Крымская война 1853-1856 и ее историография

Генерал Франсуа Канробер, осуществлявший значительно более эффективное руководство войсками, сохранил 78 тысяч человек и взял на себя оборону части британского сектора. Военный корреспондент газеты "Таймс" Уильям Говард Рассел передавал по телеграфу в Лондон бесконечно мрачные репортажи. Оскорбленная британская общественность вынудила уйти в отставку правительство Джорджа Гордона, лорда Абердина. Улучшение положения последовало незамедлительно.

Самым важным было создание надлежащей системы медицинского обслуживания под руководством Флоренс Найтингейл. Тем временем, несмотря на серьезные потери в рабочих командах, полковник Э.И. Тотлебен, благодаря своей неиссякаемой энергии и инженерному гению, быстро восстанавливал разрушенные оборонительные сооружения и строил новые.

17февраля 1855 г. СРАЖЕНИЕ У ЕВПАТОРИИ. Армия под непосредственным командованием генерала от артиллерии князя Михаила Дмитриевича Горчакова, сменившего князя А.С. Меншикова на посту главнокомандующего войсками в Крыму, предприняла нерешительную попытку прорыва, отраженную турками. Линии осаждавших сомкнулись.

8-18 апреля 1855 г. ПАСХАЛЬНЫЙ ОБСТРЕЛ. В результате этого массированного артиллерийского обстрела большая часть оборонительных сооружений русских была разрушена, а выстроившаяся в ожидании наступления армия потеряла 6 тысяч человек. Однако штурма не последовало, поскольку командующие армиями союзников вели по телеграфу нескончаемые споры со своими правительствами по поводу того, как именно следует проводить операцию. Взбешенный вмешательством в свои дела генерал Франсуа Канробер подал в отставку; в командовании его сменил генерал Эмабль Жан-Жак Пелисье-как и его предшественник, ветеран алжирских войн. Действия союзников стали более решительными.

24 мая 1855 г. ЗАХВАТ КЕРЧИ. Эта успешно проведенная операция очистила коалиции вход в Азовское море и перерезала линии коммуникаций русских с внутренними районами страны.

7 июня 1855 г. НАСТУПЛЕНИЕ КОАЛИЦИИ. После продолжительной бомбардировки силы коалиции двинулись на штурм Селенгинского, Волынского редутов и Камчатского люнета -основных оборонительных сооружений на подступах к Малахову кургану. Среди защитников Камчатского люнета находился адмирал Нахимов, которого силой вынесли из практически занятого укрепления. В результате боя эти важные укрепления оказались в руках противника.

17-18 июня 1855 г. ШТУРМ МАЛАХОВА КУРГАНА. Генерал Майран, по ошибке, начал наступление раньше времени. Русские встретили штурмующих убийственным огнем. Из-за отсутствия координации в действиях операция закончилась полным провалом. Осажденные выдержали шесть атак. Нападавшие понесли тяжелые потери. Французские потери в этот день составили 5 тыс. человек (из них 2 тыс. убитых). Англичане 2 тыс. (400 убитых). Потери русских составили около 4720 человек (из них 800 убитых). Лорд Раглан умер десять дней спустя, не перенеся такого позора. Его пост занял генерал сэр Джеймс Симпсон.

Июль-август 1855 г. ИСТОЩЕНИЕ. Последние силы защитников Севастополя иссякали от потерь, вызванных непрекращающимся артиллерийским обстрелом союзников. Среднее число павших в июле составляло по 350 человек в день. Русская действующая армия решила предпринять последнюю попытку прорыва между Балаклавой и осажденным городом. 12 июля осажденные понесли самую значительную потерю - погиб адмирал Нахимов - душа севастопольской обороны.

16 августа 1855 г. СРАЖЕНИЕ У РЕКИ ЧЕРНОЙ. Два корпуса армии Горчакова были брошены против 37-тысячного французско-сардинского соединения, занявшего позиции на высоте над рекой Черной. Пятичасовой бой закончился поражением отчаянно сражавшихся русских, погасив, таким образом, последнюю надежду на освобождение Севастополя.

