Индоевропейские прародины

3.4 Причерноморско-прикаспийская прародина

Время: энеолит, около 4500-3000 гг. до н.э.

Эта гипотеза хорошо согласуется с широко распространенным мнением о том, что ранние индоевропейцы были подвижными скотоводами, а не оседлыми земледельцами. Предлагаемая локализация прародины устраивает тех, кто считает, что наиболее тесные внешние связи у индоевропейского праязыка обнаруживаются с уральским и северокавказским. В степях и лесостепях причерноморско-прикаспийского ареала возникли обширные культурные комплексы, которые могут рассматриваться как сферы взаимодействия в пределах единой языковой семьи. Археологически доказывается движение из этого региона в западном направлении - на Балканы и в восточном - в Казахстан. Стимулом к началу миграций могла стать очень мобильная экономическая стратегия при наличии социальной организации, способной ассимилировать и подчинить себе различные этноязыковые группы.

Оценка:

1. Датировка индоевропейской прародины энеолитом, т.е. V-IV тыс. до н.э., не противоречит ни временной глубине индоевропейского праязыка, допускаемой лингвистами, ни реконструируемой общеиндоевропейской лексике, например, терминам для обозначения колесного транспорта, лошади и конных передвижений, вторичных продуктов и т.д.

2. Данный ареал, письменные памятники которого известны только начиная с железного века, в доисторическое время не был заселен неиндоевропейцами, хотя позднее туда вторгались тюркские племена.

3. Центробежные индоевропейские миграции из причерноморско-прикаспийского центра хорошо согласуются с наиболее существенными взаимосвязями индоевропейских языков и признаются большинством лингвистов.

4. Данная модель объясняет локализацию (в историческое время) всех индоевропейских языков как в Европе, так и в Азии, т.е. заполняет культурный «пробел» (Днестр-Днепр), который рассматривался при анализе гипотез 4.1 и 4.3 и не очень убедительно устранялся гипотезой 4.2.

Археологические данные убедительно свидетельствуют о притоке населения из степных областей на запад - до р. Тисы и на Балканы. Все последующие миграции на запад или на север, например, в кельтском, германском, балтийском и, возможно, славянском исторических ареалах, основаны на данных, которые не укладываются в общую картину и потому часто не принимаются в расчет, например, распространение одомашненной лошади, колесного транспорта, оборонительной архитектуры, курганных погребений, боевых топоров, захоронений животных и т.д. Так же ненадежны свидетельства миграции на юг, в Анатолию. Более убедительно выглядят данные о миграциях причерноморско-прикаспийских скотоводов в азиатские степи и, возможно, в ареал среднеазиатских городских центров,⁶⁴⁾ однако пока трудно доказать движение степных народов в исторические области индоариицев и иранцев (на территории самого Ирана).⁶⁵⁾

Рис. 5.

Днепровская «граница». Модель 1 охватывает обе стороны днепровской границы, тогда как модели 2 и 3 предполагают миграции групп населения в восточном/западном направлении, связываемые с распространением сельского хозяйства из Анатолии на Балканы; модель 4 исходит из миграций с востока на запад и предпочитает искать источник неолитической экономики на Кавказе.

