Коллективизация в СССР

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Мордовский государственный университет имени Н. П. ОГАРЕВА»

Историко-социологический институт

Кафедра новейшей истории народов России

Курсовая работа

Коллективизация в СССР

Автор курсовой работы:

Л. В. Сараева

Руководитель курсовой работы:

О. В. Абрамова

Содержание

Введение

1. Предпосылки и начало коллективизации

2. Кульминация коллективизации

2.1 Год «великого перелома»

2.2 Ликвидация кулачества как класса

3. Свертывание коллективизации

3.1 Головокружение от успехов»

3.2 Голод 1932-1933 годов

3.3 Итоги коллективизации

Заключение

Библиографический список

Введение

«Земельный вопрос» для России существовал всегда, ещё со времен средневековья, но никогда он не стоял так остро как в ХХ веке. Четыре раза его пытались решить и всегда по-разному. Столыпинская реформа предполагала создание класса «сильных фермеров» и товарного сельского хозяйства, в 1917 году просто всё взяли и поделили по уравнительному принципу, в 1930-е гг. землю «огусударствили», а в 1990-е гг. попытались вновь вернуться к началу века. Из этого ряда, коллективизация, выделяется своей разрушительностью прежних устоев и глубиной преобразований. Интерес к коллективизации резко возрастает при каждом значительном повороте нашей общественной жизни. Так было после XX съезда КПСС, когда историки развернули большую и довольно успешную работу по исследованию этого глубочайшего переворота в жизни основной массы населения страны. Кроме того, построенное тогда, до сих пор оказывает свое решающее влияние на нашу современную жизнь, современную российскую экономику, политику и культуру. Сегодня коллективизация представляется как явление исключительно противоречивое и неоднозначное. Сегодня известны результаты пройденного пути, и можно судить не только о субъективных намерениях, но и об объективных последствиях, а главное - об экономической цене и социальных издержках коллективизации. Эта тема актуальна и в наши дни, поскольку и ныне сельское хозяйство России зашло в тупик и находится в большом упадке. И именно сейчас важно отслеживать развитие сельского хозяйства так, чтобы не повторить ошибок прошлых лет и советской системы хозяйствования. В связи с этим видится проблема ошибок прошлых лет, которую и важно рассмотреть.

Историография. По проблемам коллективизации и раскулачивания было написано достаточно большое количество работ, которые с учетом времени их появления можно выделить в три периода.

Первый период охватывает 1920-1930-е года. Первоочередное внимание исследователей в этот период привлекали такие проблемы: изменение социальной структуры крестьянства, аграрная политика Советского государства, формирование союза рабочего класса и крестьянства, проведение массовой коллективизации. Обострение классовой борьбы в деревне объяснялось лишь сопротивлением кулачества. Несмотря на идеологические установки, в этих работах содержится ценный фактический материал - данные переписей населения и обследований, проводившихся в колхозах и совхозах.

Создаваемая в этот период историческая литература носила агитационно-пропагандистский характер, взаимоотношения крестьянства и государства рассматривались в контексте проблемы классовой борьбы.

В 1940-е года появилась серия книг и брошюр, раскрывающих результаты победы колхозного строя, показывающих развитие социалистического соревнования в сельском хозяйстве. Затем война на время прервала изучение историками проблем социалистического переустройства деревни, которое было возобновлено в конце 1940-х - начале 1950-х гг.

После XX съезда КПСС начался второй период в изучении советской деревни (конец 1950-х - начало 1980-х года), который характеризуется расширением масштабов научных исследований. Создаются работы, авторы которых пытались преодолеть субъективизм, хотя критика террора сосредоточилась лишь на отдельных эпизодах. Процесс коллективизации рассматривался с положительной точки зрения, а политика Советского правительства в отношении зажиточных крестьян, в общем, признавалась оправданной. социалистический коллективизация кулачество

Появляются монографии, в которых рассматриваются вопросы социалистической реконструкции сельского хозяйства, как в целом по стране, так и по отдельным регионам. В работах Н. Я. Гущина, Дубровский С. М., Залесский М.Я. раскрываются особенности этапов коллективизации в СССР, указываются причины сопротивления крестьянства, а также поднимается проблема изменения социального положения крестьян в период социалистических преобразований.

В целом, этому периоду присущи определенные идеологические рамки, отсутствие необходимых источников, но при этом расширяется тематика исследований проблем социалистического переустройства деревни.

Третий период включает конец 1980-х - начало 2000-х гг., когда произошел пересмотр ряда прежних, традиционных догм и были созданы условия для критического переосмысления прошлого исторического опыта.

Использование новых источников способствовало более объективному освещению проблем коллективизации и раскулачивания. К числу таких работ следует отнести исследования Н.Л. Рогалиной «Коллективизация: уроки пройденного пути» и Марьяновский В.А. «Советская экономика и кооперация - несостоявшийся альянс». И.Е. Зеленин в своем труде «Сталинская революция сверху после «великого перелома», используя рассекреченные архивы, восстанавливает причины и ход кровавых репрессий 1937 г., затронувшие все слои населения, в том числе крестьянство.

Был пересмотрен ряд вопросов, в том числе причины коллективизации. Современные историки В.П. Данилов, Н.А. Ивницкий, И.Е. Зеленин видят их в экономическом кризисе страны («ножницы цен», «кризис сбыта», хлебозаготовительные кризисы). Политика раскулачивания рассматривается ими не как вынужденный ответ на ожесточенную борьбу кулаков, а как осознанная, спланированная и организованная акция для решения зерновой проблемы и уничтожения кулачества.

