Новая Конституция 1936 года

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

За период с 1924 г. до 1936 г. (после принятия первой Конституции СССР и до принятия второй) в стране произошли существенные экономические, политические и социальные изменения.

Многоукладная экономическая структура была реконструирована с целью усиления государственного планового сектора. Были ликвидированы остатки "эксплуататорских классов", изменился социальный состав интеллигенции и рабочего класса (в его среде появилось много выходцев из деревни).

Сильные трансформации произошли в среде крестьянства. Сформировался новый правящий слой, создавший свою бюрократию и идеологов. Произошли значительные изменения в сфере национально-государственного строительства. Много перемен произошло также в структуре и системе органов государственного управления и управления народным хозяйством.

Новая Конституция 1936 г. Общие принципы

В феврале 1935 г. Пленум ЦК ВКП(б) выступил с инициативой внесения измерений в Конституцию (в части уточнения социально-экономической основы общества на новом этапе и в части изменения избирательной системы). Вслед за этим съезд Советов Союза ССР принял соответствующее постановление и поручил ЦИК создать Конституционную комиссию. Новая Конституция состояла из 13 глав и 146 статей. Отмечалось, что политическую основу СССР составляют Советы депутатов трудящихся, которым принадлежит вся власть в стране. Экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства. Социалистическая собственность выступает в двух формах: государственной и кооперативно-колхозной. Наряду с социалистической системой хозяйства законом допускалось мелкое частное (основанное на личном труде) хозяйство. Хозяйственная жизнь страны определялась государственным народно-хозяйственным планом. Труд рассматривался как обязанность.

Государственное устройство

Государственное устройство страны определялось как федеративное (союзное) объединение одиннадцати республик. Давался исчерпывающий перечень прав федеративных органов, неперечисленные полномочия остались за союзными республиками. Последним предоставлялось право выхода из состава СССР, конституции союзных республик должны были соответствовать Конституции СССР, в случае расхождения союзного и республиканского законов, действовал союзный закон. Конституция провозглашала единое гражданство. Высшим органом власти в СССР становился Верховный Совет СССР, наделенный законодательной властью и состоявший из двух палат: Совета Союза и Совета Национальностей.

Союза избирался по территориальным округам, Совет Национальностей - по союзным, автономным республикам, автономным областям и национальным округам. Обе палаты признавались равноправными и работали в сессионном порядке. В случае непримиримых разногласий при принятии решения Президиум Верховного Совета распускал Верховный Совет и назначал новые выборы. Вместе с тем Президиум был подотчетен Верховному Совету. Президиум издавал указы, проводил референдумы, в период между сессиями Верховного Совета осуществлял высшую власть в государстве, назначал новые выборы.

Правительство (Совет народных комиссаров СССР) формировалось на совместном заседании обеих палат Верховного Совета. СНК издает постановления и распоряжения на основе действующих законов, принятых Верховным Советом. В Конституции давался перечень союзных (обороны, иностранных дел, внешней торговли, путей сообщения, связи, водного транспорта, тяжелой промышленности, оборонной промышленности) и союзно-республиканских (пищевой, легкой, лесной промышленности, земледелия, зерновых и животноводческих совхозов, финансов, внутренней торговли, внутренних дел, юстиции, здравоохранения) народных комиссариатов. По аналогии с союзными органами центральной власти и управления строилась система органов союзной республики.

Глава 9 Конституции была посвящена изменениям в избирательной системе. Закреплялось всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании, предоставляемое с восемнадцатилетнего возраста. Предшествующее избирательное законодательство (по Конституциям 1918 и 1924 г.) отменялось. В перечне основных прав и связанных с ними обязанностей граждан упоминалось о правах: на труд, отдых, материальное обеспечение (в старости, по болезни, в случае потери трудоспособности), образование (бесплатное). Провозглашалось равенство полов, национальностей, свобода слова, печати, собраний, митингов, шествий и демонстраций; отделение церкви от государства и школы от церкви.

ВКЩ 6) объявлялась "передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя и представляющее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных".

Основные тенденции развития советского права в 1930-е гг.

А. Источники и сфера права. На основе Конституции СССР вся полнота власти сосредоточивалась в Верховном Совете, принцип разделения властей отвергался как "буржуазный". В ряду правовых источников первенствующая роль отводилась закону. Закон в формальном смысле - всякий акт, принятый представительным органом, в материальном смысле это акт, который не обязательно исходит от законодательной власти, но содержит в себе нормы общего значения, устанавливающие определенные правила поведения.

