Визит А. Тома в Россию

Размещено на http://allbest.ru

Визит А. Тома в Россию

В событиях российской революции 1917 г. заметную роль сыграли политики, о которых в последующие годы пресса, да и профессиональные историки отзывались весьма нелицеприятно. Одним из них был французский социалист, депутат парламента Республики, министр вооружений в правительстве А. Рибо - Альбер Тома.

Его имя в 1923 г. неожиданно всплыло на страницах ведущих французских еженедельных изданий в связи с публикаций книги Рауля Лабри и Пьера Риса «Русский эксперимент», в центре которой находился анализ развития революционной ситуации в России в 1917 году. Raoul Labry, Pierre Ryss. L'Expйrience Russe. Paris, 1922. 256 P. В 2009 г. книга была переиздана издательствами BiblioLife и BiblioBazar на английском и французском языках. Значительное место в исследовании авторы отвели характеристике роли, которую А. Тома «сыграл» в российских событиях и, в частности, в решении вопроса об участии обновленной России в Мировой войне.

По мнению редакции еженедельника «Action Franзaise», Тома, как и Клемансо, сделал многое для того, чтобы секретные договоры, заключенные Францией и Россией накануне и в период Первой мировой войны были подтверждены Временным правительством не просто на словах, но и конкретными делами. Action Franзaise. 1922, 12 Aoыt. - Здесь и далее все даты приводятся по новому стилю.

Другое издание живо описывало противостояние А. Тома «русскому Ламартину» (фр. Alphonse Marie Louis de Prat de Lamartine) - П. Н. Милюкову и одобрение французским министром действий «русского Луи Блана» (фр. Louis Jean Joseph Blanc) - А. Ф. Керенского. L'Eclair. 1922, 18 Juillet. Однако двенадцатью днями позже обозреватель «L'Eclair» Жорж Боннамур (George Bonnamour) недвусмысленно намекал на то, что миссия А. Тома в конечном итоге способствовала большевизации России. Ibid. 1922, 30 Juillet.

К сожалению, как в далеком 1922 году, так и в последующие десятилетия объективный анализ весенней поездки А. Тома в революционную Россию не был доведен до логического завершения.

Между тем, фонды Национального архива Франции хранят значительный комплекс документов и материалов, посвященных указанной миссии. Телеграммы, официальная и частная переписка, дневниковые записи, вырезки из газет и журналов, собранные самим А. Тома, дополняются донесениями дипломатов и военных атташе, французских и английских парламентариев, сопровождавших важного французского чиновника в его поездке. CARAN, f.94 AP 176 - fond A. Thomas; f.94 AP 178 - Mission A. Thomas en Russie: Correspondance reзue par la mission; f.94 AP 179 - Mission A. Thomas en Russie : Dйpкches du Ministre ; etc. (далее - CARAN).

Характеристика миссии и лиц в ней участвующих дополняется значительным комплексом документов, хранящихся в фондах Дипломатического архива МИД Франции. AD MAE France, f. Guerre 1914-1918, c.666-668 ; etc. (далее - AD MAE) .

Лишь малая толика указанных источников введена в научный оборот. Остальное наследие ждет своего исследователя.

Вероятно, в силу недостаточной осведомленности исследователи проходили мимо того факта, что поездка А. Тома была не просто очередным этапом его экспедиционной деятельности в России. Напомним, что в 1916 г. А. Тома совместно с Р. Вивиани по поручению французского правительства совершил первую свою поездку в Россию с целью «побудить русского царя начать новое наступление, чтобы ослабить немецкие тиски на Западном фронте» - цит.: http://fr.wikipedia.org/wiki/Albert_Thomas_(homme_politique). Она носила характер миссии экстраординарной, направленной на решение ряда узловых проблем, касающихся как двусторонних отношений России и Франции на новом этапе, так и судьбы Антанты в целом.

