Размещено на http://www.allbest.ru

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ»

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ИНСТИТУТ

ФАКУЛЬТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

КАФЕДРА ИСТОРИИ И МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ

Курсовая работа

Советское государство и Русская православная церковь во время Великой Отечественной войны

Выполнила: студентка III курса гр. 3105

факультета ГиМУ

Пахомчик Анастасия Евгеньевна

Проверила: профессор

Ежова Г.В.

Санкт-Петербург 2013

Оглавление

Введение

Глава 1. Русская Православная церковь в предвоенное время

1.1 Положение Русской Православной Церкви накануне Великой отечественной войны

1.2 Советское государство и Русская Православная церковь с 1941-1945гг.

Глава 2. Положение Русской Православной церкви послевоенный период

2.1 Факторы значительного изменения в отношениях между церковью и государством

2.2 Открытие поместного собора и его деятельность

2.3 Хрущев и церковь. Антирелигиозная кампания

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Глава 1. Русская Православная церковь в предвоенное время

1.1 Положение Русской Православной Церкви накануне Великой отечественной войны

5 декабря 1936 г. на Восьмом Чрезвычайном Всесоюзном съезде Советов было объявлено о принятии новой Конституции СССР. В отличие от прежних в ней впервые провозглашалось равноправие всех граждан, в том числе и "служителей культа". В статье 124 новой Конституции записано, что "в целях обеспечения за гражданами свободы совести Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами". Но, несмотря на декларации о свободе, Постоянная комиссия по культовым вопросам в 1937 г. рассмотрела 359 дел о закрытии культовых зданий разных вероисповеданий, в большинстве своем это были православные церкви. В 253 случаях решения подтверждали ранее вынесенные распоряжения местных властей. В местные органы власти и в Постоянную комиссию по культовым вопросам при Президиуме ЦИК во главе с П. А. Красиковым потоком шли ходатайства о возвращении верующим закрытых храмов. Для отклонения таких ходатайств существовало много предлогов: достаточно было доноса на кого-нибудь из членов двадцатки, не говоря уже об аресте, чтобы вся двадцатка была распущена, или ссылки на то, что на расстоянии менее километра от закрытой церкви находится школа, а если учесть, что в России не только церковноприходские, но и земские школы обыкновенно строились неподалеку от церкви, то этот предлог чаще других служил поводом для закрытия храмов. Не подлежали возвращению и храмы, состояние которых в инженерном отношении было небезупречным, а если учесть, что на протяжении двух десятилетий ремонт церквей практически не проводился, то и в этом случае отказать не составляло труда; абсолютно невозможным было возвращение храма, уже используемого в иных целях -- под склад, клуб, фабрику, или тюрьму. И наконец, существовал еще один не лишенный мрачного остроумия предлог для отказа -- несогласие местного отделения "Союза воинствующих безбожников" на возвращение храма общине.

1937 г. в прах развеял надежды легковерных обывателей на перемены, которые сулила им сталинская Конституция. Этот год стал апогеем революционного террора, залившего страну кровью. Жертвами репрессий стали миллионы людей разных мировоззрений и принадлежавшие ко всем слоям общества. Особенностью этой волны террора (1936-1939) явилось распространение теории "классовой борьбы" на партийную номенклатуру. Новый страшный удар обрушился и на православную Церковь. Репрессии против духовенства и мирян стали традицией советского общества, но в 1937 г. обнаружилась еще одна, особенная, причина для кровавой расправы -- по итогам переписи населения выяснилось, что ²/₃ сельского и ¹/₃ городского населения открыто называют себя верующими. Сельские жители составляли тогда ³/₄ всего населения страны, таким образом верующих было больше половины населения, и это в стране, где атеизм был провозглашен высшей идейной ценностью.

Власть не располагала иными надежными средствами атеистического воспитания населения, кроме террора. И он обрушился на православную Церковь в 1937 г. с таким тотальным охватом, что, казалось, приведет к искоренению церковной жизни в стране. Секретарь ЦК Г. М. Маленков обратился тогда к Сталину с предложением ликвидировать полностью законодательство о культах и, в частности Постановление ВЦИК и СНК о религиозных объединениях, которое создало организационную основу для оформления наиболее активных частей церковников и сектантов в широко разветвленную враждебную советской власти легальную организацию в 600 тысяч человек по всему СССР. В качестве первоочередной задачи в этом письме ставилась цель "покончить в том виде, как они сложились, с органами управления церковников, с церковной иерархией". Формально законодательство о культах не было отменено, но предложение покончить "с церковной иерархией" и "органами управления церковников" немедленно стало проводиться в жизнь.

Арестованным архипастырям НКВД предъявляло те же бредовые и фантастические обвинения, что и партийным вождям, военачальникам, инженерам, врачам, крестьянам. Архиепископа Смоленского Серафима (Остроумова) обвинили в том, что он возглавлял банду контрреволюционеров и террористов. Архиепископа Орловского Иннокентия (Никифорова) арестовали вместе с 16 священнослужителями города "за клерикально-фашистскую заговорщическую деятельность".