По Конституции 1936 г. формальный и материальный аспекты советского закона всегда совпадают. На практике Верховный Совет делегирует свои функции (на период между сессиями) Президиуму. СНК также принимает постановления и решения на основании и во исполнение действующих законов.

Процесс делегирования законодательной власти от одного органа другому облегчался тем фактом, что эти государственно-властные структуры были консолидированы партийно-политическим единством. Руководящие партийные органы принимали самое активное участие в их формировании.

С 30-х годов все большее число постановлений правительства стало приниматься совместно с руководящим партийным органом ЦК ВКП(б). Партийные решения приобретали фактически характер нормативных актов. Такая трансформация была обусловлена также представлением о праве как об инструменте государственной политики (поэтому акты, которыми регламентировались наиболее серьезные политические акции, например, коллективизация сельского хозяйства, исходили из двух источников: правительства и ЦК). Процессы концентрации политической власти внутри узкого круга партийных и государственных чиновников (номенклатуры) сопровождались сужением гражданских прав для основной массы населения. В сферах трудового, колхозного и уголовного права это было особенно очевидно. Введение паспортов и института прописки усиливало административный контроль над населением. Сельские жители, часто не получавшие паспортов, были фактически привязаны к месту проживания и ограничены в праве передвигаться по стране.

Б. Правовое регулирование сельского хозяйства. В сфере сельского хозяйства был проведен ряд мер, направленных на усиление плановых начал. В мае 1939 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление "О мерах охраны общественных земель колхозов от раздробления", закреплявшее колхозные земли в установленных пределах и ограничивающее процесс увеличения приусадебных земель колхозников.

В январе 1940 г. те же органы принимают постановление "Об обязательной поставке шерсти государству", в марте - "Об изменении в политике заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов". Еще в сентябре 1939 г. была изменена система сельхозналога, включавшая прогрессивно-подоходное обложение приусадебных участков и освобождение от налога получаемых колхозниками трудодней. Для колхозов устанавливался погектарный принцип обложения (с количества земли), стимулирующий более интенсивное использование колхозами земельных владений. Одновременно с этими мероприятиями в апреле 1939 г. принимается постановление "О запрещении исключения колхозников из колхозов". Государство стремилось закрепить рабочую силу на колхозных землях и в колхозном производстве.

В. Правовое регулирование в сфере промышленного производства. Схожие процессы происходили в сфере промышленного труда. В декабре 1939 г. ЦК ВКП(б), СНК и ВЦСПС приняли постановление "О мерах по упрочению трудовой дисциплины...", в котором устанавливались дифференцированные нормы страхового обеспечения, зависящие от стажа работы на данном предприятии (учреждении).

Одновременно правительство вводило на производстве трудовые книжки, в которых фиксировались занимаемая должность, поощрения и взыскания, налагаемые на работника. В июле 1940 г. указом Президиума Верховного Совета СССР была повышена обязательная мера труда: вместо существовавших семи- и шестичасового рабочих дней устанавливался восьмичасовой: вместо пятидневной рабочей недели - шестидневная. Через месяц новым указом запрещался самовольный уход работников с предприятий и из учреждений, а также переход из одной организации в другую. К нарушителям применялись уголовные наказания.

В октябре 1940 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР наркоматам было предоставлено право переводить рабочих и служащих с одного предприятия на другое (независимо от их территориального расположения) в принудительном порядке. В то же время принимается Указ "О государственных трудовых резервах", на основании которого разворачивалась сеть ремесленных училищ и фабрично-заводских школ для подготовки кадров квалифицированных рабочих. Государственные резервы рабочей силы должны были находиться в непосредственном распоряжении правительства.

Права граждан по Конституции 1936 г.

В целом, Конституция 1936 г. закрепила общий принцип равноправия граждан Советского Союза лишь по двум социальным показателям, которые не вызывали никаких политических сомнений: расы и, как это ни странно, национальности. Дискриминация по признаку расы не была актуальна в Советском Союзе. Более того, равенство всех рас было пролетарским принципом, который поддерживался советским государством как интернациональный принцип. конституция изменение репрессия устройство

Государственный Комитет по статистике не вел статистику по данному социальному показателю. И поэтому не представляется возможным обсуждать умозрительно реализацию этого принципа применительно к такой социальной характеристике как раса. Иная оценка может быть дана провозглашению и соблюдению принципа равенства по национальному признаку. Признак равенства по признаку национальности изначально отрицался самой сталинской политикой. После принятия Конституции 1936 г. (как, впрочем, и до этого) этот принцип отрицался повседневностью. Переселение народов, острый "еврейский вопрос" в измерении сталинской политики - все это отрицало идею равноправия граждан СССР по признаку национальности.

