Налоги в энергетике и их роль в сокращении выбросов парниковых газов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Налоги в энергетике и их роль в сокращении

выбросов парниковых газов

Степанов И.А.

Традиционно в качестве основных инструментов регулирования выбросов парниковых газов рассматриваются углеродный налог и система торговли выбросами (СТВ). Роль прочих налогов, действующих в энергетике, в научных и политических дискуссиях нередко игнорируется. Вместе с тем сила воздействия того или иного фискального инструмента на объем выбросов в конечном счете зависит не только от величины и качества ценового сигнала (размера ставки налога и налоговой базы), но и от масштабов его применения - от того, какой объем выбросов он охватывает. В большинстве стран прочие энергетические налоги (например, акцизы на моторное топливо) исторически имеют существенно более широкую институциональную основу и распространяются на большее количество источников выбросов нежели углеродный налог или СТВ, получившие активное распространение лишь в последнее время.

Задачей данного исследования является сопоставление воздействия «прямых» (углеродного налога и СТВ) и «косвенных» (прочих энергетических налогов) ценовых сигналов на объем выбросов парниковых газов. Анализ проводился на панельных данных для 30 европейских стран в период 1995-2016 гг. на основе моделей множественной регрессии с фиксированными эффектами. Результаты оценки указывают на то, что воздействие совокупности «косвенных» инструментов на уровень углеродоемкости ВВП стран было в среднем в два раза выше воздействия «прямых» инструментов. Однако по мере распространения и развития «прямых» инструментов возрастает и их роль в регулировании выбросов. Результаты модели, построенной для 2005-2016 гг., указывают на то, что «прямые» и «косвенные» ценовые сигналы в этот период играли сопоставимую роль в сокращении углеродоемкости ВВП европейских стран.

Ключевые слова: энергетические налоги; углеродный налог; система торговли выбросами (СТВ); изменение климата; климатическая политика.

Введение. Парижское соглашение от 2015 г. обозначает консенсус мирового сообщества о необходимости перехода на траекторию низкоуглеродного развития [Макаров, Степанов, 2018]. Соглашение подписано всеми 197 сторонами-участниками Рамочной конвенции ООН об изменении климата и уже ратифицировано 185 участниками. Однако в силу национальной специфики для каждой страны эта договоренность означает разные шаги на пути достижения климатических целей. Парижский формат сотрудничества дает возможность каждой стране-участнице, принимающей общие правила игры, формулировать задачи климатической политики соразмерно со своими возможностями, учитывая приоритеты социально-экономической политики, потенциальные риски и выгоды [Falkner, 2016]. Это ведет к активизации национальных мер по снижению или ограничению выбросов парниковых газов, которые все чаще становятся неотъемлемой частью энергетической политики развитых и развивающихся экономик. Формирование государственной политики регулирования выбросов парниковых газов происходит и в России. Среди прочего это проявляется во введении обязательной отчетности о выбросах для крупных и средних компаний, а также в разработке системы государственного регулирования выбросов парниковых газов. налоги выброс парниковый газ

Усиление роли национальных правительств в решении проблемы глобального изменения климата ставит вопрос выбора инструментария климатической политики. Традиционно в академической литературе, общественных и политических дискуссиях в качестве главного экономического инструмента воздействия на объем парниковых выбросов выделяется цена на углерод, которая может вводиться двумя основными способами - в виде углеродного налога или системы торговли выбросами (СТВ). В настоящий момент цена на углерод в том или ином виде используются уже в более чем 40 странах и административных субъектах по всему миру [World Bank, 2018].

