Партия "Союз 17 октября"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В ряду общественно-политических организаций, приверженных эволюционной парадигме, видное место занимает «Союз 17 октября». Данная партия привлекает внимание исследователей в силу нескольких причин: во-первых, её пограничное положение между носителями консервативной и либеральной идеологий вызывает определённую научную полемику и неоднозначные оценки; во-вторых, сложность процесса формирования и самоопределения партии обусловила наличие окончательно нерешённых проблемных вопросов: о типологии партии, соотношении в её доктрине традиционалистских и реформистских тенденций; в-третьих, сам процесс идеологического и организационного самоопределения не был одномоментным актом, у него был собственный механизм развития и определённый темп наращивания качественных характеристик; в-четвёртых, то обстоятельство, что октябризм в конечном итоге потерпел поражение, обусловило недостаточную изученность уровня внутреннего теоретического потенциала, степени самостоятельности идеологии октябристов. К «Союзу 17 октября» укрепилось отношение как к «недопартии», находившейся в тени конституционных демократов.

Условно историю партии можно разделить на 3 этапа:

1. 1905 - 1907 гг. - создание партии

2. 1907 - 1913 гг. - активная деятельность, расцвет партии

3. 1913 - 1917 гг - упадок, раздробленность, распад партии.

1. История создания

Октябризм как политическое течение возник и начал организационно оформляться на основе “меньшинства” земско-городских съездов. Партийное размежевание в либеральном лагере в основном закончилось после издания Манифеста 17 октября 1905 г. Посчитав, что в России созданы необходимые политические предпосылки для движения по пути к конституционной монархии, будущие октябристы приступили к созданию партии, взяв в качестве названия дату издания царского Манифеста. И хотя впоследствии в октябристской среде находилось немало сторонников смены партийной “вывески”, именно под этим названием партия просуществовала весь отпущенный ей историей срок.

Организационно Союз 17 октября начал складываться в последних числах октября 1905 г., когда в Москве, а затем и в Петербурге состоялось несколько встреч либеральных земцев с представителями крупной буржуазии. Помимо разработки программных вопросов на этих совещаниях шло формирование руководящих органов Союза - Московского и Петербургского отделений ЦК. В ноябре на проходившем в Москве земско-городском съезде будущие октябристы выступили уже более или менее сплоченной группой. В своем “особом мнении” по поводу принятой съездом общеполитической резолюции они высказались за оказание правительству помощи и поддержки “в водворении порядка ради скорейшего созыва Государственной думы”, против прямых выборов в Думу и превращения ее в Учредительное собрание. Кроме того, в резолюции “меньшинства” решительно отвергались предоставление автономии Польше, как и повсеместная и немедленная отмена “исключительных мер и военных положений” ввиду “революционного состояния страны”.

Ноябрьский земско-городской съезд совпал с выработкой октябристами основ своей программы, первый вариант которой был опубликован в газете “Слово” 9 ноября. На съезде в число лидеров складывавшейся партии выдвинулся один из братьев Гучковых - Александр. Потомственный почетный гражданин Александр Иванович Гучков (1862-1936), происходивший из семьи известных московских предпринимателей, с 1902 г. был директором Московского учетного банка. Общественную известность и репутацию смелого, решительного человека и патриота он приобрел в годы русско-японской войны, в которой принял участие в качестве главного уполномоченного Российского общества Красного Креста. Как политик Гучков дебютировал осенью 1905 г, на сентябрьском земско-городском съезде, на котором заявил, что критерием политической “вражды” или “союза” для него служат вопросы об автономии Польши и о “децентрализации законодательства” (сам он, конечно, был ярым противником и того, и другого). Эта же националистическая нота прозвучала в выступлениях Гучкова и на ноябрьском земско-городском съезде. Вскоре А.И.Гучков занял пост товарища председателя Московского отделения ЦК Союза 17 октября, а в 1906 г. стал единоличным лидером октябристов, оставаясь таковым в течение всего времени существования партии.

Патриарх земского движения, крупный землевладелец Д.Н.Шипов и предприниматели братья А.И., Н.И. и Ф.И. Гучковы были представителями двух социально-политических слоев, из которых возник октябризм: дворянско-землевладельческого и торгово-промышленного. Очень скоро к ним добавились и представители дворянско-бюрократического слоя. Глашатаем его интересов в октябристской среде стала целая группа петербургских членов Союза во главе с действительным статским советником бароном П.Л.Корфом, первым председателем Петербургского отделения ЦК Союза, и тайным советником М.В.Красовским, его заместителем (товарищем).

Помимо отделений Центрального комитета, в состав которого уже к началу 1907 г. входило свыше 70 человек, до конца 1905 г. в обеих столицах были созданы Городские советы Союза 17 октября, направлявшие деятельность районных партийных организаций, а также 60 отделов Союза на местах. Всего в 1905-1907 гг. конституировалось 260 отделов Союза 17 октября, причем основная их масса (около 200) возникла в период выборов в I Думу. Крупнейшими организациями октябристов на всем протяжении существования партии были Московская и Петербургская. Численность последней уже к концу декабря 1905 г. перевалила за 5 тыс. Общую численность членов партии в годы первой революции можно определить в 75-77 тыс. человек. Местные отделы октябристов легко распадались и столь же легко возобновляли свою деятельность в период избирательных кампаний, с тем чтобы вновь прекратить ее на время работы очередной Государственной думы. Учитывая пассивность большинства членов Союза, следует подчеркнуть, что реальное влияние октябристов на политическую жизнь страны было отнюдь не пропорционально столь внушительным масштабам их организации.