Возникает вопрос: почему понимание равноправия было столь ограниченным - лишь по признаку расы и национальной принадлежности? Объясняется это тем, что пролетарская идеология, ставшая затем фундаментом советской идеологии, не признавала равенства по признаку происхождения, имущественного положения, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также другим обстоятельствам.

Принцип равенства по признаку принадлежности к той или иной религии, вероисповеданию не отрицался, но и не был декларирован в Конституции 1936 г. Статья 124 Конституции закрепляла положение об отделении церкви от государства, и этим закреплялось отделение верующих от неверующих. Соблюдение в отношении их политики равенства не допускалось. Права предоставлялись тем гражданам, которые исповедовали государственную идеологию, а не религию. Независимо от пола религиозная принадлежность была основанием ущербности граждан, относя их к разряду неблагонадежных.

Происхождение и принцип равенства в советском государстве не сочетались принципиально, поскольку в соответствии со ст. 1 Конституции Союз Советских Социалистических Республик был "социалистическим государством рабочих и крестьян". Это была принципиальная установка государства и партии, которая была партией рабочих и крестьян. Происхождение не из рабочих и крестьян изначально исключало гражданина из сферы действия принципа равенства, будь то мужчина или женщина. Имущественное положение как социальная характеристика было основанием для отнесения граждан к классу, к социальной группе. Но в силу того, что имущие классы были уничтожены, вопрос об имущественном положении не стоял. Равенство было возможно лишь между рабочими и крестьянами, включая имущественное равенство. Эта цепь исключений может быть продолжена, но логика исключений одна: равенство было нарушено идеей изъятия прав, если это было соединено с идеологическими представлениями. Равенство, как мужчин, так и женщин в обществе подвергалось бесконечным ограничениям. Принцип равенства не может иметь исключений. Он "соединен" с Гражданином, который равен в правах другому Гражданину, будь то мужчина или женщина. Он абсолютен, этот принцип. Изъятия касались и принципа равенства по признаку пола. За рамками упомянутых выше исключений равенство вычиталось еще раз.

Статья 122 Конституции СССР закрепила, что "женщине в СССР предоставляются равные права с (выделено мной. - Л.З.) мужчиной". Это конституционное положение выравнивало статус одного пола по статусу другого - мужского. Вряд ли есть основание говорить о гендерной идее равенства двух полов, поскольку стандарты, заложенные в Конституции, был однобокими - мужскими. Это не стандарт в современном понимании, в основе которого лежит идея уважения прав человека независимо от пола, будь то мужчина или женщина. Но это был важный шаг в понимании того, что женщина должна быть равной с мужчиной во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни хотя и в условиях ограниченной свободы, границы которой определялись государством. Это проявилось еще в двух статьях Конституции, где содержались специальные нормативные положения относительно равенства граждан при реализации основного политического права - избирать и быть избранным.

Статья 135 закрепила, что выборы депутатов являются всеобщими: все граждане СССР, достигшие 18 лет, независимо от пола имеют право участвовать в выборах.

Депутатом также мог стать любой гражданин - независимо от принадлежности к полу.

Статья 137 закрепила, что "женщины пользуются правом избирать и быть избранными наравне с (выделено мной. - Л.З.) - мужчинами".

