Территориальные различия показателей демографического старения населения (на примере Байкальского региона)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН

Территориальные различия показателей демографического старения населения (на примере Байкальского региона)

Ю.Н. Дмитриева

Иркутск

Аннотация

Проанализированы методологические подходы нескольких авторов по проблемам старения населения, выбрана наиболее оптимальная методика для регионов Сибири. По совокупности нескольких показателей и их динамике с 2011 по 2017 г. проведена группировка территорий Байкальского региона по шкале ООН и индексу старения С. Бухера. Анализ соотношения когорты детей в возрасте до 16 лет и населения старше 65 лет позволил многосторонне оценить современную демографическую ситуацию. Уровень старения по шкале ООН свидетельствует об увеличении доли пожилых людей в общей структуре населения и нивелировании районов Байкальского региона по уровню старения. Выявлена резкая дифференциация индекса старения С. Бухера от 0,19 до 0,64, что составляет более 3,4 раза. Среднее значение индекса - 0,42, это соответствует преддверию старости. В городских округах средний индекс старения равен 0,51. Это связано с более низкими показателями рождаемости и более высокими значениями продолжительности жизни. Акцентируется внимание на причинах старения населения: уровне рождаемости, смертности и миграции населения. Автор указывает на явную роль этнического фактора в межрегиональной дифференциации демографического старения, в частности в Республике Бурятия и Усть-Ордынском Бурятском округе Иркутской области.

Ключевые слова: демографическое старение населения, индексная оценка, Байкальский регион, группировка территорий.

Abstract

Territorial Distinctions of Demographic Aging Indexes of Population (on the Example of Baikal Region)

Yu. N. Dmitrieva

V. B. Sochava Institute of Geography, Irkutsk

In the article methodological approaches to population aging problems of several authors have been analyzed, and the most suitable method for Siberian regions has been chosen. In summation of several indexes and their dynamics from 2011 till 2017 the territories of Baikal region have been grouped by the United Nations scale and the index of aging of S. Bucher. Analysis of correlation of children up to 16 years old and people older 65 years old allowed to evaluate current demographical situation multilaterally. Aging level by the Nations scale shows increase of elderly people percentage in common population structure and leveling of Baikal region areas by aging level. Harsh differentiation of aging index of S. Bucher from 0,19 to 0,64 is detected, that composes more than 3,4 times. Average index meaning is 0,42, and it corresponds ahead of oldness. Among urban districts average aging index is 0,51, that is connected with lower birthrate and higher indexes of life expectancy. The reasons of population aging are emphasized: birthrate, mortality rate, migration of population on the municipal level. The author indicates an explicit role of the ethnic factor in the interregional differentiation of demographic aging, particularly, in Republic of Buryatia and in Ust-Ordyn Buryat District of Irkutsk Region.

Keywords: demographic population aging, index evaluation, Baikal region, grouping of territories.

Введение и обзор литературы

Процесс старения населения охватил многие регионы России, являясь одной из острых проблем общества, в основе которой, помимо демографических, лежат многочисленные социально-экономические, географические, политические и культурные причины. Для географического исследования в данном направлении наиболее важным является не только анализ причинноследственных отношений населения с территорией, но и прогноз развития человеческого потенциала в конкретном регионе. В настоящее время каждый восьмой житель планеты (12,7 %) находится в возрасте 60 лет и старше [World Population Ageing, 2017]. В России в 2011 г. доля лиц старше 60 лет составляла 18,3 %, в 2017 г. - уже 20,8 %. При исследованиях в России чаще указывают возрастную группу старше 65 лет: в 2011 г. она составляла 12,7 %, в 2017 уже 14,2 %.

Одни зарубежные исследователи в области старения акцентируют внимание на динамике демографических процессов [Golini, 1997], продолжительности жизни [Oeppen, Vaupel, 2002], неравномерном росте населения [Safarova, 2000], проблемах определения возрастных границ [Caselli, Vallin, 2001], условиях жизни и состоянии здоровья пожилых людей [Jong, Valk, Blommersteijn, 2001], [Grundy, 2001]. Другие авторы изучают отдельные старшие возрастные группы [Laslett, 1996]. К. Преттнер подчеркивает тесную связь между демографическим старением и уровнем роста экономики [Prettner, 2013].

