Деятельность А.А. Громыко 1939-1960 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Частное учреждение образования

"Международный гуманитарно-экономический институт" (МГЭИ)

Факультет гуманитарно-экономический

Кафедра социально-гуманитарных дисциплин

Курсовая работа

по дисциплине "История международных отношений"

на тему: Деятельность А.А. Громыко 1939-1960 гг.

Студент А.И. Гисич

Руководитель А.С. Миксюк

Минск 2014

Оглавление

Введение

1. Начало карьеры

2. Ялтинская конференция 4-11 февраля 1945 года

3. Потсдамская конференция 17 июля-2 августа 1945 года

4. "Первые шаги в ранге министра иностранных дел"

Заключение

Список использованных источников

Введение

Его жизнь трудна для описания. Он не военачальник, не писатель, не руководитель государства. Всю жизнь он занимался мало понятной для большинства людей деятельностью. В истории отечественной дипломатии фигура А.А. Громыко столь же заметна, сколь и самобытна и во многих отношениях неординарна. Уроженец белорусской деревни Старые Громыки (где большинство жителей были Громыками), он поднялся до самых высоких вершин государственного и политического Олимпа СССР, выполняя в течение 28 лет миссию руководителя внешней политики великой державы.

Имя и деятельность А.А. Громыко неразрывно связаны с ООН. Он был у истоков рождения этой организации. Под Уставом ООН стоит его подпись. В 1946 году он становится первым советским представителем в ООН и одновременно заместителем, а затем первым заместителем министра иностранных дел. Нетрудно представить, сколь сложна, многогранна и напряжена была эта работа.

Громыко был участником, а впоследствии главой делегации СССР на 22 сессиях Генассамблеи ООН. В начале своей деятельности, в разгар холодной войны, ООН являлась ареной политико-идеологического противоборства и риторических перепалок между Востоком и Западом. Не раз в те годы Громыко приходилось использовать право вето в Совете Безопасности, отстаивая внешнеполитические интересы СССР. И все же объективное прочтение непростых, порой приобретавших драматический оборот событий послевоенного периода требует признать важную, решающую роль ООН в предотвращении глобального конфликта, снижении порога ядерного противостояния, урегулировании региональных конфликтов, развитии международного сотрудничества.

Громыко считал необходимым при всех поворотах международной ситуации проводить твердую линию на нормализацию отношений с США, другими странами Запада, осуществлять шаги по сдерживанию гонки вооружений и разоружению на основе принципа равенства и одинаковой безопасности, закреплению послевоенных границ в Европе, разрядке международной напряженности, Урегулированию региональных конфликтов.

К числу успехов отечественной дипломатии во главе с Громыко можно с полным правом отнести предотвращение широкомасштабной войны между Индией и Пакистаном в 1966 году из-за территориального спора о Кашмире. Руководство Советского Союза приложило тогда энергичные усилия, чтобы содействовать восстановлению мира в Южной Азии, не допустить иностранного вмешательства в конфликт. Семь дней подряд - с 4 по 10 января 1966 г. - глава правительства А.Н. Косыгин вместе с А.А. Громыко напряженно работали в Ташкенте с руководителями Индии и Пакистана, чтобы достичь взаимоприемлемого компромисса. Как отмечает Громыко в книге "Памятное", "несмотря на существенные расхождения в позициях двух сторон, броня настороженности, недоверия, национальной неприязни все же оказалась пробитой" (А.А. Громыко. Памятное. - Т.2. - М., 1998. - С.120.). Результатом Ташкентской встречи явилось подписание декларации, которая закрепила договоренность между Индией и Пакистаном прилагать все усилия для создания добрососедских отношений. И хотя по сей день отношения между этими странами остаются сложными. Ташкентская встреча воочию продемонстрировала способность нашей дипломатии эффективно выполнять в необходимых случаях роль арбитра, доказала на деле преимущества отказа от применения силы при решении спорных международных вопросов.

В последний раз порог своего кабинета в здании МИД на Смоленской площади Громыко переступил 2 июля 1985 г. С этого времени и до октября 1988 года он работал в качестве председателя Президиума Верховного совета СССР. дипломат громыко советский

Перестройку Андрей Андреевич воспринял неоднозначно. Внешнюю политику страны в тот период считал чрезмерно и неоправданно уступчивой. Разноречивые чувства вызывала в нем и фигура М.С. Горбачева, на чей приход к власти в апреле 1985 года Андрей Андреевич решающим образом повлиял. Судя по беседам с сыном, у Громыко вызывали неприятие дилетантизм, поверхностность, стремление произвести благоприятное впечатление на партнеров, которые он считал характерными проявлениями во внешней политике периода перестройки. Результатом всего этого, по мнению Андрея Андреевича, стало резкое ослабление позиций нашей страны, ее роли и места в мире.

И все же главное в политическом наследии Громыко - это его государственный, компетентный и в высшей степени ответственный подход к делу, преданность интересам своей страны, которую он горячо любил и хотел видеть процветающей, сильной, влиятельной и великой державой. При нем МИД стал эффективным, высоко профессиональным и сравнительно дешевым инструментом внешней политики. Во многом благодаря этому и сегодня, несмотря на известные наши проблемы, МИД обладает уникальным интеллектуальным и кадровым потенциалом, собранностью, четкостью и дисциплинированностью. Это те качества, без которых было бы невозможно или крайне затруднено проведение нового, созвучного времени внешнеполитического курса.

В целом ряде трудов, и особенно в воспоминаниях "Памятное", Андрей Андреевич сформулировал свои суждения о предназначении дипломатии, об облике современного дипломата, каким он ему виделся. Они, конечно, несут на себе отпечаток идеологических штампов той эпохи. Но основное остается полезным и сегодня. В сжатом виде суть этих мыслей Громыко состоит в следующем.

Дипломат должен быть патриотом и верным сыном своего Отечества. Его задача - "бороться до конца за интересы своей страны, без ущерба для других".

