Первые российские университеты

Размещено на http://www.allbest.ru/

В рамках своей темы я изучил деятельность первых российских высших учебных заведений. Сам по себе первый опыт университетского образования в России связан с деятельностью Петербургского Академического университета. Государственная университетская система оформилась в 1-ой половине 19 века, когда к открытому в 1755 Московскому университету добавились Казанский университет (1804) и Харьковский университет (1805), а также реорганизованные в 1803-1804 Виленский (Вильнюсский университет; закрыт в 1831) и Дерптский (Юрьевский, Тартуский) университеты. В 1819 на базе Главного педагогического института основан Санкт-Петербургский университет. В систему университетов вошли также Гельсингфорсский (1809) и Варшавский (1816-31), вместе с Виленским и Дерптским, занимавшие особое положение по составу факультетов (имели католически й богословский) и языкам преподавания. В 1-ой половине 19 века открывались вузы университетского статуса, например Петербургское училище правоведения (осн. в 1835), лицеи с университетскими классами. В 1834 основан университет Святого Владимира в Киеве (Киевский).1

Подлинное высшее образование в России появилось в XVIII веке, но идея о необходимости создания университета возникла раньше. Участившиеся связи с европейскими государствами, ознакомление с состоянием там образования и науки привели правителей страны к выводу о желательности открытия университета в России. Надо отметить, что в нашей стране вопрос о создании университетов ставился властью, решался сверху, а не поднимался обществом.

Первые реальные шаги были сделаны Борисом Годуновым, который в 1600 г. отправил в Германию Иоанна Крамера с целью привести оттуда профессоров в Москву. Однако резкое противодействие православного духовенства заставило Годунова отказаться от затеи. Вскоре после вступления в Москву Лжедмитрий I высказался за создание университета, но и этот план не был реализован. Писатель С. Залыгин в одной из статей в «Новом мире» отмечал, что запоздание с открытием университетов дорого обошлось России, стало одной из причин ее общей отсталости от Европы.

Авторы монографии «Высшее образование в России» попытались доказать, что уже в XVII в. в Русском государстве было 12 вузов, непонятно на каком основании отнесли к ним школы при монастырях, лекарскую и посольскую школы и даже Юрьевский университет, хотя Юрьев (Тарту) в XVII в. не входил в состав России. На самом деле, по моему мнению, к высшим учебным заведениям можно причислить лишь Славяно-греко-латинскую академию, открытую в Москве в 1685 году. Но это было узкоспециализированное учебное заведение, готовившее кадры для распространения и защиты догматов православия. А университет, согласно определению В. Даля, - высшая школа, учебное заведение первой ступени, по

Вопрос о начале университетского образования в России до сих пор принадлежит к числу дискуссионных: долгие годы считалось, что его начало положено Московским университетом, а существование в Петербурге Академического университета по тем или иным причинам замалчивалось или упоминалось вскользь. И только в 1970 - 1980-е гг. исследования Е. С. Кулябко, Л. С. Семенова, Ю. Д. Марголиса, В. А. Тишкина позволили оценить подлинное значение Академического университета. Но и до сих пор в трудах некоторых московских историков, например А. Ю. Андреева, продолжаются попытки принизить роль Академического университета.

Историю российских университетов следует начинать с 28 января 1724 г., когда Сенат принял Указ об учреждении Академии наук с университетом и гимназией. Об этом свидетельствует и Постановление Правительства Российской Федерации от 1 ноября 1997 г, о праздновании в 1999 г. 275-летия Санкт-Петербургского университета.

Как же происходило создание первого российского университета? Петр I в переписке с известным, немецким ученым Вольфом (1720 -1721 гг.) выработал основные организационные принципы российских университетов: совместное существование Академии наук, университета и гимназии, академики одновременно являются и профессорами университета, выпускники гимназии поступают в университет, который служит не только развитию науки, но и широкому распространению научных знаний, и т.д. Д. И. Менделеев считал, что император опирался, прежде всего, на голландский опыт, где академии и университеты тогда существовали совместно. По поручению Петра I лейб-медик Блюментрост 24 января 1724 г. представил императору регламент устройства Академии наук и при ней университета и гимназии. После изучения документа царем он был рассмотрен на заседании Сената и последовал указ от 28 января 1724 г., согласно которому для содержания Академии наук и университета предназначались налоги с городов Нарвы, Дерпта, Пернова и Аренсбурга. В указе отмечалось, что «...Университет есть собрание ученых людей, которые наукам высоким, яко теологии и юриспруденции (прав искусству), медицины и философии, сиречь до какого состояния оные ныне дошли, младых людей обучают...»

Сразу же встал вопрос о приглашении преподавателей из-за рубежа в связи с отсутствием отечественных кадров. Граф Головкин и князь Куракин вели переговоры со многими учеными в Европе, приглашая их преподавать в Академическом университете (АУ). Переговоры шли трудно, требования профессоров неоднократно менялись, многие из них боялись ехать в неведомую холодную страну. Петр I не дожил до открытия своего детища, которое состоялось уже при Екатерине I, издавшей 21 декабря 1725 г., указ, заканчивавшийся словами: «И сей указ велите в народ публиковать, дабы о той академии всяк ведал, и имел бы тщание отдавать в разные науки детей своих и свойственников».

Первоначально удалось пригласить тринадцать профессоров и четырех адъютантов, прибывших в 1725 г. в Петербург, чтобы совмещать занятия наукой в Академии с преподаванием в университете. Академикам было установлено жалованье - по 1 тыс. руб. в год, при этом иностранцам разрешалось платить до 2 тыс. рублей. Кроме того, оплачивались квартира, дрова, свечи. Для жилья академиков первоначально был оборудован дом Шафирова на Петербургской стороне. 15 августа 1725 г. академики были представлены Екатерине I.