Выводы. Сразу надо отказаться от искушения заключить, что последняя гипотеза является наиболее вероятной. Определяя рамки нашего очерка, разумно оставить за его пределами все неархеологические аспекты проблемы (как периферийные по отношению к ней) и сосредоточить внимание на одном из ключевых археологических моментов каждой гипотезы. Рассмотренные в статье археологические модели не учитывают одну общую проблему, которую Г. Пик и Г. Флер, возможно, излишне упрощая картину, но тем не менее четко определили как оппозицию «степь - пашня». Эта дихотомия может показаться крайностью,⁶⁶⁾ однако общепризнано, что траектории европейских культур неолита и бронзы очень отличаются от причерноморско-прикаспийских. Однако для конца неолита и для эпохи бронзы возникает необходимость создания общей модели, которая бы охватывала оба ареала и позволяла объяснить, почему они должны соотноситься с одной и той же языковой семьей, давшей начало большинству известных индоевропейских языков. Предлагаемый культурный «водораздел» проводится где-то между Днестром и Днепром,⁶⁷⁾ и его надо каким-то образом преодолеть (рис. 5). Две гипотезы - анатолийская (модель 2) и центральноевропейская/балканская (модель 3) пытаются сделать это с запада, причерноморско-прикаспийская (модель 4) - с востока, а сторонники балтийско-причерноморской гипотезы (модель 1), не находя свободного пространства между траекториями неолитических культур, сдвигают хронологические границы в мезолит. Ни одна из этих гипотез не является абсолютно убедительной. Хотелось бы подчеркнуть, что я лично считаю причерноморско-прикаспийскую гипотезу не наилучшей, но лишь «наименее худшей» из всех. Но, отложив предпочтение в сторону, я бы хотел в заключение остановиться на некоторых критических аспектах проблемы.

Если рассматривать гипотезы в обратном хронологическом порядке, то причерноморско-прикаспийская модель будет описывать наиболее поздний «прорыв» днестровско-днепровского барьера. Этот «прорыв» происходит около 4000 г. до н.э.,⁶⁸⁾ и следует отметить, что давно ушло в прошлое то время, когда это связывалось исключительно с движением носителей ямной культуры на запад, т.е. с явлением III - начала II тыс. до н.э. Трудно отрицать миграции населения на Балканы: для этого пришлось бы исключить все позитивные археологические свидетельства, а это материал примерно того же типа, что мог бы быть использован для идентификации англо-саксонских погребений в Британии. Надежные свидетельства миграций обнаруживаются вплоть до р. Тисы; за ней вся реконструкция вторжения «курганных племен» выглядит гораздо более проблематичной и неубедительной.⁷¹⁾ Самое поразительное то, что погребения степного типа встречаются обычно в контексте, напоминающем степные условия. Из этого следует, что вторжения степных племен могли сдерживаться экологическими факторами. Более того, движение степного населения на запад подтверждается историческими источниками. Самый наглядный пример - миграции и расселение сарматских племен в течение железного века, однако это, конечно, не привело к распространению иранского языка к западу от причерноморских степей и, тем более, к иранскому господству в Восточной Европе. Если Д. Антони прав, полагая, что использование лошадей для передвижений явилось стимулом для миграций, но могло иметь определенные географические ограничения, то нам придется согласиться с тем, что так называемая «курганная» гипотеза едва ли поможет решить проблему происхождения большинства индоевропейских народов за пределами Балкан. Но о слабости этой гипотезы можно говорить только в том случае, если мы допустим, что причерноморско-прикаспийская гипотеза основывается исключительно на использовании конного транспорта. Истоки культур типа шаровидных амфор, которые М. Гимбутас в своих ранних работах выводила из степных областей, сейчас связываются с другими ареалами. Например, все большее число польских археологов признает местное происхождение (Лендьел) культуры шаровидных амфор. Эта гипотеза не противоречит поздним публикациям М. Гимбутас, которая допускала гораздо более широкое распространение «курганных признаков» в различных поздненеолитических культурах Восточной и Центральной Европы, и в своих последних построениях значительно отошла от упрощенного представления о волне конных воинов, что ее критики нередко забывают. Но ее модели перешли в область более тонких культурных взаимоотношений, которые, заимствуя выражение К. Хокса, можно определить как «кумулятивную курганизацию», однако для их серьезного обсуждения и критики необходимы гораздо более основательные фактический материал и аргументация.

