Особенности возникновения государственности у восточных славян. Нормандская теория и её критика в исторической литературе

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Оглавление

Введение

Расселение славян. Рюрик, Синеус и Трувор

Нормандская теория. Норманизм в XVIII в

Василий Никитич Татищев. Иоакимовская летопись. Попытка объединения противоположных воззрений

Норманизм в XIX веке

Норманизм в советское время

Заключение

Список литературы

Введение

Мы, граждане России, пережили распад СССР. Наша страна обрела суверенитет и вступила в новое время. Ушёл в прошлое тоталитарный режим, существовавший во время Советской власти. Государство больше не пытается навязать нам какую-либо идеологию, не контролирует наше мировоззрение. И, подобно освободившемуся от родительской опеки, когда его убеждения, в основном, прививались родителями, подростку, русский народ всё больше пытается самостоятельно разобраться в хитросплетениях своего прошлого, самостоятельно узнать ответы на вопросы о прошлом, настоящем и будущем России.

Кто мы есть? Какие мы? Что с нами происходит сейчас? Что нас ждёт в будущем?.. Ответы узнать нельзя, если не понять что у нас было в прошлом. И, прежде всего, откуда берёт начало наш народ и как зародилось наше государство. Ответ на этот вопрос я и попытаюсь найти в своём реферате.

Расселение славян. Рюрик, Синеус и Трувор

Результаты археологических раскопок свидетельствуют о том, что древнейшие славянские племена были на территории Восточной Европы уже с середины I тысячелетия до н.э. Праславянами принято считать носителей пшеворской и черняховской культур, которые сформировались во II веке до н.э. В начале I века до н.э. они проживали в центре и на южных районах современной Польши. C конца IV века эти народы, как и все племена Восточной Европы, были вовлечены в Великое переселение народов. Начало этой грандиозной миграции положили тюркоязычные кочевники гунны, вторгшиеся из Центральной Азии в Причерноморские степи в конце IV века. Потерпев поражение от находящихся там готов, они были вынуждены уйти на Балканы, а затем - в Центральную и Западную Европу (в пределы Римской империи). Овладев Северным Причерноморьем, гунны, кочуя между Волгой и Дунаем, образовали огромное воинственное государство, в котором покоренные ими многочисленные племена объединились в одно. Но частые междоусобицы и восстания покорённых народов пошатнули мощь гуннского союза. После 453 года из причерноморских степей Азии на смену ему выдвигается новое тюркоязычное племя - авары, сумевшие сохранить своё могущество в Причерноморье и на равнинах в современной Венгрии до VIII века.

Одновременно к VI веку археологическими данными достоверно определяются собственно славянские археологические культуры - пражско-корчакская и пеньковская. Именно со второй половины VI века славяне становятся главным действующим лицом Великого переселения народов, которое примерно с VI - VII веков в исторической литературе именуется расселением славян.

«…разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи - лутичи, иные - мазовшане, иные - поморяне. Также и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие - древлянами, потому что сели в лесах, а еще другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, по имени Полота, от нее и получили название полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, прозвались своим именем - славянами, и построили город, и назвали его Новгородом.» Так расселение славян описывается в “Повести временных лет.” Археологи установили, что славянами были заселены обширные пространства Восточной, центральной и Юго-Восточной Европы. В ходе расселения по Восточно-Европейской равнине славянские племена пришли в соприкосновение с проживавшими в VI веке к северу от Припяти, десны и в верхнем течении Оки балтоязычными племенами. А в междуречье Волги и Оки и далее не север и северо-запад обитали финно-угорские племена (предки современных эстонцев, финнов, карелов, марийцев, мордвы, вепсов и др.). Проникновение славянских племен в северные районы Восточно-Европейской равнины носило в основном мирный и постепенный характер. Мирное сосуществование славян с балтами и финно-угорскими племенами приводило к их ассимиляции.

В ходе перемещений и расселения у славян шла постепенная ломка родоплеменных отношений. Одновременно расселение по Европе служило и мощным толчком к активной дифференциации славян. Согласно лингвистическим данным, на рубеже VII-VIII веков происходит распад праславянской языковой общности и начинается формирование отдельных славянских языков. В результате дробления и смешивания племен складывались новые общности, носившие уже исключительно территориально-политичесий характер.