В первую очередь инструменты регулирования выбросов затрагивают энергетическую отрасль и энергоемкие сектора экономики. Выбросы от сжигания ископаемого топлива составляют более двух третей от совокупных антропогенных выбросов в атмосферу [IEA, 2017]. Вместе с тем налогообложение в энергетическом комплексе традиционно является средством регулирования отрасли и пополнения государственного бюджета еще с первой половины XX в. [Speck, 2008]. В основе экономического регулирования энергетического сектора лежит целый набор налогов, субсидий и льгот для разных типов используемой энергии как на уровне потребления, так и производства [OECD, 2018]. Со временем меры экономической политики все в большей степени способствуют изменению условий межтопливной конкуренции в сторону укрепления положения низкоуглеродных или углеродно нейтральных источников энергии (природного газа и возобновляемых источников энергии) и постепенному вытеснению углеродоемкого ископаемого топлива (угля, а особенно лигнита) из энергобаланса. Однако если традиционные энерге-тические налоги (акцизы на топливо, налоги на добычу углеводородов и др.) имеют многолетнюю историю, то инструменты углеродного регулирования начали появляться только в 1990-е годы, а активное распространение получили лишь в последнее десятилетие.

Налог на выбросы, так же как и СТВ, устанавливает цену на единицу выбросов, тем самым создавая стимулы к их сокращению для предприятий-эмитентов. Если регулирование затрагивает энергетический сектор, цена устанавливается в соответствии с объемом углерода, содержащегося в том или ином виде ископаемого топлива (уголь, нефть, природный газ или продукты их переработки) и высвобождающегося в процессе его сжигания. Прочие энергетические налоги, хотя косвенно и способствуют снижению парниковых выбросов, преимущественно имеют иную налоговую базу - ставка налога устанавливается соразмерно с объемом использованной энергии, а не объемом углерода, содержащимся в ней [Speck, 2008]. Поэтому изменение ставки прочих энергетических налогов, в отличие от изменения цены на углерод (будь то углеродный налог или цена на разрешения в СТВ), при прочих равных, оказывает меньшее воздействие на изменение объема совокупных выбросов в экономике.

В этой связи неудивительно, что в академической литературе именно «прямые» инструменты регулирования выбросов (углеродный налог и СТВ) занимают центральное место при анализе мер климатической политики [Pizer, 2002; Hoel, Karp, 2001; Goulder, Schein, 2009; Stavins, 2007; Макаров, Степанов, 2017; Башмаков, 2018; Аверченков, Галено- вич и др., 2013]. Чаще всего анализ сводится к оценке относительной эффективности углеродного налога, СТВ или их гибридной формы, а также проблем и возможностей их использования в конкретной рыночной и институциональной среде. Вместе с тем весьма ограничен объем исследований, посвященных анализу влияния совокупности энергетических налогов на динамику выбросов парниковых газов [Jeffrey, Perkins, 2015]. И даже они не дают ответа на вопрос об относительной роли прочих энергетических налогов в сдерживании роста парниковых выбросов на фоне углеродного налога и СТВ. Это чревато тем, что эффект «прямых» ценовых сигналов (углеродного налога и СТВ) в ряде случаев может быть переоценен на фоне «косвенных» ценовых сигналов (прочих энергетических налогов), которые составляют каркас системы фискального регулирования энергетического сектора Под «косвенными» ценовыми сигналами в данной работе понимаются налоги, действующие в энергетической отрасли, налоговой базой которых не является содержание углерода в ископае-мом топливе. В общепринятой терминологии они являются «прямыми» налогами на ископаемое топливо, так как взимаются с доходов налогоплательщиков, но в данной работе называются «кос-венными» ценовыми сигналами, так как рассматриваются с точки зрения воздействия на объем выбросов парниковых газов..

В то же время сила воздействия того или иного фискального инструмента на объем выбросов в конечном счете зависит не только от величины и качества ценового сигнала (размера ставки налога или налоговой базы), но и от масштабов его применения, - от того, какой объем выбросов он охватывает. Энергетические налоги исторически имеют существенно более широкую институциональную основу, распространяются на большее количество секторов экономики и охватывают значительно больший спектр источников выбросов нежели «прямые» инструменты регулирования выбросов [OECD, 2018]. Так, наиболее крупная из всех ныне действующих Европейская система торговли выбросами (ЕСТВ) покрывает менее половины выбросов ЕС [European Commission].