В 1937- 1939 гг. был истреблен почти весь российский православный епископат. Всего же с 1917 по 1940 г. погибло более 250 православных архипастырей.

Лишь несколько архиереев пережили страшные годы ежовщины. В 1937 г. в Ташкенте арестован был епископ и врач Лука (Войно-Ясенецкий), который находился на покое и работал хирургом в местной клинике. В своих воспоминаниях он рассказал о том, что пришлось пережить ему в застенках НКВД:

"Я опять начал голодовку протеста и голодал много дней. Несмотря на это, меня заставляли стоять в углу, но я скоро падал от истощения. У меня начались ярко выраженные зрительные и тактильные галлюцинации, сменявшие одна другую. То мне казалось, что по комнате бегают желтые цыплята, и я ловил их. То я видел себя стоящим на берегу огромной впадины, в которой расположен целый город, ярко освещенный электрическими фонарями. Я ясно чувствовал, что под рубахой на моей спине шевелятся змеи. От меня неуклонно требовали признания в шпионаже, но в ответ я только просил указать, в пользу какого государства я шпионил. Допрос конвейером продолжался 13 суток, и не раз меня водили под водопроводный кран, из которого обливали мою голову холодной водой. Не видя конца этому допросу, я надумал напугать чекистов. Потребовал вызвать начальника секретного отдела ГПУ, и когда он пришел, сказал, что подпишу все, что они хотят, кроме разве покушения на убийство Сталина. Заявил о прекращении голодовки и попросил прислать мне обед. Я предполагал перерезать себе височную артерию, приставив к виску нож и сильно ударив по головке его. Для остановки кровотечения нужно было бы перевязать височную артерию, что невозможно в ГПУ, меня пришлось бы отвезти в больницу или хирургическую клинику. Это вызвало бы большой скандал в Ташкенте. Очередной чекист сидел с другой стороны стола. Когда принесли обед, я незаметно ощупал тупое лезвие столового ножа и убедился, что височной артерии перерезать им не удастся. Тогда я вскочил и, быстро отбежав в середину комнаты, начал пилить себе горло ножом. Но и кожу разрезать не мог. Чекист, как кошка, бросился на меня, вырвал нож и ударил кулаком в грудь. Меня отвели в другую комнату и предложили поспать на голом столе с пачкой газет под головой вместо подушки. Несмотря на пережитое тяжкое потрясение, я все-таки заснул и не помню, долго ли спал. Потерпев фиаско со своим двухнедельным конвейером... на другой день меня перевезли на "черном вороне" в центральную областную тюрьму. В ней я пробыл около восьми месяцев в тяжелых условиях".

Тотальному истреблению подверглись в годы большого террора не только архипастыри, но и все российское духовенство. О масштабе репрессий можно судить хотя бы по тому обстоятельству, что в один только день 17 февраля 1938 г. в Москве были расстреляны игумен Епифаний (в миру Захар Филиппович Авдеев), иеромонах Нестор (Балашов Николай Иванович), иеродиакон Афоний (Александр Егорович Вишняков), схимонахиня Рафаила (Вишнякова Мария Архиповна), священник Симеон Григорьевич Григорьев, тайная монахиня Лидия Митрофановна Иванова, иеромонах Иероним (Киселев Иван Васильевич), тайная монахиня Софья Сергеевна Тучкова. Это жертвы только одного из тысяч расстрельных дней за три страшных года, и только тех, чьи имена удалось установить.

Спустя годы митрополит Сергий (Воскресенский) писал, что главной задачей Патриархии всегда было "посильно замедлить, затормозить предпринятое большевиками разрушение Церкви. Она стремилась оградить догматическую чистоту и каноническую верность православия, одолеть схизмы, сохранить канонически законное преемство высшей церковной власти, удержать канонически законное положение Российской Церкви среди прочих автокефальных Церквей и довести таким образом Церковь до лучшего будущего, когда, после крушения большевизма, Церковь могла бы вновь воспрянуть... Работая в Патриархии, мы сравнивали свое положение с положением кур в сарае, из которых повар выхватывает свою очередную жертву,-- одну сегодня, другую завтра, но не всех сразу. Мы прекрасно сознавали, что большевики терпят существование Патриархии только ради собственных выгод, преимущественно пропагандных, и что нам приходится быть почти бессильными зрителями постепенного удушения Церкви большевиками. Но ради Церкви мы все же мирились со своим унизительным положением, веря в ее конечную непобедимость и стараясь посильно охранить ее до лучших времен, до крушения большевизма. Нас поддерживало в этом сознание, что верующие, добровольно подчиняясь нашему руководству, сами помогают нам поддерживать на канонических основах некоторый минимальный порядок в Церкви и не дают ей рассыпаться. Патриархия оставалась единственным легализованным органом церковного управления, и потому она одна только сохраняла возможность хоть несколько упорядочивать церковную жизнь и тормозить разрушение Церкви большевиками. Упускать эту возможность мы не хотели, потому что видели в ней определенную практическую ценность, отказываться от которой Церкви, по нашему суждению, не следовало".