Три направления расселения славян предопределили постепенное разделение народа на три основные ветви: восточные, западные и южные. На территории Восточно-Европейской равнины, как известно из летописных источников, к VIII - IX векам сложилось 12 славянских союзов племенных княжеств. В Среднем Поднепровье обитали поляне. К северо-востоку от них жили древляне. Западнее древлян, вплоть до Западного Буга, - волыняне (бужане). В верховье Днестра поселились хорваты (часть крупного праславянского племени, распавшегося в VI - VII веках на несколько частей). Ниже по Днестру - тиверцы, а южнее полян в Поднепровье - уличи. На днепровском Левобережье в бассейнах рек Десна и Сейм располагался союз славянских племенных княжеств, носивший наименование Север, в бассейне реки Сож (левый приток Днепра, севернее Десны) жили радимичи, а на Верхней Оке - вятичи. Между Припятью и Двиной , к северу от древлян, обитали дреговичи, а в верховьях Двины, Днепра и Волги - кривичи. Самая северная славянская общность, располагавшаяся в районе озера Ильмень и рек Волхов и Мста до Финского залива, носила название словене.

Славянами и финно-уграми было основано много городов: Белоозеро- весью, Ростов - мерей, Муром - муромой, Новгород, как уже говорилось, - словенами. Что же касается “матери русских городов,” Киева, то он был создан полянами в конце IX в. н.э. Согласно легенде, его построили братья Кий, Щек, и Хорив и их сестра Лыбедь. Назван город был в честь старшего брата.

В 862 году, по свидетельству “Повести временных лет,” посланцы из Новгорода обратились к своим соседям варягам: “Земля наша велика обильна, а наряда в ней нет, да поидете княжить и володеть нами.”

На Русской земле появились три правителя - Рюрик, Синеус и Трувор. Согласно одному переводу летописи, Рюрик стал княжить в Ладоге, Синеус - на Белоозере, а Трувор - в Изборске. Но через два года Синеус и Трувор скоропостижно умерли, и вся власть над землёй Русской полностью перешла к Рюрику. Он повелел срубить в Ильмени новый город - Новгород - и стал княжить там. Но некоторые учёные считают, что кроме Рюрика никаких князей тогда не было, а Синеус и Трувор - результат неправильно прочитанного русским летописцем иностранного текста, который сообщает, что Рюрик пришел в землю славян со своим домом (сине-хус) и верной дружиной (тру-вор).

Кто же были те варяги, которых славяне просили прийти к ним и владеть ими? Какую роль они сыграли в появлении государства на Руси? Переводы повести не дают однозначного ответа на эти вопросы. Это и положило начало целому ряду теорий о появлении государственности у славян, в том числе и нормандской теории.

Нормандская теория. Норманизм в XVIII в.

Нормандская теория была сформулирована в 1-й половине XVIII века при Анне Иоанновне немецким историком в Российской Академии наук Г. Байером (1694--1738). В своей работе “О варягах” ох писал, что основателями государства в Древней Руси были норманны (скандинавы). На русском языке его работа вышла в 1767 г. На немецком языке она появилась в России в “Комментариях” Петербургской Академии наук. Страсти вокруг ней разгорелись уже в 1749 г., когда другой академик, Герард Миллер, должен был выступить в Петербурге на торжественном заседании с речью “О происхождении народа и имени российского”. По правилам тех времен речь предварительно рассматривалась комиссией. Тредиаковский высказался за, заметив, однако, что сама “материя спорна”. А вот Ломоносов яростно выступил против. Он нашел речь Миллера “ночи подобной”. Критикуя положенную в основу речи нормандскую теорию, Ломоносов указал на её научную несостоятельность и её враждебный России политический смысл: представить Древнюю Русь отсталой страной, неспособной к самостоятельному государственному творчеству, а норманнов -- силой, которая с самого начала русской истории влияла на развитие России, её экономику и культуру. С Ломоносовым согласились почти все члены комиссии. Речь не только запретили произносить, но даже решили отобрать у автора текст. Миллер пожаловался на необъективность, и тогда президент Академии распорядился рассмотреть работу на Генеральном собрании. Рассмотрение длилось шесть месяцев и закончилось тем, что труд Миллера постановили уничтожить…

С 1751 по 1758 г. Ломоносов работал над “Древней Российской историей”, более известной сейчас как “Антинормандская теория”. Позднее, в 1766 г., она стала первым томом “Древней Российской историей от начала Российского народа до кончины Великого Князя Ярослава Первого или до 1054 года.”

