Мусульманские общины на Урале в годы либерализации государственно-религиозной политики в СССР

Размещено на http://www.allbest.ru/

МУСУЛЬМАНСКИЕ ОБЩИНЫ НА УРАЛЕ В ГОДЫ ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛИТИКИ В СССР

Великая Отечественная война стала решающим условием изменения отношения руководства СССР к Исламу. Смертельная угроза, нависшая над Советским государством, заставила его руководителей обратить свои взоры к религиозным конфессиям. Тем более, что гитлеровская Германия не скрывала своего желания перетянуть на свою сторону советских мусульман, обещая им полную религиозную свободу и возможность национального самоопределения. 10 марта 1942 г. народный комиссар НКВД Л. П. Берия официально признал, что немцы используют открытие храмов в своих пропагандистских мероприятиях и предложил комплекс контрмероприятий¹. Руководители Советского государства осознавали всю серьезность и трагичность положения, трагизм ситуации потребовал от партийно-государственных органов СССР коренной перестройки государственно-религиозных отношений. Новый курс политики властей в вопросах религии сопровождался целым комплексом мероприятий. Прекращается закрытие мечетей в стране, хотя инерция запрета некоторое время еще после начала войны продолжала сохраняться. Так, решением Челябинского облисполкома от 23 июня 1941 г. были закрыты пять церквей и одна мечеть в деревне Аджитарово Аргаяшского района Челябинской области, с 25 по 1 сентября Свердловский облисполком принял решение о закрытии девяти церквей и двух часовен².

Муфтий Г. Расулев в августе 1941 г. выступил с обращение к мусульманам. Мусульмане СССР единодушно объявили фашистской Германии священную войну «газават». 15-17 мая 1942 г. в Уфе на совещании членов ЦДУМ под руководством муфтия Г. Расулева произошло знаковое событие: было принято «Обращение представителей мусульманского духовенства к верующим по поводу немецко-фашистской агрессии». Оно было проникнуто духом патриотизма, желанием донести до верующих боль за судьбу страны и мобилизовать их на защиту Отечества; в нем были изложены основы патриотической мотивации для мусульман в новых исторических условиях. В обращении Духовного управления говорилось: «Фашисты залили кровью наши мирные поля. Они убивают невинных женщин, стариков и детей. Гитлер решил установить царство варварства, истребить мусульманскую веру. Мусульманское духовное управление призывает всех правоверных встать на защиту родной земли, молиться в мечетях за победу Красной Армии и благословить своих сыновей, сражающихся за правое дело... Люби страну свою, потому что таков долг правоверного»³. Это обращение было отпечатано в типографии большим тиражом на татарском, башкирском, казахском, узбекском языках, было переведено на иностранные языки: арабский, турецкий, фарси, хинди и было отправлено в разные государства и напечатано в газете «Труд». В 1943 1944 гг. были открыты духовные управления в Ташкенте и на Кавказе.

Великая Отечественная война 1941-1944 гг. пробудила высокие патриотические чувства советских людей, в том числе и верующих. С первых дней войны многие главы церквей выступили с осуждением варварского нападения фашистов на нашу страну, с призывом встать на защиту родины, организовать сбор средств в фонд обороны страны. ЦДУМ в Уфе собрало на строительство танковой колонны около 10 млн р., в том числе сам муфтий сдал лично 50 тыс. р. О собранных средствах муфтий Г. З. Расулев сообщил телеграммой председателю Государственного Комитета обороны И. Сталину. Была получена ответная телеграмма с благодарностью за вклад в дело обороны. Телеграмма муфтия и ответ на нее были опубликованы в газете «Известия», что не могло не вызвать общественный резонанс⁴. Церковь (мечеть) де-факто была признана социальным институтом, оказывающим заметное влияние на патриотическое воспитание населения и давшего возможность мусульманам относительно легально существовать. С началом Великой Отечественной войны десятки тысяч мусульман Урала, позабыв о притеснениях государства, по призыву и добровольно пошли с оружием в руках защищать Родину. Занятая мусульманским духовенством патриотическая позиция ломала стереотипы, насаждаемые до войны. В массах верующих зрела убежденность в том, что государство должно пойти на новые шаги в деле нормализации отношений с мусульманским сообществом уммой.