Конституционное закрепление равенства, а именно право избирать и быть избранным было обеспечено в течение длительного времени специальными политическими установлениями Коммунистической партии СССР. Демократия по-социалистически включала в себя, как необходимый элемент, представительство женщин во всех структурах власти. 33 % женщин - среди членов Верховного Совета СССР и аналогично в Верховных Советах республик СССР, и до 50 % женщин было представлено во всех структурах власти низового звена - Советах народных депутатов. Женщины, в соответствии с идеологическими и политическими установками Коммунистической партии, должны были олицетворять победу идеологии Советского государства и Коммунистической партии. Женщина-труженица, впрочем, как и мужчина- трудящийся, должны были олицетворять силу государства рабочих и крестьян. Эти "нормативы" не были квотой, которую установило государство. Это было идеологической установкой партии, в соответствии с которой представительство мужчин и женщин олицетворяло победу социалистической демократии. Реально за этим стояла система руководящих органов ЦК Коммунистической партии, которая работала на демонстрацию успехов политики в отношении женщин. Такая политика не имела под собой прочных оснований, поскольку общество не адаптировало идеологию и культуру равенства по признаку пола. Эта идеология "спускалась" сверху и, следовательно, не была по-настоящему встроена в реальные общественные отношения. Но иллюзия достижения равенства должна была отражать "успехи" социализма, и она это отражала. На основании принадлежности к полу равенство было скорректировано в сторону пролетарских, социалистических ролей трудящихся - мужчины и женщины. Лозунг "Кто не работает, тот не ест" по-прежнему оставался общепризнанным, хотя и имел изъятия. И изъятия были сделаны по признаку принадлежности к полу. Во-первых, право на труд было объявлено обязанностью в государстве трудящихся (ст. 12 Конституции). Одновременно эта обязанность гражданина трудиться была декларирована как право. Статья 118 Конституции СССР закрепила, что "граждане СССР имеют право на труд, т.е. право на получение гарантированной работы" (право обеспечивалось отсутствием безработицы). Но это право было наполнено по-пролетарски, по-советски идеологическим содержанием. В соответствии с уголовным, административным законодательством преследовались лица, уклоняющиеся от исполнения трудовой обязанности. Эти нормативы имели юридически направленную силу: они касались по преимуществу мужского населения. Они действовали вплоть до начала перестройки. Тот, кто не работал, объявлялся тунеядцем. Женщина же, в соответствии с представлением советского государства, была не только труженицей, но и матерью. И роль матери безусловно давала ей основание быть освобожденной от обязанности трудиться на производстве при предоставлении ей права быть равной с мужчиной. Право на труд не было жестко связано с обязанностью трудиться лишь для женщины. Она могла иметь лишь статус матери. Роль отца от обязанности трудиться не освобождала.

Гендерно-определенная роль мужчины в период всех лет советской власти состояла в одном: быть тружеником, работником. Роль отца не была предусмотрена идеологией равенства. И государство обеспечивало мужчину работой, которая была не правом, а обязанностью здорового мужчины.

Статус отцовства в Конституции 1936 г. не был предусмотрен. Часть 11 ст. 122 Конституции СССР провозглашала государственную охрану интересов матери и ребенка, государственную помощь многодетным и одиноким матерям, предоставление женщине отпуска по беременности с сохранением содержания, создание широкой сети родильных домов, детский яслей и садов. Эта конституционная норма означала воспроизведение традиционно патриархальных представлений общества в отношении женщин и их ролей в обществе. Несмотря на то, что равенство для полов было гарантировано во всех областях, отцовство, статус отца, на уровне конституционного законодательства не был закреплен. Говорить о равенстве двух субъектов семейных отношений, отца и матери, по Конституции 1936 г. нет оснований. В 30-е годы принцип отстаивания прав женщин в отношении своих детей был практически неоспорим. Это корни староукладного семейного быта, где жена - мать, а отец - работник. И эта модель была воспроизведена в норме Конституции. Мужчина не имел прав на государственную охрану интересов отцовства и государственную помощь многодетным и одиноким отцам. Отцовство не было включено как стандарт равноправия в сферу государственной протекции, покровительства. Эта гендерно-асимметричная норма (ст. 122) отразила идею неравного статуса матери и отца в обществе.

