Северодунайские земли провинции Дакия в период зарождения румынского языка (II—VIII вв.)

Полемика о непрерывности пребывания дако-римлян в бывшей Дакии. В средние века самая большая часть провинции Дакия (Трансильвания и Банат) оказалась в составе Венгерского королевства. После исчезновения королевства и короткого периода автономии Трансильванское княжество стало провинцией Габсбургской империи, преобразованной в XIX в. в Австро-Венгерскую монархию. В течение всех этих столетий большинство населения Трансильвании составляли румыны, на что указывают средневековые памятники. Со временем, однако, эта основная группа насе-

* «...Аврелианом, после переселения оттуда римлян, были основаны две Дакии в областях Мёзия и Дардания» (лат.).

** «Когда он увидел, что опустошенный Иллирик и Мёзия потеряны, он оставил задунайскую провинцию Дакия, основанную Траяном, удалив оттуда войска и провинциалов; отчаявшись в том, что может ее вернуть, он поселил выведенные из нее народы в Мёзии и назвал ее своей Дакией, которая нынче разделяет две Мёзии» (лат.).

*** «Даков же после этого Траян, победив их царя Децебала и подчинив их своей власти, в землях по ту сторону Дуная, что имеют протяженность в тысячу миль, обратил в провинцию. Но Галлиен их в свое правление утратил. Император Аврелиан, отозвав оттуда легионы, разместил [их] в Мизии и там устроил часть Средней Дакии и Прибрежной Дакии».ления утратила политические и религиозные права, а первоначальное равенство с другими этническими группами сменилось дискриминацией. Религиозные и культурные преобразования

XVIII в. открыли путь в европейские школы первым румынам из Трансильвании. Изучение римского прошлого Дакии и осознание латинской основы румынского языка обусловили рождение интеллектуального движения трансильванских румын, кульминацией которого стал официальный меморандум от имени румынской нации -- SupplexLibellusValachorum\ В нем требовалось предоставить румынам политические и граданские права. В основе этого документа лежала просветительская концепция, вдохновленная идеями естественного и исторического права. История стала орудием в борьбе за национальное освобождение. Впервые вспомнили о длительном периоде проживания румынского народа в Трансильвании еще с эпохи римской Дакии и о его благородных корнях, связанных с былой латинизацией. В меморандуме утверждалось, что древнейшее население Трансильвании было несправедливо лишено равных прав с теми, кто пришел на эту территорию позже: имелось в виду мадьярское дворянство, «саксы» и се- кеи -- три средневековые привилегированные «нации».

Это политическое движение вызвало отклик у некоторых австрийских историков, решивших опротестовать исторические аргументы о древности и исконном проживании румын в Трансильвании. Так началась полемика, которая имела политический подтекст и велась в области филологии и истории. Во второй половине

XIX столетия, когда политическое положение румын ухудшилось, позиция официальной историографии стала весьма категоричной. Была опубликована работа Р. Рёслера (R.Roesler), старавшегося системно продемонстрировать невозможность преемственности между дако-римскими жителями древней Дакии и румынами Трансильвании. Последние, согласно теории Рёслера, эмигрировали сюда с южного берега Дуная позднее, в средние века, когда в Трансильвании уже жили мадьяры и «саксы». Следовательно, исторические аргументы, на которые ссылаются румыны, требуя политического равенства, не имеют под собой реальной основы.

Образование национального румынского государства, обретение им независимости и его международное признание увели эту полемику еще дальше. Борьба за национальное освбождение перешла в борьбу за объединение Трансильвании и Баната с Румынией. Именно тогда появилась «проблема преемственности». Румынские историки решили ответить Рёслеру. Дискуссия, имевшая то же политическое измерение, продолжалась в румынской и венгерской историографии на протяжении всего XX столетия. В ней были и «грозовые» периоды, связанные с обострением политической ситуации, как, например, во время Второй мировой войны. Основной причиной продолжения этой полемики было полное неприятие Венгрией (даже в коммунистическую эпоху) факта воссоединения различных областей в национальном румынском государстве, в результате которого Трансильвания и Банат в 1918 г. вошли в границы Румынии.

В период коммунистической диктатуры ситуация усугубилась, особенно в годы националистического коммунизма Н. Чаушеску, когда поддержка теории преемственности принимала запредельные идеологические формы. Последствия этих лет ощущаются до сих пор, особенно на уровне обыденного сознания. Сохраняется и сама проблема преемственности. В обоих лагерях еще остались приверженцы старых идей. Тем не менее в румынской историографии существует критическая тенденция, не допускающая идеологию в историческое исследование, отвергающая преувеличения и мифы и стремящаяся к исторической верификации образов, созданных без опоры на достоверные материалы. К сожалению, в венгерской историографии подобное вйдение еще не нашло места, по крайней мере, когда речь идет о проблеме преемственности.

