Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФГБОУВПО

«Национальный исследовательский томский политехнический университет»

Гуманитарный факультет

Специальность 080505 Управление персоналом

Кафедра философии

Курсовая работа по учебной дисциплине

«История труда и предпринимательства»

Дворянское предпринимательство в XVIII веке

Студент гр. 11701

Павлова Д.И.

Научный руководитель

Чмыхало А.Ю.

Томск 2011

Содержание

Введение

1. Истоки дворянского предпринимательства. Александр Данилович Меньшиков

2. Первые акционеры

3. Используя любые возможности

4. Влиятельные монополисты

4.1 Род Демидовых

4.1.1 Сокровища Урала

4.1.2 Наследство

4.1.3 Потомки

4.2 Род Баташевых

4.3 Род Строгановых

4.4 Династия Морозовых

4.5 Род Коншиных

Заключение

Список литературы

Введение

С самого начала в России сталкивались и проходили во взаимодействие два потока мировой истории: Восток и Запад. Долгое время все внимание русского человека было обращено на Восток, к миру степных, хищных варваров, народов кочевых, нехристианских, стоящих на более низких ступенях развития, чем русский народ.С западными народами тоже были различия в характере, и самым главным из них стала разница в религиях. Эти духовные границы долгое время держали русский народ сильнее географических.Но постепенно богатство и умелость иностранцев, противопоставленные собственной бедности и неразвитости, пробудили в народе стремление выйти из своего затруднительного, печального положения, преодолеть односторонность земледельческого быта промышленным и торговым развитием, действенность этих средств была уже очевидной. Постепенное движение к Западной Европе началось после победы над монгольским игом. Но европейские народности тоже не останавливались в своем развитии. В западноевропейских странах оно было даже быстрее, так как механизм приводился в движение естественными пружинами исторического развития.

В начале 18 века народ был потенциально готов к переходу от одного порядка своей жизни к другому.

Появляется и человек, сам царь, одаренный наибольшими способностями и яснее других осознающий потребности своего времени. Замыслы Петра носили всеобъемлющий и целенаправленный характер.

В последние годы у нас в стране много пишут и говорят о предпринимательстве, о необходимости усвоения его исторического опыта, важности возрождения ценных дореволюционных традиций. В глазах широких слоёв читателей фигуры видных представителей предпринимательского мира России XIX - начала XX в. (Алексеевых, Бахрушиных, Морозовых, Рябушинских, Третьяковых, Щукиных) принимают всё более отчётливые очертания, наполняются конкретным смыслом, вызывают уважение. Восхищают не только их деловая хватка, предприимчивость, размах, но и другие аспекты многогранной деятельности предпринимателей на ниве благотворительности и меценатства. Гораздо хуже изучены глубинные истоки российского предпринимательства, связанные с торговым обменом, ремесленным производством, ростовщичеством и промыслами. Говоря о них, надо подчеркнуть, что далеко не всякую разновидность хозяйственной активности можно назвать в полном смысле слова предпринимательством.

Активная и целенаправленная предпринимательская деятельность чаще всего ассоциируется с возникновением и утверждением капиталистических отношений, хотя отдельные её элементы появились ещё в эпоху господства феодализма, и зарождались они, прежде всего в сфере торговли.

В родословии московского купечества были очень сложная иерархия и весьма своеобразное местничество.

Были семьи, которые всеми считались на вершинах московского купечества; были другие, которые сами считали таковыми, с чем остальные не всегда были не согласны; были такие, которые претендовали на первенство благодаря своему богатству или большой доходности своих предприятий. В старой Москве богатство роли не играло. Почти все семьи, которые надлежит поставить на первом месте в смысле их значения и влияния, были не из тех, которые славились бы своим богатством. Иногда это совпадало, но лишь в тех случаях, когда богатство служило источником для дел широкого благотворения, или создания музеев, клиник или развития театральной деятельности.

Целью моей курсовой работы является изучение истории возникновения дворянского предпринимательства в России в XVIII веке и составление вывода о вкладе российских предпринимателей того времени и императора Петра I в развитие российского предпринимательства.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

1. подобрать и изучить литературу по данной теме;

2. рассмотреть историю русского дворянства в XVIII веке;

3. изучить источники возникновения дворянского предпринимательства в России;

4. на основе полученных данных сделать вывод.

Для написания своей курсовой работы я использовала различные источники, которые, так или иначе, характеризуют дворянское сословие. Например, Е.П. Хорькова «История предпринимательства и меценатства в России» и Кафенгауз Б.Б. «История хозяйства Демидовых в 18-19 веках».

1. Истоки дворянского предпринимательства. Александр Данилович Меньшиков

Истоки дворянского предпринимательства восходят к XVII веку: во владениях бояр Б.И. Морозова и И.Д. Милославского наряду с винокуренными и поташными промыслами организовали металлургические заводы. На первых порах число фабрикантов благородного происхождения было невелико. В металлургической промышленности это князь А.М. Черкасский и дворянин Колмовский, компанейщик суконной фабрики генерал-майор Корчмин, владелец красочных заводов стольник Савелов.

Львиную долю дворян-предпринимателей составляли ближайшие соратники Петра I. Именно Петр энергично втягивал в производственную деятельность своих царедворцев и дворян, которым по достижении 40-летнего возраста было разрешено заниматься торгово-промышленным промыслом.

Активнее других предпринимательской деятельностью в начале и в первой половине XVIII века занимались дворяне-чиновники, так как они могли использовать все возможности своего служебного положения. "Счастья баловень безродный" А.Д. Меншиков стал светлейшим князем, сенатором, фельдмаршалом, президентом Военной коллегии, а после смерти Петра I вплоть до своей ссылки осенью 1727 года фактически правил Россией. В 1727 году, в самом зените своего могущества, Меншиков имел свыше 150 тыс. душ крестьян. Его владения находились в 42 уездах Европейской России, а также в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, в Пруссии и других местах. В "империи" Меншикова было свыше 3 тыс. сел и деревень, 7 городов.