1 апреля 1917 г. министр иностранных дел Франции А. Рибо шифротелеграммой уведомил французского посла в Лондоне о том, что правительство Республики готовит к поездке в Петроград министра вооружений А. Тома с целью налаживания взаимоотношений с Временным правительством и урегулированием ряда возникших в последнее время проблем. AD MAE, f. Guerre 1914-1918, c.666, p.39. Показательно, что в черновике шифротелеграммы, написанной черными чернилами самим министром, содержалась фраза, не вошедшая в окончательную редакцию: А. Рибо выражал надежду, что А. Тома удастся наладить с Временным правительством столь же теплые отношения, как ранее он сумел это сделать с правительством Империи. Ibid, p.40. Напомним, царское правительство высоко оценило инспекционную поездку и дипломатические способности А. Тома. М. Палеолог писал: «… влияние Альбера Тома принесло реальную пользу. /…/ Приезд Вивиани и Альбера Тома оставили глубокий след во всех слоях общества». - Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С.130, 133.

Тогда же, 1 апреля, от имени правительства Республики французскому послу было поручено прозондировать почву на предмет организации встречи А. Тома с премьер-министром Великобритании Д. Ллойд Джорджем (англ. David Lloyd George) для согласования «известных позиций».

Можно предположить, что речь шла о трех не терпящих отлагательств в их разрешении проблемах: дипломатическое признание Временного правительства de jure, продолжение участия России в войне, признание Временным правительством финансовых и иных обязательств свергнутого революцией режима.

12 апреля в телеграмме французского посольства из Лондона, подписанной Флорио, сообщалось, что Ллойд Джордж готов встретиться с А. Тома в период от его прибытия в Лондон до отправления в Россию из Абердина. Ibid, p. 43.

13 апреля в двух шифротелеграммах Флорио сообщил, что английское Адмиралтейство готово предоставить транспорт для переезда А. Тома через Ла Манш в Великобританию и далее по Северному морю «известным путем» в Россию. Ibid, p. 45, 46.

«Известный путь» включал в себя ряд маршрутов движения транспортов между Францией и Великобританией: корабли из Гавра и Марселя направлялись в Портсмут, из порта Кале - в Дувр, из Булони - в Ньюкастл. Далее портовые города Шотландии кратчайшим путем через Северное море связывали Великобританию с норвежскими и шведскими портами. Дальнейший сухопутный маршрут вел к границам Великого княжества Финляндского и, следовательно, России. См.: Смирнов Н. Н. Франция, Великобритания и русские эмигранты (1916-1917 гг.) // Отечественная история и историческая мысль в России XIX-XX веков. Сб. статей к 75-летию А. Н. Цамутали. СПб., 2006, с.491-495.

14 апреля Рибо получил сообщение о благополучном прибытии А. Тома в Лондон около 11 часов утра и состоявшейся вечером того же дня его встрече с Ллойд Джорджем. AD MAE, f. Guerre 1914-1918, c.666, p. 48.

Судя по характеру сообщения, участники встречи договорились о совместной тактике в действиях на российском направлении. Вероятно, именно здесь А. Тома получил согласие английской стороны на осуществление контроля над действиями в Петрограде делегатов от французских социалистов - адвоката М. Мутэ, преподавателей философии М. Кашена и Э. Лафона, а также английских лейбористов - столяра-краснодеревщика Д, О'Гради, свинцовых дел мастера У. Торна и У. Сандерс. М. Палеолог записал в свем дневнике: «… французский социализм представлен интеллигентами, классиками по образованию; английский социализм - людьми ремесла matter-of-fact-men. Теория - с одной стороны, реализм - с другой». Палеолог М. Царская Россия накануне революции. С.424.