В условиях существенно меньшего охвата источников выбросов углеродными налогами и СТВ соразмерное изменение ставок прочих энергетических налогов может играть значительно большую роль в снижении выбросов или, наоборот, перекрывать эффект «прямых» инструментов регулирования выбросов, вплоть до сведения его на нет. Особое значение учет влияния фискального регулирования на объем выбросов в энергетическом секторе имеет для развивающихся стран или стран с переходной экономикой, которые находятся в начале пути формирования или только планируют введение экономической системы регулирования выбросов на основе углеродного налога или СТВ. К группе таких стран относится и Россия. Учитывая ограниченную эффективность работы рыночных институтов в данных странах, любые дополнения к фискальному регулированию в энергетике должны учитывать уже существующий каркас налоговых мер, воздействующих на условия межтопливной конкуренции и, как следствие, объем выбросов парниковых газов.

Данная работа представляет собой попытку выявления относительной роли, которую играет совокупность прочих налогов в энергетике на фоне углеродного налога и СТВ в части воздействия на динамику выбросов парниковых газов. Ее основной целью является сопоставление и оценка вкладов «прямых» и «косвенных» ценовых сигналов в снижение выбросов диоксида углерода от использования ископаемого топлива в Европе. Эта оценка опирается на эконометрический анализ панельных данных по европейским странам, имеющим длительную историю регулирования энергетического сектора. Результаты позволяют констатировать, что совокупность «косвенных» ценовых сигналов на протяжении 1995-2016 гг. оказывала в среднем в два раза большее влияние на углеродоемкость ВВП европейских стран, чем «прямые» инструменты регулирования выбросов. Однако по мере распространения «прямых» инструментов их роль в сокращении выбросов становится все больше.

Текст статьи структурирован следующим образом. Во втором разделе раскрыты теоретические и практические аспекты экономического регулирования в энергетике стран Европы, в том числе дается характеристика использования углеродного налога и СТВ. В третьем и четвертом разделах описана методология исследования, дана характеристика исходных данных и спецификация модели. В пятом разделе представлены результаты оценки модели, а в шестом сформулированы основные выводы.

Теория и практика ценового регулирования использования ископаемого топлива и выбросов парниковых газов в Европе

Энергетические налоги традиционно играют важную роль в экономической политике европейских стран. Их история насчитывает уже около века - первые налоги на бензин появились в Дании и Швеции еще в 1917 и 1924 гг. соответственно. В 1957 г. налогообложение в Швеции расширилось на другие типы углеводородного сырья, в том числе нефтепродукты и уголь [Speck, 2006].

Изначально главным движущим фактором налогообложения в энергетике была возможность регулировать импортные поставки энергоресурсов, а также гарантировать стабильный доход в государственный бюджет [Speck, 2008]. В соответствии с правилом Рамсея, эффективная ставка налогообложения (минимизирующая совокупные издержки от налогообложения) должна быть выше для категорий товаров с относительно низкой ценовой эластичностью [Ramsey, 1927]. Учитывая слабую чувствительность объемов спроса на энергетические продукты к изменению цены в сравнении с другими товарами, налогообложение в энергетике служило привлекательным и политически оправданным механизмом получения устойчивых поступлений в государственный бюджет [Bye, Bru- voll, 2008].

С 1980-х годов мотивом налогообложения ископаемого топлива все в большей мере становились задачи охраны окружающей среды, в том числе борьбы с локальным загрязнением воздуха, а позднее с глобальным изменением климата. В частности, по мере появления свидетельств и обострения проблемы пагубного влияния испарений свинца на здоровье населения в ряде стран Европы начали распространяться пониженные ставки на неэтилированное топливо. Страны Европы первыми в мире начали внедрять экономические инструменты регулирования парниковых газов; первой углеродный налог в 1991 г. ввела Финляндия, а первая в мире СТВ, охватывавшая изначально 24 европейские страны (и 31 в настоящий момент), была запущена в 2005 г. С момента запуска шестой программы действий в области защиты окружающей среды («The Sixth Environment Action Programme of the European Community») в 2002 г. экономические инструменты регулирования в области охраны окружающей среды, включая системы торговли разрешениями на загрязнение, экологические налоги и сборы, стали играть важную роль в реализации принципа «загрязнитель платит» («polluter pays»), лежащего в основе экологической политики Европейского союза [European Environment Agency, 2005]. В этом плане также показателен тот факт, что в европейской статистике энергетические налоги являются подгруппой более широкой категории - экологических налогов [Eurostat]. Это указывает на то, что хотя экологические налоги действуют не только в энергетике, каждый из них вводится среди прочего из соображений о защите окружающей среды.

