Внутренние конфликты в русской православной церкви второй половины 1920-х – 1930-х годов (в свете позиции высших иерархов)

Митрополит Сергий оказался способным в любой ситуации выставить целый ряд аргументов (самого разного характера и достоинства) против своего оппонента. Однако, как показывает анализ документов, решающим фактором, определившим исход его конфликта с митрополитом Агафангелом, явилась не бесспорность приводимой митрополитом Сергием аргументации, а оказанная ему поддержка со стороны определенной части епископата. Далеко не все архиереи Русской Церкви успели тогда сориентироваться и высказать свое мнение: события развивались весьма стремительно. Но среди иерархов, оказавшихся ближе к центру, большинство встало на сторону митрополита Сергия. Причиной тому стало их опасение, не оказался ли Ярославский митрополит «жертвой специальной обработки от недругов Православной Церкви» Письмо епископа Василия (Зеленцова) от 6 мая 1926 г. Цит. по: Польский М., протопресв. Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и заграницей. С. 27. (то есть ОГПУ). Позднее, после 1927 г., осознание недостаточности объективных оснований для неприятия Ярославского митрополита к некоторым участникам событий пришло. Но тогда, в 1926 г., при оценке ситуации на переднем плане оказались субъективные подозрения. На митрополита Агафангела такое недоверие произвело крайне тягостное впечатление, и, не желая усугубления церковной смуты, он навсегда отказался от своих прав на местоблюстительство.

Далее предметом исследования в диссертации становится выступление возглавляемой митрополитом Агафангелом группы ярославских иерархов в начале 1928 г. Рассматриваются обстоятельства, предшествовавшие этому выступлению, мотивы, побудившие ярославских иерархов к отделению от Заместителя, степень участия каждого из них (и, в первую очередь, митрополита Агафангела) в подготовке совместной акции. Делается вывод о том, что считать действия ярославских иерархов следствием каких-то личных обид и недоразумений, ранее случавшихся у них с митрополитом Сергием, нельзя. Конечно, их выступление необходимо рассматривать в контексте предшествовавших ему событий. Однако протест ярославцев был направлен не столько против конкретных административных действий Заместителя Местоблюстителя, сколько против его политики в целом. Главное обвинение, выдвигаемое ими против митрополита Сергия, было прямо сформулировано в их известном обращении от 6 февраля 1928 г.: «никому и ничему не нужное угодничество “внешним”», отказ от «свободы, дарованной Церкви ее Небесным Основателем» Акты Святейшего Тихона. С. 573.. В составлении этого обращения, ставшего кульминационным актом ярославского выступления, как показывает анализ его содержания, митрополит Агафангел принял весьма активное участие. Говорить, что он лишь пассивно следовал за своими викариями, нельзя.

Оценивая возможные последствия выступления ярославских иерархов, автор диссертации приходит к выводу о том, что для митрополита Сергия сложилась тогда критическая ситуация: оппозиция ему приобрела небывалую силу и грозила усилиться еще более. Если бы митрополит Агафангел и его единомышленники имели своей целью добиться перехода к ним церковной власти, они вполне могли бы рассчитывать на успех (при условии, конечно, невмешательства ОГПУ в церковные дела). Однако цель у них была другая: не произвести «переворот» в Церкви, а побудить митрополита Сергия, как они писали, к открытому раскаянию.

