Большая Евразия в контексте обеспечения глобальной безопасности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Большая Евразия в контексте обеспечения глобальной безопасности

Кефели И.Ф. Кефели Игорь Федорович - д.филос.н., профессор, директор Центра геополитической экспертизы, Северо-Западный институт управления РАНХиГС. E-mail: geokefeli@mail.ru

1. Дискуссии по поводу геополитических контуров Большой Евразии

П.Н. Савицкий, выступая на Международном съезде историков в 1933 г. в Варшаве, достаточно четко определил эти контуры следующим образом: «Евразийцы… считают необходимым русскую историю расширить до рамок истории Евразии как особого исторического и географического мира, простирающегося от границ Польши до Великой китайской стены. Евразийцы уделили исключительно большое внимание определению географических особенностей этого мира - срединного мира старого материка - в их отличие от географической природы его западных (Европа) и южных (Азия) окраин… Устанавливая связь исторических факторов с географическими (которая отнюдь не сводится, однако, к односторонней зависимости первых от вторых), евразийцы являются обоснователями в русской науке геополитического подхода к русской истории» Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: Аграф, 1997. - С. 126..

Осмысление феномена Большой Евразии как цивилизационного пространства по-прежнему остается дискуссионным, что подтверждается, к примеру, недавними заявлениями двух наших известных ученых-международников - В.Л. Иноземцева и А.В. Кортунова. Дело в том, что и тот, и другой предлагают рассматривать всю евразийскую тематику не в рамках транзита классического евразийства в неоевразийство, а с позиций совсем иного драйвера - не идеализировать евразийство как проявление его российского вектора, а воспринимать его с позиций глобальной трансформации политэкономической карты мира в целом. Так, один из ключевых тезисов Иноземцева звучит следующим образом: «мир начала XXI века начал вновь «инстинктивно» стремиться к биполярности: одним полюсом по-прежнему выступают Соединённые Штаты и Европейский союз (в котором более проатлантическими оказываются его восточные члены), другим - Китай и примыкающая к нему Россия… отмеченные обстоятельства привели к радикальному пересмотру если не внешнеполитических доктрин России, то, как минимум, их «идеологических» оснований и теоретических рамок, в которых принято вести обсуждение современных геополитических вызовов». По мнению Иноземцева, концепция «Большой Евразии» уязвима, поскольку она не исчерпывается только Россией и Китаем (допуская сходство их геополитических интересов) и не опирается на значимые культурно-исторические основы, тогда как концепция «Большой Европы» имеет прочный ценностно-культурный и исторический фундамент, но ей недостаёт геополитического и организационного оформления. Обе концепции, продолжает далее Иноземцев, по-своему «перекошены» в пространственном отношении: «в первом случае «Большая Европа» гипертрофированно перекашивается на Восток, так как бульшая часть России находится в Азии; во втором - «Большая Евразия» практически не имеет ничего от Европы, коль скоро Россия объявляется наследницей монголов, а Западная Европа - «малозначимой оконечностью» этой самой Евразии». «Большая стратегия», по Иноземцеву, это:

- развитие тихоокеанского побережья России, а не пресмыкательство перед Китаем;

- сближение с Европой и Соединёнными Штатами;

- утверждение нашей исторической идентичности, культурной и цивилизационной близости России к основным геополитическим игрокам, указанным в предыдущим пункте;

Сегодня ни теория «большой Европы», ни концепт «большой Евразии» не могут являться действенными платформами для позиционирования России в глобальной политике XXI века и потому «будет печально, - завершает Иноземцев, - если оно (время утверждения идеи всестороннего союза с Западом ради того, чтобы само это понятие исчезло за ненадобностью, никогда не ставилась в центр российских «больших стратегий») придёт и застанет российских интеллектуалов внешней политики за собиранием новых конструкций из тех же кубиков, какими баловались ещё их деды» https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vozvrashchenie-bolshikh-strategiy/. Что же касается кубиков, какими баловались «деды российских интеллектуалов», то к ним, надо полагать, Иноземцев относит основателей отечественного евразийства - упомянутого выше П.Н. Савицкого, а также С.Н. Трубецкого, Г.В. Вернадского, Н.Н. Алексеева и др. Здесь, как говорится, комментарии излишни…