Географически подавляющее большинство местных отделов Союза 17 октября возникло в земских губерниях Европейской России с относительно развитым дворянским землевладением. В губерниях же неземских и особенно на национальных окраинах империи число октябристских организаций было невелико. Немногим больше было и количество октябристских отделов, созданных в сельской местности, - всего порядка 30. Кроме собственных организаций Союза 17 октября в ряде городов возникли немногочисленные студенческие фракции октябристов, а также их немецкие группы. Наконец, в 1905-1906 гг. к партии на автономных началах присоединились 23 политические организации, родственные ей в программно-тактическом отношении.

Организационно Союз 17 октября был задуман как “объединение всех партий центра, независимо от их второстепенных отличий и оттенков”, а потому был весьма рыхлым образованием. С самого начала в октябристской среде получило распространение допускавшееся уставом параллельное членство в других партиях и организациях. Само членство в Союзе 17 октября не влекло за собой обязательного выполнения каких-либо специальных партийных поручений, как и уплату фиксированных членских взносов. Несмотря на то, что с 1906 г. лидеры октябристов пытались внедрить в практику чисто партийные методы руководства Союзом, многие рядовые члены партии продолжали рассматривать его скорее как дискуссионный клуб, но не как организацию, предполагавшую наличие строгой дисциплины и иерархичности. Непостижимым образом это “свободолюбие” уживалось с возвеличиванием А.И.Гучкова, восхваление заслуг и персональные здравицы в адрес которого стали обязательным атрибутом всех общепартийных форумов, начиная с 1907 г.

Октябристам всегда была абсолютно чуждой столь характерная для членов революционных партий готовность пожертвовать всем ради достижения партийных целей. Именно поэтому Союз 17 октября, объединявший людей вполне состоятельных, а иногда и очень богатых, испытывал хронические финансовые затруднения. “Мы стойкие монархисты в отношении русского государственного строя.., но в нашем внутреннем партийном режиме мы неисправимые республиканцы, даже с некоторым уклоном в сторону анархизма, - с горечью констатировал А.И.Гучков. - Нам с трудом дается установить в наших рядах навыки той железной дисциплины, без которой невозможна никакая серьезная политическая работа”.

Как правило, в Союз 17 октября вступали люди зрелого возраста и высокого образовательного ценза, со вполне определившимся и весьма солидным общественным положением. Большинство октябристов принадлежало к поколению, давшему российскому освободительному движению целую плеяду революционеров - “восьмидесятников”. Однако лишь немногие из них отдали дань юношескому радикализму, предпочитая служить России иным, законным путем. Союз 17 октября привлекал в свои ряды крупнейших представителей просвещенного чиновничества, непохожего, по словам А.В.Тырковой-Вильямс, “на тех уродов дореформенной России, которых описывали Гоголь и Щедрин”. Октябристы не могли, конечно, похвастаться столь же блестящим, как у кадетов, “букетом” привлеченных в партию имен, что, к слову сказать, было предметом постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в предвыборные периоды. Однако и среди октябристов мы находим людей ярких и по-своему замечательных. Помимо упомянутых, это видные земские и общественные деятели - граф П.А.Гейден, М.А.Стахович, князь Н.С.Волконский; столичные профессора, адвокаты, деятели науки и культуры - Л.Н.Бенуа, В.И.Герье, Г.Е.Грум-Гржимайло, П.П.Марсеру, Ф.Н.Плевако, В.И.Сергеевич, Н.С.Таганцев; издатели и журналисты - Н.Н.Перцов, А.А.Столыпин, Б.А.Суворин; крупнейшие представители торгово-промышленного мира и банковских кругов - Н.С.Авдаков, А.Ф.Мухин, Э.Л.Нобель, братья В.П. и П.П. Рябушинские, Я.И.Утин; деятели других профессий, - в частности глава известнейшей ювелирной фирмы К.Г.Феберже.

Если попытаться нарисовать социальный портрет некоего усредненного октябриста, то он будет выглядеть примерно так: мужчина 47-48 лет, потомственный дворянин (реже купец, потомственный почетный гражданин), с высшим образованием (чаще юридическим или вообще гуманитарным), чиновник V-VIII классов, житель города одной из земских губерний, член совета банка или акционерного предприятия, земле- и домовладелец, нередко земский или городской гласный.

Вопреки расчетам создателей Союза 17 октября привлечь в свою партию представителей демократических слоев населения, в первую очередь рабочих и крестьян, им не удалось. Созданные в конце 1905 г. Рабочая партия Союза 17 октября и одноименный Крестьянский союз никогда не были массовыми. Рабочая организация прекратила существование уже в период первой избирательной кампании. Среди членов Союза 17 октября рабочих и крестьян было очень мало. Понадобилось чуть более года после образования партии для того, чтобы октябристы окончательно осознали бесперспективность надежды обрести поддержку в широких массах города и деревни. В свою очередь, дворянское большинство октябристов, которое привнесло в Союз дух дворянской вольницы и дворянской же корпоративности, с одинаковой брезгливостью и недоверием относилось к политическим организациям “черни”, будь то революционным или крайне правым. “Мы господская партия”, - констатировалось в феврале 1907 г. на одном из заседаний октябристского ЦК.