Две другие гипотезы пытаются преодолеть днестровско-днепровский барьер с запада. Наименее убедительной представляется гипотеза, основанная на распространении культуры линейно-ленточной керамики, поскольку попытки предположить движение культур с запада в степные районы в среднем и позднем неолите немногочисленны⁷⁴⁾ и не имеют сторонников. Даже если считать культуру Кукутени-Триполье восточным ответвлением культуры линейно-ленточной керамики, испытавшей влияние балканских культур, можно проследить поселения этого типа только до Среднего Днепра. Более того, культура Кукутени-Триполье хронологически одновременна (а не предшествует) причерноморско-прикаспийским культурам, которые возникают в сотнях километров к востоку от нее. Если Тису можно считать западной границей вторжений причерноморско-прикаспийских племен, то Днепр - восточной границей продвижения центральноевропейских и балканских культур.

Можно ли говорить о преодолении днестровско-днепровского барьера для начала эпохи неолита? Изредка высказывались такие предположения, но в действительности миграции групп населения заканчиваются в трипольской культуре. Крайне трудно доказать, что эти миграции в начале неолита проходили через причерноморско-прикаспийский ареал, а затем в IV-III тыс. до н.э. захватывали Казахстан. Даже домашние животные и растения причерноморско-прикаспийского ареала исторически связываются не с Юго-Восточной Европой, а с Центральной Азией или, что более вероятно, с Кавказом. Учитывая, что сельское хозяйство смешанного типа существовало на Кавказе в то же время, что и на Балканах, но при этом гораздо ближе к ранним неолитическим поселениям Нижнего Дона, и процесс доместикации овцы был сходен с тем, что имел место в причерноморско-прикаспийском ареале, вторая точка зрения кажется более предпочтительной.

Если придерживаться гипотезы о языковой экспансии с Балкан в степные и лесостепные районы, тогда придется принять идею «господства элиты». К возможным свидетельствам могут относиться обнаруживаемые в среднестоговских погребениях трипольские керамические изделия и фигурки или, более того, распространение балканской меди и изделий из нее в степных районах вплоть до Волги. Но даже это трудно рассматривать в качестве механизма престижных социальных отношений между балканскими (?) «торговцами» и местным причерноморско-прикаспийским населением, поскольку сам механизм этих контактов связывался с чрезвычайной подвижностью степных племен, которые сами создали контактную зону, продвигаясь на запад. Более того, некоторые факты свидетельствуют о том, что население степных и лесостепных районов самостоятельно обрабатывало импортируемую медь и разработало собственное металлургическое производство. В IV-III тыс. до н. э. в контактной зоне имел хождение, видимо, еще один престижный металл - серебро, но и в этом случае мы вряд ли можем говорить об экспансии какого-то престижного балканского диалекта в степные районы. Самое очевидное ближневосточное влияние на причерноморско-прикаспийский ареал прослеживается в майкопской культуре, а учитывая ее локализацию, гораздо более вероятно предполагать экспансию в район степей северо-западнокавказского, а не индоевропейского населения. Короче говоря, помещая индоевропейскую прародину к западу от днестровско-днепровской границы, едва ли удастся построить модель прохождения через нее культур и языка, в любом случае, не более успешно, чем при допущении степной/лесостепной прародины.

Может показаться привлекательным комбинирование по крайней мере 2/3 разрозненных географических элементов головоломки балтийско-причерноморской гипотезы (модель 1), так как в этом случае отпала бы необходимость допущения миграций групп населения или его элиты через днестровско-днепровскую границу, поскольку она оказалась бы в центре территории прародины. Но есть ли какие-то основания (кроме акта картографического творения «да будет...»), позволяющие обводить кружком различные культуры от Прибалтики до Причерноморья или Прикаспия и заявлять, что все они - индоевропейские? Во всем этом ареале не только не обнаруживаются общие мезолитические традиции или технологии, но, очевидно и сходство антропологических типов; пресловутые мощно сложенные протоевропейцы уже не связываются с днестровско-днепровским регионом.⁸¹⁾ Реконструированный словарь индоевропейских культурных терминов свидетельствует о том, что для придания достоверности этой гипотезе надо показать, чем объясняется сходство начальной стадии неолитического производства и последующего развития технологии в Центральной и Северной Европе, а также в причерноморско-прикаспийском ареале. Так как это является камнем преткновения и для других гипотез, обойти его будет трудно.

