Погребение кыпчака первой половины XIV в. из могильника Тасмола

Размещено на http://www.allbest.ru/

Погребение кыпчака первой половины XIV в. из могильника Тасмола

Кадырбаев М.К.

Бурнашева Р.З.

Наши сведения о племенах, населявших казахстанскую часть Детш-и-Кыпчак, почти целиком основаны на одной группе исторических источников средневековой географической литературе, страдающей крайней фрагментарностью и относящейся к разным историческим периодам, а также странам и областям.

Еще более неблагополучно обстоит дело с другой категорией источников -- археологическим материалом. Исключение составляют данные, касающиеся Западного Казахстана и Павлодарского Прииртышья, в изучении которых в последнее время достигнуты значительные успехи2. В остальных районах древнейшей области расселения кыпчаков насчитываются пока единицы исследованных памятников.

Среди археологических материалов, поступивших в 1961 г. из Центрального Казахстана, особый интерес представляет погребение с находками двух серебряных монет из урочища Тасмола, находящегося в 50 км к северо-западу от г. Экибастуза, на правом берегу р. Шидерты. В этом урочище сосредоточено несколько разновременных могильников. Один из них, Тасмола IV, состоял из двух земляных курганов, отстоящих на 30 м друг от друга и вытянутых с северо-востока на юго-запад. Насыпи курганов опоясаны 3-метровыми рвами. Одна насыпь частично разрыта топографами, и на ее вершине сооружена триангуляционная вышка. Исследовать удалось лишь вторую насыпь.

Курган 2 имел диаметр 14 м и высоту 1,2 м (рис. 1). В центре, под насыпью открыта грунтовая могильная яма подпрямоугольной формы (2,4 X 1,1 м), ориентированная длинной осью с севера на юг. Перекрытия ямы не было, его заменяло деревянное сооружение в виде ящика без дна, сделанного непосредственно над погребенным. Подобная конструкция бытует среди кимакских племен Прииртышья с VIII--IX вв. В принципе этот же тип дощатых гробовищ несколько позже становится известным далеко на западе, на территории расселения половецких племен.

Рис. 1. Могильник Тасмола IV. План и разрез кургана 2, а также перекрытия и погребения

казахстанский племя археологический монета

На дне могильной ямы (глубина 1,6 м) лежал скелет, вытянуто, на спине, головой на север. Руки и ноги широко расставлены, левая рука согнута в локте. Череп повернут в левую сторону, его верхняя часть раздавлена. Во рту погребенного находилась серебряная монета (рис. 4, а). С левой стороны черепа обнаружена серебряная серьга в виде вопросительного знака с накрученной на прямой конец спиралью (рис. 2, 7). У кисти левой руки лежали сильно коррозированные фрагменты железного изделия, напоминающего небольшое блюдо, железный нож с бронзовой обоймой, обтягивающей слабо выступающее перекрестие, и круглым штырем для насадки рукоятки (рис. 2, 4). Здесь же найдено железное кресало (рис. 3, 3).

В пальцах левой руки обнаружена вторая серебряная монета (рис. 4, б). Вероятно, в момент захоронения она была вложена в руку погребенного, а затем вследствие разложения мягких тканей несколько сместилась к указательному пальцу.

Вдоль восточной стенки ямы был положен колчан с широким основанием и узким приемником, из которого торчали шесть железных наконечников стрел (рис. 2, 1--3). Колчан состоял из бересты, имел длину 68 см, ширину по нижнему основанию -- 19 см, в средней части -- 13 см, по верхнему краю -- 11 см. Его внешняя сторона украшена тремя неширокими поясами из костяных накладок с врезным, геометрическим орнаментом, инкрустированным красной охрой. Подобные украшения колчанов -- не новость для кочевых племен начала II тысячелетия нашей эры5. В нижней широкой части колчана сохранилось восемь сквозных отверстий для скрепления обеих его частей. В одном из отверстий торчал железный гвоздь с круглой выпуклой шляпкой. Все наконечники плоские, черешковые, крупных размеров. Пять из них ромбовидной формы с широкой треугольной боевой частью.

Рис. 2. Тасмола IV, курган 2. Предметы вооружения и украшения

Шестой наконечник имел прямое лезвие (рис. 2, 3). Южнее колчана и немного подальше от стенки находилось два разобщенных звена железных удил с крупными подвижными внешними кольцами.

Между ног захороненного располагались железные стремена с широкой подножкой и узким отверстием, пробитым в расплющенной верхней части дужки. Обломки какого-то железного изделия вместе с двумя бронзовыми колечками и бронзовой фигурной накладкой с четырьмя отверстиями найдены между правой рукой и ребрами человека (рис. 2, 5--6).

В качестве ритуальной пищи в погребение была положена часть туши барана (сохранилась лопатка, передняя нога и ребра).

Вещевые находки из кургана 2 находят самые широкие аналогии среди многих десятков памятников, оставленных тюрко-язычными племенами на огромных степных пространствах Южной Сибири, Центральной Азии и Восточной Европы в первой половине II тысячелетия нашей эры.

