Институт мировых посредников в крестьянской реформе

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Институт мировых посредников в крестьянской реформе

крестьянская реформа посредник толстой

Середина XIX в. в России -- время коренной перестройки экономических отношений. Старая система хозяйства, основанная на принудительном труде и господстве внерыночного механизма, отжила свой век и была обречена. Переворот произошел «сверху» и начался с самого больного вопроса -- отмены крепостного права.

Характер преобразований во многом зависел от механизма проведения реформы, ибо самое прекрасное дело в условиях тогдашней России можно было легко спустить на тормозах или даже совсем похоронить. Поэтому вопрос о том, в чьи руки отдать проведение реформы на местах, стал одним из важнейших и вызвал немало споров. Лидер либеральной бюрократии Н. А. Милютин, руководитель комиссии, готовившей проект мировых учреждений, отмечал: «Что бы мы здесь ни писали... как бы ни старались оградить интересы ныне бесправного крестьянского сословия, весь успех великого дела будет зависеть от того, как оно будет приводиться в исполнение. Исполнение может исказить и обратить в мертвую букву лучшие намерения законодателя»

Проводником буржуазных идей выступала либеральная бюрократия. Именно она, в условиях обострения ситуации в стране, была призвана правительством для разработки реформ. В свою очередь, либеральная бюрократия при проведении реформы стремилась опереться на либеральное дворянство, не выпуская весь процесс из-под своего контроля.

В начальный период подготовки реформы ее реализация возлагалась на поместное дворянство в лице губернских дворянских комитетов. Однако довольно скоро правительство было вынуждено пойти на более радикальное решение крестьянского вопроса, принципиально изменив исходную программу реформы. В частности, было создано специальное учреждение по реализации реформы на местах -- институт мировых посредников2.

Всего в 1861 г. в 444-х уездах 44-х губерний России было назначено около 1700 посредников. Мировые посредники вместе с «членом от правительства» составляли уездный мировой съезд. Причем в проекте комиссии Милютина председателем мирового съезда предполагалось сделать одного из посредников по выбору их самих. Реакционная поправка, заменившая посредника уездным предводителем дворянства, была принята при прохождении проекта через Государственный совет3.

Кроме посредников и уездных мировых съездов для введения в действие «Положений 19 февраля 1861 г.» в каждой губернии учреждалось губернское по крестьянским делам присутствие в составе губернатора, управляющего палатой государственных имуществ, губернского предводителя дворянства, прокурора, двух членов по выбору дворян и двух -- по назначению правительства, но обязательно из числа местных помещиков. Всего посредников вместе с кандидатами, «членами от правительства» мировых съездов, членами губернских присутствий от дворян и правительства -- насчитывалось до 5 тыс. человек. За 13 же лет существования института через все эти должности прошло около 9 тыс. человек4. Главной фигурой являлся, безусловно, мировой посредник, на котором лежала основная работа по проведению реформы.

Мировыми посредниками могли стать местные потомственные дворяне, владевшие не менее 500 десятин земли (или 250 для окончивших высшие учебные заведения). Личные дворяне могли назначаться лишь при нехватке потомственных дворян и при условии двойного ценза5.

Имущественный ценз посредников, согласно закону, учитывал всю землю помещика в уезде, включая и отданную в пользование крестьянам, а при ее недостатке в других уездах и даже губерниях. Кроме того, в счет ценза допускалось включать землевладение родителей и жены, что значительно расширяло круг претендентов. Для еще большего его расширения «высочайшим повелением» 18 февраля и циркуляром губернаторам от 26 февраля 1861 г. разрешалось находящимся на военной и государственной службе отлучаться в свои губернии, если они будут назначены «исправлять должности по крестьянскому делу». В этом случае за ними сохранялись все права и преимущества действительной службы, они лишь не получали жалованья по своему ведомству. Офицеры либо отчислялись в запасные войска, либо увольнялись в бессрочный отпуск, гражданские же или сохраняли за собой старые должности, или оставались причисленными к своему ведомству6.

Все эти меры позволяли создать широкое поле выбора: в среднем по России один посредник назначался из 10--15 претендентов. Единый ценз, правда, не учитывал особенности мало- и многоземельных губерний, и если в Ковенской губернии один посредник назначался из 21 претендента, то в Курской -- из 9. Даже в одной губернии были существенные различия.

Имущественный ценз для посредников примерно соответствовал цензу на право непосредственного голоса в губернском дворянском собрании, «отсекая» мелкопоместное дворянство. Ценз, впрочем, не имел определяющего значения, так как при отборе вступали в силу другие факторы, и в первую очередь отношение к самой реформе. Именно за выполнением этого, неписаного в законе «ценза» особенно пристально следила либеральная бюрократия, руководившая подготовкой и первыми шагами реформы. В циркуляре министра внутренних дел С. С. Ланского начальникам губерний от 22 марта 1861 г. перечислялись качества, которыми должны обладать назначаемые в посредники лица: беспристрастность, искренняя преданность делу освобождения крестьян, образованность, доверие крестьян. Особо обращалось внимание как на членов бывших губернских комитетов, так и на прочих местных помещиков, известных «несомненным сочувствием к преобразованиям и хорошим обращением с крестьянами»7.

Комиссии Милютина в ходе подготовки проекта удалось отвергнуть реакционные претензии предоставить выбор посредников корпоративным органам дворянства. Однако и на всесословный выбор бюрократия не пошла, мотивируя тем, что «в первое время, по освобождении крестьян, в предлагаемых собраниях или высшее сословие возьмет перевес над менее образованным своим умственным превосходством, или, наоборот, необразованная масса одержит верх своею численностью, и тогда образованные классы не будут иметь надлежащего влияния, или, наконец, дворяне будут считать для себя уничижительным участвовать наравне с крестьянами, и поэтому будут уклоняться от участия в общественных делах»8.