Несомненно, к этому времени французское и английское правительства располагали информацией о том, что названные парламентарии по прибытии в Петроград 13 апреля весьма ретиво принялись проповедовать в Советах «благоразумие и патриотизм» отнюдь не в российском понимании этих терминов. Крайне жесткой была реакция министра иностранных дел России П. Н. Милюкова на действия посланцев-союзников: «Как хотите вы … чтобы я боролся с претензиями наших большевиков, если французские социалисты сами отказываются от борьбы». Палеолог М. Указ. соч., с.428

Накануне приезда А. Тома состоялась встреча посла Франции в Петрограде и французских делегатов-социалистов с министром юстиции Временного правительства А. Ф. Керенским. М. Палеолог считал крайне важным, чтобы Керенский «вошел в контакт с моими тремя депутатами»: «Мы его слушаем, не слишком ему возражая. Я, впрочем, догадываюсь, что в глубине души все мои гости-социалисты согласны с ним. Что касается меня, то, не зная еще, какую позицию поручено занять Альберу Тома по отношению к русскому социализму, я соблюдаю осторожность». Там же.

Как оказалось, по приезде в Петроград А. Тома самым решительным образом пресек пацифистские настроения «великолепной пятерки» и до самого их отъезда из России практически цензурировал все их возможные выступления.

А. Тома прибыл на Финляндский вокзал русской столицы в одиннадцать часов вечера 22 апреля, в воскресенье. Его сопровождала большая свита офицеров и секретарей. Французскую миссию встречали П. Н. Милюков, А. И. Коновалов и М. И. Терещенко. К своему экипажу французский министр-социалист шел «среди всеобщей овации». Там же, с.433.

Собственные впечатления А. Тома от новой встречи с Петроградом были далеки от восторженных. Ему запомнились красногвардейцы и революционеры, пришедшие встречать прибывающих эмигрантов, 48 милиционеров из числа студентов и рабочих на вечерней улице, первая беседа с послом, сообщившем о пессимизме и недоверии, которые царят во французской колонии. Journal de Russie d'Albert Thomas // Cahiers du monde Russe et Soviйtique. 1973. Vol.XIV - 1-2, p.92-93.

М. Палеолог вспоминал: «В Европейской гостинице, где ему (А. Тома) отведено помещение, мы беседуем. Я ввожу его в курс того, что произошло с тех пор, как он покинул Францию; я объясняю ему, насколько положение сделалось серьезным за две последние недели; я рассказываю ему о конфликте, возникшем между Милюковым и Керенским; я, наконец, выдвигаю соображения, которые заставляют нас, по-моему, поддерживать министерство иностранных дел, так как оно представляет политику Альянса.

Альбер Тома внимательно слушает меня и возражает:

- Мы очень должны остерегаться, чтобы не задеть русскую демократию… Я приехал сюда именно для того, чтобы выяснить все это… Мы возобновим наше беседу завтра». Палеолог М. Указ. соч., с.434.

На следующий день, однако, стала известна еще одна причина чрезвычайной миссии министра в Петроград. М. Палеологу было вручено личное послание Александра Рибо, фактически извещавшее об отставке французского посла в России. Текст послания известен. Напомним, однако, лишь короткий отрывок из него: «Правительству казалось, что положение, которое вы занимали при императоре, сделает для вас затруднительным исполнение ваших обязанностей и при нынешнем правительстве. Вы отдаете себе отчет, что для нового положения нужен новый человек». Там же, с.435.

Во многом текст привезенного А. Тома послания был ответом на телеграмму М. Палеолога, направленную им в МИД еще 5 апреля. В тот день, после знакомства с петроградской прессой, перепечатавшей статью французского еженедельника «Радикал» с требованием смены посла Республики в России, Палеолог фактически попросил об отставке: «Если я должен быть отозван, я хочу, по крайней мере, забежать вперед; я всегда ценил афоризм Сент-Бева: “Надо покидать раньше, чем нас покинут”…». Там же, с.412.

В исторической литературе содержится критика русского издания дневников Мориса Палеолога. Однако в том, что касается текста телеграммы от 5 апреля, переводчики и издатели от правды не отступили: идентичный текст имеется в материалах Дипломатического архива МИД Франции.

