Англия на втором этапе новой истории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Англия на втором этапе новой истории

Утрата монополии на мировом рынке и сдвиг в рабочем движении

На протяжении первого периода новой истории (1640-1870) капитализм развивался по восходящей линии и способствовал прогрессу производительных сил общества. Но уже к концу этого периода в наиболее развитых странах капиталистические отношения начали тормозить общественный прогресс, сковывать развитие производительных сил. В последние десятилетия XIX в. начался переход капитализма в его высшую и последнюю стадию - империализм, на рубеже XIX и XX в. эта монополистическая стадия капитализма окончательно сложилась. Эпоха упадка капитализма, открывающаяся первым мощным ударом по капиталистической системе, нанесенным Парижской Коммуной, и завершающаяся первой победоносной социалистической революцией - Октябрьской революцией, и составляет второй период новой истории (1870-1917). В специфических условиях развития английского капитализма свойственные этой эпохе особенности стали проявляться несколько позже, когда Англия начала утрачивать свою промышленную монополию - со времени экономического кризиса 1878-1879 гг.

Проходивший во всех капиталистических странах процесс перехода к империализму в Англии совпал с другим процессом, имевшим место только в этой стране, - с утратой того чрезвычайно выгодного положения, которым она пользовалась в 50-70-х годах XIX в. Быстрое промышленное развитие других стран, в особенности США и Германии, привело к тому, что уже в середине 80-х годов монополия Англии на мировом рынке была утрачена. Более молодые промышленные страны отгородились от английского конкурента высокими протекционистскими тарифами. Вытесняя Англию со своих внутренних рынков, они успешно конкурировали с английскими предпринимателями и на мировом рынке.

В последние десятилетия XIX в. техника производства быстро двигалась вперед. Совершенствовались станки и машины, доменные и мартеновские печи, паровозы и пароходы. Разрабатывалась новая технология, особенно в металлургии и химической промышленности. Возникли новые отрасли производства - электротехническая, автомобильная, неорганических удобрений, нефтеперерабатывающая и др. Решение сложных научных и технических проблем передачи электрической энергии на большие расстояния произвело революцию в энергетике.

Все эти структурные изменения повлекли за собой впоследствии существенные сдвиги в географии отдельных отраслей промышленности и хозяйства в целом, в территориальном разделении труда. Однако в то время новые отрасли развивались в Англии сравнительно медленно, и в первом десятилетии XX в. их продукция составляла лишь 6,5 % всей промышленной продукции страны. В мировом производстве электротехнических изделий, например, доля Англии составила всего 13%, а Германии - почти 32%. В 1913 г. в Англии было произведено 34 тысячи автомобилей, а в США - почти полмиллиона. Такие незначительные масштабы развития новых отраслей еще не требовали создания новых промышленных центров, и предприниматели размещали заводы в традиционных центрах индустрии. Так, автомобильные заводы появились в промышленном Мидленде, в Ковентри и в Манчестере, где был создан филиал американской фирмы Форда.

Существенно изменилась в конце XIX - начале XX в. лишь география судостроения. Переход от деревянных судов к металлическим пароходам вызвал перемещение их производства в такие районы, где была развита черная металлургия, и в то же время имелись достаточно полноводные реки для строительства верфей и последующего спуска кораблей в море. Некоторые старые центры судостроения - низовья Темзы (близ Лондона), Мерсея (близ Ливерпуля), Северна (близ Бристоля), ориентированные на постройку деревянных судов, постепенно утратили значение, хотя их и продолжали использовать для ремонта кораблей. Почти 90% пароходостроения сосредоточилось на Северо-Восточном побережье (в устьях Тайна, Уира и Тиса) и в Средней Шотландии, на ее западном побережье (в устье Клайда).

Для развития новых и для технического перевооружения старых отраслей нужны были крупные капиталовложения со стороны английских предпринимателей. И в подвалах Сити хватило бы золота на первоклассное оснащение английской промышленности по последнему слову техники. Но наличие огромной империи, могущественного флота, прочные позиции па международной арене обеспечивали в то время английским капиталистам практически неограниченные возможности помещения капиталов в колониях и других странах. Именно за пределы страны, туда, где можно было получить особенно высокую прибыль, и устремилось широким потоком английское золото. Если в самом начале XX в. английские капиталовложения за границей составляли 2 млрд. ф. ст., то к 1913 г. они достигли почти 4 млрд. и приносили английским капиталистам 200 млн. ф. ст. годового дохода.

В результате Англия в конце XIX - начале XX в. отстала от Германии и США сначала по темпам развития, а затем и по абсолютным показателям выпуска промышленной продукции. Уже в 1894 г. США обогнали Англию по производству чугуна, а в 1899 г. - по добыче каменного угля. Это означало, что Англия утратила положение ведущей промышленной державы мира. К 1913 г. отставание Англии по важнейшим видам продукции было весьма значительным. Так стали она производила 7,7 млн. т., в то время как Германия - 17,3 млн. т., а США - 31,3 млн. т.

Замедление темпов промышленного развития сразу сказалось на положении английского рабочего класса. Безработица превратилась буквально в национальное бедствие. В 1887 г. специальным обследованием некоторых районов Лондона было установлено, что безработных среди рабочих доков 55%, среди судостроителей - 44%, а средний процент безработицы равен 27. монополия демократический английский империализм

В период кризиса 1885 - 1886 гг. впервые за долгие десятилетия начинается активное движение пролетариата. Оно началось с массовых демонстраций безработных. Толпы людей, которые в течение долгих месяцев не могли найти применения своим силам, стали собираться на окраинах Лондона, делиться своими горестями, слушать ораторов, в том числе и социалистических агитаторов, пытавшихся разъяснить массам причины создавшегося положения, призвать их к более активной борьбе. Массовое движение безработных, а также тех пролетариев, которые имели работу, переплеталось с возрождением социалистических организаций в Англии.

