Ситуация в Республике Татарстан (итоги 10-летнего "суверенитета" и дальнейшие перспективы)

Размещено на http://www.allbest.ru

Ситуация в республике Татарстан

(итоги 10-летнего «суверенитета» и дальнейшие перспективы)

В Республике Татарстан проживает около 3,9 млн. человек. По данным 1989 г., 48,5% всего населения республики составляли татары, 43,2% - русские. В 1997 г., по утверждению властей, доля татар возросла до 52%, что вполне возможно, учитывая более высокую рождаемость у татар, чем у русских. Подавляющая часть населения Татарстана - около 74% живет в городах (около 40% - в Казани), причем горожанами являются около 63% татар и почти 86% русских. Экономически республика является очень развитой: здесь существует своя нефтяная отрасль (Татнефть), много химических и машиностроительных предприятий (КамАЗ в г.Набережные Челны), мощная электроэнергетика. В отличие от многих других «национальных» республик, где «коренное» население в основном занято в сельском хозяйстве, в Татарстане нет ярко выраженных различий в социальной структуре русских и татар. По данным 1993 г., 42% всех браков в Республике заключаются между людьми разных национальностей. Все это говорит о том, что в повседневной жизни общество не подразделяется на замкнутые «национальные» общины.

Основные противоречия в области «межнациональных отношений» в Татарстане формируются в виде политических противоречий. Чтобы разобраться в них, необходимо прежде всего понять логику развития политической системы и расстановку сил внутри нее.

Ситуация в Татарстане может рассматриваться в двух основных измерениях: 1) отношения Центра и Татарстана, 2) отношения руководства и оппозиции внутри Татарстана. В этих двух измерениях главными центрами, вокруг которых разворачивается политическая жизнь, являются проблема суверенитета и проблема власти. Однако этим ситуация не исчерпывается. Есть еще две проблемы, определяющие политическую жизнь в республике: отношение Татарстана к татарам и отношение Татарстана к исламу.

Татарстан и Центр

История взаимоотношений Татарстана и российского Центра за последнее десятилетие включает в себя ряд этапов, когда напряженность и противостояние сменялись дружбой и сотрудничеством.

В национально-государственной структуре СССР республика имела не очень высокий статус: она была автономной республикой в составе РСФСР, которая в свою очередь входила в Союз республик. В конце 1980-х годов политическая элита Республики заявила о своих претензиях на более высокий статус в рамках существующей национально-государственной структуры. Эта идея уже давно дискутировалась между Татарстаном и союзным Центром. Еще в 1967 году руководство республики выступало с таким предложением [Равио, 1998, с. 196]. Для этого были свои аргументы: большая численность населения, высокий экономический и культурный потенциал, существующие в советской истории прецеденты, когда автономные республики получали статус союзных республик и т.д. По каким-то причинам эта идея не была принята союзным Центром. Возможно, союзный Центр в конце 1960-х годов был слишком консервативен и боялся резких шагов. Возможно, сыграло свою роль географическое положение Татарстана, поскольку союзными стали, как правило, окраинные республики. Тем не менее, Татарстан во многом по воле случая, стечения достаточно субъективных обстоятельств, остался лишь автономией в составе собственно России. Именно эта случайность делала шансы на повышение статуса вполне реальными.

К этому надо добавить еще одно обстоятельство. В конце 1980-х годов борьба за «суверенитет», т.е. изменение национально-государственной структуры СССР, стало одной из форм политической борьбы различных элит в советском обществе. Элиты союзных республик провоцировали борьбу за «суверенитет», чтобы понизить политический вес союзного Центра. В ответ Центр поощрял «суверенные» претензии автономных республик, добиваясь понижения статуса элиты самих союзных республик, прежде всего России.

Используя сложившуюся благоприятную ситуацию, 30 августа 1990 г. Татарстан в одностороннем порядке принял свою Декларацию о государственном суверенитете и объявил о своем превращении в ТССР без приставки «А» (автономная). Руководство Татарстана рассчитывало, минуя российский уровень, договориться о своем новом статусе союзной республики с союзным Центром. Такая стратегия объясняет поведение татарстанской элиты, которая вступила в довольно жесткое противостояние с нарождающейся российской элитой во главе с Б.Ельциным. Летом 1991 г. Татарстан отказался принимать участие в выборах Президента России (в них участвовало лишь чуть более 1/3 населения) и провел собственные президентские выборы. В августе 1991 г. новоиспеченный президент Татарстана - М.Шаймиев поддержал «путчистов», которые представляли именно союзный Центр и противостояли республикам.

С распадом СССР в конце 1991 года политическая ситуация резко меняется: союзный Центр, к которому апеллировал Татарстан, исчезает, а его место занимает бывшее российское руководство. Татарстан теряет союзника в политической борьбе и остается один на один с российским Центром. В 1992-1993 годах отношения между ними продолжают ухудшаться. Татарские руководители провозглашают «отдельный путь» экономических преобразований, пытаясь дистанцироваться от экономических реформ российского Центра, которые все больше становятся непопулярными. В Татарстане создается негативный образ России, где, в отличие от Татарстана, все плохо, нет стабильности, нет перспектив [См.: Малькова, 1993] (при этом, правда, сама экономика республики испытывала примерно те же трудности).

Пытаясь использовать возникшую правовую и идеологическую неразбериху, а также быстро нараставшие политические противоречия внутри российской элиты, Татарстан по-прежнему активно эксплуатирует идею своего «государственного суверенитета». Однако ее содержание претерпевает некоторое изменение. Если раньше Татарстан пытался превратиться в союзную республику в рамках СССР, то теперь руководство Республики предложило сделать Российскую федерацию неким подобием СССР, в котором национальные республики стали бы союзными.

В марте 1992 г. в Татарстане был проведен референдум о государственном статусе республики, а в ноябре-декабре того же года Республика приняла свою конституцию, в которой был установлен приоритет над другими законами, в том числе Конституцией России. В марте 1993 г. М.Шаймиев отказался подписать российский федеративный договор. Правда, радикальные призывы части татарстанской элиты придать Татарстану совершенно независимый статус наподобие статуса стран СНГ - со своими вооруженными силами, своей денежной системой, своим гражданством - не были поддержаны татарстанским руководством.