В своей работе Ломоносов пишет о том, что на территории где позже появилась Русское государство первоначально жили славяне и чудь занимавшие примерно равное пространство, но с течением времени территория славян расширялась и многие территории занимаемые чудскими племенами позже были населены славянами. Часть чуди присоединилась к славянам, а часть переселилась к северу и востоку. Это соединение двух народов подтверждается согласием в избрании на общие владения князей варяжских, которые переселились к славянам и чуди со своими родами и множеством подданных и соединив их утвердили самодержавие. Основные генетические корни Российского народа составляли славяне и даже наш язык происходит от славянского и с тех пор не сильно изменился. Территория, занимаемая славянским народом и есть главное доказательство его величества и древности. Одна Россия занимает территорию, которую нельзя сравнить ни с одним Европейским государством. К славянским народам так же относятся Польша, Богемия, Моравия, Болгария, Сербия, Далмация, Македония и др. Большое количество славянских народов было известно во времена первых княжеств. За пределами России Ляхи по Висле, Чехи по вершинам Альбы, Болгары, Сербы и Моравляне около Дуная уже имели своих королей, а Новгород, Ладога, Смоленск, Киев и Полотск были процветающими городами.

О варягах Ломоносов пишет следующее: “Не правильно рассуждает, кто варяжское имя предписывает одному народу, многие сильные доказательства уверяют, что они из разных племен языков состояли. Только одни соединялись - обыкновенным тогда по морям разбоем”. По мнению Ломоносова варягами называли все северные народы, в доказательство этого он ссылается на шведских, норвежских, исландских, славянских и греческих историков того времени. Племена варягов были воинственными и совершали множество военных походов. Проходя по земле где жили славяне и чудь, они периодически останавливались в районе города Киева где хранили награбленное. Упоминая о варягах-русь, Ломоносов писал, что: ”Варяги с пруссами произошли от одного поколения…” И Рюрик, по его мнению, был призван на владение к славянам из варягов-русь, при этом он ссылается на летописца Нестора.

Василий Никитич Татищев. Иоакимовская летопись. Попытка объединения противоположных воззрений

Государственный деятель и историк Василий Никитич Татищев родился под Псковом в семье помещика, представителя обедневшей ветви древнего княжеского рода. В 1693 Татищев был пожалован в стольники. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу и в 1704 начал военную службу: участвовал в осаде Нарвы, был ранен в Полтавском сражении, ходил в неудачный Прутский поход в 1711. Выполняя военно-дипломатические поручения Петра 1, в 1718 был участником мирных переговоров со Швецией на Аландском конгрессе. С 1719 на гражданской службе занимался составлением географических карт, с чего начались его серьезные занятия историей. В 1720 - 1722 по приказу Петра 1 Татищев управлял заводами на Урале и положил начало основанию Екатеринбурга. Не ужившись со всесильными заводчиками Демидовыми, не желавшими подчиняться закону, Татищев покинул Урал. В 1724 был отправлен в Швецию "для некоторых секретных дел" - ознакомления с состоянием горного дела и найма мастеров. По возвращении в Россию служил главным судьей Монетной конторы. В 1730 Татищев, будучи убежденным монархистом, деятельно выступил против попытки "верховников" ограничить власть Анны Ивановны. В 1734 - 1737 Татищев вновь находился на уральских заводах, а в 1737 - 1739 руководил Оренбургской экспедицией, усмирявшей башкирское восстание. Служебную карьеру Татищев завершил в 1745 на посту астраханского губернатора, где, как и на всех должностях, стремился к законности, оказанию покровительства купечеству, просвещению. После отставки жил в своем имении, продолжая заниматься наукой. Тогда же он создает свою “Историю Российскую”, рассмотренную им до 1577 г.