Институциональное становление рыночных инструментов регулирования выбросов опиралось на достижения экономической теории. Налог на загрязнение может являться экономически оправданным способом государственного вмешательства в функционирование конкурентного рынка в случае, когда рыночная система сама не способна устранить отрицательный внешний эффект в производстве в виде загрязнения и достичь Парето-оптимального состояния. Согласно А. Пигу, корректировка равновесия в сторону эффективного состояния возможна посредством введения специального налога на загрязняющие предприятия (со ставкой, соответствующей предельным издержкам общества от загрязнения), что сделает возможным интернализацию экстерналии [Pigou, 1932]. Налоговое регулирование в этом случае служит задаче «включения» издержек общества от загрязнения в производственную функцию предприятий-эмитентов, которые, максимизируя прибыль, с ростом издержек сократят предложение до социально оптимального уровня.

Альтернативным способом достижения эффективного состояния рынка является коузианский подход. Представитель новой институциональной экономики Р. Коуз указывал на то, что для предотвращения «трагедии общих ресурсов» необходима четкая спецификация прав собственности экономических агентов. В терминах загрязнения воздуха общим ресурсом является чистых воздух, а для устранения негативного воздействия загрязнителей на окружающую среду, не опосредованного рынком, необходима спецификация прав экономических агентов на загрязнение (или на чистый воздух). Тогда посредством взаимодействия - через заключение сделок и осуществление трансфертных платежей - участники экономической деятельности способны устранить экстерналию на рынке [Coase, 1960].

Оба теоретических подхода к борьбе с отрицательными экстерналиями нашли отражение в существующих системах регулирования выбросов, действующих на уровне регионов, стран и отдельных административных субъектов. Пигуанский подход лег в основу налогов на загрязнение, в том числе в форме углеродного налога. Коузианский подход лег в основу действующей в Европе СТВ. В настоящий момент углеродный налог используется в 16 европейских странах, а ЕСТВ охватывает 31 страну (табл. 1).

Действующие «прямые» инструменты регулирования выбросов парниковых газов в европейских странах

Отсутствует информация по индивидуальному регулированию отдельных компаний-эмитентов и исключениям из общих правил, которые есть во всех странах.

ЕСТВ представляет собой рынок разрешений на выбросы, где объем торговли ограничивается максимально допустимым объемом выбросов. Совокупный объем разрешений распределяется через аукцион европейским регулятором между предприятиями- эмитентами, включенными в ЕСТВ. Ограничение совокупного объема выбросов служит условием формирования цены на рынке, которая определяется на основе аукциона и следующих за ним сделок по купле-продаже разрешений на выбросы. Каждое предприятие обязано покрыть весь объем выбросов соответствующим объемом разрешений; в случае дефицита производится покупка дополнительных разрешений на рынке, в случае излишка - продажа или их накопление в целях использования в других зачетных периодах. Как и при углеродном налоге, каждый эмитент, включенный в систему регулирования, в конечном итоге сталкивается с одним и тем же уровнем предельных издержек на сокращение выбросов, что способствует минимизации совокупных издержек экономической системы на сокращение выбросов.

Именно возможность минимизации совокупных издержек обуславливает главное преимущество «прямых» инструментов регулирования выбросов. В теории их использование позволяет сократить выбросы наиболее дешевым способом. Зная, какую цену за тонну выбросов ему нужно заплатить, каждое предприятие в зависимости от специфики отрасли и бизнес-модели выбирает оптимальный способ сокращения выбросов - будь то повышение энергоэффективности оборудования или установка систем улавливания и хранения углерода [Макаров, Степанов, 2017].

