Земство и школа в Тульской губернии во второй половине XIX века. К.Д. Ушинский: жизнь и основные труды

После падения крепостного права в России с развитием промышленности, транспорта, связи, торговли, да и сельского хозяйства, повсюду требовались достаточно подготовленные, грамотные люди. С этим приходилось считаться господствующим классам. Сеть школ в стране, в том числе и в Тульской губернии, в эти пореформенные годы заметно расширяется. Если в 1861 г. в губернии было 109 начальных школ, то через 20 лет после земской реформы, в 1884 г. таких школ, главным образом земских, стало уже 601. На роли земств в системе «народного образования» того времени и хотелось бы остановиться особенно.

1. Земство и школа в Тульской губернии во второй половине XIX века

Итак, органы местного самоуправления земства, начавшие свою работу в Тульской губернии в декабре 1865 - феврале 1866 года, занимались вопросами и нуждами местного хозяйства. Кроме этого, законом им вверялась забота о народном образовании и здравии, хотя эти функции не считались обязательными.

В 60-е годы XIX века в Тульской губернии стали организовываться земские школы и формироваться самая многочисленная группа служащей в земстве интеллигенции - земские учителя.

Однако связывать просвещение народа исключительно с земством было бы неправильным. Традиции обучения крестьян появились значительно раньше, чем возникли земские учреждения. Если профессиональной медицинской помощи в русской деревне до введения земств действительно не было, то земская школа возникла не на пустом месте. И именно она стала самым распространенным типом начального образования во второй половине XIX - начале XX века. Каким же образом это произошло?

В 1867 году школы Министерства государственных имуществ были переданы земству Согласно закону о земских учреждениях 1864 года (статья 2. §17) им предоставлялось право участия в народном образовании преимущественно в хозяйственном отношении и в пределах, определенных этим законом. Учебная же часть этих школ должна была оставаться в ведении Министерства просвещения. Земства имели право строить новые помещения для школ, нанимать для них здания, закупать оборудование и учебные принадлежности, учебники, приглашать на службу учителей, платить им жалованье, но не могли вмешиваться в учебный процесс.

Тульское земство собственных зданий для школ строило мало, в большинстве случаев нанимало здание под школу, вступая в контакте сельским обществом, обговаривая с ним все вопросы. Сельское общество брало на себя определенные обязанности: завоз дров на зиму, ремонт помещения летом.

Земская школа - основной тип сельской начальной школы. В маленьких деревнях она располагалась в обычной крестьянской избе.

Большинство таких школ не отвечало самым минимальным санитарно-гигиеническим нормам. В больших же селах земская школа размещалась в довольно просторных и объемных зданиях, чаще одноэтажных, более приспособленных для школьных нужд.

Случалось, что школы строили частные лица и передавали их земству. Так, в 90-е годы, в разгар тяжелейшего голода, охватившего губернию, земские деятели либерального уклона Р.А. Писарев, В.А. Бобринский, Г.Е. Львов не только организовывали в своих уездах бесплатные столовые и кормили голодающих крестьян и их детей, но еще и строили школы. Около 80% средств земского бюджета шло на содержание помещений земских школ и на оплату жалованья учителям.

В 70-е годы XIX века среди школ Тульской губернии уже безусловно преобладали земские. Значительно растет их общее число: в начале 70-х годов таких школ было 226, в конце 70-х - уже 469. в конце 80-х - 515, а в конце 90-х годов их насчитывалось 524. Обучение в земских школах продолжалось три-четыре года.

Как следствие - увеличилось количество учащихся: в 1866-1870 годах оно составляло 7,5 тысячи, через десять лет, в 1870-1880 годах. - 23 тысячи, а в 1886-1890 годах - уже 32 тыс. человек. Архивные документы дают такой сравнительный материал о росте учащихся в земских школах. Если на одну тысячу жителей в 60-е годы приходилось 12 учеников, то в 90-е - 36 учеников. По темпам роста земских школ и учащихся в них Тульская губерния опережала соседние. Однако и это не отвечало настоящим потребностям капитализирующегося края.