Возвращаясь к литературным источникам конца римского владычества в Дакии, следует отметить, что они абсолютизировались и использовались противниками теории преемственности в качестве решающих аргументов, поскольку якобы говорили о полной эвакуации дако-римского латиноязычного населения Дакии на южный берег Дуная. Таким образом, бывшая Дакия могла бы превратиться в terradeserta* еще до наступления средневековья. В пользу этой концепции свидетельствовало и полное отсутствие во всех письменных источниках того времени каких- либо упоминаний об этой территории и ее населении. Поэтому делался вывод о том, что родиной румын была не Дакия, а земли к югу от Дуная.Полемизируя с этой теорией, румынские филологи попытались интерпретировать те же письменные источники, при этом нередко изменяя смысл текста посредством неправильных переводов. Так, текст Иордана на основании выражения «evocatisexindelegion- ibus» «Отозвав оттуда легионы» (лат.). сочли доказательством отступления только армии, а не гражданского населения. Это умозаключение является искусственным, поскольку базируется на неправильном переводе всего пассажа. Родилась идея, что в обсуждаемых литературных источниках можно выделить две историографические традиции, описывающие уход из Дакии: одна «ошибочная» -- Евтропия, Руфия Феста и Флавия Вописка, а другая «правильная» -- Иордана. Первая традиция подтверждала полный уход войск и гражданского населения и говорила о «патриотизме» Евтропия, а вторая объяснялась компетентностью Иордана, будто бы исправившего ошибочную информацию о полной эвакуации населения и упоминавшего только армию. В действительности правильный перевод текста Иордана наталкивает на мысль, что он пишет не только об отступлении армии (evocatisexindelegionibus), но и об уходе мирного населения (Dacos, из которых Траян создал провинцию, которых Галлиен «потерял», а Аврелиан, как следует из правильного перевода, разместил в Мёзии). Итак, двух древних историографических традиций не существовало. Все авторы, писавшие об отступлении армии и уходе гражданского населения, имели в виду одно и то же событие, используя разные определения: Romani, Dad, provinciales, populus Римляне, даки, провинциалы, народ (лат.).. Однако эти сведения слишком скудны, чтобы утверждать, будто все население северодунайской Дакии покинуло ее. В недавнем времени зарубежные историки, не участвующие в полемике о преемственности и непреемственности, такие, как Л. Окамура или А. Уотсон, касаясь эпохи Аврелиана, высказались скептически относительно мысли о массовой эвакуации всего населения, сочтя ее маловероятной и указав, что подобное нигде не практиковалось. По их мнению, мигрировали только администрация, богатые купцы, землевладельцы, т. е. влиятельные провициальные honestiores. Большинство humiliores,имевших больше общего с варварами, чем с собственными honestiores, осталось на месте.

Более важные исторические проблемы связаны с причинами ухода и способом проведения этой масштабной операции. В 271 г.Аврелиан, подчинив вандалов и нанеся сокрушительное поражение готам в дунайской области, получил возможность подумать о том, как перестроить оборонительную стратегию во всем регионе. С одной стороны, он нуждался в военных силах, чтобы начать кампанию против Пальмиры, а с другой -- мог пополнить их воинами, охранявшими дунайскую границу, для чего следовало уменьшить ее протяженность. Дакия уже давно утратила стратегическую роль по сравнению с тем временем, когда была создана эта северодунайская провинция, поскольку варварский мир во второй половине III в. пережил существенные трансформации. И Аврелиан принял стратегическое решение. Возможно, он руководствовался субъективными соображениями о необходимости защиты Сердики, своей origo*, находившейся в пустынном, малонаселенном и труднообороняемом от вторжений с северного берега Дуная месте. Факт, что практическое осуществление операции по оставлению Дакии не получило откликов в античной историографии, видимо, указывает на ее успешное проведение. Территория вновь созданной Дакии к югу от Дуная была небольшой. Это еще один аргумент в пользу того, что эвакуация не была тотальной. Южнодунайская Дакия создавалась не для того, чтобы стать прибежищем для всего северодунайского населения, а для сохранения названия этой провинции в списке административных единиц империи (своего рода сокрытие ухода из боязни вызвать недовольство римского общественного мнения). Кроме того, это способствовало упрочению верности двух легионов Дакии и возрастанию престижа Сердики, ставшей столицей новой провинции. Решение об уходе из Дакии родилось в голове военного человека как ответ на основную военную задачу и было осуществлено по-военному. Аврелиан осознанно завершил процесс «потери» Дакии, невольно начатый еще при Галлиене, взяв на себя ответственность за выбор меньшего зла для Римской империи.

Из этого следует, что с научной точки зрения бессмысленно собирать разного рода археологические доводы, чтобы доказать присутствие в Дакии части населения бывшей провинции после ухода оттуда администрации и римской армии, как это постоянно делалось в румынской историографии. Историкам на протяжении долгого времени так и не удалось разубедить тех, кому они в первую очередь адресовали свои доводы. Историографическую ситуацию,которая сложилась в древности и которую абсурдно оспаривали в прошлом, сейчас следует трактовать как вполне естественный исторический факт. Археологические, а в особенности эпиграфические и нумизматические источники методом исключения с легкостью могут подтвердить, даже если в этом нет необходимости, достоверность письменных источников, в которых ясно говорится об отступлении при Аврелиане. Но археологам нелегко собрать материал о преемственности поселений, материального производства и особенно об этнической преемственности. Такое положение характерно и для других территорий, утративших статус римских провинций, -- например, для Британии начала V в. н. э. Это объясняется объективными обстоятельствами, так как исторические факты не обязательно находят соответствие на уровне материальной культуры. Однако не стоит бросать вызов здравому смыслу, доказывая, что романский народ, в два раза более многочисленный, чем его соседи иного этнолингвистического происхождения, лишь благодаря случайному совпадению, оказался на территории бывшей римской провинции, где некогда обитало значительное романизированное население, и что он якобы не имеет с этим населением никакой прямой связи. Желающие научно обосновать подобный абсурд вольны в своих действиях. Но разве долг румынских ученых не обязывает нас доказать абсурдность абсурда?

Дакия после ухода римлян

На основании археологических находок можно с уверенностью сделать два важных заключения. Первое. После 271 г. н. э. жизнь продолжалась во многих центрах провинции и в новых поселениях, хотя и в более скромных формах. Второе. В течение почти ста лет западная, романизированная зона Дакии не подвергалась систематическому и массированному проникновению нероманизированных пришельцев, обитавших за бывшей римской границей. Напрашивается вывод, что часть населения бывшей провинции Дакия после 271 г. осталась в Трансильвании. В пользу этого свидетельствует в первую очередь сохранение во временном промежутке между 271 и 306 гг. оборота монет, пусть и скудного, что вполне объяснимо в новом политическом и социальном контексте. Количество монет, найденных в поселениях южных придунайских областей, было значительно большим, чем в Трансильвании. Это обстоятельство объясняется существованием прямого обмена между центром и периферией империи, тогда как Трансильвания оказалась в положении внутренней области.Бывшая провинция Дакия стала экономической «буферной зоной», где подлинные денежные отношения сохранялись в северных придунайских областях, в то время как в Трансильвании настоящая экономика, основанная на денежном обращении, не функционировала. Здесь монеты из инструмента сделок превратились в драгоценности. Подобным образом экономическая ситуация развивалась и на Десятинных полях -- территории, оставленной римлянами в Верхней Германии.

