаптированным формам деятельности.

Но с другой стороны, творческий процесс вполне подвластен изучению и структурированию. Принципы художественного творчества обладают своей непреложной логикой, они необходимы как методологическое основание существования искусства. И как бы индивидуальна, неповторима ни была жизнь художника, она неизбежно подчиняется всеобщим законам творчества.

Рассмотрению подобных законов, а также этапности создания художественного произведения и посвящен данный реферат.

1. Законы художественного творчества

Категория художественного творчества есть категория, в которой раскрывается содержание процесса создания художественного произведения. Создавая произведение, художник подчиняется определенным законам художественного творчества.

Один из них - индивидуально неповторимое отношение к миру, феноменологически характеризуемое как талант. Феномен таланта заключается в том, что это оригинальное, не повторяемое ни в ком другом единство эмоциональных и рациональных структур художественного субъекта; неповторимое личностное отношение к миру, фиксируемое в произведении, создаваемом художником. Это вместе с тем неповторимость художественной деятельности, процесса создания художественного произведения, конкретно выражающегося в индивидуальном методе и стиле творчества.

Именно поэтому в художественном творчестве огромное значение имеют врожденные качества: музыкальный слух, способность чувствовать гармонию цветов, ритмику стиха, эстетическую значимость объектов и форм и т. д. Но все же это лишь психофизиологические предпосылки таланта. Сущность художественного таланта образуется из ряда психофизических, духовных и социальных компонентов.

Талант, будучи сложной системой индивидуально неповторимой личности художника, определяет направление и возможности творчества; определяет избираемый художником вид и жанр искусства (или несколько видов или жанров искусства), круг интересов и аспекты отношений художника к действительности.

В реализации таланта огромное значение имеют субъективные факторы: величайшая трудоспособность и волевое напряжение, мобилизация художником всех своих эмоциональных и интеллектуальных сил, строгая организация труда и постоянная творческая жажда, постоянное стремление перешагнуть себя.

Другой отличительной особенностью художественного творчества является то, что в нем преобладают эмоциональные реакции и эмоциональное отражение мира.

Анализируя эмоциональный мир художника, следует также сказать, что этот мир в конечном счете детерминирован той социальной средой, в которой живет художник. И чем глубже он отражает основные тенденции социальной жизни, чем более чуток художник к этим процессам, тем значительнее его творчество. Участие в решении животрепещущих проблем современности - это воздух художественного творчества, то, без чего не может жить подлинный художник.

Огромное значение в эстетическом катарсисе и раскрытии смысла создаваемого произведения имеет фантазия, которая является своеобразным сплетением эмоционального и рационального, психического и социального в художественном творчестве. В фантазии художника восстанавливаются в памяти и творчески перерабатываются прошлые ощущения, представления, впечатления, в конечном итоге приводящие к созданию художественного образа. Фантазия является результатом неудовлетворенности и побудительной причиной действия.

Для того чтобы творчество приобрело подлинно эстетический смысл, необходимо, чтобы его замысел был пронизан идеей, то есть таким отношением художника к миру, в котором обнаруживалась бы его концепция жизни. Поэтому человек, создающий художественный образ, должен обладать не только эмоциональной восприимчивостью, фиксирующей действительность на уровне феномена, но и способностью проникать своеобразно и специфично в его сущность, а это невозможно без развитого мышления. Своеобразной формой такого отражения мира художником является метафоричность его мышления, ведь в метафоре заключается и образ, и понятийное содержание.

Другой существенной чертой художественного мышления является ассоциативность, то есть такая связь представлений и понятий, в которой одна из них, возникнув в сознании, вызывает (по сходству, противоположности, смежности или контрастности) другое представление, или понятие, или же цепь таковых.

Многозначность художественного образа объясняется в значительной степени также тем, что он впитывает в себя огромный (накопленный художником в наблюдениях) материал, возникший в его сознании на основе богатства найденных ассоциаций.

Анализ всеобщих законов художественного творчества позволяет выделить несколько основных стадий, состояний, через которые проходит художник в процессе создания произведения искусства.