За годы советской власти государство подорвало экономическую роль мужчины как главы семьи. Эта роль была уничтожена социалистической оплатой труда. Государство и коммунистическая партия взяли на себя патриархальную роль в отношении семьи, закрепив экономическую зависимость всех членов семьи как основы общества от работодателя-государства. Если женщина имела право выбора: быть матерью или труженицей, или совмещать две роли, то у мужчины такого выбора не было. Он обязан был трудиться. Но в своей единственной роли-статусе он был поставлен в однолинейную экономическую зависимость от государства. И он был обязан только государству своим "благополучием" (впрочем, как и женщина). Он был привязан к государству патриархальному и, в дополнение, тоталитарному по своей сути. Он состоял в экономической зависимости. Это подорвало идею, которая была традиционна для русской (дореволюционной), в принципе патриархальной семьи: глава семьи - мужчина-кормилец. Это мог быть отец, муж, брат - все лица мужского пола. Советская экономика не способна была дать мужчине, который раньше традиционно считался главой семейства, достаточного материального обеспечения для содержания семьи. Невольно социалистическое государство, социалистическая экономика сделала роль главы семьи экономически несостоятельной. Это одна из причин изменения характера семейных отношений в 20-е, 30-е и последующие годы. Помимо этой причины есть и иная. На социалистический рынок труда пришла женщина. Она получила равное с мужчиной право трудиться. Она стала экономически самостоятельной. И это также определяло характер отношений в семье. Семья начинала выстраиваться по типу эгалитарной семьи, где муж и жена имели самостоятельные заработки, но при этом они были экономически привязаны к государству. Женщина ушла от экономической зависимости от мужа-кормильца, и экономическая роль мужа - главы семьи, кормильца осталась лишь в традиции - в истории семьи. С определенного времени экономическая власть стала принадлежать государству - единственному работодателю-кормильцу. Гендерная зависимость уже двух полов от социалистического государства стала характеристикой семьи, и общества с начала 30-х годов.

Конституция 1936 г. и политические репрессии

Оценивать Конституцию 1936 г. без анализа политических репрессий, которые последовали за принятием Конституции, невозможно. Идея равенства вряд ли имела основополагающее значение в этот период истории страны. "Равенство" двух полов - мужчин и женщин при проведении политики репрессий - предмет особой экспертизы.

При безусловной политико-идеологической направленности репрессий их важной составляющей были репрессии в отношении "врагов народа" и их семей. Данные, ныне известные всем, опубликованные в печати позволяют сделать вывод. Репрессированные граждане СССР - России и других республик, в массе своей не были "врагами народа" Они были "врагами" системы, которая безжалостно уничтожала людей, и государственной идеологии, которая была насильственно навязана и распространена, и которая также использовалась для уничтожения людей. Репрессии, конечно, не имели под собой идеологии гендерной симметрии. Но в силу внутренней логики репрессий это была симметрия гендерных репрессий. Она воспроизводила правило уничтожения людей - мужчин и женщин, "врагов народа", врагов системы. Редкая семья не была репрессирована. Пострадали даже дети. Они не были носителями идеологии. Но они были связующим звеном поколений. Для системы, которая уничтожала их родителей, они были потенциально опасны. Они были, с позиции тоталитарной системы, продолжателями родов, которые олицетворяли идею сопротивления системе.

ЧСВН (член семьи "врага народа") - это жены и дети, это сыновья и мужья. Это люди, которые были подвергнуты репрессиям. Они были гражданами СССР. Они остаются в памяти тех людей, которые стали внуками репрессированных членов семьи врагов народа. ЧСВН - это аббревиатура гендерной симметрии, это показатель уничтожения практически всей семьи. Гендерная симметрия репрессий никогда не исследовалась. Она должна стать предметом будущих исследований для установления истины.

В основе репрессий лежала силовая идеология, которая была воспроизведена в практике уничтожения и унижения общества. Женщина-мать, женщина-жена как объект насилия во многих случаях была включена в круг репрессий лишь на том основании, что была объектом патриархальных, тоталитарных отношений, где женщина признавалась объектом приложения силы - силы власти.

В истории Конституция СССР 1936 г. является символом власти тоталитарного государства и насилия. При проведении репрессий Конституция 1936 г. была использована как декорация. Она была использована в идеологических целях как инструмент утверждения идеи заботы государства о гражданине и его семье при одновременном уничтожении семьи, членов семьи. Но, ни мужчины, ни женщины, ни дети не могли предполагать, что Конституция гендерной симметрии может стать для них последней заботой государства о гендерном благополучии, их последней "похоронкой". Никто не подсчитал издержек применения насилия и идеологии насилия государства. Мускулинная по своему характеру власть привела к жертвам, а жертва, как известно, не являет собой предмет заботы тоталитарного государства. Она подлежит защите, будь то мужчина или женщина. Гендерная симметрия в защите от насилия должна являть собой предмет особого внимания общества и государства.

Сталинские репрессии

После принятия новой Конституции Советский Союз втягивается в очередную полосу массовых политических репрессий ("ежовщина", "чистка", "массовые репрессии", "Большой террор"). В принципе репрессии 1937-1938 гг. не были чем-то исключительным, если бы не их кажущаяся спонтанность, бессистемность и непредсказуемость [41].