Тем не менее, как свидетельствуют данные из табл. 1, «прямые» инструменты регулирования хоть и становятся все более востребованным элементом экономической политики в европейских странах, пока еще охватывают относительно скромный объем выбросов. Наибольший процент покрытия выбросов в Норвегии - 60%, которая использует углеродный налог с 1991 г. В среднем, в европейских странах, использующих углеродный налог, он охватывает не больше 25% выбросов. В свою очередь, ЕСТВ покрывает лишь 45% выбросов стран, участвующих в системе регулирования. Причем иногда «прямые» инструменты регулирования выбросов могут «накладываться» друг на друга, т.е. покрывать одни и те же источники выбросов [Сопа, |агаКе, 2015].

В этой связи особый интерес представляет исторически более развитая система «косвенного» регулирования выбросов парниковых газов посредством прочих налогов на использование ископаемого топлива. Фискальное регулирование энергетического сектора в странах Европы различается и по количеству, и по типам налогов. Наиболее заметную роль играет налогообложение переработанной продукции нефтегазового сектора, в особенности налоги на нефтепродукты. Большая часть налогообложения приходится на транспортный сектор: сборы и акцизы на моторное топливо составляют основу налоговых поступлений от «косвенного» регулирования выбросов парниковых газов. К их числу относятся налоги на потребление дизеля, этилированный и неэтилированный бензин, а также другие энергоносители (сжиженные углеводородные газы, природный газ, керосин и мазут), использующиеся для транспортных целей.

О значительной фискальной функции акцизов на моторное топливо можно также судить исходя из высокой доли налогов в цене отдельных видов продукции. Доля акцизов на бензин и дизель в конечной стоимости продукции в среднем превышает 30%, а для некоторых европейских стран выше 50%. Важную фискальную функцию выполняет также и ряд налогов на использование ископаемого топлива в стационарных промышлен-ных процессах, в том числе налоги на потребление тяжелых и легких нефтепродуктов, электричества, природного газа и угля [Eurostat].

Несмотря на сложность точного сопоставления объемов выбросов, которые охватывают «косвенные» инструменты в сравнении с «прямыми», о значительной роли первых в налогообложении энергетической отрасли можно судить хотя бы исходя из объемов налоговых поступлений. Объем налоговых поступлений от «косвенных» инструментов В данном исследовании в совокупный объем налоговых поступлений от «косвенных» ин-струментов регулирования не включаются поступления с налогов на электроэнергию, так как налоговая статистика не раскрывает источник энергии, использующийся для производства элект-ричества (ископаемое топливо, ВИЭ, атомная энергия). превышает объем поступлений от «прямых» инструментов (поступлений от углеродного налога и от аукционов СТВ) даже в странах с длительной историей их развития. В Норвегии объем поступлений от «косвенных» инструментов превышает объем поступлений от «прямых» почти в полтора раза, в Швеции - почти в два раза, в Дании - более чем в пять раз. Для большинства европейских стран объемы налоговых поступлений с «косвенных» и «прямых» инструментов отличаются на несколько порядков [Eurostat]. Сам по себе данный факт не дает оснований говорить о высокой роли прочих энергетических налогов в регулировании выбросов парниковых газов, но говорит об их фискальной значимости и большом охвате источников выбросов.

«Выявленная» цена на углерод

Анализ был проведен для группы европейских стран, использующих целый ряд мер налогового регулирования энергетического сектора наряду с «прямыми» инструментами регулирования выбросов. Длительная история применения экономических инструментов в экологической политике европейских стран обуславливает наличие достаточно длинных временных рядов данных, доступных для регрессионного анализа (период 1995-2016 гг.).