В итоге получается, что раннеиндоевропейский мир включал различные субрегионы, разбросанные в пространстве от Прибалтики до Анатолии, а на востоке захватывающие степные районы; во времени он помещался между тем, что обозначается как индоевропейская общность, и появлением основных групп индоевропейских языков. Возможность объединения этих разрозненных географических элементов в единую «теорию поля», похоже, так же далека от индоевропеистов, как и построение сходной теории в физике.

Литература

1. Mallory J. P. A Short History of the Indo-European Problem // JIES. 1973. 1. P. 21-65.

2. Брюсов А. К вопросу об индоевропейской проблеме // CA. 1958. № 3. С. 18-26.

3. Drews R. The Coming of the Greeks. Princeton, 1988.

4. Fodor I. The Rate of Linguistic Change // Janua Linguarum 43, the Hague, 1965.

5. Dressler W. Methodische Vorfragen bei der Bestimmung der 'Urheimat' // Die Sprache. 1965. 11. S. 25-60.

6. Latham R. G. The Germania of Tacitus, with Ethnological Dissertations and Notes. L. 1851; idem. Elements of Comparative Philology. L., 1862.

7. Sapir E. Internal Evidence Suggestive of the Northern Origins of the Navaho // American Anthropologist. 1936. 38. P. 234.

8. Lamb S. Linguistic Prehistory in the Great Basin // International Journal of American Linguistics. 1958. 24. P. 98.

9. Jorgensen J. G. Salish Language and Culture: A Statistical Analysis of Internal Relationships. History and Evolution. Language Science Monographs 3, The Hague, 1969. P. 105.

10. Mallory J. P. In Search of the Indo-Europeans. L., 1989. P. 152 f.

11. Dolgopolsky A. The Indo-European Homeland and Lexical Contacts of Proto-Indo-European with other Languages //Mediterranean Language Review. 1988. 3. P. 12.

12. Adams D.O. The Position of Tocharian among the Other Indo-European Languages // JAOS. 1984. 104. P. 395-402.

13. Poesche T. Die Arier. Ein Beitrag zur historischen Anthropologie. Jena, 1878. S. 66; Bender H. The Home оf the Indo-Europeans. Princeton, 1922. P. 53, etc.

14. Hirt З. Die Urheimat und die Wanderungen der Indogermanen // Hettners Geographische Zeitschrift. 1895. S. 653; Bender. The Home... P. 55; Pisani V. Geolinguistica e Indeuropeo // Atti della Reale Academia Nazionale dei Lincei. 1940. Ser. VII. V. IX. Fasc. 2. P. 278; Georgiev V. Introduzione alla Storia delle Lingue Indoeuropee. Roma 1966. P. 351, etc.

15. Schmid W. Baltische Wдssernamen und das vorgeschichtliche Europa // Indogermanische Forschungen. 1977. 77. S. 1-18.

16. Hammel F. Arier und Semiten // Korrespondenzblatt der Deutschen Gesellschaft fьr Anthropologie, Ethnologie und Urgeschichte. 1879. S. 52-56, 59-61; Schott A. Indogermanisch-Semitisch-Sumerisch // Germanen und Indogermanen: Volkstum, Sprache, Heimat, Kultur. Festschrift fьr Herman Hirt / Hrsg. von. H. Arntz. V. 2. Heidelberg, 1936. S. 45-95; Levin S. The Indo-European and Semitic Languages. Н.Х., 1971; Hodge C. T. Indo-Europeans in the Near East // Anthropological Linguistics. 1981. 23. P. 227-244; Dolgopolsky A. More about the Indo-European Homeland Problem // Mediterranean Language Review. 1993. 6-7. P. 230-248 etc.

17. Гамкрелидзе Т., Иванов Вяч. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984.