С падением рыночного производства и связанной с ним торговли исчез и сам рынок. В этих условиях оставшимся в Дакии семьям, чтобы выжить, пришлось научиться обрабатывать землю и заняться скотоводством. При этом они могли по-прежнему обитать в старых городах. В новом социальном устройстве место нашлось лишь крестьянам. Распад римского провинциального общества привел к исчезновению социальной и культурной разнородности римской эпохи. Это явление, несомненно, можно определить как регресс, который ощущался в первую очередь на уровне материальной культуры. В Британии, где сохранилось множество свидетельств, относящихся к периоду между падением римской власти и появлением первых англо-саксов, уровень преемственности в сельском хозяйстве, по всей видимости, был выше. Многие виды сельскохозяйственных работ остались там от римской эпохи.

Можно сказать, что в III и первой половине IV в. бывшая провинция Дакия переживала аномию -- состояние дезорганизации общества, в котором развитие стабильных социальных и культурных форм прервалось. Ее население, вероятно, было сельским, обитавшим в бедных и малочисленных деревенских поселках, расстояния между которыми колоссально возросли, что приводило их к изолированности друг от друга. Усилилось значение географических факторов, в силу которых либо обеспечивались связи между людьми, либо, напротив, создавались барьеры. Весьма вероятно, что для негородской среды в Дакии, как и в Британии, был характерен определенный уровень преемственности экономики. Однако, к сожалению, сельская среда Дакии мало изучена археологами.

Если иметь в виду возможности археологии собирать материалы о преобразованиях, происходивших в этот период, то необходимо учитывать, что между политическими событиями (каким явилось отступление в 271 г.) и состоянием материальной культуры\

невозможно установить причинно-следственную связь. Материальная римско-провинциальная культура Дакии, существовавшая после 271 г. в более скромных и примитивных формах вследствие исчезновения больших промышленных центров и рынка, тем не менее сохранила общие черты римского времени. Поэтому трудно определить по формальным признакам, что именно из материальной провинциально-римской культуры принадлежит эпохе провинции, а что возникло в последовавшие после 271 г. десятилетия.

То же самое относится и к археологическим исследованиям в сельской местности. В ходе археологических раскопок поселений провинциальной эпохи, на которые наслоились остатки поселений последующих периодов, преемственность образа жизни прослеживается значительно лучше. Имеется множество случаев (в поселениях в Обреже, Сучаге, Аркиуде, Грэдинарах, Старой Молдове и других местах), когда на месте жилищ и хозяйственных построек римской эпохи появились строения, где обнаружены артефакты IV в. Сохранялся один и тот же тип жилища. Археологи не обнаружили какого-нибудь отличающегося от других пласта, что позволяет сделать вывод о преемственности поселений. По понятным причинам трудно хронологически определить принадлежность предметов, главным образом керамики, особенно в период с конца III и до середины IV в. Легче идентифицировать и датировать элементы материальной культуры, проникшие в римскую среду Дакии из ареалов чужеродных культур.

Север провинции Нижняя Мёзия (Добруджа) во II-VI вв.

Образование и организация провинции Нижняя Мёзия. Начиная с I в. до н. э. римляне проводили активную политику в прибрежной зоне Черного моря, где существовали греческие поселения: Истрия, Томы, Каллатис, Аполлония. Римское влияние здесь утверждалось постепенно, начиная с походов Марка Теренция Варрона Лукулла в 72 -- 71 гг. до н. э. и Гая Антония Гибрида в 62 --

61 гг. до н. э. Подчинение этой области завершил в 29 -- 28 гг. до н. э. Марк Лициний Красс. Все экспедиции совершались с территории провинции Македония. В начале I в. н. э. римляне создали новую провинцию, расположенную ближе к зоне их интересов, -- Мёзию.Первым правителем Мёзии был Авл Цецина Север, упоминание о котором относится к 6 г. н. э.⁵⁵ Новая провинция охватывала долины рек Морава и Тимок. Для управления придунайским регионом был назначен praefectus (civitatumMoesiaeetTriballiae) Префект (городов Мёзии и Трибаллии) (лат.)..

В Добрудже, находящейся между Дунаем и Черным морем, римляне поначалу осуществляли свое господство через посредничество правителя Рола, находившегося в отношениях клиен- теллы с Римом, а потом через Одрисское царство. После смерти последнего царя одриссов Реметалка III в 46 г. н. э. была образована провинция Фракия. Во времена Нерона наместник Мёзии Тиберий Плавций Сильван Элиан⁵⁶ переселил с северного берега Дуная (возможно, в Добруджу) 100 тыс. человек. Присоединение Добруджи к Мёзии произошло только при Веспасиане⁵⁷. Чрезмерная протяженность дунайской границы и угроза набегов со стороны даков, постоянно угрожавших с севера, привели в 86 г. н. э. к разделу провинции на Верхнюю и Нижнюю Мёзию. Последняя простиралась от реки Тибрицы до Черного моря и от Дуная до Балканских гор. Управлял Нижней Мёзией наместник в ранге консуляра, власть которого поддерживали Пятый Македонский легион, расквартированный в Эске, и Первый Италийский, стоявший в Новах. Во времена Траяна в Нижнюю Мёзию также был переведен Одиннадцатый Клавдиев легион, расквартированный в Дуросторе.

В годы правления Диоклетиана в административном, военном и экономическом устройстве империи происходят большие перемены. Нижнюю Мёзию разделили на провинции Мёзия Секунда (Вторая Мёзия) и Малая Скифия. Последняя занимала территорию у Черного моря и Дуная, чуть менее вытянутую на юг, чем современная Добруджа. Во времена Константина Великого Малая Скифия со столицей в Томах вошла во Фракийский диоцез Восточной префектуры. Она оставалась в составе Византийской империи до начала VII в. н. э., когда под напором славян и авар дунайский лимес был оставлен.

Население, города, общество. Коренное население Добруджи составляли геты⁵⁸. К родственным им племенам принадлежали кробизы, саки, кораллы, троглодиты, ойнены, обулены, а также скифы⁵⁹, бастарны⁶⁰ и сарматы⁶¹. В римскую эпоху сюда переселились другие фракийские племена: одриссы⁶², бесы⁶³, лай и ав- с децены.