В итоге было принято решение: на первые три года поручить назначение посредников начальникам губерний, а окончательное решение отложить. Такой порядок сохранился до конца существования института, лишь каждое трехлетие правительство продляло срок полномочий посредников. Назначенные губернатором, посредники утверждались Сенатом, который, не вмешиваясь в дело по существу, следил лишь за соблюдением установленной законом процедуры назначения.

Списки всех дворян уезда, удовлетворявших условиям имущественного и возрастного (не моложе 21 года) цензов, составлялись уездным предводителем дворянства и рассматривались дворянским собранием.

Заметим, что право местного дворянства составлять и поверять списки для назначения посредников в значительной степени являлось простой формальностью, так как в списки вносились все без исключения лица, а при поверке исключались лишь опороченные по суду или состоящие под судом или следствием. Относительную возможность влиять на формирование института дворянство получило через право совещания предводителей с губернатором. Однако, во-первых, решающее слово оставалось за губернатором, во-вторых, неопределенность формулировки закона (по совещанию, а не по соглашению) не обязывала губернаторов учитывать мнение предводителей. Тем самым «Положение» до предела ограничило участие дворянской корпорации в подборе деятелей мировых учреждений, особенно в первые годы.

Еще при прохождении проекта через Государственный совет крепостническое его большинство (31 человек) заявило, что назначение посредников губернатором ограничивает право дворянского собрания одной лишь формальностью и «вовсе не дает дворянам действительного участия в самом избрании Мировых Посредников... Одно совещание губернатора с предводителями, как предположено в проекте, не представляет для дворянства никакого поручительства в том, что будут назначены в Мировые Посредники именно те лица, которых само дворянство находило достойными, ибо совещание это не есть обязательное»9. Однако Александр II утвердил позицию меньшинства (13 человек), отстаивавшего определенный проектом порядок назначения.

После обнародования «Положений 19 февраля», когда встал вопрос о конкретном подборе посредников, борьба разгорелась с новой силой 10. Так, например, жандрамский офицер Ходкевич доносил из Псковской губернии 18 апреля 1861 г., что «недовольных (реформой. -- Я. У.), конечно с разными оттенками, 99 на 100, поэтому умы помещиков теперь заняты главным образом избранием посредников. При этом дворянство очень недовольно, что избрание этих посредников Правительство предоставило губернаторам, а не ему»11. В Холмском уезде дворянское собрание просило о назначении вместо трех посредников с жалованьем двенадцать без жалованья, но избранных дворянами. Помещики Чернского уезда Тульской губернии предложили так увеличить число посредников и кандидатов, чтобы ими стали все имеющие право голоса в дворянском собрании 12. Дворянство как высшее сословие, всегда игравшее главную роль в местной жизни, не могло, да и не хотело поверить, что в столь важном деле, затрагивавшем к тому же его собственные интересы, оно отодвинуто на второй план. Именно поэтому оно настойчиво пыталось повернуть назначение в русло традиционных выборов.

Комплектование института на местах проходило в различных условиях, зависевших от соотношения сил реакционного и либерального дворянства, от степени влияния либеральной оппозиции, роли губернатора и его взглядов на крестьянскую реформу. В этих условиях либеральная бюрократия рассчитывала в основном на себя. Важным шагом на этом пути стал уже упоминавшийся циркуляр от 22 марта 1861 г. Он возлагал на губернатора ответственность за контроль по составлению списков и предварительный подбор лиц, отвечающих видам правительства. При этом министерство обещало помощь указанием на «образованных и благонадежных лиц дворянского сословия, служивших в Санкт-Петербурге и не всегда лично известных губернаторам». В заключение содержалась просьба сообщать в министерство обо всех распоряжениях относительно посредников.

Вслед за циркуляром, под грифом «секретно», последовали из министерства списки лиц, предпочтительных на должности посредника. А. Н. Куломзин, бывший посредником, впоследствии крупный государственный деятель, вспоминал: «В то время был такой порядок: хотя официально назначение мировых посредников зависело от губернатора... но Милютин старался иметь по возможности в каждом уезде, по крайней мере, по одному человеку из лиц вполне надежных, т. е. искренне сочувствующих реформе. Этих лиц из Министерства указывали губернатору, и они были назначаемы» 13.

Из 166 рекомендованных министерством было назначено 112, или около 70%, т. е. значительная часть указаний была учтена губернаторами. Подобные конфиденциальные письма посылались и для представления кандидатов в члены «от правительства» на мировые съезды.

Назначенные губернатором и утвержденные Сенатом, посредники могли отстраняться от должности только последним и лишь за нарушения, влекущие передачу дела в суд. На практике этот принцип несменяемости посредников давал им возможность противостоять давлению местной дворянской корпорации.

Недовольство посредниками проявилось, в частности, на дворянских выборах в конце 1861 г. Так, в Смоленской губернии, несмотря на усилия губернатора (вплоть до угрозы закрыть собрание), ненависть помещиков к мировым учреждениям прорвалась наружу. Они требовали «избавления дворян от опеки и надзора мировых посредников», уменьшения числа посредников, «составляющих бремя губернии», сокращения более чем вдвое жалованья и баллотировки членов губернского присутствия, избираемых от дворян. Вельские помещики пошли еще дальше. Они требовали избрания двух дворян в состав мирового съезда. Лишь тогда, по их мнению, права обоих сословий не будут ущемлены, ибо мировые посредники, как адвокаты крестьян, будут продолжать защищать их интересы, а избранные дворянами лица станут «медиаторами» высшего сословия 14.