В целом по своей социальной природе Союз 17 октября был партией служилого дворянства (еще не полностью порвавшего, однако, с традиционными дворянскими занятиями) и крупной, частично “одворяненной” торгово-промышленной и финансовой буржуазии.

2. Программы партии

Разработка программы Союза 17 октября прошла несколько этапов. Первый из них относится к ноябрю 1905 г., когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и программное воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии первого состава. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 г., когда на I съезде Союза 17 октября (февраль 1906 г.) программа была принята в значительно расширенном и доработанном виде, а на II съезде (май 1907 г.) - подвергнута некоторой редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (в октябре 1907 и ноябре 1913 г.), а также III съезда Союза 17 октября (октябрь 1909 г.). Особенностью этого периода было то, что программные положения в это время конкретизировались и дорабатывались с прицелом на их внесение в Думу в качестве законопроектов.

Центральное место в программе Союза 17 октября занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. “Российская империя, - говорилось в первом ее параграфе, - есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных законов”. Таким образом, октябристы заявляли о себе как о противниках идеи сохранения неограниченной власти монарха.

Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введения в России парламентского строя, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точек зрения. В сохранении монархической формы правления они видели залог “связи с прошлым, ручательство в правильном направлении” “государственного корабля, ограждении его от напрасных бурь и шатаний, словом, залог закономерного (органического) развития России из основ ее тысячелетнего прошлого”. Характерно, что октябристы, правда, не без некоторых колебаний, признали целесообразным сохранить за конституционным монархом титул “самодержавный”, видя в этом титуле “историческое достояние” России.

Согласно выработанной октябристами схеме, в структуру высшей государственной власти России должны были войти монарх, царствующий и управляющий одновременно, и двухпалатное народное представительство, формируемое на основе цензовых выборов, прямых - в городах и двустепенных - в остальных местностях. Так представляли себе октябристы способ формирования нижней палаты Государственной думы. Что же касается верхней законодательной палаты - Государственного совета, - смысл существования которой заключался в том, чтобы исправлять и корректировать решения Думы, то это должен был быть узкоцензовый орган, половина членов которого к тому же назначалась монархом. Таким образом, единственным серьезным отличием этого пункта октябристской программы от изданного 20 февраля 1906 г. Положения о Госсовете было уравнение его в правах с Думой (по официальной версии, Госсовет получал право решающего голоса).

В распределении прав между народным представительством и монархом октябристы делали явное предпочтение в пользу последнего. Без императорской санкции не мог вступить в силу или быть отменен ни один закон; царю же принадлежало право назначения и смешения министров, которые, правда, в своей практической деятельности теоретически несли равную ответственность перед ним и народным представительством. Однако, чтобы добиться смешения министра, Думе требовалось возбудить против него судебное преследование. Очевидно, что при таких условиях провозглашенный в программе Союза 17 октября контроль законодательных палат за “законностью и целесообразностью действий правительственных органов” был фикцией. Реальные права обеих законодательных палат заключались в праве законодательной инициативы, подачи запросов правительству и утверждения правительственного бюджета.

Второй раздел октябристской программы был посвящен требованиям в области гражданских прав. Здесь содержался обычный для либеральной партии перечень положений, включавший свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения и т.д. По своему содержанию этот раздел программы Союза 17 октября был, пожалуй, самым демократичным. Беда заключалась в том, что на практике сами октябристы часто нарушали эти положения своей программы. Особенно это касалось требования гражданского равноправия вообще и еврейского в частности. Под давлением своих Западных и Юго-Западных отделов, выступавших в большинстве против предоставления равноправия евреям, октябристское руководство всячески тормозило решение этого вопроса даже внутри самой партии.

Что касается национального вопроса вообще, то октябристы исходили из необходимости сохранения “единой и неделимой” России (эти слова были внесены в параграф 1 партийной программы по решению II съезда) и считали нужным противодействовать “всяким предположениям, направленным прямо или косвенно к расчленению империи и к идее федерализма”. Исключение было сделано только для Финляндии, которой предполагалось предоставить “право на известное автономное государственное устройство” при условии “государственной связи с империей”. Формулируя права национальных меньшинств, октябристы высказывали готовность удовлетворять и защищать их культурные, но не политические “нужды”. Однако и здесь подчеркивалось, что “пределы этого права” ограничиваются самоценной для октябристов идеей общероссийской государственности. Таким образом, в решении остро стоявшего в России национального вопроса октябристы не смогли выйти за пределы узконационалистической и великодержавной точки зрения. Характерно, что в официальной программе Союза 17 октября национальный вопрос вообще был обойден. Приведенные выше положения содержались не в программе Союза, а в его ноябрьском воззвании и в подготовленном позднее “постатейном изложении” этого же воззвания.

Большое внимание в программе Союза 17 октября было уделено социальным вопросам, среди которых на первом месте стоял аграрный, названный “самым острым, самым больным вопросом на пространстве всей почти великой России”. Октябристы осознавали, насколько тяжелым было положение страдавшего от малоземелья крестьянства, и, более того, находили требования крестьян об увеличении наделов вполне справедливыми. Удовлетворить их октябристы предполагали, во-первых, за счет государства в результате раздачи крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных, кабинетских земель и, во-вторых, путем “содействия покупке крестьянами земель у частных владельцев” при посредстве Крестьянского банка. В крайних случаях программа Союза 17 октября предусматривала и “принудительное отчуждение” части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев. Выкупить землю, подчеркивали октябристы, обращаясь к крестьянам, “надо по справедливой оценке и без ущерба для помещичьего хозяйства. Даром же отбирать землю нельзя, это несправедливо, да и к добру не поведет”.