Массовые репрессии 1937-1938 гг. не были спонтанными и являлись вполне мотивированными. Изначально большевики приняли насилие как инструмент управления обществом. Мобилизационная модель развития сопровождалась, с одной стороны, репрессиями против крестьянства, технической интеллигенции и управленцев. С другой стороны, мобилизационная модель развития с ее неизбежными просчетами в планировании и нарастанием экономических проблем вызвала недовольство части партийной номенклатуры сталинским курсом. Например, в 1930 г. председатель Совнаркома РСФСР кандидат в члены Политбюро И. Сырцов подверг критике излишне оптимистическое планирование, осудил поспешное завершение строительства Сталинградского тракторного завода ("потёмкинская деревня") и потребовал разработки более сбалансированного плана. Сырцов выступил против монопольного принятия важных решений узким руководством. По стране возникают подпольные коммунистические группы, оппозиционно настроенные к Сталину ("платформа Михаила Рютина").

Ситуацию дополняет несдержанность Льва Троцкого в оценке сил и влияния антисталинской фронды внутри СССР. В эмиграции Троцкий делает публичные заявления о том, что у него имеется в СССР значительная, глубоко законспирированная группа сторонников во всех высших партийных, государственных и военных органах, включая ЦК партии, наркоматы иностранных дел, обороны и НКВД. Сталин первоначально принял слова Троцкого иронически: "Хвастун, генерал без армии". Ради перестраховки была объявлена партийная чистка и кампания по обмену партдокументов, благодаря которым из ВКП (б) изгоняются бывшие сторонники оппозиций.

Предположительно, имевшиеся оппозиционные настроения в партии встревожили Сталина в 1934 г., на который пришлась работа XVII съезда ВКП (б). Якобы часть делегатов съезда планировала отстранить Сталина от должности генерального секретаря в пользу Сергея Мироновича Кирова [42](по предложению Сталина съезд упразднил пост генерального секретаря, после чего Сталин оставался всего лишь одним из нескольких секретарей ЦК партии). Примечательно, что в последующие годы большинство делегатов съезда были арестованы и 848 из них расстреляны.

После гибели Кирова в декабре 1934 г. внутрипартийная чистка перерастает в кампанию по дискредитации и нейтрализации бывших оппозиционеров, с которыми ассоциировался Троцкий (моральная ответственность за гибель Кирова была возложена на Г. Зиновьева и Л. Каменева).

С марта 1936 г. советская разведка активизировала работу по троцкистским организациям за границей. Советские нелегалы изъяли часть архива Троцкого и текущие архивы его сына Л. Седова, в которых были обнаружены сведения о троцкистских группах в СССР, и списки лиц, намечавшихся для привлечения к сотрудничеству. С учетом полученных материалов и безответственных заявлений Троцкого в эмиграции [43] обеспокоенный Сталин решился проверить номенклатурные "адреса", которые перечислял Троцкий, и санкционировал проведение по стране масштабной антитроцкистской кампании. Партийная чистка и обмен партийных документов (1933-1936), трансформировались в политические репрессии 1936-1939 гг. Сталинское руководство стремилось ликвидировать бывших оппозиционеров и дискредитировать Троцкого за пределами страны.

Бывшие оппозиционеры, рассредоточенные по различным наркоматам, периферийным советским и партийным организациям, становятся первыми жертвами "Большого террора", задуманного как акция против Троцкого. С января 1936 г. по стране начались аресты бывших оппозиционеров с последующей их высылкой в отдаленные лагеря на срок от 3 до 5 лет. Осенью 1936 г. политбюро приняло решение приравнять к контрреволюционерам тех, кто прежде разделял взгляды Троцкого, участвовал в оппозиции, служил под началом Троцкого в годы Гражданской войны. К декабрю 1936 г. репрессиям были подвергнуты от 4 до 6 тысяч человек. Закрытый судебный процесс над советским военным командованием (1937 г) и открытые судебные процессы 1936 (над Л. Каменевым, Г. Зиновьевым и другими), 1937 (над К. Радеком, Г. Пятаковым, Г. Сокольниковым и др.) и 1938 (над Н. Бухариным, А. Рыковым, Н. Крестинским и др.) годов должны были подорвать авторитет и политические возможности Троцкого не только внутри СССР, но и за пределами страны.

В конце 30-х Сталин отдал распоряжение о физической ликвидации Льва Троцкого. Советская разведка организовала несколько покушений (одно из них с участием выдающегося мексиканского художника Давида Сикейроса). В 1940 г. Троцкого убил испанский коммунист Рамон Меркадер.