Новые представления о коллективизации в СССР отражены в статьях российских историков - Кабанова В.В., Солопова А.Н., Чемоданова И.В. и др. В них поэтапно прослеживается ход проведения коллективизации, при этом вся изложенная информация основывается на архивных данных. Кроме того затрагиваются отдельные проблемы коллективизации, в том числе условия жизни «лишенцев», методы борьбы с кулаками, а также формы крестьянского сопротивления.

Важно отметить, что вопросы коллективизации и раскулачивания в настоящее время занимают не только российских историков, но и зарубежных исследователей. В работах Д. Боффа, Ш. Фицпатрика, Верта Н. используется конкретный исторический материал о коллективизации, раскулачивании, спецпереселенцах, который был взят из архивов Москвы, Украины, Урала, Сибири и других регионов. В связи с этим особое место занимают труды Ш. Фицпатрик, где она большое внимание уделяет именно «Сталинскому периоду развития России», используя большое количество рассекреченных источников ОГПУ. Опираясь на всевозможные источники, автор оценивает государственную политику по отношению к зажиточному крестьянству, как насильственную и преступную, тем самым, отражая западную точку зрения на происходящие события в Советской России в 1920-1930-е гг.

При написании курсовой работы также были использованы общеисторическая и учебная литература, в которой можно найти общую характеристику процессов проходивших в СССР в период коллективизации, важных в построении целостной картины значения события в жизни страны.

Анализ изученной литературы позволяет сделать вывод о том, что процесс коллективизации в СССР на протяжении десятилетий являлся предметом исследования историков.

Источники исследования. Для написания дипломной работы использовалась большая источниковая база. Наиболее ценными представляются первые два тома «Трагедии советской деревни. Коллективизация», посвященные раскулачиванию; четвертый том «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», в котором содержатся документы по проведению коллективизации в СССР и двенадцатый том «Сочинений» И. В. Сталина, в котором содержатся его статьи «Год великого перелома» и «Головокружение от успехов», важные в нашем исследовании.

Целью моей работы будет рассмотрение вопроса о сплошной коллективизации в стране в тридцатые годы, а главное, о тех просчетах и перегибах, что были допущены в этом деле. Для реализации цели поставлены следующие задачи:

1. Раскрыть предпосылки коллективизации и начало её осуществления в СССР.

2. Рассмотреть переход к массовой коллективизации и показать причины раскулачивания крестьян и его осуществление в СССР.

3. Проанализировать итоги коллективизации в СССР.

Объектом исследования является процесс коллективизации в СССР, а предметом - специфика проведения коллективизации в СССР и её последствия для крестьянства.

Хронологические рамки: 1920-1930-е гг. Нижняя граница определяется предпосылками коллективизации, связанными с кооперированием сельского хозяйства, а верхняя - временем завершения коллективизации в СССР.

Методология и методы исторического исследования. Основополагающим принципом исследования является принцип историзма, который предполагает изучение избранного предмета с учетом характера исследуемой эпохи. Принцип объективности базируется на наличии исторических источников и их анализе.

При проведении исторического исследования использовался специальный исторический метод. Курсовая работа основана на статистических данных и различных исторических источниках, что предполагает применение критического метода.

Практическая значимость дипломной работы выражается в том, что её содержание и полученные результаты могут быть использованы при изучении истории России в ВУЗах и школах, при разработке специальных учебных курсов, в публичных лекциях, в краеведческой работе, а также в дальнейших научных исследованиях.

1. Предпосылки и начало коллективизации

К середине 20-х годов на основе НЭПа после сильнейшей разрухи было в основном восстановлено сельское хозяйство. Одновременно, в ходе реализации кооперативного плана, в стране складывалась крепкая система сельскохозяйственной кооперации. К 1927 году она объединяла третью часть крестьянских хозяйств (8 млн. крестьянских хозяйств из 24 млн.). Вместе с другими видами кооперации она охватывала более двух третей товарооборота между городом и деревней, обеспечивая тем самым прочную экономическую связь между крестьянскими хозяйствами и промышленностью.[23;c.264]

Однако во второй половине 20-х годов выявилось отставание темпов развития сельского хозяйства от темпов развития промышленности. Возникшее противоречие могло стать тормозом развития страны. Поэтому преобразование сельского хозяйства становилось одной из непосредственных задач аграрной политики руководства страны.

Идея коллективного земледельческого хозяйства как основы социальной справедливости, свободы и равенства, уничтожения эксплуатации человека человеком родилась в далеком прошлом. В ней всегда находил выражение протест трудящихся против разделения общества на богатых и бедных, угнетателей и угнетенных. Мечта, о свободе и равенстве всех людей, давно стала связываться с общим трудом на общей земле. Идея коллективного земледелия была исходной в системе утопического социализма, особенно в проектах Шарля Фурье и Роберта Оуэна, а затем и в программах основателей русского крестьянского социализма Герцена, Чернышевского и их последователей. Горячим сторонником и пропагандистом коллективного, артельного земледелия был, например, выдающийся русский ученый, публицист А. Н. Энгельгардт, создавший образцовое сельское хозяйство на Смоленщине (впоследствии опытная станция). Он был убежден, что будущее принадлежит хозяйствам тех людей, которые будут сами обрабатывать свою землю и вести хозяйство не единолично, каждый сам по себе, а сообща.[26;c.73]

Коллективизация сельского хозяйства диктовалась объективной необходимостью коренного изменения производственных отношении в деревне. Нельзя было строить социализм на двух разных социально-экономических основах -- на основе передовой социалистической промышленности, с одной стороны, и мелкого крестьянского хозяйства -- с другой. В то время как социалистическая промышленность развивалась быстрыми темпами, в мелком крестьянском хозяйстве не всегда осуществлялось даже простое воспроизводство. Для достижения победы социализма требовалось социалистическое переустройство сельского хозяйства.