Основной акцент в октябристской аграрной программе, однако, был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах. Октябристы считали необходимым уравнять крестьян в правах с остальными гражданами путем отмены всех законов, юридически принижавших податные сословия, а главное - административной опеки над ними; ликвидировать общину и осуществить ряд мер для улучшения экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкое внедрение агрономических знаний, распространение кустарных промыслов и т.д.).

Таким образом, в решении аграрного вопроса октябристы шли в русле столыпинской аграрной политики. Однако в отличие от П.А.Столыпина, делавшего основную ставку на сравнительно узкий слой “крепких и сильных” крестьян, октябристы рассчитывали на то, что им удастся в относительно короткий срок создать широкий слой зажиточного крестьянства, которое и должно было стать массовой опорой режима.

Подчеркнутая приземленность, практицизм и выдвижение на первый план сравнительно второстепенных вопросов были характерны не только для аграрно-крестьянского раздела программы Союза 17 октября, но и для раздела, касавшегося положения рабочих. Так, в вопросе о продолжительности рабочего дня позиция октябристов была отмечена стремлением защитить интересы русской промышленности. В программе Союза этот вопрос трактовался в весьма общем виде: речь здесь шла о необходимости “нормировки” предельной продолжительности рабочего времени и об “урегулировании” сверхурочных работ. Расшифровка этого программного положения содержалась в октябристской литературе. “Наш союз, - указывалось в одной из брошюр В.М.Петрово-Соловово, - конечно, будет приветствовать сокращение рабочего дня, поскольку оно допустимо без ущерба промышленности и торговле, но не настаивает... категорически... на 8-часовом рабочем дне”. Обосновывая этот тезис, октябристы резонно отмечали, что в условиях технической отсталости России, а также огромного (по сравнению с Западной Европой) количества религиозных праздников, сокращение рабочего дня до европейского уровня будет иметь следствием резкое удорожание, а значит, и неконкурентноспособность русских товаров.

Заключительные разделы октябристской программы были посвящены вопросам народного образования, реформе суда и системы местного административного управления и самоуправления, мерам в области экономики и финансов, проблемам реформирования Церкви.

3. Основные этапы партии

3.1 1905 - 1907 гг. - создание партии

“Политическая и гражданская свобода, провозглашенная Манифестом 17 октября, - отмечалось в послесловии к программе, - должна пробудить к жизни дремлющие народные силы, вызвать дух смелой энергии и предприимчивости, дух самодеятельности и самопомощи и тем самым создать прочную основу и лучший залог нравственного возрождения”. Выраженный здесь оптимизм довольно резко диссонировал с робкими и умеренными попытками решить коренные вопросы российской действительности в праволиберальном духе.

Октябристы не скрывали своего неприятия революции, а на практике оказывали правительству посильную помощь в ее подавлении, не опускаясь при этом, конечно, до роли царских держиморд, подобно черносотенцам. “Союз ненавидит революцию как величайшее зло и величайшую помеху в установлении в России порядка”, - говорилось в прокламации, изданной одной из петербургских организаций Союза 17 октября. За стремление “приноравливать” свою тактику к действиям правительства, которое с течением времени все дальше отходило от обещаний Манифеста 17 октября, октябристы (не совсем, впрочем, справедливо) получили у современников прозвище “партия последнего правительственного распоряжения” или даже “партия пропавшей грамоты”. “Цель партии, - писали октябристы, - составить тесно сплоченный около правительства круг людей для единой, плодотворной, созидательной работы”.

Руководствуясь этим принципом, еще в период подготовительной работы по созданию Союза 17 октября лидеры складывавшейся партии - Д.Н.Шипов, А.И.Гучков и М.А.Стахович - вступили в переговоры с С.Ю.Витте о вхождении в его кабинет. Заявив свое “принципиальное единогласие с программой графа Витте и свое полное доверие к правительству”, октябристы, однако, отказались от “неудобоносимых” министерских “бремен”, сославшись на отсутствие необходимого опыта. Действительная причина этого отказа, вероятно, заключалась в широко распространенном в либеральных кругах личном недоверии к премьеру, а также в неясности судьбы его кабинета в условиях нараставшей революции. Отпугивала либералов и перспектива соседствовать на министерских должностях с П.Н.Дурново. Витте особо настаивал на вручении этому крайнему реакционеру портфеля министра внутренних дел, а столичная молва прочила ему в перспективе и самое премьерство. В целом, несмотря на безрезультатность этих переговоров, они явились серьезной заявкой с обеих сторон на “единую и плодотворную” работу в будущем.