Однажды, собирая древние русские манускрипты, он обратился к родственнику, Мелхиседеку Борщову, архимандриту Бизюкова монастыря. Тот в 1748 году прислал историку три тетради, которые ему одолжил на время некий монах. Татищев так описал язык в тетрадях: «письмо новое, но плохо сделанное, склад старый, смешенный с новым, но самый простой и наречие новгородское».

Этими тетрадями оказалась Иоакимовская летопись, положенная Татищевым в основу своей теории о происхождении Рюрика.

Вот краткое содержание начала летописи:

Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Черного моря и Дуная себе покорили. И от старшего брата прозвались славяне, а греки их либо похвально алазоны, либо поносно амазоны именовали.

Князь Славен, оставив во Фракии и Иллирии около моря по Дунаю сына Бастарна, пошел к полуночи и град великий создал, во свое имя Славенск нарек. А Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитать, питаясь от скота и грабительства, и прозвалась страна та Скифия Великая. После устроения Великого града умер князь Славен, а после него властвовали сыновья его и внуки много сот лет.

И был князь Вандал, правил славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на побережье моря завоевав и народы себе покорив, возвратился во град Великий… Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построил по городу, и в их имена нарек, и всю землю им разделив, сам пребывал в Великом граде лета многие и в старости глубокой умер, а после себя Избору град Великий и братию его во власть передал. Потом умер Избор и Столпосвят, а Владимир принял власть над всей землей.

По смерти Владимира и матери его Адвинды княжили сыновья его и внуки до Буривоя, который девятым был после Владимира, имена же сих восьми неведомы.

Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени. Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный, где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь.

Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил.

Гостомысл имел четыре сына и три дочери. Сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына, а дочери выданы были соседним князьям в жены.

Гостомысл, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришел после смерти Гостомысла Рюрик, сын средней дочери Гостомысла Умилы, с двумя братья и их сородичами.

Дальше содержание летописи совпадает в основных событиях с Нестором.

Таким образом, согласно летописи, Рюрик происходил от норманнского князя, правящего в Финляндии, и дочери Гостомысла.

Татищев принял содержание летописи на веру. Он приписывал летопись первому новгородскому епископу Иоакиму, умершему в 1030 г. Он не имел сведений о писании епископом летописей, но допускал такую возможность, исходя из того, что в тетрадях точно описывались обстоятельства крещения новгородцев от первого лица, и сама рукопись заканчивалась этим событием.

Однако, теория Татищева не была достаточно популярной среди других источников. Главной причиной этого был вопрос о достоверности Иоакимовской летописи. После смерти Мелхиседека в сентябре 1748 года, следы источника, откуда тетради были списаны, исчезли, и нельзя было однозначно считать, что летопись была написана в XI в. За недостаточно критическое отношение к историческим источникам Татищева осудил Карамзин, который посчитал тетради шуткой. Многие историки сочли, что содержание тетрадей - всего лишь письменное творчество XVII--XVIII вв., многие другие широко использовали ссылались на летопись в своих трудах. Споры продолжались и после смерти Татищева: Сергей Соловьёв не нашел достаточных оснований сомневаться в подлинности летописи, советский историк Валентин Янин считал, что она написана в XVII в., но основывается на заслуживающем доверие источнике XV в или ранним. Не угасают споры и до сих пор.

Норманизм в XIX веке

Продолжались споры о происхождении первых русских князей и в XIX веке.

Нормандскую теорию принял Николай Карамзин. В своей «Истории государства Российского» он писал: “Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают свое древнее правление и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями. Везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили Самовластие (ибо народы хотели законов, но боялись неволи): в России оно утвердилось с общего согласия граждан: так повествует наш Летописец - и рассеянные племена Славянские основали Государство.”