Споры на XV съезде ВКПб (1927 г.) об определении экономической политики были краткими. Выступления партийных деятелей свидетельствовали о глубоких расхождениях: Сталин и Молотов были особенно враждебно настроены против кулаков-«капиталистов», а Рыков и Бухарин предупреждали делегатов съезда об опасности слишком активной «перекачки» средств из сельского хозяйства в промышленность. И, тем не менее, все они лишь формулировали общие задачи. Съезд не принял никакой конкретной программы. Казалось, что будущее НЭПа еще впереди.[12;c.38]

Между тем, как только закончился съезд, власти столкнулись с серьезным кризисом хлебозаготовок. В ноябре поставки сельскохозяйственных продуктов государству сильно сократились, а в декабре положение стало просто катастрофическим. Партия была захвачена врасплох. Еще в октябре Сталин публично заявил о «великолепных отношениях» с крестьянством. В январе 1928 г. пришлось взглянуть правде в глаза: несмотря на хороший урожай, крестьяне поставили только 300 млн. пудов зерна (вместо 430 млн., как в предыдущем году). Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Более того, продовольственное снабжение городов было поставлено под угрозу.[9;c.119] Снижение закупочных цен, дороговизна и дефицит промтоваров, снижение налогов для беднейших крестьян (что избавляло их от необходимости продавать излишки), неразбериха на пунктах сдачи зерна, слухи о начале войны, распространяемые в деревне, -- все это вскоре позволило Сталину заявить о том, что в стране происходит «крестьянский бунт».

Для выхода из создавшегося положения Сталин и его сторонники в Политбюро решили прибегнуть к срочным мерам, напоминающим продразверстку времен гражданской войны. Сам Сталин отправился в Сибирь. Другие руководители (Андреев, Шверник, Микоян, Постышев, Косиор) разъехались по основным зерновым регионам (Поволжье, Урал, Северный Кавказ).[8;c.52] Партия направила в деревню «оперуполномоченных» и «рабочие отряды» (было мобилизовано 30 тыс. коммунистов). Им было поручено провести чистку в ненадежных и непокорных сельсоветах и партячейках, создать на месте «тройки», которым надлежало найти спрятанные излишки, заручившись помощью бедняков (получавших 25% зерна, изъятого у более зажиточных крестьян) и, используя 107 статью Уголовного кодекса, по которой любое действие, «способствующее поднятию цен», каралось лишением свободы сроком до трех лет. Начали закрываться рынки, что ударило не по одним зажиточным крестьянам, так как большая часть зерна на продажу находилась, естественно, не только у «кулаков», но и у середняков. Изъятие излишков и репрессии усугубили кризис. Конечно, власти собрали зерна лишь не намного меньше, чем в 1927 г. Но на следующий год крестьяне уменьшили посевные площади.[7;c.164]

Хлебозаготовительный кризис зимы 1927/28 г. сыграл решающую роль в последующем: Сталин сделал ряд выводов (изложенных во многих его выступлениях в мае -- июне 1928 г.) о необходимости сместить акцент с кооперации, ранее горячо защищавшейся Лениным, на создание «опор социализма» в деревне -- колхозов-гигантов и машинно-тракторных станций (МТС).[19;c.49] Благодаря значительным возможностям этих «опор» по производству сельскохозяйственной продукции для продажи на рынке предполагалось, что они дадут государству 250 млн. пудов зерна (одну треть действительных потребностей), что позволит обеспечить снабжение ключевых отраслей промышленности и армии, а также выйти на внутренний и внешний рынок, тем самым вынудив крестьян продавать излишки государству.[21] Начиная с 1927 г. стала складываться система «контрактации» (контракт, предусматривающий, что в обмен на продукцию, которую крестьяне поставляют государству, они получают от него необходимую технику), позволявшая государству улучшить контроль за имеющимися продовольственными излишками. Летом 1928 г. Сталин уже не верил в НЭП, но еще не пришел окончательно к идее всеобщей коллективизации. По плану дальнейшего развития народного хозяйства (составленному на небольшой срок: три-четыре года) частный сектор должен был существовать и в дальнейшем.[21]

Показатели сельского хозяйства в 1928/29 г. были катастрофическими. Несмотря на целый ряд репрессивных мер по отношению не только к зажиточным крестьянам, но и в основном к середнякам (штрафы и тюремное заключение в случае отказа продавать продукцию государству по закупочным ценам в три раза меньшим, чем рыночные), зимой 1928/29 г. страна получила хлеба меньше, чем год назад. Обстановка в деревне стала крайне напряженной: печать отметила около тысячи случаев «применения насилия» по отношению к «официальным лицам». Поголовье скота уменьшилось.[16;c.69] В феврале 1929 г. в городах снова появились продовольственные карточки, отмененные после окончания гражданской войны. Дефицит продуктов питания стал всеобщим, когда власти закрыли большинство частных лавок и кустарных мастерских, квалифицированных как «капиталистические предприятия». Повышение стоимости сельскохозяйственных продуктов привело к общему повышению цен, что отразилось на покупательной способности населения, занятого в производстве. В глазах большинства руководителей, и в первую очередь Сталина, сельское хозяйство несло ответственность за экономические трудности еще и потому, что в промышленности показатели роста были вполне удовлетворительными.[14;c.237] Однако внимательное изучение статистических данных показывает, что все качественные характеристики: производительность труда, себестоимость, качество продукции -- шли по нисходящей. Этот настораживающий феномен свидетельствовал о том, что процесс индустриализации сопровождался невероятной растратой человеческих и материальных ресурсов. Это привело к падению уровня жизни, непредвиденной нехватке рабочей силы и разбалансированию бюджета в сторону расходов.