Партийно-государственное руководство страны, исходя из изменившейся военно-политической обстановки, стало более лояльно относиться к религии и ее организациям и учреждениям, но одновременно не отказывалось от стратегической цели искоренения религии в умах людей, ликвидации ее институтов. В письме председателя Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР Е. Ярославского от 26 марта 1942 г. секретарю Чкаловского обкома ВКП (б) по агитации в связи с приостановкой деятельности областного Совета СВБ отмечалось: «Мы просим Вас восстановить деятельность областного Совета СВБ. Ни ЦК ВКП (б), ни СНК СССР, в частности ни Центральный Совет СВБ СССР не довели директив по ликвидации на местах организации СВБ. Согласно указанию директивных органов, ЦС СВБ СССР своим постановлением президиума от 27 июня 1941 г. дал местам директиву о перестройке работы организаций СВБ в условиях Великой Отечественной войны. В настоящее время на местах организации СВБ ведут и обязаны вести главным образом антифашистскую пропаганду по тематике, утвержденной ЦС СВБ, и принимают и обязаны принимать самое активное участие в оказание конкретной помощи фронту (сбор подарков и теплых вещей бойцам Действующей Красной Армии, сбор средств в фонд обороны, участие в воскресниках, сборе металлолома, шефства над госпиталями и т. д.). Нет никакого основания для ликвидации одной из массовых организаций, хотя эта организация по политическим соображениям данного момента и свернула на время свою специфическую антирелигиозную деятельность»⁵. То есть произошла смена тактических задач, но стратегическая цель осталась прежней, она была только отодвинута.

С началом войны действовавшая с 30-х гг. государственная религиозная политика потребовала коренного изменения. К этому побуждало, с одной стороны, активное открытие храмов на оккупированных немецкими войсками территориях, с другой стороны патриотическая позиция подавляющего большинства религиозных объединений и верующих СССР. С осени 1941 г. практически прекратились аресты духовенства, из заключения стали освобождаться десятки священнослужителей.

В ряде мест религиозным организациям был разрешен сбор средств для фронта, распространение патриотических воззваний, общественная молитва о победе, открыты, хотя и без юридического оформления, молитвенные здания. Мусульманские общины оказывали поддержку семьям воинов, в мечетях организовывался сбор материальной помощи для нуждающихся граждан. Однако патриотическая деятельность ограничивалась сбором пожертвований на благотворительные цели и внесением сумм только на текущий счет, не допускалась непосредственная связь с госпиталями, больницами, детскими учреждениями.

В годы войны в немногих сохранившихся мечетях проводился сбор теплых вещей, продуктов, денег, которые приносили верующие для нужд обороны, проводилась подписка на облигации государственного займа. Так, в январе 1945 г. мусульмане села Верхние Чебеньки Чкаловской области внесли в Фонд обороны 1680 р. наличными и приобрело облигаций госзайма на сумму 22780 р. Чкаловская мусульманская община в 1946 г. подписалась на госзаем на общую сумму 30 тыс. р.⁶ ЦДУМ направило в мусульманские общины богословско-правовое заключение (фетву) об обязательности для правоверных «закята» (налога в пользу нуждающихся). В одной из таких фетв отмечалось, что все правоверные, имеющие в семье собственность на сумму 16 тыс. р. и более (в ценах 1945 гг.), исключая зимнюю и летнюю одежду, постельные принадлежности, дойную корову и запас пищи на 10 дней, обязаны ежегодно выплачивать по одному рублю с каждых 40 р. стоимости имущества⁷.

Но коренной поворот в деле нормализации государственно-церковных отношений наступил лишь в третий год войны, после известной встречи 4 сентября 1943 г. И. В. Сталина с руководством Русской Православной церкви. Принятые на ней решения стали быстро претворяться в жизнь. Советское правительство предприняло ряд мер по расширению прав религиозных организаций.