Церковная, в основном монашеская жизнь, ставшая почти невозможной в легальных формах, уходит в подполье. Часть нелегально действовавших священнослужителей принадлежала к группировкам непонимающих, но в подполье уходили и верные Патриархии клирики, о чем сообщает как о характерной черте церковной жизни 30-х гг. митрополит Сергий (Воскресенский): "В России была вообще очень деятельная тайная религиозная жизнь -- тайные священники и монахи, катакомбные церкви и богослужения, крещения, исповеди, причащения, браки, тайные богословские курсы, тайное хранение богослужебной утвари, икон, богослужебных книг, тайные сношения между общинами, епархиями и Патриаршим управлением. Чтобы уничтожить также и катакомбную Патриархию, понадобилось бы казнить всех епископов, в том числе и тайных, которые были бы, несомненно, посвящены в случае нужды. И если вообразить невозможное, что удалось бы полностью уничтожить всю церковную организацию, то вера все-таки осталась бы и атеизм не выиграл бы ни шага. Советское правительство это поняло и предпочло допустить существование Патриаршего управления".

1.2 Советское государство и Русская Православная церковь с 1941-1945гг.

В 1939- 1941 гг. в легальных формах церковная жизнь сохранилась по существу только в западных епархиях. Здесь было более 90% всех приходов Русской Православной Церкви, действовали монастыри, все епархии управлялись архиереями. На остальной территории страны церковная организация была разрушена.

9/22 июня 1941 г., в день всех святых, в земле Российской просиявших началась Великая Отечественная война. Во второй раз за XX в. Германия вступила в смертельную борьбу с Россией, обернувшуюся для немцев национальной катастрофой. Вожди нацистской Германии открыто отвергали христианские нравственные ценности и пытались возродить древнегерманский языческий культ. В своих пропагандистских обращениях к русскому народу гитлеровцы, спекулируя на трагических событиях советской истории, стремились предстать в облике защитников религии, но Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий в первый же день войны написал "Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви", в котором призвал русский народ на защиту Отечества:

"Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину... Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой... С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину... Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг. Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя. Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его не касательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу... Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу".

По законодательству Церковь не имела права на какую бы то ни было деятельность вне церковных стен, тем более на вмешательство в государственные дела. Эти действия были наказуемыми. Все это было нарушением советских законов, запрещавших Церкви вмешиваться в общественную, а тем более политическую жизнь страны. Однако Сталин, по-видимому, сразу оценил значение такой позиции Церкви для дела обороны. И митрополиту Сергию не только не было вынесено какого-либо порицания со стороны советских властей, но, наоборот, его многочисленные патриотические призывы размножались государственными типографиями и разбрасывались с самолетов по ту сторону фронта.

Первые месяцы войны были временем поражений и разгрома Красной Армии. Весь запад страны был оккупирован немцами. Взята была мать городов русских, исконная столица Руси -- Киев. Блокирована северная столица погибшей Российской империи. Осенью 1941 г. линия фронта приближалась к Москве.

С осени 1941 года были закрыты антирелигиозные организации, некоторые атеистические музеи, распущен Союз воинствующих безбожников.

К октябрю 1941 г. прекратился выход всех специальных антирелигиозных изданий. Пресловутый журнал "Под знаменем марксизма" переориентировался на публикацию историко-патриотических статей, а в 1944 году и вовсе прекратил свое существование. Тогда же была ликвидирована антирелигиозная секция при институте философии Академии наук СССР, а Центральный музей истории и атеизма оказался фактически выброшенным на улицу.

В 1942 году постепенно стала восстанавливаться приходская жизнь в Москве, крупных городах, прифронтовой полосе.

Есть сведения, что уже в июле 1941 г. состоялась первая встреча Сталина с митрополитом Сергием, которой оба были удовлетворены.

Существенный поворот государства лицом к религии состоялся после встречи митрополита Сергия и Сталина 4 сентября 1943 года в Кремле. Сталин встретился с первоиерархами Русской Православной Церкви.

14 сентября 1943 года Сталин подписал постановление "Об организации Совета по делам Русской Православной Церкви". Его председателем был назначен полковник НГКБ Г. Г. Карпов. Сталин дал ему инструкцию: "Совет должен осуществлять связь между правительством и патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения Церкви", и Совет четко следил за недопущением административных гонений на Церковь местными властями. Главный упор был сделан на соблюдение законодательства о религиозных культах.

Мыслился Совет не как контролирующий орган, а как связующее звено между Православной Церковью и Советским правительством. Советское Правительство, подход которого был строго идеологическим, не воспринимало других воззрений, кроме марксистко-ленинской теории, в первые послевоенные годы не смущалось тем, чтобы использовать Русскую Православную Церковь в своих интересах. Правительство через Совет отслеживало каждый шаг Церкви, каждое кадровое назначение. Любое, пусть даже незначительное строительство на территории храма или ремонт внутри храма должен был быть согласован с местным уполномоченным по делам Русской Православной Церкви, который давал (или не давал) свое согласие на выдачу стройматериалов и привлечение технического персонала для осуществления работ. Совет выдавал регистрацию приходским общинам, без которой они не могли пользоваться храмом для удовлетворения своих духовных нужд, надзирал за духовными учебными заведениями, тщательно отбирая абитуриентов и наблюдал за тем, чтобы в среде воспитанников духовных семинарий и студентов духовных академий не возникало «контрреволюционных» настроений.