Новый министр внутренних дел П. А. Валуев, сменивший отправленного в конце апреля 1861 г. в отставку С. С. Ланского и неприязненно относившийся к институту мировых посредников в том составе, как он был сформирован Н. А. Милютиным и его соратниками, вынужден был отклонять подобные просьбы как незаконные. Либеральная бюрократия прежнего состава министерства успела «бросить семя». Что касается П. А. Валуева, то его отношение к мировым учреждениям красноречиво характеризуют строки его письма А. Г. Тройницкому в августе 1862 г.: «Я настаиваю на общем принципе, что посредникам не следует давать ни одного лишнего шага, а, напротив, убавлять их ход где можно. Я не люблю друзей наших врагов, и пока у нас не будет несменяемых судей, я не понимаю несменяемости посредников, которым хотят придать административное значение».

Посредники обладали довольно широким кругом полномочий как в административных, так и в судебно-нотариальных делах. Основным их занятием было регулирование поземельных отношений двух сословий: введение, а в определенных случаях и составление уставных грамот, разверстание угодий, повышение или понижение повинностей, введение выкупных актов, взимание недоимок и т. п., а также утверждение должностных лиц крестьянского самоуправления.

К судебным делам относился разбор споров, недоразумений и жалоб на помещика, крестьян, сельские общества, органы крестьянского общественного управления. Нотариальные дела включали свидетельствование различных актов, заключаемых помещиками с временно-обязанными крестьянами.

Посредникам были поручены также некоторые дела судебно-полицейского свойства: о потравах, порубках и т. п. Наряду с этим в ведение посредников поступили дела по аренде земель и найму на сельскохозяйственные работы, выходившие за пределы отношений двух сословий. Через несколько лет судебные дела перешли к вновь учрежденному мировому суду.

Посредническая деятельность, особенно на первых порах, когда правительство торопило с введением уставных грамот, требовала весьма напряженной ежедневной работы. Она была сопряжена с постоянными разъездами по участку, который в центральных губерниях составлял в среднем 30 на 30 верст, а в окраинных и того более, доходя в Пермской до 100 и более верст. Можно представить себе эти разъезды в условиях весенне-осенней распутицы, зимней стужи, летней жары и пыли.

На территории мирового участка проживало в среднем 6 тыс. душ, а это несколько десятков селений и помещичьих имений. И вот посредник, как правило, помещик того же участка, оказывался перед лицом тысяч крестьян, желавших получить землю без всякого выкупа, и десятков своих соседей и знакомых, в большинстве своем не желавших изменения положения. Можно представить, насколько трудно было посреднику оставаться на высоте своего положения.

И все же при столь многосложных обязанностях недостатка в желающих занять посредническую должность на первых порах не было. Здесь сказалось стремление либеральной просвещеной части русского общества освободить Россию от позорного перед лицом Европы рабства, дикости, «азиатчины», «европеизировать» ее. Волна общественного подъема после николаевского темного, застойного времени всколыхнула даже глухие углы провинциальной России. Многие студенты-помещики возвращались из университетов с сильным антикрепостническим зарядом и стремлением приложить свои силы к делу освобождения крестьян.

Либеральная эйфория величия свершавшихся преобразований охватила значительную часть молодого образованного дворянства. А. М. Лазаревский, посредник Черниговской губернии (впоследствии известный археограф), вспоминал: «Когда я прочитал Положения, меня обуяла великая охота самому попасть в число тех, кто призывался для «приведения в действие» великого закона. Казалось, что все молодые силы отдал бы этому делу -- так оно было светло и радостно»16. М. Е. Салтыков-Щедрин, характеризуя общественное настроение на рубеже 50-- 60-х годов, писал: «Разом освободить из плена египетского целые массы людей, разом заставить умолкнуть те скорбные стоны, которые раздавались из края в край по всему лицу России,-- такое дело способно вдохнуть энтузиазм беспредельный» 17.

В начальный период должность посредника была очень популярной и престижной. Об этом свидетельствует периодическая печать того времени. «Московские ведомости» писали: «Можно смело сказать, что в настоящее время в России нет звания более почетного, высокого, благородного, но вместе с тем и более трудного, как звание мирового посредника». А «Современная летопись» «Русского вестника» утверждала, что в мировые посредники поступило много достойных людей из местных дворян, которые «посвятили себя этой деятельности не из личных выгод, не из расчетов на служебные пособия и преимущества, а единственно из бескорыстного сочувствия к свершившемуся преобразованию». Еще в конце марта 1861 г., прозондировав настроение в столицах, редакция этого издания заявила, что «теперь становится даже модой ехать в деревню и идти в мировые посредники. Такое настроение... значительно облегчит начальникам губерний выбор» 18.

В марте 1862 г. в «Современной летописи» появились зарисовки уездной жизни лета 1861 г. Посетив 6 уездов своей губернии, автор убедился, что разговоры ведутся только о крестьянском деле. «Главные действующие лица в уездах, разумеется, посредники; они на языке у всех, и если бы дело было во Франции, то, конечно, мы носили бы шляпы а 1а посредник, галстуки, ботинки, палки а 1а посредник... Большая часть мировых посредников молодые люди и можно сказать лучшие в уезде. «Почтенные люди» сами неохотно шли в посредники, поняв, что должность эта требует много заботы, много занятий, хлопот, даже некоторых жертв и связана с частыми неприятностями» 19.

Престижу должности посредника в немалой степени способствовали его несменяемость, независимость, широкая степень самостоятельности, гласность деятельности. Посредник не мог быть смещен административным путем, не был прямо и непосредственно подчинен даже мировому съезду и губернскому присутствию. По многим вопросам закон предоставлял ему право окончательного решения. Министерство внутренних дел в марте 1861 г. разъясняло губернаторам: «Действия посредников подлежат, в известных случаях, пересмотру по решению губернских *присутствий, но подчинения тут нет»20.

Ограниченной, согласно закону, была и зависимость посредников от Министерства внутренних дел, ибо последнее не могло не только уволить посредника, но и прямо вмешиваться в его деятельность, а лишь направляло ее посредством циркуляров и прочих подзаконных актов, разъясняющих «Положения 19 февраля». Это, безусловно, ставило посредников в зависимость от правительства, но не стесняло мелочной регламентацией. Судя по мемуарам посредников, сами они высоко ценили независимость своей должности. А смоленский губернатор сообщал в министерство: посредники его губернии заявляют, что они «подлежат контролю только Бога и Сената»21.