Так, 8 сентября 1943 г. на Архиерейском соборе был избран патриарх Московский и Всея Руси и Священный Синод. Постановление Совнаркома СССР предусматривало организацию Совета по делам РПЦ, открытие православного богословского института, богословско-пасторских курсов и порядок открытия церквей. Упорядочение государственно-церковных отношений распространялось и на другие религиозные организации, действующие в стране.

Молитвенные обращения религиозных объединений, их практическая помощь делу обороны имели важное значение: укреплялось чувство патриотизма у верующих, пробуждалось национальное самосознание, оттесненное за предыдущие годы пролетарским интернационализмом. Воззвания духовных лидеров ислама находили отклик у верующих и неверующих, пробуждали у них сомнения в правильности навязывавшегося в течение последних десятилетий взгляда на религию как на «классовых врагов».

27 сентября 1944 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «Об организации научно-просветительской пропаганды», где уже не было ни слова о религии (вместо `религии' слова `суеверия' и `предрассудки'), не были определены задачи непосредственной научно-атеистической работы. Основным содержанием научно-просветительской пропаганды должно быть материалистическое объяснение явлений природы, разъяснение достижений науки, техники и культуры. С этой целью рекомендовалось организовать лекции о строении Вселенной, о возникновении и развитии жизни, в том числе человека, о причинах болезней и т. д.⁸

А перед этим был принят важный государственный документ, разрешавший передачу зданий, имущества, предметов религиозного культа верующим. 30 июля 1944 г. было принято Постановление СНК СССР за № 811, согласно которому национализированное имущество подлежало передаче в бессрочное, бесплатное пользование зарегистрированным религиозным общинам.

Ввиду того, что в органы власти поступали обращения не только от православных, но и верующих других конфессий по вопросам открытия молитвенных зданий, регистрации общин постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 19 мая 1944 г. был учрежден Совет по делам религиозных культов при СНК СССР. Таким образом, появился орган для осуществления связи между правительством с другими религиями, кроме православной. Совет занимался регистрацией религиозных общин, вопросами открытия молитвенных зданий и духовных школ, организацией паломнических поездок за рубеж, проведением съездов и мероприятий. В каждой области от СРК работали его уполномоченные, подчинявшиеся Совету.

Были приняты документы, облегчившие положение общин и служителей культа: постановление комиссии при СНК СССР по освобождению от мобилизации священнослужителей официально зарегистрированных религиозных организаций и действующих культовых зданий (26 февраля 1945 г.); постановление Совета Народных Комиссаров СССР «О молитвенных зданиях религиозных обществ», предоставившее религиозным организациям ограниченное право юридического лица (28 января 1946 г.) постановление Совета Министров СССР «О порядке обложения налогом служителей религиозных культов» (3 декабря 1946 г.). Данный документ несколько снижал уровень налогообложения духовенства. В августе 1948 г. был смягчен паспортный режим для священнослужителей. Некоторые постановления несли на себе печать пропагандистской направленности, как например, освобождение от мобилизации. Ведь война уже заканчивалась, и, главное, основная масса имамов, как страны, так и Урала, находилась в преклонном возрасте. Тем не менее, эти, как и другие, шаги были встречены верующими положительно. Постановления реально предоставляли мусульманским общинам определенные права и даже некоторые льготы. 1944 г. был возобновлен хадж (паломничество) для мусульман в Саудовскую Аравию, прекращенный с 1920 г. В 1945 г. было открыто средне-специальное медресе «Мир-Араб» в городе Бухара Узбекской ССР, являвшийся единственным мусульманским духовным учебным образованием в СССР до 1971 г. К 1949 г. на территории СССР насчитывалось 415 зарегистрированных мечетей, это был пик регистрации⁹, но в то же время число незарегистрированных имамов более чем в 10 раз превышало число официально зарегистрированных, достигая по самым скромным подсчетам 3 тысячи человек¹⁰.