Не менее категоричен А.В. Кортунов, который, пытаясь упредить «праведный гнев нынешних ортодоксов геополитики», заявляет: евразийский Хартленд XXI века находится там, где Макиндер видел «Внутренний полумесяц» - на территориях Китая и Индии, «по отношению к которым остальные части евразийского массива - Россия, Центральная Азия, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток и даже протяженный европейский полуостров азиатского материка - выступают в роли континентальных лимитрофов». А раз так, то «судьбы Евразии зависят, в первую очередь, от того, как сложатся отношения в новом Хартленде - между Китаем и Индией» http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vossoedinenie-khartlenda-geopoliticheskaya-khimera-ili-istoricheskiy-shans/. Однако сам Макиндер, развивая свои взгляды, сформулированные в статье «Географическая ось истории» (1904), в работе «Круглая Земля и обретение мира» («The Round World and the Winning of Peace», 1943), упоминал, что если еще в 70-х годах XIX века «Британская морская мощь и российская сухопутная мощь твердо владели центром международно-политической сцены», то уже в начале XX века появилась необходимость найти формулу для обозначения некоторых аспектов географической обусловленности хода всемирной истории с целью определения перспектив некоторых «из соревнующихся сил текущей международной политики» Макиндер Х. Круглая Земля и обретение мира // Космополис. 2006/2007. - № 2 (16). - С. 56-69.. Макиндер упоминает, что тогда, в 1904 г., слово «хартленд» [«средоточие»] появилось впервые, «но лишь мимоходом и на правах описательного выражения, а не в качестве термина: «замена внутреннего контроля России каким-то новым его видом не вела бы к уменьшению географической значимости осевого местоположения. Если бы, к примеру, китайцы, организованные японцами, вознамерились бы разгромить Российскую империю и завоевать ее территорию, они могли бы представить «желтую опасность» для мировой свободы именно тем, что присоединили бы выход на океан к ресурсам великого континента». И далее автор четко определяет границы Хартленда: это северная и внутренняя часть Евразии (здесь она звучит как Евро-Азия), которая простирается на юг от арктического побережья до срединных пустынь, а широкий перешеек между Балтийским и Черным морями образует его западные пределы. Причем территория СССР, уточняет Макиндер, эквивалентна хартленду во всех направлениях, кроме одного - на восток от Лены («земля Лены», «Леналенд»). Эта земля не входит в Россию-хартленд [«Россию-Средоточие», Heartland, Russia]. Макиндер, полагая, что Советский Союз выйдет победителем из Второй мировой войны, однозначно заявил: «Хартленд - огромнейшая естественная крепость на земле. Впервые в истории она обеспечена гарнизоном, адекватным ей и численно, и качественно». Явным показателем способности геополитики теоретически предсказывать и обосновывать внешнюю политику и военную стратегию государств служат слова Макиндера (а речь об этом идет в 1943 г.) о необходимости открытия второго, западного фронта на основе взаимодействия Америки, Великобритании и Франции, в рамках которого первая обеспечивала бы глубину обороны, вторая служила окруженным водой передовым оплотом, а третья - удобным для обороны плацдармом, поскольку «морская мощь в своем финальном применении должна быть земноводной, если она призвана уравновесить мощь сухопутную». Более того, «необходимо, чтобы эти три победительницы [геополитик тогда об этом заявлял вполне уверенно, хотя до открытия второго фронта пришлось ждать еще целый год. - И.К.] и четвертая - Россия - заручились обязательством выступить сообща и немедля, если обозначится любая угроза нарушения мира». После такого посыла Макиндер впервые высказывает суждение еще об одной великой черте всемирной географии - о некоем подобии «пояса, как бы обвитого вокруг тяготеющих к Северному полюсу регионов. Он начинается с пустыни Сахара, затем, если двигаться на восток, обретает свое продолжение в арабских, иранских, тибетских и монгольских пустынях и через пустоши «земли Лены», Аляски и Лаврентийской возвышенности в Канаде дотягивается до засушливой зоны на западе Соединенных Штатов. Этот пояс пустынь и пустошей - черта первостепенной важности во всемирной географии. Внутри него обретаются два взаимно соотнесенных явления почти равной значимости: хартленд и бассейн Средиземного океана (Северная Атлантика) с его четырьмя придатками (Средиземным, Балтийским, Арктическим и Карибским морями). За пределами этого пояса - Великий океан (Тихий, Индийский и Южно-Атлантический) и земли, отдающие ему свою речную влагу (азиатские муссонные края, Австралия, Южная Америка и Африка к югу от Сахары)». Это прозрение Макиндера положило начало обоснованию геополитической концепции Римленда (Rimlend) - «Внешнего полумесяца», преемницы стратегии «Анаконды», а ныне трактуемой как «Евразийский пояс нестабильности» См. подробнее: Колотов В.Н. (гл. ред.) Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности от Восточной Азии до Северной Африки. Итоги 2016 г. - СПб.: ИПК НП-Принт, 2017. - 833 с.; Кефели И.Ф., Кузнецов Д.И. Евразийский вектор глобальной геополитики. - М.: ЮРАЙТ, 2018. - 274 с.; Кефели И.Ф. Евразийская дуга нестабильности // Армейский сборник. 2018. - № 5 (май). - С. 22-28.. Поэтому предлагаемый Кортуновым «перенос Хартленда» из своего исконного ареала в новый - «между Китаем и Индией» - вряд ли может быть оправдан. большая евразия геополитический биогеоценоз