Александр Данилович был хозяином самых разнообразных промышленных предприятий - кожевенных, винокуренных, парусных, стекольных, поташных, кирпичных, а также рыбных, салотопных, солеваренных промыслов, пильных мельниц, "железоделательных" рудников. Свое огромное хозяйство он все время расширял, а особую страсть питал к строительству. По воспоминаниям современника, "он вечно что-нибудь строит, то обстраивает усадьбы в своих многочисленных вотчинах, то строит церкви с башнями и курантами, то оранжереи, фабрики и заводы, то, наконец, какие-то особенные, со стеклянными куполами, бани, до которых был большой охотник, и всюду лично следит за рабочими, ночует на стройках".

Меншиков активно участвовал во внутренней и внешней торговле, что было новым для того времени. Поскольку на европейском рынке спросом пользовались лен, пенька, хлеб, конопляное масло, парусное полотно, сало, Меншиков, будучи хорошо осведомленным о казенной торговле этими товарами, начал сам продавать их иностранным купцам. Не ограничиваясь продажей продукции собственных поместий, он скупал эти товары в различных районах России, выступая при этом конкурентом не только купцов, но и казны.

Поражает необыкновенная способность Меншикова приспосабливаться к изменяющейся экономической обстановке. В зависимости от конкретных условий он прибегал к любым способам получения прибыли: строил, расширял и приобретал торгово-промышленные заведения, эксплуатировал их, сдавал в аренду своим или чужим крестьянам, купцам, посадским людям, участвовал в казенных поставках хлеба и вина, вел ростовщические операции, скупал недвижимость в городах, завел доходный дом в Петербурге. Крупнейший сановник империи завязал тесные деловые связи с купцами, судовладельцами и банкирами Англии, Голландии, Германии и других стран. Заметим, что наследники А.Д. Меншикова на протяжении всего XVIII века тщетно пытались получить у английских банкиров вклады основателя династии.[6.С.89]

Было ли хозяйство Меншикова типичным для крупных феодалов? Однозначный ответ здесь, наверное, невозможен. Небывало быстрое возвышение Меншикова, царский фавор и необыкновенная энергия и предприимчивость, часто сопровождавшаяся использованием своего высокого положения в государстве и нарушением законов, позволили князю в очень короткий срок сосредоточить в своих руках огромные владения. Размеры этого хозяйства, пути и способы его функционирования и развития делают его уникальным. Ничего подобного в России не было.

2. Первые акционеры

Петр I наряду со многими другими нововведениями стал инициатором создания в России торгово-промышленных компаний. Конечно, они еще не были акционерными в полном смысле этого слова. Первый законодательный акт, где упоминается о торговых компаниях, появился 27 октября 1699 года после возвращения Петра из-за границы. "Московского государства и городовым всяких чинов купецким людям торговать также, как торгуют иных государств торговые люди компаниями... иметь о том всем купецким людям меж собою с общего совета установления, которые пристойно бы было к распространению торгов их, от чего надлежит быть в сборе к его великого государя казны пополнению компаниями".

Не всегда разделяя стремления императора, многие дворяне стали вкладывать капиталы в различные компании. В 1717 году по царскому указу была учреждена шелковая компания Ф. Апраксина, П.А. Толстого и П.П. Шафирова. При этом граф Апраксин и граф Толстой внесли по 20 тыс. рублей, а граф Шафиров - 25,8 тыс., что составило колоссальную по тем временам сумму.[7.C.89]

Кроме того, компания получила из казны большие субсидии наличными деньгами (36 тыс. 672 рубля), землей и построенными зданиями, всего на сумму 45 тыс. 672 рубля, а также право беспошлинной продажи своих изделий в течение 50 лет, свободу от податей, постоя и ряд других привилегий. Как и многие другие дворянские компании, учредители которых не имели необходимых знаний и опыта, а фабрики строили из-за желания угодить царю, шелковая компания быстро сползла на грань банкротства. Уже в 1720 году Апраксин заявил, что у него нет "капиталов, потребных на производство".

На следующий год графы - компанейщики обратились в Мануфактур-коллегию с просьбой "присовокупить к ним в компанию" несколько богатых купцов. Эта просьба была удовлетворена, но купцы, которых правительство заставило стать членами компании, потребовали за это предоставить им право на ввоз из-за границы в ближайшие два года парчи на сумму 50 тыс. рублей. В 1724 году компания окончательно перешла в руки купцов, вернувших дворянам внесенный ими ранее капитал.

В июне 1760 года графу Р.И. Воронцову и князю А.Б. Куракину было разрешено учредить "Коммерчествующую в Бухаре и Хиве компанию", которую можно назвать одним из первых в России настоящих акционерных обществ. Здесь провозглашались свобода вступления в компанию всех желающих, неприкосновенность капитала, свобода акций от передачи кредиторам. Вместо подробной регламентации, как это было принято в законодательных актах того времени, "по новости сего торгу" закреплялось право "когда что в отмену или в дополнение вышеописанного к лучшему и полезному произведению признано будет, о том ему (графу Воронцову, главному учредителю компании. - Ю.Г.) предоставлять в Правительствующий Сенат и что по рассмотрению Правительствующего Сената опробовано будет, тому остаться на всегдашнее время в своей силе неприменимым". Наличие таких широких полномочий можно объяснить лишь высокими постами и громкими титулами учредителей.[10]

3. Используя любые возможности

Дворяне-предприниматели не брезговали никакими способами для получения доходов. Наиболее яркий тому пример - дело барона фон Шемберга, вознесенного всесильным Бироном на пост генерала берг-директора - руководителя горного дела всей России.

Вскоре после назначения новоиспеченный берг-директор подал прошение на имя Анны Иоанновны, в котором указывал, что "приметил", как "горное дело по сие число не особенно развилось" и что вследствие этого казенные доходы "не так довольны, как им быть надлежало". По его "разумению", правительство получило бы больше прибыли, если заводы управлялись бы "не единым казенным коштом", а "иждивением приватных людей". Все эти рассуждения он завершает просьбой передать горные производства ему, Шембергу. И это его желание вскоре удовлетворили.