В 1881 г. группа радикальных интеллигентов в Лондоне создала Демократическую федерацию, которая в 1884 г. была переименована в Социал-демократическую федерацию (СДФ). Основателем этой организации был Генри Майерс Гайндман - выходец из крупнобуржуазной семьи, типичный представитель английской буржуазной интеллигенции.

К массовым организациям английского рабочего класса - тред-юнионам - Гайндман относился пренебрежительно, считая, что коль скоро они не стоят за свержение капитализма, то социал-демократам не следует иметь с ними ничего общего. Отказываясь от работы внутри тред-юнионов, Гайндман обрекал свою организацию на превращение в секту, оторванную от масс.

Внутри СДФ было немало людей, которые сыграли значительную роль в развитии английского рабочего движения. В Федерацию вступали не только представители радикальной интеллигенции, но и передовые рабочие, такие, как Гарри Квелч, Джон Бернс, Том Манн, тесно связанные с широкими массами пролетариев. Они активно работали в тред-юнионах, противопоставляя сектантству Гайндмана свое чувство классовой солидарности.

Среди членов Федерации были также люди, которые расходились с Гайндманом по многим коренным вопросам стратегии и тактики. Наиболее крупным представителем этой группировки был Уильям Моррис. Приняв активное участие в политической борьбе в конце 70-х годов, Моррис прошел через радикализм к социалистическому движению. Энгельс называл Морриса «социалистом чувства», подчеркивая тем самым теоретическую слабость Морриса. Главное расхождение между Моррисом и Гайндманом заключалось в том, что Моррис считал необходимым отказаться от чрезмерного внимания к парламентской борьбе, полагая, что этот путь может лишь отвлечь лучших деятелей рабочего движения от подлинно революционной борьбы.

Группа Морриса, в которую входили такие выдающиеся деятели, как Б. Вакс, супруги Эвелинг, на рубеже 1884-1885 гг. вышла из СДФ и создала свою организацию под названием «Социалистическая лига». Но и Социалистическая лига оставалась всего лишь сектой, так как ее руководители были так же далеки от действительно классового движения, как и группа Гайндмана.

Но в Социалистической лиге была одна, правда небольшая, группировка, которая сыграла особую роль в английском социалистическом движении тех лет. Это были группировка, возглавлявшаяся Элеонорой Маркс-Эвелинг и ее супругом Эдуардом Эвелингом. Тесно связанная с тред-юнионами, сама участвовавшая в создании ряда союзов, великолепно марксистски образованная, отличный оратор и полемист, Элеонора Маркс была видной представительницей левого революционного направления. Каждый шаг внутри Социалистической лиги и в других организациях Эвелинги согласовывали с Энгельсом, который был подлинным вдохновителем деятельности этой небольшой группы социалистов.

На почве всеобщего подъема массового движения и возрождения социалистической пропаганды с 1885 г. стали возникать так называемые новые тред-юнионы. Это были организации неквалифицированных либо малоквалифицированных рабочих - докеров, рабочих газовых заводов, спичечных фабрик и т. п. Оставаясь на почве тред-юнионизма, новые союзы превращались в активную силу левого течения английского рабочего движения.

Большинство новых тред-юнионов начинало свою деятельность с проведения стачки. Выдающееся значение имела победоносная стачка лондонских докеров, проведенная летом 1889 г. Рабочие из разных концов Англии и даже из далекой Австралии присылали деньги в фонд стачки. На эти деньги было организовано питание забастовщиков и их семей. Ежедневно проводились митинги и демонстрации на улицах столицы. Самый богатый порт мира, которым так гордились господствующие классы Англии, замер.

Стачка докеров 1889 г. дала толчок дальнейшему развитию нового тред-юнионизма и привела к активизации левых сил в старых тред-юнионах. В обстановке подъема рабочие глубже оценили значение классовой солидарности. Быстро росли советы тред-юнионов, и в их руководстве видную роль начали играть социалисты. Вместе с тем росло и чувство интернационализма, стремление объединиться с рабочим движением других стран.

Главной задачей английского рабочего класса в условиях подъема массового движения было создание своей политической партии. При этом Энгельс подчеркивал, что в английских условиях нельзя рассчитывать на то, что такая массовая партия с самого начала будет стоять на последовательных революционных марксистских позициях. Задача английских социалистов и заключалась в том, чтобы, преодолев сектантство, покончив с беспринципными интригами, добиться создания такой партии, а затем продолжать борьбу за повышение теоретического уровня этой партии, за превращение ее в марксистскую социалистическую партию.

В то время как Энгельс поднимал этот вопрос в своей переписке и в беседах с английскими социалистами, идеи создания самостоятельной партии стали подниматься и снизу, из самих глубин рабочего движения.

Летом 1892 г. происходили очередные парламентские выборы, и ряд местных организаций выдвинул своих независимых кандидатов, причем трое из них собрали необходимое большинство голосов - Джеймс Кейр Гарди, Хавэлок Вильсон и Джон Бернс.

Таким образом, впервые в английском парламенте возникла группа депутатов, не связанных с какой-либо старой партией. Правда, вскоре Джон Бернс и Хавэлок Вильсон перешли к либералам и независимым оставался один Кейр Гарди. Но сама победа независимых кандидатов произвела сильное впечатление в Англии и способствовала дальнейшему распространению идеи о создании самостоятельной рабочей партии. При этом в сознании многих передовых рабочих идеи независимой партии смутно ассоциировались с социалистическими принципами, на которых должна быть основана эта партия.

Такая перспектива ни в какой мере не устраивала английскую буржуазию, и она бросила в бой против революционизирующегося рабочего класса все свое политическое искусство, своих идеологов, своих радикальных политиков, наконец, - свои деньги.