Управление русскими войсками, как и прежде, было лишено решительности и динамичности, взаимодействие не налажено, войска вводились в сражение по частям.

8 сентября 1855 г. ПОСЛЕДНИЙ ШТУРМ МАЛАХОВА КУРГАНА И СДАЧА СЕВАСТОПОЛЯ. Шурм Малахова кургана представлял собой единственную идеально спланированную и проведенную операцию за всю войну. Ослабив интенсивной артподготовкой оборону русских (5-8 сентября) французский генерал Боскет ввел в бой весь свой корпус.

Тщательнейшая подготовка включала в себя даже проведенную в последние минуты перед атакой проверку штабными офицерами возможности свободного выхода из окопов для всех трех наступающих колонн. Окопы находились всего в нескольких метрах от русской твердыни. Для обеспечения секретности сигнала к наступлению не подавалось-атака началась по синхронизированным (возможно, впервые в военной истории) часам. Ровно в полдень войска двинулись вперед, каждую колонну возглавлял генерал. Сам генерал Боскет разместил командный пункт в окопе на фланге. Была взята штурмом внешняя стена, союзники внедрились во внутренние оборонительные сооружения. Русские защищали каждый каземат в рукопашном бою.

К ночи Малахов курган был в руках французов. Атака британцев на Редан оказалась менее успешной, однако французы поддержали союзников огнем с Малахова кургана, и защитники крепости вынуждены были отступить, понеся тяжелые потери. Той ночью Горчаков покинул Севастополь, взорвав уцелевшие фортификационные сооружения. В этом бою союзники потеряли 10 тысяч человек, потери русских составили 13 тысяч.

1.6 Итоги Крымской войны и ее значение

К концу 1855 года военные действия практически прекращаются и в начале 1856 года заключается перемирие.

1 февраля 1856 г. В Вене достигается предварительная договоренность об условиях заключения мирного договора. Окончательная ратификация мирного договора произошла на Парижском конгрессе (28 февраля-30 марта). Договор подписали представители России с одной стороны, Англии, Франции, Турции, Сардинии, а также участвовавших в переговорах Австрии и Пруссии - с другой.

Условия, продиктованные России, были тяжелыми. Она уступала Турции южную часть Бесарабии и возвращала ей Карс. Союзники, в свою очередь, возвращали России Севастополь и другие завоеванные города. Россия отказывалась от своего требования о передачи православных поданных Османской империи под свое особое покровительство и согласилась с принципом суверенитета и целостности Османской империи. Молдавия, Валахия и Сербия, оставались под суверенитетом турецкого султана, над ними признавался коллективный протекторат великих держав.

Плавание торговых судов по Дунаю становилось свободным, а Черное море становилось нейтральным. России и Турции запрещалось иметь на Черном море военный флот и военно-морские базы. России, кроме того, запрещалось укреплять Аландские острова на Балтике. Турция добилась подтверждения запрета прохода через Босфор и Дарданеллы в мирное время военных кораблей всех стран. Парижский мирный договор ослабил международное влияние России в Европе и в восточных делах, привел к еще большему обострению так называемого Восточного вопроса, способствовал дальнейшей экспансии западных держав на Ближнем Востоке.

Главной отличительной чертой этой войны было плохое управление войсками (с обеих сторон). Особо стоит отметить равнодушие правительств. Россия, сражавшаяся с Англией, Францией, Турцией и Сардинией, в совокупности потеряла около 256 тысяч человек, Франция - 100 тыс. Британия - 22,7 тыс. Турция 30 - тыс. При этом потери на поле боя составили: с русской стороны-128 тысяч 700 человек, со стороны союзников-70 тысяч человек (остальные следует объяснить болезнями, в основном - холерой и крымскими морозами). Сами солдаты, несмотря на ужасающие условия, сражались исключительно мужественно. Новыми тенденциями этой войны можно считать пробуждение интереса общества к состоянию армии. Особенно ярко это проявилось в Великобритании, где общество было буквально потрясено репортажами военных корреспондентов с места боевых действий. Под впечатлением, этих репортажей был организован первый добровольческий полевой госпиталь укомплектованный сестрами милосердия.