Запросы Шемберга были очень велики. Кроме заводов и субсидий он хотел получить земли в Лапландии и на побережье Белого моря "для построения вновь заводов в потомственное владение" с правом бесконтрольной торговли своими товарами (чтобы "ни в котором виде никто его не отягчал и препятствия не чинил"). Также берг-директор просил приписать к заводам крестьян в количестве, нужном для начала дела, а сверх того - "сколько потребно будет впредь, когда заводы размножатся", причем эти заводы предполагалось освободить от всех "нынешних и будущих податей, налогов и пошлин". Но и этого ему было мало. Шемберг просил запретить его рабочим самостоятельное приобретение для себя вина, табака, пива и "прочих харчей", ибо он желает не только развивать российскую промышленность, но и удержать рабочих от "непорядочных поступков".

Препятствием на пути далеко идущих планов Шемберга был петровский указ 1714 года, запрещавший чиновникам "вступать в торги и подряды". Для разрешения этого процедурного вопроса создали специальную комиссию, которая должна была обсудить возможность "горным управителям" заниматься горными промыслами. Несмотря на мнение комиссии, высказавшейся против участия чиновников в "коммерческой деятельности", победила позиция графа Остермана. Указ 1714 года, по его утверждению, "к сему делу не приличествует" и императрица может новые "потребные" указы "учинить". В итоге последовало высочайшее решение о том, что горные заводы не возбраняется отдавать частным компаниям, в которых могут участвовать и государственные чиновники. Барону Шембергу и герцогу Бирону (тоже желавшему "порадеть" о государственной казне) были предоставлены огромные привилегии. Сама императрица приписала к указу, что "от нас в сию компанию дается 50 тысяч рублей".[11.C.51]

С воцарением Анны Леопольдовны положение компании Шемберга не изменилось, хотя один из участников упомянутой выше комиссии граф Головин указывал на то, что кроме полученных ранее производств Шемберг прибрал к рукам и ряд других казенных заводов, так как их раздача находилась в его ведении. Он "может некоторые и на собственную персону получить", делал вывод Головин, а "если не захочет сделать такого выдающегося "воровства"", то ничто не помешает ему "вступить в компанию... с прочими желающими партикулярными людьми". Шемберг поступал "не яко горных дел командир, - считал граф, - а сущий содержатель заводов... понеже большею частью должен будет свои интересы наблюдать".

В конце концов, правда восторжествовала. В 1742 году, уже при Елизавете Петровне, все заводы у Шемберга отобрали, а его самого взяли "под караул". Но вскоре один из компаньонов Шемберга сумел задобрить взятками сановных чиновников. Многие сенаторы всеми доступными им средствами выгораживали алчного саксонца.

Результаты "заботы" Шемберга о российской промышленности впечатляют. Долг его компании казне составил, по одним подсчетам, 308 тыс. рублей, по другим - 372 тыс. Большую часть этих денег Шемберг сумел переправить за границу, куда сбежал и сам.

4. Влиятельные монополисты

Подобное "деловое" начинание послужило примером для подражания. Многие из привилегированных компаний буквально опустошали государственную казну. Так, граф Воронцов, возглавлявший Каспийскую компанию, в 1753 году получил на восемь лет исключительное право вывозить за рубеж русский хлеб. Граф П.И. Шувалов, влиятельный вельможа, отвечавший тогда за экономическую политику, приобрел морские и речные промыслы Шемберга, оставшиеся "с давних лет впусте", а вскоре было удовлетворено и его ходатайство о предоставлении моржовых, звериных и сальных промыслов по берегам Ледовитого океана. Чуть позже он направил новую челобитную "об отдаче ему Гороблагодатских железных заводов". Сенат согласился, ссылаясь на то, что сальные и рыбные промыслы им "в такое размножение приведены, в каком никогда они не бывали". Впоследствии заводы, отданные Шувалову за 90 тыс. рублей, казне пришлось выкупить уже за 750 тыс.[8.C.47-69]

В середине XVIII века новые мануфактуры зачастую открывались только в том случае, если правительство предоставляло владельцу монополию на производство того или иного товара. Так, великому русскому ученому М.В. Ломоносову была выдана монополия на "заведение" бисерной и стеклянной фабрики, генерал-аншефу Сумарокову - на выделку козлиных кож, графу Ягужинскому - на выделку шелковых чулок. Известен случай, когда гофмаршал барон Сиверс возбудил ходатайство об уничтожении бумажной фабрики купца Ольхина на том основании, что его, Сиверса, предприятие производит бумагу более высокого качества и в достаточном количестве. Сенат внял просьбе придворного и запретил Ольхину "распространять свою бесполезную фабрику". По замечанию одного из иностранных путешественников, это была хорошо отлаженная система обогащения небольшого числа "партикулярных" особ.

Симбирская компания графа Воронцова, взявшая на откуп таможенные и кабацкие сборы, задолжала казне в 1740-1741 годах 129 тыс. рублей, которые пришлось взыскивать судебным порядком. Однако дело продвигалось крайне медленно. Присланный для расследования прокурор Жилин доносил в столицу, что члены компании не в состоянии внести долг и "неплатеж чинится не для какого отбывательства, но по самой необходимой нужде... понеже эти купцы весь свой капитал... по купецким обрядам употребляли в оборот". Разбирательство приняло скандальный оборот. От симбирских купцов на имя императрицы Елизаветы Петровны поступило прошение, в котором они обвинили Жилина в стремлении выгородить Воронцова и его компаньонов: "Оные хищники... свои многие торга и промыслы имеют под чужими именами", а прибывший прокурор взыскивает долг со всего симбирского купечества, причем "бьет их братию среднюю и меньшую гильдию батожьем смертельно, морит в колодках и принуждает подписываться к платежу той суммы с каждой души по 6 рублей с излишеством".