Антитроцкисткая направленность террора, тем не менее, не объясняет его последующие масштабы. Репрессии охватили сотни тысяч рядовых советских граждан, в том числе иностранных подданных. Вмешиваются другие факторы.

Во-первых, партийный и советский аппарат, желая отвести удар от себя, переводит террор на общество. Например, в первой половине 1937 г. секретарь Западносибирского крайкома Роберт Эйхе обратился в Политбюро с просьбой предоставить ему право лично установить число лиц, подлежащих расстрелу или высылке из края. Инициатива Эйхе стала известна, и местные руководители сумели добиться для себя права на создание "троек", установление "лимитов" на расстрелы и высылки. Местные власти 50 краев, областей и автономных республик из 63 субъектов Советского Союза потребовали санкции на расстрел или немедленную высылку четверти миллионов человек. В результате репрессии были переориентированы с бывших оппозиционеров и членов партии на рядовых граждан. В свою очередь карательные органы, обязанные подтвердить свое привилегированное положение, демонстрируют свою чрезвычайную бдительность и рапортуют высокой статистикой разоблаченных врагов (своего рода стахановский почин).

Во-вторых, на масштаб репрессий повлияла конституционная реформа (1936 г.) и намерение Сталина провести состязательные альтернативные выборы в Верховный Совет СССР и Верховные Советы республик. Чтобы избежать неожиданностей при голосовании будущий электорат был подвергнут политической стерилизации. В июле 1937 г. приказом НКВД №0047, одобренным Политбюро, был установлен срок (август-декабрь 1937 г.) проведения специальной операции по нейтрализации антисоветских элементов в масштабах всей страны (предстояло расстрелять 75 тыс. человек и 225 тыс. отправить в лагеря). Операцию планировалось завершить ко дню первых выборов в Верховный Совет СССР. По существу, по стране разворачивается поиск и истребление потенциальных внутренних противников политического режима ("антисоветских элементов") [44].

В-третьих, приблизительно на рубеже 1936/1937 гг. антитроцкистская мотивация террора дополняется тезисом о происках капиталистического окружения и угрозе войны. Срабатывает недавнее впечатление от "пятой колоны" в Испании. Карательные органы охватывает шпиономания. Начинается разнузданная этническая зачистка общества на случай войны с нацистской Германией, Японией и Польшей. Особому отстрелу подвергаются инонациональные группы населения (поляки, немцы, прибалты, политические эмигранты). По постановлениям Политбюро и соответствующим приказам НКВД проводятся почти полтора десятка операций против "национальных контрреволюционных контингентов". Таким образом, массовые репрессии, по мысли Сталина, должны были обеспечить безопасный тыл СССР в случае войны.

В-четвертых, политика репрессий нашла поддержку у части общества. Исследователи, работающие в русле социальной истории, все чаще стали приходить к выводу, что советское общество оказалось не только жертвой террора. Террор под лозунгами демократизации, особенно борьбы против бюрократии, оказался адекватным сознанию и ожиданиям миллионов бедствующих или недовольных современников. В колхозах и на предприятиях люди использовали лозунги репрессий против своих начальников, чтобы избавиться от некомпетентных руководителей, чтобы удовлетворить старые обиды или улучшить собственное материальное положение. Советскую систему отличала "сильная социальная политика" (гарантированная занятость, бесплатные образование и медицинское обслуживание, относительно низкие коммунальные платежи, доступный и организованный досуг), которую многие связывали с именем Сталина. Неустроенность и скудный образ жизни большинства населения на фоне привилегий партийного и советского аппарата связывался со злоупотреблениями местных чиновников и служащих, которые, по мнению части современников, заслуживали наказания. Желание стабильности примиряло людей с ограничением их политических прав. Желание стабильности вербовало их в ряды пассивных или активных соучастников репрессий.

Вероятно, поставленные Сталиным цели "Большого террора" были в значительной мере достигнуты к рубежу 1937/1938 гг.: во-первых, Троцкий был основательно дискредитирован; во-вторых, выборы в советский парламент прошли без особых неожиданностей; в-третьих, предполагаемая "пятая колонна" внутри страны была уничтожена. В январе 1938 г. состоялся пленум ЦК ВКП (б), принявший постановление, осуждавшее ошибки парторганизаций при исключении коммунистов из партии и формально-бюрократическое отношение к апелляциям исключенных. Январский пленум, направленный против бывшего сталинского соратника П. Постышева, обозначил новый вектор и новую мишень для обвинений и арестов - энтузиастов и исполнителей репрессивной кампании. Однако резолюции пленума были восприняты многими современниками как призыв к восстановлению попранных прав, и Кремль, прокуратуру, партийные и комсомольские комитеты, а также профсоюзные органы захлестнули сигналы о повальном нарушении законности в стране.