Учебниками тульские земские школы оснащены были крайне плохо на всем протяжении 60-70-х годов. Если в школах так называемых передовых земств - Тверского, Московского, Вятского - имелись лучшие для того времени учебные книги: "Родное слово и "Арифметика" К.Д. Ушинского, "Азбука" и "Книга для чтения" Л.П. Толстого, то в нашей губернии в этом отношении царила чрезвычайная бедность. По свидетельству одного из земских деятелей, нередко учащиеся занимались по любым случайным книгам, купленным за семитку (2 копейки) безграмотным отцом у бродячего офени или на соседнем базаре. Более того, часто ребенок учил русскую грамоту по французскому переводному роману. Такое положение сложилось потому, что из всех направлений своей деятельности в это время земство меньше всего средств тратило на народную школу.

Картина несколько изменилась в начале 90-х годов. С оживлением общественной жизни заботы о народном образовании и здравии в деятельности земства стали главными, несмотря на то, что закон о земских учреждениях no-прежнему не допускал этого. Земства губернии стали выходить за узкие рамки закона, больше финансировать эту сторону своей работы. К тому же в эти годы тульское земство занялось политической деятельностью, что требовало обратить особое внимание на нужды народа - экономические, культурно-просветительские.

Рост земской школы привел к количественному росту земских учителей. Общее число учителей в 90-е годы колебалось от 584 до 600 человек. Если вспомнить, что земских школ в губернии было 524, то типичная земская школа 60-90-х годов - это школа с одним учителем. Земство редко приглашало на службу двух учителей. Вторым учителем чаще всего был священник местного прихода.

Обучали детей в земских школах в 60-80-е годы крестьяне, семинаристы. Только 2,9% земских учителей имели педагогическое образование, а 66% не получили даже общего среднего. К концу же 90-х годов почти половина земских учителей (47,5%) по социальному происхождению была из духовенства. 24 %, - из крестьян, 16% - из мещан и 5.5% - из дворян. Поэтому важной своей задачей земство считало педагогическую подготовку учителей.

Учительской семинарии в Туле в то время не существовало, и земство организовало эту подготовку на педагогических курсах - как губернских, так и уездных - в летнее время. Четырехнедельные педкурсы в Туле проходили под руководством И.А. Воронцова-Вельяминова и М.Т. Яблочкова - директора народных училищ. Читать лекции и вести занятия приглашались опытные преподаватели, в их числе Н.В. Чехов.

В программу курсов входили училище-ведение, методика преподавания, пробные уроки. Повышению профессионального уровня земских учителей служили земские библиотеки при управах и в школах.

Итак, земский учитель готовился самим земством. Если земской медицине нужны были люди с высшим образованием, то земская педагогика была не столь требовательна.

Положение земского учителя определялось рядом обстоятельств: суммой жалования, наличием или отсутствием квартиры, ее условиями, состоянием школьного помещения, наличием учебных пособий, отношением земства, администрации и крестьянского общества к нему. Если в 60-е годы учителям платили сельские общества, а земство немного приплачивало, то начиная с 1874 года оно платило учителю вею сумму жалованья. Было оно невелико, и рост его oт 70-х к 90-м годам был незначителен: в 1867 году - 155 руб. в год, в 1879-м - 204 рубля, в 1896-м - 209 руб. Для сравнения: в Московском земстве от 500 руб. до 2 тыс. руб. в год, в Калужском - от 120 до 250 руб.; т.е. уровень оплаты труда земских учителей в Тульской губернии был самый низкий.

Так как земства школ строили мало, то, следовательно, мало было и бесплатных квартир для учителей при школах. В 16% нанимаемых земством помещениях учительских квартир вообще не было, а 54% учителей платили за квартиру сами. Подобное явление наблюдалось только в Тульской губернии.

Пожалуй, единственной социальной мерой губернского земства, которая облегчила материальное положение земского учителя, было освобождение его от платы за лечение в Тульской губернской земской больнице. Но это произошло только в 1897 году.

Ратуя за расширение народного образования, либеральные земцы дважды, в 70-е и 90-е годы, вносили предложения о введении в земских школах губернии всеобщего начального обучения. Однако этот вопрос, широко обсуждавшийся в губернском собрании, практического решения не получил.

