Ерофеев Венедикт Васильевич

Размещено на http://www.allbest.ru/

Карта постмодернистского маршрута: "Москва -- Петушки" Венедикта Ерофеева

Ерофеев Венедикт Васильевич (1938--1990) -- прозаик, драматург, эссеист.

Родился на Кольском полуострове в г. Кировске Мурманской области. "Я родился, - напишет он в записной книжке, - через три недели после Мюнхенского сговора".

Был шестым ребёнком в семье. Отец -- Василий Васильевич Ерофеев (ум. 1956), начальник железнодорожной станции, в 1946 году, его арестовывают (знаменитая статья 58-10: антисоветская агитация и пропаганда). Мать -- домохозяйка Анна Андреевна Ерофеева (ум. 1972), урождённая Гущина.

До 8-го класса будущий писатель вместе с братом Борисом находится в детском доме города Кировска Мурманской области. С 8-го класса по 10-й - уже обычная школа, которую Ерофеев заканчивает с золотой медалью.

Учился на филологическом факультете МГУ (1955--1957), в Орехово-Зуевском (1959--1960), Владимирском (1961--1962) и Коломенском (1962--1963) педагогических институтах, но отовсюду был отчислен за непосещение занятий по военной подготовке. Долгое время жил без прописки. Тогда же, т.е. на первом курсе МГУ, начинается "первое осмысленное писание" - первое прозаическое произведение "Записки психопата" ("Заметки психопата"), охарактеризованное самим писателем, как "самое объемное и самое нелепое из написанного".

Отказавшись от статуса благонамеренного гражданина СССР, в течение ряда лет живет без документов, по идейным соображениям уклоняется от службы в армии.

Зарабатывает на жизнь главным образом, изматывающим и непрестижным физическим трудом: (грузчик, подсобник каменщика, истопник-кочегар, монтажник кабельных линий связи, бурильщик в геологической партии , сторож в вытрезвителе, лаборант паразитологической экспедиции ВНИИДиС по борьбе с окрылённым кровососущим гнусом, редактор и корректором студенческих рефератов в МГУ (1975), сезоннй рабочий в аэрологической экспедиции (Кольский полуостров, 1976), стрелком ВОХР (Москва, 1977) и. т. д. Основные силы отдает занятиям литературой, но из-за тяжелейших условий существования, постоянной "ленинградской блокады" и пристрастия к алкоголю работает в основном "нахрапом", с большими перерывами.

"…Ах, Веня. Пьющему трудно. Непьющему гадко. Пора заканчивать. Чистая лирика, а по сути - проливные слезы: "Снова один. Метелица почти стихает. "Скоро март", говорю себе, и больше ничего не говорю".

Ерофеев был дважды женат. В 1966 году у него родился сын Венедикт Венедиктович, после чего он зарегистрировал брак с его матерью Валентиной Васильевной Зимаковой (1942--2000). Вторая жена Галина Павловна Носова (1941--1993) покончила с собой через три года после смерти мужа, выбросившись с 13 этажа, с балкона их квартиры на Флотской улице.

С 1985 года Ерофеев страдал неизлечимой болезнью -- раком горла. После операции мог говорить лишь при помощи голосообразующего аппарата.

В 1987 году Венедикт Ерофеев принял крещение в Католической церкви в единственном в то время действующем в Москве католическом храме св. Людовика Французского. Его крёстным отцом стал Владимир Муравьёв.

Последние дни писателя описаны в "Последнем дневнике".

"Голову можно поворачивать только на 25 влево и 20 вправо". (После двух операций на горле...) "Все дальше к вечеру уже не могу говорить, даже кивать головой не в силах". (Не следует забывать, что после 1985 года Ерофеев вообще не мог говорить, пользовался специальным аппаратом.). Ерофеев не жалуется, он записывает. Поэтому есть и такое: "Сегодня я уже способен гулять. (...) Усаживаюсь за привезенную прессу". Но (запись того же дня) - "... стук в окошко: появл. Мур. И тоже с провизией, и тоже с коньяком". А в другой день даже так: "...врываются Кобяковы с псом, с коньяком и кагором". А следовательно - "начинается полоса коньяков и канделябров".

Скончался в 7.45 11 мая 1990 года в Москве в отдельной палате на 23-м этаже Всесоюзного онкологического центра. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Основные произведения:

«Записки психопата» (1956--1958, опубликованы в 1995).