2. Мотивы и интенции творческой деятельности

художественный творчество мастерство вдохновение

Явно или неявно, но все формы творческой активности художника в конечном итоге подчинены целям одного типа - созданию произведения искусства, предвосхищением возможных действий, которые призваны привести к этому результату. Мотивация деятельности художника выступает как сложная динамичная самоподкрепляющаяся система. Весь комплекс его восприятия, мышления, поведения стимулируется целями творчества как высшими в иерархии побудительных мотивов его личности. Достижению этих целей способствуют, с одной стороны, направленная (осознанная) деятельность художника, в которую включены его волевые усилия, рациональная оценка намеченных целей - произведение какого жанра он стремится создать, какого объема, в какой срок, ощущение внутренней ответственности за результаты и т.д. С другой стороны, едва ли не большее значение в подготовке и осуществлении творческого акта у художника приобретает так называемая непроизвольная активность. Она отмечена непрерывным художественным фантазированием, это своего рода внутренняя лаборатория, в которой клубятся, наплывают друг на друга, прорастают подспудные переживания и их художественные формы. . Этот скрытый от глаз, во многом хаотический и непроизвольный процесс вместе с тем не может быть оценен как нецелесообразный, выпадающий из сферы мотивации творчества. Спонтанной активности художника всегда присуща определенная интенция. Известный германский психолог Х.Хекхаузен истолковывает интенцию как своего рода намерение, вписанное в природу самого творца, несущее на себе отпечаток особой окрашенности его таланта.

Мотивы творчества, которые, так или иначе, провоцируют действие интенции художника, по существу ненаблюдаемы. Мотив в этом случае можно описать через такие понятия как потребность, побуждение, склонность, влечение, стремление и т.д. Отсюда творческий процесс оказывается мотивированным даже в тех случаях, когда не сопровождается сознательным намерением художника. Уже внутри творческой интенции живет нечто, что позволяет выбирать между различными вариантами художественного претворения, не апеллируя к сознанию, нечто, что запускает творческое действие, направляет, регулирует и доводит его до конца.

Интенция любого художника проявляет себя как внутренняя предрасположенность его к неким темам, способам художественной выразительности, к характерным языковым и композиционным приемам. В этом смысле интенция выступает своего рода регулятором, ориентирующим разных художников на разработку соответствующих их дарованию тем и жанров. Как известно из истории, таких примеров множество: Пушкин презентовал Гоголю фабулу "Мертвых душ" не потому что он сам не мог создать такого произведения, а потому что сама идея не разжигала в нем интереса и воодушевления. Можно привести немало других примеров. Образный строй каждого крупного мастера отличается в этом смысле некоторым проблемно-тематическим единством, избирательной ориентированностью сознания на близкие ему стороны окружающего мира. Хекхаузен справедливо говорит об определенной валентности или требовательности вещей, посылающих зов только автору такого склада и такого темперамента, который способен откликнуться на эти импульсы. Следовательно, интенция как особая направленность сознания на предмет позволяет видеть, что в художнике живет некая предзаданность, художник ощущает себя в атмосфере данного произведения еще до создания этого произведения.

Хрупкое балансирование между интенцией собственного сознания и той мерой, которую диктует природа самого предмета - механизм, объясняющий взаимодействие внутри художника в каждый отдельный момент как сознательных усилий, так и непроизвольной активности. Интенция как творческое веление, существующее накануне произведения, всегда оказывается богаче и многостороннее, чем отдельный конкретный результат - произведение искусства. В этом смысле художник знает осуществление, но не знает осуществленного. Таким образом, процесс творчества обнаруживает двойную ориентацию: отбор тем и способов их претворения со стороны автора и, одновременно, - отбор авторов со стороны самих фактов и тем. Интенциональность творческого сознания художника позволяет ему смотреть на себя как на своеобразный словарь, в котором уже предуготовлены главные темы и ведущие способы их претворения.

По сей день в психологии по-разному используют понятия "мотив" и "мотивация" применительно к художественной деятельности. В искусстве термин "мотивация" зачастую используется как синоним художественной достоверности, оправданности логики поведения художественного персонажа. Как известно, психология выводит мотивацию как из свойств самого человека, так и из требований ситуации. Обращает ли художник столь же большое внимание на ситуацию, в которой находится, как и на свои внутренние побуждения? Многочисленные примеры позволяют в этом усомниться. "Предложите Руо или Сезанну изменить свой стиль и писать такие полотна, которые нравятся, т. е. плохую живопись, чтобы в конце концов попасть на Выставку Французских Художников. Или предложите им посвятить жизнь семейному благосостоянию и исполнять свои моральные обязательства перед женой и детьми; даже если семья будет находиться в непроглядной нужде, они вам ответят: ради Бога, замолчите, вы не знаете, что говорите. Последовать такому совету означало бы для них предать свою художественную совесть.