В событиях октября 1993 г. в Москве М.Шаймиев занимает нейтральную позицию. Татарстанский президент выступает резко против нового проекта российской Конституции, отмечая ее несоответствие с положениями Конституции Республики Татарстан. В конце 1993 г. Татарстан отказывается принимать участие в выборах российских представительных органов - Совета Федерации и Государственной Думы, а также в утверждении новой Конституции Российской Федерации (лишь 14% населения приняло участие в голосовании).

Тем не менее, именно зимой 1993-1994 годов в отношениях между Татарстаном и российским Центром происходят кардинальные изменения. Это было связано в первую очередь с тем, что существенно меняется политическая ситуация: в России возникает более или менее понятное и оформленное правовое пространство, прекращается на время противостояние внутри российской политической элиты, новые политические институты России становятся совершенно легитимными. В этой ситуации Татарстан и российский Центр достигают компромиссного соглашения о прекращении противостояния.

15 февраля 1994 г. подписывается Договор о разграничении полномочий между Российской Федерацией и Республикой Татарстан. В этом Договоре Татарстан назван «суверенным государством - субъектом международного права», хотя одновременно говорится об объединении с Россией с «взаимным делегированием» полномочий. Татарстан из своей внешней риторики убрал требования «суверенитета» и превратился вроде бы в обычный «субъект Федерации». В конце 1995 г. руководители Татарстана вошли в состав Совета Федерации, и татарстанский представитель В.Лихачев даже занял должность заместителя Председателя Совета Федерации.

Перемирие плавно превращается в крепкую дружбу. Сложилась парадоксальная ситуация: вчерашний «сепаратист» М.Шаймиев становится одним из наиболее лояльных к Кремлю руководителей. Это объясняется, в частности, тем, что между Россией и Татарстаном заключается целый ряд двусторонних соглашений, в которых татарстанское руководство фактически получает полную свободу действий внутри своей республики, а также беспрецедентные экономические льготы во взаимоотношениях с Центром (в вопросах перечисления федеральных налогов, управления собственностью и т.д.). Тогда же М.Шаймиев публично поддерживает правительство В.Черномырдина, участвует в выборах в Государственную думу и обеспечивает победу правительственного списка «Наш дом - Россия» (хотя сам войти в список отказывается). М.Шаймиев даже выступает за такие радикальные шаги в экономической реформе, как признание частной собственности на землю и разрешение купли-продажи земли (Земельный кодекс РТ), а также за более энергичную приватизацию (Закон о приватизации госимущества).

В 1998 г. новым премьером Татарстана был избран бывший министр финансов - 41-летний Ф.Минниханов, лидер «команды молодых экономистов» с довольно обширной программой преобразований.

Итак, в результате заключенных соглашений напряженность во взаимоотношениях между Татарстаном и Центром была снята. Однако по сути дела проблема не была решена, а только заморожена. Подписанный Договор фактически был неформальным соглашением между татарстанским руководством и той частью правящей российской элиты, во главе которой стоял Б.Ельцин. Правовые противоречия между законами России и Татарстана не были сняты. Попытки со стороны России (части депутатов-»государственни-ков», а также Минюста РФ) инициировать вопросы о нарушении Татарстаном российских законов и о несправедливом экономическом положении республики ни к чему не привели. Кремль дорожил лояльностью М.Шаймиева больше, чем чистотой правовых норм. Кстати, то, что соглашение Кремля и Татарстана было не столько правовым, сколько политическим и даже неформально-личностным, подтверждает и политика Кремля в отношении Чечни, требования которой не слишком сильно отличались от позиции Татарстана. М.Шаймиев даже пытался выступать в роли посредника между Центром и Чечней, предлагая воспользоваться «татарстанской моделью суверенитета». Однако модель оказалась неработающей, поскольку в ее основе лежали не юридические нормы, а политические и неформальные связи.

Между тем, М.Шаймиев продолжает выступать за реформирование Российской Федерации на манер бывшего СССР. Он считает, что федерация должна быть договорно-конституционной или в крайнем случае - конституционно-договорной, но только в последнем случае формула должна вырабатываться при участии республик; предлагает в рамках России ввести процедуры принятия решений не простым большинством, а большинством народов; выступает за асимметричную федерацию; он делает решительное заявление, что «...Татарстан не позволит в одностороннем порядке менять свой статус, мы не на йоту не отступим от того, что записано в Договоре...» [Шаймиев, 1999]. Именно в контексте этих идей понятно, в частности, ревнивое отношение татарстанского руководства к идее Союза России и Белорусии. Татарстан не желает вновь получить статус «несоюзной республики» и настаивает на том, чтобы статус Татарстана был равен в будущем Союзе статусу Белорусии.

По-прежнему у населения сохраняется отрицательный образ России: в феврале - марте 1997 г. на вопрос «как Вы оцениваете политическую ситуацию в России» негативные оценки высказали 82,6% татар и 87,3% русских, а на вопрос «как Вы оцениваете политическую ситуацию в Татарстане» негативные оценки высказали лишь 22,8% татар и 34,2% русских [Абдрахманов, 1997, № 2, с. 50-51].

В Татарстане продолжается законодательная деятельность, направленная на укрепление суверенитета. 10 февраля 1998 г. на обсуждение татарстанского парламента первый раз был вынесен Закон о гражданстве РТ. Тогда он не был принят депутатами, была создана комиссия по его доработке. В первом чтении Закон о гражданстве был принят 15 апреля. В итоге более жесткий вариант, в котором татарстанское гражданство противопоставлялось российскому, теперь был заменен на более мягкий, где были найдены формулировки двойственного толкования. Из проекта закона были исключены все те пункты, которые прямо противоречили российскому законодательству: например, была исключена статья о том, что прекращение российского гражданства не влечет за собой прекращения татарстанского гражданства, но осталось положение о возможности приобретения татарстанского гражданства лицами, не являющимися российскими гражданами.