Среди жителей, населявших Добруджу до римлян, были обитатели греческих крепостей на побережье. Римляне называли эти крепости чужеземными городами (civitatesperegrinae). Городу Каллатису (Мангалия) удалось заключить foedus, и он стал союзным городом (civitasfoederata) с гарантией сохранения старых учреждений и освобождением от размещения на своей территории римских войск. В городе проживало 10--15 тыс. человек, среди которых были и вновь прибывшие римляне. Некоторые жители были римскими гражданами, о чем свидетельствует существование собрания римских граждан (conventusciviumRomanorumj⁶⁴. Томы (Констанца) в I в. н. э. деградировали, перейдя из категории civitasperegrinalibera Свободного чужеземного города (лат.). в категорию civitasperegrinastipendiaria Податного чужеземного города (лат.).; там был расквартирован римский гарнизон⁶⁵. Позднее Адриан даровал Томам статус civitaslibera (foederata) Свободного (= союзного) города (лат.).. Население города достигало

25 -- 30 тыс. человек, причем римлян в нем было больше, чем в Кал- латисе. На территории крепости Томы проживали римские граждане -- civesRomaniconsistentes*⁶⁶. Есть сведения и о греческих поселениях Стратон и Парфенополь⁶⁷. Третьим важным греческим городом Добруджи была Истрия. Возможно, в римскую эпоху она обладала статусом civitasperegrinastipendiaria. В начале

в. н. э. правитель Нижней Мёзии Маний Либерий Максим закрепил за городом сельскую округу -- hora(греч.)⁶⁸.Его население, преимущественно греческого происхождения, хотя среди жителей было немало римлян, насчитывало приблизительно 10--15 тыс. человек. В округе размещалось несколько настоящих греческих сельских поселений -- komai(греч.).В районе Истрии (regioHist- пае) -- более крупной административной единице -- располагались разные сельские поселения. VicusQuintionis (вик Квинтион) давал приют ветеранам, римским гражданам и коренным бесам⁶⁹. Еще в одном vicus с неизвестным названием жили ветераны и местные граждане⁷⁰, а в vicus Секундини -- римские граждане и коренные лай⁷¹. Наконец, ряд поселений носили гето-дакийские названия -- Арцидава и Бутеридава⁷².Наряду со старыми греческими городами в римскую эпоху существовали и более поздние города, основанные римлянами. Об отдельных населенных пунктах упоминает Птолемей⁷³, называя их poleis Полисами (греч.).: Суцидава, Аксиополь, Карсий, Троесм, Диногеция, Новиодун, Эгисс. Многие исконные центры коренного населения развивались благодаря присутствию римской армии. Так, помимо уже вышеупомянутых отметим Халмир, Сальсовию, Капидаву и Аррубий.

Траян возвел в ранг муниципия поселение Трофей Траяна (Тгораеит Traiani)⁷⁴. Важный военный центр в Троесме, где стоял Пятый Македонский легион, находившийся там с начала II в. н. э., лишь при Марке Аврелии становится муниципием. Весьма вероятно, что здесь проводился ежегодный conciliumprovincial ¦ ⁷⁵, как можно предположить на основании двух надписей, указывающих на пребывание здесь sacerdosprovinciae Жреца провинции (лат.).. Другие населенные пункты, такие, как Суцидава, Флавиана, Алтин, Цимбрианы, Саци- дава (некоторые из них были военными vici, другие -- civitates коренных жителей), не получили такого развития и таких возможностей. Население этих vici составляли римляне, коренные жители и греки, как, например, в Ульмете⁷⁶ на территории Капидавы. Третьим муниципием являлся, скорее всего, Новиодун.

По уровню урбанизации Добруджа отличалась от Дакии. Из ее трех крупных греческих городов и трех римских муниципиев ни один не получил статуса колонии (colonia). И в количественном, и в качественном отношении она значительно уступала Дакии по уровню урбанизации. Однако процесс развивался и здесь. Структура населения Добруджи отличалась еще большей разнородностью. Поселения civesRomaniconsistentes сосуществовали с поселками коренного населения, а говорившие на латыни с носителями греческого и фрако-гето-дакского языков, тогда как свидетельств о подобных явлениях в Дакии у нас нет. Она характеризуется лингвистической однородностью в сравнении с Нижней Мёзией, где с латынью конкурировал греческий язык.

По социальной структуре Добруджа мало чем отличалась от других областей римского мира. Местное общество характеризовалось как социальной, так и этнокультурной разнородностью.

Осталось несколько свидетельств об отдельных социальных категориях, таких, как, например, перегрины или дедитиции. Население греческих крепостей в подавляющем большинстве состояло из перегринов или представителей коренного населения. Дедитиции использовались как рабочая сила в имениях сельской округи. Там же проживали и колоны, выступавшие в роли сельскохозяйственных рабочих.

В городах и поселениях на Нижнем Дунае римские граждане не были многочисленны. Одна из надписей, где упоминается civitasAusdecensium⁷⁷, удостоверяет проживание там перегринов из числа авсдеценов и даков, переселенных с северного берега Дуная (возможно, дедитициев).

В IV в. н. э. произошли значительные социальные изменения. В общественной системе империи выделились две крупные категории поселения -- honestiores и humiliores. Тогда же обозначилась социальная группа curiales Куриалов -- членов городских советов (лат.)., представлявшая высший социальный слой свободного городского населения. Вырос социальный вес lim- itaneV* -- солдат-земледельцев, а следовательно, увеличилось значение мелкого землевладения. Тогда же начала снижаться экономическая ценность рабов, поскольку все интенсивнее стал использоваться труд колонов.

Особенности греко-римско-византийской цивилизации

Основные элементы греческой цивилизации проникли в Добруджу задолго до нашей эры одновременно с основанием греческих городов на побережье Черного моря. Эти элементы вышли и за пределы крепостных стен, оказав заметное влияние на образ жизни коренного населения. Поэтому римляне в Добрудже встретились с уже знакомым с городской жизнью обществом. Заслуга римлян заключалась в том, что они упрочили здесь этот тип цивилизации. В греческих городах И --III вв. н. э. возводились такие новые объекты, как термы в Истрии или дополнительные портовые сооружения в Томах.