Более удачны были начинания земства в развитии профессионального образования в губернии. По его инициативе в 1869 году была открыта фельдшерская школа при губернской земской больнице на 24 человека, а в 1874 году - реальное училище в Туле. Уездные земства финансировали сельскохозяйственные школы и курсы. Инициаторами их открытия выступали И.Н. Шатилов - крупный предприниматель в области сельского хозяйства, и ученый-агроном И.А. Стебут. Кроме того, земство оказывало ежегодную денежную помощь средним и неполным средним учебным заведениям (гимназиям и прогимназиям), духовным училищам. церковноприходским школам.

Говорить о целенаправленной политике тульского земства в области просвещения приходится с осторожностью, но со всей определенностью можно сказать, что оно активно содействовало народному образованию, практически всем его видам и направлениям, что отвечало интересам народа.

Следует отметить, что в земских школах работали прогрессивно настроенные учителя, использовались учебники выдающегося просветителя и педагога К.Д. Ушинского, книги для чтения Л.Н. Толстого, применялись передовые методы обучения.

Силами общественности для широкой публики были открыты первые общедоступные библиотеки. В 1857 г. начала работать общественная библиотека в Туле. Ее книжный фонд -- несколько тысяч томов -- был составлен на частные пожертвования. Ряд своих книг подарили тульской библиотеке, отозвавшись на просьбы ее учредителей, писатели-земляки Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, А.В. Сухово-Кобылин и другие. В 1858 г. была открыта первая в Тульской губернии уездная публичная библиотека-- в г. Белеве. Она существовала на средства, собранные общественным комитетом в память В. А. Жуковского. Фонд ее состоял главным образом из книг и журналов, подаренных теми, кто пожелал поддержать деятельность библиотеки. Были среди дарителей и известные деятели отечественной культуры. Посетив в 1869 г. Белевскую публичную библиотеку, подарил ей 47 своих сочинений известный русский историк Михаил Петрович Погодин (1800--1875), «профессор из крестьян». В ее книжном фонде в 1870 г. насчитывалось 2114 экземпляров книг и журналов, в 1895 г.-- 8311.

Предпринимались попытки открыть публичные библиотеки и в других уездах губернии. Так, в 1870 г. в Ефремове открылась библиотека «для чтения русских и иностранных периодических изданий». Ее организовал Николай Иванович Троицкий (1851--1920), в дальнейшем видный историк-краевед, археолог, преподаватель Тульского духовного училища и семинарии. Библиотека эта, видимо, просуществовала недолго. В других уездах нашего края общественные библиотеки появились значительно позже. Местные власти с опаской относились к инициативам демократической интеллигенции.

Расширялась сеть средних учебных заведений. В 1870 г. в Туле была открыта единственная тогда в губернии семиклассная женская гимназия. Базой для нее стало существовавшее с 1859 г. в Туле первое женское шестиклассное училище. В 1875 г. открылось Тульское реальное училище. В дальнейшем реальные училища были учреждены также в Белеве, Ефремове, Кашире. В отличие от гимназий они не давали права поступления в университеты, но открывали доступ в технические, сельскохозяйственные, коммерческие институты детям не только из «благородных» семей, но и из разночинцев.

Появились в те годы в нашем крае и первые специальные учебные заведения. В 1868 г. открылась фельдшерская школа. В 1869 г. при Тульском оружейном заводе была открыта оружейная школа, из стен которой вышло в дальнейшем немало известных мастеров-оружейников. В 1879 г. открылись земледельческое училище в Богородицке, железнодорожное училище в Туле. В 1888 году под Крапивной начала действовать лесная школа, готовившая специалистов лесного хозяйства. В этих школах и училищах, вполне понятно, складывались и соответствующие кадры преподавателей-специалистов, а нередко и исследователей.