А. Тома прекрасно понимал щекотливый характер миссии, которую ему предстояло выполнить по поручению правительства Республики. 25 апреля в телеграмме на имя А. Рибо он отметил исключительную порядочность своего vis-a-vis, подтвердил справедливость высокой оценки личных и деловых качеств посла. Вместе с тем, А. Тома просил не медлить с направлением в Петроград преемника М. Палеолога, поскольку этого требовала ситуация. AD MAE, f .Guerre.., c.673, p.66.

3 мая 1917 г. А. Тома сообщил в Париж, что М. Палеолог сможет выехать на родину не ранее 10 мая. И вновь в телеграмме была повторена просьба - не медлить с назначением нового посла в Россию. Фактически, после отъезда М. Палеолога в Париж и до приезда Ж. Нуланса в Петроград интересы Франции в России представлял именно А. Тома. Ibid, p.76. Заметим, что только 29 мая в Петрограде было получено телеграфное сообщение МИД Франции о назначении послом в Петроград Ж. Нуланса, бывшего министра обороны и финансов, председателя группы радикальных социалистов.

Воспоминания П. Н. Милюкова, А. Ф. Керенского, дневники самого французского министра, периодическая печать позволяют достаточно точно обрисовать характер действий А. Тома, направленных на убеждение российских политиков и общественных деятелей в необходимости дальнейшего участия России в Мировой войне. Многочисленные встречи с членами Временного правительства, Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, участие в пленарных заседаниях секций Совета, выступления на митингах были направлены к достижению главной цели: сохранить Россию в числе союзных воюющих держав.

М. Палеолог, между тем, замечал: «Альбер Тома говорит любезности и нравится своим воодушевлением, своим остроумием, своим метким и колоритным языком, полным отсутствием позы. Однако, раза два-три я замечаю, что его откровенность выиграла бы, если бы была скромнее, менее экспансивной, более замаскированной. Так, например, он слишком охотно подчеркивает свое революционное прошлое, свою роль в стачке железнодорожников в 1911 г., сладострастное удовлетворение, которое он испытывает, чувствуя себя здесь в атмосфере народного урагана. Может быть, он говорит так только для того, чтобы не казалось, будто он отрекается от своего политического прошлого». Палеолог М. Царская Россия накануне революции. С. 438.

Действия А. Тома были настолько решительны, что вселили в М. Палеолога тревогу. По воспоминаниям П. Н. Милюкова известно, что посол направил в МИД телеграмму, настаивая на энергичной защите прежних соглашений об основах мира. Палеолог опасался, что действия А. Тома парализуют те силы, которые «в остальной части страны и в армии еще не затронуты пацифистской пропагандой». В ответ А. Тома фактически отстранил М. Палеолога от исполнения обязанностей посла, заявив, что «отныне он будет осведомлять правительство под собственной ответственностью». Милюков П. Н. Воспоминания. Т.2. М., 1990. С. 307. Свой спор с Палеологом, замечает П. Н. Милюков, А. Тома резюмировал в одной фразе: «Вы не верите в доблесть революционных сил, а я верю в них безусловно». Там же.

Вера в доблесть революционных сил была основным лейтмотивом многочисленных выступлений А. Тома. Весьма показательна в этом плане речь, произнесенная французским министром на митинге в Михайловском театре 2 мая 1917 г. Обращаясь к собравшимся А. Тома вопрошал: «Граждане, что ждет французскую демократию, какова будет участь французской республики, какова будет судьба всемирной демократии, если бы завтра сказали республиканцам и социалистам Франции: “Вы приветствовали русскую революцию, русскую свободу, но русская свобода не внесла в борьбу за освобождение всей силы, всей энергии, всей веры своего народа”. Но эту мысль я лично с негодованием отметаю. Русская свобода должна быть в этой войне зарей свободы всей Европы, всего человечества. Точно так же, как когда-то, во время Великой Французской Революции, наш народ хотел, чтобы новая свобода охватила весь мир, чтобы все люди, все граждане могли ею воспользоваться - точно так же я уверен, теперь волей свободной России будет приобщить к свободе, к безопасности, к независимости весь мир». CARAN, f. 94 AP 180, c.1 - текст речи, произнесенной А. Тома 19 апреля/2 мая 1917 г. в Михайловском театре. Подобные заявления звучали в Москве и Киеве, где в ходе своей поездки по России побывал французский министр-социалист. революционный дипломатический россия