Символом римского владычества над Добруджей является триумфальный монумент, воздвигнутый Траяном в Адамклиссах (Трофей Траяна). Посвятительная надпись гласит, что в 109 г. н. э. его возвел Марс Ультор в честь победы, одержанной над даками и сарматами в 102 г. н. э., когда коалиция варваров под предводительством Децебала вторглась в Нижнюю Мёзию. На 54 метопах выразительно воссозданы образы варваров, принимавших участие в этих событиях. Неподалеку от монумента находился алтарь-кенотаф и мавзолей. Надпись на кенотафе увековечила память о 3800 римских солдатах, павших на поле брани. Мавзолей представлял собой сооружение из каменных кругов, сходящихся в центре, и, возможно, был гробницей Praefectuscastromm Префекта (начальника) военного лагеря (лат.)., погибшего в сражении.

Начиная с эпохи тетрархии «Правление четырех» -- проведенное по инициативе императора Диокле-тиана (284 -- 305 гг.) разделение империи на четыре части, управляемые двумя августами и двумя младшими соправителями -- цезарями (293 г.). и в особенности с IV в. в Добрудже широко распространяется христианство. Наряду с упоминаниями

о мучениках в письменных источниках заслуживает внимания обнаруженная в Никулицеле гробница, где на внутренней стене красной краской выведены на греческом языке имена погребенных в ней мучеников: Zotikos, Attalos, Kamasis, Philippos. В эпоху Константина Великого христианство накладывает отпечаток на позднюю римскую цивилизацию. В Добрудже известны 30 каменных базилик с элементами декора из мрамора или известняка, выстроенных в римском стиле, а в центре провинции, Томах, -- шесть раннехристианских базилик. В Истрии существовало четыре базилики, а в Каллатисе имелась базилика «сирийского» типа. В Трофее Траяна, городе, перестроенном Константином и Лицинием, известны четыре базилики, одна из которых имела баптистерий.

В IV в. городская цивилизация Добруджи переживала период расцвета. Устойчивые формы римского и ранневизантийского мира, сохранялись там еще в течение двух столетий, тогда как городская жизнь в Дакии к этому времени давно угасла.

Конец античности и переход к раннему средневековью к северу от Дуная

Возвращение Константина на северный берег Дуная

Аврелиан создал к югу от Дуная две новые провинции -- Дакию Рипенскую (Прибрежную) со столицей в Ратиарии и Среднюю Дакию со столицей в Сердике. Как уже отмечалось, название Дакия должно было сохраняться в списке провинций, чтобы придать всему действию характер территориальной «реорганизации». Дакийские легионы были размещены на Дунае: Тринадцатый Сдвоенный -- в Ратиарии, Пятый Македонский -- в Эске. Впрочем, известно, что Аврелиан сохранил стратегические форпосты у переправ на северном берегу реки, такие, как Дробета и Суцидава, а также другие небольшие castella, охранявшиеся войсками армии южнодунайских Дакий. Этой оборонительной концепции придерживались и императоры времен тетрархии. Теперь найдены сведения о римских гарнизонах, занимавших позиции в северо-дунай- ских фортификациях типа quadriburgium «Четырехградья» (лат.).

4 История Румынии в Горне, Пожежене, Диерне, Трансдиане, Пуцинеях, Хинове, Батоци, Извору-Фру- мосе, Острову-Маре, Извоареле, Десе, Бистреце. Эта полоса по левому берегу Дуная могла считаться частью территории империи. Благодаря ей связь между империей и территориями бывшей Дакии никогда не прерывалась окончательно.

В эпоху Константина Великого римская политика на дунайской границе вновь активизировалась. Основание здесь двух первых столиц Константина -- Сирмия и Сердики (вторую, как говорят, он считал своим Римом) -- подчеркивало особое значение этого региона и демонстрировало смещение геополитического центра тяжести Римской империи в юго-восточную часть Европы. Если вначале император продолжал политику предшественников и принимал меры по укреплению дунайской границы, то, собравшись перенести столицу в Константинополь, он после 328 г. н. э. перешел к новой наступательной политике в Нижнем Подунавье. Захват северодунайской Дакии играл, несомненно, очень важную роль в его планах. Не исключено, что свое значение имели и субъективные мотивы: стремление сравняться с Траяном или даже превзойти его, создав самую великолепную военную и политическую модель IV в. Именно поэтому между Эском и Суцидавой⁷⁸ был сооружен каменный мост через Дунай. Археологические сведения об опорах моста Константина дают основания предполагать, что он был построен по образцу моста в Дробете. Основание и три опоры были сложены из камня, а настил, перекрытия и пролеты сооружены из дерева. По всей вероятности, работы производились между 324 и 328 гг. В честь открытия моста выпустили памятную медаль, запечатлевшую императора в военном облачении. Он шествовал по мосту, и его вела за руку богиня Победа.При Константине Великом были отремонтированы укрепления на северном берегу Дуная, самыми важными из которых были лагеря в Дробете и Сучаве, а также построена новая крепость -- Константина Дафна⁷⁹ напротив крепости Трансмариска, расположенной на южном берегу. Кроме того, была отремонтирована старая римская дорога, шедшая на север, кРомуле, через долину Олта. Этот факт подтверждает милевой столб с выбитыми на нем именами Константина и его сыновей -- цезарей Константина и Константа⁸⁰, -- отмечавший расстояние в первую тысячу шагов от моста. Все эти действия свидетельствуют не только о намерениях Константина Великого вновь захватить северодунайскую Дакию, но и о попытках их осуществить⁸¹.

После основания Константинополя Константин вновь обратил свои взоры на северный берег Дуная, где в 332 г. разгромил на равнине Мунтении племена вестготов и тайфалов, напавших на союзников римлян -- сарматов-аргарагантов -- в западной части Баната. После этой победы Константин заключил с вестготами и тайфалами союз, по которому они становились федератами в Мунтении. Константин получил титул GothicusMaximus\ так как вследствие его действий в дунайском регионе установился мир, не нарушавшийся на протяжении тридцати лет.