4.1 Род Демидовых

Демидовы -- род богатейших российских предпринимателей (заводчиков и землевладельцев), выдвинувшийся при Петре I, благодаря созданию оружейных и горнодобывающих предприятий в Туле и на Урале. Основатели многих уральских городов, внёсшие неоценимый вклад в освоение и развитие уральской земли.

История рода Демидовых, стремительно вознесшегося из крестьян в круг российской знати, началась в конце XVII века с Никиты Демидовича Антуфьева. Он был сыном кузнеца Демида Климентьевича Антуфьева, происходившего из государственных крестьян и однажды перебравшегося из расположенного неподалеку от Тулы села Павшино в тульскую оружейную слободу, где завел свое дело. Самым известным преданием о Никите Антуфьеве-Демидове, ставшем в 1690-х годах весьма преуспевающим тульским оружейником, металлургом и торговцем железом, является его встреча с царем Петром I, с которой и началось его головокружительное возвышение. Этот судьбоносный для династии момент известен в нескольких версиях, наиболее распространены две. По одной из них, Демидов взялся за дело, от которого отказались все его коллеги -- починил немецкий пистолет барона Петра Павловича Шафирова, одного из сподвижников Петра Великого, а кроме того, по собственному почину изготовил копию иностранного оружия и поставил на нем свое клеймо. Изумленный барон сообщил о тульском умельце царю, а тот не замедлил сам познакомиться с талантливым мастером. По другой же версии, в 1695 или 1696 году Петр I оказался проездом в Туле и, созвав оружейников, велел им изготовить несколько сотен ружей по новейшему иностранному образцу. Единственным, кто взялся за эту работу и справился с ней на отлично, был Никита. Отметим, что в это время мастер считался первым тульским оружейником, владел в Туле оружейным заводом и только что открыл здесь металлообрабатывающее производство.[13.C.3-98]

Впрочем, какими бы ни были обстоятельства знакомства Демидыча (именно так звал Никиту Петр I) с царем-реформатором, последствия его хорошо известны и документально подтверждены: царь оценил талант и организаторские способности Никиты, приблизил его к себе, а в 1700 году, когда между Россией и Швецией началась Северная война, Никита Антуфьев был назначен поставщиком оружия для российского войска. Выполняя оборонный заказ, дальновидный заводчик выбрал очень умную стратегию: он отпускал казне свое качественное оружие по весьма привлекательной цене -- значительно ниже той, что была у других российских оружейников и тем более у иностранцев. Время показало, что стратегия была выбрана верная: издержки окупились Демидову сторицей. И когда вскоре государству потребовалось в срочном порядке увеличить эффективность отечественного оружейного производства и создать собственную металлургическую промышленность, оно обратилось именно к Демидычу. Доверявший Никите Петр сделал предпринимателя своим главным экспертом в области оружейного производства, в 1701 году по царскому повелению ему был передан в собственность большой участок земли около Тулы, право добывать там руду, рубить лес, а кроме того, Никита Антуфьев получил право покупать крепостных для работы на своих заводах.

Годом позже Демидыч получил поистине царский подарок: два казенных завода на Урале -- Невьянские чугуноплавильный и железоплавильный заводы. Их строительство началось на реках Нейве и Тагиле за несколько лет до описываемых событий, после того, как стало известно, что в Верхотурском уезде найдены богатые залежи железных руд, в экспертной оценке образцов этих руд участвовал и Никита Демидович. В 1701 году вместе со строительством завода был основан город Невьянск, он расположен в 75 км от Екатеринбурга, который, как известно, был основан спустя более чем два десятилетия после этого.

Некоторые исследователи указывают, что первый Демидов мог оказаться на Урале на несколько лет раньше -- еще в 1690-х годах ему предлагали принять непосредственное участие в освоении верхотурских месторождений и строительстве там металлургических предприятий, но он отказался, ссылаясь на то, что и в Туле у него пока дел много.

В 1702 году от приватизации государственного имущества Демидов отказываться не стал -- кстати, именно с этого года Никита Антуфьев стал именоваться в официальных документах Демидовым. Он получил в свою собственность два Верхотурских завода, прилегающие к ним земли, леса и Магнитную гору -- ту самую, где были найдены богатейшие месторождения, а также право покупать для заводских работ крепостных. Предприниматель должен был в течение пяти лет железом вернуть государству сумму, потраченную на строительство заводов, кроме того, на него накладывалось обязательство поставлять в артиллерию все необходимое для нее оружие (напомним, в то время шла Северная война, продолжавшаяся до 1721 года). В договоре между государством и предпринимателем были и другие интересные пункты. Например, на заводах запрещалось пьянство -- этот пункт, надо думать, Демидов, который, по отзывам современников, и сам не пил и пьющих не жаловал, одобрял и выполнял неукоснительно. Кроме того, на него возлагалась обязанность построить в городе школы для детей и больницу и бережно относиться к своим лесным угодьям (это условие, скорее всего, Демидовым соблюдалось спустя рукава). Вскоре Демидов получил другие государственные льготы, в частности его заводам были приписаны еще две волости в Верхотурском уезде. Став уральским заводчиком и лично погрузившись во все тонкости горного дела и металлургии, Демидов еще довольно долго оставался ответственным за исполнение оборонного заказа по поставке в армию ручного огнестрельного оружия.[16.C.26]

4.1.1 Сокровища Урала

Отдать долг государству даже раньше назначенного Петром I срока оказалось нетрудно -- производительность уральских демидовских предприятий оказалась очень высокой и притом ежегодно увеличивалась. Нетрудно было Демидову и удовлетворять все растущие нужды российской артиллерии -- и, надо сказать, здесь предприниматель по-прежнему придерживался политики демпинга и поставлял государству продукцию по заниженной цене. Кроме того, к началу 1720-х годов указом Петра I демидовские заводы получили монополию на поставку железа, якорей и пушек для русского флота -- настолько высоко царь оценил их качество.