Наибольший ущерб делу соединения социализма с рабочим движением и создания политической партии рабочего класса принесло ('Фабианское общество», основанное в 1884 г. Среди его учредителей и видных деятелей было немало талантливых представителей интеллигенции, сыгравших видную роль в развитии демократической культуры. Джордж Бернард Шоу тесно связал свою судьбу с ранним фабианством, хотя даже на этом этапе взгляды его часто выходили за пределы фабианской идеологии. Супруги Сидпей и Беатрисса Вебб в течение полувека были властителями дум довольно широкого слоя буржуазной и мелкобуржуазной молодежи, примыкавшей к крайне правому крылу социалистического движения. Они были основателями целой школы историков, занимавшихся изучением истории рабочего движения.

Веббы, вместе с Шоу и другими фабианцами, считали себя социалистами в том смысле, в каком этот термин часто применялся в буржуазной публицистике того времени, т. е. они были сторонниками усиленного государственного вмешательства в экономическую жизнь, а также считали, что необходимо пойти на серьезные уступки массам рабочего класса, добиться повышения их жизненного уровня в рамках капитализма. В действительности ничего социалистического в программе фабианцев не было. Фабианцы утверждали, что Англии свойственно эволюционное развитие, что английский рабочий класс может действовать только путем завоевания реформ, причем добиваться таких реформ следует исключительно давлением на парламент, на старые буржуазные партии. Как писал еще Энгельс, своевременно разгадавший подлинную сущность Фабианского общества, главным принципом фабианцев был страх перед революцией.

Отсюда и родилась их тактика «пропитывания» консервативной и либеральной партий идеями фабианского социализма. Фабианское общество на деле не столько «пропитало» буржуазию идеями фабианского социализма, сколько рабочий класс - буржуазной либеральной идеологией.

В атмосфере острого столкновения между революционными и оппортунистическими элементами в рабочем движении в начале 1893 г. была учреждена новая партия, принявшая официальное название Независимой рабочей партии (НРП). Энгельс с большим удовлетворением писал о создании этой партии, отмечая, что массы рядовых членов новой партии «определенно очень хороши», а «программа в основном совпадает с нашей»; т. е. Энгельс подчеркивал, что НРП была основана как социалистическая партия. Но НРП с самого начала попала под влияние реформистских вождей.

Главным лидером партии был Д. Кейр Гарди - человек, оставивший значительный след в истории английского рабочего движения. По мировоззрению Кейр Гарди был типичным эклектиком, в его речах и статьях причудливо переплетались взгляды, почерпнутые у буржуазных социологов и экономистов, религиозно-этические представления и воззрения, выросшие в массах английских пролетариев, среди которых родился углекоп Кейр Гарди и среди которых он жил и работал до конца своих дней. Оставаясь целиком на почве реформизма, Кейр Гарди повел руководимую им Независимую рабочую партию по пути подчинения либералам и фактического отказа от социалистических идеалов.

Еще в большей степени эта оппортунистическая тенденция проявилась в деятельности Д. Р. Макдональда. Циничный и осторожный карьерист, Макдональд искал в рабочем движении только путей для своей политической карьеры. Под таким руководством НРП не стала подлинно социалистической партией рабочего класса.

Между тем 90-е годы были очень сложным периодом для английского рабочего движения. Ослабление позиций английской буржуазии на мировых рынках толкало ее на все более активное наступление на рабочий класс. Английские капиталисты начали снижать заработную плату, провоцируя рабочих на длительные изнуряющие стачки. Почти полгода бастовали машиностроители, но стачка закончилась победой предпринимателей. Неудачу потерпели и углекопы Южного Уэльса и другие отряды рабочего класса. Английский пролетариат начал разочаровываться в традиционных тред-юнионистских методах борьбы.

В среде передовых рабочих усилилась тяга к социалистическому мировоззрению, росло понимание коренной порочности капиталистического строя, и эти настроения оказывали влияние даже на ход работы и решения конгрессов тред-юнионов, на которых преобладали оппортунистические лидеры. Уже конгресс 1898 г. специальной резолюцией провозгласил, что «рабочий вопрос может быть разрешен только тогда, когда земля и все средства производства, распределения и обмена станут общественной собственностью», и рекомендовал тред-юнионам «оказывать моральную и финансовую поддержку социалистическим партиям рабочего класса».

Приспосабливаясь к новой обстановке, реформистские лидеры объявили себя сторонниками политической независимости рабочего класса. Но, взяв дело организации партии в свои руки, вожди тред-юнионов и правые социалисты из НРП и Фабианского общества добились создания такой партии, которая не выходила за рамки либерально-реформистской программы.

В 1899 г. Британский конгресс тред-юнионов постановил созвать конференцию кооперативных, социалистических и тред-юнионистских организаций, «чтобы обсудить пути и средства для проведения в ближайший парламент большего числа рабочих представителей». Большинство ораторов требовали, чтобы новая партия приняла программу социалистического характера. Но эта ясно выраженная воля большинства конгресса не нашла отражения в революции и лидеры практически игнорировали ее.

В феврале 1900 г. состоялась учредительная конференция новой партии, которая в соответствии со своей главной задачей первоначально получила название Комитета рабочего представительства. Но уже в то время в рабочей печати и в устных выступлениях ее стали называть «рабочей» (лейбористской) партией, а в 1906 г. это название было принято официально.

Первоначально в новую партию вошли три социалистические организации - СДФ, НРП и Фабианское общество, а также ряд профсоюзов, причем индивидуальное членство не допускалось. В момент формирования лейбористской партии в ее составе было 376 тыс. членов, но ряды ее быстро росли, и в 1904 г. численность членов партии приближалась к миллиону. Столь интенсивный рост партии отражал стремление широких масс членов тред-юнионов выйти за рамки старой тактики, широко применять методы политической борьбы. Немалую роль сыграла также реакция рабочего класса на наступление буржуазии в конце XIX и в первые годы XX в.

В атмосфере травли тред-юнионов английская реакция решилась посягнуть на давно завоеванное тред-юнионами право стачек. В 1900 г. одна железнодорожная компания предъявила тред-юниону иск, потребовав возмещения за убытки, понесенные ею во время стачки железнодорожников в долине реки Тафф. Тред-юнион вынужден был заплатить 23 тыс. ф. ст. Так возник судебный прецедент, на основе которого суды стали приговаривать к выплате компенсации и другие профсоюзы. По существу это означало, что рабочие лишились права на стачку. Все больше рабочих понимали, что добиться отмены этого решения и защищать право на стачку можно лишь при помощи политической, в том числе парламентской борьбы.