Частично данный подход опирается на методологию ОЭСР. В комплексном исследовании ОЭСР производится оценка «выявленной» цены на углерод («Effective Carbon Price»), включающей в себя набор ценовых сигналов, в том числе совокупности энергетических налогов [OECD, 2013]. В другом исследовании ОЭСР производится расчет «выявленной» ставки налога на углерод («Effective Carbon Rate»), включающей в себя ценовые сигналы СТВ, углеродного налога и прочих энергетических налогов, действующей в 2012 г. в 41 стране [OECD, 2016]. Анализ ОЭСР основывается на детализированной статистике налогообложения в энергетической отрасли, охватывающей фискальное регулирование разных источников энергии в разных сегментах экономики.

В силу трудоемкости расчеты ОЭСР производятся для описания статичной картины - лишь одного временного периода. Так как основной задачей данного исследования являет-ся определение причинно-следственной связи между «прямыми» и «косвенными» ценовыми сигналами, с одной стороны, и объемом выбросов парниковых газов - с другой, принципиальную важность имеет длительность временных рядов исходных данных. В этой связи для определения «выявленной» цены на углерод в данном исследовании выбран подход, который одновременно позволяет учесть все три вида ценовых сигналов и является относительно простым способом оценки их изменений во времени.

Для оценки влияния «прямых» и «косвенных» ценовых сигналов на объем выбросов СО2 от сжигания ископаемого топлива были использованы данные по объему поступлений от налогообложения энергетического сектора, а также данные по динамике цены на разрешения на выбросы в ЕСТВ и процент покрытия выбросов в каждой стране-участ- нице. Для возможности сопоставления ценовых сигналов, создаваемых углеродным налогом и прочими энергетическими налогами, были взяты удельные показатели налоговых поступлений - в расчете на годовой объем выбросов СО2 от сжигания ископаемого топлива в каждой отдельно взятой стране Схожий подход используется в европейской статистике, в которй подсчитывается показа-тель «выявленной» налоговой ставки на использование энергии («Implicit Energy Tax Rate»), от-ражающей совокупность ценовых сигналов, действующих в энергетическом секторе [Eurostat]. Данный показатель представляет собой соотношение налоговых поступлений и объемов потреб-ляемой энергии. В данной работе используется аналогичный показатель, отражающий соотноше-ние налоговых поступлений и объемов выбросов парниковых газов.. Такой подход позволил устранить проблему межстрановых различий в объемах покрытия выбросов инструментами и особенностей их применения в различных секторах экономики (освобождений от налогов, разницы в ставках для различных типов топлива или отраслей производства, учитываемых ОЭСР). Кроме того, данный подход позволяет учесть эффект скрытых субсидий в виде налоговых послаблений и льгот, играющих важную роль в определении условий межтопливной конкуренции. Ценовой сигнал ЕСТВ был посчитан на основе средней годовой рыночной стоимости разрешений на выбросы на европейском углеродном рынке и степени ее покрытия выбросов в каждой отдельной стране. Сумма всех трех удельных показателей составляет «выявленную» ставку налога на углерод для отдельной страны в отдельный период времени (1СР ):

где Е - объем выбросов СО2 от сжигания ископаемого топлива; ЕТеее - объем поступлении с энергетического налога типа к; СТ - объем поступлении с углеродного налога; РЕТ8 - среднегодовая цена разрешении на выбросы в рамках ЕСТВ; ЕУЕК - объем верифицированных выбросов в рамках ЕСТВ.

Уровень налоговой нагрузки на выбросы СО2 от сжигания ископаемого топлива («выявленной» цены на углерод), посчитанный с учетом вклада как «прямых», так и «косвенных» ценовых сигналов, демонстрирует следующую картину. Наибольшая налоговая нагрузка на выбросы СО2 от сжигания ископаемого топлива наблюдается в Швеции, Финляндии, Дании и Мальте, где показатель «выявленной» цены на углерод достигает значений 117, 106, 104 и 96 евро за тонну СО2 соответственно. Наименьшая фискальная нагрузка из числа анализируемых стран - у Польши, Болгарии и Венгрии (37, 27 и 4 евро за тонну СО2 соответственно; рис. 1).