Но оказалось, что отсутствовали студенты, ибо в России не было подготовленных для слушания университетских лекций молодых людей, тем более что требовалось знание латыни и современных европейских языков, так как на них велось все преподавание, ибо профессора не знали русского языка. Тогда было решено вызвать несколько молодых людей из числа посланных при Петре I учиться за границу. Таким образом удалось отобрать первых 8 студентов, которым 17 преподавателей должны были читать лекции.

Среди первых профессоров Академического университета необходимо упомянуть математика Н. Бернулли, астронома И. Делиля, правоведа X. Гольдбаха, физика Г. Бюльфингера, физиолога Я. Германа. Это были известные ученые, немало сделавшие для развития образования и науки в России. Университет, как считает итальянский историк В. Страда, был одним из каналов, по которым с петровских времен шла европеизация России.

27 декабря 1725 г. состоялось торжественное открытие Академии наук, а в январе 1726 г. начались учеба в университете и чтение профессорами публичных лекций. Первым русским студентом Академического университета (АУ) по списку числился Филипп Анохин, отозванный из Германии. Из-за недостатка студентов профессора ходили на лекции друг к другу, были попытки организовать публичные лекции по физике и анатомии с демонстрацией опытов, но и их плохо посещала публика.

Обеспечение Академического университета студентами было самой сложной проблемой за весь период его существования, ее пытались решать разными путями: отзывом из-за границы, направлением учащихся духовных академий и семинарий, которые часто оказывались неподготовленными воспринимать науку, открытием доступа в университет для всех сословий, кроме крепостных, и т.д. Но это не давало желаемых результатов, число студентов оставалось незначительным, часто бывали годы, когда отсутствовали очередные наборы и выпуски. Так, в 1771 г. в Академическом университете числилось 12 студентов, в 1795 г, - 8, в 1798 г. - 11. Но такое положение с численностью студентов было характерно в первые века существования и для многих европейских университетов. В России это обусловливалось и нежеланием дворянства отдавать своих детей в университет, и большей престижностью военной карьеры, и перенесением при Анне Иоанновне столицы из Петербурга в Москву, и недостаточным развитием в России среднего образования. Так, в 1765 г. из 18 студентов половина заявила, что непригодна к учебе и просила отчислить их из АУ. Один из них писал в заявлении ректору: «Много времени почти без всякой пользы препроводил, так как натуральной остроты к наукам не имею; совершенно знаю, что никакой пользы наукам в академии принести не могу, хотя десять лет в студентах проживу, только время бесполезно потеряю».

В то же время в университете обучались и талантливые студенты, некоторые из них занимались с профессорами по индивидуальным планам, участвовали в экспедициях, организованных Академией наук, успешно сдавали экзамены и получали медали за свои сочинения. Например, В. Ададуров в 1731 г. еще студентом разработал первые основания грамматики русского языка, несколько студентов участвовали в экспедиции В. Беринга на Камчатку. Лучшие студенты проводили занятия в гимназии. Для студентов было установлено жалованье: 72 руб. в год российскому студенту и 200 руб. - иностранному. Первоначально студенты жили на частных квартирах, затем был арендован дом у Строгановых, ставший первым общежитием.

В Академическом университете не было деления на факультеты, поэтому все студенты изучали первый год математические науки и те, которые от них зависят, второй год - все части физики, третий год - гуманитарные, историю, право. Лекции начинались с 7 часов утра, продолжительность каждой - астрономический час. Их посещали и способные гимназисты.

Академический университет не имел своего устава и только в утвержденном в 1747 г. первом академическом Регламенте ряд статей был посвящен университету; часть академиков должна была читать лекции в университете, была введена категория казеннокоштных студентов, обучавшихся за государственный счет, давались некоторые преимущества по службе окончившим университет. В параграфе 37 Регламента было дано такое определение: «Университет есть собрание учащих и учащихся людей. Первые называются профессора, а другие - студенты».

После принятия Регламента ректору было поручено подготовить университетский Устав. Вместо этого в 1750 г. была сочинена временная инструкция, в ней особое внимание уделялось наказаниям: профессора за пропуски лекций и опоздания штрафовались на дневной оклад, студенты за провинности заключались в карцер на срок до двух недель, им запрещалось носить студенческую форму (зеленый кафтан, шляпа, шпага), и надевать они должны были серый кафтан. Студенты вели себя очень буйно в общежитии, пьянствовали, инспектор просил присылать солдат для наведения порядка. Отдельных студентов подвергали наказанию розгами за дерзкое поведение с профессорами.

Трудности, переживавшиеся Академическим университетом, вызвали негативную оценку М. В. Ломоносова: «ни образа, ни подобия университетского не видно». К сожалению, эта эмоциональная оценка была некритически воспринята последующими историками, в том числе даже В. О. Ключевским, и дала один из поводов для пренебрежительного отношения к университету.

В 1758 - 1764 гг. ректором был Ломоносов, который попытался перестроить университет, подготовил проект Устава, Он настаивал, чтобы дорога в университет была открыта и для помещичьих крестьян, ссылаясь на Рим, где рабы, получившие образование, становились вольноотпущенниками. Ломоносов предлагал торжественно ввести новый Устав в жизнь, как бы возродить университет, пригласив на торжественный акт видных европейских ученых, представителей зарубежных университетов и т.д.2

Особое значение он придавал предоставлению университету права «производить в градусы», т. е. возводить в ученые степени. Михаил Васильевич подготовил Похвальное слово императрице Елизавете Петровне, которое хотел произнести на торжестве. Но смерть императрицы, а затем болезнь и смерть самого Ломоносова не позволили осуществить эти планы. В это время уже функционировал Московский университет, и основные усилия правительства и общественности были сосредоточены на его поддержке.