Итак, впервые со времен чартизма рабочий класс Англии создал политическую партию, состоящую почти исключительно из рабочих. Самый факт образования такой партии знаменовал серьезный сдвиг в английском рабочем движении. Но правооппортунистическое руководство повело партию по буржуазно-либеральному пути.

После того как первые конференции отказались признать целью партии «обобществление средств производства, распределения и обмена», СДФ вышла из лейбористской партии. Руководители СДФ считали, что, поскольку новая партия не признает себя социалистической, социал-демократам нечего делать в такой партии. Изолировав себя от массовой политической партии, в рядах которой состояли сотни тысяч рабочих, социал-демократы тем самым лишили себя возможности изнутри воздействовать на лейбористское движение, бороться за повышение его теоретического уровня, за подлинно массовую социалистическую партию.

Развитие демократического направления в английской культуре

В атмосфере оживления рабочего движения, сквозь толщу наносных, навязанных буржуазией взглядов, вкусов, понятий в массах вновь стали пробиваться ростки никогда не умиравших подлинно народных идеалов, народного представления о добре и зле, правде и справедливости, любви и счастье.

Появились, как и во времена чартизма, рабочие-поэты, добившиеся наибольших результатов в жанре песни. Лондонский докер Джим Коннел в дни стачки 1889 г. написал песню «Красный флаг», которая сразу же была положена на музыку и стала популярным гимном английских социалистов.

Самым выдающимся поэтом-социалистом, вклад которого в английскую поэзию вынуждена была признать и буржуазная критика, был У. Моррис. Именно на 80-90-е годы, т. е. на период активной деятельности в социалистическом движении, падает расцвет его таланта. Великолепные «Гимны для социалистов» написаны в традициях Шелли п Байрона. Здесь и космические образы, выражающие масштабы назревавших исторических сдвигов, и гневная сатира, и прямой призыв к восстанию. Но революционная перспектива у Морриса несравненно яснее и конкретней, чем у великих поэтов-романтиков начала XIX в.: он говорит не просто о свержении тиранов, а о революции социалистической.

Из прозаических произведений Морриса наибольшую известность получил переведенный на многие языки утопический роман «Вести ниоткуда». Революционные убеждения Морриса проявились здесь в попытке рассказать, как произошла «перемена», после которой установился идеальный строй будущего. Социализм (или, как предпочитал говорить Моррис, коммунизм) придет не в результате социальных реформ, а лишь в ходе революции.

Само же общество будущего Моррис показывает со всей силой своего художественного дара. Отмечая, что вся тяжелая работа «выполняется неизмеримо усовершенствованными машинами», предвидя могучий прогресс техники, Моррис, однако, рассматривает его лишь как необходимую предпосылку счастливой жизни описываемых им людей. Радость же люди получают от ручного, ремесленного труда, который настолько индивидуален, что превращается в искусство. В этом сказывается, конечно, давнее увлечение Морриса средневековьем, но за наивными картинами сельской идиллии явственно проступает главная мысль о труде-потребности, труде-творчестве, труде-наслаждении.

Как и во времена чартизма, подъем рабочего движения не только дал толчок развитию тех явлений культуры, которые возникали в недрах рабочего класса или близкой ему интеллигенции, но и способствовал усилению демократической струи в творчестве деятелей культуры, не связанных с борьбой пролетариата.

Отнюдь не случайно в этот период возрождается национальная школа английской музыки. Ведь со времен Перселла Англия не дала миру сколько-нибудь значительного композитора. Капитализм едва не убил английскую национальную музыку; во всяком случае, и в самой Англии и за рубежом успела возникнуть легенда о врожденной немузыкальности английского народа. А между тем народ пел старинные песни, складывал новые стихи на общеизвестные мелодии и тем сохранял их, развивал, создавал новые.

И вот видный деятель музыкальной культуры Сесил Шарп, проделав титаническую работу, собрал и издал сборник «Английская народная песня». Это была борьба за демократическую национальную музыкальную культуру, против салонного искусства и вкусов воспитанной исключительно на иностранной музыке публики.

Ральф Воэн Уильямс (1872-1958), один из тех английских композиторов XX в., которые внесли немалый вклад в процесс музыкального возрождения, вспоминал в конце жизни о том, как молодые музыканты «были опьянены» народными напевами, о которых впервые узнали из сборника Шарпа. «Мы говорили себе: «Вот прекрасные мелодии, о которых мы до сих пор ровно ничего не знали. Теперь мы станем соревноваться с Григом и Сметаной и начнем создавать на основе народных песен произведения, проникнутые духом Англии и английского характера. И мы стали писать увертюры, рапсодии и народные оперы, дабы возвестить миру, что и у англичан есть своя самобытная музыка».

Как и следовало ожидать, музыка, выросшая на такой основе, приобрела романтический характер. Близость к традициям романтизма ясно прослеживается в симфонических и хоровых произведениях Эдварда Элгара (1857 - 1934) - первого английского композитора, музыка которого широко вошла в мировой концертный репертуар. Английская и шотландская песенная стихия, также переработанная в романтической традиции, живет в симфониях Уильямса. В «Лондонской симфонии» (1914) ему удалось передать напряженность, бурный и нервный ритм многомиллионной столицы, а может быть, и социальных потрясений кануна мировой войны.