Примкнул к норманистам и другой историк, Михаил Погодин, защищавший теорию в своей диссертации «О происхождении Руси». Его норманизм выглядит убедительно, учитывая то, что начинал он как противник нормандской теории, но под давлением аргументов согласился с ней вопреки патриотическим настроениям антинорманистов. Именно Погодин являлся главной опорой норманистов почти до 70-х годов XIX века. Однако в ходе полемики его норманизм претерпевал такие изменения, что аналогичные взгляды в наше время многие авторы не склонны считать норманистскими. «Главное, существенное в этом происшествии, относительно к происхождению Русского государства, - полагал Погодин, - есть не Новгород, а лицо Рюрика, как родоначальника династии. ...Младенец Рюриков, Игорь, - поясняет эту мысль Погодин, - с его дружиной, есть единственный ингредиент в составлении государства, тонкая нить, которою оно соединяется с последующими происшествиями. Все прочее перешло, не оставив следа. Если бы не было Игоря, то об этом северном эпизоде почти не пришлось бы, может быть, говорить в русской истории, или только мимоходом».

Из антинорманистов XIX века следует выделить Ю. Венелина и Эверса. Первый выступил с критикой нормандской теории в 30-х годах того века. Талантливый славист, скончавшийся едва начав научную деятельность, уступал многим норманистам в эрудиции, зато мало кто из современников Венелина обладал таким критическим чутьем, умением обнажить слабые стороны аргументации оппонентов. Летописные тексты заставляли Венелина искать варягов на южном побережье Балтики, откуда, по его мнению, вообще происходило славянское заселение русского северо-запада. Венелин собрал также сведения восточных авторов о варягах, находя и в них доказательство южнобалтийского происхождения этого народа. В середине века с ним так или иначе согласились С. Руссов, М.А. Максимович, И. Боричевский.

Иоганн Эверс, будучи немцем, работал для России и являлся в полной мере русским ученым. Эверс был одним из сравнительно немногих историков, кто стремился создать цельную концепцию и процесса исторического развития, и процесса познания. И не случайно С.М.Соловьев отмечал позднее, что именно Эверс заставил его «думать над русской историей».

«Истинная история, - настаивал Эверс, - должна признаться, что на важный вопрос... она не может отвечать с точностью до тех пор, пока не получит точку, с коей можно будет ей смотреть на происшествия того времени» Такой “точкой”, конечно, не мог быть любой отдельно взятый источник. И в этом отношении ”здравый смысл” Эверса стоял выше позитивизма, но и найти “точку опоры” он не сумел, поскольку не мог преодолеть влияния как раз отрицательных, агностицистских элементов философии почитаемого им Канта.

Скептицизм в отношении возможностей познания заключался, между прочим, в том, что Эверс сомневался в возможности установить действительные причины возникновения государства, которое ему представлялось вообще результатом естественного развития. Но у него вполне было достаточно и материала, и представлений о характере процесса возникновения государств, чтобы решительно отвергнуть априорный взгляд норманистов об этом процессе как о некоем моментальном акте, связанном с утверждением династии. «Рюриково самодержавие было неважно», - полагал Эверс, поскольку государство здесь «существовало и словом и делом до единодержавия Рюрика». Для него “призвание” Рюрика было лишь эпизодом, одним из обычных приглашенией наемных отрядов викингов. Основная же линия развития проходила, в его представлении, на юге Руси. Именно на юге, в Причерноморье, обитал народ “рос” или “рус”, который и дал начало Русскому государству. Поначалу этот народ он склонен был связывать с хазарами, а затем рассматривал как особый причерноморский народ. Теория хазарского или причерноморского происхождения Руси принадлежит собственно не Эверсу, а профессору Дерптского университета И.Г.Нейману.

Эверс находил, что «естественнее искать руссов при Руском море, нежели при Варяжском. Он мобилизовал и определенный материал в доказательство этого положения. Впоследствии эти материалы будут всплывать составными частями отдельных антинорманистских концепций, хотя в целом построение Эверса не было принято наукой. Зато аргументация Эверса против норманизма оказалась весьма действенной, сохраняясь в арсенале антинорманизма вплоть до наших дней (впрочем, не всегда с указанием на источник). По многим вопросам Эверс, в сущности, поддержал и развил критические замечания Ломоносова. Главное же, на чем он делал акцент в чисто исследовательском плане, - это реальный вес данного аргумента. «Если бы скандинавское происхождение руссов, - говорит он, - было доказано другими доказательствами, то следовало бы признать правильными те, кои звучат наияснее по-скандинавски».