Вскоре после смерти М. В. Ломоносова Академический университет и гимназия были объединены в одно учебное заведение - Училище академии, которое просуществовало до начала XIX в., полностью сохраняя университетское образование. Имеющиеся документальные свидетельства и воспоминания современников позволяют говорить о том, что Академический университет действовал до начала XIX в. и перестал формально существовать с принятием нового Регламента Академии наук в 1803 г., в котором исчезли официальные упоминания о нем.

Значительная роль Академического университета в истории российского образования и отечественной науки нам видится в том, что, во-первых, это был первый российский университет, он положил начало университетскому образованию в России; во-вторых, из стен его вышло немало крупных ученых, в том числе и будущих профессоров Московского университета, т.е. были заложены основы отечественной науки, доказано, что « может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать»; в-третьих, опыт университета, как позитивный, так и негативный, был учтен при создании других российских университетов,, прежде всего Московского; в-четвертых, в АУ начали формироваться многие черты российской университетской системы: светский характер, отсутствие богословского факультета, широкое сословное представительство студенчества, связь образования с научными исследованиями и т.д., и, наконец, АУ создал в Петербурге предпосылки дальнейшего развития высшего образования, которое продолжилось деятельностью Санкт-Петербургского университета.

Основным итогом истории Академического университета явился вывод о необходимости открытия полноправного российского высшего учебного заведения, наделенного организационной и правовой структурой европейских профессорских корпораций, что и осуществилось в 1755 г. в Москве. Существование же Академического университета к концу XVIII в. постепенно сходит на нет. Короткий взлет его преподавательской активности в начале 1760-х гг., связанный с деятельностью Ломоносова, заканчивается со смертью последнего, а после 1766 г. университет теряет даже название высшего учебного заведения, существуя слитно с гимназией под именем Академического училища, воспитанники старшего класса которого иногда назывались студентами. Вследствие расстроенного состояния этого училища в начале XIX в., новый устав Академии наук (1803 г.) уже не предусматривал его продления.

В то время как история Академического университета изучена явно недостаточно, второму российскому университету - Московскому (МУ) посвящено гораздо больше научных исследований и юбилейных изданий, в которых он назывался первым и ему приписывалась вся слава основания российской университетской системы. Кроме того, в литературе существовала явная тенденциозность в освещении значения деятельности двух выдающихся людей, сыгравших первостепенную роль в создании Московского университета: М. В. Ломоносова и И. И. Шувалова. Если в публикациях XIX в. превозносилась деятельность Шувалова при создании МУ и недооценивалась роль Ломоносова, то советские авторы, рассматривая проблему преимущественно с классовых позиций, с некоторым пренебрежением относились к Шувалову как дворянину и близкому к императрице человеку и чрезмерно выпячивали Ломоносова, приписывая ему такие деяния и заслуги, к которым он имел небольшое отношение.

Михаил Васильевич сыграл выдающуюся роль в выработке идеи открытия университета в Москве, в разработке проекта его Устава, используя для этого свой опыт знакомства с западноевропейскими университетами, особенно Лейденским. Однако без помощи и поддержки Шувалова, без его придворных связей и личного понимания необходимости университета в Москве идеи Ломоносова могли бы остаться в нашей памяти утопическим проектом. Именно их сотрудничество обеспечило быструю и удачную реализацию идеи.

Летом 1754 г. Шувалов представил Сенату предложение об открытии университета в Москве, мотивируя это ее географическим положением в центре государства, в отличие от Петербурга, нахождением в Москве большего количества дворянских семей, детям которых необходимо получить университетское образование для будущей карьеры. Сенаторы достаточно быстро отреагировали на предложение Шувалова и 19 июля 1754 г. согласились с ним, доложив об этом Елизавете Петровне.

Первоначально собирались открыть университет уже в 1754 г., но задержала подготовка здания: покупка, переселение, ремонт, просушка и т.д. 12 января 1755 г. императрица подписала «Высочайше утвержденный проект об учреждении Московского университета», и этот день стал рассматриваться в дальнейшем как день рождения Московского университета.

Вопрос о том, какую дату считать днем рождения того или иного университета, до сих пор остается спорным, ибо одни начинают отсчет от появления официального документа об открытии, другие - от начала строительства университетских зданий, третьи - от торжественного акта открытия университета, четвертые - от начала функционирования университета в качестве учебного заведения. На наш взгляд, следовало бы считать началом существования университета тот день, когда он приступил к своим прямым обязанностям: обучать и воспитывать студентов.

Торжественное открытие Московского университета прошло 26 апреля 1755 г. в Аптекарском доме (на месте нынешнего Исторического музея). «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали, что в 8 часов утра состоялся молебен по случаю открытия университета, затем в большом зале были произнесены речи на русском, латинском, французском и немецком языках. Профессор А. А. Барсов в своей речи отметил, что университет - «место, определенное и посвященное наукам и учению; так что, назвавши университет его именем, в мысли и понятии представлять должно все собрание потребных в жизни человеческой наук, весь круг просвещающего разум учения». После торжественной части для знатных гостей был устроен прием с винами, кофе, чаем, конфетами. В шестом часу вечера началась иллюминация, которая привлекла много народа, приходившего смотреть ее всю ночь, ибо длились до утра торжества.

Помещение Аптекарского дома оказалось явно недостаточным и поэтому начали покупать находившиеся поблизости дома, в частности дом на Моховой князей Репниных. Было передано университету и казенное здание, где прежде располагалась Межевая канцелярия. И только в 1783 г. был утвержден проект Матвея Казакова на строительство собственного университетского здания, которое продолжалось с 1786 по 1793 г. (был еще проект Василия Баженова построить здание на Воробьевых горах).