Дальнейшее рассмотрение событий показывает, что этой своей цели ярославские иерархи не достигли. От политики, которую они определяли как «угодничество внешним», Заместитель не отказался. Как только он почувствовал, что его позиции достаточно прочны, он в свойственной ему манере стал грозить прещениями (вплоть до лишения сана) митрополиту Агафангелу и его викариям, обвиняя их в раскольничестве. Тогда ярославские иерархи пошли на дополнительное разъяснение своей позиции. Не отрицая в принципе полномочий митрополита Сергия, они разграничили вопросы сохранения церковного единства и исполнения смущающих совесть распоряжений Заместителя. Митрополит Агафангел и его викарии указали границу, за которой церковная дисциплина теряла свою действенность, превращалась из средства укрепления Церкви в средство ее разрушения. Вопреки встречающимся в литературе утверждениям о том, что перед своей кончиной митрополит Агафангел полностью подчинился митрополиту Сергию, Ярославский митрополит остался при своем понимании соотношения значимости велений христианской совести и требований формально-должностной дисциплины. На основании множества свидетельств в работе устанавливается, что при митрополите Агафангеле никакие смущавшие совесть «новшества» (в первую очередь, речь идет об обязательном богослужебном поминовении властей и Заместителя) в Ярославской епархии введены не были. Даже присланному после его кончины из Москвы архиепископу Павлу (Борисовскому), члену Синода при митрополите Сергии, удалось ввести эти «новшества» не сразу и с большим трудом. В итоге, хотя ярославским иерархам и не удалось добиться от Заместителя изменения его церковной политики, они показали всем, что сохранение единства Русской Церкви не требует обязательного следования этой политике, инициированной ОГПУ. В этом, как представляется автору диссертации, и заключается главный результат их выступления.

В третьей главе диссертации рассматривается вопрос о взаимоотношениях митрополита Петра с «правой» церковной оппозицией и с митрополитом Сергием. Этот вопрос особенно важен, поскольку именно митрополит Петр, несмотря на то, что в последнем завещательном распоряжении Патриарха Тихона был указан лишь третьим, стал в 1925 г. Патриаршим Местоблюстителем и оставался им в последующие двенадцать лет.

Рассматривая отношение к Местоблюстителю различных представителей «правой» оппозиции, диссертант показывает, что приверженность митрополиту Петру в их заявлениях была практически единодушной. Патриарший Местоблюститель был законным Первоиерархом Русской Церкви и, продолжая признавать его таковым, отделяющиеся от митрополита Сергия могли утверждать, что не основывают никакой новой организации. Им казалось очевидным, что можно отмежеваться от митрополита Сергия и его деяний, не отмежевываясь от своего законного Первосвятителя митрополита Петра. При этом со стороны представителей «правой» церковной оппозиции следовали заявления не только о каноническом единстве с митрополитом Петром, но и свидетельства о единении с ним по духу. В нем они видели то, что перестали видеть в митрополите Сергии, а именно - готовность к исповедническому стоянию в Христовой Истине и нежелание идти на противные совести компромиссы с гонителями Церкви.

Что же касается отношения митрополита Петра к выступлениям «правой» церковной оппозиции, то на основании имеющихся свидетельств можно утверждать, что Патриарший Местоблюститель не осуждал оппонентов митрополита Сергия за их протесты.

Далее в работе анализируются действия митрополита Сергия в должности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, в которых прямо или косвенно выявилось его отношение к замещаемому им митрополиту Петру. В результате делается вывод о том, что, начиная с 1926 г., развивалось все более явное игнорирование Патриаршего Местоблюстителя со стороны его заместителя. Особенно ярко это проявилось в 1934 г. при присвоении Заместителю титула Блаженнейшего митрополита Московского - титула, значительно более высокого, чем титул, носимый Высокопреосвященным митрополитом Крутицким Петром. Со стороны оппонентов митрополита Сергия голоса протеста по поводу его отношения к Местоблюстителю, звучавшие довольно громко в конце 1920-х гг., постепенно затихли, так как они не могли оказать на Заместителя никакого воздействия.

В последнем разделе третьей главы разбирается вопрос об отношении митрополита Петра к деятельности митрополита Сергия. Отмечается, что деятельность митрополита Сергия в первый период его заместительства (в 1926 г.) митрополитом Петром в целом была одобрена. Однако при этом всем своим поведением митрополит Петр свидетельствовал, что он не считал себя полностью устраненным от дел, связанных с высшим управлением Русской Церкви. Его точка зрения на этот вопрос явно отличалась от точки зрения митрополита Сергия.