В первые годы существования Совета (с 1943 по 1948 г.), Русская Православная Церковь действовала значительно свободнее, чем до войны, когда была в открытую гонима. Кроме официальной регистрации в органах власти и материальной помощи, Русская Церковь получила разрешение открыть некоторые монастыри и храмы, а также учебные заведения для подготовки будущих пастырей, богословов и сотрудников Синодальных и епархиальных учреждений.

Главной проблемой Совета по делам Русской Православной Церкви в первые годы работы была отсутствие кадров для работы в аппарате Совета и в качестве уполномоченных на местах. Все руководящие должности в Совете принадлежали выходцам из НКГБ. Председатель Совета Г. Карпов, а также его заместитель К. Зайцев, заместитель С. Белышев, помощник председателя Н. Блинов и др. Но встречались и беспартийные лица, которые, как представляется, появлялись в Совете не в качестве ссылки из органов государственной безопасности.

Сотрудникам Совета в качестве поощрения выплачивались персональные оклады, согласно распоряжению Совета Министров Союза ССР. Почти ежегодно сотрудников Совета по делам Русской Православной Церкви награждали государственными орденами, что также давало право на доплату к основному жалованью.

В 1943 году митрополит Сергий (Страгородский) был избран Патриархом созванным в чрезвычайной спешке Архиерейским Собором. Возобновил свою работу Священный Синод. Осуществляет законодательную, исполнительную и судебную власть в период между Поместными и Архиерейскими соборами. Состоит из председателя (патриарха), 5 постоянных и 5 временных членов - епархиальных архиереев.

Важным средством религиозно-нравственного воздействия на верующих стала издательская деятельность Московской патриархии. 12 сентября 1943 г. вышел первый номер возобновленного «Журнала Московской патриархии». Тираж его к концу войны составлял 6 тыс. экз. Ответственным редактором стал сам патриарх. В первых номерах журнала публиковались официальные церковные материалы Архиерейского собора 1943 г., обращения патриарха, статьи, посвященные главным образом патриотическому служению Православной церкви в Великую Отечественную войну, сообщалось о разорении церквей и монастырей немцами. В 1943 г. вышло 4, а в 1944 г. -- уже 12 номеров журнала. Кроме того, Московская патриархия издавала в годы войны календари, книги и листовки.

15 мая 1944 г. патриарх Сергий скончался. Священный Синод утвердил местоблюстителем патриаршего престола митрополита Ленинградского Алексия (Симанского).

В то время Сталину было важно продемонстрировать мировому сообществу свободу религии и Церкви в России. Надо было показать всему миру, что антагонизма между государством и Церковью в СССР не существует и советское руководство, напротив, старается по возможности помогать верующим в их нуждах. Это имело бы особое значение для многочисленных верующих в восточноевропейских государствах, вовлеченных в орбиту интересов Советского Союза.

Глава 2. Положение Русской Православной церкви послевоенный период

2.1 Факторы значительного изменения в отношениях между церковью и государством

С осени 1943 по лето 1948 годов Русская Православная Церковь играла одну из центральных ролей в "большой политике" советского руководства. В это время она являлась одним из важнейших инструментов реализации наступательной стратегии СССР и осуществления попытки установить доминирующее влияние в послевоенном мире.

Говоря о послевоенном периоде и деятельности РПЦ в это время, следует, прежде всего, отметить ряд особенностей, присущих указанному времени. В первую очередь необходимо отметить значительное изменение в отношениях между церковью и государством в СССР после 1943 года. Здесь следует отметить ряд факторов, способствовавших этим изменениям.

Катастрофический ход боевых действий в начале войны заставил Сталина мобилизовать для обороны все национальные резервы, в том числе и Русскую Православную Церковь как народную моральную силу, а также ряд других религиозных организаций.

Кроме духовной поддержки, Русская Православная Церковь оказала стране также значимую материальную помощь. В советских документах можно встретить самые разные суммарные цифры патриотических взносов Русской Церкви в годы войны. В любом случае, вне зависимости от конкретной суммы, материальная помощь РПЦ государству представляется весьма весомой, что, несомненно, способствовало сотрудничеству СССР и РПЦ.

В военный период позиции Церкви в обществе укреплялись, чему способствовали тяготы войны, несущие массовые страдания; трудности военного времени, потери родных и близких, беды и лишения вернули в Церковь часть тех людей, которые покинули ее в предвоенные годы. Таким образом, руководство страны во главе со Сталиным вынуждено было считаться с той ролью, которую играет духовенство среди верующих.

Немаловажен был и международный фактор. Следует заметить, что в антигитлеровской коалиции имелись влиятельные силы, которые следили за положением Церкви в нашей стране, что заставило И.В. Сталина внести существенные изменения в отношения государства и Церкви. Тем самым, Сталин с помощью религиозного вопроса пытался поднять свой престиж перед международной общественностью, укрепить антигитлеровскую коалицию, где были глубоко религиозные традиции.