В последние века I и в начале II тысячелетия у племен евразийских степей наблюдается большое разнообразие в типах вооружения и конского снаряжения6. В XI--XII вв. понемногу вещи стандартизируются, причем главным образом наконечники стрел, удила и стремена. В этот период особое распространение получают плоские в сечении наконечники стрел, удила с одинарными подвижными кольцами, к которым теперь прикрепляются повод и ремни оголовья, стремена с широкой подножкой и отверстием, пробитым в верхней части дужки. Показательно, что наибольшее количество совместных находок перечисленных категорий предметов приходится на Прииртышье -- район, бывший, по сведениям письменных источников, первоначальным местом обитания родственных племен -- кыпчаков и кимаков7. Именно здесь уже с X--XI вв. складывается этот устойчивый комплекс8. Начиная с XI--XII вв. он становится господствующим в степях Казахстана, широко распространяется в западной части Дешт-и-Кыпчак, на Алтае и в других районах.

Рис. 3. Тасмола IV, курган 2. Железные удила, стремена и кресало

Рис. 4. Серебряные монеты из кургана 2, Тасмола IV

Таким образом, археологическую коллекцию из могильника Тасмола правомочно отнести к XI--XIV вв., взяв за аргумент нижней даты, кроме археологических аналогов, сведения письменных источников о заселении кыпчаками в XI--XII вв. степной зоны от Алтая до Дуная.

Находка в погребении двух серебряных монет позволяет точно продатировать курган.

Первая монета, найденная во рту погребенного, чеканена ханом Золотой орды Токтогу (689--712 гг. х.) в Сарае-ал-Махруса в 710 г. х. (рис. 4, а). Ее диаметр 16 X 17 мм, вес 1,47 г. На лицевой стороне в поле, ограниченном рамкой из точек, имеется надпись с титулатурой Токтогу:

«Султан верховный, Гийяс Эд-дин, Токтогу справедливый». Имя Токтогу написано по-монгольски. На оборотной стороне в круглую рамку из точек вписана квадратная линейная рамка, по бокам которой расположены четыре виньетки.

На поле помещен текст: «Чекан Сарая-ал-Махруса, 710 г. х.».

Этот тип монет описан X.М. Френом, а позднее на основе новых материалов из Волжской Болгарии С. А. Яниной11. Он упоминается (4 экземпляра) В.К. Савельевым в числе монет из клада, найденного в 1867 г. в бывшем Спасском уезде Казанской губернии12. Чекан Токтогу в Сарае-ал-Махруса 710 г. х. (3 экз.) представлен в кладе джучидских серебряных монет, обнаруженном в 1928 г. в Чувашии и определенном проф. Фасмером13. Одна из монет того же чекана упомянута в работе Г. А. Федорова-Давыдова14.

Вторая монета (рис. 4, б) плохой сохранности принадлежит чекану золотоордынского хана Узбека (712--741 гг. х.), по-видимому, из Сарая-Берке, основателем которого он считается15. Дата и название монетного двора, вероятно, стерты, но по почерку и типовым признакам ее можно отнести к самому концу 20-х гг. XIV в.16. Диаметр монеты 16 мм, вес 1,43 г. На лицевой стороне в поле, окаймленном линейным и фигурным ободками, читается имя Узбек-хана: «...Мухаммад Узбек-хан»

На обороте в круглой рамке, в поле с четырьмя виньетками по-бокам сохранилась часть символа веры: «Нет бога, кроме аллаха, Мухаммад...».

Над именем правителя симметрично, с обеих сторон расположены так называемые «узлы счастья», широко известные в монгольском чекане.

Клады и отдельные монеты с чеканом Токтогу и Узбек-хана особенно распространены на территории Восточной Европы. А.П. Смирнов и Г.А. Федоров-Давыдов, основываясь на этом, писали: «...деньги появляются только в степях к западу от Волги...», «заволжские степи и Казахстан не дают находок монет. Видимо, кочевники этой части улуса Джучи сохранили в полной мере натуральное хозяйство». Позже Г.А. Федоров-Давыдов формулирует эту мысль еще более категорично: «И учет погребений с монетами, и регистрация находок кладов и отдельных монет показывают, что денежное обращение в обширных степях Казахстана совершенно отсутствовало. Здесь известно только одно кочевническое погребение с монетами». С таким мнением нельзя согласиться.

В степной части Казахстана и Средней Азии найдено немало монет монгольского времени. Перечислим хотя бы такие местонахождения:

1. Клад серебряных джучидских монет (1253 шт.), найден в середине прошлого столетия на территории Внутренней Киргизской орды (Западный Казахстан).

2. Серебряная и медная монеты из курганов в низовьях Узеней (Западный Казахстан), раскопанных в 1948--1950 гг. По определению И.В. Синицына, они золотоордынского времени.

