Историческая наука Великобритании в 1918-1945 годах

В межвоенный период окрепли позиции национальных исторических обществ. В 1918 г. при Королевском историческом обществе был создан комитет по изучению исторических источников, члены которого занимались выявлением архивных документов и подготовкой их к публикации. Члены общества приступили в 1937 г. к периодическому изданию научной библиографии британской истории, которая включала в себя перечень монографий и статей, опубликованных после 1900 г.

В 1920-1930-е г. заметно возрос авторитет Исторической ассоциации, в которой насчитывалось около ста местных отделений и 4,5 тыс. членов. Руководство ассоциацией осуществляли профессиональные историки Ч. Ферс, А. Грант и др. На страницах журнала «История», издаваемого ассоциацией, велась полемика о содержании предмета истории и её образовательной, воспитательной функции. С 1922 г. Историческая ассоциация начала публиковать информационный «Ежегодный бюллетень исторической литературы». Важное место в деятельности ассоциации заняло изучение проблем локальной истории. В середине 1920-х г. был создан комитет по локальной истории. Он координировал выявление, сбор и систематизацию исторических источников, которые проводили местные исторические и антикварные общества и архивы графств.

В межвоенный период заметно выросло влияние региональных исторических обществ (например, Шотландского исторического общества) и некоторых университетских объединений историков-профессионалов. В 1922 г. в Кембриджском университете было учреждено историческое общество, члены которого спустя три года основали «Кембриджский исторический журнал». Вскоре вокруг журнала сформировалось научное сообщество, в которое входили многие известные британские историки (Дж. Бери, Дж. Клепэм, Дж. Роуз и др.).

В первой половине ХХ в. ведущее положение в английской историографии по-прежнему занимали историки-медиевисты. Их научная и организационная деятельность во многом определяла облик исторического знания в стране. В то же время заметно возрос авторитет историков, занимающихся изучением новой истории. Это привело к открытию в 1937 г. кафедр новой истории в Кембридже и Оксфорде.

Значительное воздействие на британскую историографию первой трети ХХ в. оказали изменения мировоззренческих установок в сообществе историков. В это время историки-профессионалы приходят к мысли, что история представляет собой область знания, по отношению к которой, невозможно применять методы познания, используемые в естественных науках. Индивидуализация «исторического метода» приводила сторонников подобного взгляда (А. Поллард, Дж. М. Тревельян и др.) к утверждению о большей близости истории к литературе и искусству, нежели собственно к науке. В следствии чего в английской историографии наметился синтез позитивизма с неокантианскими представлениями о специфике исторического познания, что придавало методологии истории черты эклетизма.

Дальнейший поиск новых подходов к изучению прошлого обусловил появление в 1930-1940-е гг. философско-исторических трудов А. Дж. Тойнби (см. Главу 7) и Р. Коллингвуда.

Робин Джордж Коллингвуд (1889-1943) в своих работах «Автобиография» (1939) и «Идея истории» (1946) выступил с критикой позитивизма. Он полагал, что история представляет собой не последовательность единичных событий, скреплённых причинно-следственными связями, и посредством которых она выглядит как закономерность, а процесс в котором «вещи не начинаются и кончаются, но превращаются друг в друга». Отсюда задачей историка Коллингвуд считал не пассивное наблюдение фактов, а творческий анализ информации заложенной в них. Эта концепция в целом строилась на идеалистических основаниях и означала, что историческое знание как таковое представляло собой лишь «воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он изучает».[57]

Другим историком, внесшим заметный вклад в критику господствовавшей тогда вигско-либеральной концепции истории, являлся Герберт Баттерфильд (1900-1979). В своих работах «Вигская интерпретация истории» (1931) и «Англичанин и его история» (1944) он определял исторический процесс как переход от одного состояния вещей к другому путём столкновений, взаимовлияний воли и побуждений индивидов и различных групп. Суть исторического познания, согласно Баттерфильду, заключается в постижении всего многообразия уникальных элементов, соединение которых даёт причудливые результаты. Поэтому он полагал, что история в действительности - это форма описательного произведения, которое сродни книгам о путешествиях, а историк ни судья, ни присяжный. Он находится в позиции человека, который призван дать свидетельство.