«Москва -- Петушки» (поэма в прозе, 1970; опубликована в Израиле в 1973, в СССР -- в 1988--1989).

В конце 1969 - в начале 1970 г. создает поэму В 1985 г. писатель обращается к драматургии, создает постмодернистскую трагикомедию "Вальпургиева ночь, или Шаги Командора". В этом же году начинается болезнь Ерофеева, послужившая причиной преждевременной смерти . Неоконченной осталась его пьеса "Диссиденты, или Фанни Катан". Некоторые произведения писателя, например "Записки психопата" (1956--19581 статьи о писателях-норвежцах считаются утерянными. Извлечения "Из записных книжек" вошли в книгу Вен. Ерофеева "Оставьте мою душу в покое (Почти всё)" (1995).

По словам Ерофеева, в 1972 году он написал роман «Шостакович», который у него украли в электричке, вместе с авоськой, где лежали две бутылки бормотухи. В 1994 году Слава Лён объявил, что рукопись всё это время лежала у него и он вскоре её опубликует. Однако опубликован был лишь небольшой фрагмент, который большинство литературоведов считает фальшивкой. (По мнению друга Ерофеева, филолога Владимира Муравьёва, сама история с романом была вымышлена Ерофеевым, большим любителем мистификаций. Эту точку зрения разделяет сын писателя.). Кража черновой рукописи помешала завершению романа писателя "Дмитрий Шостакович" (1972), так как к моменту ее возвращения было утрачено вдохновение.

В 1973 г. Вен. Ерофеев пишет эссе "Василий Розанов глазами эксцентрика", в 1982 г. -- "Саша Черный и другие", а в 1988 г. -- "Моя маленькая лениниана", преобразуя на постмодернистских началах и этот жанр. В "Благовествовании" Вен. Ерофеев попытался возродить традицию Ницше как автора книги "Так говорил Заратустра", усилив пародийный момент.

В 2005 году в издательстве «Захаров» начата публикация записных книжек писателя под редакцией Владимира Муравьёва и Венедикта Ерофеева-младшего.

«Бесполезное ископаемое» (книга составлена на основе записных книжек прозаика).

«Москвам -- Петушким» -- псевдо-автобиографическая постмодернистская поэма в прозе. Написана между 1969 и 1970 годами. Книга была опубликована в иерусалимском журнале «АМИ» в 1973 году тиражом триста экземпляров. В СССР поэма впервые напечатана в журнале «Трезвость и культура» (№ 12 за 1988 г., № 1--3 за 1989 г., все матерные слова в публикации заменены отточиями); в нецензурированном виде впервые вышла в альманахе «Весть» в 1989 году. В этом и других своих произведениях, Ерофеев тяготеет к традициям сюрреализма и литературной буффонады.

"Моя проза - в розлив с 1970 г. и с 1973 - навынос".

Сюжет поэмы

Лирический герой поэмы -- интеллектуальный алкоголик Веня (Веничка) Ерофеев, едущий на электричке по 125-километровому железнодорожному маршруту из Москвы в Петушки к любовнице и ребёнку. Петушки -- цель поездки -- описываются рассказчиком как некое утопическое место.

«Петушки - это место, где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех - может, он и был - там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…»

Веничка был уволен с поста бригадира монтажников за «внедрение порочной системы индивидуальных графиков», где были представлены данные о количестве выпитого работниками спиртного перед работой и в рабочее время.

В начале поэмы он, в глубоком запое, просыпается в неизвестном подъезде, после очередной неудачной попытки найти в Москве Кремль, и решает отправиться с Курского вокзала в Петушки, где его ждёт любовница и трёхлетний сын. Веничка, в муках дождавшись открытия магазина, тратит последние деньги на спиртное и садится в электричку. В поезде он пускается в длинные монологи об алкоголе, истории, философии, культуре и политике, беседует с попутчиками и непрерывно пьёт с ними всё, что содержит спирт и хоть как-то проходит в желудок. Выпитое приводит к погружению в мир грёз, где Веничка становится предводителем революции в Петушинском районе. Когда Веничка время от времени просыпается, ему являются странные галлюцинации, вроде Сфинкса -- существа без ног, без хвоста и без головы, который, тем не менее, дерётся именно хвостом и головой. Понтийский царь -- Митридат.