Стоит отметить многообразное проявление патриотического служения РПЦ: морально-нравственная поддержка населения страны (через послания, обращения, проповеди), сбор денежных средств, драгоценностей, медикаментов, одежды, продуктов в фонд обороны, большое количество священнослужителей проходило во время войны службу в действующей армии, участвовало в партизанском движении и т.д. Все это способствовало значительному потеплению церковно-государственных отношений.

Таким образом, 1943-1958 годы были временем, когда гонения на Русскую Православную Церковь со стороны советского государства были практически прекращены. Однако вряд ли можно характеризовать 1943-1945 годы как время "церковного расцвета" в России. Однако, именно в этот период вынашивались планы проведения в Москве "Вселенского" Собора Православной Церкви. Более того, само государство финансировало зарубежную деятельность Московской Патриархии, получившей возможность открыть духовные учебные заведения, начать издательскую деятельность. Тем не менее, в этот не период не последовало принципиального изменения отношения к Церкви со стороны государства.

По мнению некоторых зарубежных авторов, взамен относительной литургической свободы и некоторой терпимости государства, Церковь обязалась служить государственным интересам в области внешней политики и пропаганды. Ярким свидетельством тому может служить выступление патриарха Алексия I во время службы по случаю 70-летия И.В. Сталина: "Сталин - первый борец за мир между народами… наш вождь, чье личное обаяние обезоруживает всякого, кого бы он не встречал, добротой и вниманием к нуждам других… силой и мудростью речей ".

2.2 Открытие поместного собора и его деятельность

Поместный Собор открылся 31 января 1945 года в храме Воскресения в Сокольниках. В деяниях Собора участвовало 47 епископов, и среди них митрополиты: Алексий, Николай, Иоанн, Вениамин (Федченков) - митрополит Северной Америки и Аляски, 87 клириков, 38 мирян.

Собор 1945 года далеко превзошел Собор 1917 - 1918 годов по авторитетности и числу гостей от братских Православных Церквей.

Важным документом, определяющим правовое положение и внутреннее устроение Церкви в послевоенные годы, стало «Положение об управлении РПЦ», принятое 31 января 1945 г. на Поместном соборе. Главный его разработчик архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) предложил ликвидировать прежнюю практику полной зависимости священников от исполнительных органов и приходских общин (двадцаток), которые допускали превышение своих полномочий, вмешивались в сферу чисто богослужебных действий, бесконтрольно расходовали церковные средства, отстраняли настоятеля храма от участия в деятельности исполнительных органов. В своем проекте архиепископ Григорий предлагал «установить желательный строй взаимоотношений и деятельность всех органов, входящих в систему управления Русской православной церкви, и устранить указанные ненормальности, вкравшиеся в практику церковно-приходской жизни». Предложения архиепископа Григория были одобрены Священным Синодом и представлены в Совет по делам РПЦ, который в начале 1944 г. выступил с инициативой разработать проект устава РПЦ. Однако в условиях военного времени Совет согласился с предложениями Священного Синода и архиепископа Григория ограничиться принятием Положения об управлении РПЦ. Члены Совета по делам РПЦ принимали непосредственное участие в подготовке проекта Положения. 28 января 1945 г. предложения Совета по делам РПЦ по проекту «Положения об управлении Русской православной церковью» были утверждены постановлением СНК СССР.

Согласно Положению 1945 г., в Русской православной церкви высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда -- законодательная, административная, судебная -- принадлежала Поместному собору, периодически созываемому в составе епископов, клириков и мирян. Патриарх для решения назревших важных церковных вопросов мог созвать, с разрешения правительства, Архиерейский собор. Компетенция обоих органов в Положении не разграничивалась. Главой РПЦ по новому Положению являлся патриарх, которому были предоставлены чрезвычайно широкие полномочия. Он управлял Церковью совместно со Священным Синодом. Членами Синода являлись 6 архиереев, в том числе митрополиты: Киевский, Ленинградский и Крутицкий. Они считались постоянными членами Синода. Остальные три члена в епископском сане вызывались для присутствия на летнюю (март-август) и зимнюю (сентябрь-февраль) сессии по общему списку епископов. Патриарх обычно выносил на рассмотрение Священного Синода наиболее важные вопросы, касающиеся Церкви в целом. Синод был совещательным органом при патриархе, которому принадлежало право принятия окончательного решения.

Приходская община должна была состоять не менее чем из 20 человек и регистрироваться гражданской властью. Последняя по соглашению с епархиальным архиереем предоставляла общине храм. В Положении было предусмотрено существование коллегиальных органов управления общиной: распорядительного -- двадцатки, заменяемой после учреждения прихода приходским собранием, исполнительного -- церковного совета, контрольного -- ревизионной комиссии. Право создавать церковный совет и ревизионную комиссию имело приходское собрание. В состав церковного совета входили настоятель в качестве председателя и избираемые собранием староста, его помощник и казначей. Все приходское хозяйство находилось на попечении церковного совета: забота о содержании, ремонте, освещении и отоплении храма, снабжении его богослужебной утварью и книгами, нательными крестами, ладаном и др. Церковный совет мог распоряжаться средствами прихода и вести их учет, делать отчисления в Патриархию и епархиальное управление. Ревизионная комиссия, согласно Положению, состояла из 4 членов прихода и постоянно наблюдала за церковным имуществом, проводила ревизии имущества, денежных сумм и произведенных расходов. Во всех церквах были заведены приходно-расходные книги, а все поступающие средства вносились в Госбанк. В некоторых случаях при приеме дел настоятелями от прежних председателей церковных советов была обнаружена большая запущенность делопроизводства по церковному хозяйству. После решений Поместного собора и принятия Положения была сведена к минимуму текучесть кадров духовенства, оно стало дисциплинированнее, уменьшилось число случаев самозванства.