2. Кульминация коллективизации

2.1 Год «великого перелома»

Видимое отставание сельского хозяйства от промышленности позволило Сталину объявить аграрный сектор главным и единственным виновником кризиса. Эту идею он, в частности, развил на пленуме ЦК в апреле 1929 г. Сельское хозяйство необходимо было полностью реорганизовать, чтобы оно достигло темпов роста индустриального сектора. По мысли Сталина, преобразования должны были быть более радикальными, чем те, что предусматривал пятилетний план, утвержденный XVI партконференцией, а затем и съездом Советов (апрель -- май 1929 г.).[6;c.275] При всей своей смелости -- вариант ВСНХ предполагал увеличить капиталовложения в четыре раза по сравнению с периодом 1924-1928 гг., добиться за пять лет роста промышленного производства на 135%, а национального дохода на 82%, что и привело к его окончательной победе над более скромным вариантом Госплана, -- пятилетний план все же основывался на сохранении преобладающего частного сектора, сосуществующего с ограниченным, но высокопроизводительным сектором государственным и коллективным.[11;c.76] Его авторы рассчитывали на развитие спонтанного кооперативного движения и на систему договоров между кооперативами и крестьянскими товариществами. Наконец, план предполагал, что к 1933-1934 гг. примерно 20% крестьянских хозяйств объединятся в товарищества по совместной обработке земли, в которых обобществление коснется исключительно обрабатываемых земель, обслуживаемых «тракторными колоннами», без отмены частной собственности и без коллективного владения скотом. Постепенная и ограниченная коллективизация должна была строиться исключительно на добровольном принципе, с учетом реальных возможностей государства поставлять технику и специалистов.[18;c132]

По мнению Сталина, критическое положение на сельскохозяйственном фронте, приведшее к провалу последней хлебозаготовительной кампании, было вызвано действиями кулаков и других враждебных сил, стремящихся к «подрыву советского строя». Выбор был прост: «или деревенские капиталисты, или колхозы». Речь теперь шла не о выполнении плана, а о беге наперегонки со временем.[1]

Только что принятый план подвергся многочисленным корректировкам в сторону повышения, особенно в области коллективизации. Вначале предполагалось обобществить к концу пятилетки 5 млн. крестьянских хозяйств. В июне Колхозцентр объявил о необходимости коллективизации 8 млн. хозяйств только за один 1930 г. и половины крестьянского населения к 1933 г. В августе Микоян заговорил уже о 10 млн., а в сентябре была поставлена цель обобществить в том же 1930 г. 13 млн. хозяйств. В декабре эта цифра выросла до 30 млн.[13;c.124]

Такое раздувание показателей плана свидетельствовало не только о победе сталинской линии. Оно питалось иллюзией изменения положения вещей в деревне: тот факт, что начиная с зимы 1928 г. сотни тысяч бедняков под воздействием призывов и обещаний объединились в ТОЗы, чтобы при поддержке государства хоть как-то повысить свое благосостояние, в глазах большинства руководителей свидетельствовал об «обострении классовых противоречий» в деревне и о «неумолимой поступи коллективизации». 200 «колхозов-гигантов» и «агропромышленных комплексов», каждый площадью 5-10 тыс. га, становились теперь «бастионами социализма».[10;c.136] В июне 1929 г. печать сообщила о начале нового этапа -- «массовой коллективизации». Все парторганизации были брошены властями на выполнение двойной задачи: заготовительной кампании и коллективизации. Все сельские коммунисты под угрозой дисциплинарных мер должны были показать пример и вступить в колхозы. Центральный орган управления коллективными хозяйствами -- Колхозцентр -- получил дополнительные полномочия.[28;c.119] Органы сельхозкооперации, владельцы немногочисленной техники, обязывались предоставлять машины только колхозам. Мобилизация охватила профсоюзы и комсомол: десятки тысяч рабочих и студентов были отправлены в деревню в сопровождении партийных «активистов» и сотрудников ГПУ. В этих условиях насильственная заготовительная кампания приняла характер реквизиции, еще ярче выраженный, чем во время двух предыдущих.[27;c.209] Осенью 1929 г. рыночные механизмы были окончательно сломаны. Несмотря на средний урожай, государство получило более 1 млн. пудов зерна, то есть на 60% больше, чем в предыдущие годы. По окончании кампании сконцентрированные в деревне огромные силы (около 150 тыс. человек) должны были приступить к коллективизации. За лето доля крестьянских хозяйств, объединившихся в ТОЗы (в подавляющем большинстве это были бедняки), составила в отдельных районах Северного Кавказа, Среднего и Нижнего Поволжья от 12 до 18% общего числа. С июня по октябрь коллективизация затронула, таким образом, 1 млн. крестьянских хозяйств.[25;c.85]