Впоследствии, победа союзников сыграла злую шутку с самими победителями. После Парижского договора правительство Франции во главе с Наполеоном III стали проводить политику укрепления лидирующей позиции Франции в Европе. Эта политика встретила жесткое противостояние со стороны Германии (с 1867 канцлером Северогерманского союза становиться Бисмарк). Этот конфликт разразился Франко-Прусской войной 1870 года и значительно ослабил Францию. Франко-прусская война практически свела на нет российские тяжелые условия Парижского мирного договора. После 1870 года Россия в одностороннем порядке перестала соблюдать пункты этого договора и приступила к слабым попыткам создания Черноморского флота и восстановлению своего пошатнувшегося влияния на Балканах.

Глава 2. Историография

Историография Крымской войны - одна из самых масштабных среди вопросов отечественной истории.

В дореволюционной обнаруживается 2 основных тенденции. Во-первых, новая актуализация Восточного вопроса, обострение противоречий на Балканах и международной обстановки в целом. Во-вторых, тенденция, связанная с юбилейными торжествами по случаю начала и завершения войны, памятных дат, годовщин со дня рождения или смерти участников событий.

Исследователи по истории Крымской войны были во многом мотивированы публикациями на Западе и полемизировали с зарубежной мемуаристикой. Кроме того, война вызвала поток историко-агитационной литературы, ярким примером коей является творение К.К. Голохвастова «Матрос Петр Кошка и другие доблестные защитники Севастополя». Впрочем, причины Крымской войны выглядят у Голохвастова довольно упрощенно и сводятся к зависти Англии и Франции к успехам России; руководствуясь той завистью, они и подстрекали против России Турцию. Среди мемуарной литературы современные исследователи историографии выделяют труды Е. Ковалевского, П. Алабина и М. Чайковского. В целом же, историография Крымской войны до революции развивалась, в основном, усилиями историков, находившихся на военной службе и впоследствии достигших крупных военных чинов. Речь идет о М. Богдановиче,Н. Дубровине, А. Зайончковском, П. Бобровскоми и другие. Неудивительно, что историками военными, коих более занимают вопросы стратегии и тактики, снабжения и маневров, технического оснащения и особенностей боевых действий, вопрос о роли и месте конфликта в Вифлееме трактовался как малозначительный.

Общее мнение историков советского периода сводилось к тому, что обе конфликтующие стороны (поддержанная Европой Турция и, собственно, Россия) использовали ситуацию с ключами от храма лишь в качестве предлога. Именно такой точки зрения придерживался признанный классик отечественной историографии Е. Тарле, написанный еще в годы Великой Отечественной и тогда же удостоившийся государственной премии СССР, после чего писать что-то иное стало уже, во всяком случае, неудобно. Следом за тем, точка зрения Тарле вошла во все советские Учебники и утвердилась в умах. Вообще надо заметить, что данному вопросу, столь близкому к религиозным проблемам, внимание и вовсе почти не уделялось в тот период нашей истории, когда вера находилась вне национальной идеологии.

А между тем, существует ведь принципиально иной взгляд на проблему. Просто его слабость в том, что он высказывался до революции и в первые советские годы людьми, которых потом благополучно «забыли». Вот, например, взгляд С.Ф. Платонова, который прямо пишет о «крупном столкновении по вопросу о святых местах в Палестине», о «падении престижа русского имени в Турции».

Обратимся же еще раз к точке зрения Тарле. Как явное доказательство «надуманности» вопроса о Святых местах он выдвигает следующий аргумент: «авторитетные в этих вопросах высшие иерархи обеих церквей довольно равнодушно относились к этой внезапно возникшей дипломатической возне вокруг Святых мест. Знаменитый митрополит московский и коломенский Филарет Дроздов решительно ничем не проявил сколько-нибудь страстного интереса к этому делу».