В университетском Уставе, действовавшем по 1804 г., определялись основные параметры жизни университета: наличие трех факультетов (юридического, медицинского и философского) с 10 профессорами на них (3 - на юридическом, 3 - на медицинском и 4 - на философском), создание двух гимназий (для дворян и разночинцев отдельно), которые бы поставляли будущих студентов, наличие университетского суда и неподсудность профессоров, служащих и учащихся другим властям, прямое подчинение университета Сенату. Обучение было рассчитано на 3 года. Во главе университета назначался директор (первый - Алексей Аргамаков), который был лишь администратором. Университет имел двух кураторов, обычно крупных чиновников, государственных деятелей, представлявших интересы университета перед двором и наблюдавших за общим состоянием МУ. Первыми кураторами Елизавета Петровна назначила И. Шувалова и Л. Блюментроста. Профессора университета 5 дней в неделю читали лекции студентам и ежедневно должны были выступать с бесплатными 2-часовыми публичными лекциями на латыни. По субботам под председательством директора проходили профессорские конференции, на которых определялся распорядок учения, какие предметы и по каким учебникам преподавать.

На учебу в университет принимались без различия сословий, даже крепостные, если помещик соглашался оплачивать их обучение и дать им вольную. Студенты университета носили форму, которая менялась несколько раз. Так, при Екатерине II у них были зеленые мундиры с красным воротником, обшлагами и подбоем. К этому прилагались шпаги и шляпы, напудренные прически. Учебный год начинался в июле и прерывался двумя каникулами: 18 декабря - 6 января и 10 июня - 1 июля. В последнюю субботу каждого месяца проводились студенческие, а в конце полугодия публичные диспуты. Студентам ежегодно предлагались темы для письменных сочинений и за лучшие учреждались золотые и серебряные медали.

Екатерина II интересовалась успехами студентов, и директор Херасков ежегодно докладывал императрице о результатах учебы, прилагая при этом ведомость, итоги большого экзамена, указывая, кто у кого учился. Например, о студенте Родионе Гвоздиковском сообщалось, что он натуральный недостаток разума награждает своим прилежанием и рачением, о студенте Николае Рубиковском - ничего не успел, хотя и оказывает свое рачение хождением на лекции.

В университете вводилась должность пристава, который следил за чистотой и порядком, знал, где живет каждый студент, и ежедневно утром рапортовал директору о прошедшем дне. По университетскому Уставу «все профессора и служащие университета должны жить недалеко от него, дабы в прохаживании туда и назад напрасно время не теряли».

В основу Устава Московского университета были положены традиции ряда европейских университетов, что делало российский университет непривычным явлением в самодержавной стране: он имел необычные для России XVIII века права и вольности. В то же время профессора университета считали, что их права ограничены, и в 1765 г. поставили вопрос о выборном проректоре из числа ученых, о передаче профессорской конференции решения проблемы приглашения новых профессоров и т.п. Но их просьбы не были тогда удовлетворены. В 1771 г. были изданы «Правила поведения студентов Московского университета».

И в новом университете самой сложной была кадровая проблема. Правда, к этому времени появились первые русские профессора (Поповский и Барсов), которых зачислили в штаты, но большинство приглашалось из-за границы. В первые 50 лет существования МУ постоянно ощущалась нехватка профессоров. Поэтому приходилось часто одному профессору читать лекции по всем предметам целого факультета или посылали студентов слушать лекции в Петербург, где в Академическом университете был нужный специалист. Все это отрицательно сказывалось на уровне преподавания. Д. И. Фонвизин, который поступил в гимназию при Московском университете с ее основания в 1755 г. и окончил университет в 1762 г., писал в своей «Автобиографии», что преподавание было поставлено очень плохо, многие преподаватели слабо знали свой предмет. Он получил в университете знания по иностранным языкам и интерес к словесным наукам, а из профессоров отмечал лишь Шадена, живо читавшего лекции по логике на латыни. Граф Воронцов, учившийся в Московском университете почти в то же время, просил отца забрать его из университета, ибо никаких знаний не получал, так как учителя - пьяницы, а ученики самые подлые поступки совершали и могли испортить человека самого лучшего воспитания. Основная масса приглашенных профессоров не знала русского языка, что затрудняло их общение со студентами. Долгое время происходили конфликты между российскими и иностранными профессорами, что также сказывалось на работе университета. Профессора Поповский и Барсов стремились преподавать ряд предметов на русском языке, но были в меньшинстве.

В XVIII в. в российских дворянских семьях существовало предубеждение к университету и научной деятельности, детей стремились отдавать в кадетские корпуса. Поэтому первые 30 студентов МУ были набраны из учеников духовных учебных заведений, среди них не было дворянских детей, и только в 1759 г., когда состоялся первый выпуск из университетской гимназии, появились студенты из дворян. Во второй половине XVIH в. количество студентов в Московском университете было незначительным, а число окончивших курс в отдельные годы измерялось единицами. Оценивая состояние МУ к началу 80-х гг. XVIII в., В. О. Ключевский говорил в своих лекциях, что университет еще не успел докончить своего обзаведения; были аудитории и кафедры, профессора и студенты, были обстановка и личный состав науки, но сама наука с трудом пробивалась сквозь то и другое, не успела еще обжиться на новоселье. Число студентов в иные годы не доходило и до сотни; иногда на юридическом факультете, как и на медицинском, оставалось по одному студенту и по одному профессору, который читал все науки своего факультета; студенты занимались в университете не более 100 дней в году; родной речи почти не слышно было с кафедр; люди хорошего общества еще побаивались пускать в университет своих сыновей.