"Работать по всему диапазону международных отношений, находить полезные связи между отдельными, казалось бы, процессами", - эта мысль была своеобразной константой его дипломатической деятельности.

"Главное в дипломатии - компромисс, лад между государствами и их руководителями".

Громыко считал, что дипломатия не терпит "белоручек". Дипломатическая деятельность - труд тяжелый, требующий от тех, кто им занимается, мобилизации всех своих знаний и способностей. Дипломат обязан быть образованным, эрудированным человеком, основательно знать страну пребывания, ее историю, внешнюю политику, экономическое положение и культуру, законы, обычаи и традиции.

Сам умелый переговорщик, Громыко понимал искусство дипломата как умение завязывать и поддерживать полезные контакты с иностранными дипломатами и представителями властных структур для получения необходимой информации, а затем квалифицированного ее анализа.

Андрей Андреевич не допускал политиканства в дипломатии. Не терпел он и дилетантства, считая дипломатию трудным искусством возможного, и всей своей деятельностью подтверждал это.

Очевидцы выделяли огромную энергию Громыко, его выносливость, колоссальную трудоспособность, умение работать быстро и эффективно. Общепризнанно, что Громыко как министр отличался высокой компетентностью, хорошим знанием многообразных дел, которыми ему приходилось заниматься. Его феноменальная память вызывала искреннее удивление даже у видавших виды политиков, к каким, без сомнения, принадлежал канцлер ФРГ В. Брандт.

Многие считали и продолжают считать Громыко скованным, угрюмым, скупым на эмоции и юмор человеком, что порой подчеркивалось и его нарочито строгой одеждой и общим внешне суровым обликом. Возможно, они в чем-то правы. Однако в деловом общении - а это немаловажно для министра иностранных дел - эти черты с лихвой компенсировались, как отмечал, например, А.М. Александров-Агентов, "остротой ума и глубоким знанием дела, внушавшим уважение" (А.М. Александров-Агентов. От Коллонтай до Горбачева. - М., 1994. - С. 84). Убедительно звучат и слова о Громыко бывшего заместителя Генсекретаря ООН Б. Уркварта в письме, специально направленном в МИД России в связи с нынешней юбилейной датой: "Я могу только догадываться, какой трудной должна была быть задача А.А. Громыко в качестве посла и министра иностранных дел. Он выполнял свои обязанности с большим изяществом и стал фигурой международного масштаба. Те, кто имел дело непосредственно с ним, стали не только уважать его, но и почувствовали привязанность к нему" (Из письма Б. Уркварта в МИД России, апрель 1999 г.).

В этой связи актуально звучит еще один из "уроков А.А. Громыко". "Государство, Отечество - это мы, - любил говорить он. - Если не сделаем мы, не сделает никто".

Сегодня, оглядываясь назад, воспроизводя все "за" и "против" масштабной личности и многогранной деятельности Андрея Андреевича, можно, думается, с уверенностью говорить о том, что А.А. Громыко занял достойное место в пантеоне великих деятелей уходящей эпохи, в отечественной истории.

1. Начало карьеры

Андрей Андреевич Громыко родился 5 июля 1909 года на Гомельщине, на белорусских землях в деревне Старые Громыки, Северо-западного края Российской империи. Всё население носило такую же фамилию, поэтому каждая семья, как это нередко бывает в белорусских деревнях, имела родовое прозвище. Семью Андрея Андреевича называли Бурмаковыми. Происходили Бурмаковы из бедного белорусского шляхетского рода. В официальных биографиях указывалось крестьянское происхождение и то, что его отец был крестьянином, работавшим на заводе. Белорус по происхождению, хотя в официальной справке члена ЦК КПСС значился русским. С 13 лет ходил с отцом на заработки. После окончания 7-летней школы учился в профессионально-технической школе в Гомеле, затем - в Староборисовском сельскохозяйственном техникуме. В 1931 стал членом правящей и единственной в СССР Всесоюзной коммунистической партии и сразу был избран секретарём партийной ячейки.

В 1931 году поступил в Экономический институт в Минске, где познакомился со своей будущей женой Лидией Дмитриевной Гриневич, тоже студенткой. В 1932 г. у них родился сын Анатолий.

После окончания двух курсов Громыко назначен директором сельской школы недалеко от Минска. Продолжать обучение в институте ему пришлось заочно.

В это время в судьбе Громыко произошёл первый поворот: по рекомендации Центрального комитета компартии Беларуси его вместе с несколькими товарищами приняли в аспирантуру при Академии наук БССР, создававшуюся в Минске. После защиты диссертации в 1936 году Громыко направили в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства в Москве в качестве старшего научного сотрудника. Затем Андрей Андреевич стал учёным секретарём Института экономики Академии наук СССР.

В 30-х годах в аппарате Наркомата иностранных дел образовался "кадровый вакуум". В штаты Наркомата набирались новые сотрудники, к которым предъявлялись два главных требования: крестьянско-пролетарское происхождение и хоть какое-то знание иностранного языка. В создавшихся условиях кандидатура Андрея Громыко идеально подходила Отделу кадров Наркомата иностранных дел СССР. Подкупали образованность, молодость, некоторая "простоватость" и приятный мягкий белорусский акцент, с которым Громыко говорил вплоть до своей кончины.

Карьера А.А. Громыко развивалась стремительно, во многом неожиданно даже для него самого. Вряд ли, впервые переступив в мае 1939 года порог МИД, в то время НКИД, он, 29-летний выходец из белорусской "глубинки" с дипломом кандидата экономических наук в кармане, представлял себе дальнейшие крутые взлеты своей судьбы. Скорее всего, Андрей Андреевич и не готовил себя для работы на дипломатическом поприще. Но то был переломный момент в мировой, европейской и отечественной истории. Мир стоял на пороге чудовищной войны. Велась интенсивная дипломатическая деятельность в попытках предотвратить ее.