Пользуясь высочайшей протекцией, Никита Демидов в добавление к уже имеющимся заводам открыл еще пять: Шуралинский молотовый завод (1716 год), Бынговский молотовый завод (1718 год), Верхнетагильский доменный завод (1720 год), Выйский доменный, молотовый и медеплавильный завод (1722 год), Нижнелайский молотовый завод (1722 год), а через месяц после смерти предпринимателя открылось его последнее детище -- Нижнетагильский доменный, молотовый и медеплавильный завод (1725 год).

Демидова - старшего нередко называют жестким эксплуататором, что, с одной стороны, отрицать нельзя -- условия работы на демидовских предприятиях лояльными назвать трудно. С другой же -- не стоит забывать о нравах того времени и о том, с какими колоссальными человеческими жертвами проводились все великие стройки обновленной России. Впрочем, в оправдание Демидова найдутся и другие аргументы: одним из первых он ввел на заводах техническое обучение для рабочих, многие вольные поселенцы, приехавшие к нему работать, получали на первых порах материальную поддержку от хозяина.

Роль же Демидова, а потом и его потомков в социально-экономическом становлении Урала, вообще трудно переоценить. Благодаря Никите Демидовичу началось инфраструктурное развитие этого доселе почти нетронутого заповедного уголка России, за что суровый край благодарен промышленнику и по сей день. И наконец, благодаря Демидову стала на ноги и громко заявила о себе российская металлургическая промышленность.

Очень быстро продукция уральских заводов превзошла общий объем производства заводов других регионов страны. Опередить по темпам производства лидеров мировой металлургии того времени -- Великобританию и Швецию -- у России пока не получалось (это нам удалось в середине XVIII века не без помощи потомков Никиты Демидовича), однако уже к началу 1720-х страна сделала шаг, совсем недавно казавшийся немыслимым: начала экспортировать железо на зарубежные рынки.

Экспансия бизнеса Демидова проходила не без трений. С одной стороны, предприниматель обладал дипломатическим даром, а также виртуозным умением делать дорогие подарки нужным людям -- в петровские времена даром особо ценным, так как император-реформатор взяточничество не выносил и в течение всего своего царствования, увы, безуспешно пытался извести пресловутую российскую коррупцию. С другой стороны, был заводчик нетерпим к конкурентам и тем, кто противился его монополизму на рынке. До поры до времени Демидову удавалось действовать безнаказанно. Если у промышленника начинались трения с уральскими властями, из Санкт-Петербурга немедленно приходил приказ не трогать столь полезного государству заводчика. Рабочей силы, особенно квалифицированной, демидовским заводам не хватало даже несмотря колоссальные привилегии, полученные предпринимателем, поэтому тот решал кадровую проблему не всегда законным образом. И когда царю поступали жалобы на Никиту Демидыча -- мол, тот без зазрения совести переманивает к себе хороших мастеров с казенных заводов, укрывает в своих заповедных землях беглых, привлекает к работе шведских пленных, то Петр I закрывал на это глаза: делает-то Демидов все это во благо государства.

В 20-х годах случился громкий скандал. На Урале появился Василий Никитич Татищев, стяжавший у потомков славу выдающегося государственного деятеля, историка, экономиста и географа. Целью его приезда было создание в регионе казенных металлургических заводов, которые затем должны были быть переданы частным инвесторам. В 1723 году по указу императора Петра I на берегах реки Исеть под руководством Татищева развернулось строительство крупнейшего в России железоделательного завода, вокруг которого появился город-крепость, позже получивший название Екатеринбурга (в чести Екатерины I, супруги императора). Однако одного из крупнейших городов современной России могло и не быть: деятельность Татищева очень не понравилась Никите Демидовичу, справедливо усмотревшему в новой государственной политике опасность для своей уральской монополии. Прения сторон привели к тому, что Татищев оказался под следствием, но очень скоро все обвинения с него были сняты: выявился неприкрытый демидовский интерес в этом деле. На предпринимателя был наложен колоссальный штраф, но высочайших милостей он не лишился.[17.C.26]

В 1720 году Никите Демидовичу, а также его потомкам был пожалован дворянский титул, который предприниматель, хоть и имеющий в конце жизни 100 тыс. ежегодного дохода, но в обыденной жизни человек скромный и непритязательный и обычно дипломатично отказывающийся от государственных регалий и орденов, принял не очень охотно. Более того, старик оттягивал официальное закрепление за собой дворянского звания, и оно было оформлено только после его смерти Демидовыми-младшими. Скончался же глава рода Демидовых в Туле, куда вернулся с Урала уже тяжелобольным, в том же году, что и его высочайший покровитель, он пережил Петра I на десять месяцев -- и ушел в мир иной 17 ноября 1725 года.

4.1.2 Наследство

У Никиты Демидова было три сына: старший -- самый любимый и нареченный в преемники Акинфий, средний -- Григорий, проживший недолгую жизнь и трагически погибший от руки собственного непутевого сына, и младший Никита -- человек умный, энергичный и с очень крутым нравом, с которым у отца и старших братьев были довольно сложные отношения.

Большую часть отцовского состояния -- семь заводов, один в Туле и шесть на Урале -- унаследовал Акинфий. Родился он в Туле в 1678 году, азы предпринимательства, горного дела, металлургии и оружейного производства постигал под руководством отца, сделавшего своего любимца главным помощником в управлении предприятиями. Когда Демидов-старший получил в собственность уральские заводы, Акинфий первым из семьи, раньше своего отца (того задержали дела на тульских предприятиях) переехал на Урал, налаживать новое дело в Верхотурье. Как и братья, Акинфий получил хорошее образование (сам Никита Демидович был, что и говорить, полуграмотный), затем был послан родителем за границу изучать иностранное производство. Во время этого путешествия Акинфий приобрел в Германии уникальный минералогический кабинет, который позже, обогатив собрание сибирскими минералами, пожертвовал Московскому университету. Эта была первая в России эталонная коллекция руд и минералов.