Несмотря на все сложности и трудности, Московский университет рос и развивался, играл все большую роль в жизни общества, превращался не только в научно-учебный, но и культурный центр Москвы. Этому способствовало появление в 1756 г. ряда указов императрицы: о разрешении университету иметь типографию, книжную лавку, выпускать газету. 26 апреля 1756 г. вышел первый номер «Московских ведомостей», которые редактировали профессора Поповский и Барсов. Газета сообщала о важнейших событиях в Европе и России, университетских новостях, помещала императорские указы и т. д. 3 июля 1756 г. была открыта университетская библиотека, где желавшие могли читать по средам и субботам с 2 до 5 часов дня. 17 декабря 1756 г. состоялся первый студенческий диспут по философии: 2 студента защищали свои тезисы, а 4 их опровергали. В первые же годы существования университета под руководством Хераскова был создан Студенческий театр, который в 1759 г. слился с итальянской труппой Локателли и образовал профессиональный театр «Оперный дом». В 1777 г. Студенческий театр был возрожден усилиями П. А. Плавильщикова и П. И. Страхова, будущего профессора физики и ректора МУ.

Особенно активно действовали университетские типография и книжная лавка в 1780-е гг., когда их арендовал Н. И. Новиков. За короткий срок было издано несколько сотен наименований книг, рассчитанных на широкого читателя, развернулась в Москве книжная торговля новиковскими изданиями.

Уже в первые годы существования Московского университета Ломоносов, Шувалов и некоторые другие стремились побудить императрицу принять меры к поднятию престижа университетского образования. В 1756 г. появился указ, в котором учеба в университете приравнивалась к государственной и военной службе, выслуга лет шла одновременно с учебой, успешно окончившим университет сразу присваивался обер-офицерский чин. В университет стали отдавать детей многие знатные семьи, но это продолжалось недолго, так как учение в России не вошло еще в плоть и кровь, учеников и студентов часто отвлекали от учебы, отзывали домой, устраивали на службу, а после опубликования «Манифеста о вольности дворянской» и совсем перестали посылать детей в МУ. Так, в 1760 г. были отчислены из университета Г. Потемкин и Н. Новиков, которые до этого блистали успехами, ибо их родители посчитали, что года пребывания в университете достаточно, пора заняться настоящим делом.

В конце века Московский университет получил право присуждать ученые степени, и в 1791 г. состоялся первый публичный диспут по диссертации Ф. Барсук-Моисеева «О дыхании», получившего степень доктора медицины.

Нелегко жилось университетским профессорам; оплата была низкой (500 руб. в год получал ординарный профессор и 400 руб. - экстраординарный), ее иногда задерживали до года, приходилось давать частные уроки. Государственных денег университету не хватало, помогали меценаты. Так, семья Демидовых выделяла деньги, строительные материалы, книги, гербарии. Казеннокоштные студенты получали 100 руб. в год, жили в общежитии вместе с гимназистами, помогали им в учебе и сами приобретали навыки воспитательной и преподавательской работы.

В середине XVIII в. университетское образование в Европе, и особенно в Германии, переживает период расцвета. В 1734 г. был открыт и сразу же приобрел заслуженную славу Геттингенский университет, с которым традиционно связывается окончательное утверждение в университетском образовании трех свобод управления, преподавания и обучения,- составлявших основу понятия автономии ученой корпорации в Новое время. На этом фоне зачаточное состояние так называемого университета в Петербурге было ясно тем российским ученым, которые смогли познакомиться с европейскими высшими учебными заведениями, как впрочем, и очевидны были пути его улучшения. То, что в конце петровской эпохи воспринималось как преимущество- соединение в одном учреждении функций Академии наук и Университета - на деле оказалось не в состоянии одинаково успешно организовывать фундаментальные научные исследования и учебный процесс, и в результате стало препятствием к подлинному развитию высшего образования в Петербурге. Теперь важной задачей становилось открытие настоящего российского университета, и борьбу за ее воплощение со стороны Академии наук возглавил М.В. Ломоносов.

Во время своего обучения в Германии Ломоносов получил ясное представление об организации университетского образования, возможность высказать которое у него появилась вскоре после возвращения в Россию. В 1743 году, отвечая на вопрос созданной по делу Шумахера следственной комиссии, есть ли в составе Академии Университет и "честные и славные науки происходят ли и процветают ли", Ломоносов отправил в комиссию "Нижайшее доказательство о том, что здесь, при Академии наук, нет Университета". Оно сводилось к следующим пунктам. Санкт-Петербургский университет не может считаться действующим, поскольку он не получил высочайшей инаугурации с объявлением прав и привилегий, здесь нет регулярных лекций и не ежегодных публичных объявлений (каталогов) о них, университет не заводит реестр студентов, при приеме не выдает им никаких "печатных законов и правил", профессора не выбирают своего ректора, а также не проводят публичных диспутов между учащимися, "и те самое главное дело и вольности и почти душу прямого Университета оставили и уничтожили. Ломоносов также свидетельствует, что, существуя уже двадцать лет, Академически, университет не имеет никакой известности, и даже имени университета вне Петербурга, что делает невозможным реализацию здесь, например, такого важного университетского права как производство в ученые степени, ибо "такого доктора, лиценциата или магистра в других университетах и Академиях признавать не будут.

Помимо замечательной конкретной характеристики учебной части Академии, "нижайшее доказательство" содержит логически обоснованную и законченную систему требований, которые предъявлялись в XVIII веке к учебному заведению для того, чтобы оно могло заслужить название университета. Дополнительную весомость доказательству придает то, что оно исходит от современника, который к тому же впоследствии будет одним из основателей российского высшего образования.