И тут мы вправе задаться вопросом: а зачем митрополиту Московскому и Коломенскому проявлять страстный интерес к делу, которое имеет место быть в тысячах верст от его епархии? Митрополит Московский от Патриарха Московского и всея Руси тем и отличается, что является лишь епархиальным архиереем и в его обязанности ну уж никак не входит необходимость защищать интересы Православия по всему миру, хотя бы дело даже происходило и в Святых местах. Главой русского Православия являлся со времен Петра Император Российской империи. Именно в его компетенции следует признать ту самую обязанность блюсти интересы православных по всему миру, чем император Николай Павлович, как мы увидим ниже, ничуть не пренебрегал.

Наиболее показательным является рассмотрение взгляда на войну собственно императора Николая. Рассматривал ли он конфликт только в качестве внешнего повода, в качестве предлога или же события в Вифлееме были для него причиной, основанием к войне? Для решения подобной задачи следует определить взгляд императора на Православие, на Церковь, на свое место по отношению к ним.

Не будем рассматривать закономерно тенденциозные точки зрения советских историков (хоть того же Тарле), считавших русского самодержца, небезуспешно правившего почти 30 лет заурядным солдафоном на троне. Мы ее учитываем также, как и остальные. Другой вопрос, что она едва ли выдержит серьезную критику. Достаточно обратиться к нескольким трудам младших современников Николая, и мы увидим другую картину. Оговорюсь, перед нами не стоит задача полного воссоздания морально-духовного облика. Нас интересует его отношение к Православию. Вот свидетельства, собранные русским историком Н.Д. Тальбергом. Свидетельства, впрочем, не противоречащие замечаниям Тарле о дурных обстоятельствах воспитания будущего государя, но оттого еще более ценные и рисующие нам, как бы другую сторону картины.

Был он (Император Николай Павлович - прим. авт.) и по-настоящему церковным. С детства нравилось ему церковное пение, и он отлично знал церковные службы… иногда пел в малой придворной церкви.

По свидетельству А.С. Пушкина, записанному А.О. Осиповой, «всякий раз, что я видел его (государя) за обедней, он молился; он тогда забывает все, что его окружает. <…> Я много раз наблюдал за царской семьей, присутствуя на службе; мне казалось, что только они и молились…»

Очень важны для нас слова самого Николая, более того, редкие слова, которые не приходится выуживать из официальных рамок казенных актов.

Е.Н. Львова пишет в своих воспоминаниях: «Он (Император) говаривал, что, когда он у обедни, то он решительно стоит пред Богом и ни о чем земном не думает. Надо было видеть его у обедни, чтобы убедиться <…> какое почтение он имел к святыне!»

Фрейлина А. Тютчева писала: «Император был чрезвычайно точен и аккуратен. Он входил в церковь с боем часов…». Императрица Александра рассказывала Тютчевой, что <…> в трудные времена он прерывал сон, становился на колени и тихо пел псалмы Давида.

Думаю, что приведенных свидетельств вполне достаточно, чтобы утверждать: нет никаких сомнений в личной набожности государя. Теперь попытаемся кратко осветить его деятельность в отношении церкви.

Если говорить о строительстве, то при Николае была развернута активная деятельность по возведению храмов. Храм Христа-Спасителя (строительство начато), Исаакиевский собор и ряд др. церквей К. Тона построены именно при Николае I . Тогда же был основан целый ряд новых монастырей, самый известный из которых - в Дивеево, а также Нилова и Николостолбенская пустыни.

При Николае I указом 1835 г. монастырям отводились земельные участки площадью 100 и более десятин или взамен этого -- денежные ассигнования, а в 1838 г. монастыри получили право пользоваться лесными участками из казенных дач размером от 50 до 150 десятин.

Использование Православной Церкви в политических и идеологических интересах светской власти, в чем часто обвиняют Николая I, удивления вызвать не может, прежде всего, потому что эта власть была конфессионально ориентирована. Церковь руководилась государством, но интересы ее явственно были под охраной искренно верующего человека, каким был Николай I.

Представляется, что деятельный христианин Николай I не мог воспринимать конфликт, связанный со Святыми местами иначе, как серьезное основание, как причину, а вовсе не как предлог для начала войны в защиту интересов Православия. О том же свидетельствуют и документы.