Второе и последнее заседание Поместного Собора состоялось 2 февраля.

Важнейшим деянием второго заседания Собора явилось избрание Патриарха.

В обращении к христианам всего мира Поместный Собор призвал к единству в достижении победы над фашизмом. Война еще продолжается, но "исход войны уже решен, и никто и ничто изменить его не может". Всем стало ясно, "чьи молитвы, подобно Авелевой жертве, вознеслись ко Господу, и чьи кощунственные призывы стелются по земле, как дым от костра братоубийцы Каина..." "Православная Русская Церковь, Церковь великой страны, принявшей основной удар кровавого фашизма и в схватке с ним нанесшей ему смертельную рану... обращается к вам, братья христиане, чтобы вместе с нами напрягли свои усилия к завершению священной борьбы". В заключении "Послания" говорится: "Поместный Собор шлет благословение трудящимся всего мира и вождям народов, которые пекутся о благосостоянии и улучшении жизни меньших братьев", - в такой форме Собор выразил свою озабоченность социальными проблемами.

10 апреля 1945 года состоялась встреча Патриарха Алексия с главой Правительства И.В.Сталиным. На встрече обсуждались вопросы, связанные с патриотической деятельностью Церкви на завершающем этапе Великой Отечественной войны, расширением сети духовно-учебных заведений и церковно-издательской деятельностью.

9 мая, получив первое известие о капитуляции Германии, Патриарх Алексий обратился к пастве со словами радости о победе русского оружия: "Мы уверенно и терпеливо ждали этого радостного дня Господня, дня, в который изрек Господь праведный суд Свой над злейшими врагами человечества, и православная Русь после беспримерных бранных подвигов... ныне предстоит Господу сил в молитве, благодарно взывая к самому источнику побед и мира за Его небесную помощь в годину брани, за радость победы и за дарование мира всему миру".

Победа в Великой Отечественной войне, освобождение порабощенных народов Балкан от немецкой оккупации открывала возможность для упрочения братских сношений с Сербской, Румынской, Болгарской и Греческой Церквами. Благодаря посредничеству Патриарха Алексия пало средостение, разделявшее Болгарскую Церковь и Константинопольскую Патриархию.

12 мая 1945 года в Румынию отправилась делегация Русской Церкви во главе с епископом Кишиневским Иеронимом. Эта поездка была особенно необходима потому, что румынский народ вовлечен был в братоубийственную войну против единоверного русского народа.

В послевоенные годы от прежних "непоминающих" в отделении от Церкви осталось несколько малочисленных подпольных общин, называвших себя "истинно православными христианами".

Важнейшим событием церковной жизни 1946 года явился Львовский Собор. Во время Великой Отечественной войны часть униатского духовенства скомпрометировала себя сотрудничеством с оккупационным режимом. Греко-католическая иерархия была связана с сепаратистским оуновским движением, которое возглавил Степан Бендера. В результате многие священнослужители-униаты, в том числе и епископы, подверглись репрессиям. Часть униатского духовенства была репрессирована за действительную связь с сепаратистским оуновским движением, многие пострадали невинно.

Львовский Церковный Собор открылся 8 марта. В нем участвовало 216 священников и 19 мирян. Собор вынес постановление: "Церковная уния была навязана нашему народу в XVI столетии римско-католической шляхетской Польшей, как мост, ведущий к колонизации и латинизации нашего украинского и белорусского народа; ...в теперешней нашей ситуации, когда, благодаря героическим подвигам и славной победе Советского Союза, все украинские земли объединены и украинский народ стал хозяином на всех своих землях, было бы неразумно в дальнейшем поддерживать униатские тенденции... Исходя из этих положений, Собор постановил отменить постановления Брестского Собора 1596 года, ликвидировать унию, отойти от Рима и возвратиться в нашу отцовскую Святую Православную веру и Русскую Православную Церковь". Воссоединение униатского духовенства состоялось в храме святого Юра 9 марта.

В послевоенные годы Русская Православная Церковь, преодолевая внутренние расколы и отдаления, приобрела небывало высокий авторитет в православном мире.

К 1949 году епископат Русской Церкви насчитывал уже 74 архиерея, занимавших кафедры в пределах нашей страны. Среди них - Патриарх Алексий, митрополиты: Крутицкий - Николай, Киевский - Иоанн, Ленинградский - Григорий, Рижский - Вениамин (Федченков), Новосибирский - Варфоломей (Городцев); 21 архиепископ, в том числе один викарный, 40 епархиальных и 7 викарных епископов.