Обойти эти хорошо известные в историографии высказывания Ломоносова авторы концепции, считающей Академический университет открывшимся в 1724 г., первым университетом в России, конечно, не могут. Поразительно, однако, как Ю.Д. Марголис и Г.А. Тишкан приписывают их "эмоциональности" российского ученого и говорят о его "гиперболах". Во-первых, логически построенное доказательство, как мы видели, содержит не эмоциональные оценки, а систему критериев, свидетельствующих о несоответствии Академического университета своему громкому имени, которую принять за "гиперболу" довольно трудно. Во-вторых, и это более важно, Ломоносов регулярно обращается к недопустимости такого положения в учебной части Академии, и на протяжении десятилетий отстаивает необходимость ее преобразования в полноправный университет.

Так, в январе J755 г., подавая мнение об улучшении состояния Академии наук, Ломоносов энергично доказывал необходимость существования настоящего университета в Петербурге, говоря: "Студенты числятся по университетам в других государствах не токмо стами, но и тысячами из разных городов и земель. Напротив, здесь почти никого не бывает, ибо здешний университет не токмо действия, но и имени не имеет". Наполнение студентами было бы возможно, "когда бы здешнему университету учинено было торжественное учреждение, и на оном программою всему свету объявлены вольности и привилегии; в рассуждении профессоров, какую имеют честь, преимущество и власть, какие нужные науки преподавать и в какие градусы производить имеют; в рассуждении студентов, какие имеют увольнения, по каким должны поступать законам".

Почти те же мысли мы видим в "Записке о необходимости преобразования Академии наук", датируемой 1758 годом, где Ломоносов характеризует положение дел в училищах при Академии за прошедшие годы. "В университете, хотя по стату не доставало одного профессора математики и физики, однако не было в нем ни подобия университетского по примеру других государств, не было факультетов, ни ректора, по обычаю выборного повсягодно, не было студентов, ни лекций, ниже лекциям каталогов, ни диспуты, ниже формальные промоции в лиценциаты и в докторы, да и быть не могут, затем что Санкт-Петербургский университет и имени в Европе не имеет, которое обыкновенно торжественною инавгурациею во всем свете публикуется; и словом главного дела не было - университетского регламента.

Как известно, усилия Ломоносова открыть настоящий университет в Петербурге потерпели неудачу, хотя в период его ведения Академическим университетом он предпринял к этому немало шагов, Написанный Ломоносовым регламент Петербургского университета так и не был утвержден. Однако его идеи об открытии в России университета по европейскому образцу воплотились в 1755 г. с принятием проекта об учреждении Московского университета. Именно в Московский университет пришли преподавать наиболее талантливые выпускники училищ при Академии наук: Н.Н. Поповский, А.А. Барсов, Ф.Я. Яремский. Можно заключить, что благодаря деятельности Ломоносова, Академический университет передал накопленный опыт и лучших своих воспитанников действительно первому российскому университету, основанному в Москве.

Обращение к документам предыстории открытия Санкт-Петербургского университета, начинающейся в 80-е гг. XVIII в., позволяет доказать ошибочность и второго главного тезиса авторов новой концепции о якобы имевшей место "правопреемственности" между Академическим и Санкт-Петербургским университетом. Поскольку это утверждение держится на попытке представить возникшую в 1783 г. Учительскую семинарию в качестве наследницы Академического университета, необходимо рассмотреть правительственные решения о ее создании.

9 июня 1783 г. указом императрицы Екатерины II в Петербурге было основано Главное Народное училище, в составе которого предполагалась Учительская семинария или гимназия (в 1786 г. она выделилась из Главного Народного училища в отдельное учебное заведение). Задачу гимназии указ видел в "удобнейшем снабдении разных народных училищ потребным числом учителей"37. Таким образом, цели и организационное устройство Учительской гимназии резко отличались от учебных заведений при Академии наук. Деятельность последних была направлена на подготовку академического состава, тогда как учительская гимназия выполняла важную функцию по воспитанию российских учителей, восполняя отсутствие училищ педагогического профиля в образовательной системе екатерининского времени, скопированной с австрийского образца! Столь существенное различие целей уже делает бессмысленной постановку вопроса о преемственности между учительской гимназией и Академическим университетом. В организационном плане между ними также не было ничего общего: учительская гимназия не подчинялась Академии наук и находилась в непосредственном ведении Комиссии народных училищ. Единственное, что сближало ее с Академией, это возможность посещения воспитанниками публичных лекций и некоторые общие преподаватели, что было естественным следствием значения Академии наук как центра научной жизни Петербурга и сосредоточения наиболее квалифицированных кадров.

Хотя Учительская гимназия, как и училище при Академии, в начале XIX в. переживала упадок, именно она была восстановлена в период реформ образовательной системы России в начале XIX в., а в дальнейшем послужила ядром, из которого возник Петербургский университет. Вопрос о необходимости открытия (а не возобновления) университета в Петербурге обсуждался на заседаниях Главного правления училищ и нашел свое отражение в разработанных им "Предварительных правилах народного просвещения", утвержденных Александром I 24 января 1803 г.411, Согласно правилам, Петербург становился центром учебного округа, включающего четырехступенчатую систему народных училищ с университетом по главе. "В округах учреждаются Университеты для преподавания наук в вышней степени; ныне назначается их шесть, а именно: кроме существующих уже в Москве, Вильне и Дерпте, учреждаются в округе Санкт-Петербургском, Казани и Харькове". Еще раз обратим внимание, что в тексте правил речь идет об учреждении университета в центре Санкт-Петербургского округа, а не о восстановлении или продолжении его деятельности, среди уже существующих собственно российских университетов назван только Московский.