События ноября - декабря 1905 г. прошли под знаком заметного сползания октябристов вправо. На ноябрьскую почтово-телеграфную забастовку они ответили рядом гневных статей в газете “Слово”, в которых содержались требования к правительству о принятии самых решительных мер для “восстановления порядка”. Такое же резкое осуждение Союза 17 октября вызвали революционные выступления в армии и на флоте. В декабре 1905 г. А.И.Гучков лично внес в Московскую городскую управу пожертвования в пользу семейств солдат, пострадавших во время подавления ноябрьского вооруженного восстания севастопольских матросов. Одновременно октябристы не скупились на выражение верноподданнических чувств. В телеграмме направленной “на высочайшее имя” участниками проходившего 4 декабря первого общего собрания петербургских членов Союза, “полной грудью” провозглашалось “ура конституционному царю свободного народа”.октябризм партия политический съезд

Казалось, к концу 1905 г, между октябристами и правительством сложилось полное взаимопонимание, однако на деле именно к этому времени относятся первые серьезные расхождения между ними. Октябристы с удивлением обнаружили, что правительство, с блеском, по их мнению, выполнившее первую задачу их тактического плана - подавление “крамолы”, совсем не спешило перейти ко второй - созыву Думы. Предновогоднее же интервью графа Витте, в котором тот заявил, что и после издания Манифеста 17 октября царь остается неограниченным самодержцем, повергло октябристов в смятение и впервые заставило выступить с критикой сначала “окаянства” самого премьера, а затем и всего правительственного курса.

После интенсивного обсуждения на заседаниях ЦК вопрос об этом был включен в повестку дня I съезда партии. Резолюция съезда об отношении к политике правительства была составлена в необычайно резких для октябристов тонах. Октябристы требовали “безотлагательно” издать временные правила, “обеспечивающие установленные Манифестом 17 октября свободы”, отменить положения об усиленной и чрезвычайной охранах как меру неправосудную, возбуждающую в стране общее недовольство и не “достигающую цели”. Основной акцент в резолюции был сделан на необходимости “ускорить всеми мерами” выборы в Думу, определив точный срок ее созыва.

Свою избирательную кампанию октябристы фактически начали еще в ноябре 1905 г., когда по их инициативе в Петербурге был создан Соединенный комитет умеренных партий, объединивший представителей десяти конституционно-монархических организаций и вылившийся позднее в предвыборный блок четырех из них: самого Союза 17 октября, Партии правового порядка, Прогрессивно-экономической партии и Торгово-промышленного союза. “Блок 4-х” действовал только в Москве и Петербурге. На местах (в Казани, Тамбове, Ярославле и т.д.) октябристы чаше всего блокировались с другой партией крупной буржуазии - Торгово-промышленной.

На предвыборных митингах и собраниях октябристы, чьи умеренные взгляды резко диссонировали с господствовавшими в обществе радикальными настроениями и, не обладали к тому же хорошим подбором ораторов, как правило, проигрывали соседям “слева” - кадетам. Поэтому основную ставку в своей агитации они делали на печать. Возможности такого рода у них действительно были исключительные. Почти каждый пятый отдел Союза 17 октября занимался издательской деятельностью, причем 15 отделов помимо издания воззваний, прокламаций и брошюр имели в своем распоряжении периодические органы печати, а некоторые (например Ярославский) - и по два. Всего в 1906 г. октябристы издавали свыше 50 газет на русском, немецком и латышском языках. По данным ЦК Союза 17 октября, в 1905-1907 гг. партией было издано около 80 наименований брошюр, причем некоторые - миллионными тиражами.

Все эти усилия, однако, результатов не дали, демократический избиратель за октябристами не пошел. В 1 Думу партиям “блока” удалось провести лишь 16 своих депутатов, и их голос в российском парламенте почти не был слышан. Не способствовало росту популярности партии и то обстоятельство, что октябристы оказались самой правой фракцией Думы. Лидеры фракции (П.А.Гейден, М.А.Стахович, Н.С.Волконский) снискали известность как инициаторы не состоявшегося осуждения Думой “политических убийств” (т.е. действий революционеров) и как противники принудительного отчуждения помещичьих земель, а также немедленной ликвидации сословных ограничений. Из-за своей малочисленности октябристские депутаты серьезного влияния на ход работы I Думы оказать не могли.

Горькая пилюля перводумья была несколько подслащена новым предложением их лидерам занять высокие министерские посты. Переговоры об этом, начатые по инициативе П.А.Столыпина, продолжались с мая по июль 1906 г., но, как и осенью 1905 г., закончились безрезультатно, После разгона I Думы и подавления Свеаборгского и Кронштадтского восстаний царизм перестал нуждаться в услугах либералов, переговоры с которыми были прерваны. 24 августа 1906 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором, с одной стороны, говорилось о введении военно-полевых судов, а с другой - намечалась целая серия социально-политических реформ в духе Манифеста 17 октября. Это официальное сообщение явилось новой важной вехой в эволюции Союза 17 октября.

3.2 1907 - 1913 гг. - активная деятельность, расцвет партии

Точкой отсчета в новом зигзаге политического курса октябристов стало интервью А.И.Гучкова по поводу августовского правительственного заявления, в котором лидер октябристов оправдывал роспуск 1 Думы и выразил полное согласие с политикой Столыпина. Большинство членов партии всецело поддержало Гучкова, который 29 октября 1906 г. был избран председателем Союза 17 октября. Однако были и такие, для кого этот новый шаг партии вправо оказался неожиданным и противоречившим ее исходным принципам. Осенью 1906 г. из состава ЦК и партии вышли основатели Союза Д.Н.Шипов и МА.Стахович, с тем чтобы окончательно перейти в Партию мирного обновления (ПМО), которая выполняла роль буфера между кадетами и октябристами. Соответственно, сами собой отпали планы слияния ПМО с Союзом 17 октября, еще летом 1906 г. казавшиеся Гучкову вполне осуществимыми и даже неизбежными.