Идеологическая борьба обострилась во всех сферах искусства. Далекая от жизни академическая живопись, несмотря на стремление к точности деталей и к «похожести» на реальные явления прошлого и настоящего, была большой неправдой. Устояв под натиском прерафаэлитов, она становилась все более нетерпимой для ищущих художников конца XIX - начала XX в. Под руководством молодых художников Уолтера Сиккерта (1860-1942) и Уилсона Стира (1860-1942) они в 1886 г. объединились в Новый английский художественный клуб, который стал главным центром английского импрессионизма, хотя в клуб входили и художники чисто реалистического направления. Пусть эта группа художников стояла в стороне от социальных проблем и была далека от движения масс, в самом стремлении сорвать казенно-академическое покрывало с действительности сказывались демократические тенденции эпохи.

У. Сиккерт широко применял приемы импрессионизма при изображении сцен бытового характера. Он стремился проникнуть во внутренний мир своих персонажей, дать их социально-психологическую характеристику, уловить их душевное состояние. Сюжеты Сиккерта были не только современны, но и демократичны: он писал рабочих, мелких буржуа, обитателей трущоб. Широкой известностью пользовалась, например, его «Скука» (1903). Супруги из мелкобуржуазной среды (или из рабочей аристократии) погружены в беспросветную скуку. Бессмысленность существования этих людей написана на их лицах, а вокруг них - стихия света, яркие световые пятна, бурлящая и прекрасная жизнь. Этот контраст зримо обнажает тупость мещанского бытия, его несовместимость с народным идеалом деятельной и полнокровной жизни.

Успех основателей Нового английского художественного клуба подорвал монополию академической живописи; ее поверхностность, парадность, оторванность от жизни современного общества стала особенно очевидной при сравнении с пейзажами, портретами, жанровыми картинами художников «Клуба». Среди портретистов «Клуба» широкую известность приобрел Огастес Джон (1878-1961), писавший также жанровые картины. Знаменитый портрет Шоу, написанный накануне войны, - это портрет мыслителя и борца, глубоко погруженного в свои раздумья, но готового в любой момент обрушить на противника поток аргументов, злой иронии. А «Улыбающаяся женщина» (1910) - блестящий образец реалистического портрета, истоки которого нетрудно увидеть в «Девушке с креветками» У. Хогарта.Особое место среди прогрессивных деятелей искусства занимал график и живописец Фрэнк Брэнгвин (1867-1956). В юности он несколько лет работал в мастерской У. Морриса, и влияние эстетических принципов учителя, стремление служить искусством народу во многом определило творческий путь Брэнгвина. Его офорты, посвященные преимущественно теме современного индустриального труда, уже одной своей монументальностью рассчитаны на массового зрителя. Индустриальная Англия с железными громадами мостов, окутанными дымом заводами, гигантскими верфями для изобразительного искусства открыта именно Брэнгвином. Сила и сноровка рабочего, красота трудового процесса увлекают Брэнгвина, и, глядя на его реалистические офорты, зритель проникался гордостью за человека и плоды его труда.

Начавшийся в 80-х годах новый этап в развитии рабочего движения и вообще социальные сдвиги, вызванные утратой торгово-промышленной монополии, лежали в основе усиления демократического направления и в театральном искусстве.

Ведущее место в 50-х годах занимал «Театр Принцессы», которому покровительствовала королева Виктория. Ставший во главе театра сын гениального трагика Чарльз Кин (1811 - 1868) отнюдь не обладал даром отца, хотя и был известным актером, преимущественно шекспировского репертуара, «Театр Принцессы» поражал воображение зрителей необычайно дорогим оформлением спектаклей, техническими и музыкальными эффектами, применявшимися до Кипа только на оперной сцене. В этой пышной атмосфере терялся актер. Как писал один из критиков, в «Театре Принцессы» «актер удивительно напоминает деревянную марионетку, которую плотник выставил на всеобщее обозрение в качестве доказательства своего искусства».

Дальнейшее развитие этого направления в буржуазном театральном искусстве связано с именем крупнейшего актера и режиссера последних десятилетий XIX в. Генри Ирвинга (1838-1905). В 1878 г., будучи уже известным актером, он взял на себя руководство театром «Лицеум» и превратил его в ведущий театр столицы. Будучи скорее мелодраматическим актером, Ирвинг, однако, сыграл множество шекспировских ролей; в частности, ему удалось создать интеллектуально насыщенный и полный глубокого психологизма образ Гамлета. Может быть, именно в этой единственной крупной удаче Ирвинга в шекспировском репертуаре явственнее, чем в его провалах (например, в Отелло), проявилась реакционность мировоззрения и поверхностность мышления. Величественный, аристократичный Гамлет Ирвинга страдает от того, что его окружают плебеи, выскочки без традиций и чести. Не говоря уже о том, что такая трактовка не имеет ничего общего с Шекспиром, в ней сказалась оторванность театра Ирвинга от исторических сдвигов своей эпохи. Англия теряла мировое промышленное первенство, за стенами театра нарастали классовые битвы, человечество вступало в полосу великих социальных перемен, и образ Гамлета, который всем своим существом ощущал, как «порвалась связь времен», мог бы стать воплощением раздумий передовых людей переломной эпохи. Ничего подобного не было в образе, созданном Ирвингом. Недаром Шоу писал, что Ирвинг «ничего не понимал в литературе и стоял вне духовной жизни своего времени».

Современный репертуар «Лицеума» состоял из посредственных бытовых пьес весьма незначительных драматургов, в то время как большая проблемная драматургия Ибсена и Шоу не допускалась на сцену этого театра, который, по выражению Шоу, «отстал от времени на столетие».