Огромное напряжение чувствовалось и в НКИД, который в мае 1939 года возглавил В.М. Молотов. После невиданных по масштабам чисток конца тридцатых годов здесь, как, впрочем, и в других госучреждениях той поры, по свидетельствам очевидцев, ветер гулял не только по коридорам, но и кабинетам, в том числе руководящих работников. Иными словами, ощущался кадровый голод.

Эти обстоятельства, несомненно, способствовали тому, что почти сразу же по приходе в НКИД Громыко получил ответственный пост заведующего Отделом американских стран. Осенью 1939 в карьере молодого дипломата начался новый этап. Советскому руководству понадобился свежий взгляд на позицию США в начавшемся европейском конфликте, который позднее перерос во Вторую Мировую войну. Председатель Совета народных комиссаров заявил о своём намерении назначить Андрея Андреевича советником при посольстве СССР в США.

Вскоре последовала и первая загранкомандировка: с октября 1939 года он - советник посольства СССР в США. В августе 1943 года 34-летний Громыко становится послом СССР в Вашингтоне, возглавив первое по значимости посольство нашей страны за рубежом, да еще в непростые военные годы.

Молодой Громыко оказался в самой гуще международных событий. Участие в подготовке и проведении конференций в Ялте, Потсдаме, Думбартон-Оксе и Сан-Франциско сделало его сопричастным к формированию послевоенного мироустройства. Это был во многих отношениях уникальный опыт и для самого Громыко как государственного деятеля и дипломата.

В годы работы в Вашингтоне складывается его дипломатический стиль. Громыко были присущи крупное видение проблем, широкий кругозор и непременная увязка направляемой в Центр информации с продуманными предложениями о дальнейших практических шагах.

Существенно, что уже на заре своей дипломатической карьеры Громыко держался довольно независимо, позволял себе высказывать мнения, не всегда совпадающие с точкой зрения руководства МИД. 24 июня 1947 г. на письмо В.М. Молотова, в котором говорилось, что посол ошибается, относя Эйзенхауэра к "менее агрессивным элементам" в американском истеблишменте, Громыко кратко, но весомо ответил, что имеет "иную информацию по этому вопросу". 26 марта 1946 года он пишет первому заместителю министра А.Я. Вышинскому, что сделанный им упрек относительно перебоев в. поступлении информации из посольства "совершенно не обоснован" (он объяснялся отсутствием оперативной связи в тот момент). Любопытна концовка письма, в которой Громыко выговаривает Вышинскому: "Вместо того, чтобы запросить и выяснить, в чем дело. Вы рекомендуете мне "быстрей поворачиваться". Могу Вас заверить, что я поворачиваюсь достаточно быстро".

Имя и деятельность А.А. Громыко неразрывно связаны с ООН. Он был у истоков рождения этой организации. Под Уставом ООН стоит его подпись. В 1946 году он становится первым советским представителем в ООН и одновременно заместителем, а затем первым заместителем министра иностранных дел. Нетрудно представить, сколь сложна, многогранна и напряжена была эта работа.

Громыко был участником, а впоследствии главой делегации СССР на 22 сессиях Генассамблеи ООН. В начале своей деятельности, в разгар холодной войны, ООН являлась ареной политико-идеологического противоборства и риторических перепалок между Востоком и Западом. Не раз в те годы Громыко приходилось использовать право вето в Совете Безопасности, отстаивая внешнеполитические интересы СССР. И все же объективное прочтение непростых, порой приобретавших драматический оборот событий послевоенного периода требует признать важную, решающую роль ООН в предотвращении глобального конфликта, снижении порога ядерного противостояния, урегулировании региональных конфликтов, развитии международного сотрудничества.

Известна выдающаяся роль Андрея Андреевича в переломный для Ближнего Востока 1947 год, когда Организация Объединенных Наций была поставлена перед необходимостью принятия решения о судьбе Палестины. И тогда, и в дальнейшем при всех драматических поворотах в бурной современной истории Ближнего Востока Андрей Андреевич строго следовал принципу безусловности права всех государств региона на независимое существование и свободное развитие.

Новые ответственные задачи легли на плечи Громыко, ставшего в феврале 1957 года министром иностранных дел СССР. Это было непростое время. Международные отношения стали заложником идеологических столкновений и противостояния НАТО и Организации Варшавского договора. Мировое сообщество не раз оказывалось в тот период перед угрозой глобального конфликта. От министра иностранных дел великой державы - Советского Союза - требовалось немало умения, сил и энергии, чтобы не допустить развития событий по наихудшему сценарию.

При этом нельзя не учитывать и то обстоятельство, что личное участие Громыко в формировании внешнеполитического курса во многом определялось тем, что в хрущевские, брежневские времена, да и позже МИД СССР являлся исполнителем решений партии по вопросам внешней политики. Несмотря на то, что с 1956 года А.А. Громыко являлся членом ЦК КПСС, разрабатываемые в МИД внешнеполитические инициативы подлежали обязательному утверждению на Старой площади. К чести Громыко надо сказать, что он настойчиво отстаивал самостоятельность МИД в рамках его компетенции, не останавливаясь перед спорами и даже конфликтами с секретарем ЦК КПСС Б.Н. Пономаревым. Это подспудное, отнимавшее много сил и нервов соперничество завершилось, вернее, приняло менее острые формы только к 1973 году, когда Громыко стал членом Политбюро ЦК КПСС.

По существу, подоплекой такого отношения Громыко к Старой площади являлось более реалистическое, прагматичное видение им задач и целей внешней политики. Будучи вполне ортодоксальным членом партийной государственной верхушки, Громыко, тем не менее, как правило, ставил государственные интересы выше идеологии. Лозунг мирного сосуществования трактовался им в контексте необходимости стабилизации международных отношений, предотвращения скатывания к войне, однако без каких-либо уступок политико-идеологического плана.