Рост патриотического самосознания, встречное движение государства и общества к единению способствовали активизации мусульманского населения. Первыми в Чкаловской области в январе 1944 г. с заявлением об открытии мечети обратились верующие мусульмане села Мукменево Асекеевского района. Однако к этому времени был создан только Совет по делам РПЦ, поэтому заявителям ответили, что рассмотрение вопроса об открытии мечети не входит в компетенцию данного органа¹¹. Возвратившиеся с фронта солдаты имели уже значительно изменившиеся взгляды, они, испытавшие военные лишения, смотревшие в глаза смерти, имели более свободное мышление, и с их мнением власть уже не могла не считаться. Присутствие в мечетях демобилизованных фронтовиков также значительно укрепило авторитет веры и привлекло в храмы молодежь. Толчком к обращению оренбургских мусульман послужило участие в празднике «Ураза-байрам» в городе Чкалов (Оренбург) секретаря муфтия ЦДУМ Баймухамета Тугузбаева. 6 августа 1944 г., выступая на городском кладбище, он отчитался о работе ЦДУМ, призвал чкаловских мусульман к сбору средств в фонд обороны, сказав: «.нужно будет товарищи мусульмане собирать в среде мусульман средства для обороны нашей страны и быстрого разгрома общего врага», и в то же время выразил пожелание об открытии в городе мечети. Это выступление побудило верующих организовать сбор подписей и обратиться в городской совет депутатов с ходатайством об открытии мечети в Чкалове. Верующие города Чкалова собрали в фонд обороны 5700 р. и сдали на госзаем 20460 р.

Восемь тысяч верующих города обратились к властям с обращением об открытии мечети, и в начале февраля 1945 г. исполком областного совета депутатов трудящихся принял такое решение. Были обследованы все здания бывших мечетей, из всех была выбрана мечеть на Сенной площади (третья соборная мечеть). В заключении было сказано: «Здание мечети на Сенной площади является единственным, сохранившим внешнею и внутреннею архитектуру молитвенного дома мусульман».

Решением Совета по делам религиозных культов при СНК СССР № 269 от 16 марта 1944 г. была зарегистрирована религиозная мусульманская община верующих мусульман в городе Чкалов¹². В начале апреля того же года община мусульман и ее исполнительные органы были зарегистрированы в городе¹³. Но сама Третья соборная мечеть, ныне Центральная соборная мечеть (нынешний адрес улица В. Терешковой, дом 9 а), была открыта лишь в августе 1945 г., так как длительное время не могли переселить учащихся школы ФЗО швейной фабрики, которые размещались в здании мечети после ее закрытия. 7 апреля 1945 г. муллой Чкаловской мечети был утвержден Зиятдин Мухамеджанович Рахманкулов, 1881 года рождения. Это был очень грамотный и деятельный деятель ислама, обучавшийся в Стамбуле, владевший несколькими иностранными языками, в совершенстве знавший все догматы Корана и ввиду этого пользовавшийся большим авторитетом среди верующих. Его проповеди собирали большое количество прихожан.

Изменение государственно-церковных отношений можно было наблюдать и в вопросах повседневной жизни. Так, в 1946 г. исполком Оренбургского горсовета, учитывая пожелания верующих мусульман, принял решение об упорядочении торговли мясом: если до этого торговля всех видов осуществлялась в одном месте, то после принятия решения были выделены отдельные места для торговли свининой, говядиной, бараниной и кониной. Данное решение было положительно встречено всеми жителями города¹⁴. В 1946 г. З. М. Рахманкулов был назначен ЦДУМ мухтасибом Чкаловской области. Именно при нем открылись мечети: в селах Старо-Кульшарыпово, Султакай (декабрь 1945 г.), СтароГумерово (декабрь 1946 г.), Ново-Мусино (январь 1947 г.), город Соль-Илецк.

В то же были и случаи отказа в регистрации. Так, верующие 27 декабря 1945 г. обратились с просьбой открыть мечеть в селе Тукай Тукаевского сельсовета Александровского района Чкаловской области. 16 февраля ходатайство было возвращено с отметкой: «.составить на русском языке список написавших ходатайство с указанием Ф.И.О., возраста, места жительства». Вопрос долгое время не решался, было направлено пять напоминаний, и 6 апреля 1947 г. был получен ответ от председателя Александровского райисполкома, что бывшее здание мечети переоборудовано под клуб. Поэтому исполком считает невозможным удовлетворить просьбу группы верующих мусульман об открытии мечети в селе Тукаево. Данное решение было подтверждено решением № 1838 от 4 ноября 1947 г. исполкома Чкаловского областного Совета депутатов трудящихся¹⁵.