В 1999 г. наступил новый этап во взаимоотношениях Татарстана и Центра. Это связано с грядущими российскими выборами в Государственную Думу и выборами президента России. Понимание того, что неформально-личностные обязательства с Б.Ельциным ничего не означают для нового президента России, предопределяют все нынешние шаги М.Шаймиева. Именно этим объясняется политический союз М.Шаймиева с наиболее популярными претендентами на должность российского президента - Е.Примаковым и Ю.Лужковым. Вхождение М.Шаймиева в блок Примакова-Лужкова-Яковлева «Отечество - Вся Россия» означает, что М.Шаймиев взамен своей политической поддержки и заранее заявленной лояльности пытается получить сохранение уже имеющегося статуса Татарстана. Любопытно, что этот политический союз имеет экономическое содержание: в марте 1998 г. было заключено соглашение между Ю.Лужковым, М.Шаймиевым и руководителями трех нефтяных компаний о передаче в собственность «ЛУКОЙЛа» и «Татнефти» по 13% Центральной топливной компании (принадлежит Москве).

Вступив в союз с Примаковым-Лужковым, М.Шаймиев дистанцировался от Кремля, т.е. той части российской элиты, которая номинально возглавляется Б.Ельциным и пока находится у власти. Ослабленный Кремль всячески показывает желание не вступать в открытый конфликт с М.Шаймиевым: представители власти продолжают подчеркивать, что группа «Вся Россия» (без «Отечества») - союзник, а не противник. Вместе с тем, признаки такого нового противостояния уже появились. Теперь каждое событие в Татарстане внимательно изучается в Москве на предмет поиска новых свидетельств нелояльности. В сентябре 1999 г. Татарстан в связи с очередным обострением отношений Центра и Чечни принял решение не посылать своих граждан-военнослужащих на Северный Кавказ. Последовала встреча М.Шаймиева с российским премьер-министром, после чего была оглашена новая формула: на Северный Кавказ не посылаются новобранцы. Какие аргументы нашел премьер-министр для убеждения М.Шаймиева, неизвестно, но новая формула явно была нужна только для того, чтобы сохранить лицо татарстанского президента.

Надо сказать, что приход к власти той части российской элиты, которую сегодня возглавляют Е.Примаков и Ю.Лужков, поставит перед Татарстаном новые проблемы. Достигнутые в ходе выборов неформально-личные соглашения между складывающимся заново Центром и республикой уже поставлены под сомнение, во-первых, достаточно авторитарным стилем руководства, который демонстрировали Е.Примаков и Ю.Лужков, а во-вторых, заявлениями Е.Примакова о необходимости создания вертикальной связи исполнительных органов власти (что подразумевает возможность вышестоящих органов сменять и назначать нижестоящие). Таким образом, изменение политической ситуации в российском Центре, а именно начавшаяся смена режима, будет сопровождаться в любом случае новым обострением противоречий между Татарстаном и Центром. Это в свою очередь будет провоцировать новое обострение противоречий внутри Татарстана, прежде всего противоречия между властью и оппозицией.

Власть и оппозиция

В июне 1991 г. в Татарстане был введен пост президента и избран первый президент - М.Шаймиев, бывший первый секретарь Компартии республики и председатель татарстанского Верховного Совета. Таким образом, в отличие от российского Центра, где произошла полная смена элиты, в Татарстане никакой «революции в верхах» не было.

Ведущее место в системе власти Татарстана все прошедшие годы принадлежало М.Шаймиеву. Об этом говорят хотя бы те цифры, с которыми он побеждал на президентских выборах: в 1991 г. за него проголосовало около 70% избирателей, а в 1996 г. - 97,2%! Это, конечно, говорит не только и не столько о личной популярности М.Шаймиева у татарского и русского населения Татарстана, но и о степени контроля, который президент имеет в государственной и политической системе. Фактически в республике был создан авторитарный тип власти с элементами личного режима, по типу власти в российском Центре.

С течением времени в Татарстане происходила консолидация правящей элиты. В новой Конституции Татарстана были предусмотрены огромные полномочия президента и исполнительной власти: решающее слово при принятии законов, прямое назначение всех нижестоящих глав местных администраций и т.д. В то же время представительная ветвь власти была поставлена под полный контроль исполнительной власти. Это было достигнуто особым механизмом избрания нового парламента - Государственного Совета: отказ от партийных списков, создание наряду с территориальными административно-территориальных округов, разрешение (вопреки российским законам) главам исполнительной власти совмещать свои должности с депутатским мандатом.

Некоторое время в соответствии с советскими нормами вторым человеком в республике был русский - В.Лихачев. Он занимал должность вице-президента, а потом - Председателя Госсовета РТ. В мае 1998 г. В.Лихачев был назначен постоянным представителем России при Европейском сообществе. После этого правило «второго русского» было фактически отменено. В правительстве оказались представлены главным образом татары. В Госсовете доля русских также существенно сократилась: если в Верховном Совете их было 113 из 250, то в Госсовете - 31 из 130. Вместе с тем, правящая элита Татарстана - это в основном бывшая советская элита, и в этом качестве она имеет характерную двойственную природу. С одной стороны, это, следуя негласным советским правилам, «национальная» элита, но в то же время это, по тем же правилам, «бюрократическая», т.е. «вненациональная» элита. Поэтому ее можно критиковать как за «национализм», так и за «космополитизм».