Провал первой избирательной кампании и последовавшая междоусобица в “верхних этажах” Союза 17 октября усилили дезорганизацию и распад местных октябристских отделов. Не менее 60 из них прекратило существование уже летом 1906 г. К началу 1907 г. количество местных организаций Союза 17 октября уменьшилось вдвое - до 128, а число примыкавших к нему партий сократилось с 23 до 13. Резко упало представительство октябрьских отделов на съездах Союза. Если в работах 1 съезда партии приняли участие представители от 95 местных организаций, то на II съезде делегатами были представлены лишь 22 из них.

Несмотря на то, что в борьбе за голоса избирателей Союз 17 октября пользовался уже тем преимуществом, что действовал абсолютно легально и в отличие от своих конкурентов слева почти не подвергался правительственным “утеснениям”, во II Думу октябристам удалось провести лишь 43 своих депутата. Рост фракции в два с лишним раза по сравнению с результатами выборов в I Думу если и был успехом, то весьма и весьма скромным. Характер и направленность деятельности октябристов в II Думе мало отличались от их опыта годичной давности. Они настаивали на осуждении Думой революционного террора, резко критиковали аграрные законопроекты трудовиков и кадетов (не выдвигая, впрочем, собственного), поддержали правительственную точку зрения в вопросе об организации помощи голодающим и т.д. Новым было лишь то, что основной смысл своей думской деятельности октябристы на этот раз видели в создании “прочного конституционного центра”, в который должны были войти представители умеренных партий и правого крыла кадетов. Однако на практике эта идея реализована не была, и на всем протяжении деятельности II Думы октябристы фактически были изолированы, не будучи поддержаны ни правыми, ни левыми фракциями.

Третьеиюньский государственный переворот заставил октябристское руководство скорректировать свою тактику. При оценке акта 3 июня 1907 г. октябристы представляли ситуацию таким образом, что главным виновником потрясения “молодого правового строя” становилось не правительство Столыпина, а революционеры, продолжавшие и после 17 октября 1905 г. вести “бессмысленную братоубийственную войну”. Исходя из своей модели государственного устройства России, они считали, что монарх, сохранивший и после 17 октября “свободную волю” и “исключительные прерогативы”, был вправе “в интересах государства и нации” пойти на изменение избирательного закона.

Новый избирательный закон предоставил октябристам возможность занять руководящее положение в III Думе и отдал решение коренных вопросов российской действительности именно в их руки. В III Думе октябристам удалось сформировать мощную фракцию в составе 154 депутатов, на 112 больше, чем во II Думе. Это был, безусловно, уже серьезный успех, которым октябристы в известной степени были обязаны поддержке крупной национальной буржуазии. Внушительными были позиции Союза 17 октября и в Госсовете, где октябристская по духу “группа центра” стала преобладающей. Многочисленная думская фракция Союза 17 октября никогда не была монолитным образованием - в ней явно преобладали центробежные тенденции. По этой причине парламентскому курсу партии были свойственны бесконечные колебания, частые перемены принятых на заседаниях бюро и самой фракции решений. Все это в совокупности с действиями правительства в конечном счете привело к провалу тактического плана Союза 17 октября, выработанного в октябре 1907 г. на первой общепартийной конференции.

Несмотря на громкий успех партии на выборах, процесс распада октябристской периферии продолжался и в условиях третьеиюньского режима. Хотя в 1909 г. общее количество местных отделов Союза по сравнению с 1907 г. практически не изменилось (127), численность каждого из них заметно упала; к тому же многие местные отделы существовали лишь на бумаге и были совершенно недееспособны. Появление каждого нового отдела Союза в этот период воспринималось как своего рода сенсация и удостаивалось быть отмеченным в годовом отчете ЦК.

При проведении своей думской программы октябристы главную ставку делали на правительство Столыпина, с которым, по свидетельству Гучкова, ими был заключен своего рода договор о “взаимной лояльности”. Этот договор предусматривал обоюдное обязательство провести через Думу широкую программу реформ, направленных к дальнейшему развитию “начал конституционного строя”. До тех пор, пока Столыпин сохранял хотя бы видимость соблюдения этого договора, октябристы служили ему верой и правдой, будучи фактически правительственной партией. В реализации своего думского курса октябристы ориентировались главным образом на умеренно правых. После обсуждения правительственной декларации, с которой с думской трибуны выступил сам премьер-министр, они в течение длительного времени отвергали попытки кадетов заключить с ними соглашение для создания в Думе “работоспособного конституционного центра”. Под влиянием правых октябристы отказались ввести представителей кадетской фракции в состав думского президиума и закрыли перед ними двери комиссии государственной обороны.