Приступая к разбору официальных документов, хочется отметить, что, безусловно, они, писались по определенным образцам, и составлялись нередко не самим императором, а лишь давались ему на подпись. Однако, есть смысл попробовать уловить тот личностный момент, который неминуемо будет проскальзывать сквозь казенный язык. Более того, такой человек, как Николай I, который всегда стремился вникать в детали и подробности, неминуемо указы самолично просматривал и правил до подписания, что дает нам право говорить: личностный момент принадлежит именно ему.

Начнем с манифеста, вышедшего за 5 лет до войны, 14 марта 1848 года. Конечно, выражения вроде «Богом нам вверенной России», «По заветному примеру православных наших предков, призвав на помощь Бога Всемогущего» и «со святою нашею Русью» можно признать чистой формальностью. Но в них, во-первых, понимание власти, как ответственности, данной Богом, во-вторых, осознание связи с православным наследием страны.

Ну а завершение манифеста и вовсе выглядит отходом от формы в пользу чувства, порыва верующей души. В самом деле, в XIX веке в официальном документе ставится библейское «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог». Вставка данной фразы в документ доказывает, во-первых, немалую степень знакомства автора со Святым Писанием, во-вторых, свидетельствует о том, что сознание его было провиденциалистским, христианским.

То же самое подтверждает Высочайший манифест 14 июня 1853 г., посвященный началу Крымской войны. Среди прочих читаем слова: «призвав Бога на помощь, Ему предоставим решить спор наш и, с полной надеждой на Всемогущую Десницу, пойдем вперед за веру православную».

Уже упомянутое нами упование, свойственное истинно православному человеку дополняется еще одним важным моментом. В качестве официального мотива заявляется защита православной веры, что означает, по крайней мере, то, что подобное объяснение могло быть воспринято в качестве серьезного основания для открытия военных действий. Целью ставится «защитить права и преимущества нашей Православной церкви». А теперь зададимся вопросом: теряла ли церковь права и преимущества в действительности? В чем же заключался вопрос о храмах? Вот, что пишет Тарле:

«Спор шел не из-за права молиться в этих храмах: этого ни католикам, ни православным никто не запрещал, а дело заключалось в стародавних распрях греческих монахов с католическими о том, кому чинить провалившийся купол в Иерусалиме, кому владеть ключами от Вифлеемского храма (который, кстати, этими ключами вовсе и не запирался), какую звезду водворить в Вифлеемской пещере: католическую или православную и т. д.».

Во-первых, непонятно, что подразумевает Тарле под загадочно общим «и.т.д.» - там вполне могут крыться основания неважные для советского историка, но важные для русского императора и русских людей. Во-вторых, попробуем рассмотреть то, что имеется из известного. Ремонт купола, а кроме того, и всего Вифлеемского храма, сгоревшего за несколько лет до того. Насколько важным может оказаться ремонт храма той или иной конфессией? Дело в том, что культурные различия за десяток веков достигли «дистанций огромного размера», а значит, отремонтированный, отреставрированный, расписанный в чужом стиле храм будет ощущаться практически чужим, что, безусловно, верующих ущемляет. То же можно сказать и о расписании служб. Следует признать, что наше (по часам) расписание явно удобнее католического (подневного), так как позволяло избежать недоступности храма для верующих, если, скажем, переходящий праздник попадал на день, когда храмом должна была распоряжаться другая конфессия. Вифлеемская звезда является очевидным и важным символом. Ее принадлежность к той или иной культурной традиции несет важнейшее значение. Тарле глубоко неправ, говоря, что сей предмет мелок и незначителен. Вопрос, в частности, о том, чья будет звезда, у кого будут символические ключи, есть вопрос престижа той или иной религии, ее подачи себя, что, безусловно, важно для православных и вот почему. На середину XIXвека Российская империя оставалась единственной православной страной. Более того, православие было ее официальной религией. А значит, любой ущерб престижу православия, интересам православных являлся уроном России, ее престижу, ее положению, ее весу в мире. Нанесение подобного ущерба, несомненно, требует ответа, вызывает некое противодействие. Именно противодействием и явились действия русской стороны.