В апреле 1938 г. наркома внутренних дел Н.И. Ежова по совместительству делегируют в наркомат водного транспорта, что свидетельствовало об изменении положения сталинского фаворита. Сталин начинает искать замену скомпрометировавшему себя Ежову, который придал террору характер неконтролируемой цепной реакции. К тому же Сталин подозревал, что сам превратился в объект политических интриг Ежова (якобы Ежов собирал на него компромат и готовил заговор). Весной-осенью 1938 года Ежова постепенно изолируют и вытесняют из НКВД. Заместителем Ежова назначается Л.П. Берия, вскоре монополизировавший власть в НКВД (весной 39-го Ежов был арестован, и в следующем году расстрелян). Политический террор в стране не прекращается, однако репрессии приобретают характер дежурных профилактических мер и "вегетарианский" размах. Ликвидация Ежова и ежовской команды идет на фоне бериевского "малого реабилитанса" конца 1938-1940 гг. (к началу 1939 г. в тюрьмах и лагерях содержалось более 3 млн. человек, - несколько сотен тысяч из них были помилованы и освобождены из заключения). "Перегибы" политики репрессий власть предпочла объяснить современникам как происки замаскировавшихся врагов, причем объясниться власть предпочла не через официальные декларации, а посредством драматургии и театральных подмостков (пьесы П. Войтехова и Л. Ленча, Н. Вирта, К. Крапивы и Л. Леонова).

Таким образом, сталинская революция сверху сопровождалась серьезным регрессом в политической области. Советская однопартийная система и мобилизационный вариант развития способствуют утверждению чрезвычайного варианта государственности, юридически обставленного демократическими нормами. Новая Конституция СССР (1936 г.) придала квазидемократический фундамент сталинской диктатуре. В обществе культивируется патриархальное отношение к верховной власти, при котором фактический глава государства наделяется родовыми признаками ("вождь", "отец народов"). Участие граждан в выборах стало фактически обязательным, так как служило проявлением политической лояльности перед государством.

Советская политическая система, сложившаяся в 30-е годы, представляла из себя сталинскую автократию - систему управления, при которой неограниченная власть одного лица и его личные качества персонифицировали верховную власть, политический курс, государство. Сталинская автократия функционировала по принципам партиалитаризма (однопартийности). В 1930-е гг. Сталин окончательно подчинил центральный партийно-государственный аппарат своим интересам. Он широко использует репрессивную манеру ротации кадров, чем узаконил нестабильное положение советской бюрократии, чьи интересы, как полагал Сталин, не всегда совпадали с интересами государства. При Сталине, который претендовал на положение абсолютного источника власти, потускнел однопартийный характер советской государственности.

Репрессии 1930-х гг., нацеленные против бывших оппозиционеров и "антисоветских элементов", способствовали дезорганизации экономики и подрыву обороноспособности страны (было уничтожено высшее военное руководство и парализована боевая подготовка армии). Вместо консолидации советского общества репрессии наравне с коллективизацией содействуют распространению недовольства и даже антисоветских настроений в разных слоях общества.

В научных кругах нет единства оценок о реальных итогах сталинской революции сверху. Одни исследователи ("ортодоксы") полагают, что, невзирая на неизбежные "ошибки", в 30-е годы было построено социалистическое общество. Другие ("прогрессисты") выписывают сталинской революции сверху индульгенцию, исходя из того, что промышленный рывок 30-х годов позволил СССР сокрушить фашизм. Третьи ("резонеры" и "тоталитаристы") основное внимание обращают на непомерную цену, заплаченную обществом, за промышленный рывок, а главным результатом сталинской революции сверху называют формирование в СССР крайне авторитарного режима.

В то же время исследователи в принципе единодушны в том, что сталинская революция сверху явилась формационным этапом, в границах которого сложились те основополагающие общественно-политические институты и та модель социально-экономических отношений, которые просуществовали и корректировались следующие полвека.

Размещено на Allbest.ru