В 1946-1947 гг. поступило 10 ходатайств об оформлении и открытии мечетей из городов и районов Свердловской области: из Серова, Свердловска, Нижне-Сергинского, Бисертского, Красноуфимского, Манчажского, Ачитского, Сажинского районов. Однако все они были отклонены по причине отсутствия свободных помещений¹⁶.

Исходя из формальных оснований, государственные органы отказывали в регистрации религиозных общин. Так, в конце 1947 и в первом квартале 1948 г. еще в процессе рассмотрения ходатайства группы верующих мусульман села Асекеево об открытии мечети местными органами была допущена постройка молитвенного здания. В новом здании муллой Мухаметзяновым уже совершались богослужения. И ввиду этого указанием уполномоченного СРК № 9-54 от 17 ноября 1948 г. деятельность общины была прекращена. И молитвенный дом был изъят у общины и передан под библиотеку. По ходатайству верующих 26 октября было официально зарегистрировано мусульманское религиозное общество в селе Татарская Каргала Чкаловской области. Это событие было во многом знаменательным событием, так как этот населенный пункт с XVIII в, был центром ислама, сохранения и развития мусульманской культуры, достаточно сказать, что здесь было построено десять мечетей, работали мусульманские общества, библиотеки, мектебе и медресе, все они были закрыты после революции.

21 декабря 1946 г. был подписан договор о передаче в пользование общины села Татарская Каргала здания бывшей 8-й соборной мечети («Куш Манара»), которое пустовало и разрушалось. Верующие отремонтировали мечеть, и начались регулярные богослужения. В 1946-1949-е гг. посещаемость мечети составляла в будни 12-15 человек, а по пятницам 25-30 человек.

В 1944 г. в городе Троицк Челябинской области по ходатайству верующих им было возвращено здание третьей мечети. Она стала первой мечетью в области, возобновившей свою работу.

В Челябинске по просьбе 20 мусульман-фронтовиков была открыта мечеть в хуторе Миасский. Она была построена в 1946 г. солдатами, вернувшимися с фронта и давшими там обет после возвращении с фронта возвести в родном городе мечеть. Строили мечеть всем миром, на средства добровольных пожертвований мусульман Челябинской, Свердловской и Курганских областей.

Мечеть стала действующей с 10 октября 1946 г. на основании постановления № 1044 ЦДУМ по личному распоряжению И. Сталина.

В годы Великой Отечественной войны в здание Ак Мечети в городе Челябинске была перевезена значительная часть фондов областного краеведческого музея и татаробашкирской библиотеки. 9 сентября 1942 г. малым составом исполкома Челябинского горсовета было принято секретное решение «О передаче здания бывшей мечети в распоряжение общины верующих мусульман»¹⁷. Однако из-за нехватки помещений для размещения материальных ценностей, находившихся в здании Ак Мечети, решение горисполкома осталось невыполненным. Мечеть на хуторе Миасский многие годы оставалась единственной в Челябинске.

21 января 1947 г. было официально зарегистрировано мусульманское общество в деревне Новый Бугалыш Сажинского района единственное в Свердловской области. Необходимо отметить, что мечеть не прекращала свою деятельность и в 30-40-е гг. В общине насчитывалось 200-300 верующих при общей численности населения деревни 2300 человек. Мечеть обслуживала деревни Новый Бугалыш, Средний Бугалыш, Усть-Бугалыш, Татарская Еманзельга. Посещаемость мечети в 1948-1954 гг. на праздник Курбан-байрам составляла 130190 человек, на Ураза-байрам от 130 до 215 человек джума-намаз (пятничную молитву) посещали от 11 до 30 человек¹⁸.