Не видит никаких следов параллелей для сказания о призвании варягов Эверс и в собственно скандинавских источниках, в частности в исландских сагах. В то же время Эверс впервые широко привлекает восточные источники, которые дают ему некоторый материал для локализации Руси в Причерноморье.

Вместе с тем, в XIX веке вопрос приобретает политический оттенок. Это было связано с процессами, приведшими к объединению Германии. В немецкой философии появился тезис об “исторических” и “неисторических” народах, разделяемых по способности к созданию государства. Славян, в которых немцы видели противников объединения Германии, отнесли к неисторическим народам, используя в качестве обоснования норманизм. Как ответная реакция, в России активно стало развиваться “славянское” направление. В 1862-1863 гг. в “Записках Академии наук” была напечатана работа С. Гедеонова “Отрывки о варяжском вопросе”, затем дополненная и отдельно изданная под названием “Варяги и Русь” (в 1876). Доводы С. Гедеонова против норманизма были убийственными, а славянская теория подкреплялась целым рядом новых фактов. Но и публикации С. Гедеонова не достигли цели - они не дошли до широкой общественности. Передовая русская интелигенция, в сущности, “прозевала” крупнейший политический фактор. Сам С. Гедеонов не был доволен создавшимся положением. Он писал: “Неумолимое норманское вето тяготеет над разъяснением какого бы то ни было остатка нашей родной старин”", - в этих словах сквозит протест против затыкания рта антинорманистам. И добавляет: “Но кто же, какой Дарвин вдохнет жизнь в этот истукан с норманской головой и славянским туловищем?”

Появились в XIX веке и многие другие теории, критикующие нормандскую. В 1859 г. В. Ламанский опубликовал труд “О славянах в Малой Азии, Африке и Испании”, выведший вопрос далеко за пределы Киевской Руси. В 1860 г. Костомаров в своем “Начале Руси” вывел Русь из Литвы, из области Немана. Хотя теория была слаба, и Костомаров впоследствии от нее отказался, критический нажим на норманизм все усиливался. Наконец, с 1871 г. выступил (“О мнимом признании варягов”) Д. Иловайский, в ряде заметок и бесчисленных докладов обрушившийся на норманскую теорию. Его статьи, собранные в одной книжке, вышли в 1876 г. под заглавием “Разыскания о начале Руси”, затем в дополненном виде - в 1882 г. Еще с дополнительной полемикой - в 1886 и 1902 гг. Иловайский выставил гунно-болгарскую теорию. Она послужила больше дискредитации антинорманских теорий, нежели опровержению норманской. Вообще, хотя Иловайский был официальным, записным историком, работы его весьма легкомысленны, за что он не раз подвергался критике Гедеонова, Погодина и других историков. Но не смотря на это, работа Иловайского лишила норманизм ареола “строгой научности”, поскольку он, как и Гедеонов, мобилизовано гораздо больше материала, чем это делали сами эрудированные норманисты. В конце XIX в. в исторической литературе в целом преобладало скептическое отношение к норманистским построениям.

Норманизм в советское время

До 30-х годов прошлого столетья мало кто из советских ученых интересовался нормандской теорией. Но затем на неё было открыто новое наступление. Теорию объявили политически вредной. Делалось это с подачи властей, на основе “марксистской концепция” возникновения классового общества и государства в восточнославянских землях. “...Государство никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу, а является только продуктом длительного внутреннего процесса развития общества” - это высказывание Ф. Энгельса совершенно точно отражает точку зрения марксистского учения. Классики марксизма утверждали, что государство - "...это машина для поддержания господства одного класса над другим", создается лишь тогда, когда внутри данной страны в результате разложения первобытнообщинного строя происходит распад общества на классы и формируется экономически сильный класс, стремящийся к подчинения основной массы населения, к установлению своего классового господства. Поэтому речь могла идти лишь о какой-то степени участия норманнов в грандиозных сдвигах, происходивших на Руси в IX - X вв. Положения классиков марксизма явились необходимой основой для разработки советской концепции происхождения Древнерусского государства.