Вдохновленные этими результатами, центральные власти всячески побуждали местные парторганизации соревноваться в рвении и устанавливать рекорды коллективизации. По решению наиболее ретивых партийных организаций несколько десятков районов страны объявили себя «районами сплошной коллективизации». Это означало, что они принимали на себя обязательство в кратчайшие сроки обобществить 50% (и более) крестьянских хозяйств. Давление на крестьян усиливалось, а в центр шли потоки триумфальных и нарочито оптимистических отчетов. 31 октября «Правда» призвала к сплошной коллективизации. Неделю спустя в связи с 12-й годовщиной Октябрьской революции Сталин опубликовал свою статью «Великий перелом», основанную на в корне ошибочном мнении, что «середняк повернулся лицом к колхозам».[1] Не без оговорок ноябрьский (1929 г.) пленум ЦК партии принял сталинский постулат о коренном изменении отношения крестьянства к коллективным хозяйствам и одобрил нереальный план роста промышленности и ускоренной коллективизации. Это был конец НЭПа.[3;c.310]

В докладе Молотова на ноябрьском (1929 г.) пленуме ЦК отмечалось: «Вопрос о темпах коллективизации в плане не встает... Остается ноябрь, декабрь, январь, февраль, март -- четыре с половиной месяца, в течение которых, если господа империалисты на нас не нападут, мы должны совершить решительный прорыв в области экономики и коллективизации».[3;c.327] Решения пленума, в которых прозвучало заявление о том, что «дело построения социализма в стране пролетарской диктатуры может быть проведено в исторически минимальные сроки», не встретили никакой критики со стороны «правых», признавших свою безоговорочную капитуляцию.

После завершения пленума специальная комиссия, возглавляемая новым наркомом земледелия А. Яковлевым, разработала график коллективизации, утвержденный 5 января 1930 г. после неоднократных пересмотров и сокращений плановых сроков. На сокращении сроков настаивало Политбюро.[4;c.492] В соответствии с этим графиком Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье подлежали «сплошной коллективизации» уже к осени 1930 г. (самое позднее к весне 1931 г.), а другие зерновые районы должны были быть полностью коллективизированы на год позже.

2.2 Ликвидация кулачества как класса

Другая комиссия во главе с Молотовым занималась решением участи кулаков. 27 декабря Сталин провозгласил переход от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулаков, к ликвидации кулачества как класса. Комиссия Молотова разделила кулаков на 3 категории: в первую (63 тыс. хозяйств) вошли кулаки, которые занимались «контрреволюционной деятельностью», во вторую (150 тыс. хозяйств) -- кулаки, которые не оказывали активного сопротивления советской власти, но являлись в то же время «в высшей степени эксплуататорами и тем самым содействовали контрреволюции».[5;c.342] Кулаки этих двух категорий подлежали аресту и выселению в отдаленные районы страны (Сибирь, Казахстан), а их имущество подлежало конфискации. Кулаки третьей категории, признанные «лояльными по отношению к советской власти», осуждались на переселение в пределах областей из мест, где должна была проводиться коллективизация, на необработанные земли.

В целях успешного проведения коллективизации власти мобилизовали 25 тыс. рабочих (так называемых «двадцатипятитысячников») в дополнение к уже направленным ранее в деревню для проведения хлебозаготовок. Как правило, эти новые мобилизованные рекомендовались на посты председателей организуемых колхозов. Целыми бригадами их отправляли по центрам округов, где они вливались в уже существующие «штабы коллективизации», состоящие из местных партийных руководителей, милиционеров, начальников гарнизонов и ответственных работников ОГПУ. Штабам вменялось в обязанность следить за неукоснительным выполнением графика коллективизации, установленного местным партийным комитетом: к определенному числу требовалось коллективизировать установленный процент хозяйств. Члены отрядов разъезжались по деревням, созывали общее собрание и, перемежая угрозы всякого рода посулами, применяя различные способы давления (аресты «зачинщиков», прекращение продовольственного и промтоварного снабжения), пытались склонить крестьян к вступлению в колхоз. И если только незначительная часть крестьян, поддавшись на уговоры и угрозы, записывалась в колхоз, «то коллективизированным на 100%» объявлялось все село.[15;c.230]

Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Проводилось оно специальными комиссиями под надзором «троек», состоящих из первого секретаря партийного комитета, председателя исполнительного комитета и руководителя местного отдела ГПУ. Составлением списков кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись на местах с учетом «рекомендаций» деревенских активистов и организаций деревенской бедноты, что открывало широкую дорогу разного рода злоупотреблениям и сведению старых счетов. Кого отнести к кулакам? Кулак «второй» или «третьей» категории? Прежние критерии, над разработкой которых в предыдущие годы трудились партийные идеологи и экономисты, уже не годились. В течение предыдущего года произошло значительное обеднение кулаков из-за постоянно растущих налогов.[15;c.237] Отсутствие внешних проявлений богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информации ОГПУ и к доносам.

В итоге раскулачиванию подверглись десятки тысяч середняков. В некоторых районах от 80 до 90% крестьян-середняков были осуждены как «подкулачники».[20;c.225] Их основная вина состояла в том, что они уклонялись от коллективизации. Сопротивление на Украине, Северном Кавказе и на Дону (туда даже были введены войска) было более активным, чем в небольших деревнях Центральной России. Количество выселенных на спецпоселение в 1930-1931 гг. составило, по архивным данным 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека.

3. Свертывание коллективизации

3.1 Головокружение от успехов»

Перед лицом фактически развертывающейся гражданской войны сталинское руководство решило сманеврировать: были осуждены так называемые «перегибы» в коллективизации и раскулачивании, предлагалось, в частности, пересмотреть отношение к середняку, допускалось в отдельных областях как временная мера прекращение на время сева расселения кулаков, запрещалось без санкции ОГПУ (центра) посылать войска в районы крестьянских выступлений. 2 марта 1930 г. в «Правде» появляется статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней вся вина за «перегибы» была возложена на местное руководство. Несколько позже ЦК ВКП(б) выступил с письмом, в котором признавалось искривление партийной линии.