Тем не менее, во всякой закрытой системе власти происходит внутренняя борьба между различными группировками. Без сомнения, такая борьба имеет место и внутри правящей элиты Татарстана. Открытой и достоверной информации о характере противоречий нет, но кое-какие внешние признаки налицо. Так, в 1998 г., когда освободилось вакантное место Председателя Госсовета РТ, неожиданно возник довольно серьезный конфликт: на эту должность стали претендовать два авторитетных представителя исполнительной власти - премьер-министр Ф.Мухаметшин и мэр г.Набережные Челны - Р.Алтынбаев. Несмотря на открытую поддержку М.Шаймиева, Ф.Мухаметшин победил со сравнительно небольшим перевесом. Явно раздосадованный М.Шаймиев публично обвинил Р.Алтынбаева в том, что он является чуть ли не неформальным главой всей радикальной националистической оппозиции (центры многих принадлежащих к ней организаций находятся именно в Набережных Челнах). Вся эта история позволяет говорить о скрытых внутренних противоречиях в партии власти.

Если история партии власти Татарстана в принципе развивалась в сторону консолидации и усиления, то история оппозиции, напротив, развивалась в сторону ослабления и распада. На общей волне «демократизации» в конце 1980 - начале 1990-х годов в Татарстане возникло большое число самых разнообразных политических партий и движений, в которых активно участвовала татарская и русская интеллигенция республики и которые имели достаточно высокую популярность среди населения. Партией, которая близка к официальным властям и условно может быть названа «партией власти», является партия Татарстана «Единство и прогресс». Все остальные политические организации в той или иной мере оппозиционны по отношению к власти. Как и в большинстве «национальных» республик, союзных или автономных, оппозиционное движение делится на две большие части: «демократическую» и «националистическую».

К числу «демократических» организаций принадлежат Республиканская партия Татарстана, татарстанские отделения общероссийских «демократических» партий - ПРЕС, ДПР, Выбор России (Демвыбор), СДПР и другие (их состав и названия меняются). Стремясь к объединению и согласованию своих интересов, эти небольшие партии создали ряд «блоков»: «Равноправие и законность», «Согласие». Позднее в Татарстане возникли отделения других общероссийских партий - «Яблоко», ЛДПР, партия Лебедя и другие. Несколько особняком стоит коммунистическое движение, которое представлено двумя партиями - КП РТ и татарстанским отделением КПРФ. Несмотря на разнообразие идеологий, представленных этими партиями, все их объединяют две черты: 1) внутри Татарстана они выступают за ослабление личного режима М.Шаймиева, за введение более демократических избирательных законов; 2) поскольку они не могут себя полностью реализовать внутри Татарстана, их активность направляется на общефедеральный уровень.

К числу «националистических» организаций принадлежат Всетатарский общественный центр (ВТОЦ), Татарская партия национальной независимости «Иттифак», Союз татарской молодежи «Азатлык», партия «Омет», Комитет «Суверенитет», народно-демократическая партия «Ватан», Общество имени Марджани, Комитет защиты Татарстана, Исламская демократическая партия и другие. Большинство из этих небольших партий объединяются в «блоки», самым известным из которых является Милли меджлис. Особняком стоит Булгарский национальный конгресс, который ратует за изменение «татарской» идентичности на «булгарскую». Все эти организации объединяют идеи «национального возрождения» татар, различия заключаются лишь в степени радикальности предлагаемых для этого мер. Так, лидер партии «Иттифак» Ф.Байрамова провозгласила необходимость запрета межнациональных браков, а лидеры партии «Ватан» - необходимость объединения всех татар в одном государстве. Лидер ВТОЦ - Ф.Сафиуллин призывает к «возрождению государственности эволюционным путем», включая такие меры: принятие закона о гражданстве РТ, открытие татарского государственного университета, создание системы высшего образования на татарском языке, открытие канала национального телевидения и т.д. Партии националистического толка солидаризируются с коммунистами по вопросу об отмене частной собственности на землю.

«Русская» националистическая оппозиция в Татарстане по сути дела так и не возникла. Имеется 9 республиканских общественных советов, выступающих за русское возрождение, но пока они не объединены: в 1998 г. активно пропагандировалась необходимость проведения Русского Народного собрания, своего рода аналога ВТОЦ или Милли меджлис.

В отличие от «демократических» организаций, которые направляют свои интересы на общефедеральный уровень, активность «националистических» организаций сосредоточена исключительно внутри Татарстана. Это во многом определяло их стратегию действий. По мере того как власти консолидировались, лозунги «националистических» организаций становились все более радикальными. Это в свою очередь привело к тому, что умеренные «националисты» уходили из этих организаций, а популярность их среди населения падала.

О степени доверия к различным партиям и движениям свидетельствуют, в частности, следующие данные опроса за ноябрь 1997 г.: партия «Единство и прогресс» - 8,6%; организация коммунистов РТ - 8%; «Честь и Родина» (Лебедь) - 4,9%; «Яблоко» - 3,6%; Демвыбор России - 1,9%; движение «Согласие» - 1,1%; ЛДПР - 1,1%; Республиканская партия Татарстана - 0,8%; партия национальной независимости «Иттифак» - 0,7%; ВТОЦ - 0,6%; Милли Меджлис - 0,2%; около 29% - против всех; около 39% - не знают; остальные - общероссийские партии [Ахметов, 1998, с. 40]. Сегодня расклад несколько иной, но общие показатели состояния общественного сознания в Татарстане остаются, видимо, теми же.

Главный итог развития оппозиции в Татарстане заключается в том, что она так и не смогла стать частью татарстанской элиты. Если в начале 1990-х годов основные лидеры оппозиции были избраны в Верховный Совет и имели шанс превратиться в «системную оппозицию», то в нынешнем парламенте - Госсовете - они практически никак не представлены.