Абсолютно новым явлением для уездной жизни того времени была гласность деятельности и публичность заседаний посредников и мировых съездов. Разбор дел и принятие решений происходили в присутствии не только участвовавших в деле сторон, но и посторонних лиц. Так, в новом институте в зародыше содержались те принципы, которые получат свое развитие в последующих реформах.

Современники высоко ценя институт мировых посредников, в первую очередь отмечали его принципиальную новизну и связь с последующими местными учреждениями. Так, П. Н. Обнинский, известный юрист и публицист либерального направления, а в прошлом посредник «первого призыва» и участковый мировой судья Калужской губернии, в своих воспоминаниях отмечал: «Надо еще вспомнить и то, чем была наша государственная служба до 19-го февраля 1861 года и чем она стала после этого «перелома», внезапно охватившего все сферы, создавшего мировых посредников, земских деятелей, судей по убеждению совести. Пассивное, почти механическое исполнение предначертаний свыше, мирное следование по наторенным путям, карьера, оклады, протекция -- вот существо, пределы и все факторы дореформенного дела, которое даже и не называлось «делом», а «прохождением службы»... И вот вдруг... в эту застоявшуюся, омертвелую среду врывается дуновение новой, неведомой ранее жизни, на место прежних приспособлений и подражаний становятся воля и творчество... чиновник преображается в миссионера, и идея, зажигая сердца, руководит делом!»22.

Деятельность посредников не была безвозмездной (подобно предводителям дворянства). Они получали 1500 руб. в год на расходы по исправлению должности: разъезды, содержание канцелярии и т. п. Сумма по тем временам немалая. Отчета с расходовании этих денег не требовалось. Однако не содержание привлекало посредников, особенно «первого призыва». Имея в среднем 200--300 душ крестьян и около 2000 десятин, посредники были достаточно обеспечены, обладая определенной экономической независимостью. На это обращали внимание и современники. В газете «Мировой посредник» даже обосновывался тезис, что крупный землевладелец в силу нестесненности в средствах и независимости от получаемого содержания имеет больше времени для общественной деятельности23. Поэтому вряд ли большинство посредников смотрели на свою службу как на источник дохода, а тем более существования; с другой стороны, подобное имущественное положение позволяло им держаться на равных с прочими помещиками уезда. К тому же большая часть посредников обладала в губернском дворянском собрании правом непосредственного голоса.

За средними показателями скрывается неоднородность состава мировых посредников. «Персонал их, -- вспоминал А. М. Лазаревский,-- оказался очень разнообразным как по возрасту, так и по образованию и по степени самостоятельности... Тут были и старики и люди, только что оставившие школьные скамейки, были университетские, были и гимназии неокончившие, были такие богачи, как, например, Василий Аркадьевич Кочубей, и были такие бедняки (последние, впрочем, в единицах), у которых только что хватило земли на ценз. Различны были и воззрения этого разнообразного персонала на значение освободительной реформы»24.

Хотя в «Положении» особого ценза на возраст и образование не устанавливалось, но циркуляр от 22 марта 1861 г., по словам П. Г. Обнинского, провозглашал как бы «нравственный ценз». Кто же мог наилучшим образом удовлетворить такому цензу? Ответ частично можно найти у М. Е. Салтыкова-Щедрина, который принимал участие в работе комиссии Милютина, а также, занимая пост вице-губернатора Рязанской, а затем Тверской губерний, мог наблюдать все перипетии борьбы вокруг реформы, начиная с работы губернских дворянских комитетов и продолжая деятельностью мировых учреждений.

Салтыков писал: «Ни в какой среде основная мысль Положений 19 февраля не встречала такого горячего сочувствия, как в среде «детей» (здесь и далее он использует образ из только что вышедшего романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». -- Я. У.), и ни на кого не сыплется со всех сторон... столько упреков, сколько сыплется их именно на молодое поколение». Крестьянская реформа, по его мнению, вызвала к деятельности прежде всего молодых людей. «Нигде не проявлялось такой страстной жажды служить делу в духе Положений 19 февраля, ниоткуда не пришло столько деятелей для нового дела, сколько пришло их из рядов именно молодого поколения».

Проводя различие между «отцами» -- крепостниками и ретроградами и «детьми» -- эмансипаторами и либералами, Салтыков увидел тесную связь между возрастом и взглядами: «Молодое поколение не может иметь естественно-сочувствующих отношений к упраздненному праву уже по одному тому, что оно практически не вкусило от плодов его: не успело... они умереннее уже потому, что не раздражаются присущими воспоминаниями о древнем великолепии». Тогда как «для того, чтобы быть крепостниками до такой степени, чтобы решиться защищать упраздненное право с помощью кулака (речь идет о нашумевшем деле об избиении псковского посредника помещиками в доме дворянского собрания. -- Я. У.), необходимо, чтобы человек, так сказать, всласть напитался этим правом, проникся не только наружными красотами его, но и тем тончайшим эфиром, который присутствует в самых сокровенных его тайниках. Очевидно, это возможно лишь при помощи долговременной и пристальной практики, и притом для тех только, кто не семена сеял, но и жатву не один раз снимал». Из всего этого он заключал, что «все надежды законоположений 19 февраля должны покоиться исключительно на молодом поколении, которое, естественно, ему сочувствует»25. Самому Салтыкову в это время было 36 лет.

Проведенные подсчеты показывают, что средний возраст посредников составлял 37 лет, причем две трети из них имели возраст до 40 лет, а каждый четвертый был в подлинном смысле этого слова молодым человеком. Старцев с большим крепостническим прошлым было всего 2%.