Внутренняя потребность творчества, художественное чутье оказываются гораздо сильнее многих внешних факторов, оказывающих давление на художника. Устройство художника таково, что его психический аппарат должен прежде должен справиться не с внешними, а с внутренними импульсами, от которых нельзя уклониться. Императив диктует не столько ситуация, сколько "океаническое чувство" самого мастера, которое просится наружу, которое нельзя удержать в себе. Как было известно еще Канту, природа гения сама дает искусству правила. Гений мыслит собственную деятельность как свободную и органичную, побуждающую с большим доверием относиться к собственному чутью, и склонен сам задавать тональность ситуации, чем соответствовать уже имеющимся ожиданиям.

3. Внутренняя работа художника

Специфика труда художника проявляется в потребности постоянных наблюдений, непрерывного накопления материала. А.Н. Толстой говорил, что наблюдение - «это главная часть работы, материал для постройки… В молодости - признавался он, - я не был наблюдательным, во всяком случае ниже обычного. Боролся с этим недостатком, заставлял себя наблюдать всегда - самого себя, людей, природу. Затем это вошло в привычку».

Большие художники из «хаоса» отдельных наблюдений создают художественные творения. Однако наряду с таким кропотливым трудом, как предварительное осмысление накопленного материала, художники часто создавали свои произведения, на первый взгляд, казалось бы, без всякой подготовительной работы, в состоянии вдохновения.

А.С. Пушкин в свои знаменитые две Болдинские осени создал такое количество произведений, которое равняется в других случаях целым годам его творчества. В Болдинскую осень 1830 г. им был закончен «Евгений Онегин», написаны четыре маленькие трагедии («Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы»), поэма «домик в Коломне», «Повести Белкина», «История села Горюхина», Сказка о попе и работнике его Балде», много стихотворений, начата работа над народной драмой «Русалка».

В Болдинскую осень 1833 г. Им были созданы «Анджело» и «Медный всадник», «Пиковая дама», «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», ряд стихотворений. В эту же осень Пушкин закончил «Историю Пугачевского бунта» и сделал несколько переводов произведений Мицкевича.

Что это? Только ли результат одного вдохновения? Нет. Такие взлеты в процессе творчества есть результат длительного предварительного кропотливого труда, накопления впечатлений и материала.

Но подчас этот кропотливый повседневный труд, приводящий художника к необходимости начать творить, сталкивает его с внутренним сопротивлением, с болезненной рефлексией, с аморфностью оценок проделанного. Может возникнуть и другая крайность - желание как можно быстрее реализовать свой замысел, не накопив для этого достаточно материала, не дождавшись, когда он созреет для вдохновленного труда.

О таком «творчестве» самокритично сказал Евгений Евтушенко:

Вкалывал я, сам себе мешая,

И мозги свихнул я набекрень.

Наша подозрительно большая

Работоспособность - это лень.

Дело не в писательской мозоли

На затекшем пальце и заду,

Есть в нас леность мысли, леность боли,

Даже сострадаем на ходу.

Часто в душе художника происходят и другие коллизии, приводящие его к желанию бросить все, отказаться от всего. В нем борются противоположные настроения и оценки.

Вдохновение как максимальное напряжение духовных и физических сил является завершающим этапом творческого труда и вместе с тем необходимым условием (в психологическом аспекте) снятия внутреннего противоречия между эмоциями и духовной переполненностью художника. Поэтому в процессе вдохновенного труда художник не только реализует свои эстетические идеи, свой замысел, но и возвращает себя к первоначальному «нормальному» состоянию, которое граничит иногда с состоянием опустошенности, свидетельствующем о том, что художник на данном этапе полностью реализовал свои возможности. Это состояние может быть устойчивым и длительным.