Старший сын был во многом похож на отца -- та же деловая хватка и быстрый ум, то же стремление досконально знать свое производство, тот же дипломатический дар и та же напористость в защите собственных коммерческих интересов. Став хозяином отцовской промышленной империи, он приумножил отцовское богатство, и именно при нем династия Демидовых-промышленников достигла зенита своей славы.

Акинфий прибавил к отцовскому наследству еще более полутора десятка железных и медеплавильных заводов на Урале, они работали на нужды казны, на внутренний рынок, а также на экспорт -- за границу предприниматель поставлял две трети своего металла. Кроме того, Акинфий Никитич организовал производство и обработку малахита, занимался производством асбеста и магнита. Надо сказать, что самым любимым предприятием Демидова-сына был Нижнетагильский завод -- тот, который открылся вскоре после смерти его отца. Завод оборудовали самой современной техникой, и вскоре по производительности, себестоимости и качеству железа он обогнал и предприятия Центральной России, и доселе первые среди равных Невьянские заводы Демидовых. Существует это предприятие и поныне.

Акинфий Демидов прославился еще и тем, что стал снаряжать геологоразведочные экспедиции на Урал и в Сибирь. Так, благодаря ему были открыты золотые и серебряные месторождения на Алтае, а затем основана алтайская горнозаводская промышленность. Получив монопольное право на строительство на Алтае рудников и заводов, предприниматель открыл в Сибири Колывано-Воскресенский завод (1729 год) и Барнаульский сереброплавильный завод (1744 год). Поговаривали, что хитрый Демидов продекларировал далеко не все свои золотые и серебряные рудники и втихомолку организовал из добытого на них драгметалла собственное производство золотых и серебряных монет -- впрочем, этот слух так и остался недоказанным.

Также Демидов был совладельцем соляного промысла, первой в России фабрики по производству кос и кожевенного завода, а помимо всего, успешно занимался сельским хозяйством. Акинфий Никитич скончался в августе 1745 года, возвращаясь из Санкт-Петербурга на Урал. Его завещание послужило поводом раздора для наследников, а последовавший за этим спор нанес серьезный урон могущественной горнорудной империи Демидовых.

Отец Акинфий имел трех сыновей -- Прокофия, Григория, и Никиту. Любимцем отца, намеченным им в главные наследники и продолжатели семейного дела, был младший -- Никита, которому по завещанию и должна была отойти львиная доля имущества. Порфирию же и Григорию Акинфий завещал, по сравнению с Никитой, немного -- соляные прииски и земельные наделы в нескольких губерниях и ничего от уральского и сибирского богатства. Старшим сыновьям такое положение, естественно, не понравилось, сложное дело пришлось разбирать императрице Елизавете Петровне. В итоге состояние было разделено на три приблизительно равные части. Однако все алтайские месторождения и предприятия отошли государству, правда, наследникам была выплачена компенсация.[2.C.12-78]

4.1.3 Потомки

Следующие поколения Демидовых были людьми совсем уже иного толка, чем их предки. В этих утонченных интеллектуалах, вращавшихся в высших слоях общества, удостоенных титулов и высоких званий, а затем и породнившихся с венценосными фамилиями, трудно было заподозрить потомков крестьян. Демидовы получали образование за границей, они были не только собственниками заводов, но видными государственными деятелями, военными, учеными и, конечно, меценатами. Потомки Никиты Демидовича Антуфьева жертвовали огромные деньги российским университетам и Академии и на свои деньги строили в России новые учебные заведения. Так, например, возникло Ярославское демидовское училище высших наук, преемником которого стал Ярославский государственный университет, оно было создано Павлом Григорьевичем Демидовым, сыном Григория Акинфовича. Демидовы учреждали престижные премии (в 1831 году Павел Николаевич Демидов учредил знаменитую Демидовскую премию для ученых), строили приюты, больницы и многие другие социальные учреждения. Память о Демидовых-благотворителях хранит не только Россия, но и Италия, в частности один из прекраснейших ее городов -- Флоренция. В начале XIX века посланником в этом городе служил Николай Никитич Демидов, сын Никиты Демидова-второго. Николай Никитич был известнейшим российским меценатом -- это он построил на свои средства четыре чугунных моста в Санкт-Петербурге, благотворительность он продолжил и во Флоренции, построив там школу (она существует и сегодня), больницу и дом трудолюбия.

4.2 Род Баташевых

дворянский предпринимательство заводчик монополист демидов

В истории российского предпринимательства 18 века одно из видных мест занимала деятельность семьи Баташевых, которых долгое время заслоняла слава Демидовых. Выплавлявшийся на заводах Баташевых металл иностранные купцы сравнивали с известным всему миру «свейским» (шведским) железом. Баташевское заводское хозяйство по выплавке чугуна было в ту пору третьим в России, уступая по мощности лишь знаменитым металлургическим предприятиям Демидовых и Яковлевых. А в 1800 году на долю Баташевых приходилось 11,6% всего чугуна, производимого в стране.

«Родоначальник семьи горнозаводчиков Баташевых Иван Тимофеевич Баташев, «Тульский оружейный слободы кузнец». В 1700 году он находился при постройке липецких чугуноплавильных заводов, а потом стал покупать в окрестностях Тулы земли и строить железные заводы Платонов О. 1000 лет русского предпринимательства. 1995г. С.111. (очерки печатаются по изданию: Русский биографический словарь. Спб., 1900. «Алексинский - Бестужев-Рюмин»)». Благодаря покровительству Никиты Демидова за мастерство в горно-металлургическом производстве, Иван Тимофеевич стал скупать небольшие земельные участки на реке Тулице под заводское строительство (сначала на имя Демидова). В 1716 году Баташев приступает к строительству Тульского металлургического завода, но, поссорившись со всесильным Демидовым, подает челобитную и в 1728 году строит на реке Грязенке Медынский (Грязенский) завод, организовав там полный металлургический цикл и доведя объем производства до Тульского. Наследником дела стал младший сын Родион, который построил Молотовый завод. В 1754 году, после смерти Р.И. Баташева, все заводы перешли к его сыновьям. Но указ Сената о ликвидации (с целью сбережения лесов) металлургических, винокуренных и стекольных заводов на 200 верст от Москвы закрыл все заводы. Баташевы потерпели убыток в 40 тысяч рублей, которые им никто не компенсировал.[9.C.224]