Тем не менее, оппозиция пытается поднять свою популярность. Одним из шагов в этом направлении является объединение всех оппозиционных партий и движений внутри Татарстана под лозунгом борьбы с личным режимом М.Шаймиева, за демократизацию политической жизни, за введение более демократических избирательных законов. При этом довольно значительные противоречия между «демократическими» и «националистическими» организациями отступают на второй план. Уже в 1994 г. был создан «Круглый стол политических сил РТ», куда вошли коммунисты, националисты и демократы-федералы. Все они выступили за то, чтобы запретить совмещение должности главы администрации с депутатской должностью, ввести выборы по партийным спискам, отменить выборы по административно-территориальным округам. Настаивая на этих решениях в преддверии новых выборов в Госсовет, оппозиция 19 июля 1999 г. начала голодовку: в акции участвовали А.Халим (Милли меджлис), Ф.Байрамова (Иттифак), Г.Галиуллин (Омет), Р.Юлдашев (Азатлык), И.Султанов (Равноправие и законность), а также представители двух коммунистических партий. Им выразили сочувствие «Яблоко» и «Демвыбор». Представители ВТОЦ, а также партии Лебедя и Жириновского отказались от совместных действий. Переговоры голодающих с Ф.Мухаметшиным ни к чему не привели. М.Шаймиев обвинил их в стремлении привлечь к себе внимание. В ответ представители оппозиции объявили о начале серии акций против татарстанского руководства.

Можно предположить, что если позиции руководства Татарстана в результате новой намечающейся борьбы с Центром будут ослаблены, оппозиция вновь получит шанс для усиления и прихода к власти.

Языковая реформа татарстан межнациональный суверенитет власть

Несмотря на политическое поражение «националистических» сил в Татарстане, политический «национализм» все еще остается существенным фактором жизни республики.

В татарстанской Конституции было с самого начала заявлено, что Татарстан не является «государством татарского народа». Официальные лица с гордостью постоянно подчеркивают, что Татарстан - это государство всех народов, живущих на его территории.

Отсутствие серьезных межнациональных противоречий внутри республики подтверждается состоянием общественного мнения. Так, по данным опроса в 1990 г. большинство населения (55% русских и 45% татар) затруднилось ответить на вопрос «как дальше будут меняться межнациональные отношения» [Столярова, 1994, с. 8]. Это был явный признак негативных ожиданий. В августе 1997 г. на вопрос: «не приходилось ли Вам сталкиваться в своей жизни с отрицательными явлениями в сфере межнациональных отношений?» - 30,1% татар и 32,6% русских ответили «да» и 59,6% татар и 54,3% русских - «нет» [Абдрахманов, 1997, № 5, с. 43-44]. В ноябре 1997 г., как следует из опросов населения, 1/3 жителей республики считали состояние межнациональных отношений стабильным и столько же ожидало их улучшения, еще чуть больше 1/3 - стабильным, но с напряжением и столько же говорило, что это состояние не изменится [Ахметов, 1998, с. 39].

Тем не менее, некоторые действия Татарстана по укреплению своего «суверенитета» можно толковать не только как стремление получить больше самостоятельности в решении внутренних дел, но и как желание дистанцироваться от России и от русских.

Одной из таких проблем, которые воспринимаются очень болезненно, является вопрос о языке. В республике государственными признаются татарский и русский языки. Татарстан пытается проводить сбалансированную политику: поощряя изучение татарского языка в школе и, в то же время, строго соблюдая в официальных документах двуязычие. Однако нарушить хрупкое равновесие может решение перевести татарский язык с кириллицы на латинскую графику.

Еще в августе 1997 г. на 2-ом Всемирном конгрессе татар было принято решение о переводе татарской письменности на латинскую графику. Это обосновывалось двумя соображениями: 1) латиница лучше передает особенности тюркской фонетики, 2) перевод письма на латиницу будет способствовать установлению более тесных культурных связей между тюркскими народами мира. В январе 1998 г. на заседании Татарского ПЕН-центра писатели, ученые, журналисты также выступили за реформу татарской письменности. Летом 1999 г. Госсовет Татарстана принял закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики». Согласно ему с 1 сентября 2001 г. в Татарстане начнется «переходный период», который продлится 10 лет, а к 1 сентября 2011 г. татарское письмо окончательно простится с кириллицей. По этому поводу в центральной российской прессе уже появились такие оценки: «...Мало кто в республике и за ее пределами верит объяснениям «реформаторов от языкознания». Вопрос, конечно же, в первую очередь политический. Переход на латинский алфавит - шаг демонстративный. Цель - дистанцироваться от русских, от России... Межнациональные споры часто начинались с языка...» [Алимов, Юсин, 1999].

Однако главная проблема принятого закона заключается вовсе не в обострении татарско-русских противоречий. В конце концов, какая именно графика используется в татарском письме - не такая важная проблема для русских, если русский язык сохраняется как государственный в Татарстане. Даже в Советском Союзе наличие в Грузии и Армении своего особого письма не рассматривалось как проявление национализма. Очевидный парадокс этого решения состоит в том, что две трети татар, которые живут за пределами Татарстана, окажутся в результате отделенными от письменной культуры Татарстана. Этот шаг не столько противопоставляет татар и русских, сколько татар друг с другом.

Татарстан и татары

В Татарстане живет около 1,8 млн. татар, т.е. 1/3 из почти 5,5 млн. российских татар. Большие татарские общины имеются в Башкортостане, в Москве и Московской области. За пределами России наиболее крупные диаспоры татар существуют в Узбекистане (0,6 млн. человек) и в Казахстане (0,3 млн. человек).

Идеологические и политические татарские лидеры быстро отказались от идеи добиваться расширения границ Татарстана и пришли к выводу о государственном самоопределении татар в рамках существующего Татарстана, которое надо дополнить различными формами экстерриториальной татарской автономии. При этом Татарстан должен стать центром, поддерживающим экстерриториальную автономию организационно (издание учебников и другой литературы, издание газет и журналов, подготовка кадров, осуществление передачи радио- и телепрограмм на татарском языке и т.д.) и политически (заключение договоров с другими областями и республиками о создании механизма культурной автономии).

Вполне закономерно возникла также идея создания общественного парламента или форума татар. Первыми эту идею попытались воплотить в жизнь «националистические» оппозиционные организации. 1-2 февраля 1992 г. партия «Иттифак», комитет «Суверенитет», Союз татарской молодежи «Азатлык» и некоторые другие мелкие «националистические» партии и движения провели Первый Всетатарский курултай, на котором были приняты «законы татарского народа» и избран «парламент татарского народа» - Милли меджлис. Милли меджлис был объявлен главным органом, представляющим интересы татарского народа. Его решения, по мысли устроителей Курултая, должны были иметь приоритет над решениями парламента Республики Татарстан. Таким образом, радикалы стали форсировать процесс передачи Милли меджлису полномочий республиканского представительного органа. Подобный радикализм привел к тому, что умеренные лидеры, которые были авторами созыва «форума татар», отошли отМилли меджлиса и его популярность среди населения резко упала.