Но что же в конечном счете может разрешить противоречие между эмоциями и духовной переполненностью художника, эту неразрешимую антиномию творческих мук художника? Только столкновение с действительностью, проверка своих творений в горниле жизни. Иногда такое столкновение с жизнью, укрепляющее художника в его правоте. Может носить драматический характер. Для Ф.М. Достоевского, например, каторга оказалась тем горнилом, в котором закалилась его внутренняя уверенность в истинности целей своего творчества. «…Резкое изменение обстановки, суровая действительность крепости и каторги не ухудшили, а улучшили его психологическое состояние. В 70-х гг. Достоевский говорил Вс. Соловьеву, что его психическая болезнь оборвалась с арестом: «О, это было для меня большое счастье - Сибирь и каторга. Ах, если бы Вас на каторгу!» - сказал он горячо и серьезно Вс. Соловьеву, впавшему в тяжкое нервное состояние».

Трагические или драматические коллизии в жизни истинного художника становятся стимулом для интенсивного освоения материала жизни, развертывания своего таланта. Творческий путь многих художников прошлого не усыпан розами признания, в их лавровых венках немало терний. И это во многом объяснимо. Как считает А. Лук, «ни одна … идея, если она действительно нова и оригинальна, не может быть сразу принятой людьми. Период недоверия, непризнания, насмешек - неизбежен, он обусловлен свойствами человеческой психики… Умеренная консервативность интеллекта - защита от потока необоснованных гипотез, псевдонаучных фантазий, бредовых теорий и прожектов. Новую идею нужно не только высказать - нужно заставить понять ее». Именно поэтому «особенно тяжелое испытание выпадает на долю тех, кто вкусил сладкий плод прижизненной славы. Известно, что только труд может привести талант к славе, но слава уводит талант от труда, ибо превращает человека в памятник его прошлых свершений. Поэтому фимиам славы глубоко вдыхать вредно».

4. Переживание художника

Существенным признаком духовного мира художника является глубина переживания, а подчас и потрясение, нарушающее его динамический стереотип. Художественное творчество в значительной степени базируется на аффекте, то есть на таком потрясении объектом, идеей, целью, которое охватывает все стороны его личности, возбуждает его воображение.

Для Василия Сурикова, мучившегося над «Утром стрелецкой казни», истоком эмоционального потрясения стали стены Кремля, а у Густава Флобера идея настолько господствовала над его психикой, что даже перестраивала его физиологию. Когда Флобер писал сцену отравления Эммы Бовари, он сам заболел, отравленный своим воображением. Вкус мышьяка, несварение желудка, рвота стали фактами его действительной жизни. Наконец, Леонид Андреев впадал в аффективное состояние, когда перед ним возникала цель - воспроизвести в своем поведении героя будущего произведения.

Но аффект, возникающий в процессе творчества, существенным образом отличается от аффекта, возникающего как психофизиологическая реакция. Отличие это заключается в том, что во-первых, художественные аффекты носят высокодуховный характер и проявляются не в «сжимании кулаков и в дрожи, они разрешаются преимущественно в образах фантазии…», и, во-вторых, аффект становится устойчивым состоянием личности (это свойство связано с эмоциональностью художника), в то время как на уровне психофизиологии он является кратковременной вспышкой. Разрушающей волевую и рациональную структуру личности, и часто ведет к патологии.

Самоуглубляясь в художественном переживании, художник достигает не только ослабления внешней реальности, но и укрепления своего воображаемого мира, как не менее важной реальности, способен сделать этот мир для множества вовлеченных в него живым, динамичным, самодостаточным.

Особо важно отметить, что, как и у любого человека, переживание художника - это борьба, прежде всего, против невозможности реализовать внутренние необходимости своей жизни. Вместе с тем, работа художника по перестройке своего психологического мира направлена не столько на установление смыслового соответствия между сознанием и бытием (естественная потребность большинства людей), а скорее на достижение соответствия между каждым новым замыслом и его художественным претворением. Художнику приходится преодолевать таким образом не разрыв сознания и жизни, а разрыв сознания (замысла) и его художественного воплощения. Если переживание обычного человека нацелено на выработку "совладающего" поведения, достижение реалистического приспособления к окружению, то переживание художника озабочено проблемой выражения собственного видения и чувствования в максимальной степени полноты и совершенства. Внутренние импульсы, которые получает творческий дух его натуры гораздо сильнее и действеннее, чем те, что диктуют реальные необходимости жизни. Более того, смысловое принятие бытия у художника, только тогда и может состояться, когда открывается простор осуществлению природы его дарования. Таким образом, приоритетное стремление художника не просто в том, чтобы выжить, адаптируясь и приспосабливаясь к окружающему миру, а чтобы иметь возможность сотворить то, что ему предназначено.