Подтверждением того, что историософские воззрения основателей евразийства, пройдя через горнило идеолого-политических ристалищ, вполне органично включаются в русло российской внешней политики и в систему международных отношений, могут служить три официальных документа последних лет. Так, в «Стратегии коллективной безопасности Организации Договора о коллективной безопасности на период до 2025 года» (от 14 октября 2016 г.) четко определена «зона ответственности ОДКБ» - это «территории государств - членов Организации, ограниченные участками государственной границы с другими государствами, не являющимися членами ОДКБ (внешними границами), включая внутренние воды, территориальное море и воздушное пространство над ними, в пределах которых обеспечиваются интересы национальной и коллективной безопасности государств - членов ОДКБ» http://www.odkb-csto.org/documents/detail.php.

В Концепции внешней политики Российской Федерации (от 30 ноября 2016 г.) четко различаются три региона евразийского континента - Евро-Атлантический, Евразийский и Азиатско-Тихоокеанский. В концепции стратегической задачей в отношениях с Европейским союзом определено «формирование общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана на основе гармонизации и сопряжения процессов европейской и евразийской интеграции» (ст. 63). В данной концепции также закреплено следующее положение: «Россия рассматривает укрепление своих позиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе и активизацию отношений с расположенными в нем государствами как стратегически важное направление своей внешней политики, что обусловлено принадлежностью России к этому динамично развивающемуся геополитическому региону, <…> и настроена на формирование… пространства совместного развития государств -- членов АСЕАН, ШОС и ЕАЭС в целях обеспечения взаимодополняемости интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском и Евразийском регионах» (ст. 78, 82) http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/ id/2542248. Примером программного документа стратегического порядка может служить «Циндаоская декларация Совета глав государств - членов Шанхайской организации сотрудничества» (от 10 июня 2018 г.), в которой, в частности, отмечается, что «государства-члены ШОС будут последовательно развивать сотрудничество в сферах политики, безопасности, торговли и экономики,… способствовать строительству международных отношений нового типа, воплощающих взаимное уважение, справедливость, равенство, взаимовыгодное сотрудничество, а также формированию общего видения идеи создания сообщества единой судьбы человечества (выделено автором. - И.К.)» http://www.kremlin.ru/supplement/5315.

2. Глобальная безопасность - область междисциплинарных исследований и стратегических разработок

Реализация рассмотренных выше проблем совместной реализации проектов «Большая Евразия» и «Большое Евразийское партнёрство» выдвигает на первый план необходимость решения двух ключевых проблем, связанных с глобальными рисками, в частности, - экологическими и геополитическими The Global Risks Report 2017, 12th Edition is published by the World Economic Forum within the framework of The Global Competitiveness and Risks Team. World Economic Forum. - Geneva. - 70 p..

Рисунок 1.

Кольцо глобальных рисков

Что касается экологических рисков, еще предстоит осознание неизбежности перехода от концепции устойчивого развития к утверждению концепции «кризисного управления эволюцией биосферы», которая предлагает осуществление следующих первоочередных мер:

- увеличение площади биомов и водосборных бассейнов, необходимых для обеспечения управляемой эволюции биосферы, на более чем 50% поверхности суши;

- восстановление биоразнообразия на основе принципа сохранения биогеоценозов и биомов;

- деурбанизация «запечатанных» территорий (экологически упорядоченное использование пространства городов - «умные города»);

- снижение популяционного груза путём ограничения выбросов и сбросов загрязняющих биосферу веществ природного и антропогенного происхождения Яблоков А.В., Левченко В.Ф., Керженцев А.С. Очерки биосферологии 1. Выход есть: переход к управляемой эволюции биосферы // Philosophy & Cosmology. 2015 - Vol. 14. - С. 92-118; Яблоков А.В., Левченко В.Ф., Керженцев А.С. Очерки биосферологии. 2. Биосфера как живая система. Об особенностях эволюционного процесса на биосферном уровне // Philosophy & Cosmology. 2016. - Vol. 17. - С. 152-175; Яблоков А.В., Левченко В.Ф., Керженцев А.С. О концепции «управляемой эволюции» как альтернативе концепции «устойчивого развития» // Теорeтическая и прикладная экология. 2017. - № 2. - С. 4-8..