Своеобразной педагогической лабораторией, «педагогическим ульем», по выражению одного из местных педагогов - новаторов тех лет, была в 60-е годы Тульская мужская гимназия. Возглавлял ее в 1859--1865 гг. выпускник Московского университета, опытный и инициативный педагог-словесник Иван Федорович Гаярин (1828--1890). Для работы в гимназии им были приглашены молодые педагоги, только что получившие университетское образование, кандидаты наук Е.Л. и Л.Л. Марковы, В.П. Скопин, Г.Ф. Головачев. Они и некоторые другие педагоги, работавшие тогда в Туле, и составляли ядро сложившегося здесь педагогического кружка. По воспоминаниям Евгения Львовича Маркова (1835--1903), опубликованным в 1900 г. в журнале «Вестник Европы» под примечательным заголовком «Живая душа в школе», «...многое, что вошло в обиход учебных заведений, было введено, как первый опыт, в Тульской гимназии того времени».

Реформы народного образования внесли заметное оживление в педагогическую науку. Горячую поддержку со стороны демократически настроенных деятелей народного образования встречали труды Константина Дмитриевича Ушинского (1824--1870), уроженца Тулы, автора не только классического труда «Человек как предмет воспитания» и многочисленных педагогических статей, но и целого ряда учебных книг для школьников. По его «Родному слову» и «Детскому миру» училось не одно поколение детей, в том числе и в нашем крае.

На личности этого замечательного человека хотелось бы остановиться подробнее, ведь на это есть целый ряд причин. Во-первых, его деятельность приходится на рассматриваемый нами период, во - вторых, не так давно Россия отметила 155 - летие со дня рождения К.Д. Ушинского, и наконец, он просто является одним из столпов классической педагогической науки в нашей стране.

2. К.Д. Ушинский: жизнь и основные труды

Биографы приводят скудные и противоречивые сведения о родителях Ушинского, подвергают сомнению день и даже год его рождения.

Между тем еще в начале 70-х годов исследователь А.Н. Иванов, опираясь на документы, обнаруженные в Тульском и Вологодском архивах, выяснил, что отец педагога, Дмитрии Григорьевич Ушинский. происходил из дворян, а его мать, Любовь Степановна, - дочь статского советника Карпинского.

После отставки с военной службы Д.Г. Ушинского по указу сената определили советником хозяйственной экспедиции Тульской казенной палаты. В Туле семья Ушинских квартировала в доме купца Петра Ивановича Авчинникова на Барановской улице (ныне это улица Тургеневская, дом № I на углу с улицей Менделеевской, увы, уже снесенный). Здесь 4 марта (19 февраля) 1823 года родился третий сын Ушинских - Константин. Мальчика крестил священник Воехсвятской кладбищенской церкви Иван Семенов.

Первоначальным обучением будущего педагога руководила мать, которая бережно растила любознательность ребенка, поддерживала и развивала его пытливую мысль. Мальчик любил слушать рассказы отца - участника Бородинского сражения - о действиях русских войск и партизан против Наполеона, о пожаре в Москве.

Позже К.Д. Ушинский напишет: "Отрадное чувство... рождается в душе нашей, когда мы вспоминаем теплоту родного семейного гнезда... До глубокой старости остаются в нас какие-то задушевные связи с той семьей, из которой мы вышли".

Ушинский получил блестящее образование, окончив юридический факультет Московского университета. Он не пошёл, как многие люди его круга, в революцию и политику. Его "революция" была в реформировании школы. Он "перекраивает" все сверху донизу: устройство школы, учебники, методы преподавания, воспитания... Один из его сослуживцев раздраженно заметил, что Ушинскому надобно все переделать, "включительно до расстановки стульев".

Но не ради новой "расстановки стульев" перестраивал Ушинский русскую школу. И не сами по себе новые методики и учебники были ему нужны. Ибо не они определяют успех и дух обучения.

Глубоко изучив педагогические системы наиболее развитых стран, Ушинский пришел к выводу, что в каждом случае характер этой системы есть выражение характера самого народа, сознает он это или нет. Более того: "Воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа".

Эта мысль актуальна и сейчас, когда наши школы, получив большую, чем прежде, свободу, ринулись внедрять у себя зарубежные системы воспитания. Либо, наоборот, под флагом народности введут фольклор в школу - вот и готова народность!

Ушинский же говорил о народности как особенной у каждого народа идее воспитания, а в ней, этой идее - о воплощении особенного идеала человека, разного у разных народов.

Изучая опыт Европы, Ушинский констатировал, что русская школа, как самобытная система, только начинает складываться. И поэтому он с особенным рвением старался оградить ее от растворения в чужеродных системах - признавая, конечно, необходимость заимствования методов, технологий. Но не духа. Не идеалов.