Развивая идею о силе проницательного творческого начала у художника, можно утверждать, что в известном смысле любовь художника к творчеству есть его нелюбовь к миру, невозможность оставаться в границах этого мира. Неслучайно обыватель, рассказывающий о жизни художника, всегда фиксирует некие "странности" и "аномалии", свидетельствующие, на его взгляд, о неустроенности и неприкаянности творца. Действительно, художник не вполне к окружающему миру, в гораздо большей степени живет, влекомый внутренними импульсами. В психологической науке удачное совладающее поведение описывается, как повышающее адаптивные возможности личности. У художника - наоборот, чувство обретенной в завершенном произведении искусства адаптивности, усиливает стремление заглянуть за новые горизонты, расширить границы, углубиться в муки выращивания нового замысла, приводящие творца к превышению уже найденных состояний.

Внутри художника, поэтому, действуют две как бы исключающие друг друга силы. С одной стороны - стремление к снятию напряжения в окончательном результате творческого акта, несущее удовлетворение и некоторое угасание созидательной потребности, и одновременно тяга к подъему напряжения, концентрации, новому активному преодолению среды. Первый комплекс движущих сил поведения был подробно разработан Фрейдом в теории сублимации, превращенных форм снятия напряжения. Однако если обычному человеку снятие напряжения приносит успокоение, ведет к завершению деятельности, то у художника напротив, реализованный результат влечет за собой потребность нового подъема сил, нового нарастания напряжения. Второй комплекс движущих сил получил разработку в трудах А.Берталанфи и Ш.Бюлер. Близкие идеи высказывал и Гессе, когда утверждал, что путь художника - это непрестанное самоотречение, в то время как идеал мещанина - самосохранение.

5. Вдохновение и мастерство

Беспристрастный анализ любого творческого акта показывает, что процесс этот далеко не только спонтанный. Художественный аффект еще не дает ясности цели, в психике художника доминируют рефлексивные реакции, он еще очень далек от дискурсивного мышления, от четкого осознания целей творчества. На этом, необходимом, этапе его движение к цели в значительной степени идет на уровне интуитивного обнаружения предмета творчества, накопления материала, минуя ступень аналитического мышления. Это накопление на уровне подсознательного, интуитивного выражается подчас в эмотивности действий и поступков. В повышенной эмоциональной возбудимости.

Таким образом, в какой бы мере человек, осененный талантом, не полагался на силы извне, ему необходимо мастерство, то есть овладение ремеслом, умение точно выбирать среди множества путей свой единственный, терпеливо взращивать в себе установку на творчество - все это требует овладения разными навыками защиты от бесконтрольности аффектов и инстинктов, от диктата канона, шаблона, рутины и т.п. Оноре де Бальзак очень определенно говорил о необходимости равновесия между эмоциями и разумом в момент творчества: «Чересчур сильно чувствовать в ту минуту, когда надо осуществлять замысел, - это равносильно мятежу чувств против дарования».

Главный защитный фактор - это способность художника осуществить интеграцию своего "я". Именно потому, что интенсивность творческой жизни художника слишком велика и амплитуда его переживаний гораздо выше, чем у обычного человека, он принужден в творческом акте максимально собирать себя. Требуется жесткая самодисциплина, чтобы добиваться концентрации, синтеза, гармонии, удерживать установку на целесообразность действий. Взаимодействие двух линий - спонтанности и контролирующего самосознания - необходимый компонент деятельности как творцов, так и исполнителей. В работе "Парадокс об актере" Дидро обращал внимание на умелое сочетание естественных порывов темперамента и холодного расчета в достижении художественного эффекта; сама по себе спонтанность может нейтрализовать художественное воздействие - отдавшись без остатка своим переживаниям, актриса захлебнется в слезах, спазмы горла лишат её возможностей выразительных интонаций. Напротив, актер, действующий в рамках разработанных мизансцен, застрахован от провалов, всегда сопутствующих тем, кто полагается лишь на "нутро".