Применение репрессивных мер к крестьянству имело ускоряющий эффект для коллективизации, что привело в начале 1930 г. к резкому увеличению числа крестьян, вступивших в колхозы. Наивысший подъем колхозного движения приходится на март, когда в колхозах оказалось 73,8% крестьянских хозяйств. Загнанные большей частью под угрозой раскулачивания в колхозы, крестьяне побежали из них при первой же возможности, особенно после публикации известной статьи «Головокружение от успехов» Сталина. В результате процент коллективизации снизился к 1 мая до 13%.[2]

В своей статье «Головокружение от успехов», появившейся в «Правде» 2 марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушения принципа добровольности при организации колхозов, «чиновничье декретирование колхозного движения». Он критиковал излишнюю «ретивость» в деле раскулачивания, жертвами которого стали многие середняки. Обобществлению часто подвергался мелкий скот, птица, инвентарь, постройки, Необходимо было остановить это «головокружение от успехов» и покончить с «бумажными колхозами, которых ещё нет в действительности, но о существовании которых имеется куча хвастливых резолюций».[2] В статье, однако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допущенные ошибки возлагалась на местное руководство. Ни в коей мере не вставал вопрос о пересмотре самого принципа коллективизации. Эффект от статьи, вслед за которой 14 марта появилось постановление ЦК «О борьбе против искривления партийной линии в колхозном движении», сказался немедленно.[3;c.347] Пока местные партийные кадры пребывали в полном смятении, начался массовый выход крестьян из колхозов (только в марте 5 млн. человек). Проводимая по принуждению коллективизация вызывала возмущение крестьян и совсем не означала качественного изменения в сельском хозяйстве. Любопытно в этой связи замечание Л.Троцкого: «Из крестьянских сох и крестьянских кляч, хотя бы и объединенных, нельзя создать крупного сельского хозяйства, как из суммы рыбачьих лодок нельзя сделать пароход. Если крестьянство валит сейчас сплошь в колхозы, то не потому, что колхозы успели обнаружить перед крестьянством свою выгодность на деле и не потому, что государство доказало крестьянину (или хотя бы самому себе), что оно имеет возможность перестроить уже в ближайшее время крестьянское хозяйство на коллективных началах, а потому что... крестьяне, т.е. прежде всего их верхние слои, настроившиеся на фермерско-капиталистический лад, внезапно уперлись в тупик. Ворота рынка оказались на замке. Потоптавшись перед ними в испуге, крестьянство шарахнулось в единственно открытые ворота - коллективизацию».[24;c.215]

Таким образом, предпринятые меры позволили сбить остроту накала, несколько успокоить деревню. Но действительного изменения политики не произошло, менялись только формы принуждения. В феврале - марте 1931 г. началась новая волна раскулачивания и коллективизации. Нажим сверху усиливался, беззаконие, насилие и репрессии продолжались.

3.2 Голод 1932-1933 годов

Когда речь заходит об ошибках и перегибах, мы всегда ограничиваемся событиями, происходившими в деревне, коллективизацией сельского хозяйства главным образом. Между тем они имели место и в сфере промышленного развития, особенного в политике и практике индустриализации. Иногда за них приходилось расплачиваться тому же мужику. Первые пятилетний план намечал резкий скачек по пути индустриализации, в частности в производстве металла. Выплавку чугуна планировалось увеличить с 3,3 млн. тонн до 10 млн. тонн. Это считалось трудным, но возможным заданием.[17;c.53] И V Съезд Советов СССР утвердил пятилетний план, ставший таким образом государственным законом. И в январе 1930 года производство чугуна было увеличено до 17 млн. тонн. Этот скачек в металлургии и в ряде других отраслей индустрии привел к дезорганизации промышленного строительства, к резкому осложнению экономической ситуации, к напрасной растрате материальных и человеческих сил страны. Одним из результатов было невыполнение плана по части металлургии: в последний год пятилетки было получено 6,2 млн. тонн чугуна.

Другим результатом был голод зимой 1932-1933 года в деревнях зерновых районов страны.

Для закупки промышленного оборудования нужна была валюта. Получить ее можно было лишь за счет экспорта хлеба. Высокий по тем временам урожай 1930 года, давший 835 млн. центнеров хлеба, позволил увеличить государственные заготовки зерна до 221,4 млн. центнеров, из них было экспортировано 48,4 млн. центнеров. 1931 год оказался менее урожайным, было получено только 695 млн. центнеров хлеба, но, тем не менее, государственные заготовки возросли до 228,3 млн. центнеров, а вывоз на внешний рынок - до 51,8 млн. центнеров.[9;c.375] У многих колхозов был изъят весь хлеб, включая семена. В Сибири, Поволжье, Казахстане, на Северном Кавказе, на Украине возникли серьезные продовольственные трудности, местами начинался голод. И колхозники, и единоличники иногда целыми семьями снимались с места, уходили в города, на стройки. Стали распадаться колхозы, в результате чего уровень коллективизации снизился с 62,6 процента на январь 1932 г. до 61,5 процента на июнь.[21]