Серьезным испытанием не только для советско-американских отношений, но и для судеб мира стал Карибский кризис 1962 года. Потребовалось немалое напряжение сил, мужество и дипломатическое искусство, чтобы в сжатые сроки прийти к известным компромиссным договоренностям, основанным на взаимоприемлемом балансе интересов. Это позволило отойти от чрезвычайно опасной черты, у которой человечество оказалось в тот момент.

После Тегерана авторитет А.А. Громыко вырос. Посол словно демонстрировал успешность сталинской кадровой политики, в результате которой была сделана ставка на выросшую в советское время молодёжь.

Рузвельт вёл дело к созданию международной организации. Печальный пример Лиги Наций, которая оказалась не более чем "форум ораторов" заставлял его при этом исходить из концепции трех или четырех (считая Китай) международных полицейских. После обсуждений на различных уровнях была созвана конференция в Думбартон-Оксе (22 августа - 28 сентября 1944 г.).

К этому времени уже была достигнута договоренность о том, что в организации будет круг избранных - постоянных членов Совета Безопасности. На конференции ни у кого не вызывало сомнений, что США, СССР и Великобритания должны быть постоянными членами Совета. Было также решено предоставить постоянное место в Совете Безопасности Франции; США настаивали на предоставлении того же Китаю. Включение Китая в число де-юре великих держав было уступкой Вашингтону; что касается Франции, то здесь, скорее, победил Лондон.

Американская сторона исходила из системы вето для постоянных членов Совета, но затем предложила, чтобы члены организации, великие державы или нет, воздерживались от голосования в том случае, когда обсуждался конфликт, в который они были вовлечены. Советская сторона настаивала на правиле единодушия постоянных членов Совета во всех случаях, иными словами, на безусловном праве вето. Американская и советская позиции вошли в острое противоречие. Сталин ссылался на договоренность в Тегеране и подчеркивал, что СССР не может игнорировать существование некоторых абсурдных предрассудков, которые сказываются на объективном отношении к СССР.

Следующая возложенная на А. Громыко дипломатическая задача заключалась в согласовании принципов управления ООН, а конкретно в принятии права вето. Таким образом, СССР мог обеспечить, находясь в явном меньшинстве, защиту своих прав.

На совещании по организации ООН в предместье Вашингтона Думбартон-Оксе Громыко был главой советской делегации и отстаивал свою позицию бескомпромиссно. Он отверг намерение американской стороны, предложившей, что стороне, вовлеченной в спор с большой или малой страной, не разрешается голосовать по данному вопросу. Вслед за этим он вынес на осуждение требование, чтобы в ООН были представлены все 16 советских республик.

На что Рузвельт ответил: "Боже мой!" когда ему доложили об этом.

Биограф Ф.Д. Рузвельта Б. Макгрегор так описывал данный эпизод: "Он попросил помощника государственного секретаря сообщить Громыко, что подобное предложение уничтожит шансы одобрить идею создания новых Объединенных наций сенатом. Фактически предложение о включении в ООН всех шестнадцати республик с правом голоса казалось таким абсурдным, что он рассчитывал отговорить от этого Сталина.

Другая трудность в вето: чем больше против него возражали против него американцы и англичане, тем более упорнее Громыко настаивал. Э. Стеттиниус убежденный, что вопрос о войне имеет решающее значение для всего предприятия, решил задействовать последнее средство: согласится ли президент поговорить с Громыко? Не обидеться Громыко если президент примет его в своей спальне? [2]

Эта встреча состоялась 24 сентября 1944 года.

Итак, тупик в решении вопросов сохранения мира возникает в то время, когда советские и англо-американские войска близки к победе. Русские все еще настаивали на своих шестнадцати голосах. Встреча в Думбартон-Оксе завершилась радушным согласием на создание новой международной организации, но окрасилась мрачным чувством уныния в отношении способности великих держав упорядочить свои отношения."

Рузвельт понимал, что без СССР создаваемая организация не будет эффективной, поэтому право вето осталось в проекте указа.

В конце концов, был достигнут компромисс: Совет Безопасности мог предпринимать усилия по урегулированию конфликта, невзирая на позицию государств, вовлеченных в конфликт. Постоянные члены Совета Безопасности, тем не менее, сохраняли право вето, даже будучи вовлеченными в конфликт, если речь шла о применении силы. Этот компромисс был представлен делегациями на обсуждение своих правительств.

В итоге компромиссного решения в указ о создании ООН от 28 сентября 1944 года были включены две республики которые более всех пострадали от фашистской Германии: Белорусская Советская Социалистическая Республика и Украинская Советская Социалистическая Республика.

Что же касается права вето, то Андрей Андреевич расшифровывал его как формулу равновесия, нацеленную на достижения компромисса.

Конференция в Думбартон-Оксе была для А.А. Громыко первой ступенькой к международному признанию.

2. Ялтинская конференция 4-11 февраля 1945 года

В начале 1945 года обстановка для СССР складывалась благополучно. Красная Армия находилась в 70 километрах от Берлина, США не интересовались Восточноевропейскими делами.

В октябре 1944 года, незадолго до Ялты Г. Гопкинс в беседе с А. Громыко сказал, что между Ф.Д. Рузвельтом и И.В. Сталиным, не будет "разногласий во мнениях".

В ноябре 1944 на президентских выборах победил Ф. Рузвельт, который был вынужден взять вице-президентом консервативного Г. Трумэна.