П. Н. Обнинский подходил к «нравственному цензу» несколько с иной стороны. Главную причину успеха действий посредников он видел в наличии у них хорошего образования и особенно в условиях его получения в предреформенные годы, когда «дух освобождения» проникал даже в старшие классы гимназии через Соловьева, Белинского, Тургенева, Костомарова, Добролюбова, но еще более он витал в стенах университета 50-х годов с незабываемой плеядой своих профессоров. Предваряя возможный вопрос, Обнинский замечал: «Читатель может возразить: если влияние средней школы и университета было столь благотворно, то почему оно не отразилось на дворянской оппозиции? Но вопрос падает сам собою ввиду того, что... эта оппозиция в сплошную состояла из озлобленных старцев, переживших влияние какой бы то ни было школы»26.

Подобные наблюдения встречаются и у посредника Воронежской губернии Н. А. Боровкова, вспоминавшего работу губернского комитета, в которой он сам принимал участие. Большинство его членов, писал он, «как люди зрелых лет» были убежденные крепостники, «меньшинство же, имея за собой молодость, образование, знакомство с заграничными порядками, умеряли пыл крепостников...»27.

Хотя в каждом конкретном случае связь взглядов с возрастом и образованием не была столь однозначной, как отмечали некоторые современники, особенно либерального направления, однако в виде общей тенденции подобная связь, безусловно, существовала.

Подсчеты показывают, что высшее образование имели почти половина посредников. Такой необычайно высокий показатель составил бы честь любому центральному учреждению, местные же учреждения того времени и мечтать не могли о подобном.

В России буквально не существовало такого высшего или- среднего учебного заведения, в списках выпускников которого нельзя было бы встретить будущего посредника. Среди них -- выпускники всех российских университетов (были и с европейским образованием), лицеев, высших военных учебных заведений, включая самые привилегированные.

Свыше половины посредников имели военные чины, и среди них значительную часть составляли офицеры гвардейских, артиллерийских, инженерных частей и флотских экипажей, т. е. армейская «элита».

Обратившись к такому показателю, как «титулованность», можно увидеть, что при наличии в России 2% титулованных дворянских родов для мировых посредников этот показатель составляет более 5%. В работе нового института приняли участие представители известных дворянских фамилий, выдающиеся деятели культуры, науки... Здесь можно встретить имена Л. Н. Толстого и его брата Сергея, К-Д. Кавелина, Н. И. Пирогова, братьев Самариных, сыновей министра внутренних дел С. С. Ланского, зятя его преемника П. А. Валуева, сыновей историка Н. М. Карамзина, сыновей Дениса Давыдова -- легендарного партизана войны 1812 г., братьев М. Е. Салтыкова- Щедрина, Н. Н. Ге, физиолога Н. М. Сеченова, биолога К. А. Тимирязева и многих других.

Небольшой пример. Еще до реформы в 1860 г. в Америку уехал тверской дворянин кн. М. И. Хилков. Здесь он решил пройти путь Петра I, только не по плотницкому и корабельному делу, а по паровозному, начав с помощника кочегара. В самый канун реформы он вернулся домой, некоторое время состоял тверским посредником, затем в 1864 г. вновь отбыл в Америку, где продолжал начатое дело, дослужившись до начальника дистанции. Окончательно вернувшись домой, он стал министром путей сообщения. И подобных ярких и самобытных личностей среди посредников было множество.

Столь неординарный состав посредников, на наш взгляд, объяснялся необычностью и значительностью цели, которую был призван реализовать мировой институт, и своеобразием условий его возникновения. Формируемый из дворян-помещиков, он был обособлен как от дворянской корпорации, так и от губернской администрации. Новые принципы, положенные в его основу, должны были, с одной стороны, обеспечить выполнение возложенных на него задач, с другой -- привлекли значительную часть либерального дворянства, увидевшую в посреднической деятельности приложение сил в живом деле преобразования.

На протяжении 13-летней своей истории мировой институт претерпел существенные изменения, которые начались практически сразу с его создания. Некоторые посредники оставили службу в первые полгода, столкнувшись с хлопотностью должности, особенно имевшие преклонный возраст, а также с необходимостью соотносить претензии соседей помещиков с законом и т. п. Таких, правда, оказалось немного.

Однако до середины 1863 г. преобладали «добровольные» отставки совсем иного рода. Дело в том, что посредники нередко приходили в столкновение с крепостнически настроенными помещиками, и избавиться от независимого и несменяемого па закону посредника можно было, только заставив его «добровольно» подать в отставку. Эти столкновения показывают, что мировые посредники вовсе не являлись «передовым отрядом» ПО' местного дворянства в его борьбе против крестьян, как это зачастую оценивалось в советской исторической науке28. Источник конфликтов заложен в самом мировом институте, его принципах, условиях создания, статусе посредников.

Примером подобного рода служит посредническая деятельность Л. Н. Толстого в Крапивенском уезде Тульской губернии, оцененная помещиками как направленная в пользу крестьян. На губернском дворянском съезде в декабре 1861 г. дворяне уезда ходатайствовали об увольнении его от должности посредника «ввиду отсутствия в помещиках доверия к гр. Толстому». В январе 1862 г. он писал В. П. Боткину: «Я попал в мировые посредники совершенно неожиданно и несмотря на то, что вел дело самым хладнокровным и совестливым образом, заслужил страшное негодование дворян. Меня и бить хотят, и под суд подвести, но ни то, ни другое не удастся. Я жду только того, чтобы они поугомонились, и тогда сам выйду в отставку»29.

В Смоленской губернии в декабре 1861 г. все посредники хотели подать в отставку, и губернатору стоило большого труда, убедить их не уступать незаконным требованиям дворянства. Причем в этой губернии, по донесению жандармского офицера, «выбор кандидатов на должности мировых посредников производился в каждом уезде самими дворянами» и «были окончательно допущены к исправлению должности те лица, которые представляли наибольшую благонадежность». И даже при подобной «благонадежности» первые же действия посредников превратили их в «социалистов и коммунистов»30.