Актуальность проблемы старения населения в России подтверждается большим разнообразием социально-географических диссертационных исследований, особенность которых прежде всего заключается в их региональной направленности: Е. П. Филина (Пензенская область) [Филина, 2007], А. А. Еремин (Алтайский край) [Еремин, 2011]; Р. В. Аношкин (Смоленская область) [Аношкин, 2008], М. Ф. Верхозина (Кемеровская область) [Верхозина, 2007], Т. Г. Родионова (Амурская область) [Родионова, 2003] и т. д. В условиях депопуляции населения Восточной Сибири работ, посвященных изучению особенностей демографических процессов, в частности старению населения Байкальского региона, практически нет, что говорит об актуальности данной темы исследования. Отдельными авторами освещено влияние целого спектра социально-экономических и инфраструктурных факторов на условия и процессы воспроизводства населения на региональном уровне: Н. В. Воробьевым, Т. И. Заборцевой, О. В. Валеевой [Социально-экономические особенности ..., 2016], Т. Н. Шеховцовой [Шеховцева, 2016]. В их работах Байкальский регион включает в себя три субъекта Российской Федерации, объединяемых принадлежностью к бассейну оз. Байкал: Иркутскую область, Республику Бурятия и Забайкальский край.

Старое население - обобщенная характеристика возрастной структуры населения, в которой большую долю занимают пожилые, старые люди; это следствие сохранения низких уровней рождаемости и смертности.

Объекты и методы исследования

В статье использовались демографические данные территориальных подразделений Федеральной службы государственной статистики, статистическая база по муниципальным районам Иркутской области, Республики Бурятия и Забайкальского края.

Для анализа демографического старения населения Байкальского региона применялась шкала ООН с границей демографического старения 65 лет [World Population Ageing, 2017].

Согласно шкале ООН выделяют три группы территорий:

- с молодым населением (менее 4 % лиц старше 65 лет в структуре населения);

- со зрелым населением (от 4 до 7 % лиц старше 65 лет);

- со старым населением (более 7 % лиц старше 65 лет).

В работе для более объективного анализа демографической ситуации по территории Байкальского региона рассматривался не только удельный вес пожилых людей, а также индекс старости (I_age):

где P(₆₅+) - число людей старше 65 лет; P(_0-16) - число детей в возрасте до 16 лет.

В результате проведено ранжирование муниципальных образований с выделением пяти групп со следующими значениями показателя (I_age):

- с молодым населением (менее 0,09);

- со зрелым населением (0,10-0,39);

- в преддверии старости (0,40-0,59);

- с начальным уровнем старости (0,60-0,99);

- с высоким уровнем старости (1,00-1,49);

- с очень высоким уровнем старости (более 1,50).

Расчеты опирались на работы С. Бухера [Bucher, 2012] и З. А. Трифоновой [Трифонова, 2016]. По мнению З. А. Трифоновой, в региональных исследованиях населения России данный индекс наиболее подходит для определения особенностей старения, так как учитывает две наиболее изменившиеся с 1989 по 2010 г. возрастные группы. С. Бухер применил этот индекс для территориальной дифференциации уровня старения Словакии.

В результате с помощью количественной оценки соотношения возрастных групп за 2011-2017 гг. проанализирован уровень старения населения по шкале ООН и рассчитан индекс С. Бухера для муниципальных районов и городских округов Байкальского региона.

Результаты

В настоящее время для демографической ситуации в Байкальском регионе с учетом естественного и механического движения характерны некоторые особенности.

Во-первых, во всех трех субъектах снижаются показатели рождаемости. За 2011-2017 гг. в Иркутской области рождаемость снизилась с 15,3 до 13,4; в Республике Бурятия - с 17,0 до 16,4; в Забайкальском крае - с 15,5 до 13,4 чел. на 1 тыс. населения. Такое постепенное снижение рождаемости обусловлено естественной сменой возрастных когорт матерей, рожденных в 80-е гг., малочисленными поколениями, рожденными в 90-е гг. Во-вторых, положительным моментом в демографической картине выступает снижение показателей смертности: в Иркутской области с 14,0 до 12,9; в Республике Бурятия с 12,7 до 11,2; в Забайкальском крае с 13,3 до 11,7 чел. на 1 тыс. населения. Таким образом, во всех трех субъектах наблюдается незначительный естественный прирост населения. При этом наиболее благоприятная ситуация сложилась в Республике Бурятия, где естественный прирост увеличился с 4,3 до 5,2 благодаря более высоким показателям рождаемости и низким показателям смертности по сравнению с остальными субъектами Байкальского региона. В Забайкальском крае показатель естественного прироста составил в 2017 г. 1,7; в Иркутской области он приблизился к нулю - 0,5 чел. на 1 тыс. населения. Таким образом, в абсолютных величинах естественный прирост в субъектах Байкальского региона отличается в разы: более 5 тыс. в год в Республике Бурятия и не более 2 тыс. в Забайкальском крае и Иркутской области (табл. 1).

Таблица 1 Показатели естественного воспроизводства и механического движения населения в субъектах Байкальского региона, 2011-2017 гг. Федеральная служба государственной статистики. База данных показателей муниципальных образований [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/bd_munst/munst.htm.

Примечание. ЕП (У) - естественный прирост (убыль); МП (О) - миграционный прирост (отток); ОЧН - общая численность населения. -* - отсутствие данных статистики.