При участии республиканского руководства 19-20 июня 1992 г. был проведен альтернативный Всетатарскому курултаю Всемирный конгресс татар. Этот орган оказался более жизнеспособным и менее претенциозным. 28-29 августа 1997 г. был проведен 2-ой Всемирный конгресс татар, на котором было заявлено о том, что это «международная общественная неправительственная организация», действующая от имени татарского народа. Конгресс поддержал власти Татарстана в том, что надо строить многонациональное государство. Был избран исполком и председателем вновь стал академик И.Тагиров. 24 апреля 1998 г. Всемирный конгресс татар был зарегистрирован Министерством юстиции России как общественная организация.

Именно эта организация взяла на себя задачу создания экстерриториальной автономии татар. 2-ой Всемирный конгресс татар обратился к Президенту России с просьбой узаконить Ассамблею народов России, предусмотренную концепцией национальной политики РФ. 20 мая 1998 г. несколько Региональных национально-культурных автономий татар объединились в Федеральную национально-культурную автономию татар со штаб-квартирой в Казани. Был проведен съезд этой новой организации, утвержден Устав, выбран Совет. Председатель Федеральной автономии татар - тот же И.Тагиров в соответствии с законом РФ «О национально-культурной автономии» вошел в состав образованного при российском правительстве Консультативного совета по делам национально-культурных автономий. 25 сентября 1998 г. Федеральная национально-культурная автономия татар, ячейки которой действуют во многих регионах России, была зарегистрирована Минюстом РФ. Руководителями этой «автономии» всячески пропагандируются планы о придании этой структуре государственных функций: самоуправление, финансирование из федерального бюджета и т.д.

Татарстан и Башкортостан

Создание «национально-культурной автономии» татар неизбежно столкнется с целым рядом серьезных проблем. Это становится очевидным, если взять пример Республики Башкортостан, где проживает самая крупная татарская община за пределами Татарстана - 1,2 млн. человек.

Культурная и языковая близость Татарстана и Башкортостана настолько велика, что закономерно встает вопрос о формах государственного взаимодействия этих двух республик. Башкирский президент - М.Рахимов не раз высказывался в том духе, что в будущем возможно создание федеративной или конфедеративной республики с Татарстаном. Эту идею всячески поддерживают и в самом Татарстане.

Вместе с тем, реальная политическая жизнь в Башкортостане складывается так, что татарская и башкирская общины оказываются в противостоянии друг с другом. Об этом много говорилось в 1998 г., когда в Республике Башкортостан проводились президентские выборы. Тогда одним из конкурентов М.Рахимова стал бывший председатель Совмина РБ - М.Миргазямов, снятый с должности в 1992 г. и возглавлявший Уфимский завод резино-технических изделий. Как утверждали все источники, неофициально М.Миргазямов представлял интересы татар и татароязычных башкир, хотя на выборы он шел скорее как «крепкий хозяйственник», чем как национальный лидер. М.Рахимова поддержал патронируемый башкирскими властями Исполком съезда татар РБ. В то же время М.Миргазямова поддержал Татарский общественный центр Башкортостана. Вся эта история закончилась тем, что ЦИК РБ отказал М.Миргазямову (и некоторым другим кандидатам) в регистрации из-за якобы найденных нарушений при сборе подписей и 14 июня М.Рахимов победил, набрав 70% голосов избирателей.

Еще более обострились отношения между башкирами и татарами в конце 1998 г. В декабре Кировский суд г.Уфы запретил деятельность ТОЦ РБ, основываясь на обвинении в том, что эта организация высказалась за отделение от Башкортостана территорий, населенных татарами. Возможно, таким образом власти пытались подорвать авторитет М.Миргазямова в преддверии грядущих парламентских выборов в республике. Тогда же на обсуждение был вынесен закон «О языках народов РБ», в котором государственным объявлялись русский и башкирский языки. Население Башкортостана делится на три большие части: 40% русские, 30% татары, 20% башкиры, причем 20% башкир считают родным татарский язык. Таким образом, закон явно был направлен на ущемление интересов татарской общины Башкортостана.

Против закона о языках выступили все общественные татарские организации - ТОЦ РБ, Милли меджлис татар РБ, Союз татарской молодежи «Азатлык» и даже проправительственный Исполком съезда татар РБ. Их поддержали общественные организации Татарстана. В январе 1999 г. ТОЦ РБ провел митинг, сразу после которого был созван съезд татарского общественного движения, на котором была делегация от Татарстана во главе с А.Халимом, одним из лидеров Милли меджлиса. Деятели культуры Татарстана 11 февраля выступили с резолюцией, в которой отметили ущемление прав татар в Башкортостане, не только в связи с законом, но и с другими фактами: оттеснение их из политической жизни, принудительный переход на башкирский язык обучения в школе и т.д. Был учрежден Комитет татарской общественности по делам татар Башкортостана для организации постоянного контакта со всеми заинтересованными организациями и органами РТ и РБ, способными повлиять на изменение закона. Члены Комитета приняли решение о возможности проведения референдума среди башкортостанских татар с такими альтернативными предложениями: о создании автономии в РБ, о трансформации РБ в Башкиро-Татарскую Федеративную республику, об отделении и создании самостоятельного государственного образования, о присоединении к РТ. Председатель Исполкома Всемирного конгресса татар И.Тагиров заявил о необходимости специального Соглашения с Центром по поводу гарантий прав татар, проживающих за пределами Татарстана.