Баташевы перебираются в новый район - среднего и нижнего течения Оки и притоков. Строят там 3 завода, продуманным, часто обманным, путем захватывая чужие земли и оформляя их на себя. В 60-70 гг. 18 века ими построено еще 2 завода близ Нижнего Новгорода. Чтобы приобрести землю и рабочую силу, Баташевы шли на хитрости, т.к. закон запрещал приобретать крестьян не дворянам (с 1726 г.). Качество продукции у Баташевых было хорошее, поэтому экспорт вырос с 1% (1755 г.) до 7,5% (1757 г.). Брались предприниматели и за военное производство для укрепления связей с казной, дававшей разрешение на строительство новых заводов. Особенно они лили много пушек во время Русско-турецкой войны (1768-74 гг.), за что их освободили от подушной подати.

Семь лет хлопотали Баташевы о дворянском достоинстве. При помощи взяток собрали «доказательства» своего дворянского происхождения. Сенат ходатайствовал перед Екатериной II о том, чтобы Андрея и Ивана Баташевых (третье поколение) «потомственно с детьми восстановить в первобытных предках их дворянское достоинство». В 1783 году братья были восстановлены в дворянском звании. В этом же году хозяйство поделили между братьями. К началу 19 века Баташевы владели 14 металлургическими и обрабатывающими предприятиями, на них производили и мирную продукцию - косы, проволока, гвозди, посуда, потом наладили производство паровых машин, а всего 85 наименований. Во второй половине 19 века, и это характерно, в связи с конкуренцией Баташевы утратили свое прежнее значение. «Место деятельности Баташевых, именно средняя полоса России, близость этого места к контролю центральных учреждений и, наконец, отсутствие особого покровительства со стороны высших властей - все это исключало возможность для Баташевых приобрести ту роль, какою пользовались Демидовы на Урале. Но попытки к приобретению такой роли не раз появлялись среди Баташевых, и память народа до последнего времени хранит много сказочных, по своим ужасам, эпизодов из жизни этих дворян-кузнецов. Говорят, что Гусевский завод мог бы поспорить своими кровавыми воспоминаниями с «историческою» башнею на Невьянском заводе Демидовых. При Андрее Родионовиче весь Гусевский завод, как гласит предание: Изрыт был подземными ходами, и в одном из обширных помещений производилась постоянная чеканка монеты. Когда на завод прибыли правительственные агенты с целью проверить слухи о «Баташевском монетном дворе», то Андрей Родионович не задумался похоронить живыми работавших в подземелье, отдав приказание немедленно засыпать все ходы и выходы. Исключительным типом среди Баташевых является Иван Родионович, который, если доверять сохранившимся о нем сведениям, может быть поставлен наряду с лучшими людьми своего времени. Не говоря уже о выдающемся уме, энергии и трудолюбии, Иван Родионович отличался поразительной добротой, уважением к чужой личности и редким для промышленников 18 века умением согласовать свои собственные интересы с интересами ближних. Он строил больницы и церкви (последних около 15), а своими заботами о бедных снискал себе громкую известность.

4.3 Род Строгановых

«Историки 18 века производили род Строгановых от татарского мурзы Золотой орды, основываясь на рассказе голландского ученого, бургомистра Николая Витзена, который свое повествование о происхождении Строгановых в свою очередь заимствовал у голландского же географа Исаака Масса, писавшего о России еще в 1609 году.

Первоначально Строгановы имели земли только в Сольвычегодском крае, которые путем покупок были значительно расширены; однако самые главные земельные приобретения образовались у них из мест, пожалованных им многочисленными и разновременными грамотами московских государей.

Сначала земли жаловались Строгановым лишь во временное владение, но каждый новый государь при восшествии на престол неизменно подтверждал их права на все прежде им пожалованное; всесильный же современник Петра Великого, Григорий Дмитриевич Строганов, исходатайствовал у этого государя грамоту, утверждающую его и его наследников в вечном владении всеми местами. В этих дарах правительство зашло настолько далеко, что впоследствии, в конце 18 века и начале 19 века, убедившись в своей ошибке, само было вынуждено вести со Строгановыми в интересах казны продолжительные и сложные земельные процессы, в результате которых в разное время у Строгановых было отнято 3 743 282 десятины.[3.C.135-150]

Строгановы оказались прекрасными колонизаторами. Со времени их утверждения на Верхней и Средней Каме русский элемент в этом крае стал прибывать особенно быстро. Привлекая разного рода льготами нетяглых и бесписьменных людей, Строгановы весьма успешно стали населять прибрежные полосы Камы, Чусовой и других рек Платонова О. 1000 лет российского предпринимательства 1995 г., С.34-74 (очерки печатаются по изданию: «Русский биографический словарь» Спб., 1909. «Смеловский-Суворина». Автор очерков не указан».

В 18 веке особо выделились из Строгановых следующие носители этой фамилии. Григорий Дмитриевич - «мягкий и внимательный» к своим крепостным. Александр Григорьевич - «по отзывам современников, ... был большим благотворителем, человеком добрым и для своего времени весьма образованным; знал несколько иностранных языков, много читал и перевел несколько книг, в том числе с французского «О истине благочестия христианского» Гуго Тропля и с английского «Потерянный рай» (в переводе назван «Погубленный рай») Мильтона.». Николай и Сергей Григорьевичи - братья «в своих ... действиях выступали неизменно с общего согласия», «с их именем связан прежде всего постепенный, но неуклонный упадок пермского солеварения, достигшего при их отце высокого расцвета ... Менее всего виновны в этом сами Строгановы: причины, способствовавшие упадку, лежали вне сферы их влияния; это были - неблагоприятные правительственные мероприятия, экономические условия и, наконец, открытый источник более дешевой добычи соли - Эльтонское озеро».