3. Серебряная джучидская монета Узбек-хана с чеканом Сарая-ал-Махруса 722 г. х. Случайная находка из урочища Козды-Кара Бок-сайского района Гурьевской области.

4. Три серебряные монеты конца XIII--начала XIV в. открыты А. Г. Максимовой в 1963 г. в курганном погребении урочища Тос-Тобе близ с. Королевка Джамбулской области.

5. Серебряная монета джучида султана Махмуда Джанибек-хана, чекан Сарая-ал-Джедид (749 г. х.), найдена Е. И. Агеевой в Сузак-ском районе, у р. Сартан-Сай, в 20 км северо-восточнее городища Баба-ата.

6. Клад серебряных монет XIV в. (около 600 шт.), обнаружен в глиняном сосуде, найденном в 1928 г. на левом берегу р. Талас, в верхней части долины, на землях бывшего с. Иогансдорф (Киргизия). Он состоял из джагатаидских (546 шт.), джучидских (6 шт.) и монет бадахшанского чекана (4 шт.).

7. Три серебряные джагатаидские монеты извлечены А. X. Маргуланом из Жартасской группы курганов близ г. Караганды.

8. Серебряная монета джучида Мюрид-хана (1361--1363), чекан города Гюлистана (763 г. х.). Случайная находка из городища Сыг-нак учителя А. Аманжолова из поселка Чиили.

Кочевнические погребения с нумизматическим материалом, клады монет второй половины XIII--начала XIV в. найдены в Ахангеране27, долине Чирчика28, на Халчаян-тепе.

Монетные находки, хотя пока и немногочисленные, бесспорно, говорят о том, что степные племена Казахстана были втянуты в сферу товарно-денежных отношений с торгово-ремесленным и сельскохозяйственным населением городов Средней Азии и Поволжья золотоордынского времени. Другое дело, что из-за малого количества монет в настоящее время нельзя определить степень и масштабы развития денежного обращения, но это уже вопрос времени, зависящий от темпов развития средневековой археологии Казахстана. Пока же погребение из могильника Тасмола является самым северным пунктом в ареале джучидских монет на территории Казахстана.

Очень интересна этнографическая деталь погребального обряда -- расположение монет во рту и в руке погребенного. Обычай захоронения покойника с монетой во рту неоднократно отмечен в разновременных погребениях Средней Азии, Китая, Восточного Туркестана и других районов30. Подобный ритуал, широко распространенный во многих странах с первых веков нашей эры вплоть до недавнего времени, был известен с середины I тысячелетия нашей эры и в Казахстане. Исследователи объясняют его по-разному. В греческой мифологии монеты во рту погребенного служили платой за переправу через реку, разделявшую реальный мир от потустороннего. Но такая трактовка обычая едва ли приемлема для племен и народов древнего и средневекового Казахстана, погребальный обряд и религиозные представления которых не имеют ничего общего с греческой «моделью».

Наиболее правдоподобную, на наш взгляд, интерпретацию ритуала дает Дж. Г. Фрэзер, предположивший, что первоначальный обычай класть в рот покойнику какую-либо пищу несколько изменился, во рту стали оставлять деньги, на которые умерший мог якобы купить себе пищу.

Заметим, что в основе обряда, независимо от вариантов его объяснения, лежит принцип снабжения покойника деньгами. В первом случае монета служит платой за «переправу через реку Стикс», во втором -- за пищу на время «путешествия в потусторонний мир». Такой обычай не случаен, он порожден уже существовавшим тогда представлением людей о деньгах, как средстве обращения и мере стоимости. Если исходить из этого, то тасмолинский нумизматический материал еще более подтверждает тезис о наличии товарно-денежного обращения в степях Казахстана.

Соотношение археологических комплексов и этнических групп, известных по сведениям письменных источников, справедливо считается одной из самых сложных проблем древней и средневековой истории.

В нашем случае дело облегчается тем, что средневековые авторы (Гардизи, Ибн Хордадбех, Ибн ал-Факих, Махмуд Кашгаровий) единодушно размещают кыпчаков и кимаков в степях Прииртышья и Центрального Казахстана.

Мы уже говорили о полном сходстве погребального обряда и вещевых находок тасмолинского кургана с прииртышским кимако-кыпчакским комплексом.

Как известно, в XI в. имя кимаков сходит со страниц письменных документов33. Вероятно, XI в. и является тем рубежом, с которого курганные погребения Прииртышья и Центрального Казахстана следует называть кыпчакскими. Конечно, традиции материальной и духовной культуры кимаков не исчезли бесследно. Напротив, они нашли прямое продолжение в культуре вышедших из той же среды кыпчакских племен, впоследствии расселившихся на огромной территории евразийских степей.

Вспомним в этой связи и о специфических украшениях-серьгах в виде вопросительного знака, сопровождающих большинство погребений кыпчакского облика. Исследования последних лет34 достаточно убедительно показывают, что этот тип серег следует считать этническим признаком кыпчаков и их западной ветви -- половцев.

Размещено на Allbest.ur