Дальнейшее развитие процесса учреждения университета также показывает отсутствие представлений о каких-либо университетских традициях Петербурга, связанных с Академическим университетом. Был избран путь, типичный для новых университетских городов России - преобразовать в университет уже существующую в городе гимназию. Так было в Казани, где университет открылся на месте основанной в 1758 г. Казанской гимназии, и Харькове, где базой университета послужил Харьковский коллегиум. В Петербурге аналогичную роль сыграла именно Учительская семинария, а то, что в процессе учреждения университета совершенно отсутствует упоминание о гимназии при Академии наук, свидетельствует явно против утверждений о начатках там высшего образования и какой-либо преемственности между училищем при Академии и будущим университетом.

Существенное отличие учреждения Петербургского университета от Казанского и Харьковского заключалось, однако, в том, что Учительская гимназия получила 16 апреля 1804 г. имя Педагогического института как отделения "имеющего быть в Санкт-Петербурге университета". Таким образом, настоящее открытие университета откладывалось. Весьма убедительную попытку вскрыть причины этого решения предпринял СБ. Окунь, писавший о роли попечителя Петербургского учебного округа Н.Н. Новосильцева, в воле, которого было задержать окончательное учреждение университета. Попечитель не желал делиться с ним властью над округом; кроме того, Петербургский округ, как столичный, находился под особым контролем непосредственно Главного правления училищ, также не спешившего расстаться с частью своих полномочий.

Тем не менее, постепенная подготовка к открытию университета в Петербурге происходила. В 1808 г. Новосильцев посылает 12 лучших студентов из первого выпуска Педагогического института обучаться за границу. Составляя инструкцию для их образовательной командировки, он объяснял: "Высочайшим постановлением по части Министерства народного просвещения предположено в здешней столице учредить Университет, коего и штат утвержден Государем Императором. Санкт-Петербургский Педагогический институт есть отделение сего Университета, и содержится суммами оного". Главный же предмет при образовании университета есть "доставление сему заведению Профессоров и Адъюнктов", поэтому вернувшиеся студенты, по плану Новосильцева, составили бы кафедры будущего университета. Но возвращение командированных пришлось уже на пору Отечественной войны, и вопрос об открытии университета был вновь отложен. система университетский россия история

Вторая половина Александровского царствования, как известно, была отмечена серьезными колебаниями в просветительской политике, не создававшими в целом благоприятной почвы для открытия нового российского университета. В 1816 г. происходит реформа Педагогического института, утверждающая его особенный статус уже вне университетской системы, что откладывало открытие университета на совершенно неопределенное время. Как гласил указ от 23 декабря 1816 г., "Санкт-Петербургский Педагогический институт, составлявший доселе временное отделение предположенного здесь Университета, утверждается в особенном и непременном существовании своем под именем Главного Педагогического института"45. Неожиданно последовавшее вслед за этим преобразование Главного Педагогического института в Петербургский Университет, как показал С.Б. Окунь, было результатом сложной борьбы между министром духовных дел и народного просвещения князем А.Н. Голицыным и попечителем Петербургского учебного округа С.С. Уваровым. Показательно, что в ходе этой борьбы ни разу не упоминалось об уже якобы существующем университете в Петербурге, хотя такой аргумент имел бы в споре двух сановников важнейшее, если не ключевое значение. Завершающим актом этого процесса явилось "первоначальное образование" Петербургского университета по проекту С.С. Уварова, подписанное Александром I 8 февраля 1819 года . Этот день по праву и считается датой рождения Петербургского университета.

На основе приведенных фактов, можно заключить, что: 1) Академический университет не может считаться первым университетом России, которым по праву вот уже почти 250 лет является Московский университет; 2) основанный в J 819 г. Петербургский университет не имеет преемственной связи с Академическим университетом и не может, таким образом, праздновать в качестве даты своего основания день учреждения последнего.

Петербургский государственный университет был учрежден одновременно с Академией наук и Гимназией указом Петра Великого 28 января 1724 г.

О результатах педагогической деятельности первых профессоров Университета можно судить по их студентам. Из 38 известных первых выпускников четыре человека были оставлены при Академии: Василий Адодуров - первый русский адъюнкт высшей математики, создатель учебника русского языка, куратор Московского университета (с 1755 г.); Мартин Клейнфельд - адъюнкт анатомии, впоследствии академик; Иван Ильинский - академический переводчик; 13 человек определились на государственную службу в России. Среди них Антиох Кантемир, видный дипломат первой половины XVIII в. и знаменитый поэт-сатирик, Павел Кондоиди - биолог, директор медицинской канцелярии, организатор медицинской службы в русской армии. Шесть человек покинули Россию, а судьба троих неизвестна.

Как известно, немаловажную роль в открытии Петербургского университета сыграл Ломоносов. После возвращения в 1741 г. в Петербург из-за границы, куда Ломоносов был командирован в числе других студентов-стипендиатов Университета, он активно включился в педагогический процесс. Молодой ученный подготовил лекционные курсы для чтения студентам, в том числе и курс физики на русском языке (в 1746 г.). Его авторитет среди профессоров и студентов основывался, прежде всего, на интенсивной педагогической и административной деятельности. С 1757 г. Ломоносов входил в состав Академической канцелярии по управлению учебными делами, им были подготовлены проекты документов по усовершенствованию деятельности Университета и Гимназии. В январе 1760 г. президент Академии наук передал в единоличное управление Ломоносова Университет и Гимназию, т.е. фактически назначил его ректором.

Важной вехой в истории Петербургского университета стало событие 24 июня 1747 г., когда в Царском Селе императрица Елизавета Петровна утвердила "Регламент императорской Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге", который на долгие годы опередил статус Университета и Гимназии. Введение в действие Регламента подтвердило существовавшую ранее практику деятельности Университета и Гимназии - публичных лекций, студенческих научных исследований, лабораторных занятий, апробации студенческих работ перед академическим собранием, высоких требований к профессорам и студентам.