Именно Ушинский объявил основой образования родной язык, а не западный и не древний, и это было целым переворотом в обществе. Пушкин создал литературный русский язык, Ушинский же создал школьную систему, при которой русский язык стал по-настоящему родным детям - а значит, всей нации.

Его перу принадлежат два труда, уникальность которых не оспаривали даже его противники: "Детский мир" (книга для чтения) и "Родное слово", первую часть которого он назвал "Книга для учащих". "Учащие" - это не только учителя, но, главное, - родители. Ушинский высоко ценил именно семейное, домашнее воспитание и обучение, видя в нем основу нравственности народа.

"Я желал бы, - писал он, - чтобы русская женщина, испытывая глубокое наслаждение самой учить и развивать своего ребенка, не уступала этого наслаждения никому без крайней необходимости".

В этом смысле труды Ушинского даже трудно назвать учебниками: это, скорее, первые детские энциклопедии, где, погружаясь в стихию родного языка и описания близкого, узнаваемого им мира, ребенок, по сути, получает незаметно для себя массу научных знании. Вот почему был так велик спрос на эти книги Ушинского - только "Детский мир" выдержал 157 изданий. И это несмотря на то, что "Детский мир" и "Родное слово" были вскоре "исключены из числа одобренных" Министерством народного просвещения. Парадокс, но если царское министерство усмотрело в трудах Ушинского "атеистическую направленность", то после революции им не дали ходу уже за "направленность религиозную, христианскую".

...Сквозь все книги, статьи, личные письма Ушинского проходит призыв-мольба: как можно больше школ, хорошо устроенных, с хорошо подготовленными учителями. Как можно более и более. В статье "О народности в общественном воспитании" он приводит примеры того, как именно школы спасали целые государства.

У каждой науки есть свой исток, из которого она берет начало. Для русской педагогики этим истоком является творчество Ушинского. До Ушинского в русской педагогике было высказано много незаурядных мыслей, сделано немало ценных наблюдений, множество людей самозабвенно занималось практической педагогической деятельностью, не имея отчетливого представления о ее законах. Ушинский оставил русской педагогике прочный научный фундамент.

Ушинский универсален как педагог. Он был и дидакт, и теоретик воспитания, и методист, и педагог-психолог, школовед, историк педагогики, специалист по сравнительной педагогике. Он был прежде всего педагогом синтетического склада. Его работы по всем отраслям педагогического знания объединялись единой целью, единой идеей. И именно это единство педагогической идеи сделало возможным дальнейшую дифференцированную и углубленную разработку педагогических дисциплин, начатую ближайшими его последователями.

До Ушинского в развитии педагогической мысли в России не было строгой преемственности. После Ушинского линия развития педагогического знания стала непрерывной. До Ушинского не было педагогической литературы. Были лишь, как он сам говорил, "две-три слабые попытки педагогических курсов, мало кому известные, ни одного сколько-нибудь замечательного педагогического сочинения, не только оригинального, но даже переводного, десятка два педагогических статей, из которых большая часть принадлежала к числу речей, ни одного педагогического журнала". После него остались классические педагогические труды, учебные книги, родилась педагогическая публицистика, возникли десятки педагогических изданий, составилась богатейшая педагогическая литература. Педагогическая мысль стала национальным достоянием.

До Ушинского в галерее имен ученых, являвших собой национальную гордость, не было ни одного имени профессионального педагога. После него русская педагогика обрела блестящую плеяду выдающихся деятелей. Наконец, до Ушинского педагогическое дело в России было только "казенной службой" и отчасти предметом любительских занятий. После него оно стало общественным поприщем. Ушинский впервые в России заявил об ответственности педагогики перед обществом и общества за дело воспитания. В этом кардинальном изменении научной и социальной значимости русской педагогики - непреходящее национальное значение Ушинского.

В начале своей педагогической деятельности Ушинский в ряде статей убежден, что "самый существенный недостаток в деле русского народного просвещения есть недостаток хороших наставников, специально подготовленных к исполнению своих обязанностей".