В свою очередь, геополитические риски в контексте обеспечения глобальной безопасности необходимо учитывать при осуществлении геополитической экспертизы различных проектов освоения евразийского пространства. Экспертизу регионов и государственных образований предваряет геополитическая экспертиза статуса государства и их коалиций. Экспертиза предполагает учет и анализ баланса потенциала и интересов государственных образований, интегрированных в геополитические интересы коалиции. Геополитический статус S(t) определяется следующим соотношением:

S(t) = FA(t)·G(t), где

S(t) - статус в определенный период времени t

FA - «функция влияния» факторов цивилизационного, политического, идеологического порядка, не связанных непосредственно с геополитическим потенциалом.

Геополитический статус G(t):

G(t) = 0,5(1 + X_м^0,43)X_Т^0,11 X_D^0,19 X _E^0,27, где

X_i (i = T, D, E, M) - доли государства (и коалиций) в общемировых показателях соответственно в территориальной, демографической, экономической и военной сферах См. подробнее: Кефели И.Ф., Малафеев О.А. Математические начала глобальной геополитики. - СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2013. - 204 с..

Совместное рассмотрение экологических и геополитических рисков, имеющих непосредственное отношение к реализации грандиозных проектов построения Большой Евразии, приводит нас к необходимости признать актуальность разработки единой теории глобальной безопасности. Новая научно-технологическая картина мира, рационализирующая представления о фундаментальной принадлежности любым сложноорганизованным системам функций и структур, обеспечивающих их саморазвитие, устойчивость и надежность, должна включать и представления о безопасности их существования, развития и функционирования. Трансляция этих представлений в русло сугубо научных рассуждений и обоснований предполагает формирование нового научного направления в исследовании проблем глобальной безопасности - безопасности существования, развития и функционирования биологических (биосферных), социальных и больших технических систем, которым присущи общие закономерности и, соответственно, аналогичные технологические решения. Тем самым мы неизбежно подходим к разработке целостного научно-технологического знания о безопасности как атрибуте живых, социальных и технических систем. Данную область знания определим как асфатроника (от греч. буцЬлейб - безопасность и злекфсьнйп - электрон). Асфатроника - научное направление в изучении феномена безопасности, основой которого выступают энерго-информационные процессы в биологических (биосферных), социальных и больших технических системах. Сюда же мы должны относить психическую, когнитивную и эмоциональную деятельность человека, для которой проблема обеспечения безопасности не менее актуальна; в таком случае видовой детализацией родового определения асфатроники предстает асфацефатроника (от греч. буцЬлейб - безопасность, фь кецЬлй - голова, п егкЭцблпт - головной мозг, злекфсьнйп - электрон). Объектом асфатроники выступает безопасность, определяемая в предельном плане как отсутствие опасности, недопустимого риска, а предметом - энерго-информационные процессы обеспечения безопасности, охватывающие все уровни организации биологических, социальных и технических систем управления (от нано- до макроуровня). Область исследований асфатроники - экологическая, военная, геополитическая, техногенная, экономическая, социальная, информационно-психологическая, когнитивная и другие виды безопасности. Глобальную безопасность следует рассматривать, не ограничиваясь только экологической проблематикой и международными отношениями. Она охватывает все многообразие функций и структур обеспечения саморазвития, устойчивости, надежности, безопасности существования био-, социо-, когно- и техносферы См. подробнее: Кефели И.Ф., Колбанев М.О. К вопросу о становлении науки глобальной безопасности // Геополитика и безопасность. 2017. - № 4. - С. 15-21; Васильев Ю.С., Кефели И.Ф., Колбанев М.О. Роль критических технологий в обеспечении глобальной безопасности // Известия Российской академии ракетных и артиллерийских наук. 2019. - № 2. - С. 34-41.. В систематизации представлений о Большой Евразии как цивилизационном пространстве ключевыми вопросами являются, во-первых, геополитическая экспертиза разрабатываемых проектов «Большая Евразия» и «Большое Евразийское партнёрство», во-вторых, включение государственной идеологии в сферу конституционного права как ответ на вызов гибридным войнам на пространстве создаваемой Большой Евразии и, в-третьих, разработка стратегии глобальной безопасности в условиях антропоцена как новой эпохи в геологической истории Земли Васильев Ю.С., Кефели И.Ф., Колбанев М.О. Антропоцен и глобальная безопасность: научный прогноз В.И. Вернадского // Материалы международной научно-практической конференции «В.И. Вернадский и перспективы развития российской науки» (к 155-летию со дня рождения В.И. Вернадского), Санкт-Петербург, 12-13 марта 2018 г. / СЗИУ РАНХиГС. - СПб.: ИПЦ СЗИУ РАНХиГС, 2018. - С. 30-38. и разворачивающейся промышленной революции 4.0.

Размещено на Allbest.ru