18. Colarusso J. Phyletic Links between Proto-Indo-European and Proto-Northwest Caucasian // Mother Tongue. 1994. 21. P. 8-20.

19. Anderson N. Studien zur Vergleichung der indogermanischen und finnisch-ugrischen Sprachen. Schnakenburg-Dorpat, 1879; Uesson A.-M. On Linguistic Affinity: The Indo-Uralic Problem. Mдlmц, 1970, etc.

20. Dolgopolsky. More about the Indo-European Homeland Problem... P. 241-244.

21. Ibid. P. 242.

22. Gamkrelidze T., Ivanov I. Indo-European and the Indo-Europeans. Mouton-Berlin-New York, 1995. P. 815.

23. Harmatta J. Proto-Iranians and Proto-Indians in Central Asia in the 2nd Millennium B. C. (Linguistic Evidence) // Ethnic Problems of the History of Central Asia in the Early Period. Moscow, 1981. P. 75-83 (?).

24. Misra S. S. The Aryan Problem: A Linguistic Approach. New Delhi. 1992. P. 44.

25. Napolskih V. Uralic and Tocharian: Linguistic Evidence and Archaeological Data // Language, Anthropology and Archaeology, World Archaeological Congress-3. New Delhi, 1994.

26. Renfrew A. Archaeology and Language. L., 1987; Сафронов В. Индоевропейские прародины. Горький, 1989.

27. Gamkrelidze, Ivanov. Indo-European...

28. Drews. The Coming of the Greeks.

29. Mallory J. P. The Indo-European Homeland Problem: a Matter of Time // JIES. 1995.

30. Ipsen G. Sumerisch-akkadische Lehnwцrter im Indogermanischen // Indogermanische Forschungen. 1923. 41. S. 174-183.

31. Diakonoff I. On the Original Home of the Speakers of Indo-European // JIES. 1985. 13. P. 92-174; Dolgopolsky. More about the Indo-European Homeland Problem. P. 230-248.

32. Swadesh M. Unas correlaciones de arqueologia у lingьistica // El problema indoeuropeo / Ed. P. Bosch-Gimpera. Mexico, 1960. P. 343-352; Tischler J. Glottochronologie und Lexikostatistik. Innsbruck, 1973.

33. Ehret С. Language Change and the Material Correlates of Language and Ethnic Shift // Antiquity. 1988. 62. P. 564-574.

34. Устное сообщение В. Блажека. См. также. Coleman R. The Lexical Relationships of Latin in Indo-European // Linguistic Studies on Latin / Ed. J. Herman. Benjamins-Amsterdam, 1994. P. 359-377.

35. Milewski T. Die Differenzierung der indoeuropдischen Sprachen // Lingua Posnaniensis. 1968. 12-13, 37-54; Cowgill W., Mayrhofer M. Indogermanische Grammatik. Bd I. Heidelberg, 1986. S. 69-70; Zimmer S. On Dating Proto-Indo-European: a Call for Honesty // JIES. 1988. 16. P. 371-375; Dolgopolsky. More about the Indo-European Homeland Problem. P. 238 f.

36. Гамкрелидзе, Иванов. Индоевропейский язык...

37. Mallory J.P. Time Perspective and Proto-Indo-European Culture // World Archaeology. 1976. 8. P. 44-56.

38. Idem. In Search of the Indo-Europeans. P. 152 f.

39. Dolgopopsky. More about the Indo-European Homeland Problem. P. 240-241.

40. Gamkrctidze, Ivanov. Indo-European... P. 623-627.

41. Mallory. The Indo-European Homeland Problem...

42. Натр E.P. The Indo-European Horse // When Worlds Collide / Ed. T. L. Markey, J.A. Greppin Karoma-Ann Arbor. 1990. P. 211-226.