В начале Ялтинской конференции И. Сталин спросил у А. Громыко о прочности политических позиции Ф. Рузвельта, на что посол ответил:

"Конкурента у Рузвельта как президента нет. Он чувствует себя прочно"

Советская делегация располагала аналитическими материалами:

"Накануне Ялтинской конференции под председательством вначале Голикова, а затем Берия, состоялось самое длительное за всю войну совещание руководителей разведки Наркомата обороны. Военно-морского Флота и НКВД и НКГБ. Главный вопрос- оценка потенциальных возможностей германских вооруженных сил к дальнейшему сопротивлению был рассмотрен в течении двух дней. Прогнозы о том, что война в Европе продлится не более 3 месяцев ввиду нехватки у немцев топлива и боеприпасов, оказались правильным. Последний, третий день работы совещания был направлен на изучение политических целей лидеров США и Великобритании. Все согласились с тем, что Рузвельт и Черчилль не смогут противодействовать линии нашей делегации на укрепление позиций СССР в Восточной Европе

Американцы и англичане займут гибкую позицию и пойдут на уступки ввиду заинтересованности быстрейшего вступления СССР в войну с Японией. Прогноз НКВД и военной разведки и низкой способности японцев противостоять мощным ударам наших подвижных соединений в обход укрепленных районов, построенных японцами вдоль советской границы " [4]

Из этого следует, что руководство разведки не видело перспектив социалистического развития Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии.

Социалистическое развитие, по мнению разведки, было только у Югославии, где И. Тито и компартия опирались на реальную военную силу. В первых страны аналитики надеялись видеть дружественные СССР правительства.

Для советской делегации и лично для И. Сталина, который читал что критерием будущего польского правительства обеспечение безопасности СССР, необходимо было не допустить возвращения эмиграционных правительств находящихся в Лондоне.

"Данные военной разведки и наши собственные указывали на то, что американцы открыты для компромисса, так что гибкость нашей позиции могла обеспечить приемлемое для советской стороны разделение сфер влияния в Восточной Европе и на Дальнем Востоке…

В период, предшествовавший Ялтинской конференции, Красная Армия вела активные боевые действия против немцев и смогла освободить значительную часть польской территории. Благоприятный для нас поворот политической ситуации во всех восточноевропейских странах предугадать было весьма нетрудно - особенно там, где компартии играли активную роль в комитетах национального спасения, бывших де-факто временными правительствами, находившимися под нашим влиянием и отчасти контролем

Мы вполне могли проявить гибкость и согласиться на проведение демократических выборов, поскольку правительства в изгнании ничего не могли противопоставить нашему влиянию "[5]

В январе 1945 года произошёл ещё один острый вопрос противоречий У. Черчилля и И. Сталина: англичане воспрепятствовали попытке СССР добиться от шахского правительства права на разведку и разработку нефтяных месторождений в северных провинциях.

Этот факт позже был рассмотрен СССР как элемент экономического влияния.

4 февраля 1945 года в крымском курортном городе Ялта в дворцовом комплексе императора Николая II открылась Ялтинская конференция.

В январе 1945 года во время неожиданного немецкого наступления в Арденнах, которое сильно потрепало союзников, И. Сталин, откликнулся на просьбу Ф. Рузвельта и ускорил движение Красной армии, и теперь ждал благодарности.

Как позже отметил А.А. Громыко:

"На первом заседании И. Сталин прямо сказал, что советское наступление было исполнением морального долга перед союзниками"

После обсуждений было заявлено, что целью является "уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантий в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушать мир всего мира"

Было решено разоружить и распустить все германские вооруженные силы, уничтожить германский генеральный штаб, ликвидировать или взять под контроль военную промышленность. Военные преступники должны предстать перед судом. Германию ждала длительная оккупация, Берлин разделялся на оккупационные зоны.

Правда, что касается разделения Германии на зоны, то здесь у Сталина были иные идеи.

Вскоре Сталин решил, что советским интересам больше отвечает существование немецкого государства, подобного Веймарской республике:

"В марте 1945 года А. Громыко получил указания де-факто снять вопрос о расчленении Германии с повестки дня, И. Сталин пришёл к решению, что советским интересам, не без учёта известных Москве планов США на послевоенный период, больше отвечало бы существование единого, демократического немецкого государства с социально-экономическим строем типа Веймарской республики. В архиве МИД СССР хранились материалы о встрече И. Сталина с членами комиссии Литвинова, где это было соответственно отражено" [6]

Сталин предложил общую сумму репараций в 20 миллиардов долларов, половину ее должен был получить СССР. Он назвал ущерб от немецкого нашествия, причиненный СССР, в 679 миллиардов рублей (128 миллиардов долларов). Американская делегация согласилась с предложенной им суммой репараций, английская делегация возразила. Ф. Рузвельта репарации как будто не интересовали, он лишь заметил, что США изымут все германские активы, хранящиеся там в банках и акциях.

А. Громыко заметил такую подробность:

"При обсуждении на конференции вопроса о репарациях каждый и трёх глав делегаций высказался по несколько раз. Меньше всех говорил Ф. Рузвельт. Сделав заявление, которое представляло известный жест в пользу СССР, он, тем не менее не назвал конкретных цифр, которые могли бы быть рассмотрены. Ф. Рузвельт также избегал прямой полемики с У. Черчиллем, а тот не желал делать даже символических намёков на возможность репараций для СССР

Когда позиции участников по обсуждаемому вопросу стали проясняться, И. Сталин наклонился ко мне и вполголоса спроси:

-Как всё-таки понять Рузвельта, он действительно не разделяет позиции Черчилля или это тактика?

Вопрос нелегкий. Я дал такой ответ:

-Разница между ними есть, но настораживает то, что президент уж очень корректен в отношении премьер-министра Англии. А ведь он с соблюдением той же корректности мог бы и поднажать на Черчилля, чего, однако, не делал. Едва ли это случайно.

Моя оценка, видимо, не расходилась с мнением Сталина. Когда участники заседания уже покидали зал заседаний, Сталин, поднимаясь со стула, негромко, как бы сам себе, сказал:

-Не исключено, что США и Англия распределили роли между собой " [7]

Конференция приняла Декларацию об освобожденной Европе на принципах Атлантической хартии, которая поддерживала "право всех народов на выбор формы своего правления", обязывала "Большую тройку" оказать содействие в проведении свободных выборов и предусматривала, что три правительства создадут совместный механизм для реализации этих целей.