Проблема переживания и его художественного воссоздания - одна из главных проблем психологии творчества. Как это не покажется на первый взгляд странным, большинство художников свидетельствует, что сильное переживание препятствует продуктивной творческой деятельности. Гейне, Бодлер, Врубель и многие другие авторы пишут о том, что в момент сильного экстатического переживания они не в состоянии творить, захватывающее переживание парализует творческую деятельность. Необходимо дать переживанию немного остынуть, чтобы затем увидеть его со стороны и найти максимально выразительные краски для воссоздания его художественной заразительности. Момент апогея переживания действует на творческую способность, как правило, разрушительно. Вот как писал Пушкин о методе сочинения "Бориса Годунова": "Большая часть сцен требует только рассуждения, когда же я дохожу до сцены, которая требует вдохновения - я жду его или пропускаю эту сцену. Такой способ работы для меня совершенно нов". Пушкин исходит из того, что задачу создания большой конструкции, разработки последовательности эпизодов можно осуществить чисто волевым, сознательным усилием, в то время как для сочинения отдельных деталей и эпизодов недостаточно одно мастерство и профессиональные навыки, здесь все решает импульс озарения, который должен подстеречь художник.

5. Психологические аспекты процесса художественного творчества

Дополнительные наблюдения и объяснения процессов творческого акта предлагает современная естественнонаучная психология, те эксперимантальные разработки и исследования, которые ведутся в сфере нейродинамики творческой деятельности. Этот подход к изучению творческой деятельности имеет достаточно давнюю биографию. Ученых интересует, что происходит в структурах мозга в момент творческой деятельности, что побуждает человека к выбору профессии художника, музыканта, писателя. Имеются ли физиологические основы, позволяющие говорить о предрасположенности человека к занятиям искусством? Ряд исследователей отвечают на этот вопрос отрицательно. В других работах (Ауэрбаха, Тандлера) можно встретить наблюдения о некоторых особенностях строения мозга музыкантов и писателей (значительное развитие височных извилин мозга, поперечной извилины, в некоторых случаях - лобных долей мозга).

Исследования нейродинамических процессов показали, что одни и те же звучания вызывают более сильные реакции у музыкантов, чем у обычного человека. Как известно, все процессы высшей нервной деятельности основываются на механизмах возбуждения и торможения. Разная конфигурированность механизмов возбуждения и торможения обусловливает разные типы темпераментов, которые были выявлены еще Гиппократом. Сангвиника в этом отношении отличает сильный, подвижный, уравновешенный тип высшей нервной деятельности. Холерик - сильный, подвижный, неуравновешенный. Флегматик - сильный, уравновешенный, спокойный. Меланхолик - это слабый тип.

Механизмы возбуждения и торможения лежат в основе формирования и завязывания рефлекторных связей, выступающих, фактически, инструментом профессиональных умений, навыков, приемов творческой деятельности. Соотношение сил возбуждения и торможения определяет успешность осуществления творческого акта. Их дисбаланс даже у одного человека в разное время приводит к тому, что творческий акт осуществляется в разных темпах, с разной интенсивностью и т.д. Завязывание рефлекторных связей между клетками слухового и зрительного анализатора осуществляется не при всяком уровне возбуждения. Если этот уровень будет минимальным, то возбуждение не сможет преодолеть инертности среды и разлиться в должной мере по тканям мозга, следовательно, не сможет создать новые условно-рефлекторные замыкания. Такое состояние во время творчества субъективно оценивается как неудовлетворительное. В одном из писем Н.Ф. фон Мекк П.И. Чайковский повествует о близком состоянии: "заниматься здесь очень удобно, но до сих пор я еще не мог войти в тот фазис душевного состояния, когда пишется само собой, когда не нужно делать никаких усилий над собой, а повиноваться внутреннему побуждению писать".

Если в момент творчества возбуждение будет слишком сильным, то волны раздражительного процесса разольются свободно, предоставляя полную возможность для осуществления нервных замыканий. В результате такой "рефлекторной свободы" реставрация звуковых, музыкальных, изобразительных следов осуществится хаотично, не приведя к созданию законченного художественного произведения. музыкальных произведений. Обуздание возбуждения, отсекание всего лишнего, ненужного, случайного осуществляется с помощью механизма торможения. Поэтому с одной стороны, продуктивность творческого процесса зависит от умения достигать сильного возбуждения, ведущего к быстрому образованию рефлекторных связей, новых "нервных узоров"; с другой - от упорядоченного действия механизмов торможения, закрепляющих складывающуюся канву, позволяющих соразмерять часть и целое, создавать завершенный фрагмент или сразу все произведение. Частая беда холерического темперамента, когда действие механизмов возбуждения превышает механизмы торможения - неструктурированная творческая деятельность, по существу - бесконечная. Холерический темперамент более других присущ графоманам в литературе, музыке, изобразительном искусстве. Мысли путаются и скачут, чувства обуревают и затопляют художника, но он не владеет ими, не может поставить себя в необходимые для этого рамки. Такое сверхперевозбуждение действует отрицательно на достижение творческого эффекта.