«…стынет кровь, стынет, а как застынет, тут же начинает кипеть и, вскипев, застывает снова. Это лихорадка, - подумал я. - этот жаркий туман повсюду - от лихорадки, потому что сам я в ознобе, а повсюду жаркий туман». А из тумана выходит кто-то очень знакомый, Ахиллес не Ахиллес, но очень знакомый. О! Теперь узнал: это понтийский цар Митридат. - Митридат, это ты, что ли? - мне было так тяжело, что говорил я почти беззвучно. - это ты, что ли, Митридат? - Я, - ответил понтийский царь Митридат.»

Веничка не может разгадать загадки Сфинкса, и Сфинкс говорит, что не пустит Веничку в Петушки. Он волочет Веничку в тамбур, где на запотевшем стекле чьим-то пальцем выведено неприличное слово, и Веничка, выглядывая из окна, по направлению движения поезда начинает понимать, что едет из Петушков в Москву -- пока он спал, электричка успела побывать в Петушках и начать путь назад. В итоге он снова попадает в Москву, где за ним гонятся четверо неизвестных (не исключено, что они тоже Веничкины галлюцинации). Они настигают героя в одном из подъездов и вонзают ему шило в горло (сам автор поэмы в 1990 году умер от рака горла).

«ОНИ ВОНЗИЛИ СВОЕ ШИЛО В САМОЕ ГОРЛО… Я не знал, что есть на свете такая боль, и скрючился от муки, густая, красная буква "ю" распласталась у меня в глазах и задрожала. И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду».

Поэма "Москва -- Петушки", приносит писателю славу в неофициальных литературных кругах и за границей, дает сильнейший толчок развитию русского постмодернизма. В последующие годы Вен. Ерофеев -- одна из самых колоритных фигур литературного андеграунда. В отличие от Битова, двигавшегося от "чистой литературы" к литературе, вбирающей в себя эссеистику, литературоведение, культурологию, использующей их язык, представитель андеграунда Венедикт Ерофеев в эти же годы шел в обратном направлении: от эссеистики ("Заметки психопата") и культурфилософии ("Благовествование") -- к художественной литературе.

Вен. Ерофеев использует только один из языков культуры -- язык литературы, но радикальным образом его преображает. Писатель обращается к гибридно-цитатному языку-полиглоту в форме пастиша. Вторичная коннотация, активная деконструктивистская работа привели к появлению бесчисленных "следов", отсылающих к пространству культуры -- высокой и низовой, придали поэме ту смысловую множественность, неисчерпаемость, глубину, которые побуждают воспринимать "Москву -- Петушки" как уникальное явление русской неофициальной литературы, но порождают самые невероятные ее интерпретации.

Выпорхнув из рук Вен. Ерофеева, поэма ушла в мир, и если бы был издан сборник, включающий исследования о ней, сделанные в разных странах, он, по-видимому, в несколько раз превысил бы ее объем и, надо думать, помог бы лучше понять механизм множественности интерпретаций постмодернистского текста. За отсутствием такового сборника попытаемся хоть в какой-то степени приблизиться к смысловой множественности, которой наделена поэма Вен. Ерофеева, обратившись к интерпретациям, появившимся после ее публикации на родине в 1988 г.

Эклектическая природа постмодернизма проявляется в необходимости использования разных языков культуры, перевода кодов литературных стилей, направлений, отдельных текстов в собственную знаковую систему постмодерна для порождения новых значений и смыслов. Следствием неоднократно отмечаемых мутаций жанров, пастишизации, тяготением к технике бриколажа Бриколаж - создание предмета или объекта из подручных материалов, а также сам этот предмет или объект. Термин используется философами-постмодернистами в различных значениях. Леви-Стросс, например, использует его для описания любого спонтанного действия, затем расширяет его, включая характеристические схемы мифологического мышления. Деррида расширяет термин, описывая им любой дискурс. стало появление в литературе постмодернизма новых гибридных форм. Поэма Вен. Ерофеева «Москва-Петушки» представляет собой такой образец новой формы, в конструкции которой есть целый ряд знаменательных образований.

Делёз и Гваттари называют бриколажем способ производства шизофренического производителя.