После поражения на дополнительных выборах в Москве октябристы на своем III съезде приняли решение активнее использовать право думской законодательной инициативы. Съезд разработал ряд законопроектов, с тем чтобы внести их на обсуждение Думы. Эти законопроекты шли в одном русле со столыпинской программой ре” форм, причем на одно из первых мест здесь были выдвинуты земская и судебная реформы. Продолжавшийся крен правительственного корабля вправо истощил терпение даже октябристов с их “коленопреклоненной” тактикой. Начиная с 1910 г., думская фракция Союза 17 октября усилила критику “незакономерных” действий правительства и местных властей. Робкая октябристская фронда, однако, никакого действия на правительство не возымела. В марте 1911 г. в знак протеста против антиконституционных действий Столыпина Гучков был вынужден уйти с поста председателя III Думы. Одновременно партийное руководство резко изменило курс по отношению к своим соседям слева: начались поиски соглашения с прогрессистами и кадетами. Отрицательным и весьма болезненным для октябристских лидеров последствием этого шага явилось обострение противоречий внутри их думской фракции, которая ко времени окончания работы III Думы оказалась на грани раскола.

3.3 1913 - 1917 гг - упадок, раздробленность, распад партии

Убийство Столыпина в сентябре 1911 г. вызвало шок в октябристской среде. Их и без того пошатнувшаяся надежда на возможность проведения через Думу либеральных реформ, опираясь на “договор” с властью, совсем исчезла. После убийства Столыпина правительственные круги не удовлетворяли даже октябристов. Периферия Союза 17 октября, по давней чиновничьей привычке умевшая чутко реагировать на настроения в “верхах”, не замедлила ответить на это массовым выходом из партии. По данным Департамента полиции, в 1912 г. в большинстве губерний отделы Союза исчезли; в тех же местах, где организации октябристов продолжали существовать, они, как правило, ничем себя не проявляли, представляя собой “ничтожные” по численности группы.

На выборах в IV Думу октябристам удалось получить лишь 98 депутатских мандатов, причем забаллотированным оказался сам лидер Союза 17 октября. Учитывая неудавшийся опыт сотрудничества со Столыпиным в III Думе, октябристское руководство внесло некоторые изменения в политическую линию своей думской фракции. Все еще продолжая надеяться на “здравый смысл” и “нравственный авторитет” власти и ее реформистские потенции, октябристы несколько повысили тон своих думских выступлений и в союзе с прогрессистами стали более настойчиво требовать осуществления “начал” Манифеста 17 октября. Нежелание правительства В.Н.Коковцова идти на уступки либералам заставило октябристов усилить критику действий не только местной администрации, но и центральных правительственных ведомств, в том числе МВД. Резкой критике правительственный курс был подвергнут на ноябрьской 1913 г. конференции Союза 17 октября.

Предметом особой тревоги лидеров “Союза” явилось нарастание кризисных явлений в политической жизни страны. Вопрос о том, как миновать “великие потрясения”, горячо обсуждался на заседаниях ЦК партии и на страницах ее центрального органа - газеты “Голос Москвы”. В ходе развернувшейся дискуссии левые октябристы настаивали на необходимости заключить блок с прогрессистами и кадетами с целью создания в Думе “оппозиционного центра” и проведения конституционных реформ. Напротив, правое крыло партии считало подобное соглашение недопустимым и выступало резко против предложения “левых” отказать правительству в кредитах. В результате, несмотря на прозвучавший на упомянутой ноябрьской конференции призыв к сплочению, уже в декабре 1913 г. думская фракция октябристов раскололась на три части: земцев-октябристов (65 человек), собственно Союз 17 октября (22) и группу из 15 бывших членов фракции, объявивших себя беспартийными, а на деле блокировавшихся в Думе с ее правым черносотенным крылом. Раскол фракции, а затем и партии в целом поставил Союз 17 октября на грань полной катастрофы.

Первая мировая война привела к окончательной дезорганизации Союза 17 октября. 1 июля 1915 г. прекратилось издание газеты “Голос Москвы”, вскоре окончательно заглохла деятельность ЦК партии. Попытки Департамента полиции выявить в это время действовавшие октябристские отделы на местах результатов не дали. Остававшиеся в ряде мест весьма малочисленные и изолированные друг от друга группки октябристов, занятые организацией помощи раненым и беженцам, никакой политической работы не вели. Фактически Союз 17 октября как партия прекратил свое существование, хотя некоторые крупные партийные деятели (А.И.Гучков, М.В.Родзянко, И.В.Годнев) продолжали играть заметную роль в политической жизни страны вплоть до лета 1917 г.

Список литературы

1. Политические партии России: история и современность. / Под ред. проф. А.И. Зевелева, проф. Ю.П. Свириденко, проф. В.В. Шелохаева. М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2000. 631 с.

2. https://ru.wikipedia.org/wiki/Союз_17_октября.

3. http://dlib.rsl.ru.

4. http://www.hrono.ru.

Приложение

«Программы главнейших русских партий»

Программа партии «Союз 17 октября»

Программа партии «Союз 17 октября»

Программы партии:

· ограничение власти монарха

· сохранение монархической формы правления

· свобода слова, собраний, союзов, передвижения и совести

· неприкосновенность личности и жилища

· сохранение «единой и неделимой» России

· содействия покупке крестьянами земель у частных владельцев

· нормирование рабочего дня

· отрицание возможности предоставления автономии отдельным частям империи, кроме Финляндии

· уравнивание крестьян в правах с другими сословиями

Лидеры и известные члены:

· Гучков, Александр Иванович

· Родзянко, Михаил Владимирович

· Хомяков, Николай Алексеевич

· барон Корф, Павел Леопольдович -- член Государственного совета от Петербургского земства