Консервативность и безыдейность «Лицеума» сказалась даже на творческой судьбе такой талантливой признанной актрисы, как Элен Терри (1848-1928). Сотрудничая в течение двух десятилетий с Генри Ирвингом, актриса, однако, не подчинилась его холодной, рассудочной манере игры. Как в классическом, так и в современном репертуаре она стремилась подчеркивать гуманистические, общечеловеческие черты своих героинь. Эмоциональность, не опускающаяся до уровня мелодрамы, мягкий лиризм, глубокая человечность, раскованность чувств - все это Терри принесла на сцепу из самой жизни, из личных переживаний и наблюдений. В ее интимной и задушевной манере была не осознанная самой актрисой борьба против чопорности и бездушия викторианских нравов. Не случайно сама она бросила вызов этим нравам, вступив в свободный брак, не «освященный» ни церковью, ни государством. Шоу восхищался Элен Терри как «самой современной из современных женщин» и подчеркивал, что, в противоположность Ирвингу, она «находила жизнь интереснее искусства». Но он был убежден, что незаурядный дар Терри раскрылся бы в полной мере только в современном идейно насыщенном репертуаре. Если в 80-х годах не было еще полноценной английской современной драматургии, то именно в эти годы в Англии, как и в других странах, стали широко известны пьесы знаменитого норвежского драматурга Генрика Ибсена, и именно в роли ибсеновских героинь Шоу мечтал увидеть любимую актрису. Но ни Ирвинг, ни - под его влиянием - сама Терри не оценили великих возможностей новой драматургии.

Вся официальная критика обрушилась на первые постановки Ибсена в некоторых английских театрах, объявив их безнравственными, порочными, аморальными. Еще бы! Ведь Ибсен выступал против многих буржуазных установлений и предрассудков и тем самым объективно бросал вызов буржуазному обществу в целом. Именно поэтому Шоу со свойственным ему темпераментом борца начал бой за Ибсена и получил поддержку от прогрессивных деятелей искусства и публицистов. Борьба за признание Ибсена была одновременно борьбой за реалистическое театральное искусство.

Выдающуюся роль в ознакомлении английского зрителя с лучшими произведениями иностранной драматургии и в развитии подлинно реалистического театра сыграл Независимый театр. Его основал в 1891 г. при поддержке Шоу и других прогрессивных деятелей культуры антрепренер Джекоб Грайн. Актеры, жаждавшие вырваться из рутины ведущих театров, не требовали платы за труд. Поддержка прогрессивной общественности дала возможность Независимому театру продержаться до 1897 г. и поставить за это время тридцать шесть современных пьес. Театр не преследовал коммерческих целей и поэтому не стремился к многократному повторению спектаклей. Грайн и его друзья положили начало «репертуарному театру», т. е. театру с разнообразным репертуаром, в противоположность уже установившейся системе, при которой одна пьеса ставилась ежевечерне до тех пор, пока приносила сборы. Репертуарные театры, руководимые актерами-энтузиастами, возникли в Манчестере, Ливерпуле, и роль их в пропаганде реалистического искусства была очень велика. В русле этого прогрессивного движения развивался и возникший в конце XIX в. Ирландский национальный театр в Дублине.

Для продолжения дела, начатого Независимым театром, прогрессивные актеры и писатели учредили в 1899 г. Театральное общество. Оно считалось клубом, т. е. не зависело от цензуры. Ибсен, Толстой, Чехов, Горький прочно утвердились в его репертуаре. По признанию английских драматургов, особенно значительным было влияние Чехова. Но, конечно, и Независимый театр, и Театральное общество не намерены были ограничиться репертуаром иностранного происхождения. Само существование этих реалистических театров способствовало возникновению социально насыщенной драматургии критического реализма. В конце XIX в. был, па-конец, преодолен репертуарный голод многих десятилетий, и блестящая драматургия Шоу вскоре завоевала признание.

Самые выдающиеся достижения критического реализма в Англии связаны с именем Бернарда Шоу. Писатель-борец, мыслящий не только этическими, но и социальными и политическими категориями, митинговый оратор, автор социалистических и политических трактатов, талантливый журналист, музыкальный и художественный критик, Шоу принес на сцену коренные социальные проблемы своей эпохи. Твердо убежденный в том, что искусство - орудие в политической борьбе, Шоу смело вводит в свои пьесы взятые из жизни конфликты. Его герои спорят о том же, о чем идет речь на собраниях социалистических организаций, на митингах, в печати.

В этом коренятся истоки художественного новаторства Шоу. Он ведет читателя от этических конфликтов к их социальным истокам. «Неприятные пьесы», написанные в 1892-1894 гг. и поставленные Независимым театром и Театральным обществом в 90-х - начале 900-х годов, построены на остросатирическом разоблачении собственнического мира и его грязной морали.

Социально острая, подлинно реалистическая драматургия Шоу, с ее живыми и неповторимыми характерами, философской глубиной, острыми конфликтами и парадоксальными ситуациями, обогатила английское и мировое реалистическое искусство. Постепенно профессиональные театры отступили, и Шоу начал завоевывать английскую сцену. Именно он способствовал постановке первой пьесы Джона Голсуорси (1867-1933) на сцене театра «Корт», с которым был тесно связан в начале XX в.

Голсуорси начал писать для театра в 1906 г., имея за плечами немалый опыт прозаика, продолжавшего лучшие традиции английского реалистического романа. Принадлежа к верхам буржуазии и буржуазной интеллигенции, он был далек от народа и весь свой незаурядный талант посвятил разоблачению верхов общества, которые отлично знал. Выпустив в 1904 г. роман «Остров фарисеев»,. Голсуорси сразу противопоставил себя писателям-апологетам и тому обществу, которому они служили. Лицемерие в политике, религии, морали, науке, духовное убожество, культ посредственности, отвратительное самодовольство - таковы главные черты хозяев Англии, которых Голсуорси заклеймил уже самим названием романа. В 1906 г. вышел в свет первый роман знаменитой «Саги о Форсайтах» - «Собственник».

В драматургии, где от остроты конфликта во многом зависит творческий успех, Голсуорси (и то далеко не всегда) обращается непосредственно к столкновению противоборствующих классов. Еще в «Острове фарисеев» Голсуорси высказал свое отношение к господствующим в английском театре тенденциям, назвав театр «рассадником фальшивых чувств и морали», а его репертуар- «сладкой кашицей». Вслед за Шоу он вступил в борьбу за реалистический театр и принес на сцену почерпнутые из жизни социально значимые конфликты, образы, ситуации. В этом и заключалось новаторство Голсуорси-драматурга. Прямое противопоставление семьи богатого парламентария-либерала Ватвика и безработного Джонса и разоблачение в связи с этим классовости буржуазного суда в «Серебряной коробке» (1906) еще не показывают прямого конфликта между классами. Но лучшая пьеса Голсуорси «Борьба» (1909) целиком построена на самом жизненном конфликте того времени. В «Борьбе» показана стачка на одном из заводов, и весь сюжет определяется ходом борьбы между рабочими и хозяевами. Председатель стачечного комитета Робертс убежденно и страстно отстаивает требования рабочих и привлекает симпатии зрителей.