Дискуссия о будущем Польши показала то, что Сталин имел значительное преимущество. Во-первых, за счёт примирительной позиции Рузвельта, во-вторых, данные разведки указывали, что американское руководство не выработало ясного плана действий в Восточной Европе.

"Польское эмиграционное правительство в Лондоне предложило установить новую границу Польши, которая должна была "включить в себя Восточную Пруссию, Данциг, регион Оппельна, регион Грюнберга на левом берегу Одера, а на севере весь правый берег Одера, включая Штеттин.

Черчилль выступил против такого переноса западной границы, понимая, что таким образом СССР закрепится в Западной Украине.

"Было бы жаль,- сказал он - так закармливать польского гуся немецкой едой, чтобы у него случилось несварение " [8]

На что Сталин ответил:

"Вопрос о Польше - это вопрос жизни и смерти нашего государства, потому что Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию" [9]

Не получилось изменить договор Монтрё об условиях прохода судов через Черноморские проливы, но в целом советская делегация была удовлетворена.

СССР сохранял довоенные границы, становился мощным европейским игроком, добился вхождения в ООН двух своих республик Украины и Беларуси, обеспечил "право вето" в Совете Безопасности ООН. Было согласовано с американской делегацией возвращение СССР позиций на Дальнем Востоке, какие имела Российская Империя в 1904 году. Это-передача в аренду военно-морской базы в Порт-Артуре, восстановление прав на КВЖД и ЮМЖД, возвращение Южного Сахалина и Курильских островов. СССР должен был получить влияние в Манчжурии, что было важно ещё и потому, что там находилась опорная база Красного Китая, воевавшая против армии генерала Чан Кайши.

Сталин подтвердил обязательство через два-три месяца после победы над Германией начать войну с Японией.

В заключительных секретных протоколах спецслужбами союзников поручалось оказывать содействие зарубежным партнёрам в поиске и выдаче нацистских преступников. СССР согласовал выдачу всего командного состава армии Власова, сформированной немцами из советских военнопленных.

12 апреля 1945 года скоропостижно скончался президент США Франклин Делано Рузвельт. Большая тройка перестала существовать. И. Сталин и У. Черчилль были потрясены, словно с ними случился удар. Сталин понимал, что финальная часть борьбы за послевоенный мир будет гораздо тяжелее, чем он предполагал: его главный союзник покинул поле брани.

После первой встречи с новым президентом Гарри Трумэном А.А. Громыко описал его так:

"Трумэн подчёркнуто пытался обострить встречу. По всему ощущалось, что он не вполне доволен решениями Ялты в отношении ООН и некоторых принципов деятельности этой организации. Президент проявлял какую-то петушиную драчливость, придираясь чуть ли не к каждому высказыванию с советской стороны о значении будущей всемирной организации и о задаче не допустить новой агрессии со стороны Германии. Чувствовалось, что Трумэн пружину уже натянул"[10]

Немаловажное значение имело то, что в Лос-Аламосе американские учёные успешно завершили подготовку к испытанию первой атомной бомбы завершилась. Не случайно, отмечал А.А. Громыко, Г. Трумэн "старался всячески оттянуть проведение встречи в верхах в Потсдаме, чтобы она совпала с испытанием атомной бомбы"[44] По предложению Трумэна начало встречи перенесли с июня на июль 1945 года.

3. Потсдамская конференция 17 июля-2 августа 1945 года

После капитуляции Германии международная обстановка полярно изменилась. Сталин из донесений разведки узнал, что У. Черчилль готов развязать новый конфликт.

У. Черчилль говорил об этом так:

"Однако у медали имелась обратная сторона. Еще не была повержена Япония. Атомная бомба ещё не родилась. Мир был в смятении. Основа связи - опасность, объединившая великих союзников, - исчезла мгновенно. В моих глазах советская угроза уже заменила нацистского врага" [12]

12 мая 1945 года был утверждён окончательный вариант плана "Немыслимое", в котором рассматривалась перспектива ведения военных действий против СССР в Европе (10 германских и 47 американских и английских дивизий), но английский военные сделали отрицательный вывод: в этом случае перевес Красной армии над английской был бы подавляющим, в четыре раза - в пехоте, в два - в бронетанковых войсках. Кроме того, указывалось, что начнётся "тотальная война с СССР" с непредсказуемым результатом.

В этот момент началась подготовка к встрече в Потсдаме, и на предложение английского премьера не выводить американские войска из советской зоны оккупации до начала встречи Трумэн ответил, что это невозможно, так как причинит ущерб "нашим отношениям с Советским Союзом"

Ещё одним недружественным актом по отношению к Советскому союзу подписание Г. Трумэном 8 мая 1945 года приказа о резком сокращении поставок в СССР по ленд-лизу.

На фоне подготовки к конференции происходило ещё одно событие, которое Андрей Андреевич Громыко считал одним из главных событий своей жизни.

25 июня 1945 года в зале Оперного театра в Сан-Франциско, Лорд Галифакс представил собранию окончательный проект Устава. Все присутствующее проголосовали стоя, тем самым показывали, что всё население планеты объеденным единым чувством.

На следующий день в Доме ветеранов Андрей Андреевич подписал от лица Советского союза два исторических документа: Устав Организации Объединенных Наций и Статут Международного Суда.

А.А. Громыко говорил по этому поводу так:

"Всё, что принуждает к компромиссу - это хорошо. Ведь даже в семейной жизни необходимо находить компромиссные решения. То же самое относится и к международному сообществу. Нельзя допустить, чтобы проблемы решались с помощью силы"

17 июля 1945 года в пригороде Берлина в Потсдаме открылась конференция, первый день был выбран не случайно, 16 июля 1945 года США провели первые успешные испытания атомной бомбы. Сталин понимал что он теряет козырь, который имел на Тегеранской и Ялтинской конференциях выступление Красной армии в войну с Японией.