43. Adrados F. Die rдumliche und zeitliche Differenzierung des Indoeuropдischen im Lichte der Vor- und Frьhgeschichte // Innsbrucker Beitrдge zur Sprachwissenschaft. 1982. 27; Натр E.P. The Pre-Indo-European Language of Northern (Central) Europe // When Worlds Collide / Ed. T. L. Markey, J.A.C. Greppin. Karoma-Ann Arbor, 1990. P. 293-309; Гамкрелидзе, Иванов. Индоевропейский язык...

44. Misra. The Aryan Problem: A Linquistic Approach; Deo S.D.. Kamanth S. The Aryan Problem. Bharatiya Itihasa Sankalana Samiti, Pune, 1993, etc., но см. также более сбалансированные работы других исследователей, например Sharma R. S. The Aryan Problem and the Horse // Social Scientist. 1993. 21. P. 3-16; idem.Looking for the Aryans. Hyderabad, 1995.

45. Mirsa. The Aryan Problem... P. 41.

46. Clarke D.L. Analytical Archaeology. 2nd ed. Methьen-London, 1978. P. 302-305.

47. Rouse I. Migrations in Prehistory, Inferring Population Movement from Cultural Remains. New Haven-London, 1986: Anthony D. Migration in Archaeology: the Baby and the Bathwater // American Anthropologist. 1990. 92. P. 895-914; Krisliansen K. Prehistoric Migrations - the Case of the Single Grave and Corded Ware Cultures // Journal of Danish Archeology. 1989. 8. P. 211-225.

48. Mallory J. P. Migration and Language Change // Peregrinatici Gothica III / Ed. E. Straume, E. Skar. Oslo. 1992. P. 145-153.

49. Killian L. Zum Ursprung der Indogermanen. Habelt-Bonn, 1983; Hдulser A. Kulturebeziehungen zwischen Ost- und Mitteleuropa im Neolithikum? // Jahresschrift fьr mitteldeutsche Vorgeschichte. 1985. 68. S. 21-74, etc.

50. Hamp. The Pre-Indo-European Language... P. 293-309; Huld U.E. The Linguistic Typology of the Old European Substrate in North Central Europe // JIES. 1990. 18. P. 389-423; Polomй E.C. The Indo-Europeanization of Northern Europe: the Linguistic Evidence // JIES. 1990. 18. P. 331-338.

51. Renfrew. Archaeology; Сафронов В. Ук. соч.; Cavalli-Sforza L.L., Menozzi P., Piazza A. The History and Geography of Human Genes. Princeton, 1994.

52. Schwidctsky I., Rosing F.W. Vergleichend-statistische Untersuchungen zur Antropologie von Neolithikum und Bronzezeit//Homo. 1990. 35. S. 4-45.

53. Согласно А. Долгопольскому (More about the Indo-European Homeland Problem. P. 240), слова, обозначающие лошадь в лувийском и ликийском, могут быть как унаследованными, так и заимствованными из какого-фп индоиранского языка.

54. Singer I. Hittites and Hattians in Anatolia at the Beginning of the Second Millennium B. C. // JIES. 1981. 9. P. 119-134; Steiner G. The Role of the Hittites in Ancient Anatolia // Ibid. P. 150-173.

55. Dolgopolsky. The Indo-European Homeland... P. 7-31; idem. More about the Indo-European Homeland Problem. P. 230-248.

56. Cavalli-Sforza. Menozzм, Piana. The History. P. 291.

57. Sokal R.R., Oden N.L., Thomson ВЛ. Origins of the Indo Europeans Genetic Evidence // Proceedings of the National Academy of Sciences, USA. 1992. 89. P. 7669-7673.

58. Zvelebil M., Zvelebil K. Agricultural Transition and Indo-European Dispersals // Antiquity. 1988. 62. P. 574-583; idem. Agricultural Transition. Indo-European Origins and the Spread of Farming // When Worlds Collide/Ed. T. L. Markey, J. Greppia Катога - Ann Arbor, 1990. P. 237-266; Shenatt Б., Sherratt S. The Archaeology of Indo-European: an Alternative View // Antiquity. 1988. 62. P. 584-595.