* * *

Смерть И.В.Сталина в 1953 году вызвала глубокие перемены в жизни Советской страны, которые были названы оттепелью. Эти перемены не обошли стороной и Русскую Православную Церковь. Из лагерей, в которых томились миллионы узников, начали выпускать невинно осужденных, вначале по амнистии, потом большинство осужденных - по реабилитации. Освобождены были и священнослужители - те, кто оставался в узах с еще довоенных времен, и те, кто был арестован после войны - либо за то, что во время войны, находясь на занятой врагом территории, совершал богослужения по разрешению оккупационных властей, либо как "повторник", либо по клеветническим доносам. Среди выпущенных на волю священнослужителей были и архиереи: митрополит Мануил (Лемешевский), арестованный в четвертый раз в 1948 году и выпущенный на волю в 1955 году, камчатский миссионер митрополит Нестор (Анисимов), арестованный сразу же после своего возвращения из Китая на Родину, епископ Вениамин (Новицкий), проведший в заключении 10 послевоенных лет; епископ Афанасий (Сахаров), который, по его собственным словам, в общей сложности провел "в узах и горьких работах" 254 месяца.

Благотворные перемены в жизни страны внушали надежды на дальнейшую нормализацию отношений между Церковью и Советским государством.

В 50-е годы продолжало расти число молящихся в православных храмах. Городские храмы были переполнены. В воскресные и праздничные дни число причастников доходило до нескольких сот, в Великий пост в московских храмах причащалось по 15- 20 тысяч человек. Каждое воскресенье совершалось до полусотни крещений. Правда, решительное большинство среди прихожан составляли женщины, не только пожилые, но и те, чья молодость пришлась на тяжелые предвоенные, военные и послевоенные годы. Среди верующих преобладали люди малообразованные, но связь с Церковью сохраняла и часть старой интеллигенции. Новая интеллигенция, получившая образование в советских вузах, в 50-е годы, почти вся была отчуждена от Церкви.

В 1957 году Русская Церковь располагала в пределах СССР 73 епархиями, 69 мужскими и женскими монастырями, главным образом на западе страны: на Украине, в Белоруссии и Прибалтике.

2.3 Хрущев и церковь. Антирелигиозная кампания

«Мы продолжаем быть атеистами и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа».

Попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма - все это было во времена Хрущева. Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сократилось. Позиция первого секретаря в отношении церкви прекрасно видна и по его высказываниям.

Наступление Хрущева на церковь началось осенью 1958-го, когда вышло несколько постановлений. Партийным и общественным организациям было предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Был повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях. Из библиотек исчезли религиозные книги. Власть пыталась не пустить верующих в святые места: рядом с ними или даже прямо на их месте устраивали свинарники и мусорные свалки. 8-го мая 1959 года был основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма, сродни тому, что уже было в 20-е годы.

В конце 50-х Хрущев запретил колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941 года. Попытки церковнослужителей противостоять этому запрету успеха не имели. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич, сравнивал хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой Отечественной войны.

Так в 1958-1964 годах закрыли больше четырех тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Москве в начале июля 1964 года под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминают, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые верующие считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 октября 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы - возможно, так Бог воздал первому секретарю за кощунственные и циничные действия против церкви.

Разумеется, в истории взаимоотношений Никиты Сергеевича Хрущева с церковью существует огромное количество слухов и легенд. Частично это объясняется тем, что основные исследования проблем религиозной жизни в СССР проводилась западными советологами, такими как Джейн Эллис или Поспеловский, у которых не было точных источников и архивных данных. Зачастую они просто оперировали слухами, которые потом вошли в научные труды и многими стали восприниматься как точная и доказанная информация.

Можно ли говорить, что это был один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Безусловно. Но когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто действительно разрабатывал эти планы. А занимался этим главный идеолог компартии Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на церковь. Первое было в 1949 году, но оно было удачно отражено Карповым - председателем Совета по делам Русской православной церкви. Карпова, бывшего полковником государственной безопасности, назначил на этот пост в 1943 году сам Сталин. Второе наступление на церковь произошло в 1954 году, после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.

Из сохранившейся переписки Карпова с патриархом Алексием I известно, что у них были очень теплые, дружеские отношения, в том числе и в период гонений, которые названы «хрущевскими», когда Карпов по-прежнему выступал как защитник церкви.

Хотя правильно ли вообще употреблять термин «гонения»? Все-таки гонения предполагают тотальное уничтожение, как например, христиан в Древнем Риме. При Хрущеве можно говорить, разумеется, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства, но при этом все годы патриарх занимал особняк в Чистом переулке (бывшую резиденцию германского посла) и разъезжал по Москве в правительственном ЗИЛе. А церковные иерархи имели полномочия представлять советский Комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда выезжали за границу.