Затрудненное положение Советского Союза А.А. Громыко описывал так: "Все мы, советские представители вглядывались в Трумэна. Ведь с ним, после того как он стал президентом, не приходилось ещё на высшем уровне обсуждать принципиальные вопросы, хотя обмен посланиями уже имел место. Мы старались понять, чем он дышит, каковы цели Вашингтона в делах Европы, особенно касающихся Германии, и в международной политики в целом.

Наше общее мнение состояло в том, что Трумэн прибыл в Потсдам, поставив перед собой задачу - поменьше идти на встречу СССР и побольше оставлять возможностей для того, чтобы пристегнуть Германию к экономике Запада. Через эту призму он и оценивал возможных договоренностей в Потсдаме.

Черчилль был его надёжным и уже испытанным союзником в этом отношении. Трумэн в некоторых вопросах "подправлял" Рузвельта, который, по его мнению, проявил в отношении предложении Сталина о репарациях с Германии чересчур большое понимание советской позиции. Поправки эти свелись к тому, то вопрос о репарациях с западных зон оккупации Германии, то есть самых индустриальных, так и остался нерешенным "[13]

Сталин внёс в повестку дня на конференции вопросы о репарациях, разделе германского флота, о восстановлении дипломатических отношений со странами - союзницами Германии (Болгария, Венгрия, Финляндия, Румыния), о ликвидации польского эмиграционного правительства в связи с созданием Польского правительства национального единства, о режиме Франко в Испании, о судьбе подмандатных территорий и бывших колоний, о передаче СССР Кёнигсберга, о Проливах.

Ещё одно важное решение было принято Сталиным во время конференции. Это создание новой финансовой системы, в которой СССР должен занимать прочные позиции.

Ещё в июле 1944 года представитель СССР подписал документы на Бреттон-Вудской финансовой конференции: уставы Международного валютного фонда и Всемирного банка. Рузвельт считал, что привлечение СССР к созданию послевоенного финансово-экономического порядка могла в дальнейшем завершится геополитическим примирением с Советским Союзом.

Однако, в Потсдаме Трумэн переиначил идею Рузвельта(о создании международной валютной системе как аналог коллективного Совета Безопасности ООН, где бы у СССР были реальные права) на сугубо американское управление международными финансами. Германское золото, которое бесцеремонно увели от советских претензий, объявив, что оно принадлежало оккупированным странам, а не Германии, должно было пойти на укрепление Международного валютного финансового фонда.

Созданные для реализации этого плана МВФ и ВБ должны были получить: "нацистское" золото, "еврейское" золото, а также золото свергнутых монархов Италии и Югославии.

После таких решений СССР отказался входить в МВФ. [14]

Несмотря на острые споры по многим вопросам были приняты важные решения. Был учреждён Совет министров иностранных дел, участники конференции согласовали политические и экономические принципы по обращению с Германией в начальный период (принцип четырёх "Д" Демократизация, Денацификация, Декартелизация, Демилитаризация) Достигли договорённости о репарациях, о германском военно-морском и торговом флоте, о передаче Советскому Союзу города Кёнигсберга и прилегающего к нему района, о предании суду военных преступников. Согласованы также заявления об Австрии, Польше, о заключении мирных договоров, приёме новых членов в ООН, о подопечных территориях.

Официальное сообщение гласит: "Конференция укрепила связи между тремя Правительствами и расширила рамки их сотрудничества и понимания. Правительства и народы трёх держав - участниц конференции вместе с другими Объединенными Нациями обеспечат создание справедливого и прочного мира"

4. "Первые шаги в ранге министра иностранных дел"

В 1957 году - А.А. Громыко назначен на пост министра иностранных дел.

Летом 1959 года состоялась совещание министров иностранных дел четырех держав с участием министра иностранных дел ГДР и министра ФРГ. Которая должна была урегулировать вопросы по германскому мирному договору и берлинскому вопросу.

Один из главных вопросов сводился к тому, чтобы страны запада признали ГДР независимым государством, называя её "советской оккупационной зоной". Показывая тем самым слабые позиции СССР в Европе.

Хотя в германском вопросе точке зрения СССР, с одной стороны, и западных государств, с другой, в целом различались, позиции Британии и Франции соприкасались с советской. Уважение статус-кво в Европе и признание правительства ГДР де-факто наряду с сохранением прав доступа западных держав в Западный Берлин - по всем этим пунктам мнения Москвы, Парижа и Лондона совпадали. Против них выступала ФРГ. США, внешне поддерживала Западную Германию, на деле занимали уже выжидательную позицию, не желая давать Москве обещаний заранее, чтобы не спровоцировать её на дополнительные требования. Контуры компромисса просматривались - особенно ввиду назначенных на осень 1960 года президентских выборов в США, к которым республиканская администрация стремилась приурочить какую-нибудь внешне политическую победу.

После встречи с Эйзенхауэром в июле 1959 года, на которой лидеры стран договорились искать скорейший выход из ситуации.

Хрущёв совершил официальный визит во Францию в марте 1960 года, когда французский президент Шарль де Голль высказался за нерушимость послевоенных границ Германии и заявил, что между СССР и Францией нет непреодолимых противоречий по германскому вопросу.