4.4 Династия Морозовых

Символом русского предпринимательства XIX века стала семья старообрядцев Морозовых. Родоначальник семьи Савва Васильевич Морозов (1770-1862г.г.), крепостной помещика Н.Г. Рюмина, прошел длинный путь от пастуха, извозчика, наёмного ткача на фабрике Коновалова до владельца собственного шелкоткацкого заведения в селе Зуево-Богородского уезда в 1797 году.

Для современной России, переходящей на принципы рыночной экономики, чрезвычайно важный интерес представляет эффективный опыт российских промышленников - предпринимателей, основанный на лучших национальных русских традициях. И в первую очередь это относится к деятельности династии Морозовых, являющихся зеркалом русского предпринимательства. Современной молодежи, будущим специалистам, рыночный менталитет которых формируется в средних специальных и высших учебных заведениях, очень важно знать историю, корни национального предпринимательства. Ведь известна простая истина, что знание истории, прошлого помогает человеку оценить настоящее и видеть перспективы будущего.

Для нас, коллектива преподавателей и студентов первого в России государственного Орехово-Зуевского Бизнес-Колледжа, носящего имя великого патриота, выдающегося промышленника-предпринимателя, общественного деятеля и мецената Саввы Тимофеевича Морозова, особенно важно знание процесса становления российского менеджмента в период многолетней деятельности династии Морозовых.

Ведь хозяйственная деятельность Морозовых практически не изучалась как отечественными, так и зарубежными специалистами.

Имеющиеся на данный период литературные оценки и характеристики носят поверхностный, несистемный характер. Они не дают реального экономического анализа многоплановой деятельности и коммерческих результатов предпринимательской активности Морозовых.

Начальный период истории Морозовых с 1797 года до первой половины XIX века вообще относится к области семейных преданий.

И только период деятельности фирмы Морозовых с 1873 по 1916г.г. достаточно в полном объеме может отвечать современным требованиям экономического микроанализа.

Основатель семейной фирмы Савва Васильевич Морозов в 1820 году вместе с сыновьями (Елисеем, Захаром, Абрамом и Иваном) выкупается из крепостных на волю за огромные по тем временам деньги - 17 тысяч рублей. Младший сын Тимофей, отец Саввы Тимофеевича Морозова, родился уже свободным не крепостным человеком. В 1820-1840-е годы Морозовы создали четыре хлопчатобумажные фабрики, которые уже тогда оценивались в 200-300 тысяч рублей. Во второй половине XIX века фабрики вырастают в четыре огромные фирмы: "Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и К^о", "Товарищество мануфактур Викулы Морозова с сыновьями в местечке Никольском", "Компания Богородско-Глуховской мануфактуры бумажных изделий". Перед революцией 1917 года собственные капиталы семьи Морозовых составляли уже более 110 миллионов рублей. На предприятиях Морозовых работало 54 тысячи рабочих, которые ежегодно производили продукции примерно на 100 миллионов рублей. По промышленному потенциалу в то время Орехово-Зуево занимало III место после Москвы и Санкт-Петербурга.

В 1830 году на берегу Клязьмы, территориально принадлежавшей Владимирской губернии, С.В. Морозов закончил строительство товарно-отделочной фабрики с ручным ткачеством. С неё, собственно говоря, и начинается история Никольской мануфактуры, название которой появилось чуть позже.

В середине XIX века С.В. Морозов стал крупнейшим производителем бумажной пряжи в России.

В местечке Ново-Зуево, впоследствии получившем название Никольское, обосновались две фабрики, которые принадлежали разным Морозовским фирмам. Современники предсказывали им блестящее будущее.

В начале 1850-х годов по причине преклонных лет Савва Васильевич (ему было уже за 80 лет) передал все функции по организации и управлению производством и торговлей своему младшему сыну Тимофею, которому было 27 лет.

В 1871г. Т.С. Морозов переименовал семейную фирму в торговый дом "Саввы Морозова сын и Ко". С этого момента он становится главным владельцем данного предприятия.

Никольская мануфактура принадлежала к числу предприятий, чьё производство постоянно расширялось. Одновременно с ростом основных средств Никольской мануфактуры происходило постоянное увеличение оборотного капитала фирмы.

Общий индекс роста за период 1882года по 1911год составил 313%. При этом численность рабочих сократилась в 1,7 раза. По результатам экономической деятельности Товарищество Никольской мануфактуры оказалось одним из самых успешных за весь период промышленного подъёма конца XIX века. После кризиса начала 1880-х гг. и последовавшей за ним затяжной депрессии, которые охватили экономику Российской империи, уже в 1886г. с приходом к управлению фирмой Саввы Тимофеевича Морозова ситуация начинает улучшаться.

Русская православная народная этика, имеющая ещё дохристианские корни, создала атмосферу почитания идеалов добра, души, справедливости, правды и нестяжательства. Суть его заключалась в преобладании духовно - качественных мотивов жизненного поведения над материальным.

Труд в православной этике русского человека - безусловная добродетель, исполнение которой - высшее жизненное наслаждение.

Главное, что подобное отношение к своему труду было характерно для русских предпринимателей. И недаром самыми выдающимися русскими предпринимателями XIX - XX вв. стали выходцы из старообрядцев, которые в значительной степени сумели сохранить идеалы и традиции Святой Руси. Эти идеалы и жизненные принципы, заложенные в них, способствовали созданию гигантских семейных фирм старообрядцев Морозовых и Рябушинских.

Всё, что дошло до наших времён, связано с конкретной структурной перестройкой российского промышленного потенциала конца XIX века - начала ХХ века...

В России наблюдалось чувство подъёма, созидательного энтузиазма. По темпам роста промышленной продукции и по темпам роста производительности труда Россия вышла на первое место в мире, опередив стремительно развивающиеся Соединенные Штаты. За 1880-1910г.г. темпы роста промышленной продукции России превышали 9% в год. Торговля и общественное питание в России были одними из самых развитых в мире.

...