В-третьих, на динамику возрастной структуры значительно влияет и механическое движение населения. Миграционный отток характерен для всех трех субъектов Байкальского региона. Максимальное количество людей за период 2011-2017 гг. покинуло Забайкальский край - более 50 тыс. чел., Иркутская область потеряла 48,9 тыс., Республика Бурятия значительно меньше - 22,4 тыс. чел. При этом среди покидающих регионы основную долю (до 70 %) составляют молодые лица трудоспособного возраста.

Таким образом, показатели естественного воспроизводства и механического движения населения определили не только рост численности населения в Республике Бурятия и его сокращение в Иркутской области и Забайкальском крае, но и изменение его возрастной структуры.

Анализ полученных данных на муниципальном уровне позволил выявить, что согласно шкале ООН ни в одном из муниципальных районов Байкальского региона не проживает молодое население. В 2011 г. в регионе отмечено 10 районов со зрелым населением, в 2017 г. таких районов осталось всего три. В остальных районах выявлено старое население. Таким образом, в 2011 г. в общей группировке из 85 муниципальных районов старое население было характерно для 74 муниципальных районов (87 %), в 2017 г. данный показатель достиг уже 96 % (табл. 2).

Таблица 2 Группировка территорий Байкальского региона по шкале ООН (доля лиц старше 65 лет в общей численности населения), %

1. Аношкин Р. В. Демографическая безопасность Смоленской области: теоретические и прикладные аспекты географического изучения: автореф. дис. ... канд. геогр. наук: 25.00.24. Калининград, 2008. 21 с.

2. Верхозина М. Ф. Развитие демографической ситуации и качество жизни населения промышленного региона (на примере Кемеровской области): автореф. дис. ... канд. геогр. наук: 25.00.24. Новокузнецк, 2007. 23 с.

3. Социально-экономические особенности формирования качества жизни в Байкальском регионе / Н. В. Воробьев, Т. И. Заборцева, Я. А. Лещенко, О. В. Валеева // География и природ. ресурсы. 2016. № 6. С. 108-112. DOI: 10.21782/GIPR0206-1619-2016- 6(108-112).

4. Еремин А. А. Динамика и территориальная дифференциация региональной демографической ситуации на современном этапе (на примере Алтайского края): автореф. дис. ... канд. геогр. наук: 25.00.24. Воронеж, 2011. 24 с.

5. Родионова Т. Г. Развитие региональной демографической ситуации в 1990-е гг. и оценка ее перспектив (на примере Амурской области): автореф. дис. ... канд. геогр. наук: 25.00.24. Владивосток, 2003. 20 с.

6. Трифонова З. А. Региональные различия в уровне демографического старения России // Наука. Инновации. Технологии. 2016. № 3. С. 212-224.

7. Филина Е. П. Демографическая ситуация в Пензенской области: региональные особенности тенденции, перспективы развития: автореф. дис. . канд. геогр. наук: 25.00.24. Пермь, 2007. 23 с.

8. Шеховцова Т. Н. Территориальная организация социальной инфраструктуры центральной экологической зоны Байкальской природной территории // География и природ. ресурсы. 2016. № 5. С. 179-183. DOI: 10.21782/GIPR0206-1619-2016-5(179-183).

9. Bucher S. Population ageing and changes in the age structure of Slovakia // Journal for Geography. 2012. N 7. P. 7-24.

10. Caselli G., Vallin J. Demographic Trends: Beyond the Limits? // Population, an English Selection. 2001. Vol. 13. P. 40-74.

11. Golini A. Demographic trends and aging in Europe. Prospects, problems and policies // Genus. 1997. Vol. 2. P. 33-74.

12. Grundy E. Living arrangements and health of older persons in developed countries // Living Arrangements of Older Persons: Critical Issues and Policy Responces. N. Y.: UN, 2001. Vol. 7. P. 311-329.

13. Jong Gierveld J., Valk H., Blommersteijn M. Living arrangements of older persons and family support in more developed countries // Living Arrangenments of Older Persons: Critical Issues and Policy Responses. N. Y.: UN, 2001. Vol. 3. P. 193-219.

14. Laslett P. What is Old Age? Variation over the Time and between Cultures // Health and Mortality among Elderly Populations / G. Caselli, A. D. Lopez (eds.). N. Y.: Oxford University Press, 1996. Vol. 4. P. 21-39.

15. Oeppen J., Vaupel J. Demography. Broken limits to life expectancy // Science. 2002. Vol. 29. P. 1029-1031.

16. Prettner K. Population aging and endogenous economic growth // Journal of population economics. 2013. Vol. 26. P. 811-834.

17. Safarova G. The effects of age structure in population growth // Geografica. Univ de Barcelona. 2000. Vol. 36. P. 133-147.