На этот раз в стороне не остались даже официальные государственные органы Татарстана. В январе 1999 г. Госсовет Татарстана выступил с обращением к депутатам Государственного Собрания - Курултая РБ, в котором выражалась надежда, что в законе будет определен государственный статус языка татарского населения. Правда, при этом официальные власти Татарстана заявили об отсутствии юридических претензий к Башкирии по поводу территории (хотя признали наличие такой политической проблемы), а также напомнили о том, что власти Татарстана несут ответственность не за татар, а за граждан Татарстана (хотя и не исключили, что их могут вовлечь в татаро-башкирское противостояние помимо их воли). Представительный орган РБ проигнорировал все демарши татарской общественности и даже не стал рассматривать обращение своих коллег из Татарстана. 5 февраля 1999 Государственное собрание РБ приняло закон «О языках народов РБ», а 15 февраля президент М.Рахимов его подписал.

1 марта состоялось заседание Координационного Совета общественных организаций татар Башкортостана, на котором было заявлено о подготовке референдума по вопросу о правовом статусе татарского населения. 22 мая 1999 г. на пленуме ТОЦ РБ было принято решение о проведении съезда татар РБ.

Татарстан и ислам

Во второй половине 1999 г. в Татарстане обострилась еще одна проблема, которая может стать «головной болью» для властей республики на многие годы. Это проблема ислама.

В 1990-е годы интерес к исламу в Татарстане непрерывно возрастал. Руководство республики всячески демонстрировало свое благожелательное отношение к «возрождению веры», в определенной мере копируя отношения российского Центра и православия. В 1989 по аналогии с 1000-летием крещения Руси празднуется 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией, которая рассматривается как первое татарское государство. «Националистические» организации видели в исламе «ядро» идеологии национального развития татар. Вместе с тем, исламские деятели никак не участвовали в политике, что давало право аналитикам утверждать следующее: «...ислам в Татарстане не выходит за рамки узкоконфессиональной и культурной деятельности. Говорить о зарождении панисламистских тенденций в республике - это, либо не знать о религиозной ситуации в ней, либо поддерживать и без того сильный и, по-видимому, неискоренимый антиисламский настрой в российском обществе» [Шарипова, 1998, с. 158-159].

Основная проблема, которая существовала в связи с исламом в Татарстане, - борьба различных мусульманских группировок, претендующих на право представлять «мусульманскую общину». Как известно, в отличие от христианства (в частности, православия), в исламе нет своих собственных механизмов создания централизованной структуры самоуправления. Любой мусульманин и любая мусульманская община могут существовать вполне автономно и не подчиняться никакой религиозной власти. Этот «вопрос» всегда пыталось решить государство, которому был необходим контроль за деятельностью мусульман. В Российской империи и в СССР были созданы централизованные Духовные управления мусульман, которым была подчинена вся религиозная активность верующих. После распада СССР эта структура развалилась. Так, в Татарстане к середине 1990-х годов действовали два параллельных Духовных управления: Духовное управление мусульман Республики Татарстан во главе с муфтием Г.Галиуллиным и Духовное управление мусульман Татарстана во главе с муфтием Ф.Салманом, который в свою очередь подчинялся Центральному Духовному управлению мусульман России и европейских стран СНГ во главе с муфтием Т.Таджуддином. Между этими двумя органами происходила довольно жесткая борьба.

М.Шаймиев, обеспокоенный конфликтом, высказался за прекращение противостояния Т.Таджуддина и Г.Галиуллина. 14 февраля 1998 г. при активном участии Совета по делам религий Кабинета Министров РТ был проведен объединительный Съезд мусульман Татарстана, который принял решение о создании единого Духовного управления мусульман РТ. Любопытно, что во время обсуждения на съезде прозвучал призыв к татарстанскому президенту занять одновременно должности светского и духовного лидера Республики. В результате голосования главой нового Духовного управления мусульман РТ был избран муфтий Г.Исхаков (окончил медресе в Бухаре, учился в Ливии, служил имамом в Башкирии). Новый муфтий призвал прекратить распри, утверждая, что они являются почвой для распространения нетрадиционных для региона, экстремистских религиозных течений.

Установившийся мир в мусульманской общине Татарстана вдохновил руководство Республики. Был даже принят закон «О свободе совести», в котором вводилось понятие «вакф», определяющее особую форму собственности, регулируемую исключительно мусульманскими законами. Можно сказать, что в законодательстве Татарстана появились элементы «шариата», что, впрочем, в Москве как бы не заметили.

Недовольные результатами съезда, бывшие главы двух конкурировавших мусульманских организаций со своими наиболее преданными сторонниками заявили о том, что они сохраняют все свои претензии на руководство мусульманской общиной Татарстана. Новый шанс для критики своих оппонентов мусульманские оппозиционеры получили после того, как в августе-сентябре 1999 г. в связи с событиями на Северном Кавказе и террористическими актами в Москве встала проблема «ваххабизма». У недовольных лидеров появилась возможность апеллировать к российскому Центру как органу, способному вмешаться во внутренние дела татарстанской мусульманской общины и изменить соотношение сил в ней.

Поводом к обострению борьбы за контроль в мусульманской общине стали сведения об участии выходцев из Татарстана в террористической деятельности «ваххабитов». Так, по информации спецслужб, одним из участников подготовки взрывов был Д.Сайтаков, который, будучи сам уроженцем Узбекистана, в 1996 г. переехал с родителями в г.Набережные Челны и несколько месяцев учился в медресе «Йолдыз», после чего уехал в Чечню, где, по уверению представителей спецслужб, проходил подготовку в лагере Хаттаба. В марте 1999 года он опять появился в Набережных Челнах, после чего еще два подростка, с которыми Сайтаков учился в медресе, также уехали в Чечню.