Во второй период заместительства митрополита Сергия (с 1927 г.) отношение Местоблюстителя к его деятельности, как видно из изученных документов, сильно изменилось. Митрополит Петр явно был не согласен с политикой митрополита Сергия; он прямо называл деятельность Заместителя «ошибкой, поставившей Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию ее предстоятелей»; указывал Заместителю на то, что тот превысил свои полномочия; настоятельно предлагал ему исправить ошибку Акты Святейшего Тихона… С. 681-682.. В своей оценке деятельности митрополита Сергия митрополит Петр во многом смыкался с митрополитом Кириллом и единомышленными ему представителями «правой» церковной оппозиции.

Однако входить в состав «правой» оппозиции по самому своему положению Местоблюститель не мог. Будучи не согласным с политикой Заместителя, митрополит Петр мог бы попытаться выступить с заявлением о его смещении, но он этого не сделал. Митрополит Петр, насколько это было в его силах, удерживал Русскую Церковь от раскола. Он не прибегал к запретительным мерам по отношению к Заместителю, не лишая тем самым окончательно его и его сторонников канонической опоры. Но в то же время, невзирая на то, скольких страданий ему стоило сохранение за собой звания Патриаршего Местоблюстителя, священномученик Петр оставался законным Предстоятелем Русской Церкви, что сообщало всем деяниям Заместителя, не получившим санкции Первоиерарха, известную меру условности. В результате все деяния митрополита Сергия, которыми он пытался поставить в положение раскольников всех не согласных с его политикой, так и не получили силы церковных актов, что подтверждается прославлением в лике святых многих представителей «правой» церковной оппозиции. Ценою мученических страданий митрополита Петра разделение, спровоцированное деятельностью митрополита Сергия, не переросло в настоящий раскол. В этом, по мнению автора диссертации, и заключается величайший подвиг митрополита Петра.

В заключении делается общий вывод из проделанной работы. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых Юбилейным Архиерейским Собором 2000 г. в разделе «Церковь и государство» сказано: «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах. Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении» Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Храм Христа Спасителя, 13-16 августа 2000 г.: Материалы. М., 2001. С. 341-342..

С такой силой (не просто «может отказать», а «должна») соборным голосом Русской Церкви на исходе тяжелейшего для нее ХХ века была заявлена невозможность повиновения богоборческой власти. В этом сделанном во всеуслышание заявлении нашел свое выражение многолетний опыт сопротивления Церкви давлению на нее со стороны государства. Это сопротивление, конечно, не носило вооруженного характера. В 1923 г. Патриархом Тихоном было во всеуслышание объявлено: «Российская Православная Церковь аполитична и не желает отныне быть ни “белой”, ни “красной” Церковью» Акты Святейшего Тихона. С. 164.. Неповиновение власти заключалось в отказе политически солидаризироваться с ней. В этом нежелании «тихоновцев», как позднее выразился агитатор из «Известий», «перекрашиваться в советские цвета» Известия ВЦИК. 1927 г. № 188 (3122). 19 авг. С. 4. власть чувствовала сильнейший вызов себе: ей хотелось видеть Церковь именно «красной», причем не для сотрудничества с ней, а для глумления над ней.

Неприятие церковным организмом навязываемой ему извне «красноты» привело к возникновению в Русской Церкви ряда внутренних конфликтов, поскольку для достижения своих целей государство старалось действовать и через церковную власть. Позиции, занятые в ходе этих конфликтов митрополитами Кириллом, Агафангелом и Петром, были, конечно, не во всем одинаковы, хотя бы в силу того, что неодинаковыми были условия, в которых находились эти иерархи. Однако в главном их взгляды были удивительно схожими. Они до конца были верны линии Патриарха Тихона, утверждавшей неучастие Русской Церкви в политической борьбе. Каждый из них ценой отказа от этой линии мог бы оказаться во главе высшего церковного управления. Но повиноваться власти в том, что противоречило их совести, они не стали.

Можно заключить, что святитель Тихон, выбирая себе возможных преемников, сумел удивительно точно среди многих видных иерархов прозреть тех, кто несмотря ни на что остался на том пути, по которому он вел Русскую Церковь.