Продовольственные и семенные ссуды предотвратили тогда массовый смертный голод. Те не менее зима и весна, прожитые впроголодь, не прошли бесследно: физически истощенная деревня еле дотягивала до следующего урожая. Как только стал наливаться хлебный колос на колхозных полях появились «парикмахеры» -- чаще всего матери голодающих семей выходили по ночам с ножницами, чтобы состричь колосьев на кашу. Когда же начались уборочные работы, обнаружились массовые хищения зерна колхозниками - несли с колхозных токов в карманах, за пазухой… В ответ принят закон об охране социалистической собственности от 7 августа 1932 года, написанный собственноручно Сталиным. В качестве уголовного наказания за воровство колхозного имущества, независимо от размеров хищения, закон требовал применять «высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающий обстоятельствах лишением свободы на сок не менее 10 лет с конфискацией всего имущества». До истечения года, за неполных пять месяцев, было осуждено около 55 тысяч человек, в том числе приговорено к расстрелу 2,1 тысячи. Среди осужденных было очень много женщин.[22;c.254]

В ноябре 1932 года Сталин выступал с речью, в которой обосновывал репрессии против колхозного крестьянства тем, что в нем обнаружились те, кто идет против Советской власти, те, кто поддерживает вредителей и саботаж хлебозаготовок. Он требовал ответить ударом на удар. Удар по колхозному крестьянству действительно был сокрушительным.

Зимой 1932-1933 года в сельских местностях зерновых районах страны, то есть на Украине, Дону и Северном Кавказе, Нижнем и Среднем Поволжье, Южном Урале и Казахстане, разразился массовый голод: имелись случаи вымирания целых селений. Размеры продовольственных ссуд были ничтожны. Попытки голодающих найти спасение в более благополучных районах и в городах, как предыдущей зимой, были безуспешны. Они либо натыкались на кордоны, либо безжалостно вылавливались и возвращались туда, где был голод. Есть даже странная «статистика»: весной 1933 года было задержано и возвращено почти 220 тыс. голодавших, отправившихся за хлебом в другие места.[19;c.216]

Точные цифры голодавшего населения установить очень трудно, поскольку всегда остается неясной граница между голодающими и просто недоедающими. К тому же картина голода была весьма пестрой. Рядом с селением, не выполнившим план хлебозаготовок и сильно голодавшим, находилось селение, голодавшее менее сильно или даже не голодавшее, а зимовавшее впроголодь.

Еще предстоит провести необходимые исследования, чтобы дать действительную и полную картину масштаба и последствий голода в хлебопроизводящих краях, ответственность за которые всей тяжестью лежит на сталинском руководстве. То обстоятельство, что хлеб у колхозов изымался на нужды индустриализации, не может оправдать ни насилия при создании колхозов, ни тем более этого голода. Голод 1932-33 годов не может быть оценен иначе, как самое тяжкое преступление сталинского руководства против своего же народа.

3.3 Итоги коллективизации

Экономические итоги коллективизации были плачевными: за четыре года первой пятилетки валовые сборы зерна снизились - по официальным подсчётам - с 733,3 млн. ц. (1928) до 696,7 млн. ц. (1931 - 1932). Урожайность зерна в 1932 году составляла 5,7 ц/га против 8,2 ц/га в 1913.[7;c.258]

Но партия добилась того, что в продолжение каких-нибудь трёх лет она сумела организовать более 200 тысяч коллективных хозяйств и около 5 тысяч совхозов зернового и животноводческого направления, добившись одновременно расширения посевных площадей за 4 года на 21 миллион гектаров.

Было сделано то, что колхозы объединяют теперь свыше 60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей, что означает перевыполнение пятилетки в три раза.[25;c.273]

И партия добилась того, что СССР уже преобразован из страны мелкокрестьянского хозяйства в страну самого крупного сельского хозяйства в мире.

Она же добилась того, что вместо 500 - 600 миллионов пудов товарного хлеба, заготовлявшегося в период преобладания индивидуального крестьянского хозяйства, она имеет теперь возможность заготовлять 1200 - 1400 миллионов пудов товарного зерна ежегодно.[25;c.301]

Этот успех был оплачен, прежде всего, миллионами человеческих жертв. Демографические итоги коллективизации были трагическими. Число жертв коллективизации никогда не было - и теперь уже не будет - точно подсчитано. Данные о рождаемости, смертности, численности населения после 1932 года вовсе перестали публиковаться. Статистикой стал ведать лично Сталин.

Заключение

Ломка сложившихся в деревне форм хозяйствования вызвала серьезные трудности в развитии аграрного сектора. Среднегодовое производство зерна в 1933-1937 гг. снизилось до уровня 1909-1913 гг., на 40-50% уменьшилось поголовье скота. Это было прямым следствием насильственного создания колхозов и неумелого руководства присланных в них председателей.

За пять лет государству удалось провести «блестящую» операцию по вымогательству сельхозпродуктов, покупая её по смехотворно низким ценам, едва покрывавшим 20% себестоимости. Эта операция сопровождалась небывало широким применением принудительных мер, которые содействовали усилению политическо-бюракратического характера режима. Насилие по отношению к крестьянам позволило оттачивать те методы репрессии, которые позже были применены к другим общественным группам. В ответ на принуждение крестьяне работали все хуже, поскольку земля, по существу, им не принадлежала. Государству пришлось внимательно следить за всеми процессами крестьянской деятельности, которые во все времена и во всех странах весьма успешно осуществлялись самими крестьянами: пахотой, севом, жатвой, обмолотом и тд. Лишенные всех прав самостоятельности и всякой инициативы, колхозы были обречены на застой. А колхозники, перестав быть хозяевами, превращались в граждан второго сорта.