Восстановление римской власти на части южной территории северодунайской Дакии означало и воссоздание там наиболее существенных элементов провинциальной жизни: монетного обращения, армии и торговли. Для этого периода характерно увеличение количества мелких бронзовых монет, используемых в повседневных сделках. Все эти факторы определили рост количества монет к северу от Дуная. Больше монет, очевидно, ходило на юге Олтении и в Банате, где найдены многочисленные клады. Отсюда монеты через горы попадали в Трансильванию, в дако-римские поселения, сохранившиеся после ухода римских властей из Дакии. Несколько кладов, найденных в Трансильвании, например в Хунедоаре, Пасуле, Вылкане, Ниреше, состоят главным образом из монет I --III вв. и даже времен республики, к которым позднее добавились отдельные предметы из бронзы, изготовленные в первой половине IV в. Возможно, владельцами этих передававшихся из поколения в поколение кладов были местные дако-римляне. Одни из них начали делать накопления еще во времена существования провинции Дакия, другие продолжали заниматься этим и в IV в. Для местного дако-римского общества возвращение империи на северный берег Дуная означало восстановление и активизацию товарно-денежных отношений.

Начало эпохи переселения народов. Побежденные Константином Великим готы обосновались в регионе Северного Причерноморья в III в. н. э. Они вторгались в дунайские провинции и опустошали их еще в годы правления Деция. Потом последовал период их нашествий через Черное море на Малую Азию и Грецию, конец которым положили победы римлян при Клавдии II и Аврелиане.

В начале IV в. наблюдается ощутимый рост плотности населения в равнинных областях за Карпатами благодаря притоку новых жителей. Осевшие в этом регионе вестготы жили в сельских поселениях, занимаясь, наряду со скотоводством и ремеслом, земледелием, что способствовало динамичному социальному развитию. В результате смешения более старых народов: сарматов, гето- даков и карпов -- образовалась новая общность во главе с вестготами, обладавшими политической властью. Археологи констатируют, что на обширном пространстве сложилась единая культура, известная как Черняховская культура типа Сынтана де Муреш. Новое варварское сообщество, связанное с миром римлян, испытывало влияние римской культуры и заимствовало у империи многие технические достижения. Период спокойствия после заключения союза с империей в 332 г. совпадает с периодом наивысшего расцвета культуры Сынтана де Муреш -- Черняхово Название Черняховской культуры на территории Румынии..

Тогда же духовное воздействие на вестготов начало оказывать появление в их поселениях первых христиан. В 341 г. гот Ульфила был направлен империей служить епископом у готов-христиан. Позже, в 348 г., его изгнали варвары-язычники, обосновавшиеся со своими союзниками на южном берегу Дуная.

Прежде стабильная социально-политическая обстановка в НижнемПодунавье стала ухудшаться в последней четверти IV в. На территориях за Днепром преобладала другая ветвь готов -- остготы, которыми правил король Эрманарих. В 376 г. внезапно появились пришедшие из степей Центральной Азии гунны и теснимые ими аланы. Распространившаяся, подобно цепной реакции, паника описана в литературных источниках так: «ChuniinHalanos, HalaniinGothos, GothiinTaifalosetSarmatasinsur- rexerunt» *⁸² Эрманарих был убит, а остготы оказались «включены» в гуннскую конфедерацию. Король вестготов Атанарих попытался остановить нападавших на Днепре⁸³. Несмотря на то что он не добился военных успехов, гунны на время замедлили дальнейшее наступление и не прогнали вестготов на юг. Однако обострение противоречий между романизированной группировкой и поборниками старых традиций внутри вестготского общества не позволило использовать эту передышку. Отряды вестготов, пользуясь поддержкой императора Валента, под началом Фрити- герна и Алавива осенью 376 г. перешли на территорию империи. По всей вероятности, их примеру последовали и другие варвары, например отряд остготов и аланов во главе с Алафеем, Сафраком и Фарнобием. Атанарих, остававшийся на Северном Дунае, вынужден был выбирать между необходимостью нанести сокрушительный удар по гуннам и возможностью бегства в Римскую империю. В конце концов отряд под предводительством Атанариха перешел Дунай, чтобы найти спасение у римлян.

По данным археологии, эти события, очевидно, относятся к концу периода культуры Сынтана де Муреш --Черняхово. Подтверждением этой версии служат некрополи на юго-востоке Трансильвании, датируемые второй половиной IV в. Кроме того, найдены клады, например в Валя-Стрымбе, где сохранились украшения, типичные для этой культуры, а также отчеканенные при императоре Грациане (367 -- 383 гг.) серебряные и золотые монеты. На основании других исследований можно привести доказательства, что на всем обширном ареале распространения культуры Сынтана де Муреш -- Черняхово поселения продолжали существовать и в первые десятилетия V в. Эта гипотеза достоверна также в отношении Трансильвании. К. Хоредт показал, что в Трансильвании кладбища культуры Сынтана де Муреш -- Черняхово относятся к последней фазе ее существования, т. е. ко времени между 376 и 425 гг.

В первые два десятилетия V в. центр гуннской конфедерации переместился в долину Тисы. В пределы Римской империи они вторгались нерегулярно, поскольку путь в Паннонию проходил не по долине Дуная, а через спускавшиеся в долину Тисы ущелья и горные перевалы Северных Карпат. Об использовании этого пути гуннами свидетельствует княжеская гуннская могила в Кон-чештах на реке Прут в Северной Молдове, относящаяся к первым десятилетиям V в. Только после того как в Паннонии обосновались другие народы, примкнувшие к гуннам, такие, как гепиды, гуннская конфедерация начала совершать регулярные нападения на Римскую империю.