В ряде губерний посредники подверглись массированному давлению и не каждый мог выдержать такой организованный напор. Как вспоминал сотрудник ряда изданий либерального направления того времени Ф. Ф. Воропонов, «юридическая порочность их (посредников. -- Я. У.) положения на практике нередко уступала влиянию помещичьего недовольства, вопреки которому оставаться на месте решался не всякий»31.

Либеральная печать осуждала посредников, уступивших притязаниям дворянства. В «Московских ведомостях» была перепечатана статья из «Могилевских губернских ведомостей» о причинах отставки двух посредников Быховского уезда. Дворяне составили обвинительный акт, где посредники характеризовались как «расхитители общественного достояния», им ставились в вину «слишком самостоятельная деятельность и невнимание к интересам дворян». Передав акт в губернское присутствие, посредники подали в отставку. Автор ставил вопрос: «Правы ли мировые посредники, подав из оскорбления в отставку и уступив незаконному неудовольствию 18-ти человек дворян. Неужели интересы более 20 тысяч крестьян, права которых охранялись беспристрастной деятельностью посредников, остались у них на втором плане?»32

Большинство либеральных посредников отвергали незаконные притязания помещиков. Д. Д. Броневский, посредник Воронежской губернии, вспоминал, как, оставшись в меньшинстве на своем мировом съезде, сложившемся целиком из крепостников, на предложение выйти в отставку он ответил: «Мировой съезд не имеет права мне делать таких предложений... я служу не дворянам. Тогда все общество, как ужаленное, крикнуло: «Кому же?» -- Краю, в котором живу, отвечал я...»33. Эти наиболее стойкие посредники отдавали себе отчет, кто придет им на смену. А. Н. Куломзин писал: «Мы знали, что оставь мы свои места, то за переменою направления наверху, крестьянское дело попадет... в руки людей, совершенно противоположного с нами направления, начатое дело будет коренным образом испорчено, и мы оставались, лавируя между Положением и циркулярами, стараясь забывать последнее, когда только это было возможно».

Новая волна изменений в составе мировых учреждений началась в середине 1863 г. Во-первых, правительство обязало возвратиться на действительную службу военных, которые стали посредниками, не выходя в отставку, согласно циркуляру 26 февраля 1861 г. Во-вторых, начались сокращения мировых участков, о чем следует сказать особо. Дело в том, что эти сокращения, связанные с некоторым уменьшением объема работ посредников и необходимостью снизить расходы по содержанию мировых учреждений (ежегодно более 4 млн руб., в том числе собственно на посредников -- 2,5 млн)35, оказались единственным реальным способом для местного дворянства избавиться от неугодных посредников. Такие просьбы из ряда губерний стали поступать в министерство уже с конца 1861 г. При этом губернаторы сообщали, что побудительной причиной «служило не столько действительная необходимость к уменьшению участков, сколько желание избавиться от известных личностей»36.

Валуеву, проект которого о временном отстранении посредников от должности административным путем еще в 1861 г. был отвергнут Главным комитетом по крестьянскому делу во главе с вел. кн. Константином Николаевичем, удалось в июле 1863 г. провести проект «О сокращении числа и состава местных по крестьянским делам учреждений». «Очень скоро, -- писал один из посредников П. Г. Обнинский, -- был изобретен радикальный способ избавиться от непрошенных и ненужных уже поборников законности: начали один за другим сокращаться мировые участки»37.

Ярким примером служит Калужская губерния, где под руководством губернатора В. А. Арцимовича сложился особенна спаянный коллектив посредников. Один из них впоследствии вспоминал: «По уходе Виктора Антоновича, как говорят, па инициативе Валуева, в Калужской губернии началось сокращение мировых участков, причем увольнялись те из мировых посредников, действия которых казались вредными для помещичьих интересов, а затем предполагалось восстановить прежнее число участков, назначая в них новых желанных людей». Большинство посредников, не дожидаясь сокращения, стали выходить в отставку; буквально за полгода оставили должность 20 человек. Позже пятеро из них в письме к В. А. Арцимовичу признавались: «Мы все уже оставили мировую деятельность, утомленные бесполезной борьбой с партией, тянущей назад, которая составляет теперь большинство повсюду -- и в губернском присутствии, и в мировом съезде»38.

В итоге за три года мировые учреждения России обновились примерно на 45%. Либеральная прослойка, с которой связывались надежды на более или менее благоприятное проведение реформы, зажатая между жерновами изменившегося правительственного курса и требованиями реакционного дворянства, постепенно истончилась.

Особую страницу в истории мировых учреждений представляют посредники 9-ти губерний Западного края (Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Могилевской, Витебской, Киевской, Волынской, Подольской), составлявшие почти четверть их общего состава. Здесь в связи с польскими событиями 1863 г. мировые учреждения претерпели еще более значительные изменения.

В Западном крае подавляющее большинство помещиков (и соответственно посредников) были поляками. Волнения в Польше начались в начале 1861 г., поэтому оппозиционные настроения посредников Западного края проявились с первых шагов деятельности мировых учреждений. Так, подольский губернатор доносил весной 1861 г., что уездные предводители используют съезды дворянства по составлению списков претендентов на должности посредников для организации польских патриотических манифестаций39. Оппозиционность проявлялась сначала в служении панихид по убитым во время варшавских событий, в ношении траура, пении в костелах польского патриотического гимна, ношении шапок-конфедераток, булавок и заколок с польским орлом и т. п.