В Комитете государственной безопасности РТ сразу появились схемы проникновения «ваххабизма» в Татарстан, которое якобы осуществлялось при финансовой помощи зарубежных исламских фондов, таких как «Аль-Игаса», «Аль-Ибрагим», международная исламская благотворительная организация «Тайба» из Саудовской Аравии, Общество социальных реформ, Комитет мусульман Азии из Кувейта. В прессе появились ужасные рассказы про то, как в Саудовской Аравии учеников из Татарстана обучают «рассечению человека» и якобы именно по этим инструкциям действуют ныне чеченцы [Постнова, 1999]. МВД Татарстана распространил информацию о том, что ученики набережночелнинского медресе «Йолдыз», а также медресе «Иш-Мухаммат» в г.Елабуга «обрабатываются» в духе ваххабизма и проходят подготовку в военных лагерях в Чечне. Появились сведения неизвестных опросов или аналитических разработок, согласно которым в Татарстане, где существует более 800 зарегистрированных мусульманских общин и около 30 медресе, есть около 5% сторонников «чистого ислама» [Михайлин, 1999].

Другими словами, обстановка в целом вокруг ислама стала накаляться. Отделить «ваххабитов» от обычных верующих людей, которые регулярно читают молитвы, посещают мечеть, держат пост и т.д., совершенно невозможно. В таких условиях борьба с «ваххабизмом», которая имеет характер кланового соперничества разных группировок в мусульманской общине, легко может превратиться в борьбу с мусульманами.

Тему «ваххабизма» официальные органы попытались использовать для поиска новых обвинений против «националистической» оппозиции. Стали распространяться сведения о том, что руководитель набережночелнинского отделения ВТОЦ - Р.Кашанов поддерживает связи с Басаевым и поставляет ему боевиков. В центральной российской прессе появились намеки на то, что лидер партии «Иттифак» Ф.Байрамова - сторонница «ваххабизма» [там же]. К этой же компании причислили бывшего муфтия Г.Галиуллина. В ответ на такие обвинения местное отделение ВТОЦ и партия «Омет», которой руководит Г.Галиуллин и в руководстве которой участвует Ф.Байрамова, провели в г.Набережные Челны митинг с протестом против ареста учеников медресе «Йолдыз» и гонений на мусульман.

В свою очередь, муфтий Ф.Салман обвинил в поддержке «ваххабизма» государственное Духовное управление мусульман РТ и, соответственно, власти Татарстана. При этом он провозгласил себя сторонником «единой, крепкой Российской Федерации», явно рассчитывая связать тему «ваххабизма» с темой татарстанского «сепаратизма»: «...Самое опасное - в 800 километрах восточнее Москвы денно и нощно идет идейная ваххабизация...» [Салман, 1999]. Эти обвинения против нового муфтия Г.Исхакова были воспроизведены в центральной прессе с выводом о том, что в Татарстане после «объединительного» съезда мусульман «...удобрена почва для того, чтобы идеи Аль Ваххаба не просто проросли, а дали буйные всходы...» [Постнова, 1999]. Понимая, какие последствия могут вызвать такие обвинения в условиях вновь нарастающих политических противоречий между российским Центром и Татарстаном, власти Республики заявили, что идет проверка сведений о деятельности «ваххабитов» и если факты подтвердятся, то может встать вопрос о законодательном запрещении этого течения (аналогичный закон принят в Дагестане). 2 октября 1999 г. состоялся совет ректоров мусульманских профессиональных учебных заведений Татарии, где ректоры были ознакомлены с учебной программой, утвержденной Духовным управлением, и было заявлено, что программа базируется «на традиционных для республики ценностях ханифитскогомазхаба».

***

Подводя итоги, следует сказать, что существует целая совокупность краткосрочных и долгосрочных факторов, которые в ближайшее время будут способствовать обострению ситуации в Татарстане. Главным из них, по-видимому, является правоваянеурегулированность положения республики в составе Российской Федерации. Заявленный «суверенитет» и «международнаясубъектность», прописанное в Конституции Татарстана верховенство местных законов над федеральными и т.д. никак не укладываются в рамки существующей ныне государственной системы России.

Достигнутые соглашения «о мире», общность экономических интересов, хорошие личные отношения - все это временные явления, которые будут неизбежно пересмотрены в результате смены политического режима в Российской Федерации. Удастся ли татарстанскому руководству убедить Центр изменить государственное устройство России или хотя бы сохранить то реальное положение, которое было достигнуто путем неформально-личных связей, - это большой вопрос. Скорее, если судить по нарастанию в российском обществе авторитарных тенденций, в ближайшие годы проблема правового статуса Татарстана вновь станет причиной серьезных разногласий и даже, возможно, конфликтов. Вряд ли при этом стоит ожидать развития событий по типу отношений между российским Центром и Чечней.

Обострение по линии «Центр - Татарстан» неизбежно приведет к обострению политических споров внутри самого Татарстана. Нынешнее руководство республики фактически приняло авторитарную модель управления с элементами личного режима. Оппозиция усилиями властей была вытеснена на обочину государственной структуры и не стала «системной оппозицией», т.е. частью татарстанской политической элиты. Это означает, что в случае обострения отношений с Центром, «националистическая» (а также «демократическая») оппозиция будет, скорее всего, не на стороне нынешнего руководства Татарстана, а напротив - попытается с более радикальными лозунгами взять реванш.

Наконец, можно добавить, что факторами усугубления сложных взаимоотношений между Татарстаном и Центром, властями и оппозицией являются проблема татарского населения в Башкортостане и проблема ислама. В двух этих направлениях в 1998-1999 гг. ситуация только обострялась, хотя прогнозировать ее дальнейшее развитие пока сложно.

Литература

Абдрахманов Р. Приоритеты этнополитики и межэтническое взаимодействие // Сеть этнополитического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Бюллетень. Декабрь 1997. № 5 (16).

Абдрахманов Р. Республика в зеркале социологии // Сеть этнополитического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Бюллетень. Май 1997. № 2 (13).

Алимов Г., Юсин М. Язычники: «Языковая реформа» в бывшем СССР стала инструментом большой политики // Известия. 1999. 23 сент.

Ахметов Р. Общественные настроения // Сеть этнополитического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Бюллетень. Апрель 1998. № 18.

Малькова В.К. Пресса о современной этнической ситуации в Татарстане. Исследования по прикладной и неотложной этнологии, № 41. М., 1993.