Оптимальное условие для творчества - когда и возбуждение, и торможение выступают как равнозначные величины. В данном случае, это прерогатива сангвиника - сильного типа. Субъективно такое состояние оценивается как наилучшее для творческой деятельности, появляется возможность сосредоточиться на главном, возможность отстранить ненужные мысли и ненужные ощущения. Творческое возбуждение может быть и достаточно мимолетным - в сознании музыканта, писателя, художника мелькают какие-то мотивы, стилистические приемы, но в целом они не укладываются в единую художественную ткань. Для того, чтобы состоялось рождение произведения, необходима длительная поддержка возбуждения, то есть наличие так называемой творческой доминанты. Доминанта - это специфическое понятие психологии творчества. Физиологическая доминанта выступает как очаг стационарного возбуждения. С существованием у людей разных доминант мы постоянно сталкиваемся в жизни. У всякого фанатика, энтузиаста, преданного определенной идее, имеются свои выраженные пристрастия; затевая разговор в обществе, он всегда садится на своего "конька". Доминанта есть результат наличия в структурах мозга прочных, образовавшихся в течении жизни связей, которые, находясь обычно в притушенном состоянии, ярко вспыхивают при определенных условиях.

По мере формирования профессионально-художественных доминант, человек начинает замечать такие стороны природного и художественного мира, которые до этого были ему недоступны. Каждый художник знает как нелегко бывает разогреть творческую доминанту и добиться состояния, когда творческий процесс идет сам собой. "Иногда я с любопытством наблюдаю за той непрерывной работой, которая сама собой, независимо от предмета разговора, который я веду, от людей, с которыми я нахожусь, происходит в той области головы моей, которая отдана музыке, - пишет Чайковский. Иногда это бывает какая-то подготовительная работа, то есть отделываются подробности голосоведения какого-нибудь перед тем проектированного кусочка, а в другой раз является совершенно новая, самостоятельная музыкальная мысль, и стараешься удержать ее в памяти". Все эти самонаблюдения подтверждают взгляд на творческий процесс, который не является выгороженной сферой. В моменты бодрствования и сна, прогулок и разговоров в художнике подспудно действует уже запущенный творческий процесс.

Некоторые типы художнического темперамента приводят к столь сильному процессу возбуждения, что художник часто даже не в состоянии успевать фиксировать на бумаге возникающие мысли и идеи. Так, например, было с Генделем, темпы работы которого требовали стенографии. Работая над большими хоровыми произведениями, он вначале записывал эскизы всех партий, затем постепенно терял их, приходя к финишу лишь с одной.

Энергия постоянно воспроизводимой доминанты поддерживает творческий тонус. Вот почему систематическая творческая работа, даже начатая с большим усилием, может привести в деятельное состояние весь творческий аппарат. "Вдохновение - это такая гостья, которая не любит посещать ленивых" - этой известной максиме художников находится тем самым экспериментальное подтверждение. При систематической работе, когда постоянно завязываются, обновляются и тренируются рефлекторные связи, исходный толчок к творчеству может быть незначительным. Самого слабого воздействия иногда бывает достаточно, чтобы пустить в ход весь сложнейший творческий аппарат. И наоборот, при длительном бездействии сдвинуть с мертвой точки его "заржавевшие" детали оказывается гораздо труднее. В случае если были большие перерывы, требуется значительный толчок извне, т.к. укрепившееся торможение внутри мозга не сразу дает побороть себя возбуждению.