18. World Population Ageing. 2017. Highlights // Department of Economic and Social Affairs. N. Y.: United Nations, 2017. 124 p.

References

1. Anoshkin R.V. Demograficheskaya bezopasnost' Smolenskoj oblasti: teoreticheskie i prikladnye aspekty geograficheskogo izucheniya. Avtoref. dis. ... kand. geogr. nauk [Demographic security of Smolensk region: theoretical and applied aspects of geographical study. Cand. sci. diss. abstr.]. Kaliningrad, 2008, 21 p. (in Russian)

2. Verhozina M.F. Razvitie demograficheskoj situacii i kachestvo zhizni naseleniya promyshlennogo regiona (na primere Kemerovskoj oblasti). Avtoref. dis. ... kand. geogr. nauk [The development of the demographic situation and the quality of life of the population of the industrial region (on the example of the Kemerovo region)]. Novokuzneck, 2007, 23 p. (in Russian)

3. Vorob'ev N.V., Zaborceva T.I., Leshchenko YA.A., Valeeva O.V. Social'no- ehkonomicheskie osobennosti formirovaniya kachestva zhizni v Bajkal'skom regione [Socioeconomic features of the formation of the quality of life in the Baikal region]. Geografiya i prirodnye resursy [Geography and natural resources], 2016, no. 6, pp. 108-112. DOI: 10.21782/GIPR0206-1619-2016-6(108-112). (in Russian)

4. Eremin A.A. Dinamika i territorial'naya differenciaciya regional'noj demograficheskoj situacii na sovremennom ehtape (na primere Altajskogo kraya): Avtoref. dis. ... kand. geogr. nauk [Dynamics and territorial differentiation of the regional demographic situation at the present stage (on the example of the Altai territory)]. Voronezh, 2011,24 p. (in Russian)

5. Rodionova T.G. Razvitie regional'noj demograficheskoj situacii v 1990-e gody i ocenka ee perspektiv (na primere Amurskoj oblasti): Avtoref. dis. ... kand. geogr. nauk [Development of the regional demographic situation in the 1990s and assessment of its prospects (by the example of the Amur region)]. Vladivostok, 2003, 20 p. (in Russian)

6. Trifonova Z.A. Regional'nye razlichiya v urovne demograficheskogo stareniya Rossii [Regional differences in the level of demographic ageing in Russia]. Nauka. Innovacii. Tekhnologii [Science. Innovations. Technologies], 2016, no. 3, pp. 212-224. (in Russian)

7. Filina E.P. Demograficheskaya situaciya v Penzenskoj oblasti: regional'nye osobennosti tendencii, perspektivy razvitiya: Avtoref. dis. ... kand. geogr. nauk [The demographic situation in the Penza region: regional characteristics of the tendencies and prospects of development]. Perm', 2007, 23 p. (in Russian)

8. Shekhovcova T.N. Territorial'naya organizaciya social'noj infrastruktury central'noj ehkologicheskoj zony Bajkal'skoj prirodnoj territorii [Territorial organization of social infrastructure of the Central ecological zone of Baikal natural territory] Geografiya i prirodnye resursy [Geography and natural resources], 2016, no. 5, pp. 179-183. DOI: 10.21782/GIPR0206-1619-2016-5(179-183). (in Russian)

9. Bucher S. Population ageing and changes in the age structure of Slovakia. Journal for Geography, 2012, no. 7, pp. 7-24.

10. Caselli G., Vallin J. Demographic Trends: Beyond the Limits? Population, an English Selection, 2001, vol. 13, pp. 40-74.

11. Golini A. Demographic trends and aging in Europe. Prospects, problems and policies. Genus, 1997, vol. 2, pp. 33-74.

12. Grundy E. Living arrangements and health of older persons in developed countries. Living Arrangements of Older Persons: Critical Issues and Policy Responces, 2001, vol. 7, pp. 311-329.

13. Jong Gierveld J., Valk H., Blommersteijn M. Living arrangements of older persons and family support in more developed countries. Living Arrangenments of Older Persons: Critical Issues and Policy Responses, 2001, vol. 3, pp. 193-219.

14. Laslett P. What is Old Age? Variation over the Time and between Cultures. In: Caselli G., Lopez A.D. Health and Mortality among Elderly Populations, 1996, vol. 4, pp. 21-39.

15. Oeppen J., Vaupel J. Demography. Broken limits to life expectancy. Science, 2002, vol. 29, pp. 1029-1031.

16. Prettner K. Population aging and endogenous economic growth. Journal of population economics, 2013, vol. 26, pp. 811-834.

17. Safarova G. The effects of age structure in population growth. Geografica, 2000, vol. 36, pp. 133-147.

18. World Population Ageing. Highlights. Department of Economic and Social Affairs. United Nations, 2017, 124 p.

Размещено на Allbest.ru