Видимо оставался последний шаг, но всё изменилось в один момент 1 мая 1960 года в районе Свердловска ракетой земля-воздух был сбит американский самолёт-разведчик U-2 на высоте свыше 20000 тысяч метров, ранее не достижимой для советской системы ПВО. Пилот самолёта катапультировался и был взят в плен. СССР потребовал объяснений. Американская сторона, вначале считая, что пилот погиб, назвала инцидент случайностью. Но после допроса пилот признался, что выполнял боевое задание. Д. Эйзенхауэр заявил, что это его принципиальная позиция "открытого неба". Сообщив также, что разведывательные полёты над советской территорией совершались регулярно, но прежде Советский союз никогда не мог их обнаружить т.к. не обладал необходимым вооружением. Также Д. Эйзенхауэр признал, что в принципе он знал о регулярных полётах над территорией СССР, но не отдавал приказа о выполнении конкретного полёта в мае 1960 года. Тем сам американские историки оценивают эпизод с U-2 по-разному. Одни большинство считает, что Д. Эйзенхауэр виноват в том что не запрещал полёты над территорией СССР, носившие провокационный характер. Вторая точка зрения, что военный истеблишмент США, который выступал против диалога с СССР "подставил" президента тем самым добившись своей цели.

Советская делегация в составе Н.С. Хрущёва, А.А. Громыко, Р. Малиновского прибыла в Париж в хорошем настроении.

Но вместо лаврового венка миротворца Хрущёв вдруг поднял кулак и потребовал от Эйзенхауэра извинений. Шарль де Голль и Морис Макмиллан пытались убедить Хрущёва отделить вопрос с полётом от темы конференции, но советского лидера было не остановить. Хрущёв требовал, во-первых, официальных извинений от американской администрации, во-вторых официальных заверений о том, что полёты над СССР будут прекращены.

На что Д. Эйзенхауэр повторил, он был не в курсе полёта "U-2" и что отказ от принципа "открытого неба" невозможен.

А.А. Громыко переживал больше всех, он как никто другой понимал, как воспользоваться этой ситуацией на благо своей страны. Позже он скажет:

"Жаждой прослыть первым дипломатом Хрущёв деформировал развитие, сорвав Женевскую конференцию "

В этом был изъян советской дипломатии - начиная со Сталина и заканчивая Горбачёвым, вся политика, внешняя и внутренняя, сосредоточивалась в руках одного человека, которого никто не мог поправить в случае ошибки. И если Сталина, в силу его железной натуры, было трудно провести на различные хитрости, то другие часто заглатывали эту приманку. 16 мая 1960 года совещание. После церемонии открытия советская делегация покинула зал заседаний и больше не участвовала в её работе. Конференция была сорвана. Перед отлётом из Парижа Хрущёв собрал большую пресс-конференцию для западных журналистов, и разразился эмоциональной антиамериканской речью. Услышав неодобрительное гудение, выкрики и свист он окончательно взорвался: "Хочу сразу ответить тем, кто здесь "укает" Меня информировали, что канцлер Аденауэр прислал агентов, не добитых под Сталинградом. Они шли тогда с уканьем. А мы им так укнули, что на три метра в землю вогнали. Так что вы укайте, да оглядывайтесь"

Конрад Аденауэр так прокомментировал выходку Хрущёва: "Нам здорово повезло. Хрущёв совершил большую ошибку. Он мог многого добиться от Эйзенхауэра "

Кроме эмоциональной разрядки Хрущёв ничего не добился.

А.А. Громыко позже вспоминал:

"Хрущёв довольный повернулся ко мне и Родиону Яковлевичу Малиновскому и удовлетворенно произнёс: "Люблю воевать с врагами рабочего класса! Он посчитал себя победителем и ждал от западных руководителей признания своей мощи"

Заключение

Простой деревенский парень из семьи кузница... Дошёл до политического олимпа СССР, добился уважения и памяти в веках оставил, свою подпись под историческими документами. Отдавший свою жизнь служению Родины.

При нём сменялись генеральные секретари, менялся мир. Однако его ценности оставались неизменными. Негибкий и прямой в переговорах, угрюмый и точный в работе таким его запомнил весь мир. Но всё что он делал, он делал для дела партии и для сохранения мира ведь война как считал Андрей Андреевич

Список использованных источников

1. http://www.diphis.ru/konferenciya_v_dumbarton_okse-a1182.html

2. Б.Макгрегор Франклин Рузвельт: Человек и политик / перевод с английского Москва., 2004 г. Стр.172

3. http://www.obraforum.ru/lib/book1/chapter16_9.htm

4. П.Судоплатов. Спецоперации: Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. Москва,2001. Стр.268

5. П.Судоплатов. Спецоперации: Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. Москва,2001. Стр.367

6. В. Фалин Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. Москва,2000. Стр.539

7. А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. Политическое издательство. Москва,1989. Стр.229

8. Г.Фейс Черчилль, Рузвельт, Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились /Пер. с англ. Москва, 2003 Стр.469

9. Ялта-45.Начертания нового мира. Москва,2010.Стр 122

10. А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. Политическое издательство. Москва,1989. Стр.259

11. А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. Политическое издательство. Москва,1989. Стр.264

12. У.Черчилль. Вторая мировая война. Том 3.Стр.631

13. А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. Политическое издательство. Москва,1989. Стр.270

14. C.Ю. Рыбас "Громыко. Война, мир и дипломатия" Москва, Молодая гвардия, 2011.Стр.181

15. http://www.pereplet.ru/history/Russia/USSR/1941-1945/maisk.htm

16. А.М. Александров-Агентов. От Коллонтай до Горбачёва. Москва,1994

17. М.Н. Бублеев. Непобеждённый. Москва,2007

18.А.А. Громыко Внешняя экспансия капитала: история и современность

19.Д.Данн Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве. Перевод с английского Москва,2004

20.Г.М. Корниенко. Холодная война. Свидетельство её участника.

http://bookz.ru/authors/giorgii-kornienko/holodnaa_195/1-holodnaa_195html

21.Р.Пихоя. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны. 1945-1985.Москва,2006

22.Г.Фейс. Черчилль, Рузвельт, Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились/ перевод с английского Москва,2003

23.Ф.И. Чуев. Сто бесед с Молотовым. Москва,1991

24.Н.Н. Яковлев. Франклин Рузвельт: человек и политик. Москва,1981

Размещено на Allbest.ru

...