Было установлено, что возникновение Древнерусского государства явилось результатом многовекового процесса социально-экономического развития восточного славянства и следствием глубоких внутренних изменений, происшедших в восточнославянском обществе в IX-X вв. В рамках этой концепции не находилось место для варягов-создателей русской государственности. Как указывал Б.Д. Греков, на современном уровне науки нельзя уже говорить старыми наивными взглядами о том, что государство могут создать отдельные люди в какой-то определенный год.

При этом отмечалась тенденциозность Нестора - летописца, указывалось на противоречивость его сведений, широко привлекались археологические материалы, подтверждающие решающую роль славян в создании государства на Руси. В частности А.В. Арциховский еще в начале 30-х гг. подверг критике утверждение норманистов о существовании норманнских колоний в Суздальской и Смоленской землях, показав, что и здесь большинство скандинавских вещей найдено в погребальных памятниках, в которых захоронение произведено не по скандинавскому, а по местному обычаю. Уже к сороковым годам позиции русских ученых по нормандскому вопросу сформулировал М.И. Артамонов: варяги рано проникли на Русь, но они стояли на той же стадии общественного и культурного развития, что и восточные славяне, и поэтому не могли принести на Русь ни более высокой культуры, ни государственности; они лишь влились в местный процесс образования государства. Да, марксистская наука признает, что в IX-X вв., как об этом свидетельствуют достоверные источники, в русских землях неоднократно появлялись наемные отряды норманнских воинов, служившие русским князьям, а также нормандские купцы, ездившие с торговыми целями по водным путям Восточной Европы. Однако, основываясь на всей совокупности письменных, археологических и фольклорных и некоторых других источников, марксистская наука утверждает, что формирование классового общества, образование древнерусского государства, начало развития феодальных отношений, формирование русской народности и ее материальной и духовной культуры - результат глубоких и длительных процессов внутреннего развития восточнославянского общества, без значительного воздействия норманнов.

Процесс возникновения государственности на Руси был также исследован в сороковых годах В.В. Мавродиным, в частности был рассмотрен вопрос об участии норманнов в формировании государства на Руси. Хотя автор признавал зафиксированное многими источниками участие норманнов в этом процессе, но в то же время показал достаточно ограниченный характер этого участия. В книге признавалось норманнское происхождение княжеской династии, но вместе с тем указывалось, что династия “потому удержалась на Руси... быстро слилась с русской, славянской правящей верхушкой” и стала бороться за ее интересы. Уже в 49 на публичной лекции Мавродин сказал: “ тысячелетней давности предание о “призвании варягов” Рюрика, Синеуса и Трувора “из-за моря” <…> давным-давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змее-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях.”

В послевоенные годы антинорманистское течение получило свое развитие. Прежде всего это статьи Б.Д. Грекова с критикой норманистских работ Т. Арне и финского филолога В. Кипарского: ”О роли варягов в истории Руси” и “Антинаучные измышления финского “профессора”, последняя из которых вышла в 1950 году.

В 1960-е годы большинство советских норманистов признало существование славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. Однако споры не утихли, а разгорелись вновь. На этот раз под вопросом оказалось этническое принадлежность руси и локализации этого протогосударства, получившего условное название Русский каганат. Востоковед А.П.Новосельцев считал, что он первоначально возник в северной части восточнославянского мира (но затем его влияние могло распространиться и на Среднее Поднепровье). Однако археологи М.И. Артамонов и В.В. Седов помещали каганат гораздо южнее Среднего Поднепровья, в районе от него до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним Русь из Ирана.

Общее же изложение нормандской проблемы с позиций российской исторической науки советского периода было дано в книге В.В. Мавродина. Автор заново подверг критическому анализу аргументацию норманистов, отметил все основные сведения источников, свидетельствующих о различных формах участия норманнов в формировании государства на Руси, но в то же время показал ограниченный характер этого участия в грандиозном процессе возникновения государства в Восточной Европе, явившимся результатом многовекового общественного развития восточных славян. В “Большой Советской энциклопедии” было прямо написано: “Нормандская теория несостоятельна в научном отношении.”