· Шипов, Дмитрий Николаевич

· Красовский, Михаил Васильевич

· барон Крюденер-Струве, Александр Амандович

· граф Гейден, Петр Александрович -- президент Вольного Экономического общества

· Беляев, Сергей Петрович - лесопромышленник, землевладелец

· Бенуа, Леонтий Николаевич -- профессор архитектуры

· Герье, Владимир Иванович -- историк

· Алексеенко, Михаил Мартынович -- юрист, ректор Харьковского университета

· Грум-Гржимайло, Григорий Ефимович -- географ, зоолог, путешественник

· Марсеру, Павел Петрович -- архитектор-художник

· Авдаков, Николай Степанович -- горнопромышленник

· Беляков, Николай Фёдорович -- член Государственного совета от Симбирского губернского земства

· Нобель, Эммануил Людвигович -- промышленник

· Олсуфьев, Дмитрий Адамович -- председатель Саратовской земской управы

· Петрово-Соловово, Василий Михайлович -- землевладелец

· Плевако, Фёдор Никифорович -- московский адвокат

· Люстиг, Вильгельм Осипович -- петербургский адвокат

· Рябушинский, Владимир Павлович -- банкир

· Рябушинский, Павел Павлович -- банкир

· Сергеевич, Василий Иванович -- юрист, ректор Санкт-Петербургского университета

· Столыпин, Александр Аркадьевич -- поэт и журналист

· Алехин, Александр Иванович -- предводитель дворянства Воронежской губернии, отец чемпиона мира по шахматам Александра Алехина

· Суворин, Борис Алексеевич -- редактор газеты «Вечернее время»

· Таганцев, Николай Степанович -- криминалист

· Утин, Яков Исаакович -- предприниматель

· Фаберже, Карл Густавович -- ювелир

· князь Голицын, Александр Дмитриевич -- землевладелец

· князь Баратынский, Александр Николаевич -- землевладелец

· князь Оболенский, Алексей Васильевич -- чиновник особых поручений при министре внутренних дел, член ЦК партии.

· Карзинкин, Сергей Сергеевич -- московский 2-й гильдии купец, потомственный почётный гражданин, благотворитель.

· Зданович, Иван Устинович -- минский врач, благотворитель.

Основатель партии октябристов:

Гучков Александр Иванович (1862, Москва - 1936, Париж) - основатель партии октябристов. Родился в старинной купеческой семье. В 1881 окончил гимназию и, имея склонность к гуманитарным наукам, в 1885 успешно окончил историко-филологический факультет Московского ун-та, а затем слушал лекции по истории и философии в Берлинском и Гейдельбергском ун-тах. Несмотря на серьезные занятия историей, научная карьера Гучкова не состоялась. Отдавшись общественной деятельности, Гучков неоднократно избирался почетным мировым судьей, был членом городской управы, гласным городской Думы. Однако отчаянная смелость, взрывной темперамент, жажда острых ощущений толкали его на рискованные предприятия. В 1895 совершил опасное путешествие по охваченным антиармянскими выступлениями землям Оттоманской империи. В 1897 поступил на службу офицером-охранником Китайско-Вост. ж.-д., в 1899 был уволен за дуэль. В этом же году отправился волонтером в Южную Африку и сражался на стороне буров против англичан, получил ранение, попал в плен и был отпущен "под честное слово". В 1903, накануне собственной свадьбы, уехал драться в Македонию, где началось антитурецкое восстание. Состоявшаяся впоследствии женитьба не изменила характер Гучкова. Во время русско-японской войны в 1904 выехал на театр военных действий как помощник главноуполномоченного Общества Красного Креста. Весной 1905 Гучков попал в плен к японцам, т.к. не посчитал возможным уйти вместе с отступающими от Мукдена русскими войсками и оставить находящихся в госпитале раненых, - поступок, оцененный современниками, как "подвиг самопожертвования". Но истинным делом жизни Гучкова, его стихией была политика. Вернувшись в Россию во время рев. событий, Гучков принял активное участие в съездах земских и городских деятелей. Он принадлежал к умеренному крылу либералов. Считая необходимым сохранить историческую преемственность власти, этот сторонник конституционной монархии после Манифеста 17 октября 1905 года стал одним из основателей партии октябристов, выступавших "против увлечений безудержного радикализма и против социалистических экспериментов". Гучков полагал, что монархия в единстве с народом через Думу и конституцию будет способствовать общественному прогрессу. Выступая за равенство перед законом, гарантии прав личности и введение гражданских и полит, свобод, октябристы не ставили вопросе ликвидации помещичьего землевладения и поддерживали реформы П.А. Столыпина. Сторонник "единой и неделимой империи", Гучков признавал некоторые элементы автономии только за Финляндией и считал допустимым лишь для отдельных народов право на культурную автономию. В 1907 Гучков был избран в III Гос. думу, а с марта 1910 по март 1911 был ее председателем. В 1908 Гучков произнес речь против великих князей, открых требовал "отказа от некоторых земных благ и некоторых радостей тщеславия", вызвавшую гнев Николая П. Поражение П.А. Столыпина и его курса Гучкова воспринял как крах возможности реформирования монархии. Одним из первых Гучков выступил против Г. Распутина, вызвав на себя ненависть императрицы. Во время первой мировой войны организовывал госпитали, возглавлял Центральный военно-промышленный комитет. В 1915 был избран в Государственный совет.

Размещено на Allbest.ru