На территории бывшей провинции Дакия археологи не отмечают следов присутствия гуннов. Находки, состоящие по большей части из бронзовых ритуальных котлов и золотых диадем, характерны для Северной Молдовы, Мунтении и главным образом для Подунавья. Своим происхождением они обязаны гуннским наемникам в римской армии или являются следами вторжения на Балканы в 447 г. гуннов, обосновавшихся в долине Тисы. Таким образом, мы не можем говорить о непосредственном господстве гуннов над Трансильванией и Банатом, хотя этот регион находился недалеко от их центра власти. Однако гунны не могли обойти вниманием жизненно важные природные ресурсы Трансильвании. Речь идет прежде всего о соли, в которой так нуждались народы, занимавшиеся скотоводством. В гуннскую конфедерацию входили гепиды, территория которых располагалась к северо-западу от Трансильвании. Следовательно, вполне вероятно, что именно они взяли на себя роль посредников между гуннами и населением Т рансильвании.

Данные археологических исследований свидетельствуют о том, что на рубеже IV --V вв. важнейшие культуры Центральной и Восточной Европы: пшеворская, свебская и Черняховская -- переживали кризис, ознаменовавший последний этап их существования. Пришедшие в движение народы покидали старые поселения, вследствие чего археологический облик поселений и некрополей становится смешанным, гетерогенным, соответствующим этническому многообразию. Археологические исследования выявили существенные изменения, указывающие на начало эпохи Великого переселения народов. Раскопки памятников этого периода на северо-западе Румынии внесли ясность в этот вопрос. Уже известен ряд поселений в долине Баркэулуй, в Мишке и Суп- лакуле-де-Баркэу, в Орадя-Салке и в сердцевине карпатской дуги в Сучаге. Хронологически они охватывают промежуток времени между 380 и 440 гг. и принадлежат к переходному периоду и собственно «эпохе гуннов». Эти поселения были основаны не только местными жителями, но и, по всей вероятности, первыми группами гепидов.Установить точную дату начала проникновения гепидов в Тран- сильванию нелегко. Необходимо иметь в виду, что они начали заселять северо-западную часть Румынии (в обширной зоне нижнего течения Сомеша) очень давно, вероятнее всего с конца III в. и, бесспорно, с IV в. н. э. Однако лишь после ухода остготов на Балканский полуостров (471 г.), а потом на запад гепиды действительно стали осваивать прежнюю территорию гуннов к востоку от Дуная, а также более отдаленные области на западе Румынии, расположенные к северу от реки Муреш. Археологические данные позволяют заключить, что именно в это время гепиды с северо-востока Венгрии (область Саболч -- Сатмар -- Берег) перебрались на юг от линии Тисафюред--Хайдубесермены--Детрецен. Возможно, в результате такого перемещения они заселили и равнинную зону на западе и северо-западе современной Румынии. В пользу этой версии говорит открытие в самой отдаленной области на северо-западе Румынии захоронений с трупоположением, в Диндештах и Генчи и особенно захоронение воина в Валя-луй-Михай. Его можно довольно точно датировать последней третью V в. Тем не менее известные клады в Шимлеуль-Сильванией и Тэутенях четко локализуют центр германцев на низменности Шимлеу и поблизости от нее. ,

На северо-западе Румынии, судя по всему, имеются отдельные памятники «меровингской» культуры, которую археологи связывают с гепидами. На время появления так называемых кладбищ с рядами могил указывает уже упомянутое захоронение в Валя- луй-Михай, принадлежавшее, вероятно, представителю гепидской знати, а также погребения в Орадя (скорее всего, там было большое кладбище), датируемые второй половиной V в. или его концом. Если пышные могилы в долине Малого Сомеша (Апахида) и Сомешени, которые относят к последней трети V в., на самом деле принадлежали гепидам, тогда эти открытия позволяют приблизительно восстановить путь гепидов в направлении Трансильвании. Скорее всего, его можно проследить даже с более давнего времени, а точнее, с периода после распада государства гуннов. Кроме того, возникает предположение, что гепиды расселялись по территории в двух направлениях. Они продвигались с северо- востока (давний район проживания гепидов) и запада (междуречье Тисы, Муреша и Кришури -- центральная область их обитания) по всегда оживленному коридору долины Муреша.

С точки зрения археологии самым ярким подтверждением господства гепидов в Трансильвании является известный комплекс в Морешти (уезд Муреш), где давно были изучены поселение и прилегающее к нему кладбище. Основные следы памятников относятся к первой половине VI в., хотя предпринимались попытки датировать начало поселения здесь гепидов второй половиной V в., а отдельные исследователи на основании различных категорий артефактов настаивали на их сосуществовании с местным романизированным населением. Однако данные многочисленных раскопок в северо-восточной части Трансильвании (уезд Бистрица-Нэсэуд) и в поселениях в Братей, по-видимому, указывают на тот же период (конец V в., а также первая половина и середина VI в.).

С высокой степенью вероятности на сегодняшний день можно восстановить северо-восточную границу королевства гепидов. На северо-востоке современной Румынии она не заходила за линию, на которой расположен нынешний город Карей (южный край бывшего болота Эчедя), а затем спускалась к юго-востоку, до линии старого римского лимеса на севере Трансильвании. По этой же линии позднее установили границу и авары.

Материалы раскопок княжеских могил в Апахиде, Турде (бывший лагерь легионеров) и находки в Алба-Юлии (также бывший лагерь) подтверждают существование в Трансильвании в конце V и в VI в. центров власти гепидов. Им была подчинена не очень большая территория, по своим размерам вполне сопоставимая, однако, с варварскими королевствами в Западной Европе. Византийское происхождение престижного погребального инвентаря свидетельствует о наличии у гепидов дипломатических отношений с Византийской империей.

Преемственность и перемены на северном берегу Дуная

На протяжении раннего периода эпохи переселения народов (впрочем, и позднее) ситуация на территории сегодняшней Румынии постоянно изменялась. Достаточно сказать, что восточные и северо-восточные территории страны, а затем и Трансильвания находились под властью гепидов, а впоследствии это же пространство входило в Аварский каганат. С другой стороны, Добруджа до начала VII в. оставалась римско-византийской провинцией, а на северном берегу Нижнего Дуная до того же времени существовали византийские укрепления. Картина оставалась столь же разнообразной и в более поздние периоды (VII --X вв.). Тогда на территории, простиравшейся от Южных Карпат до Южной Трансильва- нии, а также в южной и центральной части Молдовы возникла так называемая культура Дриду, или балкано-дунайская, сходная по своим основным чертам с культурой Болгарского царства, откуда, вероятнее всего, она и ведет свое происхождение.