На общей волне подъема классовой борьбы и оживления социалистической пропаганды выросло своеобразное дарование Герберта Уэллса (1866-1946), известного научно-фантастическими романами, хотя он писал и политические трактаты, и бытовые романы, и романы социально-политические. Твердое и безоговорочное осуждение современного общества и не менее твердая уверенность в том, что необходима его коренная перестройка, лежат в основе всех социальных и политических планов Уэллса, по сами эти планы носили утопический характер.

Литература и искусство критического реализма в конце XIX- начале XX в. не создали и не могли создать на английском материале образ передового борца-революционера. Не случайно «Овод» Э. Войнич (1897) показывает англичанина, героически борющегося в рядах итальянских революционеров. Это произведение, получившее мировое признание, говорит о тяге некоторых передовых деятелей английской демократической культуры к героическим образам, связанным с традициями революционного романтизма.

В общественной мысли и музыке, в литературе и живописи, в театральном искусстве и драматургии английская демократическая культура, включая и растущие элементы социалистической культуры, сделала в этот период значительный шаг вперед, создала крупные духовные ценности. Значение этих успехов демократической культуры тем более велико, что она противостояла усилению идеологической реакции, упадочной буржуазной культуре империалистической эпохи.

Английский колониальный империализм

Если в конце XIX - начале XX в. обострение классовой борьбы создало объективные предпосылки для дальнейшего развития и углубления демократической культуры, то одновременно складывались условия для кризиса буржуазной культуры, для возникновения упадочнических, граничащих с мистикой концепций в философии, реакционных теорий в социологии и политике.

Господствующие классы Англии продолжали богатеть, но то ощущение прочности и незыблемости своего положения, которое было характерно для их социальной психологии в предшествующие десятилетия, начало сменяться смутной тревогой, недовольством, боязнью перемен. Все новое воспринималось ими как нечто враждебное, подрывающее весь милый их сердцу уклад жизни.

Кризис буржуазной культуры этого времени в области искусства и литературы проявлялся в уходе от действительности, от социальных проблем в сферу субъективных переживаний и наслаждения красотой, понимаемой как совершенство формы, вне связи с содержанием и даже вне содержания вообще. Эстетский культ красоты противопоставлялся социальной и нравственной ценности искусства. Отрицая возможность объективного познания действительности, декаденты уходили в мир подсознательности, иррациональных эмоций. Культ наслаждений, болезненная эротика переплетались в произведениях декадентов с туманными, бесплотными образами, с изощренностью ассоциаций.

Художник О. Бёрдсли, работавший в области графики и, главным образом, книжных иллюстраций, приобрел популярность в декадентских кружках Англии и других стран болезненной вычурностью своих работ; подчеркнутой условностью, отвлеченной красотой линии, туманной символикой. Режиссер Г. Крэг (сын Элен Терри), занимавшийся, кроме театра, живописью и архитектурой, был и лично и творчески близок к Бёрдсли. Театр должен действовать на зрителя главным образом внутренним ритмом, который режиссер услышал в драме и сумел выразить ритмом линий колонн, уступов, балконов. Актер должен вписаться в декорации, не нарушать общей символики - всегда туманной и субъективной.

Символисты группировались вокруг журнала «Желтая книга», где печатались не только их стихи и художественная проза, но и теоретические статьи, содержавшие символ веры английского декаданса. Формула «искусство для искусства» объединяла поэтов и художников этого направления, даже если они расходились в частностях. Неверие в человека, в могущество разума, безысходный пессимизм декадентов в конечном счете отражали обреченность буржуазного общества. Но в произведениях декадентов все его порождения выдавались за свойства, будто бы присущие человечеству вообще.

Субъективно декаденты осмысливали свою деятельность как бунт против прозаического и лицемерного буржуазного общества, против его неспособности оценить истинно прекрасное. Но объективно их творчество отлично служило буржуазии, так как призывало не к борьбе за иную жизнь, а к уходу от жизни.

Конечно, теоретические догмы декаданса оказывались тесными для крупных художников, и в реальной художественной практике они нередко выходили за рамки «чистого эстетизма», точно так же, как и писатели-реалисты иногда отдавали дань модным увлечениям. Крупнейший из писателей-декадентов Оскар Уайльд (1856-1900) в своих декларациях выступал как законченный и последовательный представитель антиреалистического направления.

Особое место в реакционной идеологии верхов английского общества занимали расизм, безудержный колониализм. Наличие огромной колониальной империи и усиленный вывоз капитала представляют собой определяющую особенность английского империализма. В начале века возникли мощные концерны в военной промышленности - Виккерса с акционерным капиталом в 12 млн. ф. ст. и Армстронга с капиталом в 9,5 млн. ф. ст. В 1908 г. образовалась Англо-Иранская компания по добыче нефти - одна из крупнейших монополий. Появились тресты и в легкой промышленности - Табачный, Соляной, Мыловарения, Обойных фабрик и др. Около 70% всего банковского капитала было сосредоточено накануне войны в руках 12 крупнейших банков, тесно связанных между собой. Во главе всей банковской системы Великобритании стоял Английский банк.

Особенности английского империализма оказали решающее воздействие на все стороны общественной жизни страны. Крайний колониализм, который в Англии называли джингоизмом, был органически связан с англо-саксонским расизмом, шовинизмом, проповедью расовой и национальной исключительности.