Особенности высшей нервной деятельности - степень её силы, подвижности, уравновешенности - лежат в основе разных требований к окружающей обстановке. Так, авторы со слабым возбуждением и торможением, трудно образующие физиологические доминанты, крайне требовательны к условиям творческого труда, нуждаются в "оранжерейных" условиях. Благоприятная обстановка во время творчества приобретает у них исключительное значение, активизируя протекающие в данный момент нервные процессы. Художники другого типа, к примеру М.Булгаков, на своем опыте отмечали, что "лучшие произведения пишутся на краешке кухонного стола".

Особая проблема психологии творчества - проблема изношенности и истощенности психики как результат продолжительных творческих усилий. От её разработки зависит эффективность профилактики творческого труда, имеющей значение как для художника, так и для ученого. Главное состоит в умении рассчитывать свои силы и дозировать напряжение. Одни стремятся в момент интенсивного творчества делать периоды между одиночеством и общением, другие чередуют творческий процесс с прогулками на природе, для третьих очень важен режим труда, четвертые могут сочинять только в определенные периоды года и т.п. Некоторые художники, отдавая себе отчет в характере своего темперамента, в особенностях индивидуальной психологии, предпринимали даже некоторые профилактические меры, направленные на охрану творческого процесса. Моцарт, к примеру, в письме отцу просит: "не пишите мне печальных писем, мне необходимо сохранять спокойствие, ясность, свободу мысли, и расположение к работе. Каждое грустное известие лишает меня всего этого". И в другой раз: "моя жизнь здесь полна забот и огорчений, жалобных и слезливых писем я не стану читать" . Процесс завязывания прочных рефлекторных связей пролагает знакомые пути, которые проявляются в почти автоматическом владении некоторыми приемами художественного письма. Со временем эти приемы окостеневают. У каждого художника можно обнаружить такого рода стилистические обороты, только ему присущие лейтмотивы, которые со временем могут превратиться в языковые штампы. На физиологическом уровне это означает, что рефлекторные связи превращаются в "задолбленные стереотипы". Здесь важно, чтобы сила новых творческих атак была такова, чтобы она позволяла постоянно разрушать и менять эти стереотипы, предохранять их от превращения в штамп. Ломка фонового стереотипа успешнее всего осуществляется у холериков, которые более других способны творить, систематически меняя исходную основу. Художник-холерик отмечен экстравагантными порывами в творчестве; освоив один жанр, он стремится испытать себя в незнакомых и т.д.

Таким образом, разработки в области прикладной (естественнонаучной) психологии помогают детализировать и объяснить ряд наблюдений, накопленных общетеоретической психологией творчества. Взаимодополнительность этих научных сфер очевидна, она позволяет пролить свет на труднообъяснимые процессы рождения, вынашивания претворения художественного замысла.

Заключение

Структура художественного творчества очень многообразна и сложна. Но так же, как и в научном творчестве, в нем можно вычленить наиболее общие закономерности, без которых немыслимо художественное освоение мира, немыслимо возникновение такой неповторимо специфической формы духовной культуры, как искусство.

Истинное назначение художника заключается в том, чтобы, создавая произведение искусства, способствовать духовному, а следовательно, и социальному прогрессу общества.

Художник способен выразить «состояние мира» и мир человека; он немыслим без эмоционального отношения к ним, но он немыслим и без высокой интеллектуальной культуры, без способности подчинить свои иррациональные озарения рациональному углублению в предмет своего творчества.

Только в этом сплаве рождается истинное художественно произведение, только такое единство рождает подлинное вдохновение в его творчестве. Но прежде чем художника «посетит» вдохновение, он должен пройти путь терний, сомнений и исканий, накопить тот черновой материал в повседневном изнурительном труде, без которого не возникает творческое вдохновенное горение.

Многое можно объяснить и понять в художнике. И все же его личность несет в себе некую тайну, которая манит и зовет его, побуждает к поискам в самих себе тех скрытых сил, которые делают человека творцом новых ценностей, культуры и бытия.

Литература

1. Борев Ю.Б. Эстетика. - М., 1988.

2. Выготский Л. С. Психология искусства. -- М., 1968.

3. Галин А.Л. Личность и творчество. - М.,1989.

4. Кривчун А.А. Эстетика: Учебник для студентов ВУЗов. - М., 1998

5. Пономарев Я.А. Психология творчества. - М., 1990.

6. Яковлев Е.Г. Эстетика: Учебное пособие для студентов ВУЗов. - М., 2000.

Размещено на Allbest.ru