Результаты исследования нашли отражение в следующих публикациях автора диссертации

Монография

1. Мазырин А.В. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920-1930-х гг. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. (27 а. л., в печати).

Статьи

2. Мазырин А.В. К истории Высшего Церковного Управления Русской Православной Церкви в 1920-х гг. // Ежегодная Богословская конференция ПСТБИ: Материалы 2001 г. М.: Изд-во ПСТБИ, 2001. С. 190-196. (0,6 а. л.).

3. Мазырин А.В. Следственное дело «Всесоюзной организации ИПЦ» как источник по новейшей истории Русской Православной Церкви // Ежегодная Богословская конференция ПСТБИ: Материалы 2002 г. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 188-196. (0,7 а. л.).

4. Мазырин А.В. Вопрос о взаимоотношениях священномученика митрополита Петра (Полянского) с «правой» церковной оппозицией и митрополитом Сергием (Страгородским) // Богословский сборник. Вып. 10. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 386-431. (2,3 а. л.).

5. Мазырин А.В. Священномученик митрополит Кирилл (Смирнов) как глава «правой» церковной оппозиции. Круг его ближайших последователей // Богословский сборник. М.: Изд-во ПСТБИ, 2003-2005. Вып. 11. С. 368-424; Вып. 12. С. 224-279. Вып. 13. С. 286-348. (9,1 а. л.).

6. Мазырин А.В., Шкаровский М.В. Варлаам (Ряшенцев), архиепископ Пермский // Православная Энциклопедия. М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2003. Т. 6. С. 598-600. (Авторский вклад - 0,2 а. л.).

7. Мазырин А.В. К вопросу о восстановлении церковно-административного единства между св. митрополитом Агафангелом (Преображенским) и митрополитом Сергием (Страгородским) в 1928 г. // Ежегодная Богословская конференция ПСТБИ: Материалы 2003 г. М.: Изд-во ПСТБИ, 2003. С. 258-266. (0,8 а. л.).

8. Мазырин А.В. К вопросу о полномочиях Заместителя Патриаршего Местоблюстителя // Ежегодная Богословская конференция ПСТГУ: Материалы 2005 г. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. (0,7 а. л., в печати).

Комментированные публикации

9. «Это есть скорбь для Церкви, но не смерть ее…»: Из материалов следственного дела священномученика митрополита Кирилла Казанского (1930) / Публ. и примеч. Н. Кривошеевой и А. Мазырина // Богословский сборник. Вып. 8. М.: Изд-во ПСТБИ, 2001. С. 326-351. (Авторский вклад - 0,5 а. л.).

10. Вслед за июльской Декларацией / Публ., вступл. и примеч. А. Мазырина и О. Косик // Богословский сборник. Вып. 9. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 297-322. (Авторский вклад - 0,1 а. л.).

11. «Я иду только за Христом…»: Митрополит Иосиф (Петровых), 1930 г. / Публ., вступл. и примеч. А. Мазырина // Богословский сборник. Вып. 9. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 376-424. (Авторский вклад - 0,7 а. л.).

12. О Церкви и государстве: Материалы полемики конца 1920-х гг. / Публ., вступл. и примеч. А. Мазырина // Богословский сборник. Вып. 10. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 337-361. (Авторский вклад - 0,7 а. л.).

13. «Сов. секретно. Срочно. Лично. Тов. Тучкову»: Донесения из Ленинграда в Москву, 1927-1928 гг. / Публ., вступл. и примеч. А. Мазырина // Богословский сборник. Вып. 10. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 362-385. (Авторский вклад - 0,3 а. л.).

14. «Сов. секретно. Срочно. Лично. Тов. Тучкову» и не только ему: Донесения из Ленинграда в Москву, 1928-1930 гг. / Публ., вступл. и примеч. А. Мазырина // Богословский сборник. Вып. 11. М.: Изд-во ПСТБИ, 2003. С. 330-367. (Авторский вклад - 0,4 а. л.).

Размещено на Allbest.ru