Не случайно наиболее ярыми сторонниками расширения империи (империалистами, как они сами себя именовали) были как раз те политики, которые считали необходимым также проведение социальных реформ. В качестве главного мотива в пользу колониальной политики они приводили соображение о том, что только таким путем можно ослабить классовую борьбу внутри Англии. Один из самых жестоких и хищных колонизаторов Африки Сесил Родс, именем которого была названа огромная завоеванная под его руководством страна (Родезия), говорил в 1895 г.: «Я был вчера в лондонском Ист-Энде... и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: хлеба, хлеба!, я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более, чем прежде, в важности империализма... Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами». Империя должна дать ресурсы для проведения некоторых социальных реформ, которые сгладят социальные противоречия внутри Англии; с другой стороны, для господства над империей и борьбы с другими империалистическими державами необходимо единство «высшей расы». На этой почве и приобрело огромную популярность творчество поэта-джингоиста Редиарда Киплинга (1865 - 1936). В истории английской буржуазной культуры эпохи империализма Киплинг и близкие ему по направлению Р. Хаггард, А. Конан-Дойль и другие писатели занимают своеобразное место. Расслабленному и опустошенному интеллигенту - излюбленному герою декадентов писатели этой группы противопоставили сильную личность, человека дела, отважного и целеустремленного. Туманным аллегориям символистов, утонченной изысканности декаданса они предпочитали увлекательные сюжеты, простую лексику, реалистичность деталей. Однако правдивость в частностях не приводила к подлинно реалистическому изображению действительности.

Человек Востока показан в романах Киплинга интеллектуально неполноценным, ленивым, лживым и ему противопоставляется английский колонизатор, изображаемый как подвижник, взваливший на свои плечи «бремя белого человека» - бремя «цивилизаторской миссии» в колониях.

Войны, насилие, даже шпионаж поэтизируются Киплингом, коль скоро они служат интересам Британской империи. А так как все это делалось с незаурядным талантом, да еще с подчеркнутой оппозицией изнеженным снобам лондонских салонов, художественная пропаганда империалистической колониальной политики оказывала немалое влияние на широкие слои населения.

Как консерваторы, так и либералы в правительстве стремились к расширению империи, и в течение последних двух десятилетий XIX в. площадь Британской империи увеличилась с 20 млн. кв. км до 33 млн., а население - с 200 млн. человек до 370 млн. Это был период самой интенсивной колониальной экспансии за всю историю Великобритании, и естественно, что в связи с этим до предела обострились противоречия Англии с другими державами.

Используя ранее созданные колонии в Азии, прежде всего - Индию, Англия продолжала укреплять и расширять свои позиции в этой части света. Еще Дизраэли удалось в 1879 г. установить протекторат над Афганистаном, что обострило англо-русские противоречия на Среднем Востоке. В планы английских колонизаторов входило продвижение в Туркмению. Когда русские войска в 1884 г. заняли позиции неподалеку от афганской границы, конфликт между двумя великими державами приобрел крайне острый характер, в 1885 г. сложилась реальная угроза войны.

В Юго-Восточной Азии главным конкурентом Англии была Франция. Укрепление ее позиций в Индокитае и проникновение в Верхнюю Бирму толкнуло Лондон на решительные действия. Англо-индийские войска оккупировали Верхнюю Бирму, и 1 января 1886 г. она была аннексирована Англией. В течение 70-80-х годов Англия захватила Малайский полуостров, а также большую группу островов в Тихом океане.

Однако острие английской колониальной экспансии в конце XIX в. было направлено на огромный африканский континент. Стремясь овладеть Египтом, подавить его национально-освободительные силы и опередить Францию, английские войска взяли на себя «бремя белого человека»: 11 июля 1882 г. древняя Александрия - этот редкий памятник античной цивилизации - была подвергнута варварской бомбардировке со стороны носителей «цивилизаторской миссии». Высаженный на берег десант разгромил египетские войска, а к сентябрю весь Египет был оккупирован.

Окрыленные успехом, английские колонизаторы пытались продвинуться южнее - в Судан, который находился под контролем египетских феодалов. Но как раз в то время, когда Англия утвердилась в Египте, в Судане развернулось освободительное движение, проходившее под религиозным лозунгом священной войны. Во главе движения стоял популярный в массах «пророк» Махди. Египетская армия, а вслед за ней и английский отряд под командованием генерала Гордона (1885) были разбиты и уничтожены махдистами.

Столь же бесславно окончилась попытка закрепить английское господство в Трансваале и Оранжевой республике. Восставшие буры осадили английский гарнизон в Претории, а посланный ему на помощь отряд был разбит в битве при Меджуба-Хилл (1881). Аннексированные ранее бурские государства восстановили независимость, хотя и с некоторыми ограничениями (в области внешних сношений) в пользу Англии.

В 1885 г. английская экспансия распространилась на земли племен бечуана, многие вожди которых уже были обращены английскими миссионерами в христианство. Был объявлен английский протекторат над большей частью этих территорий, которые стали называться протекторатом Бечуаналенд. Опираясь на эту колонию, можно было усилить давление на буров и продвигаться на север, в области, населенные племенами машона и матебеле.

В этом районе английское правительство предпочитало действовать не непосредственно, а руками предприимчивых капиталистов, которые были объединены впоследствии в привилегированную Южноафриканскую компанию во главе с Сесилем Родсом (1889). Родс, тесно связанный с банкирским домом Ротшильдов, представлял одну из влиятельнейших групп финансовой олигархии. Он возглавлял компанию, монополизировавшую добычу алмазов в Южной Африке. В 1886 г. в Трансваале были открыты золотые россыпи, и множество искателей счастья из Англии поселились в Иоганиесбурге. Эти «уитлендеры» (чужеземцы), как называли их буры, лишь в редких случаях могли сохранить роль самостоятельных золотоискателей. Большинство же переходило на положение наемных рабочих. Золотые прииски Трансвааля, как и алмазные копи, попали под контроль финансовой группы Родса. В довершение всего Родс стал премьером Капской колонии.