Археологи констатируют на территории Трансильвании наличие многочисленных этнических групп. В этом регионе выявляют различные культурные пласты с ярко выраженной этнической принадлежностью. Картину разнообразных культур можно составить, исходя прежде всего из особенностей похоронных обрядов и ритуалов: кладбища типа Банд-Ношлака (поздние гепиды или, по мнению отдельных историков, гепидо-римляне), группы захоронений в Медиаше и Нушфалэу-Сомешени (славяне, иногда под сильным влиянием аварской среды), группа Гымбаш (авары), группа Чумбруд (возможно, моравские славяне), группа «Бланди- ана А» (обозначение культуры Дриду в Трансильвании), группа Клуж (по мнению К. Хоредта, уже связанная с приходом первых мадьяр).

Поворотным моментом в истории всего Карпатского региона стало нашествие авар, расселившихся на этих территориях в 567 --568 гг. Таким образом был положен конец политическому контролю над этим регионом со стороны лангобардов и Јепидов с их относительно непрочными политическими образованиями. Кроме того, авары служили проводниками интересов Византийской империи, умело осуществлявшей политику нейтрализации варваров без применения оружия.

Так, спустя век после нашествия гуннов эта обширная территория вновь переходит под владычество восточного народа, насаждавшего собственную модель устройства. Данные археологии позволяют сделать вывод, что Аварский каганат имел полиэтничную структуру, поглотив остатки германских народов (преимущественно гепидов), римлян и в значительной мере славян. Как представляется, именно аварское вторжение побудило последних к миграции. Спустя два десятилетия авары предприняли целый ряд походов против Византийской империи (проникая порой во внутренние районы Балканского полуострова). Их набеги привели к ослаблению дунайских границ и открыли путь славянским нашествиям.

Значительная часть территории теперешней Румынии оказалась под контролем Аварского каганата: собственно Трансильвания, Кымпия-Вестикэ (к северу и югу от Муреша) и расположенная ближе к северу Кымпия-Эрулуй. Есть предположения, что по крайней мере до начала упадка военного могущества каганата (после неудачной осады Константинополя в 626 г.) авары косвенно контролировали и южнокарпатские области Румынии, особенно если принять во внимание, что в конце VI в. они совершили поход против поселившихся там славян. В таком случае это формальное владычество, иногда принимавшее форму совместных с другими племенами походов, существенно ослабло после 626 г., а с появлением протоболгар Протоболгары (т. е. «первоболгары») -- принятое в исторической науке ус-ловное название тюркских племен болгар (булгар), в конце VII в. создавших свое государство на территории сегодняшней Болгарии, основное население которого состояло из славян, позднее также ставших называться болгарами. на северо-востоке Балканского полуострова и вовсе прекратилось.

Интересным и показательным фактом для понимания позиции авар по отношению к Трансильвании является то, что они никогда не расселялись на данной территории, хотя их потребность в обеспечении контроля над путями, ведущими с северо-востока, не вызывает сомнений. Объясняться это может лишь отсутствием интереса к непригодной для жизни кочевников зоне. Проблема военного контроля над Трансильванией решалась с помощью славян, которых сначала допустили к бывшей римской границе по реке Муреш, а потом расселили еще южнее для выполнения определенных военных задач. Значительные группы славян в VI в. проникли в юго-восточную часть Трансильвании, о чем свидетельствуют раскопки поселений.

На северо-западе территория, заселенная первыми аварами, ограничивалась северной и северо-восточной частями среднего бассейна реки Эриу. Возможно, эта область находилась в зависимости от региональной группировки, имевшей военный и адми- нистративно-политический центр в районе нынешнего венгерского города Нырегихаза.

Богатые могилы первых авар известны на Западной равнине (Кымпия-Вестикэ) -- погребальный инвентарь здесь преимущественно относится к первой половине VII в. (Фелнак, Сынпетру- Джерман, Перегу-Маре, Шиманд). Большая часть аварских погребальных комплексов того времени сосредоточена в долине Муреша, в том числе во внутренней части Трансильвании. По местам расположения этих комплексов можно восстановить маршрут продвижения авар. Неясной остается ситуация с территорией на южном берегу Муреша (Банат), где несколько захоронений явно аварского происхождения принадлежит к более поздней эпохе. Однако из литературных источников мы знаем, что на западе Баната в 596 и 599 -- 601 гг. происходили аваро-византийские столкновения, во время которых византийский военачальник Приск разрушил три деревни гепидов, находившиеся там.

Таким образом можно сделать вывод, что часть Трансильвании -- равнинные области на западе и северо-западе Румынии -- входила в Аварский каганат и находилась под его политическим контролем. Что же касается собственно Трансильвании, то, по всей вероятности, авары проживали преимущественно в области среднего течения Муреша, что, возможно, связано с наличием там соляных копей. В целом создается впечатление, что Трансиль- вания не входила в сферу особых интересов каганата. В раннеаварскую эпоху отдельные группы славян были расселены в юго- восточном регионе, другие допущены на северо-восточную границу (на северо-западе теперешней Румынии). Интересы авар там имели экономический и стратегический характер. Постепенно, с согласия и под контролем авар, территория обитания славянского населения расширилась как в юго-восточном, так и в северо- западном направлении. В стратегических пунктах на севере Трансильвании (долина Малого Сомеша) и за горами Месеш (низменность Шимлеу) уже со второй половины VII в. или, самое позднее, в начале следующего столетия были размещены другие группы славян (захоронения которых, вероятно, обнаружены в курганах в Сомешени и Нушфалэу). Предполагается, что они выполняли главным образом обязанности по охране северо-восточной границы каганата. Роскошный пояс (знак определенного социального или военного ранга), найденный в одном из курганов Сомешени, свидетельствует о существовании славянской знати, бесспорно испытывавшей сильное влияние аварской моды того времени.