59. Sherratt Б., Sherratt S. The Archaeology... P. 584-595.

60. Горнунг Б. К вопросу об образовании индоевропейской общности. М., 1964; Diakonoff. On the Home... P. 92-174, etc.

61. Bosch-Gimpera P. El Problema Indoeuropeo. Mexico, I960; Devoto G. Origini Indeuropee. Sansoni-Firenze, 1962; Makkay J. Az Indoeurуpai Nйpek Цstцortйnete. Budapest, 1991; idem. A Neolithic Model of Indo-European Prehistory // JIES. 1992. 20. P. 193-238, etc.

62. Gimbutas М. The First Wave of Eurasian Steppe Pastoralists into Copper Age Europe // JIES. 1977. 5. P. 277-338; idem. The Kurgan Wave № 2 (c. 3400-3200 B.C.) into Europe and the Following Transformation of Culture // JIES. 1980. 8. P. 273-315; idem. Civilization of the Goddess. Harper-San. Francisco, 1991; Anthony D. The Archaeology of Indo-European Origins // JIES 1991. 19. P. 193-222, etc.

63. Adrados. Die rдumliche und zeitliche Differenzierung Indoeuropаichen...

64. Parpola A. The Coming of the Aryans to Iran and India and the Cultural and Ethnic Identity of the Dasas // Studia Orientalia. 1988. 64. P. 195-302.

65. Мбllory J. P. The Indo-European Homeland: an Asian Perspective // Bulletin of the Deccan College Post Graduate and Research Institute. 1995.

66. Idem. Aspects of Indo-European Agriculture // Festschrift for Jaan Puhvel. 1995.

67. Kosko A. The Vistula - Oder Basins and the North Pontic Region // JIES. 1991. 19. P. 235-257.

68. Manzura I., Savva E., Bogataya I. East-West Interactions in the Eneolithic and Bronze Age Culturess of the North-West Pontic Region // JIES. 1995.

69. Alekshin V.A. On the Location of the Indo-European Homeland. Unpublished Precirculated Paper for Theme 3. Language. Anthropology and Archaeology // World Archaeological Congress. 1994. 3.

70. Ecsedy I. The People of the Pit-grave Kurgans in Eastern Hungary. Budapest, 1979.

71. Mallory. In Search of the Indo-Europeans... P. 243-257.

72. Cofta-Broniewska A. New Tendencies in Studies of Globular Amphorae Culture. Warsaw-Cracow-Poznan, 1991.

73. Gimbutas. Civilization of the Goddess.

74. Klein L. S. A Brief Validation of the Migration Hypothesis with Respect to the Origin of the Catacomb Culture//Soviet Anthropology and Archaeology. 1963. 1.4. P. 27-37; Шевченко A.B. Антропология населения южнорусских степей в эпоху бронзы. Антропология современного и древнего населения Европейской части СССР. Л., 1986. С. 121-215.

75. Мерперт Н. Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского Междуречья. М, 1974; Matiushin G. The Mesolithic and Neolithic in the Southern Urals // Hunters in Transition / Ed. M. Zvelebil. Cambr., 1986. P. 133-150.

76. Shnirelman V. The Emergence of a Food-producing Economy in the Steppe and Forest-Steppe Zones of Eastern Europe // JIES. 1992. 20. P. 123-143.

77. Телегин Д.Я. Среднестохивска культура эпохи меди. Киев, 1973.

78. Chernykh E. N. Ancient Metallurgy in the USSR. Cambr., 1992. P. 42-48.

79. Ibid. P. 44.

80. Mallory J. P., Huld M. E. Proto-Indo-European 'silver' //Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung. 1984. 97. S. 1-12; Jovanovic B. Silver in the Yamna (Pit-grave) Culture in the Balkans // JIES. 1994. 21. P. 207-214.

81. Jacobs K. Human Postcranial Variation in the Ukrainian Mesolithic-neolithic // Current Antropology. 1993. 34. P. 311-324.

Размещено на Allbest.ru