Разумеется, подавляющее большинство западных историков придерживалось прямо противоположной точки зрения. До второй мировой войны большинство американских учёных ограничивались лишь лишь повторением тез норманизма. Об антинорманизме же они даже не заикались, как если бы его вовсе не существовало. Но после воины положение изменилось в том смысле, что появилось огромное количество книг и статей, в которых отстаивается нормандская доктрина, повторяются давно уже опровергнутые доводы, а сам норманизм уже поддерживается развернутым фронтом исторической наукой Запада. Вместе с тем отсутствует мало-мальски обстоятельное изложение тез антинорманизма, он полностью игнорировался. С началом “холодной войны” подобные заявления становились всё больше резкими и унизительными для России. Вот, например, отрывок из статьи шведского консула в Нью-Йорке Леннарта Ниландера: “по крайней мере за тысячу лет до Колумба шведские гребцы из района Стокгольма… и с острова Готланд… совершали торговые и грабительские рейсы в Россию, которая была в то время, так сказать, широко открытой, а также и через нее… Русь была чем-то вроде колонии или доминиона.”

Вобще если внимательно вчитаться в работы по истории Руси, вышедшие в послевоенное время на Западе, то нельзя не увидеть одной общей, хотя и скрытой, черты - русофобии. Начинается эта тенденция с советофобии, которая незаметно, скрытно перешла в русофобию: историки Запада в политике Советского Союза усмотрели прямую линию от царизма к Советам. Поставив между страной с двумя разными режимами знак равенства, советофобия переросла в русофобию. А так как русские являлись самым крупным из славянских племен, к тому же политически ведущим, то русофобия превращается уже в славянофобию.

С падением “железного занавеса” учёные менее пристрастно подошли к вопросу о событиях IX века и об их последствиях. Сегодня большинство ученых признает историчность Рюрика (при этом Трувора и Синеуса считает вымышленными) и варяжское происхождение первых русских князей (Олега, Игоря, Ольги), имена которых - явно скандинавские (Хельг, Ингварь, Хельга).

В то же время, в современной науке существует единое мнение о том, что призвание варягов не являлось началом государственности на Руси. Государство возникло в результате закономерного развития восточнославянского общества. Норманны находились на той же стадии развития. Скорее всего, враждующие племена призвали их как нейтральную силу, способную прекратить усобицы. Варяги не были связаны ни с одной из враждующих группировок и потому в равной степени устраивали всех. Варягов призывали на княжение, следовательно сама эта форма власти у славян уже существовала.

Заключение

Но не исключено, что эта точка зрения ещё много раз изменится. А весь этот затянувшийся спор как нельзя лучше показывает: историю в принципе невозможно познать полностью. Преград историку - бесчисленное количество: недостоверные исторические источники, которые сбивают ученых с толку (Иоакимовская летопись), летописи на древнем языке и со старыми названиями народов и государств, которых почти невозможно полностью точно перевести и понять (варяги из Повести временных лет), собственные убеждения, из-за которых, например, историк просто не хочет ничего знать о теориях, согласно которым его отечество выставляется отсталым и неспособным на создание государственности, и не признаёт их…

Похоже, что правдивость нормандской теории навсегда окажется под вопросом.

Список литературы

расселение славянин нормандская теория

Повесть временных лет

Ловмянский X. Русь и норманны. М., 1985

Нильсен Й.П. Рюрик и его дом. Опыт идейно-историографического подхода к норманнскому вопросу в русской и советской историографии. Архангельск, 1992.

Сергей Баймухаметов. Призвания варягов не было?

Павленко И. Василий Никитич Татищев - зачинатель исторической науки в России. Наука и жизнь. 1992. N 9.

Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1987

Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1990

Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Янин В. Л. Летописные рассказы о крещении новгородцев. Русский город. Вып. 7. М., 1984

А.Г. Кузьмин Гипотезы и концепции о происхождении Руси

Сергей Лесной. Откуда ты, Русь?

Князев Е.А. Краткий толковый исторический словарь по россиеведению. М., 1995

Греков Б.Д. О роли варягов в истории Руси. Новое время, 1947

Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. Л.,1945

А.П.Новосельцев. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа

Большая Советская энциклопедия. 1970

В.В. Мавродин. Борьба с норманизмом в русской исторической науке

Размещено на http://www.allbest.ru