Начался массовый исход сельского населения в города. Однако это также входило в планы руководства, индустриализации также требовались рабочие руки. В течении 30-х гг. из села ушли более 15 млн. человек, а численность рабочего класса увеличилась с 9 до 24 млн. объемы сельскохозяйственного производства в результаты коллективизации почти не изменились. Лишь среднегодовое производство зерна увеличилось на 6-7 млн.т. Зато эти показатели теперь обеспечивали не 55 млн. крестьян-единоличников, а 35 млн. колхозников. К тому же полностью зависимых от государства. Безусловно, главным историческим результатом коллективизации был осуществлен ценой больших усилий и издержек индустриальный скачок.

Коллективизация привела не к подъему сельхозпроизводства, не к развитию производительных сил сельского хозяйства, а к из разрушению, не к улучшению благосостояния крестьян, а к нищете и разорению, не к «свободной колхозной жизни», а к закрепощению крестьян, к превращению их в подневольных тружеников.

С экономической точки зрения всё, чего она достигла, - это возможность кормить народ: чаще - впроголодь, реже сытно, но всё-таки кормить и одновременно изымать на нужды индустриализации, а потом войны и послевоенного восстановления огромную часть людских и материальных ресурсов деревни. Не больше. Но и не меньше пожалуй.

Библиографический список

I. Источники

1. Сталин И.В. Год Великого перелома. [Электронный ресурс] / Сталин И. В. - Сочинения. Т.12. Режим доступа: - http://www.hrono.info/

2. Сталин И.В. Головокружение от успехов. [Электронный ресурс] / Сталин И. В. - Сочинения. Т.12. Режим доступа: - http://www.hrono.info/

3. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4.- М., 1984.

4. Трагедия советской деревни. Коллективизация. Раскулачивание 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт./ Т.1. Май 1927- ноябрь 1927 г. / под ред. Данилова, Р. Миннинг, Л. Виолы. - М.: РОСПЭНН, 2000.- 880 с.

5. Трагедия советской деревни. Коллективизация. Раскулачивание 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт./ Т.2. ноябрь 1929-декабрь 1930/ под ред. Данилова, Р. Миннинг, Л. Виолы. - М.: РОСПЭНН, 2000-с. -- 927 с.

II. Литература

6. Боффа Джузеппе. История советского союза. Т. 2.:От революции до второй мировой войны. Ленин и Сталин, 1917-1941. / Д. Боффа: пер. с итал. И.Б. Левин.- М.: Международные отношения, 1990. Т.1.- 632 с.

7. Верт Н. История Советского государства. / Верт Н. - М.: Прогресс-Академия, 1995. - 543 с.

8. Гущин, Н.Я. Крестьянство СССР. Крестьянство СССР в период строительства социализма (1917-1937 гг.) / Н.Я. Гущин.- Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1983.- 381с.

9. Гущин, Н.Я. Совесткая деревня на пути к социализму / Н.Я. Гущин.- Новосибирск: Наука, 1973.- 510с.

10. Гущин, Н.Я. Классовая борьба в советской деревне (1920-е - середина 1930-х гг.) / Н.Я. Гущин, В.А. Ильиных В.А.- Новосибирск: Наука,1987. - 330 с.

11. Данилов В.П., Ивницкий Н.А. О деревне накануне и в ходе сплошной коллективизации // Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. М.: Прогресс, 1991. - С. 50-76.

12. Данилов В.П. Организованный голод. К 70-летию общекрестьянской трагедии / Данилов В.П. //Отечественная история. 2004. - № 5. - С. 36-87

13. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927-1932 гг. / Сборник. - М.: Наука, 1989. - 299 с.

14. Дубровский С. М. Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1970). / Дубровский С. М. - М.: Политиздат, 1973 - 592 с.

15. Залесский М.Я. Налоговая политика Советского государства в деревне. М.: Наука, 1970. - 428 с.

16. Зеленин, И.Е. Сталинская революция сверху после «великого перелома»: 1930-1939гг. политика, осуществление, результаты / И.Е. Зеленин.- М: Наука, 2006.-315 с.

17. Зеленин И.Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации / Зеленин И.Е. // История СССР. 1989. № 2

18. Зеленин И.Е. Коллективизация и единоличник (1933 -- первая половина 1935 г.) / Зеленин И.Е. // Отечественная история. 1993. № 3. - С. 118 - 153.

19. Ивницкий, Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х) / Н.А. Ивницкий. - М: Интерпракс, 1992.-272 с.

20. Кабанов В.В. Судьбы кооперации в советской России: проблемы, историография / Кабанов В.В. // Судьбы российского крестьянства. М.: Аллетейя, 1996. - С. 216 - 257.

21. Коллективизация СССР 1929-1934 гг. [Электронный ресурс].- Режим доступа: - http://www.hrono.info/index.html

22. Марьяновский В.А. Советская экономика и кооперация - несостоявшийся альянс. / Марьяновский В.А. - М.: Олма-Пресс, 1993. - 362 с.

23. Мунчаев Ш.М. История России / Мунчаев Ш. М. - М.: Юнити, 1999. - 752 с.

24. Проблемы истории советского крестьянства: Сб. ст. / Отв. ред. М. П. Ким. М.: Наука, 1981. - 381 с.

25. Рогалина Н.Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. / Рогалина Н.Л. - М.: Наука, 1989. - 316 с.

26. Солопов А.Н. Кого считали кулаком в 20-е годы. (К истории предпосылок перегибов в деревне) // Вопросы истории КПСС. 1990. №1. - С. 71-127.

27. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е г.: деревня. / Пер. с англ.- М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.- 423 с.

28. Чемоданов И.В. Была ли в СССР альтернатива насильственной коллективизации? // Вопросы истории. - 2006, №2. - С. 113-164

Размещено на Allbest.ru