К 1863 г. поддержка посредниками Западного края польского национального движения стала явной. До правительства доходили сведения об участии посредников в сборе денег на подготовку восстания, о пожертвовании на эти цели содержания по должности, о попытках влиять на крестьян, привлекая их к восстанию, об употреблении в официальной переписке с волостными правлениями польского языка, об обучении помещиками и посредниками крестьян военному строю, об устройстве польских начальных школ для крестьян. Крестьянам объявлялось, что если они присоединятся к восстанию, то получат всю землю даром и не будут платить никаких податей. При отказе крестьян посредники ходатайствовали о посылке воинских команд для усмирения мнимых бунтов. В ответ правительство циркуляром от 15 августа 1861 г. прекратило командирование войск в деревни по вызовам посредников.

Нет сомнения, что посредники оказали сильное влияние на подбор крестьянской администрации. Так, на должности волостных писарей и секретарей назначались преимущественно лица, уволенные из учебных заведений за участие в политических выступлениях, на должности волостных старшин -- лишь лица католического вероисповедания.

Должность посредника по самому своему характеру была удобна для конспиративной деятельности, предполагая постоянные разъезды, посещения имений помещиков, довольно сильное влияние на крестьян и органы их самоуправления. А. Зелинский, посредник, возглавивший одну из окружных повстанческих организаций, свидетельствовал в своих показаниях после ареста: «Все мои поездки, как по собиранию денег, так и для свидания... совпадали с поездками по делам службы»40.

При делении уездов на окружные повстанческие организации за основу часто брались мировые участки. Уже вскоре после провозглашения «Положений 19 февраля» в Царстве Польском был составлен своего рода «польский катехизис» -- «Польская инструкция мировым посредникам Северо-Западного края», в которой учитывалась специфика посреднической деятельности41. Правительство, ведя борьбу с польским освободительным движением, в августе 1861 г. распорядилось предавать следствию и суду, установленным порядком, неблагонадежных посредников, назначая временно на их место чиновников от правительства, если в числе кандидатов, уже предназначенных к занятию этих должностей, не окажется лиц благонадежных»42.

В этот период увольнения были нечасты, шли согласно статусу посредников, через Сенат. Однако с 1863 г., когда движение достигло особого размаха, замена отдельных неблагонадежных посредников не могла удовлетворить правительство. В итоге 7 марта 1863 г. Александр II предоставил генерал-губернаторам право увольнять от должности мировых посредников края, волостных старшин и сельских старост, «которых при нынешних чрезвычайных обстоятельствах признают недостаточно благонадежными». На их место разрешалось назначать новых, как из кандидатов, так и из других лиц военного и гражданского ведомств43. Таким образом, правительство пошло на отстранение мировых посредников Западного края административным путем. Во исполнение этого указа в мае 1863 г. практически все деятели мировых учреждений края были уволены от занимаемых должностей, многие -- с преданием суду.

Как видим, с середины 1863 г. начался новый этап в деятельности мирового института в целом, изменился количественный и качественный его состав. В Западном крае места уволенных посредников занимались русскими чиновниками и помещиками, значительную часть которых составляли бывшие посредники Центральной России. Многие из них приобрели земли, продаваемые и даруемые правительством после конфискации у польских помещиков.

В других окраинах России, в большинстве из которых крестьянская реформа проводилась позднее, чем в центре, мировые учреждения создавались на несколько иных началах.

На мировой институт повлияла и крестьянская реформа в удельной (1863 г.) и государственной (1866 г.) деревне. Потребовалось увеличение, иногда значительное, посредников там, где такие крестьяне жили компактными массами. Так, в Пермской губернии число посредников в 1866 г. возросло втрое.

Однако наибольшее влияние на институт мировых посредников оказали земская и особенно судебная реформы. Связь мировых посредников с мировыми судьями восходит еще к периоду разработки проектов. Перед комиссией Н. А. Милютина тогда встал вопрос: создавать ли особые учреждения по крестьянским делам или возложить эти дела на мировых судей (введение которых предполагалось в рамках судебной реформы)? В итоге, как известно, было создано два отдельных учреждения. В мировом суде по реформе 1864 г. получили развитие принципы, прошедшие апробацию в первые годы крестьянской реформы у посредников. К тому же в ведение мирового суда (перешла значительная часть дел посредников. Не случаен и всплеск интереса общественности к мировым посредникам в период обсуждения проекта судоустройства в России. На практике открытие мировых судов привлекло многих посредников, в результате чего сюда произошел отток ряда активных и опытных деятелей. Причем, согласно новому закону, трехлетняя посредническая деятельность автоматически давала право баллотироваться в мировые судьи. В ходе земской реформы немало мировых посредников стали председателями губернских и уездных управ.

К началу 70-х годов институт мировых посредников был совсем не тот, что в 1861 г. Сократился круг деятельности, усилились рычаги давления со стороны правительства. Н. А. Боровков вспоминал, что у него сохранился экземпляр «Положений», где против каждой статьи он отмечал все разъяснения министерства. «О боже, -- заключал он, -- какое получилось собрание противоречий, искажений и затемнений основных статей «Положений»!»44. Это ставило институт посредников в один ряд с традиционными местными учреждениями и, разумеется, не могло не отразиться на его составе.

Красочную характеристику такого изменения состава оставил либеральный публицист С. Н. Терпигорев. Вначале, писал он, в посредники попало много честных людей, глубоко и искренне преданных делу и принципам реформы. Однако «первый порыв, необыкновенно сильный, честный и горячий, скоро сменился усталостью, разочарованием... «Чудаки» один за другим устали... и кто уехал в Петербург, кто в Москву, кто за границу... Люди же, сменившие их, были уж совсем иного закала, образа и вкуса. Эта вторая смена почти сплошь состояла из крепостников, озлобленных Положением 19 февраля и своими неудачами по заведению рациональных хозяйств... Из них почти никто не попал в первую смену, потому что тогда еще неизвестно было, чем разыграется «объявление», и они трусили, боялись встретиться лицом к лицу со свободным мужиком: ведь веемы ждали чуть не поголовного своего истребления. (...) Последние годы эта, прекрасная по Положению 19 февраля должность была...чем-то...мертвым, опошленным и оскандаленным... Теперь, в эти последние годы, рвались попасть в посредники для целей уже чисто, прямо и непосредственно наживных и мздоимных»45.