Критические суждения Г. Баттерфильда, историософские работы А. Тойнби и Р. Коллингвуда способствовали переосмыслению господствовавшей тогда в британской историографии вигской концепции истории. Постепенно начали упрочиваться позиции экономической и социальной истории. Вслед за созданием в 1920 г. кафедры экономической истории в Манчестерском университете аналогичные кафедры были открыты в Лондонском университете (1921), Кембридже (1928), Оксфорде (1931). Оформление экономической истории как академической дисциплины в 1920-1930-е гг. связано с именами таких университетских историков-профессионалов как У. Эшли, Дж. Энвин, Дж. Клепэм, Р. Тоуни и др.

В 1926 г. образовалось «Общество экономической истории», которое возглавлял бирмингемский профессор У. Эшли. Созданию общества сопутствовал выпуск с 1927 г. научного журнала «Экономико-историческое обозрение». Организация Общества экономической истории и журнала ускорили размежевание экономической истории и «исторической экономики» - отрасли политической экономии, которая сформировалась в Европе последней трети XIX в. Однако историки 1920-1930-х гг. расходились в понимании предмета и методов изучения экономической истории. Одни рассматривали её как область науки, находящуюся на стыке политэкономии и истории и предлагали развивать её в русле «исторической экономики». Другие отрывали эту дисциплину от теории и стремились придать ей сугубо прикладной характер, используя методики технических и естественных наук. Содержание дискуссий по поводу существа экономической истории и её положения в историографии в значительной мере обусловливалось воздействием на академическую среду марксистской политической экономии и социологии. Оформление экономической истории в британской историографии первой трети XX в. стимулировало рождение социальной истории как автономной области исторического знания.

В то время большая часть профессионалов не проводила чёткой границы между экономической и социальной историей, отводя последней роль «младшей сестры». Социальный аспект присутствовал в работах экономических историков в основном как фон или дополнение к изучаемым вопросам. Проблемы социально-экономической истории рассматривались ими в рамках социальных наук, связанных с потребностями британского общества и государства. Политизация экономической и социальной истории нашла организационное выражение в создании Национального института экономических и социальных исследований, который был образован в 1938 г. в Лондоне при содействии правительства. Несколько иначе трактовалось содержание социальной истории в работах историков, которые группировались в основном вокруг Лондонского университета: Б.иДж. Хэммондн, Р. Тоуни, Дж. Коул и др. Под социальной историей они подразумевали быт, положение, поведение низших слоев общества в различные исторические эпохи.

Выдвижение в историческом знании 1920-1930-х гг. на первый план вместо «героических» сюжетов политической истории тем обыденной жизни, смещение акцентов от изучения истории государственных и общественных институтов к истории повседневности, повышение массового спроса на книги по истории британской культуры обусловили появление более емкого толкования социальной истории. Подобный взгляд на историю через призму обыденности человеческого существования нашел яркое воплощение в работе известного кембриджского историка Дж. М. Тревельяна «Социальная история Англии» (1944). В его представлении структура исторического знания складывалась из трех основных компонентов - экономической, социальной и политической истории. В этой системе социальная история составляла главное звено, связывавшее две другие области историографии. Тревельян полагал, что сфера социальной истории - это «повседневная жизнь населения данной страны в прошедшие времена; она охватывает как общечеловеческие отношения, так и экономические отношения разных классов друг к другу, характер семейных отношений, домашний быт, условия труда и отдыха, отношение человека к природе, культуру каждой эпохи, возникшую из этих общих условий жизни и принимавшую непрестанно менявшиеся формы в религии, литературе и музыке, архитектуре, образовании и мышлении».[58] Дж. М. Тревельян предлагал изучать социальную историю, как и всю историю в целом, в русле «чистой» историографии, родственной по духу и смыслу искусству и литературе.

Во второй половине 1930-х гг. область социальной истории расширилась за счет включения в неё локальной истории. В трудах по локальной истории содержались целостные культурно-исторические характеристики местного общества (города, графства, региона).

В рамках политической историографии важное место занимает изучение внешней и колониальной политики Великобритании. В 1927-1938 гг. под редакцией Дж. Гуча и Г. Темперли выходит одиннадцатитомная публикация «Британские документы о происхождении войны, 1898-1914». К этому же периоду относится издание академической трёхтомной «Кембриджской истории британской внешней политики» (1922-1923) под ред. А. Уорда и Дж. Гуча.

Размещено на Allbest.ru