Конечно, это делалось для внешней политики, чтобы «сохранить лицо». Тем не менее слово «гонения» к ситуации не подходит. В этом и было главное противоречие. С одной стороны, происходившее в стране безусловно можно было назвать антирелигиозной кампанией, а с другой, на международном уровне советские власти хотели сохранить присутствие РПЦ в политической жизни страны. Тем более что западные страны, и в первую очередь США, внимательно следили за происходящим и старались религиозные перемены в СССР представить в глазах мирового сообщества как гонения на верующих.

Основной упор власти сделали именно на пропаганду. Тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников собирал все вырезки, касающиеся религии. И к концу 1959 года агентство, которое он для этого нанимал, отказалось работать, потому что оно просто не справлялось с этими вырезками, такой поток атеистической пропаганды шел в советской прессе. Отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от семи до восьми книг атеистического содержания. Можно себе представить, какой это был массированный шквал.

После 1961 года был введен учет и контроль всех таинств в церкви, то есть стало необходимо записывать паспортные данные: кто когда венчался, крестился и прочее. 18 июля 1961 года был проведен Архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку» (исполнительный орган любого прихода во главе с председателем и ревизионной комиссией: без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину), а был наемным сотрудником. «Двадцатка» теперь должна была возглавляться светским старостой. На Архиерейском соборе 1961 года священников лишили каких-либо прав в общине. Теперь «двадцатка» имела право расторгнуть с ним договор без объяснения причин.

К 1959 году в СССР было пятьдесят восемь монастырей и семь скитов. Но в конце года Фуров, заместитель председателя Совета по делам религии при Совете Министров СССР, начал переговоры с патриархом. Сохранились его докладные записки о том, что с патриархом было достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на двадцать два, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все семь скитов.

Были повышены налоги на землю и на изготовление свечей. Зарплату священнику стал выплачивать приходской совет. Она стала фиксированной и облагалась по девятнадцатой статье налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю - врачу-дантисту, сапожнику и тому подобным профессиям. Налоги были высокие, но при этом священник Троицкого собора Александро-Невской лавры получал в 70-е годы пятьсот пятьдесят рублей. После уплаты налогов оставалось от трехсот до трехсот пятидесяти рублей, но и это было равно профессорской зарплате. Архиерей же получал до тысячи рублей.

Больше всего антирелигиозная кампания отразилась на духовных учебных заведениях. Не только монастыри, скиты и святые места подверглись закрытию. Находили поводы закрывать и духовные учебные заведения. Задача была ясна: лишить церковь кадров. На тот момент в стране было восемь семинарий и две академии. В результате хрущевских административных мер осталось только три семинарии и две академии. Действовали власти по-разному. Иногда препятствовали поступлению новых студентов, и при отсутствии наполняемости семинарии приходилось закрываться. Для этого могли, например, абитуриента через военкомат вызвать на военные сборы или забрать в армию. В других случаях действовали через милицию или через комсомол. А могли просто отключить электричество и воду.

Вообще, и храмы, и все другие религиозные учреждения редко закрывали просто так, без хотя бы видимости законного повода. Чаще всего сам священник оставлял приход. Или его лишали регистрации, после чего он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили, что раз община не существует - храм закрывается. После этого иногда он просто стоял запертый, иногда подо что-то использовался, а бывало, и пытались его сломать или крест свалить. Это все зависело уже от местных властей.

Если говорить о монастырях, то в борьбе с ними очень помогала система прописки. Закрывался монастырь, монахи прибивались в какой-нибудь соседний, а туда постоянно совершались милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. Увозили, сажали в «обезьянники» и говорили, что еще раз поймаем - будет срок. Похожая ситуация была и со студентами семинарии. Если человек приезжал, например, с Украины и поступал в Ленинградскую духовную семинарию, ему просто отказывали в прописке, чтобы он был вынужден покинуть город.

Руководил наступлением на религию лично Хрущев. И конечно, в нем был некоторый романтический пафос революционной романтики, который он, дорвавшись до власти, стал претворять в жизнь. Он все менял, все перестраивал, в лучших революционных традициях ломал, чтобы построить новое. Церковь ему казалась препятствием на пути к коммунизму, а XXII съезд партии объявил о том, что через двадцать лет коммунизм наконец будет построен. Идеологические отделы, их руководители, в том числе Суслов, пользовались этим доводом и подталкивали Хрущева к борьбе с церковью.

Но была в этом и политическая сторона дела. Боролся Хрущев не только с церковью, а прежде всего с группировкой своих противников. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов были противниками гонений церкви. Старая сталинская гвардия считала, что церковь надо не притеснять, а использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях.

Впрочем, политика Хрущева была настолько своеобразной и непоследовательной, что он одновременно боролся со сторонниками участия церкви в политике, но при этом сам активно ее использовал в международных отношениях. Именно в этот период произошло вступление Русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, с одной стороны, разворачивались широкомасштабные гонения на церковь, и в то же время советский епископат ездил за границу и свидетельствовал, что гонений никаких нет.

Кроме того, церковь использовалась как миротворец: ее деятели выступали на Западе с призывами свернуть, например, размещение ядерных ракет в Европе. В проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила и еще одна очень важная зона - Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между православными патриархатами. И не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская православная церковь должна была по мнению и сталинского, и потом хрущевского руководства стать лидером мирового православия.