По закону от 27 июля 1874 г. мировые посредники и съезды упразднялись. Их заменили новые местные учреждения -- губернские и уездные по крестьянским делам присутствия, к которым перешли немногие оставшиеся к этому времени функции института посредников. В новом учреждении собственно посреднические обязанности, т. е. завершение поземельных отношений между помещиками или государством и крестьянами, возлагались на так называемых «непременных членов» уездного присутствия. Последние хоть и назначались из местных дворян-землевладельцев, но полностью зависели от администрации, а в служебных правах приравнивались не к уездным предводителям дворянства как посредники, а к чиновникам Министерства внутренних дел. Все остальные члены присутствия входили в него по должности.

После 1874 г. мировые посредники остались в ряде окраинных районов страны, где не были еще проведены земская и судебная реформы. Затем в 1877--1882 гг. уездные присутствия были введены в Астраханской, Оренбургской, Уфимской, Витебской, Минской, Могилевской, Архангельской и Вологодской губерниях.

История института мировых посредников показательна для всех реформ 60-х годов XIX в. Глубокие перемены не могли не сопровождаться некоторой либерализацией и раскрепощением духовных сил общества. В результате нашлись исполнители, были открыты новые возможности людям, жаждущим службы во имя общественных интересов.

С другой стороны, в условиях переворота «сверху» хоть какой-то гарантией последовательности и необратимости преобразований была инициативная и покровительственная роль монархии. Это проявилось в системе назначения мировых посредников, их относительной независимости и несменяемости. Однако такая гарантия не могла быть надежной.

По своим принципам институт мировых посредников в первые пореформенные годы (до земской и судебной реформ) стал как бы апробацией норм буржуазного законодательства, хрупким островком нового в системе абсолютной монархии, несущим в себе и печать старых традиций. Поэтому деятельность мировых посредников во многом держалась на их личном энтузиазме, а иногда и подвижничестве. В этом заключалось наиболее уязвимое звено и всей политики либеральной бюрократии эпохи реформ. В 1856 году на престол вступил старший сын Николая, Александр II. Он был уже сформировавшимся человеком и личностью, немаловажное значение имело то, что воспитателем наследника был Василий Андреевич Жуковский, поэт, придерживавшийся либеральных взглядов и пытавшийся привить их своему воспитаннику. С первых дней царствования Александр Николаевич задекларировал намерение отменить пагубное и позорное явление - крепостное право. Началось все с публичного обсуждения реформы, что придало ей гласный характер и необратимость. По столице ходило несколько проектов реформы. В 1859 году были созданы Редакционные комиссии, которые должны были анализировать и комбинировать все проекты, добиваясь наиболее приемлемого результата для помещиков и крестьян. Работа шла в обстановке крайних противоречий, тем не менее царь не пасовал перед трудностями и настоял на своем. К началу 1861 года все подготовительные мероприятия были завершены, и 19 февраля был объявлен Манифест об отмене крепостного права, пало рабское положение крестьян, однако для проведения реформы требовалось создать много новых органов и должностных лиц, которые бы следили за ее исполнением. Так появляется низшее исполнительное звено - мировой посредник.

"Свобода"

«Положения Манифеста 1861 г.» определяли основную задачу этих лиц как оформление отношений между помещиком и крестьянином на основе заключенного между ними соглашения, получившего название "уставная грамота". Также мировые посредники - это люди, в компетенцию которых входило осуществление надзора за самоуправлением сельских единиц, утверждение выборных должностей (крестьянский староста, старшина волости). При необходимости мировой посредник мог отстранить их от должности. В отношении крестьян он был наделен судебной и полицейской властью, разбирал различные мелкие конфликты, мог арестовывать и назначать телесные наказания. Участок, который обслуживал один посредник, охватывал от трех до пяти волостей. По всей империи действовало порядка 1714 этих должностных лиц. Они назначались из числа дворян данной местности по представлению губернатора и предводителя дворян. Выше был представлен перечень задач, которые решал мировой посредник, 1861 год стал наиболее продуктивным, многие были назначены из числа прогрессивных помещиков, в их числе были Л.Н.Толстой, Н.И. Пирогов. По мере дальнейшего хода событий содержание, выделяемое на одного посредника, уменьшалось с каждым годом.

Итоги реформы

Однако эти люди сыграли очень важную роль в проведении реформы. Именно благодаря им сохранялся некий баланс интересов крестьян, хотя они и ущемлялись, но это не приобретало вопиющего характера. И самым важным их делом было составление юридически правильного, отвечающего обоюдным интересам обеих сторон документа, каковым и были уставные грамоты. Мировые посредники старались, чтобы каждый крестьянин и помещик как можно скорее оформили выкупную сделку, а также чтобы временно-обязанное состояние крестьян не было чрезвычайно затянуто. Деятельность этих должностных лиц была прекращена в 1874 году, а взамен создавались два независимых учреждения. Однако они уже мало интересовались нуждами крестьян и вскоре стали частью огромного бюрократического аппарата Российской империи. Но было сделано главное: крестьяне получили свободу, а мировые посредники - это символ свободы для крестьян.

Решение:

В феврале 1861 г. для реализации крестьянской реформы на местах была введена должность мирового посредника из числа местных потомственных дворян. Посредники обладали довольно широким кругом полномочий. Но основным их занятием было урегулирование поземельных отношений между помещиками и крестьянами: введение уставных грамот, повышение или понижение повинностей, введение выкупных актов, взимание недоимок и т.п., а также утверждение должностных лиц крестьянского самоуправления. В 1874 г. институт мировых посредников был упразднен, а их функции перешли к губернским и уездным по крестьянским делам присутствиям

Размещено на Allbest.ru