Рис. 1. «Косвенные» и «прямые» ценовые сигналы как составляющие «выявленной» цены на углерод в европейских странах, евро за т СО2 (по левой оси) и углеродоемкость ВВП, т СО2 на тыс. долл. (по правой оси) в 2016 г.

Примечание: столбцы, целиком закрашенные серым цветом, говорят о том, что для данных стран «выявленную» цену на углерод нельзя разбить на три составляющие из-за особенностей сбора национальной статистики, в том числе невозможности отделить объем поступлений от углеродного налога от поступлений от остальных энергетических налогов.

В частности, в Италии, в которой отсутствует регулирование посредством углеродного налога и которая является лишь страной - членом ЕСТВ (охватывающей относительно малый объем выбросов в стране), можно наблюдать довольно высокий уровень «выявленной» цены на углерод - 74 евро за тонну СО2. Во многом это является следствием относительно большой роли налогов на минеральное топливо. Подобная ситуация наблюдается и в Мальте, где главную роль в регулировании энергетического сектора играют акцизы на бензин (рис. 1).

На рисунке прослеживается отрицательная взаимозависимость между «выявленной» ценой на углерод и углеродоемкостью ВВП. Для стран с низкой фискальной нагрузкой на выбросы парниковых газов (Болгария, Польша, Чехия, Эстония) характерен относительно высокий уровень углеродоемкости ВВП, в то время как для стран с высокими значениями «выявленной» цены на углерод (Швеция, Дания, Финляндия, Мальта) характерно обратное.

Характеристика входных данных и спецификация модели. Для определения причинно-следственной связи между изменением «выявленной» цены на углерод, трех ее компонент и динамикой выбросов парниковых газов в исходную выборку было включено 30 стран. Исследуемый период - 22 года (1995-2016 гг.). В качестве зависимой переменной был взят показатель углеродоемкости ВВП (CarbonIntensity), отражающий объем выбросов на единицу выпуска. Его использование косвенно позволило учесть экономическую динамику в анализируемых странах, а также обеспечить сопоставимость данных по выбросам крупных и малых стран. В качестве основных независимых переменных были взяты: «выявленная» цена на углерод (ICP), представляющая собой сумму трех ценовых сигналов (углеродного налога, СТВ и других энергетических налогов); показатель, отражающий «прямые» ценовые сигналы (Direct _cp), включающий только два типа ценовых сигналов (углеродного налога и СТВ); показатель, отражающий «косвенные» ценовые сигналы (Indirect _cp) - прочие энергетические налоги.

В качестве балансирующей переменной в модель была включена доля возобновляемой энергии в потреблении первичной энергии (Resshare). Данный показатель в какой- то степени может выступать в качестве приближенного показателя, отвечающего за усилия по развитию возобновляемой энергетики (ВИЭ) или за совокупность мер политики стимулирования развития ВИЭ в европейских странах. Накопленные научные свидетельства указывают на отсутствие или наличие слабой взаимосвязи между ценой на углерод (в виде налога или рыночной цены на ЕСТВ) и расширением мощностей ВИЭ, развитие которой во многом стало результатом административных мер регулирования (льготных тарифов, зеленых сертификатов, тендеров на установку мощностей генерации ВИЭ и проч.) [Kilinc-Ata, 2016; Liu, Zhang, Feng, 2019; Tvinnereim, Mehling, 2018].

Для оценки коэффициентов был построен набор множественных регрессий с фиксированными эффектами, учитывающих скрытые неизменные во времени характеристики стран, потенциально способные оказать влияние на зависимую переменную. К числу таких характеристик можно отнести качество рыночных институтов, особенности фискального регулирования, распределение рыночной силы в отраслях экономики и др. В этой связи также в модель был включен набор страновых дамми-переменных. Характеристика всех переменных, включенных в анализ, а также их размерность и источники первичных данных приведены в табл. 2. Описательная статистика переменных приведена в Приложении.

Гипотеза 1 (Г1). Углеродоемкость ВВП обратно зависит от «выявленной» цены на углерод.