В истории Петербургского университета XVIII в. особая роль принадлежит Гимназии. В первое столетие существования Университета, во время многочисленных преобразований, только благодаря Гимназии сохранился университетский курс в стенах Академии наук. В XVIII и даже в начале XIX в. еще не были четко разграничены программы средних и высших школ. Часто учебные заведения совмещали в себе черты и начального, и среднего, и высшего учебного заведения. Таковы были в ту пору в России гимназии, лицеи, университеты и училища. Особую значимость Гимназии в судьбе Университета в Петербурге подчеркивал Ломоносов. Он считал ее за Universitatis nutrix sen penu atque promtuarium (кормилицу университета, его кладовую и поставщицу).

Период становления Гимназии был долгим, трудным и сопровождался многочисленными недостатками. Ее деятельность критиковали как современники, так и позднейшие исследователи, но, думается, несколько преувеличивая негативные моменты, а то и представляя картину, которая не соответствовала действительности. Так, иногда утверждается, что учителя и профессора в Гимназии занимались в основном обучением детей иностранцев. Между тем данные "Генерального списка" учеников Гимназии свидетельствуют, что в 1726 г. из 112 поступивших россиянами были 76, в 1727 г. из 58 - 32, в 1728 г. из 27 - 14. В последующие годы количество россиян в Гимназии увеличилось, в 1731 г. из 29 поступивших их было 21, 1733 г. из 47 - 35. Да и большинство нерусских учеников происходило из семей, не одно поколение которых проживало в России.

После смерти Ломоносова в 1765 г. учебные заведения Академии наук - Университет и Гимназия - подверглись новым преобразованиям, которые привели к их слиянию. Именно этим объясняется и относительно редкое упоминание в документах того времени (но не полное его отсутствие) термина "Университет" и появление нового - "Училище Академии", "Академическое Училище" или "Училище при Академии". При этом не исчезло и название "Академическая гимназия". Существует и некоторая путаница в названии учащихся, их называли "воспитанники", "питомцы", "гимназисты", "элевы", "старшие гимназисты", "студенты". Уместно обратиться к суждению такого авторитетного знатока истории российского просвещения, как М.И. Сухомлинов. Он писал "В XVIII столетии не было резкой грани между названиями студент и гимназист; нередко одни и те же лица в один и тот же период времени слушали лекции в университете и учились некоторым предметам в гимназии или в народном училище. Гимназии считались то низшими, то средними, то высшими учебными заведениями, в последнем случае однозначными с университетом".

Считается, что реформу, объединившую учебные заведения Академии наук, осуществил в 1770 г. инспектор Г. Бакмейстер. Он ввел для лучших учеников старших классов чтение университетских курсов на латинском и немецком языках. Интересно, что опыт совместного гимназического и университетского обучения был осуществлен еще при Ломоносове. По его инициативе из самых способных учеников был создан "директорский" класс, где преподавался курс наук, близкий по содержанию и методу преподавания к университетскому.

Особое место в истории Петербургского университета принадлежит княгине Е.Р. Дашковой. Она была назначена на должность директора Академии наук в январе 1783 г., а через 12 лет удалилась в "отпуск" и не возвращалась к управлению вверенным ей учебными заведениями до ноября 1796 г., когда император Павел I подписал Указ о ее отставке. Дашкова взяла в свои руки руководство Академией наук в то время, когда Академия находилась в состоянии упадка. В крайне заброшенном состоянии были и отдельные подразделения Академии, в том числе Университет и Гимназия, или, как они назывались после слияния, Училище Академии. Деятельность княгини по управлению Училищем Академии, ее успехи в педагогической деятельности - крупное явление русской культуры XVIII века. Без всестороннего анализа ее опыта не будет полной истории университетского образования в Петербурге.

Дашковой не удалось добиться инаугурации Петербургского университета, так же как это не удалось сделать ее выдающемуся предшественнику - ректору университета Михаилу Ломоносову. Но в сохранении университетского курса в Петербурге, в совершенствовании учебного процесса, в повышении авторитета и международной известности Университета ее заслуги вне сомнения. Свои педагогические амбиции Дашкова осуществляла настойчиво и последовательно. Ее горячее стремление воспитать "человека совершенного" не во всем достигало желанной цели, но это было благородное стремление.

История педагогического процесса в Университете и Гимназии в XVIII в. была бы не достоверна без освещения облика и состава учебной студенческой библиотеки, ведущее место в которой составляла учебная литература по естественным наукам и общественным дисциплинам. Художественных книг в ней было мало. Духовную литературу представляли всего несколько изданий. К началу 1795 г. учебной библиотекой пользовались 136 читателей - студентов и гимназистов. Университетский курс в Училище Академии читался до 1805 года, наряду с этим ученые выступали перед студентами и жителями Петербурга с публичными лекциями. В начале XIX в. Училище Академии не только существовало, но и пользовалось популярностью среди населения Петербурга. Об этом свидетельствуют многочисленные обращения к руководству Академии наук и Училища Академии родителей, опекунов, обеспокоенных судьбой своих сыновей, племянников, внуков, с просьбой о приеме на учебу, которые хранятся в фондах Архива РАН.

8 февраля 1819 г. по указу Александра I на базе Педагогического института был воссоздан Санкт-Петербургский университет, а точнее институту, объем и характер преподавания в котором не отличался от университетского, был придан надлежащий статус и возвращено имя Университета. Еще до 1819 г. в рамках Педагогического института, в основном из его же воспитанников, сформировалась группа преподавателей, которые были подлинным украшением русской науки и высшей школы, причем многих из них объединяли ярко выраженные просветительские взгляды. Лекции по политической экономии и праву читали профессора М.А. Балугьянский, А.П. Куницын, М.Г. Плисов; по статистике и географии К.Ф. Герман и К.И. Арсеньев; по философии и истории А.И. Галич и Э. Раупах.