8 мая 1917 г. после пламенной речи перед участниками чрезвычайного собрания Московской городской думы А. Тома узнал, что ему присвоено звание почетного гражданина города Москвы. В единодушно одобренном постановлении отмечалось, что министр вооружения и снабжения Франции удостоен подобной чести «в знак выражения безграничного уважения к личности Альбера Тома и чувства живейшей симпатии и восторга перед героической Францией, союзницей и испытанным другом России». http://www.mos.ru/about/honorary/list/toma_a

10 мая 1917 г. А. Тома выполнил еще одно поручение французского правительства. В этот день он встретился с вновь назначенным на пост министра иностранных дел Михаилом Ивановичем Терещенко и передал ему ноту, свидетельствующую о признании Францией Временного правительства России de jure. CARAN, f. 94 AP 178, c.1, p.121. Тем самым была закрыта непонятная для Временного правительства и неприятная для кабинета министров Французской Республики страница истории дипломатического признания нового российского правительства, нового российского государства.

Судя по всему, А. Тома имел четкие инструкции о порядке вручения указанной ноты: ее мог получить только тот министр иностранных дел, который будет занимать эту должность в новом составе Временного правительства. П. Н. Милюкову во время неоднократных встреч с А. Тома о ноте сообщено не было. Вероятно, французское правительство не простило ему телеграммы от 23 марта 1917 г., едва не рассорившей союзников из-за факта несогласованных действий, связанных с дипломатическим признанием Временного правительства. AD MAE, f. Guerre.., c.666, p. 16. Подробнее об этом см.: Смирнов Н. Н. Революционная Россия и союзники весной 1917 г. // Санкт-Петербургский международный летний культурно-исторический университет. 2008: Революционный терроризм и русская революция. СПб., 2008. С.245-247.

Вручение ноты о признании Временного правительства наряду с прочим косвенно свидетельствовало и о том, что А. Тома выполнил последнюю из поставленных перед ним правительством задач. Устами А. Ф. Керенского и М. И. Терещенко Франция получила заверение, что Временное правительство принимает на себя все бремя царских долгов и гарантирует защиту инвестиций союзников в российскую экономику. Ряд примеров подобных инвестиций и их дальнейшая судьба рассмотрены в статье С. К. Лебедева «Вокруг Кривого Рога: А. Л. Животовский и другие в 1920-х гг. - Отечественная история и историческая мысль в России XIX-XX веков. Сб. статей к 75-летию А. Н. Цамутали. С.508-520. Уже упоминавшиеся поездки А. Тома в Москву и Киев в составе правительственных делегаций в значительной степени призваны были стать актом демонстрации того, что Временное правительство и его представители на местах способны контролировать не только политическую и военную, но и экономическую составляющую принятых на себя обязательств.

18 июня 1917 г. в трехстраничном обращении к шведским журналистам А. Тома с гордостью отметил, что выполнил одну из самых серьезных задач, поставленных перед ним правительством Республики: Россия продолжает воевать против общего врага союзников. CARAN, f.94 AP 179, c.447 AT/M, p.1-3. Министр несколько раз повторил, что он в целом полностью удовлетворен итогами своей миссии.

Подводя итоги, отметим, что французское правительство, несомненно, угадало с определением личности посланника, которому в крайне не простых условиях предстояло не просто найти пути решения ряда назревших проблем, осложнявших франко-российские отношения, но и добиться реальных гарантий того, что проблемы будут решены с учетом совокупности французских интересов. А. Тома практически идеально решил поставленные перед ним задачи.

Размещено на Allbest.ru