Повествователь носит имя автора, а значит слишком велик соблазн отождествить их, тем более что фрагменты биографии стали основой ряда эпизодов сюжета.

Парадигма имени позволяет отчасти развести автора и повествователя. Но статус самого повествователя остается не проясненным. Чаще всего он определяется понятием «юродивый». Возможно, это так, но с юродством трудно соотнести безупречный сказ, которого не было в русской литературе со времен Н. Лескова, и те огромные культурные пласты, которыми играет повествователь. Возможно и другое. Все просто: повествователь -- спившийся интеллигент. Может быть. Но вот два фрагмента, выбранных только потому, что их цитируют, кажется, меньше остальных.

«О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа -- время от рассвета до открытия магазинов!».

«…Граница -- это не фикция и не эмблема, потому что по одну сторону границы говорят на русском и больше пьют, а по другую меньше пьют и говорят на нерусском…».

Не соотносятся эти формулы российского менталитета с фигурой спившегося интеллигента.

Но и это не самое сложное в поэме. Повествование построено так, что неразличимы границы между бытием и инобытием, сном и явью, визионерством Визионерство [лат. visio (visionis) -- видение, представление, образ] -- склонность к призрачным мечтаниям, фантастическим видениями реальностью..

А может быть этих границ в поэме нет совсем, а мы ищем их, потому что эмпирический опыт настаивает на том, что они должны быть. Нет границ (или мы их не видим) и между предметным значением слова, бытовой достоверностью эпизода и символом. Поэма постоянно мерцает, играет смыслами. Грубо говоря, ведет себя как лирическое стихотворение. Уникальные ли это свойства «Москвы-Петушков» или особенности прозы второй половины XX в., сконцентрированные в поэме Вен. Ерофеева.

Самым мощным и самым «неожиданно-новым» стилеобразующим пластом повествования «Москвы--Петушков» стал интертекст, т. е. пласт мировой и отечественной, классической и современной, политической и художественной, серьезно-реалистической и иронико-мистической литературы, которую автор цитировал и пародировал, рождал аллюзии и реминисценции, на которую ссылался и которую «переписывал», с которой соглашался и которую опровергал.

Едва ли не сразу выяснилось, что "Москва -- Петушки" не поддаются однозначной трактовке. Сопровождавшая публикацию поэмы в журнале "Трезвость и культура" (1988, № 12) статья Сергея Чупринина "Безбоязненность искренности" вызвала неудовольствие поклонников Вен. Ерофеева, обвинения в вульгаризации.

Интерпретация Сергея Чупринина

("Москва -- Петушки" -- произведение, известное во всем мире, бестселлер, яркое явление "другой" русской культуры. Это исповедь российского алкоголика, оказывающаяся далеко не частной исповедью советского андерграунда. Истоки поэмы восходят к традиции так называемой низовой культуры, устного народного творчества (анекдоты, частушки, эпиграммы в духе черного юмора), где сатира породнилась с "нелегальщиной". В этом отношении поэма "Москва -- Петушки" близка песням Владимира Высоцкого и Александра Галича, повестям Юза Алешковского "Николай Николаевич" и Владимира Войновича "Иванькиада", которые попадали в дома, минуя таможни. Форма бытования наложила отпечаток на содержание данных произведений.

Поэма Вен. Ерофеева проникнута пафосом социальной критики и национальной самокритики.

…Плох ли Веничка, хорош ли, он -- один из нас. Он -- человек, а человек, даже во прах поверженный, заслуживает защиты. В этом -- в реабилитации человека -- один из главных нравственных уроков "Москвы -- Петушков" и один из знаков верности Венедикта Ерофеева основной -- гуманистической и гуманизирующей -- традиции русской литературы.)

Ощущая неполноту, недостаточность, уязвимость данной трактовки поэмы, о ерофеевском детище пишут всё новые и новые исследователи. Они обращаются к более глубоким пластам текста, стремятся соотнести произведение с пространством мировой культуры.

Интересные факты о поэме

Самый большой на сегодняшний день комментарий к поэме принадлежит Эдуарду Власову. Он был опубликован в приложении к изданию «Москва -- Петушки» 2000 года издательства «Вагриус».

В 1989--1990 годах BBC был снят фильм «From Moscow to Petushki-Bookmark», посвящённый писателю и поэме.

ерофеев писатель постмодернистский

Размещено на Allbest.ru