В селе Кояново Пермской (Молотовской) области до революции действовали две соборные мечети, но в конце 1930-х гг. мечети были закрыты. Во время Великой Отечественной войны женщины села Кояново с тем, чтобы не отняли закрытую мечеть под школу, своими руками заготовили лес и построили школу. В 1947 г. по просьбе верующих села Кояново было возвращено здание мечети. Община и мечеть официально были зарегистрированы 11 июня 1948 г. на основании распоряжения Совета Министров СССР от 14 апреля 1948 г. Кояновская мечеть стала первой в области, открытой в послевоенные годы.

В послевоенные годы повсеместно произошел рост религиозной активности населения. Перенесенные в войну неимоверные тяготы, трудности послевоенного восстановления, огромные людские потери, когда по существу не было в стране ни одной семьи, не потерявшей близкого в войну, огромное число в стране инвалидов, вдов, сирот все это приводило людей к поиску духовной опоры в религии, выполнявшей функцию душевного лечения. Обращение к религии было повсеместным для всех национальностей и для всех верований. Так, уполномоченный Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Челябинской области Н. Якименков отмечал: «1945-1947 гг. явились периодом активной деятельности верующих как в городах, так и в сельской местности за открытие и восстановление церквей. Нет такого района в области, откуда не поступало бы заявлений с ходатайством верующих об открытии церкви»¹⁹.

Начало репрессивной политики по отношению к религиозным общинам было обозначено в закрытом служебном документе Совета по делам религиозных культов, который был распространен среди уполномоченных на местах в апреле 1948 г. В нем категорически предлагалось прекратить всякую регистрацию религиозных общин.

С началом ВОВ 1941-1945 гг. власть перед лицом угрозы потери государственности пошла либерализацию политики по отношению к церкви. Но это был тактический шаг стратегическая цель оставалась прежней. И «потепление» отношений между государством и церковью продолжалось недолго. В конце 40-х гг. этот процесс приостановился. Советское руководство постепенно начинает отказываться от прежней либеральной политики по отношению к религии. С 1948 г. начинается очередной этап государственной антирелигиозной кампании. Новая волна репрессий начинает разворачиваться против религиозных организаций, поскольку они оставались островком инакомыслия в государстве, где власть стремилась к идеологическому единству.

Примечания

государственный религиозный мусульманский война

1 Игумен Дамаскин (Орловский) // История Русской Православной Церкви в документах Архива Президента Российской Федерации : тр. вып. Новомученики ХХ века. М., 2004. С. 5-15.

2 ОГАЧО. Ф. Р.-274. Оп. 3. Д. 1333. Л. 42; ЦДООСО Ф. 4. Оп. 37. Д. 170. Л. 33, 34.

3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 106; Куроедов, В. А. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1981. С. 95.

4 Изв. 1943. 3 марта.

5 ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 6. Д. 232. Л. 1, 1 об.

6 Край Оренбургский. Праведной дорогой ислама. Оренбург, 2007. С. 121.

7 О религии и церкви : сб. док. М., 1965. С. 69-71.

8 Ислам в Евразии. М., 2001. С. 160.

9 Там же. С. 161.

10 Денисов, Д. Н. 130 лет Центральной соборной мечети Оренбурга / Д. Н. Денисов, К. А. Моргунов. Сер. «Этнорегиональные исследования». Вып. 6. Оренбург, 2007. С. 27, 28.

11 ГАОО. Ф. Р-617. Оп. 1. Д. 166. Л. 20.

12 Там же. Д. 194. Л. 17-25.

13 Край Оренбургский. Праведной дорогой ислама. Оренбург, 2007. С. 122.

14 ГАОО. Ф. Р-617. Оп. 1. Д. 2. Л. 1, 9, 13, 14.

15 ЦДООСО Ф. 4. Оп. 44. Д. 153. Л. 112.

16 ОГАЧО. Ф. Р-220. Оп. 13. Д. 6. Л. 158158 об.

17 Старостин, А. Н. Ислам в Свердловской области. М. : Логос, 2007. С. 79.

18 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 3. Д. 4479а. Л. 36.

Размещено на Allbest.ru