В статье "О пользе педагогической литературы" (1857) он делает попытку поднять авторитет учителя, показать его огромную общественную роль. Прежде всего Ушинский утвердил мысль о том, что учитель - самый важный элемент в педагогическом процессе: "...влияние личности воспитателя на молодую душу составляет ту воспитательную силу, которую нельзя заменить ни учебниками, ни моральными сентенциями, ни системой наказании и поощрений". В этой же статье дана яркая характеристика общественного значения народного учителя. И это, по мнению Ушинского, предъявляет серьезные требования к нему.

В русской педагогике второй половины XIX - начала XX столетия, богатой яркими именами дидактов, методистов, школоведов, практиков-экспериментаторов, представителей педагогической психологии, эпитет великого педагога приложим только к Ушинскому. Он был основоположником научной педагогики в России, ведущим реформатором русской школы и национального общественно-педагогического самосознания. Он впервые в мире объединил в педагогике достижения антропологических наук, осуществил поразительный по своему объему педагогический синтез научных знаний о человеке, кардинально менявший традиционный взгляд на задачи и содержание педагогики. Только сравнительно недавно, когда проблема человека приобрела особую актуальность и стала одной из ведущих тем философии, социологии, этики, эстетики, литературы, искусства, общественной мысли в целом, в полной мере был оценен грандиозный по своим масштабам опыт построения Ушинским не существовавшей ранее области познания - педагогической антропологии.

Наследие Ушинского и развитие отечественной педагогики находятся в тесной взаимосвязи. Чем более плодотворным было освоение его идей, тем значительнее обогащалась педагогическая наука и эффективнее становилась практика образования. Чем успешнее развивалась школа и педагогика, тем более возрастало значение наследия великого педагога, зажигающее педагогическую мысль своим научным и гуманистическим содержанием. Это и сегодня не только "наследие", но один из действенных факторов совершенствования российской науки и образования.

...Известный русский педагог Л.Н. Модзалевский емко и точно определил место К.Д. Ушинского в истории национальной культуры: "Ушинский - это наш действительно народный педагог, точно так же, как Ломоносов - наш народный ученый, Суворов - наш народный полководец, Пушкин - наш народный поэт, Глинка - наш народный композитор".

К этому туляки могут с гордостью добавить лишь одно: и наш земляк !

Весомый вклад в развитие народного просвещения и педагогики во второй половине XIX в. внес Лев Николаевич Толстой (1828--1910). На свои средства он открыл в 1859 г. в Ясной Поляне школу для крестьянских детей. Сам занимался с ними, вел наблюдения и даже предпринял издание журнала «Ясная Поляна», где были опубликованы его основные педагогические статьи.

В 70-х годах Л.Н. Толстым были составлены учебные книги для школьников: «Азбука», «Новая азбука», «Книги для чтения» и др. В эти же годы, будучи избран членом училищного совета Крапивенской земской управы, он много внимания уделял организации и улучшению школьного дела в уезде. С удовлетворением писал он весной 1875 г. одному из единомышленников: «Число школ в три месяца от 18 возросло до 64-х и число учащихся от 956 до 2017... С целью же приобретения учителей... было разослано через волостные правления предложение всем хорошо грамотным крестьянам, желающим занять место учителя заявлять себя училищному совету. Мера эта превзошла все ожидания совета...»

Л.Н. Толстой несколько лет был Почетным попечителем Тульского реального училища, неоднократно бывал в Тульской классической мужской гимназии, где учились его сыновья, поддерживал дружеские связи с местными педагогами.

педагогика земство просвещение школа

Заключение

Итак, на примере вышесказанного мы увидели ту несколько противоречивую роль, которую сыграли земства в развитии образования в Тульской губернии и ознакомились с тем бесценным вкладом, который внес К.Д. Ушинский в развитие этой системы.

Литература

1. Ашурков В.Н. Страницы тульской старины. Тула, 1988.

2. Пеньков В.В. История Тульской области. Тула, 2003.

3. Троицкий Н.И. Тульские древности. Тула, 2002.

4. Фролова Л.П. Земская школа Тульской губернии в 60 - 90 годы XIX века.

5. Шаин Е.Г. Учитель русских учителей.

Размещено на Allbest.ru