Итак, представленные свидетельства позволяют выдвинуть тезис, что именно причиной, основанием к действию, стал для православных конфликт вокруг храма в Вифлееме.

Религиозный конфликт отнюдь не являлся столь незначительным в отличие от той точки зрения, которая до сих пор была принята в нашей историографии. Более того, возможно, дальнейшие исследования личности монарха, религиозного и политического сознания русского общества и других факторов позволит придти к еще более определенным выводам.

Крымская война вызвала широкий отклик во всех слоях общества, на нее возлагались не только и не столько экономические, но особые мессианские чаяния. Они воспринимались сквозь призму эсхатологического сознания как реализация исторического предначертания России.

Заключение

Крымская война нанесла сокрушительный удар всей внешнеполитической системе царизма. Рушились сколоченные им в результате военно-дипломатических побед 1826-1833 гг. ближневосточные позиции, резко пал его международный престиж.

С другой стороны. Крымская война явилась сильнейшим толчком к развалу внутренней социальной базы самодержавия. Царизм, по словам Ф. Энгельса, скомпрометировал в этой войне не только “Россию перед всем миром”, но и “самого себя перед Россией”. Война обострила всеобщую ненависть россиян к феодально-крепостническому режиму и поставила в порядок дня вопрос об уничтожении крепостного права. Словом, Крымская война ускорила назревание революционной ситуации, которая вынудила царизм отменить крепостное право.

Таким образом, если крепостнический режим внутри страны привел к внешнеполитическому краху царизма в Крымской войне, то внешнеполитический крах царизма, в свою очередь, ускорил падение крепостнического режима в России.

Мужество и героизм защитников Севастополя по достоинству оценили современники. В сердцах тысяч людей нашли горячий отклик слова Л.Н. Толстого, который сам сражался на бастионах черноморской крепости: "Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский". Севастополь стал символом отваги и доблести; его по праву назвали городом русской славы. Навсегда остались в памяти народной имена адмиралов Корнилова, Нахимова, Истомина, генерала Хрулева, талантливых военных инженеров Тотлебена, Мельникова, Ползикова, храбрых офицеров Бирюлева, Завалишина, матросовПетра Кошки, Игната Шевченко, Трофима Александрова, военных медиков во главе с выдающимся русским хирургом Пироговым, добровольной сестры милосердия Даши Севастопольской, отважных мальчишек Коли Пищенко, Максима Рыбальченко, сражавшихся рядом с отцами и старшими братьями, и многих других

Список использованной литературы

1. Бестужев И.В. “Крымская война.” M., 1956.

2. Троицкий Н.А. “Лекции по русской истории XIX века.”, Саратов 1994.

3. Корнилов А.А. “Курс истории России XIX века.” Москва.

4. Лигман Б.В. “История России с древнейших времен до второй половины XIX века”.

5. Р. и Т. Дюпюи "Всемирная история войн" изд-во "Полигон" 1998 г.

6. Всемирная история т. 6, Москва, 1956 г.

7. Действия в Крыму и оборона Севастополя - информация сайта Севастопольского музея.

8. Статьи Фридриха Энгельса по военной истории.

9. Багдасарян В.Э. «Русская война: столетний историографический опыт осмысления

10. Алабин П.В. Четыре войны. Походные записки в 1849, 1853, 1854-56, 1877-78 годах. В 3 ч. Ч. 2. Восточная война. 1853-1854. - 2-е изд., доп. - М.: Типо-литогр. Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1890.

11. Чайковский М. (Садык-Паша). Заметки и воспоминания. -- Русская старина, 1904, декабрь.

12. Богданович, «Восточная война 1853--56 гг.» (СПб., 1876).

13. Дубровин, «Материалы для истории крымской войны и обороны Севастополя» (СПб., 1871--72) 1853-56 гг. в связи с современной ей политической обстановкой. Т. 1-2. - СПб., 1908-13.

14. Бобровский П.О. История лейб-гвардии Уланского Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка. В 2-х тт. - СПб.: Альфарет, 2007.

15. Багдасарян В.Э. «Русская война: столетний историографический опыт осмысления Крымской кампании» с. 43.

Размещено на Allbest.ru